Banning sisters (№1) - Скандально известная

– Милорд… ты имеешь в виду лорда Уикхэма? – До нее дошло, что называть человека на людях одним именем, а наедине другим может представлять собой большую сложность. Она едва не выдала Ника. О боже, ситуация усложнялась с каждым днем. – Он ушел из дома?

– Да, мэм. С час назад. И взял с собой мистера Барнета. Барнет сам седлал лошадей. Ваш Джим очень сокрушался по этому поводу, когда сегодня утром пришел на кухню. Говорил, что мистеру Барнету нечего делать на конюшне.

Габби уставилась на горничную во все глаза. Ник и Барнет куда-то уехали верхом… Если бы это была простая утренняя прогулка после бурно проведенной ночи, он бы не взял с собой Барнета. Или взял бы?

Ей в голову пришла ужасная мысль. А вдруг он – боже избави! – решил бросить вызов Тренту?

У нее помутилось в голове.

– Мэри, спустись на кухню и принеси мне завтрак. Только поскорее.

Он не вернулся ни днем, ни вечером. Габби сослалась на головную боль и почти все это время провела в своей комнате, прислушиваясь к малейшему шороху. Но Ник так и не приехал.

Приезжал мистер Джеймисон и уехал, не слишком огорченный известием о том, что Габби нездорова и не может его принять. Но он был не единственным посетителем. Об этом сообщили Клер и Бет, в перерывах между визитами забегавшие проведать сестру. Их навестила дюжина джентльменов и примерно столько же дам; это говорило о явном успехе в обществе.

– Завтра тебе придется спуститься и принять мистера Джеймисона, – сурово заявила тетя Августа, поднявшаяся к ней исключительно ради того, чтобы сообщить рецепт ячменного отвара, успешно снимающего головную боль. – Кроме того, я хотела поговорить о вчерашнем чудачестве Уикхэма. Мне очень жаль, но пришлось принять срочные меры, чтобы замять дело. У Мод Бэннинг всегда был злой язык. Кроме того, она невзлюбила тебя, а Клер тем более. Не сомневаюсь, что сплетню пустила она. Правда, поверили ей лишь очень немногие, среди которых нет ни одного умного человека. И все же тебе следует как можно скорее обручиться с мистером Джеймисоном. Сама понимаешь, у девушки твоего возраста выбор не слишком велик.

Габби согласилась с этим; тетя Августа приписала отсутствие энтузиазма с ее стороны последствиям головной боли и отбыла с чистой совестью.

Когда на следующее утро выяснилось, что Ник так и не вернулся, Габби чуть не сошла с ума от страха. Она не спала всю ночь, прислушиваясь к малейшему шуму. И даже дважды входила в графские покои на случай, если пропустила его приход. Но хозяина не было, и Габби все больше укреплялась в мысли, что Трент ранил или убил его.

Ничто другое не могло задержать Ника. Разве он мог просто скрыться после ночи, которую они провели вместе, не сказав ей ни слова?

Слишком взволнованная, чтобы думать о чем-то другом, Габби послала за Джимом.

– Вы хотите, чтобы я выяснил, в городе ли этот подлец, недостойный своего титула? – недоверчиво спросил Джим. Как и Стайверс, Джим давно знал Трента и терпеть его не мог, хотя Габби никогда не говорила, что герцог является причиной ее увечья. – Если не секрет, зачем вам это понадобилось?

– Затем… затем, что Трент нанес мне оскорбление. Я рассказала об этом Уикхэму, и он поклялся убить герцога. Вчера рано утром он ушел из дома и до сих пор не вернулся.

– Мисс Габби, мне сдается, что вы напрасно посвящаете этого самозванца в свои личные дела, – хмуро ответил Джим.

– Джим, пожалуйста, сделай то, о чем тебя просят.

Видимо, в голосе Габби слышалась владевшая ею тревога, потому что Джим посмотрел на нее с мрачным любопытством.

– Он окончательно улестил вас своими гладкими речами, верно? Мисс Габби, не стоит вам водить с ним компанию. От него одни неприятности.

– Джим…

– Ладно, иду. Но скажу прямо: напрасно вы о нем беспокоитесь. Скорее всего, он замыслил новое жульничество и решил убраться отсюда.

Когда Джим вернулся и сообщил, что Трент жив и здоров, по-прежнему находится в Лондоне и что, судя по рассказам слуг и грумов, ни Уикхэма, ни Барнета рядом с герцогом не было, Габби чуть не стало дурно.

Причин для отсутствия у Ника было множество, причем одна хуже другой.

Сославшись на усталость после вчерашнего приступа головной боли, Габби отказалась сопровождать Клер и Бет и сразу после ленча поднялась наверх. Она сознавала, что ведет себя недостойно, но все же решила войти в спальню Уикхэма… то есть Ника. А вдруг ей удастся обнаружить то, что позволит выяснить причину его поспешного отъезда?

Отъезда без всякого предупреждения.

Именно это тревожило Габби больше всего.

Она прошла в дверь, разделявшую их покои, чувствуя себя преступницей. Обычно в это время дня слуги выполняли свои обязанности в других частях дома, и все же Габби было бы неприятно, если бы ее застали роющейся в вещах Уикхэма. Ее могли неправильно понять…

Как ни странно, в его покоях было очень уютно. В гардеробной лежала расческа с несколькими застрявшими в зубьях блестящими черными волосками. В углу стояли начищенные до блеска ботфорты с кисточками. На спинке кресла висели шейные платки. Испытывая чувство вины, Габби выдвигала ящики, просматривала их содержимое, но не нашла ничего, кроме запонок и обычных безделушек, которые был обязан иметь каждый светский человек.

В спальне было еще меньше личного. На каминной полке лежали складная подзорная труба и коробка с сигарами, на столике у камина стояла бутылка бренди, а на комоде лежала книга, посвященная военной истории.

Ничто не говорило о том, кто он и чем занимается; ничто не говорило о том, где он может быть.

Чувствуя себя еще более виноватой, Габби выдвинула единственный ящик прикроватной тумбочки.

Первым, на что она обратила внимание, был запах. Густой, душный и сладкий запах увядающих роз. Она сморщила нос и едва не улыбнулась. Такой запах не мог нравиться Нику. И все же, он казался ей смутно знакомым. Габби слегка нахмурилась, посмотрела на пачку тщательно сложенных листков и все поняла.

Так пахли надушенные записочки леди Уэйр.

38

Читать чужие письма непозволительно. Габби знала это, знала, что должна задвинуть ящик и уйти из комнаты. Но это было выше ее сил.

Она развернула одну из записок и начала читать.

Кроме недвусмысленных объяснений в любви, там содержались эротичные описания того, что топcher[9] Уикхэм уже делал с леди Уэйр, и того, что ему еще предстояло сделать.

Когда Габби ознакомилась с содержанием всех шести записок, она почувствовала себя так, словно ей нанесли смертельный удар. От ее лица отлила кровь, живот свело судорогой. Казалось, что ее вот-вот стошнит.

Кое-что из описанного она познала на собственном опыте. Mon cher Уикхэм обучил этому и ее саму.

– Миледи!

Голос Мэри, донесшийся из соседней комнаты, заставил ее поднять голову. Габби положила последнюю записку на место, задвинула ящик и неторопливо вернулась к себе.

Она больше не боялась, что ее застанут в спальне Уикхэма. Она вообще больше ничего не боялась. В ушах Габби звучало слово, небрежно брошенное им в ту незабываемую ночь, когда она позволила соблазнить себя человеку, которого Джим называл отпетым мошенником. Это было слово «завтра». Таким своеобразным способом он предупредил ее, что завтрашний день наступит.

И этот день наступил.

А она еще боялась за него! Дура, набитая дура! Нет, хуже: никому не нужная старая дева, вешающаяся на шею уставшему от нее любовнику! Конечно, он и не собирался предупреждать ее, когда почему-то ушел из дома вместе с Барнетом. Эта ночь была для нее всем на свете. А для него – всего лишь приятным приключением в женском обществе, которое он позволял себе почти каждую ночь. Пустяк, ничего особенного… Однако от этой мысли у нее разрывалось сердце.

– Ох, мэм, вы здесь!

Габби машинально прошла в свою спальню. Заметив ее, Мэри сначала улыбнулась, а затем нахмурилась.

– У миледи опять болит голова? – сочувственно спросила она. – Вы побледнели.

– Ты что-то хотела, Мэри? – спросила Габби, удивившись тому, что ее голос звучит хладнокровно и уверенно. Она чувствовала себя раненой – нет, уничтоженной. К счастью, годы жизни с отцом приучили ее не показывать миру своих слез.

– Миледи, прибыли мистер Джеймисон и леди Сэлкомб. Они велели мне подняться и сообщить о своем визите. Миледи, сказать им, что вы нездоровы?

Габби тяжело вздохнула. Визит мистера Джеймисона означал только одно: он хочет сделать ей официальное предложение.

Она будет дурой, если отвергнет его. Слава богу, что ей хватило времени опомниться.

– Нет, Мэри. Сейчас я приду. Помоги мне вымыть руки и причесаться.

Габби вымыла руки, и Мэри помогла ей подколоть волосы. Потом Габби спустилась на первый этаж. Однако спастись от аромата увядающих роз было невозможно. Как она ни терла руки, запах духов леди Уэйр намертво пристал к ее коже.

На следующий вечер состоялся бал в честь дебюта Клер. Хотя вокруг шли лихорадочные приготовления под руководством тети Августы, Габби чуть не забыла об этом событии. Если бы Клер силой не загнала ее в гардеробную, а Мэри не заставила свою хозяйку принять ванну, одеться и причесаться, Габби сослалась бы на нездоровье и осталась наверху. Тем более что это было недалеко от правды. Она три дня почти ничего не ела, а не спала вовсе.

Уикхэм так и не вернулся. Он исчез без предупреждения и отсутствовал уже три дня.

Когда Габби спустилась, тетя Августа схватила ее за руку, отвела в угол и прошипела ей на ухо:

– Я убью этого мальчишку!

Леди Сэлкомб была в платье из пурпурного атласа. На ее шее красовалось внушительное бриллиантовое колье, в седых волосах покачивались три пера страуса.

Габби, на которой было желтое бальное платье, отделанное золотистым кружевом, знала, что величественная тетка и красавица Клер затмевают ее, но была только рада этому.

– Он здесь хозяин. Что скажут люди, если увидят, что его нет на балу?

Она обвела глазами Габби и Клер, стоявшую рядом с сестрой и напоминавшую сказочную принцессу. На Клер было белое платье с блестками, шею украшала нитка жемчуга.

– Вы обе выглядите так, как положено. Габриэлла, пощипли щеки. Ты слишком бледна.

По лестнице уже поднимались первые гости.

Бал имел огромный успех. Возбуждение нарастало с каждой минутой. Здесь собрался весь Лондон: леди в экстравагантных бальных платьях и бриллиантах, джентльмены в элегантных вечерних костюмах. Тетя Августа, несколько раз случайно услышав слово «сногсшибательно», не скрывала своей радости; она знала, что высшей похвалы быть не может. На отсутствие Уикхэма никто не обратил внимания, поскольку тетушке хватило ума объяснить его смертью дальней родственницы по материнской линии. Казалось, неблаговидное поведение Габби с собственным братом тоже было забыто.

– И все же ты должна объяснить мне, каким образом Уикхэм сумел исчезнуть, не сказав никому ни слова, – с осуждением сказала тетя Августа, убедив мистера Джеймисона принести ей бокал пунша. – Ну ладно. Было бы чудесно, если бы мы немедленно объявили о твоей помолвке, но, увы, сделать это без Уикхэма нельзя. Придется дождаться его возвращения.

«Если он вернется», – подумала Габби, ощущая тоскливую тяжесть, не проходившую с тех пор, как она прочитала послания леди Уэйр. Она всегда знала, что этот человек – бабник (не говоря о прочем), и все же, как последняя идиотка, воображала, что их связь станет для него чем-то особенным. Влюбиться в него было непростительной глупостью, но луже всего было то, что Габби не могла избавиться от этого чувства, сидевшего в ее сердце как заноза. Надеяться на скорое избавление от этой занозы не приходилось, но зато теперь она знала цену этому человеку. Он – обаятельный мошенник. Ни больше ни меньше.

А ей нужно жить и заботиться о сестрах.

Мистер Джеймисон будет ей хорошим, надежным мужем. Ничего лучшего она не заслуживает.

Вчера Габби приняла его предложение, прекрасно зная, что недостойна этого человека. Ну что ж, она постарается искупить свою вину, став ему хорошей женой.

Это самое меньшее, что может сделать для человека лгунья и мошенница, скрывшая от жениха свое недостойное поведение.

– Я думаю, это все. Как только мы поздороваемся с ними, сможем присоединиться к гостям, – сказала тетя Августа, заметив, что количество гостей у подножия лестницы стремительно уменьшается.

Слуги, дежурившие в холле, уносили последние плащи и накидки. Из-за закрытой парадной двери доносился стук колес отъезжавших карет.

Поздоровавшись с только что прибывшими, Габби приняла руку, предложенную мистером Джеймисоном, и направилась в бальный зал. Клер, освобожденная от обязанности встречать гостей, кружилась по залу, весело отплясывая кадриль. Габби заметила, что ее партнером был маркиз Тиндейл, смотревший на Клер с восхищением. Их окружало несколько пар; большинство гостей стояло вдоль стен.

Несчастные дебютантки, которых никто не пригласил танцевать, сидели в углу; их белые платья хорошо выделялись на фоне пестрых нарядов компаньонок. Среди них была и Дездемона. Рядом сидела леди Мод с каменным лицом; принужденно улыбаясь, она беседовала со своей соседкой справа. Габби от души пожалела незадачливую кузину, поклялась как можно скорее найти ей достойного кавалера и обвела глазами зал.

Комната была просторной, но в ней становилось все жарче, хотя вечер только начинался. Высокие окна, выходившие в сад, были открыты настежь, тонкие шторы шевелил легкий ветерок. Зал освещали дюжины свечей в позолоченных подсвечниках. Еще больше их горело в сверкающих хрустальных люстрах. Повсюду стояли цветы и зелень; все это великолепие отражали вделанные в стены зеркала. Нанятый на вечер оркестр играл замечательно. Воздух наполняли чарующая музыка, смех и веселые голоса.

Габби обходила зал под руку с мистером Джеймисоном. Он представил ее своей сестре и нескольким друзьям. Габби беседовала со своими знакомыми, слышала поток комментариев, связывавших ее с мистером Джеймисоном, но не обращала на это внимания, зная, что распространение сплетен – любимое занятие высшего общества. В общем, все шло своим чередом, пока музыканты не заиграли вальс.

В памяти Габби тут же вспыхнула картина того, как она танцевала с Ником.

– Не хотите ли?.. – галантно предложил мистер Джеймисон, указывая на пространство для танцев.

Габби улыбнулась ему. Мистер Джеймисон не был виноват в том, что она очертя голову влюбилась в красивого мерзавца, вместо того чтобы благодарить судьбу, пославшую ей хорошего, доброго человека.

– Я и в самом деле не танцую, – с улыбкой сказала она, и Джеймисон, на лице которого отразилось облегчение, повел ее в буфет.

39

Три дня, проведенные в седле, смертельно утомили Ника. Барнет, рысью скакавший рядом, был не в лучшем состоянии. Подъехав к дому со стороны сада, они одновременно услышали музыку и посмотрели друг на друга.

– Черт побери, я совсем забыл про этот трижды проклятый бал в честь дебюта Клер!

– Тогда, капитан, вам следует быть в полной боевой готовности. – Видимо, эта перспектива очень радовала Барнета. – Мисс Габби снимет с вас голову. А тут еще леди Сэлкомб. Она планировала эту операцию более тщательно, чем Наполеон планирует свои кампании. Тетушка съест вас и выплюнет косточки!

– Барнет, ты на чьей стороне? – устало поинтересовался Ник.

Широкая улыбка старого вояки его ничуть не обрадовала. В довершение картины на конюшне им попался Джим. При их виде грум прищурился.

– Никак, вернулись? – без всяких признаков почтения спросил он, когда Ник спрыгнул с лошади и отдал ему поводья.

Когда то же самое сделал Барнет, грум проворчал что-то нелестное.

– Как поживают дамы? – спросил Ник, потому что это его интересовало и потому что этого старого дурака следовало терпеть ради Габриэллы.

– Припеваючи, – ответил Джим, хмурый вид которого разительно не соответствовал словам.

Он повел лошадей в стойло, но вдруг обернулся к Барнету:

– Отведешь свою скотину сам! – Он сунул Барнету поводья. – Я тебе не слуга, черт побери! – Он выпятил подбородок и покосился на Ника. – И вам тоже, если на то пошло. Потому что вы не он.

– Старый болван, – сказал Барнет, когда Джим увел лошадь Ника. – Капитан, будь я проклят, если в ближайшее время не набью ему морду.

– Не набьешь, – коротко ответил Ник, – потому что это не понравится мисс Габби.

Барнет недовольно фыркнул и повел свою лошадь в стойло.

Оставшись в одиночестве, Ник быстро зашагал к дому. Он старался держаться в тени кустов и шел прямо через газон, а не по извилистой тропе, выложенной плитками, пытаясь держаться подальше от пятен света, пробивавшегося из окон бального зала, где звучали музыка, смех и веселые голоса.

Ему хотелось добраться до своих покоев поскорее и незамеченным. Он не мылся с самого отъезда и чувствовал, что воняет, как ведро с трехдневным мусором. Кроме того, он ни разу не брился и не менял белье. По мнению Ника, в данный момент он напоминал графа меньше всех на свете.

Однако он был почти уверен, что наконец нашел то, что искал. Ник собирался отсутствовать максимум до вечера, но события развивались непредсказуемо. В конце концов решение головоломки упало на него с неба, но на это ушло не полдня, а целых три.

Сейчас ему хотелось только одного: как можно скорее увидеть Габриэллу.

Что бы ни случилось дальше, было ясно одно: Габриэлла принадлежала ему. Лишив ее девственности, он взял на себя определенные обязательства, хотя узаконить их связь будет довольно трудно. Ничего, подробности они уточнят потом.

Слегка улыбаясь, он вошел в заднюю дверь и стал подниматься по черной лестнице, шагая через две ступеньки. Вопрос заключался в том, сильно ли она соскучилась по нему.

Если ему повезет, как обычно, ответ будет состоять из одного слова: «очень». Он собирался дать ей возможность доказать это в самом ближайшем будущем.

– Маркус! Маркус!

Он удивленно поднял голову. Бет, облаченная в белое платье, сидела на верхней лестничной площадке, поставив на нижнюю ступеньку ноги в черных туфельках. Сначала Ник не мог понять, что она здесь делает. Потом он увидел у ее ног тарелку и улыбнулся: малышка явно наведалась на кухню.

– Где ты был?

Бет вскочила, широко улыбнулась, спустилась к нему и неловко обняла одной рукой. Он тоже обнял ее, обрадовавшись девочке так, словно она действительно была его младшей сестрой, потом отпустил ее и слегка ущипнул за подбородок.

– Ты пропустил бал в честь Клер. Тетя Августа страшно разозлилась, а Габби расстроилась. Во всяком случае, так мне кажется. Она говорит, что у нее болит голова. – Внезапно Бет сморщила носик и подозрительно уставилась на Ника. – Что это за запах?

Нику пришлось улыбнуться, хотя предыдущая фраза девочки его сильно заинтересовала.

– Думаю, так пахнет от меня. Не обращай внимания. Так ты говоришь, что Габриэлла заболела?

– Так она говорит. – Бет смотрела на него очень серьезно. – Но я думаю, что она расстроилась, потому что приняла предложение мистера Джеймисона. Знаешь, он ей ни капельки не нравится.

– Что?! – Ник застыл на месте как пораженный молнией.

Она грустно кивнула:

– А ты не знал? Когда я спросила, Габби ответила, что твое разрешение ей не требуется. Но я думала, что ты знаешь.

– Я знал, что Джеймисон собирается сделать ей предложение, – осторожно ответил он, пытаясь не забывать, что они с Бет говорят об их общей сестре. Он так устал, что плохо соображал и не мог вспомнить все переплетения паутины обмана, которую был вынужден соткать. – Мне казалось, что она собирается ему отказать.

Бет покачала головой:

– Она согласилась.

– Ты уверена?

Девочка кивнула.

– Когда?

– Вчера. Он пришел и сделал ей предложение. Она ответила «да». Тетя Августа хотела сообщить об этом на сегодняшнем балу, но не смогла, потому что тебя не было… – Голос Бет сорвался, и девочка подняла на него хмурый взгляд. – Но ведь ты вернулся, правда?

Если ты передумаешь и спустишься в бальный зал, то сможешь сделать объявление.

– Черта с два! – забывшись, бросил он. Но Бет восприняла это как должное.

– Вот и я так думаю. Держу пари, что на самом деле Габби вовсе не хочет выходить за него. Может быть, ты сможешь ее остановить. Меня она не слушает.

– Я сделаю все, что в моих силах. – Ник двинулся дальше и по дороге дернул рыжий локон Бет. – Спасибо за то, что предупредила меня.

– Я рада, что ты вернулся, – сказала она вслед.

Ник добрался до лестничной площадки и прошел по коридору к своим покоям.

Барнет явился через четверть часа. К тому времени Ник успел принять ванну, приготовленную одним из слуг, надеть черные вечерние панталоны, белые шелковые чулки и выбрить одну щеку.

– Лакей у меня что надо, – подняв глаза, язвительно сказал он.

– Не срывайте на мне зло, капитан. Я не виноват, что, пока нас не было, мисс Габби нашла себе другого ухажера.

Барнет полез в шкаф за хозяйским сюртуком, вынул его, встряхнул и повесил на спинку стула.

– Так ты тоже слышал об этом? – Утаить что-нибудь от Барнета было невозможно. Не стоило и пытаться.

– Так болтают на конюшне. И на кухне тоже. Говорят, что она хочет как можно скорее сыграть свадьбу.

Лезвие соскользнуло, и Ник чертыхнулся. По его щеке потекла струйка крови. Барнет испустил странный звук – нечто среднее между смехом и кашлем, и Ник свирепо покосился на него.

– Ничего себе афронт, правда? Обычно женщины лезут вон из кожи, чтобы заполучить вас.

Ник стер с лица остатки мыла и отбросил полотенце.

– Не лезь не в свое дело! И подай мне рубашку.

Облаченный в вечерний костюм, Ник начал спускаться по парадной лестнице, довольно быстро, но все же не забывая о том, что он граф. Он почти достиг подножия, махнул рукой вышедшему навстречу Стайверсу, как вдруг его внимание привлек не то легкий шорох, не то какое-то движение. Он посмотрел в ту сторону.

В гостиной находилась Габриэлла. С Джеймисоном. Судя по тому, что видел Ник, они были одни. Толстый старый дурак сжимал ее в своих объятиях.

И целовал.

На мгновение Ник застыл как вкопанный. В его груди боролись за первенство гнев, оскорбленное самолюбие и жаркое первобытное чувство, очень похожее на ревность. В конце концов все они объединились. Подбородок Ника напрягся, глаза засверкали.

Пытаясь держать себя в руках, он шагнул к обнявшейся паре.

40

– Черт побери, что здесь происходит?

Так Габби узнала, что он вернулся. Ее голова повернулась столь стремительно, что заболела шея. Какое-то мгновение с нее было достаточно, что он жив и здоров.

Она не сводила с него глаз. На Нике был безукоризненный черный вечерний костюм, идеально облегавший его статную фигуру. Его черные волосы были зачесаны набок, красивое мужественное лицо казалось суровым и даже гневным. Глаза напоминали бурное море и опасно блестели. Ошибиться было невозможно: он действительно сердился.

Ее первой мыслью было то, что на свете нет никого красивее Ника.

А второй: я бы с наслаждением свернула ему шею.

Мистер Джеймисон, явно испуганный близостью человека, гневно смотревшего на них, разжал объятия и убрал руки с такой скоростью, что Габби покачнулась. Чтобы сохранить равновесие, ей пришлось схватиться за спинку ближайшего стула. Решив, что в этом тоже виноват Ник, она бросила на него ответный свирепый взгляд.

– Сэр… э-э… милорд… моя невеста и будущая жена… э-э… – Мистер Джеймисон краснел и запинался как школьник, напрочь забыв о том, что он преуспевающий пятидесятилетний землевладелец.

– Габриэлла, – не обращая внимания на Джеймисона, спросил Ник, в голосе которого звучало крайнее возмущение, – ты целовала его?

Габби улыбнулась и вздернула подбородок.

– Да, – звонко и холодно ответила она. – Несомненно.

Мгновение они смотрели друг на друга молча.

– Знаете, тут нет ничего плохого, – снова вылез со своими оправданиями мистер Джеймисон. – Ваша сестра приняла мое предложение. Гм-м… Она выходит за меня замуж. Милорд, у вас нет повода для огорчения, хотя я прекрасно понимаю ваше желание защитить сестру…

– Мистер Джеймисон, – любезно сказала Габби, – возможно, нам следует вернуться в зал.

– О да, конечно. Если это доставит вам удовольствие.

Он протянул руку, и Габби приняла ее. Бросив на Ника последний уничтожающий взгляд, она собиралась пройти мимо.

– Габриэлла!

Чтобы остановить ее, Нику пришлось всего лишь протянуть руку. Габби покосилась на длинные смуглые пальцы, обхватившие ее хрупкое белое предплечье, а затем встретила его взгляд. Ее глаза метали искры.

– Можно тебя на два слова?

– Нет, – дерзко ответила она и вырвалась.

Поскольку ее другая рука лежала на сгибе локтя мистера Джеймисона, Габби практически выволокла беднягу из комнаты. Ник шел за ними; она затылком ощущала его горячее дыхание.

– Леди Габриэлла, – запротестовал мистер Джеймисон, лицо которого было еще более несчастным, чем его тон, – ваш брат… Возможно, вам следует… я бы не хотел, чтобы вы с ним поссорились. В конце концов, он ваш опекун.

– Он мне не опекун, – сквозь зубы сказала Габби. Потом она опомнилась и добавила: – Я совершеннолетняя.

– Но все же…

К тому времени они добрались до зала, и Габби заставила себя улыбнуться, Ник, шедший следом, перешагнул порог и вдруг куда-то исчез. Быстро оглянувшись, Габби увидела, что он пожимает руку лорду Денби, а мистер Пул и сэр Барти Крейн ждут своей очереди. Его левый фланг прикрывали леди Алисия Монтень и миссис Эрмитедж, а тетя Августа, заметившая племянника издалека, прервала беседу со знакомой и плыла к нему как корабль вод всеми парусами.

– Ха-ха! – довольно сказала Габби и направила мистера Джеймисона к Дездемоне, которая снова сидела среди компаньонок.

Рано или поздно Ник до нее доберется, но за это время можно успеть вооружиться.

– Рискну заметить, что вы слишком резки с лордом Уикхэмом. Честно говоря, я думал, что вы с ним в очень хороших отношениях. Мне даже казалось, что… – Тут мистер Джеймисон осекся. – Но теперь вижу, что вы поссорились. Если так, мне очень жаль. Может быть, вы найдете способ помириться с ним? Надеюсь, его удастся убедить сегодня же сообщить о нашей помолвке. Понимаете, чем скорее это случится, тем скорее мы сможем пожениться.

Однако его попытка повлиять на ход событий сочувствия у Габби не встретила. Едва она успела сесть, как к ней подбежала сестра.

– Маркус вернулся! – весело сообщила раскрасневшаяся Клер, воспользовавшаяся перерывом между танцами. За ней как пьяный шел мистер Ньюбери, именно так действовала на мужчин близость Клер. – Ты уже говорила с ним? Он сказал тебе, где был?

Не успела Габби ответить, как Клер помахала «брату». Ник помахал ей в ответ, затем извинился перед собравшимися вокруг и зашагал к ним. Увидев это, Габби разозлилась на Клер, что бывало крайне редко.

– Мы так рады видеть тебя! – воскликнула Клер, когда Ник подошел ближе.

Она улыбнулась, встала на цыпочки и чмокнула его в смуглую щеку. Он взял Клер за руки, заставил повернуться на месте и восхитился ее платьем.

– Ослепительна, как всегда, – с улыбкой признал он.

– Спасибо.

Габби поймала себя на том, что ревнует, и вновь принужденно улыбнулась.

– Мы волновались за тебя, – продолжала щебетать Клер. – А Габби больше всех. Ты не должен был уезжать, не предупредив нас.

Ник искоса посмотрел на Габби.

– Ты права.

Оркестр заиграл вновь.

– О боже, где мистер Ньюбери? Следующий танец его! – воскликнула Клер. – Ах, вот вы где, мистер Ньюбери… Маркус, Габби, мистер Джеймисон, прошу прощения. Поговорим позже.

С этими словами она вновь устремилась к центру зала.

– Потанцуем, Габриэлла? – Ник стоял прямо перед Габби и мрачно смотрел на нее сверху вниз.

– Я не танцую, – резко сказала она.

Чтобы смотреть ему в глаза, Габби приходилось задирать голову. Ей это не нравилось. «Нечестно быть таким высоким», – подумала она с внезапным раздражением.

– Глупости! – нетерпеливо ответил он. Мистер Джеймисон, стоявший рядом и во все глаза смотревший то на Ника, то на Габби, покачал головой.

– Нет, леди Габриэлла действительно не танцует. Я приглашал ее несколько раз, и она всегда отвечала одно и то же: «Я не танцую!».

Глаза Ника прищурились.

– Ты действительно хочешь танцевать? – спросила Габби, прежде чем он успел уничтожить мистера Джеймисона несколькими тщательно выбранными словами.

– Да, хочу.

Габби. улыбнулась и повернулась к сидевшей слева Дездемоне. Их разделяло пустующее кресло, и Габби пришлось протянуть руку, чтобы привлечь внимание кузины.

– Уикхэм только что сказал, что ему хочется танцевать, – громко сказала Габби, перекрывая шум музыки. – Конечно, я не могу, но ты…

– С удовольствием, – быстро сказала Дездемона и встала.

Попавший в ловушку, Ник бросил убийственный взгляд на Габби, но тут же улыбнулся и протянул Дездемоне руку. Габби смотрела им вслед и довольно улыбалась.

– Не хотите закусить? – спросила она мистера Джеймисона.

Буфет был устроен в столовой; именно там ей хотелось оказаться до возвращения Ника.

– Если хотите, я принесу вам бокал пунша. – Джеймисон поднялся; он был явно сбит с толку.

– Я пойду с вами.

К несчастью, на полпути их перехватила тетя Августа.

– Уикхэм вернулся! Разве это не счастливое предзнаменование? – Пурпурные перья на ее голове возбужденно раскачивались. – А что я говорила? Он вовсе не собирался пропускать бал в честь Клер! Я уговаривала его сегодня же объявить о твоей помолвке с мистером Джеймисоном. Он сказал, что сделает это сразу же после разговора с тобой, если убедится, что ты действительно этого хочешь. Габриэлла, должна сказать: тебе очень повезло, что у тебя такой внимательный брат. Большинство братьев совсем не такие.

– Так вот почему он хочет поговорить с вами! – Джеймисон кивнул и заметно успокоился. – Вы должны сделать это при первой возможности. – Он посмотрел на тетю Августу. – Леди Сэлкомб, я думал обвенчаться в июне, но сначала хотел узнать ваше мнение…