Ронни вернулась в комнату, неся в каждой руке по стакану апельсинового сока. Она молча подала их нам. Я попробовал. Очень вкусно. Вкус был такой, какой бывает только у свежевыжатых апельсинов. Давненько не пробовал я апельсинового сока, ведь апельсины стоили достаточно дорого. Я осушил стакан.
      Филдз медленно потягивал сок, оценивающе поглядывая на меня. Наконец он заговорил. - Что ты скажешь насчет пяти сотен?
      Я отрицательно покачал головой. Тут-то я был в своей тарелке. Я знал, где можно поторговаться.
      - Вам придется прибавить.
      Он допил сок и наклонился вперед в своем кресле. - А сколько, ты думаешь, это будет стоить?
      - Штуку, - сразу сказал я. При этом ему достанется верных три по его же собственным словам.
      Он помахал сигарой. - Семь пятьдесят. И вот эту куколку.
      - Говорите о деньгах, - улыбнулся я . - Я уже поиграл с куклой. Она слишком шикарна на мой вкус.
      - Семь с половиной - это большие деньги, - заворчал Филдз.
      - Недостаточно, - ответил я. - Мне надо хорошо выглядеть. Это значит, что мне придется вынести кучу побоев, чтобы сделать вам три штуки.
      Он вдруг встал, подошел к моему креслу и посмотрел на меня сверху вниз. Он тяжело опустил свою руку мне на плечо. - Ладно, Дэнни, - пробубнил он. - Пусть будет так. Получишь деньги сразу же после боя.
      Я покачал головой. - Не-а. Половину вперед и половину после.
      Он рассмеялся и повернулся к Ронни. - Я ведь говорил тебе, что малый смышлен. - Он снова повернулся ко мне. - Идет. Получишь в день перед боем. А за остальными можешь придти на следующий день.
      Я медленно поднялся на ноги, продолжая внимательно и настороженно вглядываться в него. Мне не хотелось, чтобы он понял, как я рад этому.
      - Ну что ж, г-н Филдз, я к вашим услугам, - сказал я, направляясь к двери. - Ещё увидимся.
      - Дэнни, - голос Ронни заставил меня обернуться. - Ты вернешься?
      Я перевел взгляд на г-на Филдза и затем обратно на неё. -Конечно, вернусь, -осторожно сказал я. - За деньгами!
      Филдз расхохотался на всю комнату. - Малый в карман за словом не лезет.
      От гнева у неё вспыхнуло лицо, и она угрожающе шагнула ко мне, подняв руку для удара. Я поймал её руку на полпути и крепко сжал ее. Мгновенье мы постояли, глядя друг другу в глаза.
      Я сказал тихо, чтобы слышала только она. -Брось, Сара. Мечтами сыт не будешь.
      Я разжал пальцы, и рука ее опустилась. Что-то в глазах у неё показалось похожим на слезы, но я не был в этом уверен, так как она повернулась ко мне спиной и подошла к Филдзу. - Ты прав, Макс, -сказала она, повернувшись ко мне спиной. -Он смышленый малый. Слишком смышленый.
      Я закрыл за собой дверь и направился вниз по лестнице. Кто-то подымался мне навстречу, и я посторонился. Это был Спит.
      Узнав меня, он вздрогнул, машинально сунул руку в карман и вынул складной нож.
      Я медленно заулыбался, внимательно следя за ним. - На твоем месте я бы убрал перо, - тихо сказал я. Боссу это может не понравиться.
      Он быстро глянул на дверь Филдза затем снова на меня. На лице у него проявилась нерешительность. Я на сводил с него глаз. Вдруг в коридоре прогремел голос Филдза: "Спит, черт побери! Где ты там?" Нож сразу исчез в кармане Спита. -Иду, босс, - крикнул он и заспешил вверх по лестнице.
      Я проводил его взглядом до тех пор, пока он не вошел в квартиру Филдза, и только потом стал спускаться по лестнице. День был яркий и светлый, и я решил сбегать к дому Нелли. Было еще рано, и у меня было немного времени, чтобы увидеться с ней, пока она не ушла на работу.
      А в том состоянии, в каком я находился, увидеться с ней мне пошло бы только на пользу.
      
      Глава 16
      В то утро я проснулся под гул отцовского голоса. Сонный, я лежал в постели, пытаясь разобрать, что он говорит. И вдруг я сразу проснулся. Ведь сегодня был тот самый день. Завтра все уже закончится, и я вернусь к нормальной жизни. Вновь стану никем.
      Я спустил ноги с кровати, нащупал шлепанцы и, потягиваясь, встал. Может быть, так оно и лучше. Тогда мой старик уж будет счастлив. Он получит свои деньги, а я брошу заниматься боксом. Тогда, может быть, здесь станет спокойно. Эту последнюю неделю время между боями превратилось для меня в ад. Отец всё время придирался ко мне.
      Я запахнулся в халат и отправился в ванную. Посмотрел в зеркало и пощупал себе лицо. Сегодня не стоит бриться, иначе кожа будет слишком нежной и легко ранимой.
      Я согласился на то, чтобы проиграть, но мне не хотелось вдобавок истекать кровью.
      Я вычистил зубы, умыл лицо и причесал волосы. Душ решил принять попозже, в спортивном зале. Там ведь была горячая вода. Когда я возвращался к себе в комнату, голос отца сопровождал меня по коридору. Я оделся и пошел на кухню.
      Когда я вошел туда, отец замолчал. Он холодно посмотрел на меня поверх кофейной чашки.
      Мать заспешила ко мне. - Садись и пей кофе.
      Я молча сел за стол напротив отца. После сегодняшнего вечера ему не за что будет больше пилить меня, - подумал я. -Привет, Мими, -сказал я, когда та вошла в комнату. Дела шли так плохо, что я даже стал разговаривать с ней.
      Она тепло и искренне улыбнулась мне. - Салют, чемпион, - пошутила она.
      -Собираешься победить сегодня вечером?
      Отец стукнул кулаком по столу. -Черт побери! -заорал он. -Да что, в этом доме все посходили с ума? Я не хочу больше слышать о боксе, слышите?
      Мими упрямо повернулась к нему. - Он же ведь брат мне, - спокойно произнесла она. - И я говорю ему, что хочу.
      У отца отвисла челюсть. Вероятно первый раз в жизни Мими возразила ему. Он отчаянно стал хватать ртом воздух, и сдерживающая рука матери легла ему на плечо.
      - Не надо спорить сегодня, Гарри, - твердо сказала она. -Пожалуйста, не надо спорить.
      - Н-но ты ведь слышала, что она сказала? - смущенно произнес отец.
      - Гарри! - резко и возбужденно произнесла мать. - Давайте позавтракаем спокойно.
      В комнате установилась напряженная тишина, нарушаемая только стуком тарелок, перемещаемых на столе. Я ел молча и быстро. Затем отодвинул стул и встал. - Ну, - сказал я , глядя на них сверху вниз. Мне пора в спортзал.
      Все промолчали. Я вымученно улыбнулся. - Может быть, пожелаете мне удачи? - спросил я. Я знал, что это ничего не решит, но так мне было бы приятнее идти туда.
      Мими схватила меня за руку, привстала на цыпочки и поцеловала меня. Успеха тебе, Дэнни, - сказала она.
      Я благодарно улыбнулся ей и затем повернулся к отцу. Он склонился к тарелке и даже не глянул на меня.
      Я повернулся к матери. Её встревоженные глаза были широко раскрыты. Ты будешь осторожен, Дэнни?
      Я молча кивнул. Пока я смотрел на неё, к горлу у меня подкатил комок. Я вдруг заметил все те перемены, которые произошли в ней за последние несколько лет. Она притянула к себе мою голову, поцеловала меня в щеку и заплакала. Я порылся в кармане. - Вот вам два билета, - сказал я, протягивая их ей.
      Тут скрипнул голос отца. - Они нам не нужны! - Он гневно уставился на меня, - Возьми их назад!
      Я все еще держал билеты в руке. - Я ведь доставал их для вас, -сказал я.
      - Ты слышал, что я сказал! Они нам не нужны. Я глянул на мать, но она слегка качнула головой. Я медленно положил билеты в карман и двинулся к двери.
      - Дэнни! - окликнул меня отец.
      Я обнадежено обернулся. Я был уверен, что он передумал. Рука у меня уже была в кармане и вынимала билеты. Затем я увидел его лицо и понял, что ничего не изменилось. Он был бледен и угрюм, а глаза его невидяще смотрели на меня.
      - Ты все-таки будешь драться сегодня вечером?
      Я кивнул.
      - После того, что я тебе сказал?
      - Я обязан, папа, - просто ответил я.
      Голос у него стал холодным и пустым. -Дай мне свой ключ, Дэнни, - протянул он руку.
      Я посмотрел на него мгновенье, затем глянул на мать. Она машинально повернулась к отцу. - На сейчас, Гарри.
      Голос у отца дрогнул. - Я говорил ему, что, если он пойдет ещё раз на бой, то сюда больше не вернётся. Так оно и будет.
      - Но, Гарри, - взмолилась мать, - он же ведь ещё ребенок. Отец вспыхнул от гнева, который наполнил кухоньку как гром в летнюю грозу. - Он уже достаточно мужчина, чтобы убивать кого-либо. Он уже достаточно взрослый и может решать, что ему надо. Я долго пытался сделать из него что-нибудь. Но больше этого не будет!
      - Он посмотрел на меня. - Вот твой последний шанс!
      Я глянул на него в один ослепительный миг. Я думал лишь о том, что он мне отец, что я его отпрыск, кровь от крови его, а теперь ему это стало безразлично. Как бы с удивлением я увидел, как ключ вылетел у меня из пальцев и звякнул на столе перед ним. Мгновение я смотрел на его сияющий серебряный блеск, затем повернулся и вышел из дверей.
      
      Я стоял перед столом Филдза, пока он отсчитывал деньги и клал их на стол. На губах у него теперь улыбки не было. Глаза, почти совсем заплывшие жиром, были хитрыми и холодными. Он подвинул мне деньги пухлым пальцем. Вот они, малыш, - сказал он сиплым голосом. -Бери.
      Я посмотрел на них: пять новеньких хрустящих стодолларовых бумажек. Я взял их.
      Приятно было держать их в руках. Отец запоёт совсем по другому, когда я покажу их ему. Я сложил их и сунул в карман.
      - Спасибо, - буркнул я.
      Он улыбнулся. - Не благодари меня, Дэнни, -тихо сказал он. -И не перечь мне.
      Я удивленно глянул на него. -Не буду, - быстро ответил я.
      - Я тоже думал, что так оно и будет, - сказал Филдз, махнув рукой, - но Спит считает, что ручаться нельзя .
      Я посмотрел на Спита, прислонившегося к стене и чистившего себе ногти складным ножом. Он выдержал мой взгляд . Глаза у него были холодные и настороженные.
      - И с чего бы это он так подумал? -саркастически спросил я Филдза. Филдз громко рассмеялся. Стул заскрипел под ним, когда он встал. Он обошел вокруг стола и тяжело хлопнул меня рукой по плечу. -Молодец! -сказал он уже добродушно. - Но только не забывай, что в руках у тебя мои деньги.
      - Не забуду, г-н Филдз, - сказал я, направляясь к двери.
      - И не забудь ещё одну вещь, Дэнни, - сказал он мне вдогонку. От дверей он смотрелся очень величественным и мощным, пока стоял там перед своим столом. Это был тот Макси Филдз, о котором мне говорили.
      - Что же? - спросил я.
      Глаза у него вдруг раскрылись, и обнажилась бесцветная агатовая радужная оболочка и выпуклые зрачки. - Я буду следить за тобой, - ответил он тяжелым голосом с угрозой.
      
      Я открыл дверь в спортзал, и там сразу установилась тишина. До этого там было довольно шумно, но теперь в ист-сайдском клубе мальчиков настала мертвая тишина.
      В углу зала стоял г-н Спритцер. Он медленно повернул ко мне лицо. Я подошел к нему, ощущая на себе взгляды окружающих. И чего это они смотрят на меня так, как будто гордятся мной? В кармане у меня лежали пятьсот долларов, и поэтому гордиться мной было нечего.
      - Я, я пришел, г-н Спритцер, - нервно произнес я. К этому времени я уже был совсем уверен, что все до единого в зале видят меня насквозь .
      На лице у него вспыхнула светлая улыбка. -Привет, чемпион!
      Это послужило как бы сигналом, и поднялся гвалт. Все присутствующие в зале столпились вокруг меня, все сразу закричали, пытаясь привлечь мое внимание Я пробовал улыбаться им, но не смог . Лицо у меня застыло какой-то странной маской.
      Затем Спритцер взял меня под руку и стал расчищать дорогу сквозь толпу, отводя меня в свой кабинет.
      - Потом, ребята, потом! - возвысил он свой голос над остальными. - Поберегите приветствия до окончания дня!
      Как оцепеневший я позволил ему ввести себя в кабинет.
      
      Глава 17
      Хриплый рев толпы доносился в раздевалку и резал мне уши. Это было тяжелое монотонное море звуков, рев древний как мир. Так ревели люди в джунглях, когда дерутся двое животных, они так же вопили в Колизее во время цезаревых каникул.
      Пять тысяч лет не изменили их природы.
      Я повернул на столе голову, чтобы руками прикрыть уши и приглушить этот шум, но полностью заглушить его я не смог. Он все еще звучит, только теперь потише, чуть ниже уровня слышимости, но он вернется в тот миг, как я поверну голову.
      В комнате резко прозвучал гудок. Я почувствовал на спине руку Спритцера. - Это нам, малыш.
      Я сел и спустил ноги со стола. В животе у меня был кусок свинца. Я тяжело сглотнул.
      - Волнуешься, малыш? -улыбнулся Спритцер. Я кивнул.
      - Пройдет, - уверенно произнес он. - Такое бывает у каждого боксера впервые в Гардене. В этом зале есть что-то особенное.
      Я подумал, а что бы он сказал, если бы знал правду. Дело было вовсе не в зале, дело было в том, что я собирался проиграть. Мы вышли из раздевалки и остановились у края рампы. Я выглянул в зал. Там было безликое море людей, ожидавших результатов только что закончившегося раунда. Где-то там были Сэм и Филдз. И Нелли, даже она пришла. Только мой отец и мать не пришли.
      Когда объявили результат, рев толпы усилился.
      - Выходи, Дэнни, - сказал Спритцер. Мы двинулись по рампе к белому озеру огней - это был ринг.
      Я слышал, как они орали. Некоторые даже называли меня по имени. Я твердо шел за Спритцером с опущенной головой, обмотанной большим белым полотенцем как шоры у лошади. Рядом с собой я чувствовал взволнованное дыханье Зепа. Голос его поднялся над ревом толпы. -Посмотри, Дэнни - взволнованно сказал он. - Вон Нелли!
      Я поднял голову и увидел, что она улыбается мне трепетно сладкой взволнованной улыбкой, а затем она пропала среди моря других лиц.
      Я уже был у ринга и пробирался сквозь канаты. Яркие белые огни после сумрака рампы резали мне глаза. Я часто заморгал. Диктор произнес мою фамилию, и я вышел в центр ринга. Я слышал его голос, но не слушал его, так как знал, что он скажет, наизусть.
      - Расходитесь по моей команде... В случае нокдауна идите в ближайший нейтральный угол... Снова в свой угол, выходите на бой, и пусть победит сильнейший.
      Ха-ха! Вот так шутка. Пусть победит сильнейший! Я скинул халат. Этот комок у меня в пузе стоил мне пятисот долларов в кармане, Над ухом у меня звучал голос Спритцера. -Перестань волноваться, малыш, -говорил он. Худшее из того, что может случиться, так это проиграть этот раунд.
      Я удивленно посмотрел на него. Он даже не знает сам, насколько он прав. Больше всего меня тревожило, как бы из моих брюк в раздевалке не увели те пять сотен.
      Насчет боя волноваться было нечего: я уже выбрал победителя.
      Я с любопытством посмотрел в противоположный угол. Когда я стоял в центре ринга, слушая судью, я даже не посмотрел на пацана, с которым собирался драться. Он смотрел на меня с напряженным и взволнованным выражением лица. Я улыбнулся ему.
      Ему нечего было волноваться, если бы он только знал. Его звали Тони Гарделла, он был итальянцем и занимался боксом в Бронксе.
      Прозвенел звонок. Я выскочил в центр ринга и почувствовал удивительную легкость в ногах и уверенность в себе. Зная, что я проиграю этот бой, я ощутил в себе уверенность, что могу выиграть, уверенность, которой у меня не было до того. Я перестал беспокоиться о том, что будет, так как знал уже ответ.
      Я начал левой, чтобы прощупать пацана, пробуя, на что он способен. Он опоздал с ответом, и автоматически я быстро двинул правой ниже его защиты. Пацан зашатался. Я инстинктивно двинулся добивать его. В ушах у меня раздался рев толпы. Я уже взял его и понял это. Затем вспомнил, что мне нельзя доконать его, ведь я обязан проиграть. Я дал ему войти в захват и связать себя. Я сделал несколько ложных ударов по спине и почкам Гарделлы. Почувствовав, что силы возвращаются к нему, я оттолкнул его и держал его на расстоянии до окончания раунда. Нельзя было позволить себе рисковать и поранить его.
      Прозвучал гонг, и я вернулся к себе в угол. Спритцер негодовал и кричал мне:
      Ведь ты же взял его, почему же не пошел дальше?
      - Я не смог наладиться, - поспешно ответил я. Нужно быть поосторожней, иначе он все поймет.
      - Закрой рот, - рыкнул он. -Побереги дыханье!
      Когда прозвучал гонг, Гарделла осторожно вышел из своего угла. Я несколько опустил свою защиту и стал ждать его наступления. Он осторожно держался на отдалении, оставаясь вне пределов досягаемости. Я смотрел на него в изумлении.
      Каким же, к черту, образом он собирается выиграть этот бой? Чтобы я сам себя нокаутировал? Я двинулся к нему. Может быть мне удастся втянуть его в бой? Он отступил. Становилось всё трудней проиграть этот бой, чем выиграть его.
      Толпа уже начала свистеть и шикать, и только тогда мы разошлись по углам. Я сел на скамеечку, опустив голову и глядя вниз на брезент.
      И снова закричал Спритцер. - Напирай на него. Не давай ему времени уходить. Ты уже достал его. Вот поэтому он и виляет.
      После гонга я быстро выскочил из угла и, когда прошел больше половины, встретился с ним. Он дико махал кулаками. Он также получил приказ драться. Я машинально блокировал несколько его ударов. Как этот пацан попал в финал, я не знаю, но он был слабаком. Стыдно было отдавать победу такому противнику, но я ведь обязан. Я же заключил сделку. Я преднамеренно на мгновенье ослабил защиту.
      Его удары стали прорываться сквозь нее. В них была странная сладость боли, в некотором роде вознаграждение. Как будто бы я раздвоился, и одно моё "я"
      радовалось тому, что другое бьют.
      Пора было давать отпор. Надо, чтобы все выглядело хорошо. Я шире размахнулся правой. Его легко блокировали, и я получил хороший удар в живот. Пацан уверенно улыбался мне. Это обожгло меня. Он не имеет права чувствовать себя таким образом. Я сейчас дам ему несколько ударов, чтобы он хоть немного меня зауважал.
      Я стукнул его левой и попытался провести апперкот, но он легко ушел от него.
      Мне стало досадно. Я смотрел на его пляшущую фигуру. Удары кусали меня, но я отмахивался от них. Я просто стукну малыша разочек, чтобы он понял, кто хозяин на ринге, а потом он может получить свою дурацкую победу.
      Вдруг на лице у меня раздался ослепляющий взрыв, и я почувствовал, что опускаюсь на колени. Я попытался было встать, но ноги меня не слушались. Я отчаянно тряхнул головой и услышал счет судьи. - Семь Я почувствовал, как силы возвращаются мне в ноги. Восемь! Теперь я могу встать, голова у меня снова ясная. Я понял, что могу. Девять! Но для чего? Ведь мне все равно проигрывать. Можно с таким же успехом дождаться конца отсчета.
      Но когда рука судьи стала подниматься, я уже был на ногах. На кой черт я сделал это? Надо было лежать. Судья взял меня за запястья и обтер мне перчатки себе о рубашку. Он отступил, и Гарделла набросился на меня. Прозвенел гонг, я быстро отступил в сторону и вернулся к себе в угол.
      Я плюхнулся на скамейку. И чего это Спритцер орет мне на ухо? Все это бесполезно. Вдруг его слова дошли до меня. - Кем ты хочешь быть, Дэнни? Дурачком на всю жизнь? Никем и ничем? Ты же можешь взять его. Возьми себя в руки и добей его!
      Я поднял голову и посмотрел на противника. Гарделла уверенно улыбался. Я - дурачок, ничтожество? Именно это и произойдет. Я буду таким же, как и все остальные на Ист-Сайде, без имени, без лица, просто ещё один паренёк, затерявшийся в толкучке.
      По гудку я вскочил на ноги и вышел на ринг. Широко раскрывшись, Гарделла налетел на меня. Он отбросил всякую осторожность. Я чуть было не засмеялся про себя. Он считает, что дело в шляпе. Иди ты к черту, Гарделла! К чертям Филдза! Да пусть он забирает назад свои пять сотен и катится к едрене фене!
      Я почувствовал, как жгучая боль обожгла мне руку чуть ли не до локтя. Этот удар пришелся хорошо. Еще один. Если последний тебе показался еще не очень, сукин сын, то подожди следующего.
      Я почти небрежно парировал его слабый удар и выкинул правую вверх апперкотом.
      Кулак мой как-то судорожно прошел во вспышке огня. Пацан вдруг навалился на меня, и я отступил.
      Он стал падать. Я видел, как он опускается. Все было как в замедленном кино. Он растянулся у моих ног. Пару секунд я смотрел на него, затем опустил руки, поддернул трусы и пошел вразвалку в свой угол. Торопиться мне было больше некуда, времени у меня теперь вагон. Сегодня этот пацан выступать больше не будет.
      Судья сделал мне знак, и я протанцевал по направлению к нему. Он поднял мне руку. Когда я, ухмыляясь, шел к себе в угол, толпа ревела в мою честь. Чемпион!
      Я воспарил, как воздушный змей. Это чувство не покидало меня всю дорогу до раздевалки. Я был просто пьян и витал в облаках.
      И вдруг все это исчезло, ликование улетучилось, как воздух из проткнутого шарика. Прислонившись к стене у дверей раздевалки стояла знакомая фигура. Я уставился на неё, и шум толпы притих.
      Это был Спит. Он улыбался мне какой-то особенной ухмылкой и чистил себе ногти складным ножом. Вот он поднял его и, всё еще улыбаясь, сделал мне знак. Кожа у меня на шее покрылась мурашками. Затем он скрылся в толпе. Я быстро осмотрелся, не видел ли кто-либо этого. Но его никто не заметил. Все были заняты разговором между собой. И я позволил толпе увлечь себя.
      В раздевалке уже был Сэм, лицо у него скривилось в улыбке. Он схватил меня за руку. -Я знал, что ты сумеешь, малыш! Знал! Да, еще в тот самый первый раз в школе!
      Я тупо уставился на него. Говорить я не мог. Единственное, чего мне теперь хотелось, так это убраться отсюда. И поживее.
      
      ДЕНЬ ПЕРЕЕЗДА, 17 мая 1934 года
      - Спокойной ночи, чемпион, - улыбнулся Зеп, оставив нас в слабо освещенном вестибюле, и потопал вверх по лестнице. Мы видели, как он скрылся за поворотом первой площадки.
      Мы повернулись и посмотрели друг на друга. Она улыбнулась мне и обняла меня за шею. - Впервые за весь вечер мы остались одни, -с упреком прошептала она, - а ты все еще меня не поцеловал.
      Я наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но, когда наши губы встретились, у нас над головой заскрипела лестница. Я отстранился и стал напряженно прислушиваться.
      - Дэнни, что-нибудь случилось? - встревожено спросила она. Я глянул на неё. Она внимательно смотрела на меня. Я принуждено улыбнулся. - Нет, Нелли.
      - Так чего же ты так дергаешься? - спросила она, притянув мою голову к себе. - Ты так меня и не поцелуешь?
      - Я все еще переживаю, - неуклюже ответил я. Я не мог сказать ей, о чём думаю, никому не мог я этого сказать.
      - Так переживаешь, что не можешь меня поцеловать? - поддразнила она, улыбаясь.
      Я попробовал тоже улыбнуться ей, но не получилось, и поэтому я поцеловал ее. Я крепко прижался к её губам и ощутил, как смялись у нее губы под моим напором.
      Она тихо вскрикнула от боли.
      - Ну а что ты теперь думаешь? -спросил я.
      Она приложила пальцы к посиневшим губам. - Ты мне сделал больно, упрекнула она.
      Я дико засмеялся. - Я ещё не то сделаю тебе -пообещал я, снова притянув ее к себе, и прижался губами к ее горлу у основания шеи.
      - Я люблю тебя, Дэнни! - крикнула она мне в ухо.
      - Я тебя люблю, - прошептал я в ответ, обнимая ее. Я ощутил, как она обмякла у меня в руках, и тело ее прижалось ко мне. Губы наши снова встретились, и в ее поцелуе был жар, пронизавший меня насквозь.
      -Нелли! - хрипло вскрикнул я, повернув её в своих объятиях. Она прижалась спиной ко мне, а мои руки скрестились у нее на груди. Я прижался губами к ее плечу там, где ворот блузки сполз с него.
      Она повернула ко мне лицо и погладила мне щеку. Голос у неё стал совсем низким.
      - Дэнни, -проговорила она, - у меня так ослабли ноги, что я еле стою.
      Я погладил ей блузку и ощутил пальцами тепло её груди. Она глубоко вздохнула и откинулась на меня. Мы стояли так, как нам показалось, долго-долго.
      Наконец, она зашевелилась у меня в объятьях и в сумраке повернула ко мне лицо. У нее был нежный и любящий взгляд. - У меня заболела спина, извиняющимся тоном сказала она.
      Я ослабил объятья, и она повернулась ко мне лицом, а руки её прижимали мои к своей груди. Она счастливо улыбнулась мне. - Ну как, теперь тебе лучше?
      Я кивнул. Так оно и было. На некоторое время я забыл обо всём остальном.
      Она радостно улыбнулась и убрала мои руки со своей блузки. Лицо у неё разрумянилось и стало теплым, темные глаза её плясали, а губы изогнулись в нежной улыбке. - Ну а теперь, пожалуй, ты можешь идти домой и поспать? - спросила она. - Ты так нервничал весь вечер.
      Я снова кивнул. Она права, я переживал и нервничал весь вечер. В ресторане, куда Сэм повел всех нас на ужин, я вздрагивал при каждом шаге. Ел я с трудом. Но вряд ли кто-нибудь заметил это. Я взял ее руку и поцеловал ей ладонь. - Что бы ни случилось, Нелли, -быстро сказал я, - не забывай, что я люблю тебя.
      - И я люблю тебя, что бы ни было, - серьезно ответила она. Она подняла ко мне свое лицо, чтобы я поцеловал её. - Спокойной ночи, Дэнни.
      Я поцеловал её. - Спокойной ночи, сладкая. -Подождав, пока она скрылась на лестнице, я вышел на улицу.
      
      Не успел я пройти и нескольких шагов, как вдруг у меня возникло ощущение, что за мной следят. Я остановился и посмотрел назад. Улица была пустынной. Я пошел дальше, но это странное ощущение осталось. Остановившись у уличного фонаря на углу, я посмотрел на часы. Было уже больше двух часов ночи. Вдруг мне показалось, что в тени позади меня произошло какое-то движение. Я крутнулся, и сердце у меня заколотилось. Я хотел было бежать.
      Из темноты вышла небольшая серая кошка, и от облегчения я чуть было не рассмеялся. Еще немного и мне померещатся привидения. Я пошел дальше.
      Впереди маячили огни Дилэнси-стрит. Я влился в толпу, радуясь тому, что рядом люди. Здесь со мной ничего не случится. Я медленно шел вместе с ними, и постепенно мне стало легче.
      На следующем углу разносчик газет орал: "Утренние газеты! Победители Главз!" Я бросил ему две монеты в руку, взял газету и посмотрел на последнюю страницу, где были спортивные новости. Внимательно посмотрел фотографии боя. Моя была в верхнем правом углу. Аппарат запечатлел меня, когда я стоял над Гарделлой, расставив ноги. По телу у меня прокатился прилив гордости. Чемпион! Уж этого-то у меня никто не отнимет. Интересно, узнал бы меня кто-нибудь из прохожих, если бы знал, что я, Дэнни Фишер, стою здесь, прямо среди них.
      Внезапно улыбка у меня пропала. Я смотрел прямо в глаза тому, кто узнал меня - Спиту. Он прислонился к витрине кафетерия "Парамаунт" и улыбался мне. Газета выскользнула из моих вялых рук. Я так и знал, они следят за мной, поджидая, когда я останусь один.
      Спит кивнул какому-то мужчине, стоявшему на тротуаре. Я узнал и его. Он был известен в округе как "Сборщик". Филдз нанимал его преследовать тех, кто отказывался платить. После того, как он поработает с ними, они обычно с радостью соглашаются оплатить счета. Если еще были в состоянии сделать это.
      Я быстро нырнул в толпу, борясь с желанием бежать. Пока я нахожусь в ней, я в безопасности. Когда я посмотрел через плечо, Спит со Сборщиком небрежно шагали за мной, как будто бы двое обыкновенных зрителей с последнего сеанса. С виду они не обращали на меня внимания, но я знал, что они на сводят с меня глаз.
      Я свернул на Клинтон-стрит, где народу было поменьше, но я все еще был в безопасности. Вот следующий квартал будет плохим. В это время ночи он обычно бывал безлюдным. Если мне удастся проскочить его, то рядом будет угол моего дома.
      Я посмотрел вперед над головами людей, и сердце у меня замерло. Следующий квартал был совершенно пуст. Я замедлил было шаг, обдумывая вариант возвращения на Дилэнси-стрит.
      Глянул назад и отбросил эту мысль. Они были уже совсем близко. Они отрежут меня.
      Мне оставалось идти только вперед. Мысли закипели у меня в голове. Я был уже почти на самом углу. Мысленно я представил себе этот квартал. Примерно через три четверти пути там был небольшой проход между домами. По нему можно пройти только одному человеку. Если я сумею добраться до него раньше их, тогда у меня еще есть шанс. Эфемерный шанс, но единственный.
      На углу, как раз во время смены цвета светофора начал поворачивать большой грузовик с прицепом, как раз передо мной. Я бросился на дорогу прямо перед ним.
      Позади меня завизжали тормоза, но я не оглядываясь перебежал улицу. Спит что-то закричал шоферу грузовика, который отругал их. Только пробежав почти половину пути, я осмелился в тревоге оглянуться через плечо назад.
      Спит со Сборщиком только что пересекли улицу и бежали за мной. От страха я припустил ещё сильнее. В темноте я чуть было не проскочил мимо прохода. Резко свернул туда, задев плечом стену здания, отскочил и побежал в темноту.
      Тут было темно, так темно, что не видно было, куда идти. Теперь я двигался медленнее, одной рукой ощупывая стену, чтобы не сбиться с пути. Проход был во всю длину обоих домов, почти сорок футов от улицы и заканчивался глухой стеной.
      Я вдруг коснулся рукой стены впереди себя, остановился и ощупал её. Здесь в нескольких футах от земли должна быть небольшая приступка. Вот она. Я потихоньку взобрался на неё и повернулся лицом к улице. Протянул руки вперед, нащупывая стальную перекладину, которая, как я знал, находится между зданиями.
      Глаза у меня стали привыкать к темноте, и я нащупал перекладину в тускло отраженном свете, доходившем сюда с улицы. Я крепко схватился за неё пальцами, присел в ожидании и напряг зрение в темноте. Они могли подойти ко мне только по одному. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я постарался придержать дыхание.
      В конце прохода раздались голоса. Я попробовал прислушаться, но не смог различить голосов. Затем они умолкли, и я услышал звук шагов, медленно приближающихся ко мне по проходу.
      Свет с улицы обрисовал тень человека. Он осторожно двигался в темноте и руками, как и я, ощупывал стены. У входа была видна вторая тень. Хорошо. Один из них ждет на улице, интересно, кто из них идет ко мне.
      Вскоре все выяснилось. Чей-то голос хрипло прошипел в темноте. -Мы знаем, что ты здесь, Фишер. Поедем с нами на встречу с боссом, и тогда у тебя еще есть шанс.
      Я затаил дыханье. Это был Сборщик. Я не ответил. Я знаю, какой шанс они мне предоставят. Теперь он уже прошел почти половину пути.