Глава 31

Полковник Рауль Деверо оказался великолепным танцором; вежливо-любезная маска не соскользнула ни на миг, хотя Джинни пережила одно из самых неприятных мгновений в жизни.

— Дорогая мадемуазель, — были первые слова полковника, — вы не представляете, как я рад увидеть вас живой и невредимой. С самого возвращения в Мехико капитан Реми сходит с ума от беспокойства. Он даже телеграфировал вашему дяде и заявил мне, что, чего бы это ни стоило, попытается найти вас! Какое счастье, что у моей жены неподалеку асиенда, и, когда она получила приглашение на свадьбу, я начал надеяться, что сумею наконец отыскать вас!

Джинни побелела, руки затряслись так, что полковник чуть сильнее сжал ее талию.

— Сэр… я не знала… все случилось так быстро…

— Ну что вы, мадемуазель, — утешил он, — я не хотел вас расстраивать. Позвольте заверить вас — было сделано все, чтобы не разразился скандал. Никто не знает, что случилось, и только маршалу Базену, капитану Реми и мне известно о вашем похищении шайкой мятежников под предводительством американского шпиона…

— Шпиона? — тупо повторила Джинни. — Вы сказали «шпион», месье? Я думала, это бандиты охотились за золотом — они поделили его и исчезли. Но я… я…

— Понимаю, мадемуазель, и не собираюсь расстраивать вас. Но поймите меня! Я подозреваю, что это не бандиты, а сторонники Хуареса. Что же касается предводителя, которого вы так храбро обличили, чем и вызвали его ярость… Насколько я понимаю, это наемник, сопровождавший караван в Эль-Пасо, и внезапно исчезнувший. Но вдруг он появляется ниоткуда и грабит бывших хозяев. Странно! Боюсь, он вполне может оказаться шпионом — американское правительство не одобряет нашего присутствия здесь. Думаю, некоторые… личности вполне могли организовать подобное ограбление, как, по вашему мнению, мадемуазель?

Долгая задумчивая речь позволила Джинни собраться с мыслями, но все-таки внезапный вопрос поверг ее в изумление.

— Что я думаю? Но, месье, это, согласитесь, не так уж важно! Я ничего не понимаю в политике и прошла через ужасное испытание по вине… даже не человека, а дикого зверя, державшего меня заложницей. Откровенно говоря, до сих пор не могу поверить, что жива и невредима. Благодарю Бога за свое спасение! Последние недели я все время пытаюсь забыть о том, что пришлось пережить!

Заметив, что глаза девушки блестят от слез, даже привыкший ко всему полковник Деверо был растроган. Черт возьми, какая она красавица, эта Джинни Брендон! Но что она делает здесь? И как познакомилась с внуком Альварадо?

Все, конечно, слышали о доне Франсиско — самом богатом человеке в Мексике. Но о его внуке никто ничего не знал, кроме того, что у него ранчо в Калифорнии. Где они встретились? Откуда мисс Брендон появилась здесь так внезапно?

— Мадемуазель… как я могу устоять перед мольбой в вашем взгляде? Даже жесткий человек вроде меня словно воск в ваших руках. Все же…

— Я понимаю, что вы исполняете свой долг, — поспешно заверила Джинни. — Но пожалуйста, попытайтесь понять.

Мне трудно говорить об этом. Я так измучена и несчастна!

Дон Франсиско был очень добр ко мне! Не хочу испортить весь вечер, вспоминая неприятное прошлое! Пожалуйста, не можем ли мы поговорить позже?

Пойман! Захвачен в плен глазами цвета морской волны, так трагически глядевшими на него. Если продолжать настаивать, его посчитают грубияном или кем-то похуже. Придется отступить, пусть ненадолго. Но он должен навести справки, слишком уж не сходятся концы с концами.

— Хорошо, мадемуазель! Но вы обещаете побеседовать со мной позднее? Мы хотим, чтобы этот человек предстал перед лицом закона — нельзя, чтобы это преступление сошло хуаристам с рук!

— Я ничего не понимаю в политике, полковник Деверо!

Но придется согласиться — рано или поздно нужно набраться мужества!

— Совершенно верно, но сейчас, мисс Брендон, прошу, улыбнитесь, иначе ваш жених посчитает, что я до смерти надоел вам!

Джинни ослепительно улыбнулась, и глаза полковника сверкнули:

— Вот это лучше, намного лучше! Скажите, мисс Брендон, что думает ваш отец по поводу свадьбы? Уверен, он очень рад и счастлив! Такая прекрасная партия: все Альварадо — потомки испанцев. Думаю, сенатор приедет на торжество. Если бы только все американские сенаторы так же сочувственно относились к нашему делу, эта бессмысленная революция давно уже была бы подавлена!

И снова Джинни похолодела от дурного предчувствия.

Что за умный, дьявольски хитрый человек! Нужно держаться настороже… но почему, почему она защищает Стива? И хотя Джинни инстинктивно опасалась полковника, ей все больше не нравились постоянно расставляемые им ловушки.

Она пробормотала что-то уклончивое насчет письма к отцу:

— Не уверена, что он успеет приехать вовремя. Говорят, почта очень плохо работает. Но в любом случае, я скоро возвращусь в Соединенные Штаты.

— Неужели? Но это вполне естественно. Уверен, ваш жених поймет. Если я могу чем-нибудь помочь, телеграфировать вашему отцу, пожалуйста, дайте мне знать! Я все сделаю — немыслимо, чтобы отец не присутствовал на свадьбе единственной дочери!

Джинни начинала убеждаться, что этот человек — современный Макиавелли. Под светской любезностью скрывается холодный, жестокий расчет. Он явно подозревал ее и намеревался разоблачить. Сама мысль об этом не давала покоя, но, взяв себя в руки, девушка подарила полковнику ослепительную улыбку.

— Как вы умны, что подумали об этом, месье Деверо, и как предусмотрительны! Почему я сама об этом не подумала?! Сейчас отыщу бумагу и перо… но сначала поужинаем… я еще ничего не ела сегодня и умираю с голоду! Разве не ужасно в этом признаваться?

Она чуть скосила глаза и заметила, как полковник чуть растерялся.

— Простите, мадемуазель, я совсем не подумал. Но если только угодно приказать…

На плечо француза опустилась чья-то рука, и Джинни обнаружила, что смотрит в смеющиеся глаза дона Диего Сандоваля.

— Прошу прощения, полковник, но, думаю, надо предоставить эту честь мне! Дона Джинья, я повсюду искал вас.

Неужели вы забыли, что обещали этот танец мне? Я в отчаянии! — И проворно, прежде чем полковник попытался запротестовать, закружил Джинни в танце.

Застигнутая врасплох, Джинни не успела ничего сказать, только с неприятным чувством ощутила взгляд полковника Деверо. Он, несомненно, отыщет возможность снова поговорить с ней — допросить. И что она ответит?!

— Пожалуйста, не расстраивайтесь! Деверо дьявольски коварен, но Эстебан был уверен, что вы великолепно сбили его с толку! Надеюсь, я спас вас вовремя? Пожалуйста, скажите «да», я всю жизнь мечтал спасти прелестную женщину!

Эстебан не заслуживает такого счастья!

Диего Сандоваль, у которого было шесть сестер, говорил так дружелюбно и весело, что Джинни просто не смогла устоять — против воли заулыбалась и увидела мальчишескую ответную улыбку.

— Прекрасно! Я хоть немного развеселил вас, по крайней мере это уже начало! Скажите, дона Джинья, вы можете доверять мне? Очень надеюсь на это, потому что хочу просить у вас одолжения.

Диего продолжал улыбаться, потом стал гораздо серьезнее.

Он чуть сильнее прижал девушку к себе, наклонил голову:

— Я поведу вас к краю площадки, слева от того места, где стоят музыканты, и мы незаметно ускользнем в тень. Жаль, что вы еще не видели садов отца — если спросят, скажете, я вам их показывал, с разрешения Эстебана, конечно.

На секунду Джинни не поверила ушам. Что ему нужно? Чего он хочет? Откинув Голову, чтобы получше разглядеть Диего, Джинни зловеще сверкнула глазами:

— Дон Диего, я не понимаю вас! Почему вы просите о доверии? И куда я должна идти с вами?

— Пожалуйста, Джинья, — настойчиво прошептал он, сжав руку девушки. — Эстебан сказал, что вы будете возражать, но я все-таки поклялся сделать все, что смогу, лишь бы убедить вас. Эстебан будет ждать вас — думаю, он уже смог ускользнуть от ищеек, постоянно его преследующих. Но есть один человек, американец, он не сводил с вас глаз, пока вы танцевали с полковником. Хотите, чтобы я спас вас от него?

Джинни с трудом сдержала тревожный крик, но последним усилием воли взяла себя в руки. Она совсем забыла о Биле!

— Хорошо, — сказала она, стиснув зубы, чувствуя, как в душе вновь поднимается раздражение на Стива. — Я пойду с вами. Но должна сказать, что поражена вашим выбором друзей. Почему Стив так любит играть в прятки? Сначала бедные Хайме и Энрико, теперь этот опасный человек Бил, не говоря уже о полковнике Деверо. Можете вы объяснить, черт возьми, что это означает?

— О Джинья! — укоризненно начал Диего, но глаза его лукаво сверкнули. — Я был на седьмом небе от счастья, танцуя с вами, от возможности романтического побега с прекрасной женщиной, а вы упрекаете меня в точности как сестра. Я убит!

— А я начинаю думать, что все друзья Стива такие же безумцы, как он сам, — отрезала Джинни, но Диего сделал такую жалобную гримасу, что она не удержалась от улыбки, и лицо юноши мгновенно просветлело.

Она закрыла глаза в знак согласия, и Диего начал энергично кружить ее в вальсе, незаметно отводя к краю площадки. Через несколько минут оба оказались в полнейшей темноте. Платье Джинни тут же зацепилось за какую-то ветку, но Диего, не обращая ни на что внимания, тащил ее вперед. Что за спешка? Куда он ведет ее? Неужели снова похищение? Может, Стив договорился с Диего избавиться от нее?

Неожиданно они оказались на крохотной лужайке — впереди чернело какое-то здание. Ни одного огонька! Диего, крепче сжав ее пальцы, помог переступить через порог. Тяжелая дверь захлопнулась за ними, и мгновенно чья-то рука обвилась вокруг талии Джинни. Только голос Стива удержал ее от крика:

— Тише, любимая. Теперь я уверен, что нас ищут…

Джинни едва не упала от облегчения, смешанного с яростью. Диего поспешно прошептал, что скоро вернется с «другими». Дверь открылась и снова закрылась. Стив потянул Джинни вниз, несмотря на невольное сопротивление девушки. Она обнаружила, что сидит на чрезвычайно неудобной скамейке с высокой жесткой спинкой, а его рука по-прежнему обвивает ее талию.

— Джинни, ради Бога! Никогда еще не знал женщины, у которой настроение так быстро меняется! Чего ты боишься?

Что я тебя изнасилую?

— Стив Морган, я уверена, ты способен на все. На все! — объявила она дрожащим от ярости голосом. — Почему ты заставил своего приятеля притащить меня сюда? Какое грязное дело замыслил?

— Тише, злючка! И перестань сопротивляться — я только хотел поговорить с тобой наедине. Помнишь, я просил тебя о перемирии.

— Да, конечно, но…

— Джинни!.. — Неожиданно резкий окрик заставил ее замолчать на полуслове. — Будь у меня время, я разыгрывал бы страстного любовника, заставил бы замолчать поцелуями, умолял бы подумать спокойно, но времени нет — а мне столько нужно тебе объяснить!

— Ты прав, действительно, объяснения не помешают, Стив Морган! Понимаешь, в каком ты положении? Полковник Деверо задавал неприятные вопросы — уверена, он все знает и играет со мной как кошка с мышью. А тот, другой…

— Неужели боишься за мою безопасность, душечка? Весьма трогательно. Может, в другое время я… — Он почему-то замолчал и взял ее за руки. — Прости, Джинни. Когда я велел Диего привести тебя, то, поверь, был полон самых добрых намерений. Но ты почему-то всегда заставляешь меня забыть о них. Может, все-таки сначала выслушаешь меня, прежде чем осыпать упреками?

Внезапная перемена в обращении застала Джинни врасплох. Лунный свет прорезал темноту, и девушка охнула от изумления.

— Мы в семейной часовне. Здесь по крайней мере можно поговорить спокойно. Тебе не нравится это место?

— Глупо, конечно, — пробормотала Джинни, — но почему-то кажется, что мы совершаем святотатство.

Повернув голову, она попыталась разглядеть выражение лица Стива.

— Стив, что ты делаешь здесь? Что случилось?

— Как ты уже заметила, любимая, я, кажется, попал в осиное гнездо.

Пальцы его чуть сжались, хотя голос был по-прежнему спокоен.

— Бил знает, что я здесь, Деверо известно, кто я, сторожевые псы следят, чтобы я не сбежал, — так что дело плохо!

Горькое признание странным образом тронуло Джинни.

Стив не часто признавал поражение, даже когда был окружен врагами. Почему он не сбежит? Ведь можно.

— Но ты уже ускользнул от них! Можешь…

— Да, я могу скрыться, но, видишь ли, дал слово деду, что не сделаю этого, пока не выполню своих обязательств по отношению к тебе и… я понял, насколько он прав. Если согласишься, Джинни, мы могли бы пожениться сегодня. Диего пошел за Ренальдо и священником — они скоро будут здесь.

И снова Джинни показалось, что она грезит. Слова не шли с языка, словно Стив нанес неожиданный сильный удар.

Она выдернула руку и хотела вскочить, но Стив вновь с нетерпеливым восклицанием притянул ее к себе:

— Прекратишь ты воображать черт знает что?! Сиди смирно, дикая кошка, и дай мне договорить.

— Не желаю ничего слушать, — прошептала она, сгорая от унижения. — Я передумала — ничто на свете не заставит меня стать твоей женой. Можешь идти на все четыре стороны, беги, убирайся! Можешь обо мне не заботиться!

— Заткнись, Джинни! Ты была такой рассудительной и злой сегодня, в чем дело сейчас? Прекрати истерику, словно я оскорбил тебя, — я лишь думаю о твоем будущем! Помолчи и слушай: я не желаю сбегать, пока не узнаю, что в точности известно Билу и твоему другу Деверо. Но на случай… если что-то случится, хочу быть уверенным, что о тебе позаботятся.

Маска цивилизованности, терпения исчезла — перед Джинни вновь был дикарь, готовый на все, лишь бы добиться своего.

— Может, у меня не так уж много совести и благородства, но ты не заслужила того, что я сделал с тобой! Самое ужасное в том, что мы вообще встретились! Но теперь не в этом дело — тебе лучше перестать вести себя как избалованный ребенок и принять все как есть, — точно так же, как ты согласилась с планом дона Франсиско. Возьми себя в руки!

Черт возьми, почему ты плачешь?

Презрение в голосе заставило Джинни вызывающе поднять подбородок:

— Я плачу от злости! А ты что думаешь? Клянусь, ни одна женщина не может похвастаться таким романтическим предложением. Почему ты так внезапно заторопился жениться? Не терпится сделать меня вдовой?

— Ну что ж, думаю, поразмыслив, ты должна быть только рада этому! Однако предупреждаю, что не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Я бывал и в худших ситуациях, но тогда…

— Тогда тебе не приходилось заботиться о жене, не так ли? — язвительно бросила Джинни. — Ну что ж, можешь не волноваться за меня, даже если придется стать твоей женой только для того, чтобы высоко держать голову в обществе! Я, конечно, не собираюсь тревожиться за тебя. Какое будущее ты можешь мне предложить — быть вдовой преступника или женой бандита-беглеца? Не жди только, что я похороню себя в глуши, желая скрыть свой позор! И поверь, я выполню все, о чем предупреждала, — вернусь во Францию и…

Дверь часовни бесшумно открылась, и Джинни охнула от неожиданности, но Стив уже поднял ее на ноги и прижал к себе.

— Поскольку ты согласилась выйти за меня, дорогая, давай сначала поспешим с церемонией, хорошо? Как только все будет закончено, мы сможем найти способ избавиться друг от друга. Пойдем — не будем заставлять ждать падре Бенито.

Глава 32

Они поженились. Короткая церемония, участники которой говорили полушепотом, наконец завершилась. Когда Стив наклонился, чтобы прикоснуться к ее губам официальным коротким поцелуем, Джинни почувствовала такой холод, словно превратилась в кусок льда.

Каким нереальным казалось все вокруг… Неужели это действительно произошло? Она замужем, окружена чужими людьми, даже ее шафер — тот самый неприметный американец, совершенно ей незнакомый, — может, он тоже связан с хуаристами. И отец Бенито тоже революционер. Этот истощенный сгорбленный старик вот уже месяц скрывался в доме Рональде, потому что поднял жителей маленькой деревни на восстание против правительственных войск.

В свете мерцающих свечей его фигура казалась таинственной и немного зловещей, хотя голос был звучным и чистым.

Позже Джинни вспомнила, как Стив несколько раз брал ее за руку, какой теплой была его ладонь и как леденило кольцо, которое он надел ей на палец. Она не спросила Стива, где он раздобыл кольцо, — оно слишком маленькое, чтобы принадлежать ему.

В любом случае Джинни теперь замужняя женщина, но нет мужчины, которого она любит и которому верит. Она почти с облегчением подставила губы Диего. Тот долго целовал ее, объявив, что это привилегия спасителя невесты. Поцелуй Ренальдо был каким-то испытующим, почти печальным.

Потом он крепко сжал руки Джинни и сказал, что всегда будет ее другом и она во всем сможет на него положиться.

Когда Ренальдо исчез в темноте вместе со священником, Джинни ощутила невыразимое одиночество. Она долго провожала его взглядом, зная, что это уходит единственный настоящий друг в мире. Но тут Стив вновь обнял ее за талию.

— Я начинаю думать, что ты влюблена в Ренальдо, чуть язвительно прошептал он. — Подумай только, ты могла бы выйти замуж за него! Не повезло тебе! Но не нужно огорчаться, дорогая, я не потребую многого! Уверен, ты предпочитаешь быть женой, а не любовницей!

Они направились к дому. Диего и американец шли сзади, о чем-то переговариваясь. Лицо Стива в лунном свете выглядело словно высеченным из гранита. Боже, как он собирается объяснить все дону Франсиско? И что скажет она сама? Почему он сделал это? Почему она позволила втянуть себя в подобную авантюру? И тут в голову внезапно пришла ужасная мысль: как жена Стива, она не имеет права теперь давать показания против мужа — без сомнения, он именно поэтому ускорил события. Какое разочарование для бедного полковника Деверо! Теперь она может послать отцу известие о свадьбе!

— Ты необычно молчалива, — резко-неприязненно бросил Стив.

И действительно, глядя на белое напряженное яйцо Джинни, он почувствовал, как в душе поднимается злоба.

В самом деле! Можно подумать, она забыла твердую решимость выйти за него замуж, чтобы превратить его жизнь в ад! Можно подумать, что ее ведут на муки! Выглядит словно трагедийная актриса. Что это с ней?

Но Джинни, спокойно подняв глаза, ответила странно-безжизненным голосом:

— О чем говорить? Во всяком случае; мне нечего сказать!

Ему отчаянно захотелось хорошенько встряхнуть ее, причинить боль так, чтобы волосы рассыпались по плечам, услышать яростный крик! Именно его вынудили подчиниться и вступить в этот смехотворный брак, а она разыгрывает жертву. Что за непоследовательная, непредсказуемая женщина!

Только воспоминание о спокойном приказе Бишопа скрыться где-нибудь и переждать, поскольку женщина обладает свойством лишать разума мужчину в тот момент, когда ему необходимо мыслить здраво, помешало Стиву схватить ее в объятия, стереть с ее лица холодное трагическое выражение.

С трудом взяв себя в руки, Стив отпустил талию Джинни и, потемнев от гнева, зашагал вперед.

— Постарайся скрыть свои сожаления. Отступать поздно, милочка, и тебе лучше понять это, прежде чем встретиться с моим дедом! У меня предчувствие, что ом далеко не в лучшем настроении!

Ощутив себя брошенной и никому не нужной, Джинни почти побежала, стараясь догнать Стива, и, схватив его за руку, заставила замедлить шаг.

— Лучше объясни, что с тобой? — потребовала она. — Что это вдруг на тебя нашло? То беспокоишься за меня, то злишься на что-то, становишься просто невыносимым! Неужели не хочешь, чтобы я защитила тебя перед доном Франсиско? — продолжала Джинни, разъяренная его пренебрежительным взглядом. — Ведь он — единственный, кого ты побаиваешься!

И конечно, ты сделал все, чтобы я не могла давать показания полковнику Деверо! Доволен?

И ошеломленно услышала, как Стив громко расхохотался:

— Ну вот, наконец-то ты пришла в себя! Не долго страдала!

Схватив Джинни за руки, он весело закружил ее. Она заметила, что лицо его больше не было холодным и замкнутым; Стив весело улыбался. Но пока Джинни обдумывала, как бы поязвительнее ответить, Стив опередил ее, признавшись, что и в самом деле нуждается в защите от гнева деда:

— О, конечно, я все свалю на тебя — скажу, что ты не хотела всей этой суматохи и пышной свадьбы и что тебе не терпелось забраться ко мне в постель с благословения церкви…

Джинни побагровела от смущения, услышав за спиной приглушенный смешок, который Диего тут же замаскировал кашлем.

— Стив Морган! — взвизгнула она. — Ты…

Но тут же замолчала — внезапно они оказались на большой поляне, сбоку от главного дома. Здесь тоже была широкая крытая веранда с пологими ступеньками, ведущая в небольшой закрытый двор, где стояли стулья и столы. В тени высокого дуба три музыканта играли для девушки в широкой сборчатой юбке с гребнем из слоновой кости в волосах. Маленькая группа зрителей, собравшихся вокруг девушки, ритмично хлопала в такт щелканью ее кастаньет. Танцовщица была очень красива. Красная роза над ухом пламенела на фоне черных, как вороново крыло, волос. Она танцевала грациозно, с неподдельным увлечением. Но тут в круг неожиданно влетел мужчина и присоединился к девушке.

Распахнутая короткая черная куртка открывала ослепительно белую рубашку, серебряная отделка на рукавах и лацканах переливалась в неверном свете фонарей.

Джинни задохнулась от неожиданности и забыла все, что хотела сказать: примитивно-земная чувственность танца заставила забыть обо всем. Вот она — истинная безмолвная страсть, древняя как мир игра мужчины и женщины!

— Ее зовут Консепсьон — она цыганка. Они танцуют как дышат. На гитаре играют ее братья. А вон тот мужчина со зловещими усами — их отец, вожак племени, — пояснил Диего медленнее, мечтательно, зачарованно. Даже не поворачиваясь, Джинни поняла, что он не может оторвать взгляда от цыганки.

Все четверо присоединились к кругу зрителей. Стив, рассеянно обняв Джинни за плечи, уставился на танцующих, в уголках рта играла странная полуулыбка.

О, если бы она могла так танцевать! Эта женщина олицетворяла всех женщин в мире — она издевалась и манила, выказывала страсть и холодность, приближалась к партнеру так, что полная грудь задевала сорочку, но тут же поворачивалась спиной. Играла с ним, предлагала себя и через миг отстранялась; иногда зубы блестели в улыбке, словно жемчуг, но временами она принимала высокомерный, неприступный вид.

Танец приближался к мучительно-страстному завершению — женщина наклонилась к любовнику, подняв лицо, обвив руками его шею… лишь на мгновение, и тут же ускользнула.

Мужчина отступил, растаяв в темноте, и девушка снова начала танцевать одна, зазывая, » улыбаясь всем мужчинам.

Музыканты заиграли медленнее, жалобнее — девушка, казалось, без всякого стыда предлагала себя. Кастаньеты молчали, тело извивалось, словно ветка на ветру. Руки на миг запутались в волосах, и сияющая темная масса неожиданно рухнула на плечи. В руках оказалась роза, и, когда музыка резко смолкла, цветок с силой полетел в лицо Стива.

«Это просто смехотворно, — подумала Джинни несколько минут спустя. — Сколько женщин было в его прошлом… и сколько еще появится?»

Она не знала только, чего больше в ее душе — ярости или изумления.

Толпа мгновенно притихла, расступилась перед девушкой, решительными шагами направлявшейся к Стиву. На какое-то мгновение Джинни даже испугалась, что эта дикарка выкинет что-нибудь безумное. Она почувствовала, как Стив снял руку с ее плеч — каким-то образом роза оказалась в его пальцах, а сам он… широко улыбался. Как хорошо Джинни знала эти издевательские шутливые нотки в голосе, но на этот раз с непонятным раздражением поняла, что они звучат для другой.

— Ты танцуешь прекрасно, как всегда, Консепсьон! И все такая же красавица! Но где твой муж?

Глаза девушки превратились в узкие злобные щелки, как у разъяренной кошки.

— Ха! А ты, мой галантный кабальеро? С каких пор беспокоишься о таких пустяках, как муж, когда являешься к друзьям? Муж! — презрительно выплюнула она. — Прекрасно знаешь, что я вышла за него только тебе назло… ты… ты… — И тут девушка разразилась потоком таких грязных ругательств, что уши Джинни загорелись, а Диего разразился смехом. Но, продолжая обличать Стива, Консепсьон, вскинув руки, прижалась к нему, отыскала губами его губы. И Стив ответил на поцелуй, и еще как!

Джинни, кипя гневом, который едва удавалось сдержать, сжала кулаки и, должно быть, все-таки издала какой-то звук или шевельнулась, потому что Диего тут же прошептал, что она должна понять… Эстебан знает Консепсьон с детства… они просто старые друзья…

— О да, — прошипела Джинни. — Я вижу! Он целует ее вот уже две минуты! Вы что, за дурочку меня принимаете?

Она повернулась к несчастному Диего, резанув его взглядом, словно кинжалом:

— А вы, сеньор, будьте добры, прекратите защищать этого бесчестного человека, которого называете своим другом! Пусть хотя бы раз в жизни сам за себя ответит! Взгляните, он просто любуется собой! Ох-хх…

Она остановилась перевести дыхание и только сейчас заметила молчаливо надвигавшуюся на Стива группу мужчин, похожих на ангелов мщения, и с удовлетворением увидела среди них отца девушки, того самого, с огромными усами.

— Ваш приятель… э… э… несколько неосторожен, не так ли? — пробормотал незаметный американец.

Джинни, к собственному удивлению, поняла, что он выглядит несколько разочарованным.

— От них можно ожидать неприятностей?!

Но Диего, пытаясь успокоить Джинни, лишь что-то неразборчиво пробормотал.

— О, надеюсь, они покажут ему! — торжествующе объявила Джинни. — По-моему, это серьезные противники!

Но радость ее быстро увяла, когда отец угрожающе прорычал:

— Консепсьон!

Дочь неохотно высвободилась из объятий Стива, и Джинни едва сдержала крик отчаяния, видя, как цыгане продолжают угрожающе надвигаться на Стива.

Что это с ним? Почему не пытается спастись?

Но вместо этого он улыбаясь протянул руки:

— Санчес, старый дружище! Не ожидал встретить тебя здесь!

— Вижу, — злобно прорычал тот. Но внезапно темное лицо расплылось в широкой улыбке, и он оглушительно расхохотался:

— Ах ты, юный негодяй! Опять за старое! Подойди и поздоровайся с друзьями!