Уже не девочка. Наигралась, настрадалась, натерпелась. А с вами вроде какая-то жизнь возможна. Ощущается шевеление мозгов. Не выясняй про меня ничего, сама расскажу. Я многолетняя жена самого уважаемого человека в мире, который вы почему-то называете «преступным», можно подумать, ваш мир менее преступен! Фамилия моя Унгури. Тебе об этом известно?
      – Впервые слышу, – призналась Инесса, старательно скрывая растущую заинтересованность.
      – Ладно, проехали. Мы с тобой по логике вещей должны быть по разные стороны баррикад. А кто от этого выиграет? Те, кто хочет сместить твоего мужа и обойти моего. Так зачем же допускать до такой глупости?
      Инесса взялась за бутылку, из-за ее спины возник официант, готовый поухаживать.
      – Отвали, мы сами. И никого не должно быть рядом, когда дамы говорят об интимном, – с пьяной строгостью, не глядя на него, отчитала Марфа. Официантов как будто ветром сдуло.
      Выпив, Инесса почувствовала уважение к Марфе. Похоже, хватка у нее была настоящая. В борьбе за лидерство между Инессой и Аллой Константиновной победит та, которая привлечет на свою сторону наибольшее число сторонников. Исходя из такого расклада, Марфу уже нельзя было игнорировать. А значит, приблизить к себе.
      – Хочешь участвовать в нашем бизнесе? Марфа слегка улыбнулась безгубым ртом.
      – Готова войти в него пятистами миллионами мужа.
      – В таком случае он нас всех слопает.
      – В семьдесят лет трудно кого-нибудь слопать. Я мечтаю приобрести хоть самый маленький остров. Никаким японцам сдавать не буду. Устрою там маленькое женское государство! Это будет рай для женщин со всего мира. У меня такие планы…
      – А муж?
      – Слушай, твой муж много с этого получит?
      – Но он не собирается вкладывать.
      – Не ври! Ты его не любишь. А на моем острове можно будет жить без мужей. Унгури захочет сдать его японцам, но хотеть не вредно. Остров будет мой. И я создам на нем свое маленькое королевство. Как задумка?
      Инесса с удивлением посмотрела на нее. Много странных желаний возникает у людей, а тем более у женщин, достигших определенного возраста. Но чтобы желать приобрести в собственность королевство, о таком она и не слыхивала. Определенно, Марфа – дама с размахом. С такой можно домечтаться черт знает до чего.
      Они выпили за маленькое королевство. Метрдотель, зная привычки любимой посетительницы, подошел и ненавязчиво предложил проводить до машины.
      – Пошел ты… – замахнулась на него Марфа и, видя, что тот никуда не собирается, кинула в него шляпкой, которая, совершив небольшой круг, вылетела на Арбат. Один из официантов сломя голову бросился вниз по лестнице подбирать.
      – Они тут плохо воспитаны, – объяснила Марфа. – На моем острове таких не будет. – Она уже не стеснялась, и отборный мат слетал с тонких губ намного чаще, чем остальные слова. Но Инесса ее отлично понимала и одобряла. После второй бутылки коньяка ожерелье с бриллиантом в шесть каратов перекочевало на шею Инессы. Та долго противилась, пока не подошел метрдотель и тихо не предупредил:
      – Обычные выходки. Завтра всю Москву поднимет на уши из-за ожерелья. Когда будете уходить, передайте его мне, а я уж доставлю ей домой. И не беспокойтесь. С такими цацками не шутят.
      После его слов Инесса по настоянию Марфы надела ожерелье, и они выпили за царский подарок. Дальше беседа пошла под откос. Усугубив самочувствие шампанским, Марфа принялась невнятно рассказывать о своей жизни. Инесса слушала ее одним ухом, потому что голова была занята мыслями о том, как бы оттереть Аллу Константиновну на вторые роли, используя загульный характер новой приятельницы.
      Финал встречи обеими дамами в дальнейшем вспоминался с трудом. Официанты под руки почти вынесли Марфу, прикрыв ей лицо найденной на Арбате шляпкой. А Инессу, долго не желавшую уходить, насилу уговорил неизвестно откуда взявшийся Али.
      После сытного обеда в Русском зале «Континенталя» Вилли Шлоссер не спеша отправился к телефону и позвонил Цунами в его офис на Кузнецком.
      – Приходи, – коротко ответил тот.
      Адвоката с «крестным отцом» связывали давние деловые отношения. Еще когда Толян участвовал в битвах за раздел сфер влияния во Владивостоке, Вилли, познакомившись с ним в Москве, без вопросов согласился перевезти в Германию крупную сумму денег.
      – Храни на своем счету. Проценты твои, но за каждую марку будешь в ответе, – предупредил Цунами и веско добавил: – Меня обмануть можно только раз. Из-за такой суммы не советую. Жизнь дороже.
      Шлоссер и не собирался исчезать. Напротив, сам активно искал последующих встреч, точно вычислив, что с падением «железного занавеса» поток капиталов на Запад будет возрастать в геометрической прогрессии. Со временем Цунами, оценив честность и деловые качества адвоката, сделал его своим доверенным лицом в Европе. Это не означало, что «господин десять процентов» не оказывал определенных услуг другим «крестным отцам» и мафиози. Но старался делать это втихаря от Цунами. Ибо считал, что главное в деньгах не их количество, а гарантия тайны вклада.
      Цунами сидел в кабинете за пустым письменным столом и крутил в руках ручку с обнажающейся девицей. Больше всего на свете он не любил что-либо писать собственной рукой. Отчасти, чтобы не оставлять улик, отчасти – от полной безграмотности. Зато говорил красиво и почти без сленговых выражений. Увидев Шлоссера, встал из-за стола и обнял за могучие плечи.
      – Вилли, тебе не кажется, что твой пивной живот может лопнуть, как банк «Лионский кредит»? – в шутку спросил он. Но обоим стало ясно, о чем должна идти речь.
      – Если бы они заботились о своем банке, как я о животе, ничего бы с ними не сделалось, – парировал тот и, усевшись, потребовал холодного пива.
      Цунами позвонил в ресторан, и через несколько минут поднос с бутылочным датским пивом и легкой закуской стоял перед адвокатом.
      – Я вроде бы и поел, – для приличия сказал тот, поддевая вилкой кусочек малосольной семги.
      – Каким ветром, без предупреждения? – поинтересовался Цунами.
      – Ребятки твои подвели… – И Шлоссер в деталях рассказал о происшедшем в Бонне.
      – И как они тебе? – Цунами оставил рассказ без комментариев.
      – Курганов – боец, но без опыта. Приглядись к нему. Он – парень решительный, скорый на приговор и с абсолютной пустотой в груди. А Вениамина нет смысла использовать в подобных делах. Его надо легализовать. С такими мозгами быстро встанет на ноги. И договориться с ним проще, чем с Кургановым. У того какие-то принципы, взгляды. А Веня – мобилен. Далеко пойдет, если умело направлять, – высказал свое мнение адвокат и, вздохнув, добавил: – Боюсь только, сгорит Вениамин на бабах.
      – В нем-то я как раз уверен. Вместе мотали срок, а там знаешь, как человек проявляется. А вот Курган для меня пока темная лошадка. Поначалу вообще за дешевого фраера держал. А гляжу – характер проявляет.
      – Правда, в отличие от Вениамина сам не знает, чего хочет. Как, впрочем, всякий человек действия. Живет по принципу – «Движение все, цель – ничто». А то, что Вениамин во главе фонда будет, думаю, верное решение.
      – Какого фонда? – удивился Цунами.
      – Толя… я пожилой, в общем-то, человек. Неужели не догадался бы, кто за всеми этими дамочками стоит?
      – Так вот, догадался ты неверно, – жестко возразил Цунами.
      – Вполне возможно, – согласился Шлоссер, понимая, что пока его не должны касаться заходы Цунами в этом направлении. Однако счел своим долгом проинформировать: – Инесса предложила мне стать в фонде «Острова России» юрисконсультом. Согласился, куда деваться.
      – Правильно сделал. Никаких документов у себя не держи. Даже копий. Я не хочу подозревать тебя. Понял?
      – Для чего хранить документы, дублируя кого-то еще.
      – Отлично! А теперь займемся «Лионским кредитом». Вся выручка, за исключением твоей доли и того знатока подземного хода, будет контролироваться мной. Я срочно свяжу тебя с Кишлаком, которому поручена разработка плана. Свяжешься с ним, поможешь.
      – А Курганов будет участвовать?
      – В качестве переводчика. Кишлак ведь требования может излагать только матом. Боюсь, не все поймут.
      – Приглядись, приглядись к Курганову, – подняв указательный палец, порекомендовал Шлоссер и, сменив тон, совсем буднично продолжил: – Я из-за твоих гавриков оказался без денег…
      Цунами выдвинул ящик стола.
      – Тебе какими?
      – Да я уж к маркам привык.
      Цунами отсчитал десять пачек и пододвинул к адвокату.
      – За ребят получишь еще сто при отъезде.
      Укладывая в карманы десять тысяч марок, Шлоссер улыбался, вспомнив безалаберное путешествие на Лазурное побережье. В кабинет с озабоченным видом вошел директор ресторана.
      – Цунами, там прикатил Груша с целым отрядом телохранителей. Требует немедленной встречи с тобой. Настроен очень агрессивно. Может, тебе выйти другим ходом?
      – Еще чего? Проводи моего друга, а я спущусь к Афанасию. Вид у Груши был весьма озабоченный. Сухонькая головка на дородном теле вертелась из стороны в сторону, словно выискивая притаившихся предателей. Его охранники, чувствуя настроение хозяина, нагло шастали по всему ресторану, пугая поваров и официантов короткими автоматами.
      – Афанасий, ты плохо переносишь жару! – появившись, крикнул ему Цунами.
      Тот дернулся, точно его ужалила пчела, и подбежал с трясущимися руками, которыми тут же схватил Цунами за плечи.
      – Толя, братан, нас уделали! Я подозревал, чувствовал и потому тянул… Толя, нас уделали!
      – Может, тебе чего-нибудь холодненького? – спокойно предложил Цунами.
      – Какого холодненького! Нас надули, как пацанов! Совсем нюх потеряли! – Груша не мог оставаться на месте и принялся суетливо ходить по залу. – Я сегодня утром узнал из совершенно достоверных источников, что… – Он запнулся и закричал на охранников: – А ну, валите к черту отсюда!
      Те беспрекословно исчезли. Груша, схватив Цунами за руку, потащил его в одну из кабинок, усадил напротив и, навалившись на стол животом, с жаром продолжил:
      – Лажа! Вся эта затея с островами – лажа! Они решили нас надуть!
      – Кто? – Цунами сделал вид, будто не понял.
      – Комитет и правительство. Никакого постановления по островам не будет. Вернее, то, которое предъявят нам за подписью Суховея, – фальшивка. Нас считают за дураков. Мы им поверим, скинемся и перебросим деньги в фонд, а потом нас всех перестреляют. Пиф-паф, и будь здоров… Ой… – застонал он, – дай мне холодного вина, только белого.
      Цунами крикнул попрятавшихся официантов – и перед Грушей поставили ледяную бутылку с широким горлышком калифорнийского вина.
      Выпив подряд два стакана, Груша икнул и принялся говорить с тем же жаром.
      – Видишь, какое умное у нас правительство! Им мало грабить народ, и в наш карман решили запустить руку. Толя, мне сказали верные люди. Нужно срочно предпринимать ответные меры. Звоню в Кельн и отменяю приказ переводить двести пятьдесят миллионов. Ты должен сделать то же самое…
      – Для начала объясни, откуда такая информация? – без всякой нервозности предложил Цунами.
      – Какая разница откуда? Мои дела! – Не мог же Афанасий разглашать свои контакты с ФСБ.
      Но Цунами решил от него не отставать.
      – Груша, мы с тобой давно знакомы. Много дел за спиной. Темнить не надо. Говори, иначе тебе никто не поверит.
      – Как же не поверит! Я же свои деньги отзываю!
      – А может, решил сыграть на подставных?
      – Толя, обижаешь.
      – Это ты обижаешь недоверием. Называй источник – и начнем действовать.
      Груша дрожащей рукой налил себе полный стакан. Не отрываясь, выпил вино и, покраснев, кивнул.
      – Только без вопросов. По поводу «Островов России» мне передали слова Манукалова. Кто он – тебе объяснять не надо.
      – Так ведь его жена – во главе всей организации.
      – Правильно. Они-то наши денежки и сцапают! Толя, с «комитетом» нельзя играть по-честному. Они все равно сдадут!
      – Ты, Груша, что-то путаешь. Правительство не может пойти на откровенную авантюру. – Цунами решил вытянуть из Афанасия как можно больше информации. Пока ему самому было непонятно, кто и как через Грушу запустил такую предательскую «утку».
      Груша, не подозревая об истинном положении вещей в фонде, заботился лишь о том, чтобы вместе со всеми выскочить из подозрительной затеи.
      – Говорят, Унгури готов перевести двести пятьдесят миллионов! Какие деньги, Толя! Сейчас помчусь к нему. Он – человек осторожный.
      Вот этого-то допустить Цунами не мог. Груша стал слишком опасен. С его энергией он мог в течение часа угробить так хорошо продуманный бизнес.
      – Ладно. Меня ты убедил. Но представь себе, что тебя решили использовать наши конкуренты? Мы от этого дела отходим, а они берут все в свои руки. И что тогда тебе скажет тот же Унгури? Я бы не решился так подставляться.
      Груша на несколько минут задумался. Цунами не мешал. Выпив еще вина, Афанасий покачал своей маленькой головой.
      – Отвечаю за свои слова… – Но эти слова прозвучали не так уверенно, как вначале.
      Цунами понял, что с Грушей нужно срочно кончать. Улыбнувшись своей холодной, бесстрастной улыбкой, он, приняв озабоченный вид, посоветовал:
      – Не хочу обижать тебя недоверием. Поэтому посиди, отдохни, покушай, а я тем временем свяжусь со своими информаторами, и сверим их показания. Согласен?
      – Торопиться надо, Толя!
      – Надо. Но медленно. Сейчас тебя обслужат. В течение двух часов все прояснится. Если правда твоя, мы все обязаны скинуть тебе процент со спасенного капитала.
      Об этом Груша как-то в пылу возмущения не подумал. А ведь и впрямь – ему причитается. То, что информация подтвердится, он не сомневался, а значит, придется корефанам раскошеливаться! Пока накрывали на стол, Афанасий достал калькулятор и стал прикидывать, сколько процентов ему следует заявить.
      Цунами же поднялся в свой кабинет. Набрал номер телефона Галины.
      – Где болтаешься? – спросил на всякий случай.
      – Отвозила Инессу по просьбе Аллы Константиновны в ресторан «Прага».
      – Потом расскажешь. Найди срочно Курганова и пусть мчится ко мне на Кузнецкий. Только входит не через ресторан, а в главный вход.
      – Где же его искать? – растерялась Галина.
      – А это меня не касается, – грубо буркнул Цунами и бросил трубку. Машинально переворачивая ручку с раздевающейся девицей, углубился в обдумывание плана по уничтожению Груши. Никому, кроме Курганова, поручить такое дело нельзя. Проще всего было бы скинуть Кишлаку. Но тот может заподозрить неладное. Он ведь сам переводит капиталы на счет фонда и считает Грушу партнером. К тому же следовало подстраховаться и на случай провала покушения. Кто такой Курганов? Убийца-одиночка. В любой момент его можно вывести из игры. И концы в воду.
      Как только Манукалов получил известие, что информатор встречался с Грушей, его охватило беспокойство за Инессу. Срыв так тщательно готовящейся аферы не мог пройти бесследно для ее организаторов. На Суховея вряд ли у мафии поднимется рука, а вот пристрелить для острастки Инессу тот же Цунами вполне может. Впервые Александр Сергеевич рисковал жизнью собственной жены. В какой-то момент он поймал себя на том, что неунимающееся чувство ревности подсказывало не предпринимать никаких шагов и пустить все на самотек.
      Такое поведение равносильно подписанию Инессе смертного приговора. К нему Манукалов не был готов. Он все-таки любил жену и не мыслил жизни без нее.
      Взглянув на часы, Александр Сергеевич заторопился. Груша уже час разъезжает по Москве с жгущей, как угли, информацией. Скоро муравейник придет в движение, и многим не поздоровится.
      Манукалов привычно набрал домашний номер телефона. Там никто не ответил. Позвонил в салон. Ляля сообщила, что Инесса сегодня еще не появлялась. Перезвонил в «Континенталь», в офис редакции. Какая-то девушка долго не могла сказать ничего определенного. Потом наконец выяснилось, что она вроде бы поехала с приятельницей в ресторан.
      Александра Сергеевича охватило беспокойство. Он с явной неохотой набрал номер мобильного телефона в машине. Али соврал, что понятия не имеет, где Инесса. На самом же деле она лежала пьяная в ванной, в его квартире, и он терпеливо ждал, когда можно будет приступить к ласкам.
      Совершенно удрученный возникшей ситуацией, Манукалов проклинал себя и ту минуту, когда решил спутать карты мафии. Как же он мог не подумать о последствиях? Ему уже виделось, как Груша объясняет своим сообщникам, что их хотят надуть, и те первым делом хватают Инессу. Возможно, уже и пытают. Пот прошиб генерала. Он то хватался за трубку телефона, то понимал бесполезность задуманного звонка. Организуй тут хоть повальный розыск, никто не смог бы гарантировать ему успех. Приходилось действовать иными методами. Времени не оставалось.
      Манукалов достал пачку «Мальборо», специально купленную для стрессовых ситуаций, и закурил. Но вдруг понял, насколько ему не безразлична Инесса. Как же он глупо поступил! Нельзя было соглашаться со Столетовым. Погоня за такими деньгами приводит только к могиле.
      Зная по опыту, что приговоры не выносятся в спешке и мафия, прежде чем пристрелить Инессу, постарается выжать из ситуации максимум возможного, он принялся искать альтернативное предложение, способное их заинтересовать.
      Как ни предательски по отношению к делу казался возникший вариант, но Александр Сергеевич принял решение остановиться на нем.
      Через Галину Вагнер он свяжется с Цунами и в ответ на освобождение Инессы сообщит ему о связях Афанасия Груши с КГБ, а теперь с ФСБ.
      Галина крайне удивилась, услышав в трубке незнакомый голос, представившийся мужем Инессы. И настолько перепугалась, что тут же продиктовала номер телефона Цунами на Кузнецком мосту.
      – А вы, случайно, не знаете, где Инесса? – уже более мягко спросил тот.
      – Я ее оставила возле ресторана «Прага». Там она должна была встретиться с Аллой Константиновной на веранде.
      Бросив трубку, Манукалов вызвал машину и помчался на Арбат. С хорошо натренированным дыханием одним махом взлетел по лестницам наверх и, предъявив метрдотелю удостоверение, принялся описывать Инессу.
      – Что-то такое припоминаю, – начал уклоняться от ответа метрдотель.
      Тогда пришлось на него нажать.
      – Я тебя сейчас арестую и продержу по указу президента тридцать суток в камере с педерастами, тогда вспомнишь все. А заодно соберу против тебя компромат и передам в суд. Давно из зоны?
      – Уж десять лет.
      – Вот и проверишь, что там за десять лет изменилось. Больше расспрашивать не пришлось, метрдотель принялся сам описывать дам, обедавших на веранде. И закончил чистосердечным признанием:
      – Две последние дамы были сильно выпивши. Две бутылки армянского коньяка одолели вдвоем в такую жару. Помимо шампанского.
      – Вам знакомы они?
      – Нет, – покачал головой метрдотель. Он и под пытками не назвал бы имя Марфы. Слишком накладно для здоровья.
      – Куда пошли потом?
      – Одну проводили официанты, а ту, которой интересуетесь вы, вывел какой-то мужчина восточной наружности.
      «Чеченцы!» – пронеслось в голове Манукалова. Не попрощавшись, он бросился к телефону и еще раз позвонил по мобильному. Долго никто не отвечал…
      Наконец трубку взял Али. Он лежал на постанывающей Инессе и сдавленным голосом спросил:
      – Кто это?
      – Манукалов! Ты был сегодня в «Праге»?! Забирал оттуда Инессу?!
      – Нет, – выдохнул Али и, бросив трубку, с удвоенной силой обрушился на Инессу, пребывавшую в пьяной полудреме.
      Манукалов хотел было отчитать телохранителя за грубость, но передумал. Нужно было действовать дальше. Он вернулся к себе в кабинет и позвонил Цунами. Того уже предупредила Галина, что муж Инессы разыскивает его.
      – Я готов вас выслушать, – произнес он с выражением крайней любезности.
      – Слушай, Цунами, меня внимательно. Раз Манукалов звонит тебе, значит, не шутит. Меня не интересует, знаешь ты или нет, но сегодня два часа назад пропала моя жена Инесса. Так вот, разыщите ее немедленно. За это я назову тебе имя нашего информатора. Кажется, мы оба понимаем, в чем дело. Действуй! – и повесил трубку.
      Цунами поморщился. Он никак не мог сообразить, кому понадобилось похищать Инессу. Зато очень хотел узнать имя предателя. И от неожиданности случившегося разговора не нашел ничего лучше, как позвонить Али по мобильному телефону.
      – Какого черта! – прорычал тот в трубку.
      – Это Цунами. Где Инесса?
      Али взглянул на лежащую под ним жену Манукалова. Она так и не пришла в себя или специально делала вид, чтобы на утро отрицать факт их близости. И, желая пробудить ее к активным действиям, злорадно ответил Цунами:
      – Подо мной лежит. Трахаемся.
      Цунами рассмеялся своим колючим, недобрым смехом. Он хотел бы продолжить разговор, но обстоятельства не позволяли это сделать обоим.
      – Продолжай в том же духе и не бери больше трубку, – посоветовал он и принялся дозваниваться до Унгури и Бати. Первый, очень кстати, оказался дома.
      – Это Цунами. Садись в машину и срочно ко мне. Жду через двадцать минут.
      Старейший «вор в законе» никогда не задавал ненужных вопросов. Жил он у Никитских ворот, так что до Кузнецкого моста добрался на пять минут раньше, минуя все светофоры без остановки. Прошел в кабинет за несколько секунд до звонка Манукалова. Сел напротив Цунами и вопросительно посмотрел на него. Раздался звонок. Цунами спросил в трубку:
      – Это генерал Манукалов? Ваша жена найдена! – и переключил телефон на громкую связь.
      – Цунами, предупреждаю, не блефуй! – раздался голос Александра Сергеевича.
      – Нет, все в норме, но хочу быть уверенным, что действительно разговариваю с генералом Манукаловым.
      – Запиши номер и перезвони мне в кабинет. Цунами положил трубку и обратился к Унгури:
      – Понял, почему вызвал?
      Тот молча моргнул ресницами. Цунами набрал продиктованный Манукаловым номер и в ответ на его «алло!» потребовал:
      – Назовите имя?
      – Афанасий Груша. Завербован в восемьдесят первом году. Кличка Козырь. Сегодня получил от меня для вас информацию.
      – Достаточно, – прервал Цунами, боясь, как бы Манукалов не подтвердил ее подлинность. – А теперь садитесь в машину и езжайте за своей женой. Она сейчас находится в квартире телохранителя Али.
      – И что там делает? – не понял Александр Сергеевич.
      – Уверен, что это вы выясните на месте. Рад был помочь. Цунами положил трубку и не стал ничего говорить, ожидая реакции Унгури.
      – Все ясно, – произнес тот. – Видимо, Афанасий сделал непоправимую ошибку.
      – Хочешь с ним поговорить? Он в ресторане.
      – Зачем человеку портить аппетит? Может, в последний раз обедает. Я тебе больше не нужен?
      – Твое свидетельство никто оспаривать не посмеет… Унгури встал, молча пожал руку Цунами и вышел из кабинета.
      В потрепанной милицейской форме, с нашивками ГАИ Курганов стоял посреди улицы и ждал появления шестисотого «мерседеса» с номерами, указанными Цунами. Галина сумела найти Александра в «Пекине» и передала просьбу «крестного отца» побыстрее приехать к нему в офис.
      Цунами встретил его по-деловому, стремительно.
      – Хочу попросить об одном одолжении. Собираешься со мной сотрудничать?
      – Да, готов, – подтвердил Александр и, в свою очередь, хотел посоветоваться с Цунами по поводу визита Манукалова. Но тот не дал ему и рта раскрыть.
      – Работа несложная, но выполнить ее нужно грамотно. Сегодня приговорен к смерти предатель, долгие годы считавшийся уважаемым «авторитетом». Ты должен привести приговор в исполнение немедленно. Берешься?
      Курганов пожал плечами. Просьба не вызвала ни удивления, ни беспокойства. После визита Манукалова он добровольно поставил на себе крест, осознавая, что обратного хода нет. Но и в тюрьму больше никогда не вернется. Лучше погибнуть с пистолетом в руке, чем дохнуть с кайлом.
      Цунами не стал вдаваться в психологические тонкости душевных переживаний Александра. Достал чистый лист бумаги и принялся объяснять, рисуя линии, где и как должно совершиться возмездие.
      Александр запоминал легко. Его память хорошо развивалась благодаря штудированию языков. Слушал внимательно наставления Цунами и поражался тому, что не испытывал никакого страха или хотя бы волнения.
      – Уверен, что понял? – засомневался Цунами, глядя на его флегматичную физиономию.
      – Нормально. Давай пистолет.
      Цунами достал из стола ТТ, проверил и протянул Курганову.
      – Хоть всю обойму разряди, только чтобы до конца.
      – Попробую, – буркнул Александр…
      И вот стоял он посреди Садового кольца с жезлом в руке, пистолетом в кобуре и жестяной коробкой с магнитом в заднем кармане. С минуты на минуту должен был появиться «мерседес» Афанасия Груши, о котором Курганов и не слыхивал. Его больше волновала возможная встреча с настоящими гаишниками. Тогда придется бежать наискосок к улице Машкова, где будет ждать подстраховывающий мотоциклист, весь в черной коже и красном шлеме.
      Александр вспотел от бесцельного стояния, приподнял белый пластиковый шлем и вытер пот со лба. Он почти не отреагировал, когда рядом остановился «мерседес» ГАИ. Из окна высунулась красная морда лейтенанта, которая хрипло прокричала:
      – А где Феклистов?!
      – Сменился, – ответил наугад Александр.
      – А ты что, из тульской?
      – А чего? – вопросом на вопрос спросил Курганов.
      – Да вас по морде всегда за версту видно! Э… – махнул рукой, подчеркивая свое презрение, лейтенант, и «мерседес», набрав скорость, помчался в сторону Курского вокзала.
      Курганов только теперь понял, что судьба к нему благосклонна. Вытащил пистолет из кобуры, засунул его за пояс и с облегчением увидел приближающийся, похожий на кита «мерседес» цвета «мокрый асфальт» с нужными номерами. Встав на пути следования машины, он стал показывать жестом, чтобы шофер подрулил к обочине. Тот и не подумал. Лишь притормозил и в открытое окно поинтересовался наглым голосом:
      – Ты что, командир, вконец охренел?!
      – Вы видели машину ГАИ, обогнавшую вас?
      – Ну, видел…
      – Они давали отмашку, чтобы вы остановились.
      – Не заметил.
      – А зря. У вас возле выхлопной трубы какое-то устройство болтается. Может, и взрывное. – Произнес это Курганов тусклым, безразличным голосом, и именно от этого лицо шофера стало мертвенно-бледным.
      – Пойди глянь, командир, – попросил он уже без всякой спеси.
      Александр не спеша обошел машину, присел на корточки, быстро достал из заднего кармана жестяную коробку с проводками и прилепил ее рядом с выхлопной трубой. Встал и снова вернулся к водителю.
      – Похоже. Иди погляди сам. Остальные пусть сидят и не двигаются. Может, оно замкнуто на задние двери.
      С величайшей осторожностью водитель открыл дверь, вылез и облегченно вздохнул. Обошел «мерседес» и закричал:
      – Точно, что-то болтается!
      Поскольку машина стояла посреди улицы, то все ее объезжали, и люди с любопытством смотрели на них.
      – Видите, какое движение? – нагнувшись к окну, предупредил Курганов. – Выходить будете по одному. Сначала – гражданин с переднего сиденья.
      Тот поспешно вылез и побежал к водителю. Александр открыл дверь водителя, просунулся в салон и, стараясь не глядеть на жертву, кивнул правому телохранителю:
      – Теперь вы.
      Груша, бледный от страха, прикрикнул:
      – Да вылезай ты, черт. – И развернулся, чтобы юркнуть в дверь следом. Но этого ему не суждено было сделать.
      Выхватив пистолет, Курганов стал стрелять почти в упор. Он ясно видел, как пуля прошила щеку, взял чуть выше и всадил точно в глаз. Второй телохранитель пытался схватить вытянутыми руками стреляющий пистолет Курганова, но было поздно. Бросив оружие, Александр попятился назад и оказался в руках водителя.
      – Держу его! Вытаскивайте хозяина! – закричал тот.
      Телохранители бросились в машину. Больно прижав Александра лицом к крыше «мерседеса», водитель матерился и исходил угрозами. Вырваться из его профессионального захвата было невозможно. Он все сильнее заламывал Александру руку.
      Спас Курганова подстраховывавший его мотоциклист. Он выехал из-за угла и на малой скорости поравнялся с «мерседесом». Одним коротким ударом железной дубинки вырубил водителя и притормозил, давая возможность Александру усесться на заднее сиденье. Телохранители не успели выскочить из машины. Мотоцикл с ревом рванулся вперед, набирая скорость.
      Али добился своего. После того, как он признался Цунами, что трахает Инессу, она мгновенно широко раскрыла глаза и завизжала от ярости. Попыталась сбросить его, но ничего не получилось. Али наглухо вошел в нее и задал такой темп, что вскоре ненависть, возникшая в пьяном теле, перешла в такую же испепеляющую страсть. Впервые Инесса отдавалась ему так, как умела. Али блаженствовал. И старался растянуть восторг мгновения до вечного восторга.
      Инесса скинула с себя личину безразличия, потому что больше не желала притворяться. Еще не хватало, чтобы ею пренебрегали ради какой-то засранки Ирочки. Сейчас пришло время показать Али, как умеет отдаваться настоящая женщина. Она давно не заводила романы, а после короткого свидания с Виктором вообще забыла о сексе. Ни разу не уступила интеллигентному нажиму Манукалова и, попав в объятия Али, с неожиданным восторгом отпустила тормоза.
      Они долго не могли оторваться друг от друга. Между стонами, всхлипами и смехом Инесса кричала пересохшим ртом:
      – Скажи, со мной лучше, чем с прошмандовкой Ирочкой!
      – Откуда же я знал, что ты такая, – оправдывался Али, не в силах выпустить из рук белое мягкое тело. Оба потеряли счет времени. Лишь изредка Али вставал и бегал на кухню доставать из холодильника очередную бутылку шампанского, поливая ледяной струей пышущие жаром небольшие твердые груди Инессы. Она подставляла широко раскрытый рот, и пенистая влага лопалась пузырьками на ее капризных губах, являвшихся главным источником наслаждения Али.
      Телохранитель долго не мог сообразить, что в дверь кто-то звонит.
      – Али, к тебе дама? – оттолкнула его Инесса. – А может, Ирочка?