34

Телефон зазвонил громко – на весь дом, – едва она вышла на крыльцо. Марино выглянул из своей комнаты.

– Вы возьмете трубку, Грейс? Если вам удобно.

Она кивнула.

– Резиденция Тони Марино, – произнесла она четким механическим голосом, подражая автоответчику.

Наступила пауза.

– Кто говорит? – На том конце провода женщина была явно застигнута врасплох.

– Кто говорит? – как эхо, откликнулась Грейс, не желая называть себя.

– Мне нужен Тони. – В голосе женщины звучала растерянность.

Грейс решила прекратить ненужную игру.

– Пожалуйста, подождите минутку. – И она крикнула, согнув ладони наподобие рупора: – Это вас, Тони! На том конце очень настойчивы.

– Могли ошибиться номером. Тони слишком распространенное имя. – Марино выглядел легкомысленным, когда брал у нее трубку. Он успел уже побриться и переодеться в белый свитер и голубые джинсы. – Кто меня так добивается?

– Женщина, – сказала Грейс, изображая на лице полное равнодушие.

– Неужели? – Тони, в свою очередь, изобразил удивление. – Привет!

В течение двух-трех минут на него обрушивался поток слов. Грейс невольно следила за выражением его лица, пока он выслушивал эти излияния. Ей и в голову не пришло, что приличнее было бы вернуться во дворик к Джессике и собакам или хотя бы просто отвернуться. Наконец, и ему дали слово.

– Да, это женщина. Да, она сейчас в моем доме. Да, она очень красивая. Ее зовут Грейс.

Грейс чуть ли не подскочила до потолка от изумления, но то, что он дал высокую оценку ее внешности, говоря с другой женщиной, не могло не польстить ее самолюбию.

Снова Марино был вынужден замолчать и только слушать. При этом он улыбался. А в конце концов просто расхохотался.

– Постараюсь! Но не обещаю. Ладно. Все о'кей. Пока.

Он повесил трубку. Грейс сделала вид, что ничего не слышала, и вышла на крыльцо.

Тони нагнал ее и легонько коснулся ладонями плеч.

– Это звонила моя мать. Вы и Джессика приглашены сегодня на воскресный ленч.

Грейс резко обернулась.

– Твоя мать?

Он, уже возвращаясь обратно к себе, бросил через плечо:

– Разве я не рассказывал о ней? Мать шестерых копов.

– Да, конечно, но я представляла ее женщиной весьма преклонного возраста. – Грейс, говоря это, шла за ним, словно собачка на поводке. – Но женщина, которая сейчас звонила… У нее совсем молодой голос.

– Ей понравится, если вы это скажете ей лично, – заметил Тони. – Маме всего шестьдесят пять, и она гордится, что тверда, как дуб, и жестка, как буйволовая кожа.

Марино поднял уже собранный и довольно туго набитый армейского образца рюкзак и затянул на нем шнурки. Грейс тем временем разглядывала обстановку его комнаты.

Гордостью его обители была, конечно, огромная, можно сказать королевская, кровать с деревянными спинками, похоже, ручной работы. Покрывало, сшитое из разноцветных лоскутков, придавало ей уютный вид. Четыре пышные подушки опирались о спинку из мореного дуба. Из такого же дуба был сделан прикроватный столик с лампой и старомодным будильником. Шкаф также выглядел солидно, как часть единого гарнитура. Единственное окно в спальне закрывали давно вышедшие из моды, но не утерявшие своей прелести кисейные занавески.

– Каждое воскресенье моя мать готовит солидный ленч, надеясь, что за столом соберется почти вся семья. Сегодняшнее воскресенье особенное – вчера крестили Лауру, мою племянницу, и Робби с семьей сейчас здесь. Соберутся все мои братья с семьями, и моя бабушка тоже сядет за стол. Мама хочет, чтобы я привел тебя.

– Меня? – Грейс отнеслась к этому, как к чему-то невероятному, вроде высадки инопланетян с летающей тарелки.

– Ей понравился твой голос по телефону.

– Что ж, тогда все в порядке!

Он рассмеялся, теперь уже звонко, почти по-мальчишески, вскинул рюкзак на плечо и слегка подтолкнул Грейс, чтобы она освободила ему проход.

Грейс отстранилась, но опять последовала за ним. Тони поднес рюкзак к парадной двери.

– Так вы согласны или нет? – Тон его был уже настойчивым.

– Мы с Джессикой не можем вторгнуться просто так в семейное сборище. – Грейс судорожно придумывала достаточно убедительный предлог для отказа. На самом деле она металась между двумя полюсами – ей хотелось быть там, но с ее стороны это был бы странный, если не сказать больше, шаг. Конечно, побывав в гостях у его матушки, она многое могла бы узнать про Марино, но так ли уж это ей нужно?

– Почему вторгнуться? Мама вас пригласила. Домни уже протрепался ей, что я завел знакомство с леди-судьей, и ей стало любопытно на эту леди посмотреть. Разумеется, не надо надевать на себя мантию – судей в мантиях она достаточно видела по телевизору. Впрочем, если вам, Грейс, не хочется, мы не пойдем.

– Вы идите, ведь там ваша семья. А мы с Джессикой останемся дома и…

– Грейс. – Его голос стал нарочито серьезным. – Грейс, вы забыли, что мы теперь сиамские близнецы. Куда вы, туда и я, и наоборот.

Его черные глаза буквально сверлили ее насквозь, и Грейс пришлось отвести взгляд, чтобы не выдать себя.

Появление Джессики с двумя собаками разрядило обстановку. Девочка улыбалась, взгляд ее искрился, собаки весело виляли хвостами.

Марино отступил на шаг, давая дорогу этой забавной процессии, и с довольным видом оперся о дверной косяк, засунув руки в карманы джинсов.

– Мам, у меня грандиозная идея. Раз детектив Марино будет жить у нас некоторое время, почему бы ему не взять Крамера и Крамера-младшего с собой? Если детектив, конечно, согласится!

Она умоляюще посмотрела на Марино.

Грейс поняла, что Марино покупает сразу и мать и дочь и просит господа бога завернуть покупку.

– Зови меня Тони, Джессика. «Детектив Марино» звучит слишком официально. Я был бы рад – собачки будут нам полезны. Но что скажет на это твоя мама?

– Мам, пожалуйста. – Джессика уставилась на Грейс своими огромными голубыми глазами, в которых уже набухали слезы. Марино также сверлил ее взглядом.

– Ладно. – Схватку двух против одного Грейс после всех переживаний не имела шанса выиграть. Она сдалась. Пусть будут собаки, пусть будет семейный ленч, пусть Марино торчит в ее доме.

– Как ты смотришь, Джессика, на то, чтобы перекусить у моей мамы в доме? Сегодня там соберется вся наша семья.

– А там будут только взрослые? – спросила Джессика весьма трезво. И как только юные существа так легко проходят через все реальные страхи? Грейс оставалось только удивляться.

– У меня есть племянница тринадцати лет, четырнадцатилетний племянник и двое громил – шестнадцатилетних племянников. Обещаю, что ты накушаешься ими вдоволь, если они не съедят тебя сразу же. Кстати, все младшие Марино – настоящие фанаты баскетбола.

– Неужели! – Джессика мгновенно засветилась, как электрическая лампочка. Внутри нее раскалилась вольфрамовая нить, а свет брызнул из глаз. – Мне это нравится. А ты что скажешь, мамочка?

– То же, что и ты. Все отлично. – Грейс показалось, что она нырнула с вышки в глубокий бассейн без уверенности, что сможет выплыть на поверхность.

– Ну тогда договорились. – Дьявольские, плутовские огоньки заиграли в зрачках Тони. – Запри заднюю дверь, Джессика. И в путь.

Семья Тони, как он и предупреждал, оказалась и многолюдной, и радушной. Пять братьев, похожих друг на друга и лишь немного разнящихся годами, ростом и упитанностью, плюс четыре жены – Тони выбивался из стаи – и пятнадцать детишек, начиная с двух шестнадцатилетних близнецов с уже пробивающимися усиками – потомство брата Рико, который был на два года моложе Тони, и кончая четырехнедельной малышкой, дочерью самого младшего из братьев Робби, – все здесь присутствовали, так же как и мамочка и бабушка.

Дом, в начальном архитектурном замысле построенный как стандартный пригородный коттедж, оброс пристройками, верандами и занял почти невероятных размеров площадь драгоценной земли городского предместья.

Все подъездные дорожки перед домом были заставлены припаркованными автомобилями, а часть машин, не найдя места, выехала на газон.

Грейс, поднимаясь на крыльцо, оглянулась и оценила взглядом земельную собственность мамочки Марино от дома до шоссе, отделенную крепким забором. Не так плохо и совсем немало.

Но главной, самой драгоценной собственностью женщины, с которой ей предстояло познакомиться, было, конечно, многочисленное младшее потомство, топтавшее сейчас ее давно не стриженные, разросшиеся кусты жимолости. Запустение было не следствием небрежности и нехватки средств – просто здесь все внимание было обращено к людям, а не к дорожкам, клумбам и газонам. Этот дом, этот сад, этот участок земли любили не ради него самого, потому что он достался владельцам тяжким трудом, но здесь жили, любили, радовались и скорбили по умершим, здесь был посажен и глубоко ушел в почву корень этой семьи.

На ровной площадке расставили легкие столы для пикника, заполнили их одноразовой пластиковой посудой. Запах горящих веток в кострах для барбекю приятно щекотал ноздри.

Тони родственники встретили с неуемным восторгом. Его обняли поочередно множество мужчин, которые то же самое сделали с большой охотой и с Грейс. Кто они – ей предстояло узнать позже.

Женщины были сдержаннее в своих приветствиях. Занимаясь по хозяйству, они после знакомства как бы невзначай поглядывали на нее. Разговор шел явно о ней.

Грейс потеряла счет своим новым знакомым. Джессике повезло больше. Она мгновенно разобралась, кто есть кто в «детской» компании. И собаки Тони также развлекались вдоволь. Им было за кем побегать и на кого полаять, пока готовилось барбекю.

Грейс и раньше приходилось присутствовать на подобных приемах на свежем воздухе, и почему-то всегда она ощущала в общем громогласном веселье, в грубоватых шутках, в мимолетных и обычно обрывающихся на полуслове исповедях фальшь. Здесь же этого не было.

Собралась семья, и никто не пытался выяснять, кому что удалось и кто кого богаче. Но в такую семью еще надо быть принятым и для этого пройти экзамен.

– Рад, что вы почтили нас своим визитом, судья Харт! – Домни был само гостеприимство, но все-таки какое-то отчуждение сохранялось.

– Пожалуйста, обращайтесь ко мне «Грейс». Я здесь не судья Харт, а знакомая вашего брата.

Домни явно пропустил ее слова мимо ушей. Или только притворился?

– Все будут рады познакомиться с вами. Мама будет просто счастлива, и моя жена тоже.

Тут в поле зрения появилась полноватая брюнетка, не очень-то ухоженная, но излучающая доброе тепло. И рука, протянутая Грейс, была на ощупь приятной, теплой, какой-то домашней.

– Джейн – мой ангел-хранитель. Она польщена знакомством с вами. Надеюсь, мы все станем друзьями. Но Джейн еще и ангел-мститель, с ней надо быть осторожной. Не дай бог ее рассердить.

– О ужас, в какое общество я попала! – Грейс попыталась отделаться шуткой.

– Свежая кровь, впрыснутая в семью, всегда на пользу, – вдруг сделала Джейн глубокомысленное заявление. Грейс была озадачена, не зная, что ответить, но Тони появился вовремя, как палочка-выручалочка.

– Мама жаждет познакомиться с тобой.

Ей было и приятно и странно окунуться в этот быт. А что последует за этим?

– Она с бабушкой колдует в кухне. Пройдем туда! Пожалуйста.

Джейн широко улыбнулась.

– Никому не избежать этих врат ада. Каждая женщина, переступающая порог этого дома, подвергается тщательному исследованию. ЦРУ и ФБР по сравнению с мамочкиными методами – детский лепет. Тут тебя просветят до последней клеточки и рассмотрят в микроскоп.

– Вы совсем меня запугали, – призналась Грейс.

– А на самом деле вас только попросят попробовать, достаточно ли специй в соусе, – объяснил ситуацию Доминик. – А после этого вынесут решение – годитесь ли вы в дегустаторы.

Решение Грейс было импульсивным, но непреклонным:

– Спасибо, но я должна вас покинуть. Нам с дочерью надо быть дома.

– Никаких разговоров насчет дома. – Сейчас Тони вел себя совсем по-хозяйски. Впрочем, как бы извиняясь, он склонился к уху Грейс и шепнул: – По вашему же настоянию я осуществляю круглосуточную охрану. Я вынужден делать, что мне приказано свыше, а вы уж, пожалуйста, мне подчиняйтесь.

– Они все вообразили, что я ваша новая подружка, – робко возразила Грейс. – И ваша мамаша невесть что про нас подумает.

– То, что она подумает, – это ее дело. Однако мне было бы интересно узнать ее мнение. Хотя бы ради этого я хочу вас с ней познакомить.

Он взял ее за руку и, как девчонку-школьницу, увлек за собой в дом.

35

– Мама, бабушка, вот это та самая Грейс.

Тони, не отпуская ее руку, подтолкнул Грейс в жаркое, наполненное возбуждающими аппетит запахами, пространство, которое называлось матушкиной кухней. Эти ароматы обрушились на Грейс волной вместе с грохотом тарелок, выставленных на простом, сбитом из сосновых досок кухонном столе. И ведь вправду, предстояло накормить почти целую роту проголодавшихся гостей.

– Тони! – воскликнула мать и, отвлекшись от кипящей на плите кастрюли, обняла сына.

Ему пришлось отпустить Грейс, чтобы ответить на материнские объятия, и та сразу же почувствовала себя лишней в этой чужой для нее семейной атмосфере. Но матушка не дала ей времени погрустить.

– Значит, это с вами я побеседовала по телефону, когда звонила Тони домой?

Вряд ли тот краткий разговор можно было назвать беседой, однако матушка сочла, что первое знакомство между ними уже состоялось. Взгляд ее мгновенно окинул Грейс с головы до пят и обратно. Она чуть сощурилась, то ли размышляя, то ли просто присматриваясь. Волосы ее были черны, как и у Тони, но в них было уже много седины. Они были зачесаны назад, за уши, и скреплены на затылке гребенкой. Она была не только хороша собой, а в полном смысле этого слова красива – красива, может быть, чересчур правильной, строгой, отточенной красотой. Кухонный жар и пот на ее лице никак не портили эту красоту.

– Нам было приятно – мне и Джессике – получить приглашение от вас, миссис Марино, – вежливо произнесла Грейс. Она нервничала. Эта женщина уж слишком явно изучала ее.

– Добро пожаловать. – Лицо миссис Марино осветилось приветливой улыбкой. – Я не очень нарушила ваши планы и правила, надеюсь? Доминик сказал, что судьи очень строги в выборе домов, куда идут в гости.

– Перестань, мама! Раз Грейс здесь, значит, все условности позади, – энергично вмешался Тони. – Зови ее Грейс, а ты, Грейс, зови мою матушку Мэри, а бабушку – Роза.

Он вытащил на первый план крохотную седовласую старушку.

В отличие от Мэри восьмидесятилетняя бабушка была миниатюрной женщиной да вдобавок исхудавшей в силу преклонного возраста. Но волосы ее были такие же пышные, только серебристо-седые, собранные на затылке в пучок внушительных размеров. Глаза у старушки, однако, искрились любопытством совсем как у молодой девушки. Чем-то она напоминала маленькую, вертлявую и очень настырную птичку, а шаль, обвивающая ее тонкий стан, была похожа на сложенные крылышки, готовые вот-вот распрямиться для полета.

– Надеюсь, вам понравится наша еда, – сказала бабушка. Грейс тут же догадалась, от кого ее внучек Тони унаследовал свою сдобренную иронией, но так подчас раздражающую самоуверенность. – Не стесняйтесь просить добавки. Мы готовим всегда столько, что хватает на всех.

– Кстати, пора уже подавать еду на стол, пока она не остыла, – заявила Мэри Марино и приказала сыну: – Ну-ка возьмись за дело, если хочешь, чтобы от тебя была хоть какая-то польза. Начни выносить тарелки. И призови на помощь остальных братьев.

– Я тоже буду рада помочь, – подала голос Грейс и захватила сразу целую стопу тарелок с кухонного стола. Ей было не очень-то удобно выдерживать испытующие взгляды двух женщин. Как будто она не по праву пользовалась их гостеприимством.

– Нет, нет! – поспешила остановить Грейс мать Тони. – Не утруждайте себя. Пусть мой сын немножко поработает. А если уж вам так хочется принять участие, то вот, пожалуйста. – Она указала гостье на две вместительные, но легкие корзины с бумажными салфетками.

В скором времени весь хаос словно по мановению волшебной палочки обратился в образцовый порядок. Семья уселась за трапезу. Грейс посадили на некотором расстоянии от Джессики. Ее дочь была центром компании юных отпрысков семейства Марино.

Грейс вряд ли могла отведать хоть малую часть того, что ей наложили на тарелку. Жареный цыпленок, разнообразные маринованные овощи, традиционное спагетти, самодельные хлебцы с чесноком и луком. Завершали трапезу куски яблочного пирога и пирожные с кремом. Ее соседи по столу поглощали пищу с невероятной быстротой. Уследить за тем, что ела Джессика, не представлялось никакой возможности. Нужно было лишь полагаться на здравый смысл дочери.

Пережевывание и глотание пищи, однако, не мешало шумной застольной беседе. В основном братья обменивались шуточками, причем весьма рискованного свойства. Еще рассказывалось множество семейных анекдотов и легенд – все их понимали с полунамека, но пытливый ум Грейс, каким бы острым он ни был, найти в них смысл отказывался.

Позже, когда грязная посуда была убрана со столов и отнесена на кухню, причем никто из женщин не выразил желания ее помыть, Грейс тихонько отдалилась от семейства Марино и нашла себе местечко в плетеном кресле. Отсюда она с удобством наблюдала за яростным сражением братьев в баскетбол. Трое на трое.

Бабушка устроилась рядом с Грейс в таком же кресле-качалке и тоже внимательно наблюдала за своими внуками и правнуками. Дети вновь куда-то делись, только самых младших терпеливо увещевали матери, а милые, добродушные, но вечно голодные собаки подбирали с травы оброненные куски.

– Для Тони очень важно, что вы здесь сейчас, с нами, – вдруг сказала бабушка Роза очень серьезно, даже торжественно. – Вы не подумайте, что мы уж так желаем заполучить вас в нашу семью. И Тони будет очень тяжело с вами поначалу. Очень тяжело. Но он всегда почему-то выбирает себе самый трудный путь. Но вы самая желанная и самая реальная для него цель.

Грейс была ошеломлена столь глубокомысленной речью старухи.

– Почему ему тяжело? – только такой вопрос она смогла задать.

– После того, как он потерял Рейчел. Это было так ужасно! Мы проплакали все глаза. Мы думали, что Тони не захочет больше жить. Четыре года прошло с тех пор, а Тони все был один в своем доме и сюда никогда не приходил с женщиной. А одному быть для мужчины плохо, в особенности для Тони. Ведь он и любить умеет, и повеселить компанию, как и все его братья. Вы первая, кого он привел к нам. Поэтому мы вам очень рады.