27

В третий раз за последние три месяца я смотрел на покрытые коричневой пылью северные пригороды Рио из иллюминатора самолета. Но в этот раз все было иначе. Прежде, прилетая сюда, я был радостно возбужден и полон ожиданий. Теперь же я ощущал лишь отчаяние и страх. Страх за Изабель – и страх за себя. В первую поездку я едва не погиб, во вторую меня похитили. Поневоле задумаешься.

Билет на вечерний рейс обошелся мне в половину суммы, оставшейся от того, что Рикарду одолжил мне. Но выбора не было. Я должен разыскать Изабель – а для этого надо лететь в Бразилию. Если бы я этого не сделал, а похитители все-таки осуществили свою угрозу, я никогда бы себя не простил.

Луис обрадовался, когда узнал о моих планах. Кейт тоже. Ее желание помочь мне спасти Изабель было трогательным, но иного я от нее и не ожидал. Она попросила держать ее в курсе событий. Джейми скоро должен был вернуться с работы. Уж он-то наверняка будет только счастлив, когда обнаружит мое отсутствие.

Я испытывал смешанные чувства по отношению к бывшему другу. Во-первых, злость. Злость за то, что он отвернулся от меня. За то, что он так бесстыдно изменял своей жене с женой босса. Было несложно представить его возражения. Немножко приключений, немножко развлечений, сказал бы он. Мол, Лусиана по-настоящему мне даже и не нравится, а Кейт я люблю. Как же все это мерзко.

Но я чувствовал и собственную вину. За то, что, живя в его доме, плел интриги, да еще и Кейт сделал своей сообщницей. В том, что десять лет нашей дружбы пошли прахом, есть и моя вина.

Но теперь надо оставить все эти мысли и сосредоточиться на одном: как вызволить Изабель. Времени в обрез, а я понятия не имел, как можно оттянуть последний срок. Что ж, поживем – увидим.

Луис встретил меня в аэропорту. Его шофер повез нас в Ипанему. Там уже ждали Нельсун и Корделия с мужем. Она заметно округлилась. Я с радостью отметил, что исчезновение Изабель не повредило ее беременности.

Меня горячо приветствовали, а я был искренне рад снова оказаться среди этих людей. Мы устроились в гостиной и, несмотря на всю сложность стоящей перед нами задачи, меня не покидал оптимизм. Как будто уже само то, что мы вместе и настроены решительно, гарантирует нам победу несмотря ни на что.

– Что ты обо всем этом думаешь, Ник? – первым не выдержал Луис.

– Я почти уверен, что знаю, кто за всем этим стоит.

– Кто? – ахнула Корделия.

– Франсиску Араган.

– Араган? Шурин Росса? Меня бы это не удивило, – пробормотал Луис.

– Я думаю, что он сработал все это вместе с братьями Росс. Не знаю, кто играл первую скрипку, но подозреваю, что именно эта троица виновна в убийстве Бельдекоса и похищении Изабель.

– Но зачем?

– Похоже, Dekker занимается отмывкой денег для Франсиску. Он связался с Dekker через свою сестру, жену Рикарду, Лусиану.

– Ты говорил с ней?

– Да, пробовал. – Я кашлянул. Вдаваться в подробности мне не хотелось. – Впрямую она, конечно, не призналась, но сама мысль ее, похоже, ничуть не удивила. Франсиску открыл несколько счетов в Dekker Trust на Каймановых островах с помощью американского адвоката из Майами, Тони Хемпела. Американское управление по борьбе с наркотиками завело дела на обоих. Мартин Бельдекос уже был близок к тому, чтобы распутать всю схему, поэтому его и убили. На меня, возможно, напали по той же самой причине.

Я перевел дыхание и посмотрел в окно. Полосу песка, где меня ударили ножом, отсюда не было видно.

– Но какое отношение ко всему этому имеет Изабель?

– Трудно сказать. Ведь сначала мы думали, что это было стандартное для Рио похищение. Ради выкупа. Мы полагали, что именно это единственная цель киднепперов, и ты уже готов был заплатить деньги.

Луис кивнул.

– Но теперь уже ясно, что это не было настоящей причиной. Бандиты, похоже, больше заинтересованы в сохранении Dekker, чем в вымогании денег.

– Но при чем тут она?

Во время всего полета я размышлял над этим вопросом, и, как мне казалось, все-таки нашел ответ.

– Похитили не только ее. Меня тоже схватили. Возможно, они думали, что информация, которой я располагал о Мартине или Франсиску, для них опасна. Они хотели убрать нас просто так, на всякий случай. Даже когда мне удалось бежать, они отвлекали мое внимание переговорами о выкупе, а когда я вернулся в Англию, то, конечно же, ушел из Dekker.

– Тогда почему они просто не убили ее, как сделали это с Бельдекосом? – спросил Нельсун.

– Хороший вопрос. Не знаю.

Конечно, я мог предположить почему, – особенно если в операции участвовал Рикарду. Но я не хотел говорить Луису о связи его дочери с боссом. Уверен, она сама этого не хотела бы.

– По каким-то своим соображениям они хотели, чтобы мы поверили в ее смерть. Именно поэтому они перестали требовать выкуп и отказались предоставить доказательства того, что она еще жива. Но вдруг они решили, что она нужна им живой. И слава Богу.

– У вас есть какие-нибудь доказательства? – спросил Нельсун.

– Нет. Но именно так вся картинка складывается воедино.

Луис потер подбородок.

– Возможно, ты прав. Во всяком случае, то, что ты рассказал, звучит вполне логично.

– Ты его знаешь?

– Франсиску? Нет. То есть мы пересекались раз-другой, но никогда не имели никаких дел.

– Чем он вообще занимается? Все, что мне известно, – это то, что он какой-то финансист.

– Его отец член Сената, сенатором был и дед. У старшего брата компания-подрядчик, которая неплохо зарабатывает на правительственных контрактах. Но в Бразилии это нормально.

– А сам Франсиску?

– В восьмидесятые он заработал кучу денег через оффшорные инвестиционные компании. Тогда это было и очень легко, и очень выгодно. Многие этим занимались. В основном все строилось на спекуляции валютой и игре на разнице курса в различных правительственных программах. Единственное, что приходилось делать, это уводить деньги в оффшорные банки и фонды, чтобы избежать контроля над операциями.

– Говоря «оффшорные», ты имел в виду Панаму?

Мне на ум вдруг пришел Тони Хемпел и International Trading and Transport Ltd.

– Да, Панама, конечно, тоже. И Каймановы острова, и Багамы, и даже Майами. Люди делали немыслимые деньги. Правда, потом многие их потеряли.

– Каким образом?

– Из-за плана «Реал». Его запустили в девяносто четвертом, привязав новую валюту, реал, к доллару. Процентная ставка была высокой, и первое время инфляцию удавалось держать под контролем. Легкие деньги кончились. Банки, фонды и инвестиционные компании разорялись десятками.

– Но Франсиску это не коснулось?

Луис пожал плечами.

– Насколько я знаю, нет. По слухам, он диверсифицировал свои капиталы, перенаправив их в недвижимость и сырьевые товары. Кроме того, поговаривали, что он имел дело и с наркоторговцами. А уж если они его субсидировали, то крах ему не грозил.

Луис скрипнул зубами, на лице заходили желваки.

– Если этот подонок виноват в том, что случилось с моей дочерью, я убью его, – прорычал он.

– Но что нам делать сейчас? – спросила Корделия.

– Требовать, чтобы он вернул мне дочь! – взорвался Луис. Теперь гневу, который накапливался с того страшного дня, было на кого выплеснуться.

– И что ты ему скажешь? – поинтересовался Нельсун.

– Я скажу, что мать его была шлюхой. – Лицо Луиса побагровело. – Я скажу ему, что если он не вернет мне дочь, я оторву ему… – Он запнулся, вспоминая, как это слово звучит по-английски: – Оторву ему яйца и забью их ему в глотку.

– Не думаю, что это что-нибудь даст, – негромко произнес Нельсун.

– Почему это?

– Потому что Франсиску будет утверждать, что Изабель у него нет, – сказал Нельсун. – А у нас нет доказательств обратного. В результате и он ее не отпустит, и мы не узнаем, где она находится. К тому же это послужит для него предупреждением, что нам удалось узнать о его планах – а тогда он сам или кто-то из его сообщников постарается замести все следы.

Луис встал с кресла и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Его грудь тяжело вздымалась. Похоже, выдержка окончательно изменила ему.

Мы молчали. Он тяжело дышал, стараясь взять себя в руки. В конце концов он повернулся к Нельсуну:

– Извини. Ты прав. Сейчас не время сходить с ума. Нам нужны ясные головы. С чего начнем?

– Необходимо побольше узнать о Франсиску, – предложил я. – Выяснить, чем он занимается сейчас. С кем имеет дело. Если работает с наркодельцами, то с кем именно.

– Это я могу узнать.

– Я задействую свои полицейские контакты, – сказал Нельсун. – Если он действительно завязан с наркотой, в полиции об этом знают.

– А что насчет того паренька, что пырнул меня ножом? Если это дело рук наркомафии, слухи могут гулять и по фавелам.

– Вполне возможно, – одобрительно кивнул Нельсун. – Я поспрашиваю.

– Я тоже, – сказала Корделия. – Мои мальчишки бегают по всему городу. В другой ситуации я бы ни за что не стала у них спрашивать о чем-то подобном, но сейчас…

В глазах Луиса застыло отчаяние пополам с надеждой.

– Что ж… По крайней мере, теперь мы хоть что-то можем делать.

Мы с Луисом сидели на балконе с видом на залив. Я пил пиво, он – минеральную воду.

– Мне не следовало утром давать волю ярости, – повинился он.

– Нормальная реакция, железных людей не бывает.

Он вздохнул.

– Шесть недель. – В его голосе чувствовалась неимоверная усталость. – Я верил, что она жива, но все равно звонок Зико оказался неожиданностью. Только бы успеть до среды. Иначе я не знаю, как жить дальше.

– Мы найдем ее. – Я откашлялся. Наступал момент опробовать выношенную мною идею. – Есть возможность получить дополнительное время.

– Каким чудом?

– Помнишь, ты говорил, что Banco Horizonte подумывает о том, чтобы расширить сферу активности, выйти за границу?

– Я так сказал?

– По-моему, да. Так это правда?

– В общем, да. Мы подумываем, как разместить наши операции в Южной Америке, скажем в Аргентине или Уругвае.

– А что насчет Dekker?

Луис потер лоб.

– Это, конечно, идея. Но до сих пор ни один бразильский банк не покупал крупные европейские фирмы.

– Тебе это, возможно, окажется по карману. Bloomfield Weiss предложила Кертону всего десять миллионов фунтов.

– Да, такая сумма нам по силам, – взвешивая каждое слово, сказал Луис. – И стратегически это был бы, конечно, огромный прорыв. Мы стали бы ведущим инвестиционным банком в Южной Америке. Но проблема заключается в их портфеле облигаций. Как я понял с твоих слов, он фантастически огромен, а цена этих бумаг достигла почти нулевой отметки. Нужно быть великаном вроде Bloomfield Weiss, чтобы постепенно избавиться от них, выпуская их в продажу. У нас попросту не хватит на это капитала.

Я не смог скрыть своего разочарования.

– Ты что, даже не можешь сделать вид, чтобы хотя бы потянуть время?

Луис колебался.

– Это можно было бы сделать, но я не думаю, что лорд Кертон примет наше предложение всерьез. Ведь оно явно не может быть реальным. Он же понимает, что нам не поднять такой портфель. Он сразу догадается, что мы тянем время.

Я совсем упал духом.

– В любом случае погляди кое-какую информацию по Dekker. Потом скажешь, что ты об этом думаешь.

Я вышел с балкона в квартиру и вскоре вернулся с копиями документов.

– Не уверен, что тебе следует давать это мне, – сказал Луис.

– Почему? Если есть хоть какая-то возможность спасти Изабель, я ею воспользуюсь. И мне плевать на правила, установленные одной акулой, чтобы ей легче было проглотить другую.

Луис улыбнулся и принялся листать бумаги. Я смотрел на залив. Был почти самый пик бразильской зимы, и в легком ветре, дувшем с моря, ощущалась мягкая обволакивающая прохлада. По меркам Рио было, наверное, холодно, но меня такая погода радовала. Несмотря на субботний день, народу на пляже было не слишком много, хотя то тут, то там молодежь играла в волейбол, футбол и странный гибрид того и другого, который мне когда-то так понравился. Ближе к линии горизонта виднелась знакомая цепь островов с полукруглыми вершинами, окруженная сверкающим в лучах послеполуденного солнца океаном.

– А знаешь, способ все-таки есть, – наконец отозвался Луис.

– Какой?

– KBN, голландский банк. Те самые люди, которых я представил Алвису, чтобы снова запустить трущобный проект. Один из самых крупных игроков. Они смогли бы поднять тот груз облигаций, который отправил Dekker на дно.

– Значит, речь о том, чтобы они купили Dekker?

Луис улыбнулся.

– О нет. Купить Dekker хочу я. Но они могут взять на себя портфель облигаций.

– С чего бы они на это согласились?

– Мы могли бы структурировать расчеты так, чтобы им это стало выгодно.

Я оживился.

– И?

Луис встал, сунув бумаги под мышку.

– Мне надо сделать пару звонков.

Все воскресенье Луис провел у телефона, потревожив законный отдых своих партнеров по Banco Horizonte и некоторых ведущих менеджеров KBN. Корделия почти все выходные провела в приюте в favela. Нельсун названивал своим старым коллегам. А я нетерпеливо расхаживал по квартире Луиса, иногда давая ему требуемую информацию по Dekker.

Улучив минутку, когда Луис освободил телефон, я решил позвонить Кейт, чтобы рассказать о наших делах. Набирая номер, я молился про себя, чтобы она сама подошла к телефону. Но и господь дает промашки.

– Алло?

В первую секунду я чуть не повесил трубку. Но это было бы совсем глупо. Если уж я хочу поговорить с Кейт, так и надо сказать.

– Алло? – В голосе Джейми появились раздраженные нотки.

– Джейми, привет, это Ник. Я в Бразилии.

– И?

– Можно поговорить с Кейт?

Молчание. О черт, но не может же он, в самом деле, запретить мне говорить с ней!

– Ее нет. – Фраза далась ему с трудом.

– Когда она вернется?

– Хотел бы я сам это знать.

– Что случилось? С ней все в порядке?

Снова пауза.

– Она меня бросила. Ушла. Вчера вечером. И забрала Оливера. Пока переехала к сестре.

– Но почему?

– Почему бы не спросить об этом себя самого? – Телефонная трубка буквально сочилась ядом, и тут же в ней раздались короткие гудки.

Какое-то время я тупо смотрел на телефон. Зная Кейт, можно было предвидеть, чем все закончится, но я все равно не мог поверить. Я кругом виноват, кругом. Я втравил ее в это дело, невольно настроив против отца ее ребенка. Но ведь я хотел поквитаться с конторой, а не с Джейми. Я всего лишь пытался спасти Изабель. Не будь Кейт, ее бы уже убили. Впрочем, Джейми, конечно, смотрит на все это совершенно иначе.

Мне вспомнилась их свадьба. В традиционном английском стиле, в церкви пятнадцатого века, в одной из деревушек Суссекса, где отец Кейт работал врачом. Стоял прекрасный июньский день. Новобрачные были чудо как хороши. Лица родителей жениха и невесты лучились счастьем. Всех подробностей я, конечно, не запомнил. Я больше беспокоился, справлюсь ли я с обязанностями шафера, но мне удалось не потерять кольцо, а мой спич был четким, коротким и даже пару раз вызвал взрывы смеха. Шампанское текло рекой, а вместе с ним в душу вливалось и греющее чувство удовлетворения от того, что двое людей, столь дорогих мне, решили связать свои жизни воедино. На некоторых свадьбах сразу видно, что молодые созданы друг для друга, на других – нет. Эта пара подходила друг другу идеально.

Я до сих пор убежден, что тогда так оно и было. Но все течет, и все меняется.

В моей записной книжке был телефон Лиз, сестры Кейт. Я набрал номер.

– Кейт, это Ник. Что у вас стряслось?

Она вздохнула.

– Я ушла.

– Я уже в курсе. Как ты? Совсем хреново?

– Да, – ответила она бесцветным голосом. – Но сейчас мне полезно побыть подальше от дома. Нужно хотя бы несколько дней, чтобы обо всем подумать.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Нет, дружище. Честно говоря, мне очень не понравилось, когда он указал тебе на порог, зная, что идти тебе некуда. Он так изменился, Ник. И мне не нравятся эти перемены. – Кейт понизила голос: – У него когда-нибудь… ты понимаешь, о чем я… другие женщины?

Я давно ждал этого вопроса, удивляюсь, как она не задала его раньше. Я подумал о Лусиане, вспомнил Джейми с «моделью» на коленях на вечеринке у Эдуарду.

– Не знаю, правда, не знаю.

Кейт всхлипнула. Она хотела знать правду, а правды я ей не сказал. Но у кого хватит решимости сказать женщине, что муж ей изменяет?

Конечно, она знала.

– А ты сама с ним об этом говорила?

– Не впрямую. Но он знает, что я чувствую. Я не хотела и не хочу, чтобы он продавал душу за какой-то мифический бонус в миллионы долларов. И я не хочу, чтобы он путался с другими женщинами. Но он уже не изменится, Ник. И ты это знаешь.

– Но ведь он любит тебя.

– Я тоже его люблю. Того, прежнего, Джейми. Но через десять лет он превратится в толстого вороватого банкира, которого в каждом городе по всему миру будут ждать дорогие цыпочки. А я себя во всем этом не вижу. Я была бы гораздо счастливее с тобой, – неожиданно призналась она и, прежде чем я успел произнести хоть слово, повесила трубку.

В понедельник Луис уехал рано утром, а к ланчу уже вернулся, сияющий. Мы с Нельсуном и Корделией сгорали от нетерпения.

– Говорят, дело стоящее. Banco Horizonte выставит бид в двадцать миллионов фунтов за Dekker при условии тщательной финансовой проверки. KBN всецело нас поддержит. Сегодня же позвоню лорду Кертону.

– Но, Papai, ведь это не вернет нам Изабель! – Корделия восприняла новость мрачно и раздраженно.

– Это позволит нам выиграть время.

Радости в его голосе, однако, поубавилось. Реплика дочери словно перечеркнула его внезапно вспыхнувший оптимизм. Теперь он, казалось, чувствовал вину за свое не слишком уместное оживление, ведь Изабель все еще в опасности.

– Удалось что-нибудь узнать о Франсиску? – спросил я.

Луис вздохнул.

– Немного. Очень скрытный тип. Но говорят, последние года два он стал заправлять большими капиталами. Вроде бы у него ряд крупных контрактов по недвижимости в Бразилии и Штатах.

– Откуда деньги?

– Опять-таки, по слухам, – от экспортеров наркотиков. И не только бразильских. У него, похоже, налажены контакты с Колумбией и Венесуэлой.

– Тогда понятно, почему убили Мартина в Каракасе.

– А хоть что-нибудь о том, с какими конкретными группами наркодельцов он имеет дело? – спросил Нельсун.

Луис покачал головой.

– В общем нет. А ты что-нибудь узнал?

– Время от времени его видят в компании "крестных отцов". Изабель может быть в руках любого из них. Я выяснил, где он живет и работает, и приставил человека следить за ним. Правда, за истекшие два дня он не сообщил ничего интересного.

– А что насчет тех подростков, что напали на меня? – спросил я.

– Я беседовал с детективом, занимавшимся твоим делом. У него такое чувство, что это было не просто ограбление – все будто спланировали заранее. В фавеле об этом вообще никто не стал разговаривать, а у моего сотрудника сложилось впечатление, что они что-то знают, но боятся трогать эту тему. Вооруженное ограбление само по себе означает лишние неприятности. А если к тому же речь об иностранце, которого едва не убили…