Билет в никуда

      – О, мадам… – печально вздохнул Саша, который вообще предпочитал не говорить женщинам правду, а в данном случае иного выхода не было. Но ему опять помогла Инесса.
      – Галина не посвящена в дела месье Порте. А я наслышана. Поэтому можешь говорить напрямую, – при этом она сделала жест рукой, запрещающий Галине продолжать душеизлияния.
      Саша не спешил. Истерическое возбуждение, в которое впала Галина, сбивало его с официального тона. А несомненная осведомленность Инессы несколько настораживала. Чтобы не погрязать в дамских эмоциях, следовало начать с раставления всех точек над «i».
      – Нам известно, что созданный фонд «Острова России» аккумулирует мощные финансовые средства для участия в правительственной программе сдачи в аренду спорных островов Курильской гряды. А вы обе принимаете в создании фонда самое непосредственное участие.
      – Допустим, – кивнула Инесса. – Но мы-то здесь при чем? Мало ли в России возникает различных фондов?
      – Нас интересует именно этот. И вы, как представители ключевых фигур. Для господина Порте не секрет, что за Галиной стоит не муж-миллионер, а уголовный авторитет по кличке Цунами, контролирующий деньги русской мафии, а за нашей очаровательной Инессой – бывшее КГБ, во главе с генералом Манукаловым…
      После такого откровения дамы на некоторое время потеряли дар речи. Каждая переживала услышанное по-своему. У Галины возникло ощущение катастрофы. Ведь Доменик никогда не простит ей связь с уголовным миром. А Инесса больше всего испугалась того, что имя мужа привязывается к «сделке века». Эта информация была пострашнее любых разоблачений.
      – Господин Манукалов никакого отношения к фонду не имеет… – заверила она.
      – А его ведомство? – уточнил Саша.
      – Тем более! Наш фонд избегает государственной опеки. Он открыт исключительно для свободных предпринимателей.
      – Отлично! Склонен вам поверить, потому что никак не мог понять сочетание двух несовместимых фигур – Манукалова и Цунами, – торопливо согласился Либерман и, наклонившись к Галине, подмигнул: – Ваш покровитель – достойный партнер. Нам известно о том, что новый фонд напичкан его деньгами. Месье Порте просит вас подготовить встречу с господином Цунами.
      Галина восприняла это как приговор. Не в силах совладать с нахлынувшими слезами, по-девичьи метнулась из-за стола и выскочила в холл отеля.
      – Что ее так расстроило? – изумился Саша Либерман.
      – Она-то верила, что это любовь, – ехидно заметила Инесса.
      – Ерунда! Доменик мне и словом по поводу чувств не обмолвился. Галина, очевидно, чего-то недопоняла… – удивился старик. Ему и в голову не могло прийти, что Порте мог серьезно увлечься такой экстравагантной случайной женщиной. Обычно тот вращался в кругах высшего парижского света и дам примечал редко, хотя несколько графинь и одна голливудская кинодива удостоились его внимания. Но Саша приехал в Россию не по этому поводу. Поэтому продолжил: – Так как дела с фондом?
      Инесса замешкалась. Для нее полной неожиданностью стало сообщение Либермана о том, что Цунами является покровителем Галины. До сих пор она считала приятельницу женой немецкого миллионера. А оказалось, Цунами благодаря ей, был в курсе всех планов относительно островов. В то время как Инесса стремилась вытянуть деньги из мафии, ее «крестный отец» делал все, чтобы миллиардные средства поступили на счета фонда. Инессе не нужно было обладать недюжинным умом, чтобы понять, какую шутку с ней сыграли. Оставалось непонятным – какую роль во всем этом лично ей отвел Цунами. И, с трудом поборов в себе возникшее беспокойство, тихо спросила:
      – Что конкретно интересует месье Порте?
      – Ваше желание с ним сотрудничать… – задрав гигантский нос, твердо произнес Саша и, не давая времени на вопросы, продолжил: – Мы должны знать, как складываются дела в фонде. Только в таком случае Доменик решится вложить свои деньги в это предприятие.
      Инесса чуть не выболтала вслух зародившуюся надежду: «Порте не догадывается об истинном назначении фонда и верит в возможность аренды островов!» Такая удача выпадает не часто. Член американской мафии попался на крючок, словно щука, решившая полакомиться живцом. Нахмурив тонкие брови и придав своему капризному лицу озабоченное выражение, она с тяжелым вздохом заметила:
      – Если бы все решала я…
      – Поэтому нам и необходима Галина. Ее связь с Цунами во многом облегчает задачу.
      – Ну да, – усмехнулась Инесса. – Она влюбилась в Доменика и вбила себе в голову, что он чуть ли не наследный принц. Стоит лишь рассказать об истинном происхождении капиталов Порте, и мы можем заиметь в ее лице опасного врага. Женщина жестоко мстит за разбитые мечты.
      Саша не на шутку расстроился. Он от женщин, особенно в делах, всегда ожидал какого-нибудь подвоха. А уж охваченных ревностью – боялся, как огня у пороховой бочки.
      – Неужели она предпочтет Доменику какого-то русского бандита?
      – А чем бандит хуже? – резонно поинтересовалась Инесса. – Что Доменик может ей предложить? По Москве она ездит в шестисотом «мерседесе», деньги не считает. А хочет всего лишь благородной и возвышенной любви.
      – При чем тут Порте? – промямлил Саша.
      – Только этим он сможет заставить ее работать на себя. В противном случае нечего и мечтать о проникновении в фонд, контролируемый нашими ворами в законе и «авторитетами».
      Либерман налил полную рюмку водки, выпил и, поглядывая на вход, прошептал:
      – Не могу же я его заставить влюбиться.
      – Пусть хотя бы сделает вид. И обязательно пообещает жениться.
      – Этого от Доменика требовать нельзя. Он хозяин своего слова.
      – Тем лучше. Галина заслуживает хорошего мужа, – заключила Инесса, давая понять, дальнейшее обсуждение бессмысленно. К тому же в дверях появилась нацепившая на нос огромные очки Галина.
      Саша расцвел самой обходительной улыбкой. Он с трудом выбрался из-за стола и, расталкивая расплывшимся задом стулья, поспешил помочь даме сесть.
      – Милая моя, как вы близко к сердцу воспринимаете любой пустяк! – бодро начал он. – Простите старого дурака, что не с того начал! Отвык крутиться в женском обществе, а ведь для вас главное – дела сердечные. Но клянусь, только от Инессы узнал о вашем бурном романе. Доменик крайне скрытен в своих любовных привязанностях. Никогда никого не посвящает. И правильно делает. К чему вам слушать его нежные слова из моего шамкающего рта? Но то, что месье Порте – человек серьезный, однолюб и не ловелас, могу гарантировать. Ведь только будучи уверенным в прочности ваших взаимоотношений, он поручил мне говорить о фонде и о вашем… ну, скажем, друге и покровителе Цунами…
      – Это не смутило его? – дрожа от напряжения, громко спросила Галина.
      – Помилуйте, он же француз… – с достоинством вывернулся Либерман.
      – Мог бы передать с вами хотя бы письмо.
      Инесса решила прийти на выручку Саше. Ее саму начинала раздражать эдакая девичья влюбленность приятельницы, мешающая сосредоточиться на серьезном разговоре.
      – Глупо ждать от зрелого мужчины мальчишеских поступков, – заявила она.
      Галина потупила взор, обиженно замолкла, демонстрируя короткими тяжелыми вздохами вынужденное согласие со столь скудным вниманием к ней со стороны Доменика Порте. Инесса внутренне порадовалась тому, что сумела придержать язык за зубами и не призналась Галине о принадлежности француза к американской мафии. Сейчас оказалось выгоднее поддерживать аристократический имидж месье Порте. Саша тоже приободрился и, почувствовав поддержку Инессы, принялся излагать пожелания Доменика.
      – Западные бизнесмены боятся вкладывать деньги в российские проекты. Именно поэтому месье Порте поручил мне откровенно выяснить у вас, какие имеются гарантии. Так что все мы только выиграем от искренности в наших отношениях.
      – Я согласна! – заявила Галина и вопросительно посмотрела на Инессу. Та кивнула головой и уверенно взяла на себя инициативу в разговоре.
      – Я действительно обладаю некоторой информацией о фонде «Острова России», хотя и не участвую в его создании. Пока в правительстве не подпишут постановление о передаче островов в аренду российскому бизнесу, это будет похоже на воздушные замки…
      – Но вы верите в них? – уточнил Саша.
      – Помимо меня, существует много достаточно серьезных людей… Тот же Цунами…
      – Он уже дал указание своим банкам подготовить четверть миллиарда, – поспешила добавить Галина. Сделав для себя выбор, она была готова выложить Либерману любую интересующую его информацию. – Да и другие «авторитеты» заинтересовались. Боюсь, Доменику не удастся вклиниться между ними. Они не терпят конкурентов. Лучше не вмешиваться…
      – Почему это? – возразила Инесса. – Чем больше денег, тем круче возможности. Тем более что иностранный капитал не будет иметь право напрямую участвовать в сделках. Придется искать компромисс.
      – Мы готовы. Доменик сделал кое-какие шаги в этом направлении. Но хотелось бы знать, кто, кроме криминального бизнеса, участвует в проекте.
      – Никто…
      – И правительство согласно?
      – Оно у нас со всем согласно. Главное, супруга вице-премьера, который подпишет постановление, кровно заинтересована.
      В глазах Либермана проскользнула искорка живого интереса. Он по достоинству оценил скромно оброненную информацию. Большего для первой встречи и не требовалось, поэтому Саша подозвал официанта.
      – Посчитай-ка нам, голубчик, – после чего обратился к дамам: – Надеюсь, мы еще не раз встретимся. Мне хотелось бы иметь исчерпывающую информацию.
      – Почему бы нет? Главное, найти общий язык, – согласилась Инесса и заторопилась. Схватила Галину под руку. – Отвези меня в «Континенталь».
      Галантно распрощавшись с дамами, Саша поднялся в свой номер, в котором, развалившись на диване, посапывал Вилли Шлоссер. На полу валялись пустые банки из-под пива.
      – Месье адвокат, пора просыпаться, – снисходительно улыбнувшись, предложил Либерман.
      – А… это ты, – спросонок пробормотал Шлоссер и громко икнул. – Ну, и как пообедал? Расколол бизнесвимен?
      – Представь себе. И узнал больше, чем от тебя.
      – Это невозможно… Я знаю все.
      – А про жену вице-премьера?
      – Про это слышал краем уха, – признался адвокат и встал с дивана. Отправился в ванную комнату приводить себя в порядок. Оттуда крикнул:
      – Ну, теперь ты удостоверился в серьезности намерений?
      – Не совсем. Меня смущает контингент участников. Одни бандиты. Это дело дурно пахнет. Порте вряд ли стоит вкладывать в него средства.
      Шлоссер возмущенно присвистнул и вернулся в комнату. Он очень рассчитывал на привлечение француза, ибо в таком случае получал дополнительные возможности для маневра между интересами Цунами и дамами из салона. Вилли рассчитывал на то, что Порте сделает его своим поверенным. Сами острова адвоката не интересовали. Он всегда придерживался правила, что не следует откусывать больше, чем сможешь проглотить. А ведь как только придет время брать острова в аренду, начнутся кровавые междоусобицы. Поэтому он решил придерживаться своего главного принципа – брать десять процентов от вложенных миллиардных сумм. По расчетам Шлоссера, этого оказалось бы вполне достаточно, чтобы с гордостью встретить старость. Но хитрый лис Либерман обладал поистине профессиональным чутьем, и провести его представлялось сложной задачей. Недаром Порте столько лет пользуется его услугами. Но уж если Саша поверит, то можно считать, что дело в шляпе.
      – Тебе трудно будет разобраться в российских раскладах, – наставительно принялся объяснять Шлоссер. – Сами высшие чиновники не смеют откровенно заниматься бизнесом. Особенно в таких масштабах. Поэтому остаются в тени своих жен. Но допустить участвовать в аренде островов легальный бизнес – значит, создать себе конкурентов, способных обойтись без поддержки государственных чиновников. А, давая дорогу криминальному бизнесу, они могут не опасаться остаться ни с чем. Поэтому и предпочитают солидных теневых бизнесменов. А ежели разобраться, так больше в этой стране ставить не на кого.
      Саша уселся в кресло и взглянул на часы. Время приближалось к двенадцати, пора было избавляться от дышащего пивом адвоката. Саша ему не доверял. Никогда нельзя советоваться с заинтересованным человеком. Завтра же следует позвонить Порте и отговорить его соваться в Россию.
      – У тебя слишком задумчивый вид. Неужели испугался?
      – Нет. Просто в этом деле сошлись две категории партнеров, которым доверять нельзя, – дамы и преступники. Найдем что-нибудь постабильнее. Я обязан стоять на страже доброго имени своего босса. Думаю, нам с вами больше не придется встречаться. Желаю удачи и спокойной ночи, – Либерман встал, давая понять, что разговор закончен.
      Шлоссер нехотя последовал за ним и, кивнув на прощание головой, скрылся за дверью. Саша постоял возле телефона, размышляя, стоит ли в столь поздний час звонить в Монако или отложить разговор с Порте на завтра. Вспомнив старую русскую пословицу: «Утро вечера мудренее», он полез под душ с полной уверенностью, что принятое им решение останется неизменным.
      За шумом горячих струй Саша не услышал, как распахнулась дверь в его номер и кто-то прошел в спальню. Он даже не заметил появления в ванной комнате странного человека в длинном черном плаще. А когда увидел его отражение в зеркале, было поздно.
      Незнакомец, ни слова не говоря, подскочил к стоящему в белоснежной ванне Либерману, нагнулся и, схватив за тонкие старческие лодыжки, рванул на себя. Старик взмахнул руками, издал панический крик и рухнул в ванную. Его лысая голова со всего маху ударилась о сверкающий белизной бортик и раскололась, подобно арбузу. Кровь начала вытекать сразу со всех сторон, словно из переполненной кастрюли. Струя душа била в потолок, заливая кафельный пол.
      Через несколько секунд в номере, кроме бездыханного Саши Либермана, никого не было. Паника в отеле началась только к утру. Когда проснувшийся от рези в мочевом пузыре постоялец, занимавший номер под Либерманом, отправился в туалет. Заметив капли воды, падающие с потолка, он недовольным голосом позвонил портье. Через час этаж был блокирован многочисленными сотрудниками уголовного розыска.
      Вице-премьер Олег Данилович Суховей обычно возвращался домой поздно. Около десяти часов вечера. Алла Константиновна к этому времени уже отпускала домработницу и для вечерней трапезы сама накрывала на стол в гостиной. В хрустальном с высоким горлом графинчике прошлого века мутной запотелостью томилась водка, настоянная на чесноке. Салат из моркови со сметаной и грецкими орехами, маринованные опята и тушеные баклажаны входили в число непременных закусок, а на горячее – вареная рыба под польским соусом.
      Так они привыкли питаться еще до высоких постов Олега Даниловича. Холодильник был забит разнообразными деликатесами, но Алла Константиновна не могла справиться с привычкой придерживать их для праздничных приемов гостей.
      Приняв душ и надев джинсы и линялую голубую майку, вице-премьер сел за стол. Взял «Московский комсомолец» и с интересом принялся просматривать сообщения под рубрикой «Срочно в номер». Ни о каких кровавых убийствах и криминальных разборках на этот раз не сообщалось, и лишь в одном окошечке говорилось о загадочной смерти французского бизнесмена Саши Либермана. Бедняга скорее всего поскользнулся в ванной и, ударившись головой, мгновенно испустил дух. Единственное, что смущало муровских сыщиков, так это сила удара, от которого голова раскололась почти пополам. Однако персонал отеля клятвенно заверял, что никаких посторонних личностей, вызывавших подозрения, в тот вечер в гостинице не появлялось.
      Олег Данилович нахмурился. Французский бизнес и так слишком недоверчив к России, а тут еще одна ложка дегтя в дырявую бочку ожидаемых инвестиций. Он налил себе рюмочку и, не дожидаясь жены, выпил. Теплая волна прокатилась по телу, медленно снимая усталость, накопившуюся за день. Алла Константиновна замечала, что количество выпиваемой им за ужином водки неуклонно увеличивается день ото дня, но не протестовала, давая возможность избавиться от стрессов. Супруги спали в разных комнатах, и водочный дух, исходящий от мужа, ее не особенно беспокоил. Со времени вознесения Суховея к вершинам власти они совсем перестали заниматься сексом, ограничиваясь вечерней дружеской беседой о его делах и проблемах. Алла Константиновна все больше превращалась в заботливую мать и, поскольку дочь жила на попечении бабушки, старалась окружить мужа домашним уютом и пониманием. А тот со своей стороны незаметно попадал под ее влияние, подобно подростку, не способному в одиночку разобраться в хитростях взрослых людей.
      – Не пей в одиночку! – заметив его нетерпение, укоризненно прикрикнула Алла Константиновна. Поставила на стол широкое белое блюдо из кузнецовского сервиза с кусками рыбы, залитой соусом и посыпанной зеленью, села напротив и командирским тоном разрешила: – Теперь ешь.
      Олег Данилович молча принялся накладывать на тарелку тонко нарезанную морковь и тушеные баклажаны. Алла Константиновна сама налила в рюмки водку и подняла свою, держа ее двумя толстыми короткими пальцами, оттопырив мизинец.
      – За наше благополучие! – произнесла на полном серьезе и выпила.
      Олег Данилович торопливо последовал примеру. После чего сосредоточился на закуске.
      Алла Константиновна наблюдала за тем, как он ест, и без всякого нажима, вроде бы из чистого любопытства поинтересовалась:
      – Сам сегодня ночью улетает в Брюссель?
      – Угу, – нехотя подтвердил Суховей. Он с напряжением ожидал, когда жена поднимет щекотливую тему, давно уже не дающую ему спать спокойно.
      – Значит, завтра подпишешь? – как о решенном спросила она.
      – Почему завтра? – невольно вздрогнул Олег Данилович.
      – Потому, что дальше затягивать нельзя. Люди нервничают. Фонд зарегистрирован. Его возглавляет очень милый энергичный парень – Вениамин Аксельрод. Счета открыты для приема денег…
      Олег Данилович налил себе водки и, не обращая внимания на жену, выпил. Его по-мальчишески открытое лицо с непокорным вихром выражало растерянность. Противостоять напору Аллы Константиновны он не смел, но и подписывать себе смертный приговор не собирался. Временами ему казалось, что проблема рассосется сама собой. Поэтому не спешил с отказом. И вот завтра наступает злополучнейший в его судьбе день. Он должен будет потерять или жену, или должность.
      – Обойдемся без скандала, – предупредил он перед тем, как набрать в легкие побольше воздуха и решительно произнести: – Я не подпишу это липовое постановление.
      – Никто и не сомневался… – глухо отозвалась Алла Константиновна. Даже пухлые щеки, заслонявшие ее глаза, не смогли сдержать жесткий взгляд, полный презрения и ненависти.
      Суховей встал и инстинктивно отошел подальше от стола. И, не глядя в сторону жены, заговорил сухим, официальным тоном:
      – Я вице-премьер правительства. Каждый подписанный мною документ держится на контроле. О нем сразу же становится известно большому количеству людей – от начальника канцелярии до рядового делопроизводителя. Любое важное решение не остается без внимания соответствующих органов. Тебе все еще кажется, что мы в деканате института, где одной левой можно подписать липовую экзаменационную ведомость. Одумайся! Те дни блаженные прошли. Ну, чего тебе еще не хватает? Ты – чуть ли не первая дама в стране!
      – В какой стране? Покажи мне ее?! – перебила Алла Константиновна, заранее зная все возможные доводы. Она готова была дать последний, решительный бой. – Ты дурак! Не при тебе будет сказано… Не сегодня-завтра ваше правительство отправят в отставку. И это не слухи. Известно от самого Столетова. Кроме того, я перепроверила у Стеллы Яковлевны, жены Супруна. Парламент уже полностью попал под контроль его фракции. Перед выборами они вас обязательно взашей изгонят из Белого дома. Никто не будет дожидаться, пока ваше движение победит. И кому ты тогда будешь нужен? А? Пойдешь в коммерческие структуры, как некоторые? Так ведь они имели деньги, а ты? Честное имя? Знаешь, сколько сейчас в стране честных и нищих? Кому они нужны? Только коммунистам! Но уж они-то тебя не примут. А придут к власти, вообще посадят. И Жириновский посадит. И любой генерал посадит…
      – За что? – не выдержал Олег Данилович.
      – За честную работу в «преступном правительстве». И что тогда? Подумай, подумай… назад в мэнээсы? Так ты же у нас специалист по несуществующей экономике социализма. А в капитализме вы никто ни черта не понимаете. Вот тогда-то, дорогой, ты и начнешь кусать локти, вспоминать об упущенных возможностях, да будет поздно…
      Вице-премьер Суховей считался в правительстве самым бескорыстным, преданным идеям демократии и рыночной экономики человеком. Принимая решения, он всегда старался дистанцироваться от любых возможностей неэтичных деловых отношений. Не терпел подношений, приемов на местах, намеков на отдых в Каннах или на Бермудах. Ему казалось, что уж коль однажды луч фортуны выхватил его из массы талантливых ученых, то теперь всем ясно, с каким специалистом они имеют дело. Что бы ни произошло в стране, кто бы ни пришел к власти, без него уже не обойдутся. Поэтому обидные слова жены задели за живое.
      – Аллуся, о чем ты говоришь? Одумайся. Мы вошли в элиту. Любой американский университет предложит мне профессорскую ставку. Но я все равно не брошу страну. И она без меня не обойдется. Согласен, возможно перед выборами президент нас и сдаст парламенту. Но неужели ты не веришь, что я войду в новое правительство?
      – Коммунистов?
      – При чем тут коммунисты? Идет большая игра. Весь мир следит за нами, а ты предлагаешь мне поставить крест на собственной карьере!
      – Да, предлагаю! – Алла Константиновна шумно вылезла из-за стола и подошла к мужу. Глаза ее горели. Она нервно облизывала толстые красные губы и, перейдя на шепот, напомнила: – Этот крест потянет на полмиллиарда долларов. Мы станем богатейшими людьми. Уедем в Канаду. Там начнешь свое дело, станешь крупнейшим бизнесменом, независимым человеком, уважаемым во всем мире. А кто ты сейчас? Властью тебя считают лишь прохожие, видя, как твой «мерседес» с мигалкой мчится по Москве. Для остальных ты – помощник капитана тонущего корабля. Пожалеть и посочувствовать тебе могут, но помочь, ни за что. Потому что никому ты конкретно не нужен, а корабль вам все равно не спасти.
      – Да у нас уже наметилась стабилизация! – возмущенно воскликнул Олег Данилович.
      – Предлагаешь подождать лет двадцать? Не согласна. И учти – указ о твоей отставке уже подготовлен. Так что насчет страны не строй иллюзий!
      Суховей пристально посмотрел на жену. Он не хотел верить в то, что услышал. Но решил воспользоваться этим для временной передышки.
      – Вот когда я его увижу, тогда и соглашусь с тобой.
      – Но будет слишком поздно…
      – Ничего. Люди, которые снабжают тебя такими провокационными сведениями, должны понимать, что я им на слово не поверю. Так и передай.
      С этими словами Олег Данилович отправился в свою спальню. На часах было уже четверть первого, а значит, ни о каких звонках сегодня не могло быть и речи. Следовательно, завтрашний день он сможет спокойно провести в своем кабинете. А утро вечера, как известно, мудренее.
      Но Алла Константиновна была другого мнения. Она не привыкла откладывать дела на завтра. Поэтому, схватив радиотелефон, отправилась в ванную комнату.
      – Инесса! – тихо сказала она, прикрыв трубку ладонью.
      – Кто это? – не расслышала та.
      – Алла Константиновна…
      – А… слушаю, – без особой радости ответила Инесса. В последнее время после сближения Аллы Константиновны с Марфой между ними возник холодок. Каждая заняла выжидательную позицию. До подписания постановления Инесса не могла ничего предпринимать, а Алла Константиновна стремилась упрочить свое положение и запастись гарантиями, понимая, что после постатейной Суховеем подписи может оказаться никому не нужной. Поэтому, сохраняя видимость дружеских отношений, обе с хищным прищуром наблюдали друг за другом.
      – Он отказывается подписывать, – сообщила Алла Константиновна.
      Вместо ответа в трубке возникла напряженная тишина. Очевидно, Инесса размышляла – верить полученной информации или относиться к ней как к провокации. Могло ведь статься, что Алла Константиновна, объединившись с Марфой, решила сыграть в свою игру и на всякий случай проверяет реакцию Инессы и тех, кто стоит за ее спиной.
      – Ты уверена, что использовала все свое влияние? – строго спросила Инесса.
      – Абсолютно. Он требует показать проект указа об отставке.
      – Идиот! – резко отреагировала Инесса, а про себя подумала, что Алла Константиновна просто решила проверить, насколько у Инессиных друзей длинные руки.
      – Иначе уломать его невозможно. Никогда не думала, что Олег Данилович совсем потеряет голову от власти.
      – А он знает об отставке правительства? Супрун готов провести этот вопрос в любой момент. Его еле-еле сдерживает Стелла Яковлевна.
      – Знает и уверен, что позовут в новый состав!
      – Точно, крыша поехала…
      Алла Константиновна действительно сомневалась в реальных возможностях Инессы и позвонила, скорее поддавшись панике, нежели трезвому расчету. Но больше советоваться было не с кем. Марфа не входила в правительственные круги, остальные знакомые дамы находились на нижних уровнях. За Инессой все-таки стоял муж – генерал ФСБ, поддерживающий тесные контакты с аппаратом президента.
      – Насколько я поняла, Олег Данилович вообразил себя незаменимым. Чувство юмора ему отказало?
      – Оно никогда у него и не присутствовало… – зло подтвердила Алла Константиновна.
      – Что ж, – тяжело вздохнула в трубку Инесса, – попробуем ему помочь. Сам-то уехал?
      – Сегодня ночью вылетает в Брюссель на целую неделю.
      – Отлично. За это время нужно все провернуть. Жди завтра к вечеру моего звонка, а лучше всего встретимся в салоне. Хоть Манукалов и утверждает, что наши телефоны не прослушиваются, верить ему не следует.
      Алла Константиновна устало взглянула на себя в зеркало и, бросив трубку на корзину с бельем, полезла принимать ванну.
      Рано утром, когда Цунами еще нежился в постели, Галина сообщила ему о скором прибытии Инессы.
      – Чего это в такое время? – удивился тот, но нехотя встал и, потрепав Галину по щеке, не стесняясь собственной наготы, отправился через анфиладу разгороженных комнат к бассейну. Нырнув в холодную воду, долго фыркал и плескался, потом принялся преодолевать брассом ежедневные три километра.
      Галина после ужина с Сашей Либерманом старалась поменьше разговаривать с Цунами. Внутренне она уже согласилась продать его с потрохами ради любви Доменика и, как всякий порядочный человек, чувствовала себя подавленно. И напрасно оправдывала свое решение тем, что Цунами бандит и никакого честного отношения к себе не заслуживает. Совесть ныла, подобно больному зубу.
      Понаблюдала за мощными гребками любовника и, не дожидаясь окончания его заплыва, принялась накрывать завтрак на белом пластиковом столе, стоявшем возле кромки бассейна.
      Инесса, как и обещала, приехала быстро. Поцеловавшись с Галиной, шепотом спросила:
      – Ты о нашей встрече с Либерманом не проговорилась?
      – Что ж я, дура, что ли? – изумилась Галина, придав лицу детскую непосредственность. Отчего снова стала похожа на девчонку.
      Инесса невольно позавидовала такому перевоплощению. Цунами встретил ее в махровом халате и обдал брызгами воды с рук.
      – Не хочешь освежиться?
      – Ага! Будет наядой плавать перед тобой, – заметила Галина и отправилась на кухню.
      – Позавтракаем? – предложил Цунами. И, взяв Инессу под руку, повел к столу у бассейна. По дороге таинственно обронил: – Знаю, что тебя принесло в такую рань.
      – Неужели? – искренне удивилась Инесса и тут же предположила, что Алла Константиновна уже звонила сюда. Но ошиблась.
      – Поверь, я сам в недоумении. Скорее всего – это действительно несчастный случай. Бедный старик. Хорошо хоть Галина не знает, а то бы закатила истерику с воплями и причитаниями. Она любит поплакать над мертвыми. Особенно на кладбище.
      От неожиданности Инесса споткнулась и, поддерживаемая Цунами, испуганно спросила:
      – Ты о чем?
      – Как о чем? О вашем знакомом, Саше Либермане.
      – Что с ним… – голос Инессы дрогнул.
      – Да вы что, газеты не читаете? Умер ваш друг. Несчастный случай. Напоили вы дедушку, вот он в ванной и окочурился.
      Цунами подвел ее к пластиковому креслу и заботливо усадил. Инесса была потрясена. В голове мгновенно возникла мысль об убийстве. Неужели Галина проболталась? Но ведь не могли же так быстро сработать?
      – Как умер? – с трудом произнесла она.
      – Откуда я знаю? В газете написано. Мылся в ванной, поскользнулся, упал, ударился головой – и с приветом Дуся.
      Несчастный случай! В его возрасте лучше было сидеть дома и поливать фикус.
      – А ты знаешь, зачем он приезжал? – выдавила из себя Инесса.
      – Откуда же? Галина молчит. А я не напрягаю.
      Это известие выбило гостью из колеи. Цунами наслаждался охватившим ее смятением. Он с удовольствием принялся за принесенную Галиной яичницу с беконом, обильно поливая ее кетчупом «Чили». Инесса, боясь вызвать у подруги подозрения, натянуто улыбнулась и дрожащей рукой подняла чашечку с кофе.
      – У тебя неприятности? – забеспокоилась Галина.
      – Ерунда. Дай нам поговорить.
      – Пожалуйста, – обиженно пожала плечами Галина и ушла. Некоторое время двое оставшихся молча пили кофе. Инесса, не поднимая на Цунами глаз, тихо спросила:
      – Ты убил его?
      – За что?
      – За то, что он человек Доменика Порте.
      – Не угадала. Я сам хочу познакомиться с этим французом.
      – Ты знаешь, что Порте является человеком американской мафии на Лазурном побережье? – продолжала Инесса.
      – Тем-то он мне и интересен.
      – Зачем же тогда было убивать старика Либермана?
      Цунами кусочком хлеба подобрал остатки яичницы с тарелки. Долго его жевал, заедая помидорами. Потом пил кофе и, наевшись, философски вздохнул.
      – Несчастный случай… Теперь налаживанием контактов с Порте придется заняться тебе. У тебя есть кто-нибудь на примете?