У Джинни не хватило духу испортить настроение мачехе, но прежде чем успела придумать подходящий ответ, она почувствовала его присутствие. Стив Морган, так старательно избегавший ее общества, стоял позади женщин и сейчас, не потрудившись извиниться, легко опустился на землю рядом с Джинни.

«Крадется, как индеец», — сердито подумала девушка, заметив, что на Стиве высокие до колен индейские мокасины вместо сапог. Неужели он подслушивал? Как он смеет так подкрадываться? Как осмелился предположить, что Джинни не будет возражать против его компании?!

Закусив губу, чтобы скрыть смущение, Джинни предостерегающе взглянула на Соню и дерзко спросила:

— Что-то, мистер Морган, вы в последнее время не балуете нас своим вниманием! — И, поймав веселый взгляд синих глаз, подняла брови и быстро, запинаясь, продолжала, пытаясь скрыть предательскую краску на щеках:

— Миссис Брендон и я говорили о том, как странно, что мы наконец добрались до Эль-Пасо. Это на другом берегу реки, не так ли?

— Да, мэм. Прекрасная страна Мексика, если, конечно, там не разразилась очередная война. Вам, леди, не мешало бы побывать там когда-нибудь.

Он произнес эти слова так спокойно, что было трудно найти в них скрытое значение. Но что он имел в виду? Словно почувствовав нерешительность Джинни, в беседу вступила Соня:

— Я говорила Джинни, как хорошо было бы посетить двор императора Максимилиана. По слухам, Шарлотта необычайно красива и умна, и они делают все возможное для бедного необразованного народа.

— Мало что знаю об этом, мэм, но иногда спрашиваю себя: неужели бедный необразованный народ Мексики предпочитает чужеземного императора президенту, избранному им самим? — И, заметив удивленные взгляды женщин, пожал плечами:

— Не хочу показаться грубым, конечно, но вряд ли нам понравилось, если бы другая страна послала своих солдат, чтобы восстановить у нас порядок. Ведь мы и сами вели войну, чтобы сохранить целостность страны, не так ли?

— Мистер Морган, — сухо ответила Джинни, поджав губы, — я знаю, что сами мексиканцы пригласили Максимилиана и Шарлотту в Мехико. Сам сеньор Идальго говорил мне в Париже…

— Мисс Брендон, я не хотел рассердить вас.

Издевательский прищур глаз противоречил вежливому извинению. Стив продолжал, словно желая еще больше обозлить Джинни:

— Конечно, я не из тех, кого приглашают ко двору, но зато знаю кое-что о Мексике и мексиканцах. Моя мать была испанкой, и рос я в Мексике, с пяти лет.

— И поэтому считаете, что можете говорить от имени всех мексиканцев?

На лице Моргана появилось нечто вроде нетерпения.

— Ничего я не считаю, мисс Брендон, просто знаю, что только богачи, желающие сохранить свои владения, и продажные политики хотели видеть Максимилиана на троне. — Стив неожиданно с горечью взглянул на Джинни:

— Эти бедные необразованные люди сражаются сейчас за свою страну и свободу против иноземных захватчиков, желающих отхватить лучшие куски пирога.

Неожиданно, шокировав Джинни, в спор вступила Соня.

Сверкая голубыми глазами, она мило сказала:

— Мистер Морган, вы меня удивляете! Говорите словно сторонник Хуареса! Считаете, что эти бандиты, убивающие и пытающие французских солдат и невинных людей, борются за свободу?!

Джинни ошеломленно наблюдала за тем, как две пары глаз встретились и застыли. Что нашло на Соню? Должно быть, это ураган виноват. Странная напряженная улыбка играла на губах мачехи, хотя она вздрагивала при каждом ударе грома.

— Не знал, что вы так яростно защищаете французов, — тихо пробормотал Стив Морган, и на лицо его словно опустилась завеса — оно мгновенно застыло, превратившись в маску.

— Думаю, весь ваш спор не имеет смысла, — громко объявила Джинни, словно разом оборвав невидимые нити, связавшие Стива и Соню.

— Ты права, конечно, — поспешно ответила мачеха. — Господи, что это со мной!

— Наверное, это из-за бури. Большинство женщин начинают нервничать, когда приближается гроза.

Стив произнес это легко, почти небрежно, но лицо Сони вспыхнуло, и она неожиданно вскрикнула, вцепившись в складки юбки.

— Ненавижу грозы! Они… пугают меня… и напоминают о неприятных вещах.

Вспышка молнии расколола небо, заставив ее поморщиться и вскочить.

— Я иду в фургон. Простите за трусость, но оставаться здесь не могу! Спокойной ночи, мистер Морган. Ваши аргументы интересны.

Морган легко поднялся, предоставив Джинни неуклюже подниматься самой.

— Простите, если расстроил вас, мэм. — Но в голосе Моргана не слышалось раскаяния. Почему Соня так сорвалась? Неужели только из-за грозы?

Соня сухо ответила, что все в порядке и Джинни не обязательно идти с ней только потому, что она безрассудно боится шума.

— Карл скоро вернется. Уверена, он пожалеет, что не успел застать тебя, — кивнула она Джинни, снова становясь прежней — милой, доброй Соней.

Джинни нерешительно смотрела ей вслед, чувствуя каждой клеточкой тела близость Стива Моргана. Она не будет, не будет бояться его! Не позволит посчитать, что она опасается остаться наедине с ним.

— Хотите продолжить наш спор? — спросила Джинни холодно. — Могу заверить, что я не так сильно боюсь бурь и гроз, как мачеха.

Она снова села у костра. Не обманули ли ее глаза и в самом ли деле он слегка поколебался, прежде чем присоединиться к ней?

— Спорить бессмысленно — вы сами так сказали.

Резкие нотки в голосе Стива заставили Джинни поднять глаза.

Он наклонился, молча налил себе кофе, но Джинни успела заметить, как дернулась его щека, словно Стив удерживал рвущиеся с губ слова, о которых мог бы позднее пожалеть.

— Мое мнение, как ни странно, разделяет большая часть населения Мексики. Но боюсь, все это не имеет значения для власть имущих. Надеюсь, однако, что вы не вздумаете посетить Мексику, пока все не кончится и слишком много опасностей подстерегает ни в чем не повинных гостей из-за границы.

— Что значит «пока все не кончится»?

На виске Джинни забилась жилка, и девушка сказала себе, что этот гнев — ярость из-за того, что он смеет советовать ей.

— Мистер Морган, не такому, как вы, предупреждать об опасности, которой, по-видимому, вообще не существует, — французская армия легко справится с горсткой крестьян, да к тому же невооруженных. И кроме того, — голос Джинни против воли поднялся до визга, — если я решу посетить Мексику, можете быть уверены, что так и сделаю, не спрашивая ни у кого разрешения.

— Мексика, если хотите знать, в состояний войны, — процедил Морган сквозь стиснутые зубы. — Видели ли вы когда-нибудь войну, мэм? Или ее последствия? Могу заверить, что, если начнется, стрельба, никто не обратит внимания, куда летят пули — в мужчину или женщину. И кроме того, мексиканцы по горло сыты иностранцами — не пройдет и года, как сторонники Хуареса снова войдут в правительство, и мне ненавистна сама мысль о том, что такую красавицу, как вы, могут попросту поставить к стенке — а именно так и случится, если у вас хватит глупости, чтобы отправиться в Мексику в такое время.

— Значит, вы подслушивали! Отвратительно! Как вы посмели подкрасться и подслушивать чужой разговор?!

Лицо Моргана потемнело от гнева, из глаз, казалась, вырвалось синее пламя.

— Проклятие! Делайте что хотите! И поскольку не желаю вступать в борьбу с вашим… поклонником, думаю, мне лучше уйти, прежде чем совершу поступок, о котором позже придется жалеть.

Карл Хоскинс подошел как раз в тот момент, когда Стив, повернувшись, рассерженно устремился в темноту. Карл уже раскрыл рот, чтобы бросить какую-то уничтожающую реплику, но при взгляде на Моргана едва не отпрянул — таким зловещим было выражение глаз этого… полукровки.

Время для драки было явно неподходящим, но Карл поклялся, что настанет день, когда он разделается со Стивом Морганом!

Увидев раскрасневшуюся Джинни, глаза которой были полны слез. Карл едва не изменил свое решение и не набродился на Моргана прямо сейчас.

— Джинни! Что случилось? Что он сказал вам?! Клянусь небом, если он чем-то расстроил вас, я…

— Ради Бога, Карл, к чему такой гневный вид?! — Джинни говорила резче, чем намеревалась, и тут же раздраженно прикусила губу. Как глупо было позволить ему довести ее до такого состояния! Вот уж, должно быть, веселится сейчас при мысли о том, как легко смог расстроить Джинни.

Прядь бледно-золотых волос упала на лоб. Нетерпеливо пригладив ее, Джинни постаралась говорить как можно мягче:

— О Карл, простите! Не хотела набрасываться на вас… просто… это был глупый спор. Боюсь, что позволила увлечь себя в ненужную перепалку и потеряла терпение.

Карл, умиротворенный, опустился на землю рядом с девушкой, сжал ее руки и принялся нежно гладить, словно пытаясь снять напряжение.

— Не могу видеть вас в таком состоянии, Джинни. Подумать только, как он посмел обидеть вас! Я велю ему держаться подальше… такие люди хуже любого зверя. Морган — неподходящая компания для леди! Почему он так действует вам на нервы?

Но Джинни раздраженно вырвала руки:

— Думаете, я поощряю его? Зачем? В жизни не встречала человека, вызывающего у меня столь искреннее отвращение! И если вы считаете…

Карл изумленно уставился на Джинни и, нахмурившись, поспешно, почти грубо перебил ее:

— Джинни, Джинни! Что на вас нашло? Я не делал никаких намеков. Знаю, что вы ненавидите этого человека почти как я! Пожалуйста, милая, не надо ссориться!

Джинни постаралась взять себя в руки:

— Простите, Карл., . Клянусь, не знаю, что это со мной.

Должно быть, из-за грозы. Если бы пошел дождь…

— Карл не мог устоять против мольбы в огромных глазах, блестящих от непролитых слез, молча помог ей встать на ноги и проводил к фургону. Он был удивлен и обрадован, когда, вместо того чтобы покорно принять его поцелуй, Джинни обняла его и тесно прижалась всем телом.

— Поцелуй меня еще раз. Карл, поцелуй… я так испугана сегодня, так одинока… Если бы ты мог остаться, поговорить…

Со стоном, в котором слышались страсть и сожаление, Карл нагнул голову и безумным поцелуем впился в губы девушки, чувствуя, что больше не выдержит.

«Боже, — думал он, — она сама не знает, о чем просит. Я хочу ее… хочу обладать ею… Неужели она не понимает, что делает со мной?»

Знай Карл, что Джинни поверх его плеча мельком увидела Стива, беседующего с Пако в тени одного из фургонов, раздражение его еще больше усилилось бы.

Обезумев от неожиданного поступка Джинни и подавляемого желания, он почти внес ее в фургон, в котором хранились мебель Сони и коробки с хозяйственной утварью. Но его ждало разочарование. Оказавшись в темноте, Джинни почему-то немедленно охладела к Карлу и, хотя позволила ему лечь рядом и слегка коснуться ее груди через тонкую ткань платья, вскоре тихо запротестовала, уверяя, что боится, не знает, что на нее нашло, и он должен вести себя прилично…

Они пробыли в фургоне всего десять минут, причем все это время Джинни почти истерически, бессвязно объясняла, как напугана громом и взволнована мыслью о путешествии по Мексике, и наконец нерешительно сказала, что будет скучать по нему.

— Но вы, конечно, забудете меня. К тому времени как мы вернемся, найдете другую даму сердца… Все мужчины таковы.

И несмотря на все его протесты, уверения в том, что Карл любит ее и просит стать его женой, Джинни пробормотала только:

— Подождем и увидим… нужно сначала увериться, не так ли?..

К тому времени как Карл проводил Джинни к Соне, настроение у него было хуже некуда.

Гроза разразилась ночью, но не успокоила разгулявшиеся нервы поселенцев.

Казалось, малейший повод ведет к ссоре! Повар выругал Зека Мартина, Соня и Джинни обменялись колкими фразами, когда девушка возвратилась слишком поздно. Соня предупредила, что такое поведение может легко испортить репутацию, а Джинни, резко возразив, что была с Карлом, а не со Стивом, преувеличенно ласково осведомилась, уж не ревнует ли мачеха. Обе поджали губы и, отвернувшись друг от друга, остаток ночи провели в молчании, хотя уснуть не могли — мешал стук дождя по холсту, обтягивающему фургон.

Труднее всего было запрячь мулов под проливным дождем. Папаша Уилкинс сыпал проклятиями, обвиняя ковбоев во всех грехах. Подъехавший Карл Хоскинс потребовал немедленно отправляться в путь, заявив, что иначе скот может взбеситься и потоптать людей. Уилкинс только открыл рот, чтобы выругаться, но тут в лагерь, разъяренный словно дьявол, ворвался Стив Морган.

1 — Черт возьми, что вы здесь делаете?! Кто будет за скотом смотреть? — презрительно бросил он Карлу.

Тот, естественно, мгновенно потерял терпение. Джинни, встревоженная воплем Сони, взобралась на высокое сиденье фургона и увидела, как двое мужчин катаются в грязи, в кругу возбужденных зрителей, выкрикивающих непристойности.

Оба были одинакового роста и сложения, так что сначала Джинни не поняла, кто дерется, но уже через несколько секунд узнала Стива Моргана, который дрался с бешеной, звериной яростью. Карл воображал себя хорошим борцом, хвастался, что учился боксу и даже корнуольской борьбе. Но Джинни видела, что никакое умение ему не поможет.

Она слышала омерзительно глухие звуки ударов, почти физически ощущая пылавшую между ними ненависть. Они поднялись, пошли по кругу, снова упали и снова вскочили, словно гладиаторы в римском цирке, как дерущиеся насмерть леопарды.

— Остановите их, — простонала Соня, зажимая рот рукой. — Ради Бога, неужели никто не остановит их?!

— Им это нравится, разве не видите?!

Джинни не хотела грубить Соне и даже намеревалась извиниться, но голос ее, почти против воли, был пронзительным и резким. Ей хотелось кричать, но не от страха, а почти от примитивного возбуждения, как в тот день, когда она наблюдала схватку Стива с апачи, когда присутствовала на корриде и удивлялась, почему все эти женщины требуют крови.

Теперь Джинни это поняла, сознавая, как тяжело дышат мужчины, какими страшными ударами обмениваются, и еще острее ощущала собственное тело под намокшим платьем, словно некое безумие охватило ее.

Послышался крик, а затем стон; один из боровшихся споткнулся, тяжело повалился в грязь.

— Стив! — предостерегающе крикнул Пако. — Довольно!

И мужчина, оставшийся в полусогнутом положении, словно намеревался вновь напасть, поколебавшись, выпрямился и отошел. Все было кончено.

Джинни спрыгнула с сиденья, не слыша лихорадочных воплей Сони, и побежала. Все инстинкты влекли ее к Стиву Моргану — она мчалась, не обращая внимания на грязь, ливень и любопытные лица. Но когда он повернулся, девушка отшатнулась — такая холодная ярость светилась в этих синих, ставших почти черными глазах.

— Что вам нужно, мисс Брендон? По-моему, вы должны утешить своего любовника!

Джинни отшатнулась, словно от пощечины, и не задумываясь размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу, поняв, что сделала, только когда услышала резкий звук и почувствовала, как заболели пальцы.

Кто-то охнул; глаза Стива бешено сверкнули, и на секунду Джинни показалось, что он вот-вот ударит ее.

— Животное… зверь… Это за то, что вы сделали с Карлом, — процедила она сквозь сведенные гневом ледяные губы.

Стив ничего не ответил, только прищурил глаза, и неожиданно Джинни поняла, что не может вынести всего этого, не может видеть уродливого красного пятна на его щеке.

Повернувшись, она побежала к Карлу, рухнула на колени около него. Дождь почему-то был соленым — только через некоторое время Джинни поняла, что плачет и слезы бегут по щекам, как дождевые капли-