В душу Альва вселился бес сумасбродства. Он уже рискнул, и это сошло ему с рук. Он поспешно оделся, сунул ноги в сапоги, подхватил плащ и тихо спустился по изношенным каменным ступеням. Секунду-другую он помедлил у теплого очага в гостиной, а затем осторожно отодвинул засов входной двери.
      Лязганье задвижки и скрип стальных петель звучали оглушительно в ночной тишине, но ничто не пошевелилось в ответ. Въездные ворота были крепко заперты, однако Альв перенял умение разбираться в замках у их создателя; к тому же ворота запирались изнутри, а не снаружи. Он выскользнул в ночь и увидел длинную цепочку следов в глубоком снегу. После короткого раздумья он двинулся вперед, тщательно наступая на предыдущие отпечатки, чтобы не оставлять второго следа. У каждого подъема или бугра он низко пригибался и высматривал дорогу. Это сослужило ему добрую службу: иначе он мог бы не услышать голоса, доносившиеся из оврага внизу. Альв подкрался ближе, заглянул через край... и замер.
      Мастер-кузнец был там, но не один. Перед ним на снегу собрался полукруг теней, бесформенных существ. Однако они обладали голосами низкими, хриплыми и гортанными. Самый высокий из них был примерно на голову ниже кузнеца, и тот величаво возвышался над бормочущей группкой. Голоса неожиданно взвыли, словно от ярости, но мастер-кузнец резким, командным тоном произнес несколько слов, и они тут же смолкли. Затем он повернулся, словно собираясь уйти.
      Альв быстро отдернул голову. Если мастер-кузнец направляется к дому, он должен поспеть туда первым. Повернувшись, он во всю прыть припустился к воротам и вздохнул с облегчением лишь после того, как тяжелые створки закрылись за его спиной. Теперь у него появился еще один повод для размышлений. Кем были эти сумрачные существа? Были ли они живыми, реальными, или жуткими снежными духами? Они не были похожи ни на одно племя, о котором он слышал до сих пор, и Альв поражался смелости мастера-кузнеца, говорившего с ними подобным тоном.
      Прокравшись в гостиную, он снова остановился у потухшего очага, воображая себя могучим магом-кузнецом, чьи изделия могут вызывать темных духов ночи для исполнения желаний и прихотей хозяина. Так ли несбыточна эта надежда? Вскоре он станет поденщиком, а потом, возможно, и мастером. Тогда ему не придется лежать без сна по ночам - во всяком случае, в одиночестве. Альв желал любую девушку, но превыше всего он желал Кару. Ее он должен найти во что бы то ни стало. Чтобы завоевать ее сердце, ему не понадобится прибегать к темному волшебству.
      Альв вздохнул, повернулся и с грохотом опрокинул стул. Он замер, ожидая услышать стук распахивающихся дверей и тревожные возгласы. Броситься вверх по лестнице или сделать вид, будто он вышел облегчиться? В любом случае это будет выглядеть подозрительно. Мастер-кузнец узнает о его выходке, и что тогда? Ему не хотелось даже думать об этом.
      Но никто не кричал, не распахивал двери, и тишина вдруг показалась Альву зловещей. Неужели все остальные тоже куда-то исчезли? Он заглянул на кухню. Тонкое похрапывание Эрнана доносилось из маленькой комнатки позади. Альв прошел в кладовку и услышал громкий храп Рока. Юноша даже скрипел зубами во сне. Альв прикоснулся к его плечу, а когда тот не отреагировал, потряс и, наконец, ущипнул его. Рок захрапел еще громче, однако не проснулся. Осмелев, Альв проделал такой же опыт с Эрнаном, который даже не пошевелился. Затем, опасаясь возвращения мастера-кузнеца, он на цыпочках поднялся по лестнице и прошел мимо своей комнаты в спальню Ингара. Там горел свет, но когда он постучался, ему никто не ответил. Открыв дверь, он обнаружил поденщика лежащим в постели, с раскрытой книгой на лице. Рядом горела лампа; фитиль сильно чадил, и стекло изнутри закоптилось. Сон явно застиг Ингара врасплох, и он даже не успел отложить книгу. Альв задул лампу, тихонько вышел и забрался в свою постель. Он весь дрожал от пережитого потрясения. На домашних было наложено заклятие крепкого сна, и он догадывался, с какой целью: чтобы скрывать ночные отлучки мастера-кузнеца. Возможно, мастер проделывал это довольно часто и Альв тоже попадал под действие чар или же просто спал, но сегодня возбуждение и беспокойство помешали ему заснуть. А может быть, в нем скрыта некая сила, способная противостоять наваждению мастера-кузнеца? Тогда он действительно прирожденный волшебник. В надежде на это, а также в образах чувственных восторгов, он обрел успокоение и наконец заснул. Но последним видением в его меркнущем сознании было лицо Кары, когда она впервые взглянула на него.
      ГЛАВА 3
      МЕЧ
      На следующее утро Альв проснулся с ощущением необычайной спешки. Он должен сделать что-то важное, но что именно? Какое-то время, еще не оправившись от сна, он недоуменно хмурился; события вчерашнего дня и ночи перевернули весь его мир с ног на голову. Потом он вспомнил. Его второе изделие, экзамен на мастерство! Мастер-кузнец назначил срок: сегодня он должен приступить к работе.
      Внезапно Альв почувствовал себя опустошенным и беспомощным. Ночные загадки отступили перед новой, более насущной проблемой. Кольчужный шлем, наделенный свойствами сокрытия, изменения, способностью двигаться незаметно и утонченно... Вот так свойства! Альв кое-что знал об этом - например, как наложить чары на оправу самоцвета, чтобы она отводила воровские взгляды, как обработать рукоять меча, чтобы в бою клинок расплывался перед глазами противника. Но то были слабые свойства, непрочные чары, обычно накладываемые на готовый предмет; они приносили мало пользы, если об их существовании знали или хотя бы догадывались. Сделать их сильными и заставить работать вместе как живое сердце предмета - эта задача казалась ему неприступной, как отвесная каменная стена.
      Альв ударился в панику. Он не имел ни малейшего представления, с чего следует начинать. Однако он должен браться за дело, если хочет когда-нибудь увидеть Кару! Он вцепился руками в волосы. Задание казалось ему ужасно несправедливым - уж наверное мастер не назначал такого сложного испытания Ингару-Буквоеду, Кузнецу Пергаментной Наковальни!
      Облегчение наступило так неожиданно, что он едва не рассмеялся. Разумеется, мастер-кузнец и не предполагал, что подмастерье сможет в одиночку справиться со вторым и третьим изделием. Экзамен служил не только для испытания, но и для повышения мастерства. Теперь, когда Альв мог думать яснее, ему показалось, что он видит ключ к решению в самой форме предмета кольчужной сетке. Единое целое, собранное из тысяч крошечных, отдельных кусочков...
      - ...подобно элементам живого тела, - сказал мастер-кузнец и удовлетворенно кивнул. - Я всегда говорил, что у тебя ясная голова. Каждое звено является самостоятельной вещью, обладающей свойствами того или иного рода - слабыми сами по себе, ибо трудно придать силу столь незначительным свойствам, - но эти свойства, объединенные в одной вещи, обладающей собственной индивидуальностью, становятся сильными.
      Альв кивнул, вглядываясь в архаические буквы на большом пергаментном свитке, развернутом перед ним.
      Эйнхир элоф халлнс стример
      Сталланс имарс олнир элоф...
      - Это сделано... - медленно переводил он, водя пальцем от слова к слову, - сделано единым... то есть, я хочу сказать, слито воедино... ради силы... превосходящей... соединенное множество... но почему в конце повторяется слово "единый"? Ошибка переписчика?
      - Едва ли, - язвительно отозвался мастер-кузнец, - поскольку переписчиком был я. Это поэтическая форма слова элофер - еще более древнего наименования кузнеца. В буквальном смысле оно означает "тот, кто придает форму" и приведено здесь как ученый каламбур, а также для усиления строчного ассонанса. Я склонен считать их важными для твоего будущего песнопения. Используй их и вставляй в соседние строки как можно больше ассонансов. Теперь ты понимаешь смысл фразы? "Кузнец делает отдельные вещи сильными, объединяя их и придавая им более сложную индивидуальность". Запомни, индивидуальность тем важнее, чем сильнее свойства предмета. Если часть шлема сделана дурно, вся вещь окажется испорченной, и тебе придется начать сначала.
      - А если шлем поврежден в бою? - поинтересовался Альв.
      - Это зависит от степени и вида повреждения. Несколько разбитых колец не разрушат индивидуальность шлема, хотя могут ослабить ее; замени их точно такими же, если можешь, и вещь восстановит свои свойства. Но то, что уничтожает индивидуальность шлема, неизбежно уничтожит и его свойства. Поэтому хотя шлем и не предназначен для защиты от ударов, он должен быть прочным как в основе, так и в кольчужной сетке. Приступай к делу. Советуйся со мной, если понадобится, а когда я сочту, что ты сделал достаточно, то сам закончу работу. Но сперва тебе нужно позаниматься. Где-то на Южной стене есть трактат по кольчужному делу на сотранском языке, который может быть полезен для тебя, и несколько пассажей из других рукописей. Кроме того, тебе придется изучить кое-какие работы по маскировке и сокрытию истинной формы предметов. Ты найдешь ссылки на них под схемой на графитной табличке, которую я начертил для тебя. Можешь взять первый свиток "Альвартена", а также мои собственные записки о знаках фиот, добавленные к третьей главе Книги Тарна. По мере продвижения вперед я буду подыскивать тебе другие материалы. За работу, мой мальчик!
      Первым делом Альв взял большую табличку с драгоценной схемой и принялся с жадным интересом изучать рекомендованные рукописи. Там было много текстов с Восточной и Западной стен, которые ему до сих пор не разрешалось брать, но по-прежнему ни одного с Северной стены. Он поспешно подавил вспыхнувшее в душе разочарование: с какой стати мастер будет делиться своими сокровенными, заработанными тяжким трудом познаниями с простым подмастерьем? Самый быстрый способ добраться до Северной стены как можно успешнее справиться с поставленной задачей.
      На этот раз подготовка заняла не одну неделю, а четыре. Альв впитывал в себя любую информацию, какую мог найти. Иногда ему приходилось насильно отрываться от книг, с гудящей от усталости головой, и находить облегчение в более простой работе. Рок, наблюдавший за происходящим с циничным любопытством, время от времени приносил ему еду и громогласно благодарил небеса, обделившие его магической силой.
      Несмотря на всю его сосредоточенность, Альва донимали непрошеные мысли, прежде всего о Каре. Он избавлялся от них, напоминая себе, что эта работа - самый быстрый путь к встрече с ней. Но были и другие, от которых он не мог отделаться, ибо получал напоминания почти на каждой странице рукописей. В разных местах, обычно справа внизу, виднелись легкие меловые отметины. Альв тщательно стирал их, чтобы ненароком не получить выговор: мастер-кузнец необычайно заботился о своей библиотеке. Но причина их появления оставалась для него загадкой, не раскрытой даже к тому времени, когда он почувствовал, что готов приступить к изготовлению шлема.
      С помощью устройств для протяжки металла он сделал мотки тяжелой проволоки из разных металлов: меди, золота и стали с определенными добавками. У него были готовы инструменты для миниатюрной гравировки по краю каждого колечка; он знал символы, в которые будут сплетены отдельные звенья, и узоры, которые будут инкрустированы, вычеканены или нанесены эмалью по каркасу шлема. Для каждого из них он имел свое песнопение-заклинание - отдельное, но связанное с соседними так же прочно, как кольчужные звенья.
      Сначала Альв сделал каркас, или основу, шлема. Это было достаточно простым делом: вещь напоминала обычный легкий шлем, какой воины надевают для разведки или внезапных налетов на противника, где быстрота является наилучшей защитой. Одна бронзовая полоса огибала налобье; два обруча крест-накрест пересекали голову, а между ними располагалась жесткая кожаная подкладка, на которой лежал слой кольчужной стали. Кольчужная сетка сзади защищала затылок и шею и могла застегиваться на горле или в нижней части лица.
      Затем начался долгий труд по отделке колец. Альв гравировал и сгибал короткие отрезки стальной проволоки, придавая им форму не обычных кружочков, но причудливо изогнутых овалов, что позволяло им плотнее прижиматься и лучше смешиваться друг с другом, как для прочности, так и для усиления магических свойств. Он собирал звенья по крупицам, иногда перекладывая их колечками меньшего размера из золота и серебра, чтобы подчеркнуть линии. Эта кропотливая работа продолжалась еще месяц. Когда кольчуга была готова, Альв развернул ее в зыбком свете кузницы. Словно водопад заструился по чертогу: кольчуга отражала на стены огромную волну мерцающего света, а кольца сверкали и переливались, словно вода над камнями. На какой-то момент Альву вспомнились быстрые речушки его детства, и он почувствовал, что задыхается в этом сумрачном месте, где даже времена года сменялись незаметно. Затем он пожал плечами, прикрепил кольчужную сетку к кожаной подкладке, надел на основу и расплющил чеканом последнюю бронзовую заклепку, поставив на ней штамп, служивший связующим символом.
      - Ну? - нетерпеливо спросил Рок, державший чекан. - Все так, как было на схеме у мастера. Чего же ты ждешь?
      Альв с сомнением смотрел на свое творение. В этом сверкающем предмете, казалось, не было ничего подозрительного. Он поднял шлем, как будто собираясь надеть его на голову...
      ...и мастер-кузнец, появившийся из ниоткуда, протянул руку и забрал шлем. Он тоже некоторое время смотрел на готовую вещь, словно чем-то озадаченный, а затем быстро надел шлем и разгладил кольчужную сетку вокруг шеи. Кольца тихонько позвякивали. Вроде бы ничего не изменилось - но тут мастер поднял руку и застегнул сетку на лице. Кольца сияли все так же ярко, но каким-то образом крошечные промежутки между ними становились глубже и чернее, пока не начало казаться, будто сама ночь сочится из-под шлема. Огоньки еще сверкали на поверхности, но все, что находилось за ними, вместе с человеком, отодвигалось все дальше и дальше в тень, расплываясь, замирая, становясь незаметным. Как будто воды пруда схлынули в темные подземные провалы, не оставив ничего, кроме блестящих лужиц. Зная, что в углу кто-то стоит, Альв и Рок напрягали зрение и едва могли различить очертания человеческой фигуры - иначе мастер-кузнец просто превратился бы в одну из теней, сотканных темнотой. В лесу, в любом месте, предоставлявшем хоть малейшее укрытие, он мог проходить незаметно, словно и впрямь стал невидимкой.
      Дверь библиотеки за молодыми людьми со скрипом распахнулась. Ингар вошел в кузницу и остановился, заметив Альва и Рока.
      - Вы нигде не видели мастера? Эй, на что вы глазеете?
      Послышался легкий металлический звон, и мастер-кузнец появился перед ними с непокрытой головой и шлемом в руке. Настала очередь Ингара выпучить глаза от изумления. Молодые люди покатились со смеху, но Альв сразу же замолчал, когда увидел тень странного беспокойства, омрачившую обычно добродушное лицо поденщика.
      - Неплохой образчик для подмастерья, Ингар, тебе не кажется? - с тихим удовлетворением осведомился мастер-кузнец.
      - Знатная работа, - так же тихо отозвался Ингар. - Могу я взглянуть на нее?
      Прежде чем протянуть шлем, мастер-кузнец окинул поденщика быстрым взглядом. Ингар повертел шлем в толстых, коротких пальцах, поднес кольчужную сетку к свету и негромко присвистнул.
      - Да здесь не одна сила, а несколько, если до них добраться! Стоит завершить работу, и...
      - Именно это я и собираюсь сделать, - спокойно сказал мастер-кузнец, забирая шлем. Они обменялись взглядом, значение которого осталось непонятным для Альва. - Но сейчас это не должно вас заботить. Твое изделие принято, мальчик, и принято с отличием! Теперь пора переходить к третьему испытанию. Отдохни как следует, а завтра утром я скажу тебе, в чем оно заключается. Ингар и Рок, вы тоже идите спать: уже достаточно поздно. Доброй ночи!
      Но Альв снова обнаружил, что не может заснуть. Его разум слишком привык к напряженной работе. Без дела, отвлекавшего его и отнимавшего все силы, он начинал беспокоиться обо всем, великом или малом. Каково будет его следующее задание? Почему Ингар сегодня вел себя так странно? Может быть, из ревности? Какими еще неведомыми свойствами обладал шлем, созданный его руками? И, как обычно, Альв думал о Каре. Где она сейчас? Он с горечью рассмеялся про себя. Спроси еще, насколько велик этот мир! Он потерял ее, предал...
      Гулкий грохот вернул Альва к действительности, и он резко выпрямился в постели. Гроза? Но за окном не сверкали молнии. Грохот раздался снова, и на этот раз он понял, что происходит. Звук доносился снизу. В кузнице работали большие молоты.
      Альв спустил ноги с кровати и прислушался, затем быстро оделся и подошел к двери. Почему весь дом не перевернулся вверх тормашками от такого шума? В промежутках между ударами молотов до него доносился ровный храп Ингара. Стало быть, мастер-кузнец опять принялся за какое-то секретное дело?
      Альв закрыл за собой дверь спальни и в нерешительности встал посреди коридора, разрываясь между желанием проскользнуть вниз и посмотреть на происходящее и страхом, что его проделка будет раскрыта. Неизвестно, что с ним сотворит мастер-кузнец за подобную дерзость. Зачем рисковать всем сейчас, когда он так близок к своей цели? Но в нем с новой силой пробудилась потребность знать, управлявшая всей его жизнью. Осторожно, шаг за шагом, Альв спустился в холодную гостиную, а затем по лестнице, ведущей в кузницу.
      Дверь была заперта, и Альв не осмелился поднять задвижку: звук и движение могли выдать его. Он наклонился и прильнул к широкой замочной скважине.
      По стене двигались тени молотов, но как только Альв перевел взгляд на наковальню, они смолкли, и он отпрянул назад, страшась, что мастер-кузнец каким-то образом прознал о нем. Потом он услышал громкое шипение раскаленного металла, помещенного в водяную баню, а чуть позже - скрип тяжелого напильника. Альв снова заглянул в замочную скважину и увидел, как мастер-кузнец, склонившийся над рабочим столом, обрабатывает какой-то предмет, зажатый в больших тисках. Через некоторое время он освободил предмет, взял что-то еще, приложил одну вещь к другой и удовлетворенно кивнул. Затем он взял молоток и чекан и начал заклепывать маленькие болты. Что-то тонко звенело и переливалось, пока он работал, и по позвоночнику Альва пробежал ледяной холодок: это был шлем, мастер-кузнец заканчивал его!
      Кузнец выпрямился и поднял шлем перед собой, тщательно рассматривая в поисках малейших повреждений. Альв приглушенно ахнул. У шлема появилось наличье: полумаска из серебристой стали с круглыми ястребиными отверстиями для глаз, обведенными густыми "бровями" из перекрученной проволоки, закованной в металл. Должно быть, для этой цели использовались огромные молоты. Еще несколько секунд мастер-кузнец смотрел на маску, потом поднял ее и с церемонной осторожностью надел на голову, словно корону. Он не стал застегивать кольчужную сетку. Около минуты он расхаживал взад-вперед, то появляясь в отверстии замочной скважины, то исчезая. Альв видел, как шевелятся его губы, но не слышал ни звука. Затем рука задернула кольчужную сетку, скрыв лицо; тени за шлемом углубились, и человек скрылся из виду. Альв ждал, когда он появится снова, но этого не произошло. Время тянулось невыносимо медленно, и подмастерье, остававшийся стоять на месте, беспокоился все сильнее: мастер-кузнец, видимый или невидимый, мог распахнуть дверь в любой момент. Наконец он распрямил затекшие ноги и на цыпочках поднялся по лестнице. Выйдя в гостиную, он застыл от ужаса. На лестнице сверху слышались шаги. Альв забежал в глубокую тень входной двери и сжался в комок, дрожа от страха. Он увидел, как мастер-кузнец, по-прежнему в шлеме, но с отстегнутой маской, спустился вниз, небрежной походкой пересек гостиную и начал спускаться по той лестнице, по которой только что поднялся он сам. Лестница служила единственным выходом из кузницы.
      Добравшись до своей постели, Альв долго лежал без сна. Конечно, кузнец мог пройти в библиотеку и оттуда подняться в дальний конец гостиной - но тогда Альв услышал бы его шаги или скрип тяжелой бронзовой двери. Мог ли шлем заглушить все эти звуки? Какими новыми, неведомыми свойствами он теперь обладал? Способность двигаться незаметно и утонченно... Альв погружался в сон, пытаясь обрести успокоение в образе Кары - но почему ее глаза вдруг стали такими же жестокими и хищными, как на ястребиной маске?
      - Эта техника называется "многослойной сваркой", - сказал мастер-кузнец. - Ты читал о ней?
      Альв поднял глаза.
      - Да, мастер-кузнец. Это древний способ выделки крепкого клинка, когда у кузнеца мало хорошей стали и нет способа быстро изготовить ее.
      - Совершенно верно, - согласился мастер, проведя пальцем по короткому отрезку шнура из переплетенной проволоки. До сих пор между ними не было упоминания о том, для чего используется основная часть техники, и Альв не собирался выдавать свои познания.
      - Ценность метода отчасти заключена в его возрасте, поскольку с течением времени он вобрал в себя немало мастерства. Первые великие кузнецы нашего рода учились у Старших, а те, в свою очередь, у могущественных Сил, которые они почитали, а затем забыли. Подобно изготовлению кольчуги, изначально множественное здесь преобразуется в единое целое, но множественность значительно сложнее, а целое - гораздо крепче. Великое достоинство может быть заложено в изделии, если кузнец обладает истинным мастерством. Итак, твоим последним испытанием будет меч, который ты сделаешь для меня. Такой меч, какой ты мог бы когда-нибудь сделать для короля: меч, обладающий свойствами приказа и подчинения, господства и повиновения. Ты подготовишь все необходимое и сформируешь клинок, но завершение работы - дело тонкое и деликатное. Этим займусь я. Чтобы выковать подобный меч, понадобятся месяцы, но когда работа закончится, вместе с нею закончится и твое ученичество. Великие дела будут ждать нас тогда, ибо мир движется... движется...
      Мастер-кузнец замолчал, глядя куда-то в бесконечную даль. Наконец он протянул руку и похлопал по свитку пергамента, лежавшему на столе.
      - Вот кое-какие сведения, которые пригодятся тебе для начала. Здесь больше, чем может уместиться на одной-двух грифельных пластинках. Разверни и прочти!
      Зачарованный, не обращая внимания на зловещие нотки, звучавшие в голосе мастера, Альв развернул жесткий свиток и начал читать. Страница оттуда, страница отсюда, глава из одной рукописи, раздел из другой - одно чтение могло занять несколько недель.
      - И это еще не все, - сурово продолжал мастер-кузнец. - Тебе понадобится древний текст Юштихайн. В его первом разделе перечислены символы, связанные с господством и подчинением. Там я сделал несколько заметок о формах, встреченных мною у эквешских шаманов. Они напоминают наши, но более архаичные и чистые. Кроме того, тебе понадобится Книга Скольнхира, написанная великим кузнецом с Востока много веков назад. Там есть описание многослойной сварки и записи, посвященные способности повелевать предметами.
      Альв посмотрел на него.
      - Я даже не видел этих рукописей на полках, мастер, не говоря уже о том, чтобы читать их.
      - Верно, - сухо подтвердил мастер-кузнец. - И мало было бы тебе пользы, если бы ты прочел их. Они находятся на Северной стене.
      Глаза Альва расширились. Он попытался что-то сказать, но кузнец предостерегающе поднял руку:
      - Подожди. Я еще не освободил тебя от запрета... еще не время. Пойдем со мной.
      Они прошли мимо многочисленных наковален и механизмов в библиотеку, где Ингар, что-то лихорадочно писавший на грифельной пластинке, не уделил им ни малейшего внимания. Мастер-кузнец остановился перед свитками рукописей на Северной стене, вытащил один и снял с высокой полки тяжелую раскладную книгу. Альв видел длинные пергаментные закладки, выглядывавшие между страниц. Кузнец положил книгу на стол и осторожно раскрыл ее. Он прикоснулся к полоскам пергамента.
      - Я отметил это для тебя вчера вечером. Смотри, отсюда и досюда в свитке Юштихайн, а в Книге Скольнхира - между этими закладками и здесь, до конца страницы.
      Он указал на конец листа, густо исписанного мелким, архаическим курсивом. Текст перемежался миниатюрными, искусно выполненными изображениями символов и рисунками. Один из рисунков, свирепая морда неведомого животного, выглядывал из-под пальца мастера-кузнеца. Поля книги были покрыты его беглым почерком.
      - Досюда, и не дальше! Не позволяй своему взгляду блуждать по предыдущей или следующей странице. Тебе не будет пользы в том, что ты узнаешь.
      Альв кивнул, скрывая свое негодование.
      - Хорошо. Да, и не бери рукописи в кузницу: они слишком ценные.
      Предостережение звучало вполне разумно, но Альву, наблюдавшему за уходом мастера, внезапно захотелось ослушаться, хотя бы только из уязвленного самолюбия. Он чувствовал себя так, как будто после первого глотка у него из рук выхватили кубок с живительной влагой. Все, что он делал до сих пор, могло радовать мастера-кузнеца, но не его самого. Ему казалось, что он не научился ничему - во всяком случае, полученных знаний было явно недостаточно для самостоятельной работы. При удачном стечении обстоятельств Альв еще мог бы изготовить браслет, подобный первому, но шлем - другое дело. Информация, которая ему сообщалась, отмерялась скудными порциями. Он достаточно хорошо знал, что делает, но почти не имел понятия, как у него это получается; он не мог приложить свои познания к любой другой работе. Ему даже не позволили довести готовую вещь до полной силы, оценить собственное мастерство, вложенное в ее создание. Теперь все повторялось снова. Почему? Может быть, мастер-кузнец хочет удержать его при себе, прочнее привязать к своему фартуку?
      Альву не хотелось в это верить. Он обуздывал свой гнев, вспоминая благодарность мастеру и восхищение, которое он по-прежнему испытывал. Но его все равно одолевали сомнения. Он покосился на Ингара, блаженно погруженного в переписывание своих заметок на пергамент. Неужели он никогда не чувствует себя пойманным в ловушку, убаюканным ложными надеждами, обманутым? Наверное, нет. Ингар не имел честолюбивых помыслов. Его вполне устраивала сидячая, спокойная работа.
      Ингар отложил перо, посыпал тонкой пудрой влажные чернила и с довольным вздохом отодвинул рукопись. Потом он взял грифельные пластинки и очистил их складкой своего рукава. Подняв голову, он встретился взглядом с Альвом.
      - Дурацкая привычка, - добродушно заметил он. - Вечно мне лень искать тряпку.
      - Она торчит из твоего кармана, - отозвался Альв, стараясь говорить сдержанным тоном. - Ингар, я никогда не спрашивал, в чем заключался твой экзамен на мастерство...
      - Не могу сказать до тех пор, пока ты сам не станешь поденщиком. Правила гильдии, знаешь ли, а мастер строг по этой части. "Да не будет он искать помощи или совета ни у кого, кроме своего учителя..."
      - Я не о том, дубина! Просто за все время своей жизни здесь я ни разу не видел тебя склонившимся над наковальней.
      - Надеюсь, и не увидишь, - проворчал Ингар. - По правилам гильдии ученые изыскания ценятся не меньше прикладного мастерства, столь любезного твоему сердцу. Изготовление предметов можно заменить диссертацией на соответствующую тему, если мастер сочтет это возможным.
      С немного обиженным видом он развернул следующую рукопись и склонился над пергаментом в своей обычной позе. Альв медленно кивнул и посмотрел на страницу рукописи, лежавшей перед Ингаром. В левом нижнему углу виднелась легкая меловая пометка, точно такая же, как те, которые он встречал во многих других местах. Аккуратный до мелочей, мастер-кузнец никогда не относился к рукописям с такой небрежностью. Значит, Ингар прошел по той же почве до него! Ингар прочел все, что доставалось на долю Альва, и гораздо более того.
      Альв затаил дыхание. Он догадывался, каким темам были посвящены "диссертации" Ингара. Прежде, чем он успел признаться в этом хотя бы самому себе, его догадки начали перерастать в уверенность. Мастер-кузнец наложил узы на них обоих, не только отмеряя количество знаний, которое они получали, но тщательно отделяя их друг от друга, направляя каждого по своей узкой дорожке. Ингар, ученый, обладал обширными познаниями, но не обладал мастерством, чтобы воплотить их в своей работе. Альв, мастеровой, не имел достаточно знаний, которыми он мог бы воспользоваться. Оба были в чем-то ущербны и зависимы от своего мастера, обречены использовать свой талант лишь по его выбору и указанию.
      Черный гнев душил Альва. Хуже того, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Он не мог ничего сделать, не мог даже обратиться к кому-то со своими догадками. Впрочем, Ингар тоже догадывался: Альв помнил странное выражение на лице поденщика, когда тот впервые столкнулся с могущественной реальностью шлема, созданного не без помощи его ученых исследований. Но он видел вещь и принял ее. Вероятно, идея даже нравилась ему, поскольку обещала легкую и уютную жизнь без необходимости потеть над наковальней. Все это хорошо для него, но не для меня. Куда же мне деться?
      - Вылететь в дымоход! - выпалил Рок и хрипло рассмеялся. Альв сердито уставился на него. Ему нужно было с кем-то поговорить, и хотя он пытался избегать чрезмерной фамильярности в отношениях со слугой из кузницы, Рок оставался самым близким подобием друга, которое он имел. Поэтому, в конце концов, Альв проглотил гордость и поведал ему о своих опасениях, придав им наиболее благопристойную форму и не спрашивая совета.
      - Если тебе нужен мой совет, - немедленно заявил Рок, - то я скажу так: держи язык за зубами и не торопись с выводами! Самое главное для тебя сейчас - стать поденщиком и получить знак своего ранга. А потом сматывай отсюда и подыщи другую кузницу.
      - Но я еще слишком мало знаю...
      Рок пожал плечами.
      - Было бы дело, а знания приложатся. Люди платят за положение в гильдии, а не за ученую премудрость. Бери то, что тебе дают, и используй это, вот как я думаю.
      - Пожалуй, ты прав, - признал Альв.
      В конце концов, это он и собирался сделать, не так ли? Ему претила мысль, что он уйдет, так и не узнав хотя бы некоторые из сокровенных тайн, хранившихся здесь, - тайн, в которых ему было отказано. Его гнев улегся, сменившись холодной рассудительностью.
      - Возможно, ты прав, - повторил он. Рок с хитрецой покосился на него, но Альв больше ничего не сказал.
      Да, он уйдет, но лишь получив хотя бы часть знаний, на которые он мог бы полагаться в своей работе. Он должен зарабатывать себе на пропитание, занимаясь поисками Кары. И он достигнет цели, если обратит методы мастера-кузнеца против хозяина; поскольку Ингар не возражает, когда его используют, то почему бы Альву в свою очередь не воспользоваться его услугами?