– И это законно?

– Конечно. Но все-таки лучше делать это в оффшоре. Не так напоказ. Не хотелось бы, чтобы контролеры искали дыры, даже если этих дыр и нет.

– А размер этих фондов?

– А вот это, дружище, самая большая тайна. – Джейми понизил голос до шепота. – Но думаю, не меньше чем полмиллиарда долларов.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы переварить эту новость.

– И все это принадлежит людям, сидящим в этом помещении…

Джейми улыбнулся.

– Во всяком случае, основная часть пирога. Конечно, наши люди в Майами и на Кайманах тоже имеют свой кусок. Но, думаю, как минимум половина – собственность Рикарду.

До меня внезапно дошло, что я нахожусь в гуще не просто богатых, но сказочно богатых людей.

Господи. Если я удержусь здесь, то, может, и мне перепадет кусочек пирога.

– Эдуарду заправляет оффшорными операциями?

– Рикарду нужен человек, которому он мог бы довериться. А брату он доверяет больше, чем кому бы то ни было. Кстати, он же занимается проверкой новых сотрудников.

– Ты о чем?

– Обычный набор: привязанность к наркотикам, долги, азарт, гомосексуальность, левые взгляды, психическая нестабильность, судимости.

– Ты шутишь!

– Нисколько. Так оно и есть.

Я был в шоке.

– Значит, он и меня проверял?

– Скорее всего. Или как минимум поручил ту же работу частному сыскному агентству.

– Но почему ты мне об этом не сказал?

Джейми поморщился, но тут же одарил меня широчайшей дружеской улыбкой.

– Потому что знал: расскажи я тебе, и ты отказался бы от этой работы. К тому же я все-таки тебе рассказал – только что.

– Скотина, – сказал я. Джейми расхохотался, но мне все это не казалось смешным. Это было вторжением в мою личную жизнь – так, словно кто-то украл часть этой жизни или по меньшей мере позаимствовал приличный кусок. Кто-то, кого я знать не знал.

– Да брось ты, Ник, – сказал Джейми, поняв, что я вот-вот взорвусь. – Мы все через это прошли. Ты чист, как никто другой в этом зале.

– Если не считать ипотеку, – буркнул я.

– У тебя хватило ума сказать о ней самому. Что тебя гложет? Рикарду ни с кем не собирается делиться этой информацией.

Не могу сказать, чтобы меня это успокоило.

– Смотри, – прошипел Джейми, – вот и наш герой.

Эдуарду уже подходил к нашему столу. Сидящие рядом с нами комиссионеры улыбались и обменивались с ним приветствиями. Но даже мне было нетрудно заметить, какими наигранными были эти проявления радости.

С улыбкой на пухлых губах он протянул мне руку.

– Ник Эллиот? Я Эдуарду Росс. Рад видеть тебя в команде. – Голос его был глубоким, как у брата, но в акценте – смеси северо– и южноамериканского – преобладала южная составляющая.

Я встал и неловко пожал начальственную длань.

– Спасибо.

– Джейми, не возражаешь, если я умыкну Ника на минутку?

– Нет проблем, – Джейми сверкнул улыбкой.

– Прекрасно. Пойдем, прогуляемся в мой офис.

Бросив беспомощный взгляд на Джейми, я проследовал за Эдуарду в офис в углу операционного зала. Снаружи окна были непрозрачными. Но изнутри открывался вид на весь зал. Было отлично видно, как Джейми снимает трубку, чтобы впарить очередному клиенту очередную порцию облигаций.

Просторный офис был обставлен с шиком. Пара светлых кожаных диванов, отделанные деревом стены. На одной из стен висела фотография красного «феррари», который я углядел в подземном гараже. Рядом с автомобилем стоял загорелый мускулистый мачо в компании двух брюнетистых красоток. Эдуарду возвышался над идеально чистым огромным столом.

За его спиной открывалась головокружительная панорама западной части Лондона. Я вспомнил, что так и не проверил: виден ли отсюда мой факультет русистики. Впрочем, неудивительно, не до того было.

Он проследил за моим взглядом и расплылся в улыбке.

– Красота, а? В хорошую погоду отсюда виден даже Виндзорский дворец.

– Фантастика, – вынужден был признать я.

– Садись. – Эдуарду открыл крышку хьюмидора и предложил мне сигару. Я отрицательно покачал головой. Он вынул одну для себя и обхватил ее полными, чувственными губами. Прежде чем прикурить, несколько секунд повертел ее во рту. Зрелище было почти непристойным. Эдуарду с интересом наблюдал за моим лицом.

В дверь постучали, и на пороге появилась очень юная и очень красивая блондинка. На первый взгляд, место ей было за школьной партой, а не в офисе.

– Отчет, мистер Росс, – сказала она и, подойдя к столу, положила бумаги на самый его уголок.

– Спасибо, Пенни, – ответил он, протянув руку к бумагам. И добавил, когда девушка уже шла к дверям: – Только у англичан рождаются такие очаровательные девственницы. Жаль, что с возрастом очарование исчезает.

Я невольно взглянул на девушку, которая залилась краской и торопливо выскользнула из кабинета.

Эдуарду хохотнул.

– Прости. Когда она краснеет, то становится такой милашкой. – Он бросил отчет на лоток для бумаг.

Я промолчал. Да и что мне было добавить?

– Рикарду много рассказывал о тебе, Ник, – продолжал мой собеседник дружеским тоном. – Он рад, что ты теперь с нами. Ты уже произвел самое хорошее впечатление. Мы обычно сами натаскиваем своих людей, и он считает, что ты – очень подходящий материал для обработки.

– Спасибо. – Похвала не вредит никогда, и особенно на самом старте.

– Мы уделяем самое пристальное внимание всем запросам и потребностям наших сотрудников, – продолжал он. – Хочется, чтобы они как можно быстрее освоились. И не отвлекались на бытовые проблемы. Насколько я понял, у тебя приличная задолженность по ипотеке. Мы решили несколько облегчить твою ношу.

У меня вдруг бешено запульсировало в висках.

– Мы выкупим твою ипотеку у строительного общества с тем, чтобы ты выплачивал нам по более приемлемой ставке – ну, скажем, три процента? Конечно, до тех пор, пока ты не будешь в состоянии внести всю сумму. Что, думаю, произойдет не позднее чем через пару лет – если будешь работать так, как мы надеемся.

Он улыбнулся, выпустив облачко сигарного дыма. Облачко медленно поплыло ко мне. Как и в Рикарду, в нем был некий магнетизм, но совсем другого сорта. Крупное лицо, лоб в тяжелых складках и густые черные волосы, зачесанные назад, придавали ему несомненное мужское обаяние, которое одновременно внушало и страх. Такие люди не ходят по коридорам факультета русистики.

На меня накатила волна облегчения. Проклятая ипотека стояла мне костью в горле. И теперь проблема – пуфф! – исчезала в небытии. Как просто.

Но уже в следующий момент я одернул себя. Я начинал уже ориентироваться в рабочей ситуации и правилах игры, и интуиция подсказывала, что именно сейчас надо быть настороже. Меня прельщала перспектива работать с Рикарду. Но сейчас меня просто покупали. Я быстро произнес:

– Спасибо, в этом нет необходимости. Это щедрое предложение, но я надеюсь, что теперь смогу выплачивать ипотеку без особых проблем.

На мгновение взгляд Эдуарду потемнел. Он снова пыхнул сигарой. И, наконец, улыбнулся.

– Никаких условий, никаких ловушек. Многие фирмы в Сити предлагают своим сотрудникам субсидированные ипотеки. Бери и не раздумывай. Пригодится.

Все это было верно. Но что-то мне не нравилось. К тому же слова не воротишь.

– Уверен, что вы правы. Но я справлюсь. И, как вы сами сказали, смогу выплатить ипотеку полностью уже через несколько лет.

Эдуарду пожал плечами.

– Как знаешь. Но если мы в чем-то сможем помочь, в чем угодно, обращайся в любое время. О'кей?

Еще одна улыбка.

Я уже шел к выходу, когда он окликнул меня:

– Чуть не забыл, Ник.

Я остановился у двери и обернулся.

– Да?

– Изабель Перейра переслала мне факс, который ты получил вчера. – Он понизил голос: – Думаю, ты в курсе, что произошло?

Я кивнул. Он поморщился.

– Ужасно. Просто ужасно. Если получишь какие-нибудь еще сообщения для Мартина, передавай их прямо мне, хорошо? И пожалуйста, не рассказывай о них никому. Мартин выполнял мое достаточно деликатное поручение. Договорились?

Вежливая просьба была проникнута угрозой. Смутной, но от этого не менее пугающей.

– Конечно, – сказал я и вышел.

Джейми ждал меня за своим столом.

– О чем была речь?

Я рассказал ему о предложении выкупить мою ипотеку и о моем отказе. Он вскинул брови.

– Почему ты отказался?

– Не знаю. Что-то мне не понравилось. Трудно сказать. А когда уже произнес «нет», то не мог позволить себе дать обратный ход. Ты считаешь, что я идиот?

Джейми замялся.

– Может, и нет. Эдуарду не врет, здесь никаких подводных камней. Но если ты будешь работать здесь, то рано или поздно окажешься в зависимости от них. Так или иначе.

– О чем ты?

– Скажем, премиальные и фонды для сотрудников, куда уж нагляднее. Если нужно, Рикарду всегда поможет: деньгами, контактами, чем угодно. Ты ведь задолжал ему пять тысяч фунтов, даже не приступив к работе, разве не так?

– Так. С ним как-то комфортней, чем с Эдуарду.

– Возможно. Они и в самом деле очень разные. Но они братья. Если ты должен одному, ты должен и другому.

– Они настолько близки?

– Латиносы преданы своим семьям. Но в их случае это не просто дань традиции. – Джейми снова понизил голос. Мне показалось, что вся эта игра в конспирацию доставляет ему удовольствие. – Про Эдуарду рассказывали довольно мрачные истории.

Я подался вперед.

– Серьезно?

– Поговаривают, что он убил человека. Столкнул с балкона. Тогда он еще был студентом в Каракасе. Вроде бы, поскандалили из-за какой-то девицы. Рикарду задействовал нужные рычаги, и все обошлось.

Меня передернуло.

– Я вполне могу представить его в роли убийцы.

– Это несложно. У него вся жизнь проходит на грани. Девочки, наркота. Такие дела. Ходили слухи, что у них с Изабель что-то было.

– Что?! – Я невольно бросил взгляд в сторону Изабель. Мне была видна только ее макушка. Склонившись к столу, она говорила по телефону. – С ее-то вкусом?

Джейми пожал плечами.

– Видимо, Эдуарду способен увлечь женщин. Я тебя предупреждал.

– Предупреждал. – Я почувствовал разочарование. Может, я и не поверил бы слухам про Изабель, но, так как, по сути, я ее не знал – подумаешь, перебросились парой слов и все, – оснований для удивления у меня не было. Едва родившиеся фантазии рассеялись, как дым. Ну и черт с ними.

– Но Эдуарду полезен. Умен. Хитер. И умеет делать дела.

– Какие дела?

– Разные. Умеет заставить важных шишек изменить мнение по тому или другому вопросу. Умеет влиять на людей.

– Взятки?

– Не думаю, что так это просто и в лоб. Рикарду очень щепетилен по этой части. В нашем бизнесе ты либо чист, как слеза, либо раздаешь взятки налево и направо. В нынешние времена куда лучше иметь незапятнанную репутацию. Меньше риска. Но у Эдуарду свои методы, а его брат предпочитает не знать о них.

Я просидел в офисе до позднего вечера. Чтение документации увлекло меня: аналитические отчеты и выпуски IFR, коллекции всевозможных рыночных слухов. Рядом высилась внушительная стопка материалов, которые предстояло изучить для сдачи брокерского минимума, чтобы получить право самостоятельно участвовать в торгах.

Операционный зал опустел. Джейми еще в полдевятого отправился домой. Изабель ушла в девять, оставив за собой терпкий аромат духов. К половине одиннадцатого в зале уже не было никого, кроме Рикарду. Он положил трубку на рычажки и подошел к моему столу. Я оторвался от бумаг и с нервной улыбкой воззрился на босса.

Он выглядел свежим и полным сил, словно рабочий день только начался, хотя за время, прошедшее с утреннего совещания, в его облике произошли кое-какие перемены: верхняя пуговица рубашки была расстегнута, рукава закатаны. Он закурил сигарету.

– Кофе?

Одному Богу известно, сколько порций я уже проглотил за день. Но кофе здесь был замечательным. Я кивнул.

– С удовольствием.

Он отправился к автомату, а мне стало не по себе. Босс пошел мне за кофе! Наверное, стоило все-таки сделать это самому. Но он уже подходил к столу с двумя пластиковыми стаканчиками.

– Ну, что скажешь? Увлекательная штука, а?

– Никогда не думал, что это может оказаться настолько интересным.

Рикарду хохотнул.

– Ты, наверное, полагал, что вся наша работа – это беспрерывный ор по телефону?

– Пожалуй.

Он взглянул на страницу, лежавшую передо мной: обзор ситуации в Мексике.

– Что думаешь об этом?

– Написано очень хорошо. Со знанием дела. Меня, во всяком случае, убеждает.

– Конечно. У Шарлотты редкий талант сводить факты и догадки воедино и выдать ответ "где денежка". И ей-богу, я отношусь к этому очень серьезно.

Он глубоко затянулся.

– Та же Мексика. Шарлотта всерьез обеспокоена тамошней ситуацией. Она считает, что через месяц-другой грянет девальвация, которая отпугнет инвесторов не хуже той, последней. Я с ней согласен.

– Значит, продавать Мексику и покупать Аргентину?

Рикарду улыбнулся.

– А ты быстро соображаешь. Да, это был бы верный шаг. И Аргентина – хороший выбор. Сейчас аргентинские облигации можно купить очень дешево. Но все не так просто.

– А в чем сложность?

– Сложность в том, что Мексика хочет получить заем на миллиард долларов. И этот контракт, хочешь не хочешь, должен быть нашим.

– Понятно. Вам не улыбается навязывать мексиканские облигации на миллиард долларов запуганным инвесторам.

– В десятку.

Я с минуту подумал.

– А что если передать этот контракт другой фирме?

– При обычных обстоятельствах я бы так и сделал. Конечно, в любом случае мы не были бы вне игры. Это наш рынок, и мы вовлечены в каждую сделку. Таковы правила. Но так или иначе, мы могли бы пригласить к соучастию пару других компаний и тем самым сократить степень риска. Штука, однако, в том, что Bloomfield Weiss хочет заполучить весь контракт. Целиком. А я не могу этого допустить.

– Это фирма, укравшая вашу восточноевропейскую команду, так?

– Именно. И теперь они целят на наше место. Хотят стать первыми. Раньше они плевать хотели на развивающиеся рынки, но в последние месяцы, похоже, задумались о них всерьез.

– Но вы-то можете выдавить их из игры?

– Не так все просто. Bloomfield Weiss – ведущая трейдерская компания на Уолл-стрит в секторе традиционных рынков. А капитала у них в десять раз больше, чем у нас. Хватит, чтобы пробиться к кормушке.

– И что вы собираетесь делать?

– Честно? Не знаю. – Он сделал еще одну затяжку. Я сидел тихо, чтобы не нарушить ход его мыслей, польщенный тем, что Рикарду счел возможным поделиться со мной такой серьезной проблемой уже на второй день моей работы.

После долгой паузы он наконец спросил:

– Так ты склоняешься к Аргентине?

– Да.

– Почему?

Я сделал глубокий вдох и выдал:

– Судя по всему, их политика привязки песо к доллару сработала, и неплохо. А облигации подешевели на пару пунктов потому, что какой-то крупный инвестиционный менеджер в США решил продавать. Все равно, аргентинские бумаги – хороший товар.

– Так… И какие же бумаги тебе кажутся самыми привлекательными?

– Дисконтные. – Это были облигации Брейди, заменившие старые банковские займы, когда Аргентина реструктурировала свои прежние долги несколько лет назад. – Я прав?

Рикарду улыбнулся:

– Ты знал, что мой отец был аргентинцем?

– Джейми сказал мне об этом.

– С давних пор у меня есть одно правило. Не позволяй трейдеру заниматься облигациями, выпущенными на его родине. Он не сможет быть объективным. Обычно я не нарушаю это правило даже в отношении себя самого, но на этот раз…

Он снял трубку. Я удивился:

– А не поздно?

Он посмотрел на часы.

– В Сан-Франциско есть отделение министерства торговли. Еще должны быть в игре. Погоди минутку. Брэд? – Пауза. – Рикарду Росс. Что у тебя с Аргентиной? Дисконтные… На двадцать миллионов… Конечно, подожду.

Он подмигнул мне:

– Запаниковал. Но я его знаю. Если я попрошу его дать хорошую цену, он даст. Ему нужно доказать, что он может. Себе. И мне в особенности. – Он снова сосредоточился на телефоне. – Шестьдесят семь при спреде ноль-пять? Приличный разброс, а, Брэд? Ладно, ладно, я знаю, что уже поздно. Я возьму на двадцать при ноль-пяти. – Рикарду повесил трубку и повернулся ко мне: – Теперь не забудь свистнуть, когда продавать.

Я кивнул. Сердце колотилось, как бешеное.

– А теперь, пожалуй, пора и по домам. Через восемь часов новый день. Ты что, вообще не спишь?

– Сплю, но мне мало нужно, чтобы выспаться. А вы?

– Сплю. Но мне тоже мало нужно.

Рикарду улыбнулся. Родственные души, подумал я. Нечасто встретишь человека, которому не нужно отсыпаться всю ночь. Я обычно бодрствовал почти до рассвета, читая или работая. Пять часов сна мне хватало с лихвой. Особенно если я занимался чем-то действительно интересным.

– Седлай свой велосипед, – сказал он.

Я так и сделал. Я летел домой на всех парах. Меня обуревали противоречивые чувства. Страх, что мой дебют провалится, – и радостная надежда на то, что все сложится, как надо.