— Поменял, — буркнул Тридцать Два.

— Тогда как же вы определили, что он там?

— Он убил женщину, которая была известна под прозвищем Нефритовая Королева. Несколько человек, которые работали на нее, подробно описали нам его.

— Я полагаю, вы его не поймали?

— Он исчез. Но это лишь вопрос времени, ему все равно придется выплыть на поверхность. Он не успел еще утвердить свой авторитет на втором спутнике.

Айсберга это несколько позабавило.

— Годы нисколько не сделали тебя умнее, как видно.

— Как ты думаешь, где он теперь появится?

— Вероятно, он уже на Альфе Крепелло III.

— Ну хорошо, а зачем он тогда убил Нефритовую Королеву?

— Представления не имею.

— Не верю я во все это, — сказал Тридцать Два, — все, что он делал, каждый его шаг — это попытка захватить власть в криминальных кругах на двух спутниках Ада, только и всего.

— Оставайся при своем мнении, — равнодушно произнес Айсберг. — Я сюда прилетел не для того, чтобы спорить с тобой.

— Ты прилетел сюда потому, что я заплатил тебе, — напомнил Тридцать Два.

— Это верно, — кивнул Айсберг, — и за твои три миллиона кредиток я в крайнем случае могу вежливо выслушать всю твою трепотню.

— Послушай, — проговорил Тридцать Два раздраженно, — я сказал тебе, что у нас проблема. Если даже ты и прав насчет того, что он переправился на Альфу Крепелло, это все равно не решает проблемы целиком.

— Я слушаю.

— Пришел новый приказ, мы не можем рисковать, пытаясь вывезти Пифию с планеты. Нам необходимо уничтожить ее, уничтожить на месте.

— Желаю успеха, — пожал плечами Айсберг.

— Мне нужен не просто успех, — парировал Тридцать Два, — мне нужны результаты. — Он помолчал. — Свистун убьет ее?

— Только если не найдет способа вывезти ее с планеты, — ответил Айсберг. — Кажется, мне надо тебе кое-что напомнить: именно за это ты и платил.

— А ты можешь выйти на него и сообщить, что ситуация изменилась? — спросил Тридцать Два озабоченно. — После того, что произошло на Порт Марракеше, сомневаюсь, чтобы он стал мне верить, хотя я не имею никакого отношения к этому неудавшемуся покушению.

— Не думаю, — задумчиво произнес Айсберг. — Если он уже на планете, то ушел в глубокое подполье и не появится до тех пор, пока не доберется до нее. Вам бы лучше направить к ней кого-нибудь еще, кто успел бы опередить Свистуна и уничтожить Пифию прежде, чем Чендлер вывезет ее.

— Я послал туда восьмерых человек, — признал Тридцать Два с горечью. — Первые семь были убиты.

— А восьмой?

Тридцать Два скорчил гримасу:

— Восьмым был преступник, которого я освободил из тюрьмы. Отличный тактик, жестокий убийца. — Он помолчал, размышляя надо всем, что произошло за последнее время. — Мне казалось, я связал его по рукам и ногам… видеокамера вместо глаза, аудиотрансмиттер в ухе и даже плазменная бомба в основании черепа ради того, чтобы держать его в узде.

— И что?

— Этот сукин сын нашел способ обвести меня вокруг пальца! — с яростью рявкнул Тридцать Два. — Теперь он требует от меня больше денег и полную независимость в действиях! И что я мог поделать?!

Айсберг ухмыльнулся:

— Он мне начинает нравиться.

— У него также есть приказ убить твоего человека, если они столкнутся на Аде.

— На Аде?

— Ну, это неофициальное название Альфы Крепелло III, — пояснил Тридцать Два.

— А почему ему приказали убить Свистуна?

— Потому что в правительственных кругах Республики решили, что мертвая Пифия лучше, чем живая и свободно разгуливающая по Галактике.

— У вас ничего не выйдет, — произнес Айсберг медленно. — Свистун — лучший в своем деле. Этот ваш человек не сможет его и пальцем тронуть.

— Да мне плевать, прикончит он его или нет, — фыркнул Тридцать Два.

— Тогда я вообще не понимаю, в чем ваша проблема.

— Черт побери, Карлос… у меня там два человека. Один из них намерен вывезти Пифию с планеты, но если она и в самом деле захочет вместе с ним унести оттуда ноги, то тем самым спутает нам все карты. Второй знает, что на его секретный счет переведено десять миллионов кредиток, на такой секретный, что даже мне не удалось проследить, куда перечислены деньги. К тому же он прекрасно знает, что, попадись он нам в руки, ему не избежать смертного приговора. — Он помолчал, стараясь вновь обрести самообладание. — У меня на руках приказ уничтожить Пифию, но я совсем не уверен, что эти двое на Аде сумеют это сделать.

— Возможно, ты и прав, — спокойно согласился Айсберг. — Похоже, ты впустую потратил целую кучу денег.

— Отчасти это и твоя вина, — заметил Тридцать Два.

— Да? — удивился Айсберг. — С чего это вдруг?

— Есть только один человек, который достаточно хорошо знает Пенелопу Бейли, чтобы выполнить эту миссию. Я нанимал тебя, Карлос, именно тебя, и если уж ты взял деньги, ты должен был выполнить работу сам.

— Я — толстый, старый, хромой, — напомнил Айсберг сухо. — Я отправил выполнять контракт самого лучшего наемного убийцу в Галактике.

— Он может быть лучшим наемным убийцей, но он не знает ее. Ее знаешь только ты.

— Послушай, — вздохнул Айсберг, — я хочу, чтобы ее прикончили, даже больше, чем ты сам. Она убила человека, который был мне дорог, и она стоила мне ноги. — Он отложил сигару. — Но я также знаю ее способность нести зло. Она потенциально самое опасное создание во всей Галактике или даже в истории Галактики. Поэтому я пожертвовал возможностью личной мести и нанял лучшего исполнителя, имеющего самый большой шанс сделать дело.

— Ну так он дела не делает, — возразил Тридцать Два. — Он убивает местных преступников и прибирает к рукам сферу их влияния.

— Могу поспорить на те три миллиона, которые ты мне пообещал, что он если еще и не на Аде, то уже на пути туда.

— Но даже если ты и прав, он-то не собирается убивать Пифию.

— Сначала — нет.

— Ты знаешь ее способности, — продолжал Тридцать Два, — скажи, если он доберется до нее на Аде и она не захочет покинуть планету вместе с ним, какие у него шансы уничтожить ее?

— Фактически нулевые.

— Мой человек, конечно, мог бы подобраться к ней, но, боюсь, делать он этого не станет. Ему прилично заплатили, и едва ли он захочет выходить со мной на связь.

— К ней нельзя подобраться, — сказал Айсберг сухо. — Ей не нужно видеть тебя, чтобы знать о твоем присутствии. Она знает, что должно случиться, и, если это ей не нравится, она просто изменит будущее.

— Вот видишь! — сказал Тридцать Два. — Это именно то, чего не понимают ни Свистун, ни Джимми Два Пера! Вот почему мне нужен именно ты!

— Джимми Два Пера? — удивленно переспросил Айсберг. — Ты отправил за ней Индейца?

— Ты его знаешь?

— Я знаю о нем, — уточнил Айсберг. — Он же жует семена.

— Вот потому-то я и принял меры предосторожности.

— Можешь о нем забыть. — Айсберг небрежно махнул рукой. — Если ты его не контролируешь, он наверняка где-нибудь ловит кайф.

— Но на Аде нет семян.

Айсберг уставился на Тридцать Два так, словно тот сморозил изрядную глупость:

— И ты в это веришь, да?

— Мы проверяем каждый корабль с грузом, отправляющийся на Ад.

— Еще не открыли такую планету, на которую бы не сумели контрабандой провезти семена.

— Ладно, это к делу не относится, — перебил его Тридцать Два. — Если он сейчас ловит кайф, то тем более тебе следует отправиться туда.

— Я ничего не обязан делать, — сказал Айсберг. — Ты заплатил мне три миллиона за то, чтобы я выслушал тебя, ничего больше.

— Но ты получишь гораздо больше.

— Я — богатый человек. Мне не нужны деньги.

— А как же шанс отомстить?

— Ты же не станешь мстить буре или потоку заряженных частиц, который приближается к планете, — ответил Айсберг. — Это просто силы природы. Если тебе удалось выжить после столкновения с ними, ты считаешь это удачей и надеешься, что такое больше никогда не повторится. — Он помолчал. — Пенелопа почти то же самое… что-то вроде стихийного бедствия. Честно скажу, я был бы счастлив, если бы кто-нибудь прикончил ее, хотя не думаю, что такое возможно, но я не настолько чокнутый, чтобы вызваться добровольцем. Я уже один раз попытался с ней разделаться, когда был моложе и сильнее, и рад, что мне посчастливилось живым унести ноги.

— Ты говоришь об этом так холодно и бесстрастно, — заметил Тридцать Два. — Но я слишком хорошо изучил тебя, Карлос. Все эти четырнадцать лет ты пытался использовать любой шанс, все эти годы ты искал ее по всей Внутренней Границе. Это совсем не похоже на человека, который боится снова столкнуться с Пифией.

— Действительно, — Айсберг кивнул, — вначале я страстно хотел добраться до нее, не отрицаю. Но человек не способен четырнадцать лет жить одной только ненавистью и желанием отомстить. В конце концов кровь поостыла, а страсть поутихла, и в последние годы я уже выслеживал ее больше из любопытства, чем из желания уничтожить. Я просто хотел узнать, что она представляет собой теперь, кем стала, как ей удавалось столько лет держаться в тени и что она замышляет на будущее.

— Она всего в двух системах отсюда, — проговорил Тридцать Два. — А ты все еще не имеешь ответов на свои вопросы.

— Когда она вздумает что-нибудь предпринять, вот тогда мы все узнаем.

Тридцать Два допил свой бренди и пристально посмотрел на Айсберга через стол.

— Мы не можем себе позволить выяснить это таким путем, — сказал он, — мы должны уничтожить ее сейчас.

— Может быть, единственное, чего она хочет, так это чтобы ее оставили в покое.

— А если бы ты обладал такими способностями, — произнес Тридцать Два, — ты бы хотел, чтобы тебя оставили в покое? Ты бы хотел жить где-то на задворках в неизвестности и забвении?

— Нет, но…

— Но что?

— Но я человек, — заметил Айсберг хмуро. — А она, вероятно, уже нет.

— Тогда мы тем более должны уничтожить ее.

— Ну, как скажешь.

— Десять миллионов кредиток, — сказал Тридцать Два Айсберг не ответил, его взгляд был прикован к какой-то точке на стене.

— Ну? — нетерпеливо спросил Тридцать Два.

— Помолчи, — ответил Айсберг, — я думаю.

— Подсчитываешь расходы?

— Я сказал, помолчи!

Тридцать Два пристально посмотрел на Айсберга пожал плечами, и в кабинете воцарилась тишина.

Айсберг сидел неподвижно почти целую минуту затем повернулся к Тридцать Два.

— Перед тобой действительно большая проблема — задумчиво произнес он.

— Я тебе именно об этом и толкую. Айсберг покачал головой:

— Это не то, о чем ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я так давно ее не видел, что склонен забывать о том, на что она способна, — сказал Айсберг. — У вас два человека на Аде…

— Мы знаем точно об одном.

— Поверь мне на слово, их там двое, — перебил его Айсберг.

— Ну хорошо, спорить не стану, двое так двое — сказал Тридцать Два. — Так в чем, собственно, дело можешь ты наконец нормально объяснить?

— Почему они оба до сих пор живы? Тридцать Два растерянно посмотрел на него.

— Я не совсем уверен, что понял твой вопрос.

— Почему корабль Индейца не потерпел крушение при посадке на Ад? Почему Свистун сумел убить этих кто они там, на двух спутниках?

— Ты думаешь, это она хочет, чтобы они оставались в живых? — удивленно переспросил Тридцать Два. — Почему?

— На то существует единственная причина, насколько я понимаю, — ответил Айсберг. — На Аде ее держат против ее воли, и она хочет, чтобы эти двое вывезли ее с планеты.

— Против ее воли? — повторил Тридцать Два. — Разве это возможно?

— Представления не имею… но, если бы она не хотела удрать с ними с планеты, Индейцу бы не удалось оставаться в живых достаточно долго, чтобы избавиться от твоих электронных игрушек. У хирурга могла дрогнуть рука, он мог чихнуть в неподходящий момент, и дело сделано — Индеец бы не выжил. — Айсберг помолчал. — Ты был прав. Если ты не сможешь связаться со Свистуном, тебе лучше убить его. И Индейца, вероятно, тоже. Если она хочет покинуть Ад, тебе надо во что бы то ни стало остановить ее.

— Я отдал приказ убить ее.

— Да плевать на твои приказы! — фыркнул Айсберг. — Она была у тебя в руках, когда ей исполнилось всего шесть, но даже тогда ты не сумел ее удержать. Я пытался убить ее, когда ей было восемь, и мне это не удалось. Но обитатели Ада каким-то образом действительно умудряются удерживать ее против воли, им удавалось это многие годы, хотя ее способности росли день ото дня. — Он пристально посмотрел на Тридцать Два. — Ты вытащишь ее с планеты, и за это поплатится вся Галактика. Ей не нужен Космический Флот, чтобы завоевать какую-нибудь планету. Она просто выберет тот единственный — из миллиона — вариант будущего, при котором светило планеты превратится в сверхновую или метеорит врежется в нее. Дай ей армию всего в пять тысяч человек, и она выиграет любое сражение против любых сил противника во всей Галактике, всего лишь выбирая исход каждой схватки. Ее фактически нельзя убить, но ее можно взять в плен: вот они и держат ее.

— Если ты прав, то существующие условия — самые удобные для того, чтобы уничтожить ее, — настаивал Тридцать Два.

— Ты все еще так ничего и не понял, — покачал головой Айсберг. — Предположим, она заключена в камере. Если ты вздумаешь стрелять в нее, то обязательно в этот момент чихнешь или споткнешься, и ты просто-напросто собьешь замок, тем самым ее освободив.

— И все-таки мы попытаемся.

— Нет! — рявкнул Айсберг. — Раз и навсегда постарайся понять, о чем я тебе толкую: они нашли способ удерживать ее взаперти. И надо быть сумасшедшим, чтобы вмешиваться в это.

— Но мы же не можем сидеть сложа руки и ничего не делать! — возразил Тридцать Два.

— Нам это прекрасно удавалось, пока ты не нанял меня и не послал туда Индейца, — ответил Айсберг. — Но как я тебе уже объяснил, перед тобой стоит действительно огромная проблема. Первый из тех, кому удастся до нее добраться, освободит ее, хочет он того или нет. — Он надолго умолк. — Переведи десять миллионов на мой счет, — наконец произнес он неохотно. — Я собираюсь отправиться туда за ними обоими.

— А я-то думал, ты вообще не собираешься с этим связываться.

— Я и не собираюсь, — заверил Айсберг, — но я — единственный, кто может остановить Свистуна. Он убьет любого другого, кого вы пошлете за ним.

— А как же Индеец?

— Если он жует семена, то витает где-нибудь в облаках, а если он все-таки попытается убить Свистуна, то можете похоронить то, что от него останется.

— Но если он и не думал жевать семена и если он не сумеет отыскать Свистуна, то он ведь наверняка отправится за Пифией.

— Тогда я постараюсь его найти и остановить, пока не поздно.

— Как ты уже сказал, ты всего лишь старый, хромой человек, — заметил Тридцать Два. — Почему ты думаешь, что тебе удастся его остановить?

— Он ничего не будет знать о моем прибытии, и у него нет причины убивать меня, — ответил Айсберг. — И, если повезет, на моей стороне окажется Свистун. — Он мрачно посмотрел на Тридцать Два через стол. — У тебя есть только одна альтернатива.

— Какая?

— Взорвать всю эту чертову планету и сделать это с помощью автоматических кораблей, задав им программу далеко отсюда, скажем, за пару тысяч световых лет.

— Мы не можем уничтожить двести миллионов голубых дьяволов только ради того, чтобы избавиться от одной персоны, потенциально опасной для Республики! — запротестовал Тридцать Два.

— В прошлом нам приходилось проделывать трюки и похуже, — напомнил Айсберг.

— Я не собираюсь войти в галактическую историю как маньяк со склонностью к геноциду.

Айсберг вздохнул.

— Тогда мне надо лететь на Ад и постараться отыскать Свистуна и Индейца до того, как они разыщут ее.

— А почему ты думаешь, что она вообще позволит тебе высадиться на планету?

— Ну уж способ я найду. Именно за это ты мне и платишь, верно?

Тридцать Два долго молчал, обдумывая все услышанное, а затем покачал головой.

— И все-таки я не уверен, — наконец сказал он. — Пока ты это мне выкладывал, все было ясно и понятно. — Он вздохнул. — Но теперь, когда мы обо всем договорились, получается парадокс: я должен уничтожить ее, а вместо этого мы обсуждаем, как не дать двум убийцам добраться до нее.

— Решать тебе, — сказал Айсберг. — Я пожилой человек. Надеюсь, моя жизнь закончится раньше, чем она успеет вывернуть Республику наизнанку. — Он поднялся. — Я собираюсь вернуться на корабль. Буду на орбите? еще десять часов. Уверен, ты записал весь наш разговор, попробуй прокрутить его кому-нибудь, кто принимает окончательное решение. Если за эти десять часов сообщений от тебя не поступит, я буду знать, что ты оставил приказ в действии и все еще собираешься убить ее. Тогда я снова вернусь на Последний Шанс.

Но десяти часов не потребовалось,»не потребовалось даже восьми.

Через пять часов власти Республики уведомили Айсберга, что на его счет на Последнем Шансе переведено десять миллионов кредиток.

И спустя десять минут Айсберг задал своему кораблю курс к Аду, размышляя, удастся ли ему прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться хотя бы одной из этих кредиток на счету.