46. ИЗМЕНА

Тишина поразила не только Самарина с завязанными глазами. Ван Дуум и Людвиг Оби думали о том же: почему наемники не грабят город? Войска наемников рассеялись, словно их и не было вовсе. Даже Ле Горш не мог найти своих боевых товарищей, объявленных вне закона на пяти континентах и всегда демонстрировавших ему свою преданность. Людвиг Оби нервничал. Они остались без защиты в городе, где фактически не существовало никакой власти. Их могли запросто убить. Командование Системы запрашивало Ван Дуума о положении дел, а он не знал, что ответить. Это могло привести только к одному – превентивному ракетному удару по району Оз. Нет района – нет проблемы.

Мурк, вкусивший богохульник и более сильные травы, сообщил Этлу, что Сигизмунд Трэш – спонсор войны – уже два часа как мертв. Агенты Этла были более конкретны, они кричали туманным утром только одно слово «Измена!!!»

– Нас предали, – хмуро сказал Мурку Этл и приказал прекратить помывку Белого Слона.

Война, в которую Этл поверил до самых глубин души, как это ему и повелевал голос крови, столетиями вызревавший в его генах, откладывалась. Ле Горш не отвечал. Наемники слали донесение одно хуже другого: Трэш покончил с собой, Харпер и Шур пребывают в карцере, заготовленном для Людвига Оби и компании.

– Измена!!! – кричали трабийцы и наминийцы.

– Измена!!! – орали воины Ле Горша.

Мурк был мрачнее тучи. Духи-хранители говорили ему о том, что победа близка. В результате – предательство. Этл приказал отвести войска из города и рассредоточить их по окрестностям. Как этому очкастому ублюдку удалось заставить Трэша покончить с собой? Наверняка они его просто убили, а Ле Горшу пообещали звание и прощение грехов. Война беспощадна к человеческим слабостям. Никогда не связывайся с бледнолицым. Разведка донесла, что вооруженные силы Системы пока находятся на зимних квартирах. Войска МБР – в Сити-Тауне, подразделения ВБС – в сомнениях. В Южных штатах и Западных провинциях брожение умов. Значит, шанс остается. Этла даже радовал этот крик:»Измена!!!» Он приказал остановить трехдневный грабеж и отступить. Они заняли пригороды и стали ждать. Ждать Трэша. Союзник в лице Суперпятна не очень радовал Этла. Одну битву с его помощью выиграть было можно, а дальше… А газ? Этл решил ударить сразу. Всеми силами, которые у него были. Сначала захватить район Оз, а потом Сити-Таун. Борьбу с Системой он вести пока не мог, но ударить в ее самое сердце, чтобы сохранить навсегда свой образ в сердцах будущих поколений урканценв, он мог. А там, в горах, они его не достанут. К тому же при удачном исходе дела в его руки мог попасть Людвиг Оби, который непостижимым образом оказался в городе. Трэш погиб, но деньги его остались у Этла. То есть прибыль есть. Правда, она не поможет избавиться от горечи поражения. Уркан мог выиграть великую войну. Он мог поставить на колени Систему и ВБС. Даже Ароппа была бы вынуждена признать его мощь. Теперь придется довольствоваться малым.

У него были хорошие разведчики. Их тени неслышно скользили по разоренному городу, и вскоре он уже знал, что Людвиг Оби, Ван Дуум и Ле Горш собираются покинуть город и отправиться в Сити-Таун. Он даже узнал о подземной монорельсовой дороге. Узнать ему это помог Мурк. Мурк, который обладал силой, недоступной человеческому пониманию. Он умел разговаривать с Суперпятном, и это существо многое ему сообщало. В том числе и про подземную монорельсовую дорогу. Они прибыли сюда по ней из Сити-Тауна.

В то время как вся Система сходит с ума по воздушному транспорту, мы в ВБС предпочитаем подземный.

Этл вздрогнул. Полог его походной палатки откинулся. Он увидел бритую голову своего адъютанта. В длинном хвосте волос, оставленном по давней традиции на самой макушке, торчало перо речного охотника. В руках адъютант держал поднос с едой: кусок поросенка, утиная печень и соус лианового дерева. Скромно, по– походному. Желудок должен быть легким. Этл молча взял поднос. Адъютант исчез. Его место занял Мурк. Он вошел в палатку молча. В глазах его клубился туман. Коричневая кожа розовела на скулах.

– Нам надо поговорить.

Этл отставил поднос с едой в сторону.

– Знаю.

Они не смотрели друг на друга. Да этого и не требовалось. Оба знали, что ни один из них не предаст. Они – не продажные бледнолицые.

– Возьми самых лучших из Правого Крыла и прочеши город. Я пойду к монорельсовой дороге и перехвачу их там. Мы получим хорошие деньги за Людвига Оби. Или весь Аквилон узнает его секреты. Настойка паротты развяжет ему язык.

– Ты не можешь идти один, Мурк. В городе – опасно.

– Шаман Уркана находится под защитой духа-хранителя и больше не нуждается ни в чьей защите.

– Гордость – плохой советчик.

– Невежество – еще хуже. Если бы я не знал, я бы не говорил.

Мурк поднялся. Этл взял с подноса кусок свинины, обмакнул ее в соус и отправил в рот. Окрашенное соусом мясо казалось сырым. Они вышли из палатки. Рядом с Этлом возник адъютант.

– Трибу Рула ко мне.

Адъютант исчез. Этл обернулся к Мурку, но шамана уже не было. Этл машинально глянул на дорожную пыль. Следов Мурка тоже не было. Вот два следа легких, узких босых ступней. Вокруг них след от его балахона. А за границей этого неровного круга ничего. Иногда Мурк удивлял его. Но урканцы долго не удивляются. Их с детства приучают принимать жизнь такой, какова она есть. Этл хмыкнул, пожал плечами и стал высматривать трибу Рула – сотню бойцов старинного рода Рулов, старшего в клане Правого Крыла.

Рулы не заставили себя ждать. Они прискакали на резвых низкорослых горских лошадках. Они и сами были щуплыми и невысокими. Но эта щуплость могла обмануть кого угодно, но только не опытного воина. Невероятно жилистые тела таили в себе силу стальной пружины. Короткие руки без труда ломали ребра и челюсти даже у двухметровых гигантов. Свирепость Рулов, их неутомимость и сила давно вошли в урканский фольклор. Этл еще раз медленно, растягивая удовольствие, осмотрел строй почти обнаженных горцев, чьи намазанные жиром тела сверкали в лучах утреннего солнца. Они хмуро глядели из-за гривастых шей своих лошадей. Еще никто не уходил от подобной погони. Не уйдет и Людвиг Оби. Будь он хоть сам дьявол.

Этлу подвели коня, гнедого и тонконогого, как балерина. Конь приплясывал от нетерпения. Этл, несмотря на кажущуюся тучность, легко взлетел в седло. Конь чуть присел под тяжестью седока и тут же натянул поводья.

– Уркан! – крикнул Этл и дал полный газ, ударив пятками по маслянистым бокам скакуна. Сотня блестящих снарядов рванула вслед за ним. Топот копыт слился с гулом барабанов, возвещавших обед. Тысячи глаз с надеждой наблюдали за своим вождем, который отправился прямиком в самое сердце засады, в город, где царила измена…

Они скакали, сбивая росу с гладких стеблей травы, навстречу солнцу, поднимавшемуся из-за крыш городских домов. Они въехали в город внезапно, как и полагается тем, кто всю жизнь провел в подобных набегах. Город спал. Его окна были слепы. Топот копыт звучал как колотушка ночного сторожа, отпугивающего воров. Этл вел трибу Рула к зданию общественного комитета района Оз. Если Людвиг Оби находится в городе, то, скорее всего, он там. И первая пуля, сонно прожужжав над его ухом, подтвердила правильность этой догадки. Рулы на скаку выхватывали короткоствольные ружья из чехлов, закрепленных на спинах. Они стреляли, держа ружья одной рукой, а второй управляя лошадьми. Пули забарабанили по стене здания общественного комитета. В ответ затрещали «Вервольфы» и заухали «Трумы». Это был салют в их честь, устроенный спецподразделением МБР, которое прибыло сюда ночью вслед за своим командиром – Ван Дуумом. Триба рассыпалась веером, полукругом огибая здание. В окнах заполыхали пожары.

Этл держался позади сражения, тщательно высматривая среди защитников Ван Дуума или Ле Горша. Людвиг Оби наверняка тоже держится позади. У Этла, конечно, был древний оберег, висевший на волосатой груди. Он защищал своего владельца и от стрелы, и от пули, и от бластера. Но… Этл не верил в амулеты, когда дело касалось ВБС.

Силы были примерно равны, но нападавшие имели определенное преимущество. Они атаковали первыми, когда в оцеплении стояла ночная смена – десять человек. Так что на первых минутах численное превосходство было за ними. К тому же урканцы привыкли сражаться в темноте. Они переговаривались особыми сигналами – тонким свистом, который для непривычного уха терялся в какофонии звуков ночного штурма. Таким образом они предупреждали друг друга об опасности и согласовывали свои действия. Эмбээровцы пользовались приборами ночного видения, которые становились бесполезными с первыми лучами солнца. А солнце неумолимо вставало. В утренних сумерках рулы были похожи на призраков, которые спешат довершить свое дело до первых петухов.

А пули звенели, рыскали в поисках живой плоти. И это не нравилось живым. Мертвецам же было наплевать. Тем более что их становилось все больше. И одеты они были в форму МБР (отличное сукно, меняющий цвет камуфляж, подкладка для легкого бронежилета, автоматически, в зависимости от смены температуры, включающийся подогрев и система охлаждения, водонепроницаемый, но пули его все-таки пробивали).

И эмбээровцы отступили. Они не могли определить количество нападавших. Что это было – авангард возвращающихся в город войск или отвлекающая рекогносцировка? Откуда будет нанесен следующий удар? Какое применят оружие? Лучше отступить. Тем более что потери становились критическими. Эти краснокожие слишком метко стреляли. Иногда нечеловечески метко. Во внутреннем дворике стояли два индикара. Это не бегство, это – отступление. Тем более что подкрепление из Сити-Тауна все равно не поспеет вовремя. Это чертовски неприятно, когда знаешь, что подкрепление не поспеет вовремя…

Урканцы спешились и осторожно группами по два-три человека просочились в здание. Они сделали это очень осторожно и очень быстро. Индикары не успели взлететь. Две ракеты оставили во внутреннем дворике два коптящих черным дымом костра. Внутри обугливались оставшиеся в живых защитники центрального офиса общественного комитета района Оз.

Этл приказал потушить пожар. Среди дымящихся и парящих обломков он искал тела своих врагов. Тех, кто породил измену. Он очень надеялся, что увидит лицо Людвига Оби, покрытое посмертной маской из расплавившихся очков «Орлиный глаз». Но тел не было. Не было Ван Дуума, Ле Горша и Людвига Оби среди тех, кто попал в плен. Короткий анализ не прояснил ситуации. Они стали обыскивать здание, оставив снаружи зоркий и многочисленный караул. И мышь не проскочит. Если, конечно, Людвиг Оби не был дьяволом. Такому и Пятно нипочем.

Они нашли центральный лифт, ведущий в шахту с монорельсовой дорогой, уже через двадцать минут. Солнце окончательно взошло. Языки пламени, кое-где вырывавшиеся из окон, уже не выглядели так зловеще. Этл увидел на линолеуме рифленый отпечаток ботинка. Нога, его носившая, неосторожно наступила на кучку пепла, оставшуюся после сгоревших бумаг. Носок следа указывал на дверь лифта. Этл нажал толстым коричневым пальцем серебристую кнопку нулевого этажа. Лифт скользнул вниз. Замелькали цифры. Двери бесшумно отворились, и преследователи очутились в коридоре с низкими потолками. Лампы светили тускло и неуютно. Снова отпечаток ботинка, но на этот раз левого. Этл почти побежал. След был свежим, возможно, они успеют догнать беглецов до того, как они укатят по монорельсовой дороге в Сити-Таун, где ему их уже не достать. Они шли быстрым шагом, успевая внимательно осматривать пол. Слишком много здесь было дверей, ведущих в подсобные помещения, и за какой-то из них скрывался ход к подземной дороге. Если проверять каждую, можно потерять уйму времени, а Этл не хотел упускать ни секунды. Среди сопровождавших его урканцев были опытные следопыты, они уже давно отметили его интерес к отпечатку ботинка и теперь уверенно вели его к цели, замечая малейшие следы сажи, оставленные неосторожной дичью.

В конце коридора, после нескольких поворотов, путь им преградила массивная бронированная дверь. И она была заперта. Ключей у них не было, да и зачем ключи, если есть кумулятивные снаряды, способные прожечь любую броню? Даже предусмотрительно спрятавшемуся за поворотом Этлу обожгло щеки горячей волной. Раздался грохот: остатки расплавленной двери упали. Урканцы ринулись в образовавшийся проход.

Они увидели беглецов, стоящих на миниатюрной станции. В вагоне уже горел свет. Они даже успели расcесться по местам, но что-то мешало им отправиться в путь. Этл вгляделся в полумрак. Прямо перед поездом, поставив упрямые ноги по обеим сторонам одинокой рельсы, стоял Мурк. Он смотрел прямо на фары, словно пытаясь загипнотизировать машину. Разные шаманские фокусы – это еще можно понять, но останавливать взглядом поезд! Этл чуть не вскрикнул от досады и сделал знак рулам. Они кинулись к вагонам, но стальные двери захлопнулись у них прямо перед носом. О кумулятивном снаряде не могло быть и речи – Людвиг Оби и Ван Дуум (а Этл отлично видел их сквозь бронированное стекло) были нужны ему живыми. Почему они не трогаются? Достаточно нажать на латунный рычаг, и от Великого шамана Уркана останется мокрое место. Или он действительно мог останавливать взглядом электропоезда?

Мурк закричал:

– Вам не проехать, я заминировал путь. Сдавайтесь!

Ван Дуум беззвучно зашевелил губами. Артикуляция свидетельствовала о том, что директор МБР прекрасно знал урканские ругательства. А еще было совершенно ясно, что он не верит Мурку. Этл тоже ему не верил. Потому что Мурк отродясь не умел обращаться с оружием, а тем более с взрывчаткой. Нужно перебить рельсу. Любой из его парней мог сделать это одним выстрелом. Но там стоял Мурк. Никакой урканец не решится не то что бы выстрелить в сторону шамана, даже просто плюнуть (нет, плюнуть будет, пожалуй, пострашнее).

– Мурк, уходи! – заорал Этл. – Уходи, дурак. Мы перебьем рельсу.

– Они не смогут… – крикнул в ответ шаман, и тут заискрило голубым. Сверху посыпались искры. Они все-таки нажали латунный рычаг. Этл стоял на платформе и смотрел, как поезд трогается.

Мурку конец. Или он действительно мог останавливать взглядом электропоезда?

Не мог. Никто не может. Есть другие способы остановить поезд, настолько страшные, что и представить себе нельзя, а если увидишь, то постараешься тут же забыть. Хорошо, что Мурк не увидел. Его с глухим шлепком размазало по лобовому стеклу. Машинист, а им был Людвиг Оби, инстинктивно отпрянул, когда коричневое лицо шамана разбилось прямо перед ним, словно горшок с цветком.

А дальше… А дальше поезд, набравший ход, влетел в серое облако и растворился в нем, как в серной кислоте. Он просто распался на молекулы, превратившись в серую пыль, которая завихрилась в бешеном вальсе, ослепив Этла и его урканцев нестерпимым сиянием. Впрочем, сияние длилось не дольше секунды. Затем последовал взрыв. Этлу показалось, что его мозг лопнул, как мыльный пузырь. Тоннель на мгновение раздулся, а затем сжался. Бетонные балки рвались, как старая бумага. Монорельсовой дороги, соединяющей Сити-Таун и Саттон-гэри, больше не существовало. Уркан лишился в одночасье своего вождя и шамана, МБР – своего директора, а Аквилон – всесильного и непотопляемого президента.

А кто виноват? Они сами спустились в этот тоннель.

47. СЕРОЕ ЦУНАМИ

Ох уж эти серые облака. Они могут серьезно напугать, если до этого ты хоть раз встречался с Пятном. А если не раз?

Самарин, Харпер и Шур вылетели из небольшого приземистого (серого!) здания, служившего еще пару дней назад казармой для национальной гвардии. Их никто не задерживал. Пожалуй, клон Самарина оставался единственным охранником пленников уже несколько часов. Их бросили? Почему? Что заставило Людвига Оби и его бесчестную компанию так поспешно ретироваться? Стояло утро.

– Мне показалось, что я слышал выстрелы, – поделился с приятелями Шур. Они оглядывались по сторонам, но не могли заметить никаких признаков штурма города (кем бы то ни было: войсками Системы, спецподразделениями МБР или, чем черт не шутит, миротворческими силами Ароппы). Ничего. Только серые облака на низком утреннем небе.

– Нам опять повезло, – заключил Харпер. – Что будем делать, Эдвард?

Шур еще раз внимательно осмотрелся по сторонам.

– Я должен обратиться в конгресс Системы. Я должен рассказать правду. Иначе все полетит в тартарары.

– Но Сити-Таун занят спецподразделениями МБР. Ван Дуум наверняка уже отдал соответствующие распоряжения. Тебя схватит первый же постовой.

Шур похрустел пальцами.

– Мы должны это сделать. Иначе конец. В конце концов, можно сдаться национальной гвардии и предстать перед судом конгресса, а там все и выложить.

– А где здесь космодром? – спросил Самарин. Он уже заметил стоявший на противоположной стороне улице брошенный армейский джип, и это навело его на некоторые мысли.

– Зачем тебе? – в голосе Шура засквозило профессиональное подозрение. Он перехватил взгляд Самарина. – Вот на этом джипе мы и отправимся в Сити-таун.

– Я не поеду в Сити-Таун, – слова Самарина выползали из него медленно и тяжело, как будто диаметр горла не соответствовал их размеру.

– Вы с Харпером нужны мне как свидетели. Трэш мертв. Макс куда-то подевался…

– Он тоже мертв.

– Интересно. Ладно, потом расскажешь. А сейчас нужно проверить, не слили ли урканцы бензин из этой славной машинки.

– Не расскажу. Мне нужен космодром.

– Да зачем?

– Я возвращаюсь. Ты забыл, что я – с Толлана. Там тоже живут люди, которые должны знать, что на самом деле происходит. Доказательства у меня есть.

Он показал Шуру черный ящик (Никогда нельзя открывать черные ящики. Никогда.), поцарапанный пулей Трэша.

– Черный ящик с лайнера, на котором на эту планету прибыли урканцы. Здесь вся история Аквилона. Кроме того, этот ящик сам по себе является внеземной технологией. Телепатические наушники, носитель, вмещающий почти неограниченное количество информации. Мне есть чем удивить родную планету.

– Тебя упекут в психушку, а ящик заграбастают военные, – не сдавался Шур.

– Посмотрим.

– Алекс, – вмешался Харпер, – ничего страшного не произойдет, если ты вернешься позже. Вот дашь показания в конгрессе и вернешься.

– Я не собирался давать никаких показаний, а меня все равно собирались убить за ту информацию, которой я обладаю. Никаких показаний не будет. Они убьют всех.

Харпер растерянно взглянул на Шура. Оба они прекрасно понимали, что в словах Самарина есть доля правды. И это была очень большая доля. Пройти Карфаген и джунгли Уркана для того, чтобы самим отправиться на плаху… Это выглядело глупо.

– И что делать?

Шур молчал.

– Мне нужен космодром. Я хочу улететь отсюда.

– Послушай, Самарин. Как ты улетишь, даже если попадешь на этот чертов космодром? Ты же не умеешь управлять нашими космическими кораблями.

– Вы мне поможете. Я был бы не против, если бы вы полетели со мной. Свидетели мне пригодятся.

– Я бывал на Толлане.

Заявление Шура на некоторое время повергло Самарина и Харпера в изумление.

– Что вы на меня так смотрите? Я был в командировке. Две недели.

– Что ты там делал? – спросил Самарин.

– Наблюдал. МБР никогда не доверял той информации, которую поставляли на Аквилон официальные наблюдатели ВБС.

– Послушай, Шур, ты мог бы выявить всех наблюдателей ВБС, рассказать о них всем правительствам Земли…

Шур не успел ответить. Он и Харпер смотрели на горизонт с открытыми ртами. Самарин тоже повернул голову в эту сторону. За горизонтом, сливаясь с облаками, поднималась серая стена. Это было похоже на цунами. Не формой. А тем, что с первого взгляда становилось ясно: против этой надвигающейся беды нет спасения. Она снесет все, что встретится на ее пути. Серая волна огромной высоты застилала небо. Ее края были очерчены твердым серым карандашом. И это серое цунами росло. Медленно, но очень заметно. Росло и одновременно двигалось вперед, поглощая пространство и время. Двигалось прямо на них.

– Что это?! – завопил Харпер. Ему необязательно было вопить. И Самарин, и Шур все прекрасно видели. Серость накрывала мир, как дешевое одеяло в приюте престарелых. Не было только бирки «Союз благотворительных обществ в пользу сирот».

Шур, не говоря ни слова, бросился к джипу. Сработал рефлекс профессионального разведчика. Харпер и Самарин последовали за ним. Они бежали, стараясь не выпустить из поля зрения джип, которому не стоялось на месте. И в то же время все трое продолжали боковым зрением наблюдать за серым цунами. А цунами, по всем признакам, вознамерилось покрыть своим грифельным торсом всю планету.

Они вскочили в джип. Шур – за руль. Взревел мотор. Цунами становилось все ближе. Машина рванула вперед, повинуясь вербальным командам агента МБР. Самарин оглянулся. Харпер тоже. Шур наблюдал за кошмарной картиной в зеркальце заднего обзора. И все они увидели (а может, им показалось?) фигуру в черном балахоне со скрещенными на груди руками. Фигуру Мурка, верховного шамана Уркана. Коричневое лицо дернулось в ухмылке, а затем, оглядев окрестности с высоты птичьего полета, заметило Самарина. Ухмылка пропала. Шаман стал серьезен и многозначителен. Он кивнул джипу, летящему со скоростью пули. И… указал на грудь. Маг дарит подарок тому, кто однажды выручит его из беды. Самарин инстинктивно пошарил рукой на груди. Пальцы нащупали холодный, влажный по неизвестной причине металл. Это был ключ, подаренный ему Мурком при их первой встрече. В душе Самарина затеплилась надежда, хотя его собратья по бегству пребывали в полном отчаянии. Пепельное покрывало росло. Не было уже ни облаков, ни самого неба, ни, естественно, солнца. Не было ничего, кроме плотной, живой субстанции, которая глотала, глотала, глотала… Исчезали дома, проспекты; исчезла почта, с разбитыми после урканского набега стеклами; исчез прохожий, еще секунду назад бежавший с буханкой черного хлеба; трехколесный велосипед, валявшийся у давно небеленного бордюра, окурок; банка из-под томатной пасты, смятая гусеницей танка в лепешку; да, в общем-то, целый мир, состоящий из необязательных, но милых сердцу деталей. Все.

Джип несся, уже не разбирая дороги. Из-под колес вылетали щепотки гравия и песка, обнажая пятна супесей и суглинков. Все трое не в такт подпрыгивали на ухабах. Да и некому было задавать ритм. Они были разъединены надвигающейся серой бедой. Харпер постарел за эти мгновения еще больше. Его несгибаемый дух покинул его. Когда они выбрались к южным пригородам Саттон-гэри, он уже начал коченеть. Ни Шур, ни Самарин ни заметили того, что старик сдал навсегда. Шур давил на педаль газа, а его палец, не переставая, жал на кнопку турбины. Из сопел позади машины вырывалось голубоватое пламя, заставлявшее ее нестись со скоростью триста километров в час. Он не ведал, что творит. Его действия можно было сравнить только с действиями лодочника, который изо всех сил работал веслами, забыв, что мотор включен на полную мощность. Харпер болтался на заднем сиденье, напоминая развязного сатира, отправившегося в увеселительный променаж. Вот только веселого было мало. Хорошо, что Шур знал дорогу. Космодром казался ему островом счастья, горой Арарат, вершины которой не достигнут воды потопа. Что за боги обрушили на них эту немилость?