Глава 7

Позвонил билетер.

— Миссис Максмен просит пропустить ее к вам, мистер Бенджамин.

— Кто?

— Миссис Максмен, — повторил билетер. — Она говорит, что вы попросили ее прийти к десяти часам.

— Ах, да, — вспомнил Сэм. — Пропустите ее, — он положил трубку и начал складывать наваленные на столе бумаги.

За обедом в прошлую пятницу отец посоветовал ему переговорить с этой женщиной, когда он упомянул, что ищет хорошего секретаря.

Отец вытер рот салфеткой и посмотрел на него.

— И какой секретарь тебе нужен?

— Которому не придется повторять что-либо дважды.

Девушка с головой.

— Я знаю такую девушку.

— Правда? — недоверчиво спросил Сэм.

— Ты помнишь Коуэна, торговца курами?

— Нет.

— Во время войны он царствовал на черном рынке.

— Очень милая девушка, — внесла свою лепту мать Сэма. — Культурная, образованная.

— Подождите, подождите, — замахал руками Сэм. — Я же ищу секретаря, а не жену.

— И она не собирается замуж. У нее маленький ребенок, девочка.

— То есть она замужем?

— Она — вдова, — ответил его отец. — Ее мужа убили на войне. Я слышал, она подумывает о том, чтобы вновь выйти на работу.

— От кого ты это слышал?

— От ее брата, Роджера. Он приходит каждый месяц за арендной платой за мастерскую. Дом принадлежал Коуэну, а после его смерти выяснилось, что он чуть ли не миллионер. Он оставил сыну так много, что тот начал заниматься торговлей недвижимостью. И дела у него идут очень неплохо.

— Так почему же он не даст ей работу? — спросил Сэм.

— Ты же понимаешь. Семья. Кроме того, ей нет нужды работать ради куска хлеба. Старый Коуэн позаботился и о ней.

— Тогда зачем ей работа?

— Ей надоело слоняться по дому. И что ты все спрашиваешь? Ты ищешь секретаря? Так побеседуй с ней.

Может, она тебе подойдет, может — нет. А кроме того, я обещал ее брату, что ты с ней встретишься.

— Она — очаровательная девушка, — вставила его мать. — И высокая. Дай-ка я подолью тебе супа.

Сэм смотрел, как она наполняет тарелку. Он понимал, что его загоняют в ловушку. Но не находил способа избежать ее. Похоже, не оставалось ничего другого, как встретиться с девушкой. Но не более того. Во всяком случае, брать ее на работу он не собирался. Решиться на такое мог только круглый идиот.

В одном родители правы, решил Сэм. Девушка симпатичная, на дюйм выше его, с каштановыми волосами, голубоглазая.

— Пожалуйста, присядьте, — он указал на стоящий перед столом стул.

— Благодарю, — ответила она, но не села.

Тут Сэм вспомнил, что на столе лежат бумаги, которые он собирался просмотреть.

— Извините, — он вышел из-за стола, очистил стул.

Девушка улыбнулась.

— По крайней мере, мой брат не солгал. Вам действительно нужен секретарь.

— Конечно, нужен, — бумаги он все еще держал в руках. — А почему вы подумали, что он лжет?

— Вы же знаете, что такое еврейская семья. Они полагают, что я обязана тут же вновь выйти замуж.

Он посмотрел на нее.

— Я вас понимаю, — он положил бумаги на край стола, обошел его, сел. — У меня с родителями та же история.

— Сказать по правде, я думала, что Роджер расставил мне очередную ловушку. И не хотела идти к вам.

Он рассмеялся.

— А я подозревал в том же моих стариков. И уже придумал, как отказать вам.

Засмеялась и она. Ему понравился ее смех. Теплый, но без самодовольства. Она села. И тут же голос ее зазвучал по-деловому.

— Какие у меня будут обязанности, мистер Бенджамин?

Он не сразу нашелся с ответом.

— Обычные. Печатать разные бумаги, вести документацию. Вообще-то мне нужна девушка с головой, а не просто секретарь. Чтобы дело не останавливалось в мое отсутствие.

— Это интересно.

— Конечно. У меня большие планы. Я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Один кинотеатр — только начало. Я хочу заняться кинопрокатом. Продавать фильмы по всему миру.

— Понятно.

Повисла неловкая тишина. Сэм пригляделся к девушке повнимательнее. Одобрил ее костюм. Модный, но не броский. Взял с пепельницы недокуренную сигару, сунул в рот, пожевал. Положил на прежнее место. Достал новую сигару. Раскурил ее.

— Вам не мешает табачный дым?

— Нет.

— Позвольте предложить вам сигарету?

— Не откажусь.

Он окинул взглядом стол, помня, что где-то должна лежать пачка сигарет.

— Не беспокойтесь, у меня есть свои, — она достала из сумочки пачку сигарет, вынула одну.

Сэм чиркнул спичкой, перегнулся через стол, чтобы дать ей прикурить.

Вновь наступила тишина, а потом они заговорили одновременно. И замолчали.

— Извините, — потупилась девушка.

— Какие пустяки. Так что вы хотели сказать? — спросил Сэм.

Она замялась.

— Пожалуй, я бы согласилась на такую работу. Но вы, наверное, хотите что-то узнать обо мне, прежде чем принимать.

— Пожалуй, — он уперся взглядом в стол. — Вы уже работали в конторе?

— Да. После окончания Хантер-колледжа я работала в компании по торговле недвижимостью, пока не вышла замуж. Конечно, я подзабыла, как печатать и стенографировать, но с практикой прежние навыки обязательно вернутся.

— Долго вы были замужем?

— Два года. Вернее, мой муж погиб через два года после нашей свадьбы. А вместе мы не прожили и месяца. Он ушел на войну.

— Извините.

Последовала долгая пауза.

— Вы знаете, что у меня дочь? — спросила она.

Сэм кивнул.

— Ей уже три года. Работе она не помешает. У меня очень хорошая няня.

— Много платить я вам не смогу. Только начинаю разворачиваться.

— Деньги — не главное. Вас интересует что-то еще?

— Да.

— Что именно?

— Ваше имя.

Их взгляды встретились.

— Дениз.

Сэму хватило двух недель, чтобы понять, что он принял правильное решение. Дениз взяла под контроль все: документацию, почту, счета.

«Обнаженные беглецы», так назвал Сэм шведский фильм, продолжали приносить устойчивый доход. По всему выходило, что он мог показывать его целый год. И он не торопился с заменой. Тем более, что еще не нашел ничего стоящего.

Главное внимание теперь он уделял прокату картины. Несколько крупных кинопрокатных контор предложили ему свои услуги, но их условия не устроили Сэма, что ему доставалась лишь малая толика прибыли. Его убеждали, что успех фильма на Бродвее — случайность, что «Обнаженных беглецов» будут смотреть только в Нью-Йорке, а где-либо еще он обречен на провал. Сэм начал встречаться с кинопрокатчиками на местах.

То были маленькие компании, с одним или двумя сотрудниками, и занимались они прокатом фильмов, от которых отказывались крупные конторы. Но и здесь большинство контрактов не сулило больших денег. Сэм рассматривал разные схемы сотрудничества, но в конце концов остановился на той, что принесла ему успех при аренде «Биджо».

И начал искать прокатчиков, готовых принять участие в финансировании рекламной компании. Ибо не было другого способа завлечь зрителей на фильм, в котором не снимались знаменитые кинозвезды. Он провел две недели в поездках по стране. Побывал во всех крупных городах. И вернулся в Нью-Йорк с готовым планом действий. Недоставало только одного — денег.

Такое случалось с ним неоднократно. Потому он и постоянно менял работу. Вновь у него возникло ощущение, что он бьется лбом о каменную стену.

Он обратился в банки, но в ссуде ему отказали. Банкиры полагали, что права на прокат фильма — ненадежный залог, какими бы радужными ни казались перспективы. Они уже обжигались на подобных проектах.

Кредитные компании соглашались пойти ему навстречу, и он едва не согласился взять у них деньги. Но его остановил высокий процент, который ему пришлось выплачивать за кредит, да пятьдесят процентов прибыли, которые они хотели бы получать. То есть ему самому осталось бы совсем ничего.

План он предложил исключительно простой. В аренду берется десять кинотеатров по всей стране. Он гарантирует минимальную прибыль, а остальное делится между ним и владельцем кинотеатра пополам. Эти гарантии плюс реклама обходились ему в три тысячи долларов в неделю на каждый кинотеатр. Договор заключался на пять недель, на меньший срок владельцы не соглашались, а потому ему требовались сто пятьдесят тысяч. Тридцать лежали на его счету, двадцать он мог занять у родителей, особенно после того, как он быстро вернул деньги взятые для аренды «Биджо». Пятьдесят тысяч обещал Сольвег. Еще пятидесяти не хватало.

Он отодвинул бумаги и посмотрел на часы. Почти восемь. Сэм почесал подбородок. Пора бриться и собираться. Он пригласил Дениз пообедать в «Брасе Рейл». Над общим залом у них были уютные кабинеты. Она поехала домой, чтобы переодеться. Зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Сэм? — голос Дениз.

— Да.

— У тебя все в порядке?

— Конечно. Устал, более никаких проблем.

— Послушай, у меня есть идея. На улице дождь, слякоть. Погода мерзкая. Выходить не хочется. Зачем нам ехать в ресторан? Приходи ко мне. У меня в холодильнике два больших бифштекса. Так что с голоду мы не умрем.

— Возражений нет. Когда ты меня ждешь?

— Хоть сейчас. У меня все готово.

Он сидел в гостиной большой квартиры на Вест-Энд авеню с бокалом в одной руке и иллюстрированной детской книжкой в другой. Называлась она «Белоснежка».

— Это Снупи? — спрашивала Мириам, тыча пальчиком в картинку.

— Нет, это Грампи.

— Мне он не нравится.

Сэм рассмеялся, поставил бокал на стол, взъерошил девочке волосы.

— Он никому не нравится. У него дурные манеры.

— А у меня хорошие. Я всем нравлюсь.

— Я в этом не сомневаюсь.

Ребенок слез с его колена.

— Не уходи. Я принесу другую книжку.

— Не сдвинусь с места, — пообещал Сэм.

Вновь взял бокал, огляделся. Его родители не ошиблись, говоря, что работать Дениз не обязательно. Арендная плата за такую квартиру наверняка превышала ее жалование. Звякнул дверной звонок.

— Ты откроешь, Сэм? — донесся из кухни голос Дениз.

Он открыл дверь. Роджер, ее брат. Он вошел, мужчины пожали друг другу руки.

— Я ненадолго, — пояснил Роджер. — Дениз сказала, что вы придете к обеду, вот я и решил забежать на пару минут.

— А почему бы тебе не остаться на обед? — Дениз появилась из кухни. — Еды хватит.

— Яне хотел мешать.

— Вы ничему не помешаете, — заверил его Сэм.

— Налей себе чего-нибудь. Сейчас сядем за стол. Я только поставлю еще один прибор.

— Как идут дела? — спросил Роджер, наполнив бокал.

— Нормально, — ответил Сэм. — По-прежнему полный зал.

— Это хорошая картина. Особенно мне понравилась сцена, когда немцы не могут найти американских солдат, потому что все голые и выглядят одинаково.

Сэм улыбнулся.

— Удачная сцена.

— А как реализуются ваши планы с прокатом фильма по стране?

— Прогресс невелик. Нужно время.

— А в чем загвоздка?

— Нет денег, — прямо ответил Сэм.

— И сколько вам нужно?

Вот тут Сэма и осенило. Его пригласили не просто на обед. А устроила все Дениз.

Позднее, когда Роджер ушел, а они пили вторую чашку кофе, Сэм повернулся к ней.

— Ты могла бы этого не делать.

— Я хотела тебе помочь. Я в тебя верю.

Дальнейшее произошло как бы само по себе. Они наклонились друг к другу, обнялись, поцеловались. И разница в росте забылась. Он словно вырос на тот самый недостающий фут.

— Почему ты выбрала меня? — спросил он. — Я на пятнадцать лет старше, невысокий, толстый, — он указал на фотографию ее первого мужа. — Не то, что он.

Дениз посмотрела ему в глаза.

— Ты — мужчина. А остальные, по сравнению с тобой, все как один — мальчишки.

Скрипнула дверь. Они обернулись на звук. Девочка терла глазки, стоя на пороге.

— Мне приснился плохой сон.

Сэм подошел к ней, поднял на руки, принес на диван, посадил между ними.

— Теперь мы его прогнали.

Мириам посмотрела на мать, потом на него.

— Теперь ты будешь моим папой?

— Почему бы тебе не спросить об этом у мамы? Она, похоже, сможет ответить на все твои вопросы,

Глава 8

— Я бы хотела, чтобы ты поменял гардероб.

Они обедали дома, вдвоем.

— С какой стати? — удивился Сэм. — Я купил эту одежду перед самой свадьбой. Костюмы у меня, как новые.

— Конечно, — кивнула Дениз. — Только такие костюмы носят завсегдатаи бегов, а не преуспевающие бизнесмены.

— Я занимаюсь кинобизнесом. Там одеваются не так, как везде.

— Ладно, — пожала плечами Дениз. — Пусть будет по-твоему. Хочешь выглядеть маленьким и толстым, не буду мешать.

— Я — маленький и толстый, и от этого никуда не денешься, — ответил он.

На том разговор и закончился. Как он наивно предполагал. Но уже следующим утром убедился в обратном, стоило ему заглянуть в стенной шкаф.

Он повернулся к Дениз.

— Где все мои костюмы?

— Ну что ты кричишь. Это же вредно для здоровья.

— А ходить голым полезно? Что ты сделала с моими костюмами?

— Отдала Армии спасения.

Сэм на мгновение лишился дара речи.

— Я договорилась с портным, — продолжила Дениз. — Он ждет нас в десять часов.

— Пусть так. Но в чем я поеду к нему?

— Наденешь костюм, в котором вчера пришел с работы.

Они купили шесть костюмов. Все одного покроя, три черных, три — темно-синих. Потом ему пришлось признать, что они сидят на нем куда лучше прежних. Понравились ему и туфли с высоким каблуком.

Несколько дней спустя она повернулась к нему — они сидели все в том же маленьком кабинете — и, не отрывая взгляда от его лица, дожидалась, пока он перестанет распекать по телефону управляющего кинотеатра в Оклахома-Сити.

— Кричать тебе ни к чему, — заметила она, когда он положил трубку. — Если ты так орешь, лучше вообще не звонить.

— Как же мне не орать, — взвился Сэм, — если этот подонок пытается нагреть меня на два «куска»?

— Ты опять кричишь, а я сижу лишь в трех футах от тебя.

— Разумеется, кричу. Потому что злюсь.

— Ты можешь злиться, но говорить тихо. За это тебя будут больше уважать. Тебе нет нужды кричать, если ты хочешь чтобы тебя слушали. Тебе сопутствует успех. Ты уже главного-то добился. Они услышат даже твой шепот.

Дениз встала и, сопровождаемая его взглядом, вышла из кабинета. Сэм уставился в стол. Беда с этими женщинами. Если уж они принялись за тебя, то не успокоятся, пока не добьются своего. А впрочем, стоит прислушаться к ее словам. С костюмами-то она не ошиблась. Почему бы не последовать ее совету? А если ничего не получится, можно опять перейти на крик.

Вечером, когда они улеглись в постель, Сэм повернулся к жене.

— Знаешь, ты, оказывается, права.

— О чем ты?

— Кричать действительно не обязательно. Я просто привык к этому. Наверное, таким способом пытался показать, что я — босс, — и он притянул ее к себе.

Но Дениз отстранилась.

— Я хочу тебе сказать кое-что еще.

— А потом нельзя? Давай сначала потрахаемся.

— Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. А потом ты сразу заснешь.

Он протянул руку, включил лампу, сел.

— Так в чем дело?

Лицо Дениз порозовело.

— Я не могу говорить об этом при свете, когда ты смотришь на меня, словно прокурор.

— Ты хочешь, чтобы я ушел в соседнюю комнату и мы поговорили по телефону?

— Не шути. Дело серьезное.

— Я не шучу. Говори.

Она покраснела, как помидор. Опустила глаза.

— Ты такой нетерпеливый, всегда торопишься.

— К чему ты клонишь, черт побери?

Тут Дениз подняла голову.

— Мы женаты почти шесть месяцев. А я только дважды получила оргазм.

— Так почему ты не сказала мне об этом раньше? — озабоченно спросил Сэм. — Может, тебе нужно обратиться к врачу.

— Врач мне ни к чему. Просто… видишь ли… ты всегда спешишь. Сунул, дернулся, вынул и уснул. А я лежу полночи с открытыми глазами, пытаясь понять, что произошло.

— А что тут понимать. Тебе надо кончать побыстрее, и все дела.

— Я не могу. Ты должен дать мне побольше времени.

— Но как? Ты меня знаешь. Начав, я не могу остановиться.

— Может, тебе думать о другом, чтобы не перевозбуждаться?

— Если я буду думать о другом, у меня все упадет.

— Где-то я читала, что надо считать про себя. Это помогает.

— Ну, не знаю, — нахмурился он. — А с ним у тебя было то же самое?

Она сразу поняла, о ком речь.

— С ним я ни разу не испытала оргазм, — честно признала Дениз. — Я не успела даже подумать об этом, как он отправился воевать.

Сэм помолчал.

— Я не хотела огорчать тебя, дорогой. — Дениз коснулась его руки. — Я тебя люблю. Ты знаешь.

Он выключил лампу, повернулся к ней, поцеловал в губы. Она прижала его голову к груди, крепко обняла. Не прошло и минуты, как его конец вошел в нее.

— Так хорошо? — прошептал он.

— Изумительно, — выдохнула Дениз.

Она начала реагировать на его яростные удары.

— Я скоро кончу, — прохрипел Сэм. — Может, начать считать?

— Да, да, — ответила она, теряя контроль над собой.

— Один… два… три… четыре… Как долго мне продолжать?

— Пока… сколько сможешь.

— Пять… шесть… семь… восемь, — он уже кричал. — Я больше не могу… Девять… Уже… о-о-о… десять. Все!

Прижавшись к Сэму, она поднималась и опускалась вместе с ним, впитывая в себя мгновения блаженства. Потом они долго молчали, охваченные истомой. Наконец, Дениз почувствовала щекой его дыхание и открыла глаза.

Сэм смотрел на нее.

— Так лучше?

Она кивнула.

— Ас ним ты испытывала что-то похожее? — в голосе его слышалась ревность.

— Нет, никогда.

Сэм заулыбался.

— Ты не будешь возражать, если в следующий раз я что-нибудь спою? В арифметике я не силен, могу сбиться со счета.

К рождению Самюэля младшего, во второй половине следующего года, жизнь их во многом упорядочилась. Кинотеатр и прокатная контора приносили пятьдесят тысяч годового дохода, а за Сэмом утвердилась репутация специалиста по особого рода фильмам. Фильмам недорогим, предназначенным для ограниченной аудитории. В них всегда было что-то необычное, с первого взгляда часто казалось, что зритель на них не пойдет, но Сэму удавалось подобрать к ним ключик и, если уж он брался за прокат фильма, то оставался с прибылью. Проблема состояла лишь в одном — с этими фильмами он не мог прорваться к массовому зрителю, а значит, к большим деньгам.

Ибо что значили несколько сотен кинотеатров, в которых демонстрировались его фильмы, в сравнении с их общим числом, перевалившим за семьдесят тысяч. Вынашивая планы прорвать плотный строй захвативших рынок крупных кинопрокатных контор, он ни с кем не советовался, даже с Дениз, тем более, что она все свое время уделяла детям. Выжидал, следил за новыми фильмами, пока в один из дней 1955 года не решил, что пора действовать.

Он продал права на аренду «Биджо» и перевел свою кинопрокатную контору в «Рокфеллер-Центр». Телевидение нагнало страху на киноиндустрию. Сборы падали, по всей стране закрывались кинотеатры.

Сэм руководствовался простой логикой. То, что сработало в нескольких десятках кинотеатров, сработает и в нескольких тысячах. Активная рекламная кампания привлечет зрителей даже больше, чем сам фильм. Но при этом он должен попасть с фильмом в самую точку.

Выбрать такой, что понравится всем, и молодым, и старым, и работающим, и домохозяйкам. И он знал, где искать такой фильм.

Италия. После съемок знаменитого «Бен Гура» МГМ оставила там не только съемочные павильоны, но и отлично подготовленных технических специалистов. И итальянцы теперь использовали их на полную катушку.

Уже шла работа над фильмами, из которых он мог выбрать нужный ему. Но требовались деньги.

И Дениз пригласила к обеду Роджера и его новую жену.

Глава 9

Сэм поднял голову, как только открылась дверь. Роджер подошел к столу, — положил перед Сэмом лист бумаги.

— Вот последнее сообщение Чарли Лонго по новой картине Барсини. Что ты об этом думаешь?

Сэм взглянул на цифры, пожал плечами.

— Это же данные аудиторской проверки. Я знал их две недели тому назад.

— А почему ты мне ничего не сказал? — раздраженно спросил Роджер. Злился он на себя. Ему следовало помнить о том, что аудиторы подают сведения через две недели.

— А что тут говорить? — удивился Сэм. — Мы заварили эту кашу, и не остается ничего иного, как расхлебывать ее до конца.

— И все-таки ты мог бы и сказать, — Роджер все распалялся. — Как-никак я твой партнер.

— Я не хотел волновать тебя, Анни вот-вот должна родить, так что у тебя и так хватает забот.

— Хватает забот? — Роджер повысил голос. — Ты что, принимаешь меня за ребенка? Думаешь, я не вижу, что мы на грани банкротства? Я же говорил, что нам не следует связываться с этим чертовым фильмом!

Сэм молча сверлил его взглядом.

— Но ты же посчитал себя экспертом, — с сарказмом продолжил Роджер. — Заявил, что этот фильм получит все премии Академии. А на поверку премия нам будет одна — повестка в суд.

— Может, хватит? — рявкнул Сэм. — Фильм будет отличный. Я показал первые две части Стиву. Он в полном восторге.

— Восторг — это хорошо. Но его денег я что-то не вижу.

— Ты же знаешь, что это невозможно. Пока съемки не окончены.

— Тебе дурят голову, Сэм. Разве ты этого не понимаешь? Этот парень начисто лишен каких-либо эмоций. Теперь-то мне известна его репутация. Он всех использует, а потом отбрасывает за ненужностью. Таких гоев сколько угодно. Они постоянно улыбаются, на уме у них одно — как бы ударить исподтишка, да побольнее.

Сэм заговорил тихо, едва ли не шепотом.

— Роджер, ты так расстроен, что я не могу воспринимать твои слова всерьез. Иди к себе и успокойся. Мы поговорим, когда ты придешь в себя.