ГЛАВА 3

На следующее утро, когда они покидали стоянку, по небу неслись мрачные серые тучи. Пронизывающий холодный ветер взметал с земли сухие листья и бросал их в лицо. Лес казался темным и необитаемым.

— Каро, ради Бога, поторопитесь!

Каролина наспех заплетала косу. Ее щеки раскраснелись от ветра.

— Не кричите на меня! Я и так тороплюсь.

Спрятав косу под треуголку, она собрала вещи. Алекс уже закрепил седло на Молли, и девушка приторочила к нему свой зеленый узелок.

Когда она собралась вскочить на лошадь, Алекс схватил ее за руку и протянул свое пальто.

— Наденьте это, — коротко бросил он. — Сегодня чертовски холодно.

Одевшись, Каролина рассмеялась — пальто доходило ей почти до щиколоток, а рук и вовсе не было видно под отороченными золотой тесьмой манжетами. Лицо Алекса смягчилось, и Каролина заметила, что его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Девушка коснулась его плеча.

— Алекс, прошу вас, не надо сегодня на меня сердиться! Нам предстоит долгое и трудное путешествие, а если вы будете всю дорогу хмуриться, мне станет совсем плохо.

Алекс взглянул на Каролину. Будь он проклят, если она не выглядит нелепо в этом наряде! Огромная треуголка сползает на лоб, а сама девушка совершенно утонула в его теплом голубом пальто. Недолго думая, он сунул руки под пальто и положил их на ее бедра, словно желая убедиться, что они все еще на месте.

— Ладно, крошка, считайте, что победили. Он иронично улыбнулся. — На самом деле, я сердился не столько на вас, сколько на мерзкую погоду. Не так-то легко ее выдержать. Надеюсь, в следующую ночь у нас будет крыша над головой!

Он застегнул блестящие пуговицы на пальто и без малейших усилий посадил Каролину на лошадь. Девушка подтянула пальто и взглянула в сияющие бирюзовые глаза.

— И еще одно, — предупредил Алекс, — сегодня, пожалуйста, — никаких игр. Как только увижу, что вы с Молли начинаете резвиться, сниму вас с лошади. Понятно?

— Да, сэр! — Каролина улыбнулась и шутливо отдала честь.

В лицо им дул такой пронизывающий ледяной ветер, что Алекс подумал: ему здорово повезет, если он не схватит воспаление легких. Буря может разразиться раньше, чем они доберутся до фермы Уоллингхэмов. На нем были штаны из оленьей кожи — слава Богу, что он догадался взять их с собой. Вспомнив, в каком тоне разговаривал сегодня утром с Каро и как она от этого растерялась, Алекс снова нахмурился. Черт возьми! Неужели Каро в ее возрасте настолько невинна, что не догадывается, как действует на него? Откуда она взялась? Из монастыря? Кровь вскипала в жилах Алекса, когда он подумал о прошлой ночи.

Каролина флиртовала с ним так безыскусно, что совсем озадачила его. Но это еще полбеды. Невинно улыбнувшись, она объявила, что хочет спать, легла и отвернула одеяло. В свете костра кожа Каролины казалась розоватой, как персик, Алекс решил, что она такая же бархатистая на ощупь. Каролина заботливо расправила одеяло, накрыла их обоих, а потом прижалась к нему спиной. Мало того, к ужасу Алекса, она взяла его руку и положила себе на талию.

— Так гораздо лучше. Теперь мне совсем тепло. Спокойной ночи, Алекс, приятных сновидений, — прошептала она.

Каролина закрыла глаза. На ее губах, которые, по убеждению Алекса, были самой природой созданы для поцелуев, играла легкая улыбка. Ему никогда не случалось видеть более изящно очерченных чувственных губ — дразнящих, полных, но без малейшего намека на вульгарность. Длинные густые ресницы отбрасывали тени на щеки девушки. Алекс склонил голову, приблизив лицо к роскошным шелковистым волосам. Их тонкий аромат соединялся с запахом жасминового мыла — Алекс сходил с ума. Глядя на изящный изгиб шеи, он едва удерживался от искушения припасть к нему губами. Каролина положила его руку таким образом, что большой палец оказался в каком-то дюйме от ее груди. Алекс знал, что девушка крепко спит, и его пальцы медленно двинулись вверх, мягко касаясь нежных холмиков, выступавших под тканью рубашки. Он нашел сосок и почувствовал, как тот затвердел под его лаской. Каролина улыбнулась во сне и придвинулась к нему еще теснее. Алекс ощутил нестерпимый жар в чреслах. Казалось, каждая клеточка его тела до боли жаждет этой девушки… Внезапно осознав иронию и абсурдность ситуации, Алекс отдернул руку от ее груди так быстро, словно его обожгло огнем. Он встал, закутал Каролину потеплее и побрел к догорающему костру, чтобы прикурить от него сигару.

«Ну, и дурак же я, — думал он. — Стоит только вспомнить о женщинах, которых я укладывал в постель не моргнув глазом! Первые красавицы колоний замирали от одной моей улыбки. — Его рот искривила горькая усмешка. — А теперь — пожалуйста, закаленный жизнью бродяга со стальными нервами, тридцати одного года от роду, ведет себя как юный девственник, не решающийся коснуться груди спящей девушки! И заметьте, даже через одежду! Если так и дальше пойдет, скоро я, наверное, стану покрываться холодным потом всякий раз, когда она приблизится ко мне!»

Он расхаживал взад-вперед, браня себя последними словами, то и дело бросая плотоядные взгляды на спящую Каролину. Алекс поклялся себе, что не погубит ни одной девственницы. Все, что ему нужно, это поскорее добраться до Филадельфии, где, по меньшей мере, две женщины с нетерпением ждут, когда он вернется в их постель. «Вероятно, все дело в том, что я слишком долго обходился без женщины», — сердито заключил он. Но заснуть ему так и не удалось, и он провел большую часть ночи, дымя сигарой и угрюмо глядя в угасающий костер.

Теперь хмурым серым утром, пока они с Каролиной скакали вперед, Алекс с тревогой посматривал на угрожающие тяжелые тучи. Видит Бог, такая погода не улучшает настроение. В довершение ко всему неудовлетворенность вкупе с бессонной ночью вызвали у Алекса мучительную головную боль.

Утром они не успели позавтракать, поэтому, заметив впереди яблоневые деревья, Алекс понял, что быстрый ленч будет сейчас весьма кстати, сделал Каролине знак остановиться и спрыгнул с коня. Понаблюдав, как он заряжает ружье, девушка слезла с лошади. Алекс решил отправиться на поиски дичи, а Каролина расположилась на траве, разделила оставшуюся кукурузную лепешку на две части и утолила голод, съев, свою половинку и два сочных яблока. Она кормила лошадей яблоками, когда из леса, наконец, появился повеселевший Алекс с двумя крупными зайцами в руках. Каролина невольно залюбовалась им. Мягкие брюки из оленьей кожи плотно облегали его стройные сильные ноги, и девушка подумала, что он выглядит, как настоящий горец.

— Что ж, по крайней мере, одна проблема разрешена. Сегодня вечером мы можем рассчитывать на славный ужин. — Алекс улыбнулся, привязал зайцев, к луке седла, потом подошел к ближайшей яблоне и сорвал несколько спелых плодов. Каролина протянула ему флягу и половину лепешки и села с ним, ожидая, пока он поест.

— Алекс, а что вы имели в виду, сказав, будто сегодня ночью у нас будет крыша над головой?

— Дело в том, детка, что мы направляемся на ферму, принадлежащую моим очень давним друзьям. Чертовски грустная история! Уоллингхэмы владеют прекрасной фермой на берегу реки Гудзон, не очень далеко отсюда. Они держали овец и другой скот, и Джеймсу пришлось изрядно потрудиться, чтобы его ферма стала процветать. О том, как мы познакомились, слишком долго рассказывать. Короче говоря, война привела меня к их дому, когда я нуждался в помощи. Элизабет Уоллингхэм приютила меня, предоставила мне кров и пищу, пока я не выздоровел, хотя ее муж Джеймс сражался на стороне британцев. Она подолгу не имела от него вестей. Поскольку во время воины я пользовался относительной свободой и проводил много времени в пути, мне удавалось иногда навещать ее и детей, а когда война кончилась, я очень тревожился, чем это для них обернется. Джеймс наконец-то вернулся домой и как раз вовремя — все соседи с негодованием требовали высылки тори. Страсти не утихли даже сейчас, и многие тысячи семей роялистов скитаются по стране, превратившись в беженцев. Наши американцы, якобы отличающиеся справедливостью и широтой взглядов, безжалостно преследовали их повсюду, проявив редкостную узколобость.

Каролина никогда еще не видела Алекса таким серьезным и ни разу не слышала в его голосе такой горечи.

— Прежде чем патриоты успели отнять у них ферму, Уоллингхэмы передали ее мне. Все прочие роялисты в долине реки Гудзон потеряли свои фермы и лишились собственности. Разумеется, я сохраню ферму для Уоллингхэмов до тех пор, когда они смогут вернуться. Порой я туда наведываюсь, а в ближайшее время собираюсь поселить там одного из моих друзей. Мы переночуем на ферме, и, надеюсь, найдем какую-нибудь одежду, хотя бы еще одно пальто. По дороге мы будем останавливаться у моих друзей, которых у меня множество вплоть до самой Филадельфии.

— Ах, Алекс, как мне жаль Уоллингхэмов! А куда они уехали и как им удалось скрыться?

— Большинство тори отправились в Новую Шотландию. Я слышал, как они кричали с телег: «Преисподняя или Галифакс!» Пустив в ход кое-какие связи, мне удалось посадить Уоллингхэмов на один из наших кораблей, плывущих во Францию. Прибыв туда, они смогут пересечь пролив и попасть в Англию, где у них есть какие-то друзья и родственники. Если все сложиться так, что Уоллингхэмы задержаться там на неопределенный срок, я продам их ферму и перешлю им деньги.

— Как великодушно с вашей стороны — столько сделать для друзей! — воскликнула Каролина, восхищенная его храбростью и честностью.

Алекс пожал плечами, поднялся, отряхнул брюки и протянул Каролине руку.

— Поехали. Небо не предвещает ничего доброго, а мне совсем не улыбается перспектива скакать в бурю.

Весь день они ехали молча. Зловещие раскаты грома эхом отдавались от окрестных гор; почерневшее небо то и дело прорезали молнии. Облака стали свинцовыми, но дождь, к счастью, пока не пошел.

По мере приближения к реке Гудзон окрестности заметно менялись. После лесов Коннектикута появились лесистые холмы Нью-Йорка. Каролина не видела пока ни одного дома, но когда они въехали на возвышенность, их взору открылось своеобразное каменное здание, возведенное в долине. Его окружал небольшой яблоневый сад, а за ним простирались поля кукурузы, риса и гречихи. Каролина заметила каменный амбар, а рядом с ним огород. Ферма, несмотря на скромные размеры, казалась уютной и процветающей.

Алекс остановился возле Каролины и, прикрывая глаза от пронизывающего ветра, вгляделся в открывшуюся перед ними панораму. Он собрался что-то сказать, но вдруг раздался оглушительный раскат грома, сверкнула молния, и хлынул такой ливень, словно разверзлись небеса.

Ни секунды не раздумывая, Алекс поскакал прямо к ферме. Каролина последовала за ним, хотя за стеной дождя почти ничего не видела. Спустя несколько минут они уже стояли у каменного сарая, дверь которого была приоткрыта. Убежище показалось девушке раем. Радуясь крыше над головой, она не сразу заметила, что в сарае находятся корова и лошадь.

Соскочив с коня, Алекс помог спешиться Каролине и снял с нее насквозь промокшее шерстяное пальто. Мокрая рубашка прилипла к телу девушки, так что под ней рельефно обозначились контуры груди. Алекс не сводил с нее восхищенного взгляда, пока, наконец, не взял себя в руки. Обняв Каролину за плечи, он сказал:

— Ну вот, cherie, это и есть ферма Уоллингхэмов. К счастью, она — самая крайняя с востока в долине реки Гудзон, иначе в такую бурю нам не удалось бы далеко уехать.

— Верно, но почему дверь сарая открыта и скот здесь, если хозяева уехали?

Он печально улыбнулся:

— Они отправились в Филадельфию всего лишь месяц назад. С тех пор я здесь впервые. Как видите, желание проверить ферму — одна из основных причин, побудивших меня выбрать окольный маршрут через Коннектикут. У Джеймса не было средств переправлять животных, поэтому он оставил дверь сарая открытой, чтобы они могли свободно выходить и пастись. Бог знает, что с ними делать. Может, их купит Ван дер Пат?

Каролина между тем уже начала дрожать от холода, поэтому Алекс поспешно расседлал лошадей, насыпал им корма и, взяв девушку за руку, побежал с ней к дому под проливным дождем. Быстро отперев замок, он открыл дверь.

Они оказались в просторной комнате с дощатым полом, потолком из толстых деревянных балок и большим каменным очагом, по обеим сторонам которого висели металлические чайники и котелки всевозможных размеров. В очаге лежали дрова, словно только что приготовленные для растопки. В высоком буфете, доходящем почти до потолка, стояла фарфоровая посуда и несколько маленьких фарфоровых статуэток. Каролина прошлась по комнате, проводя рукой по пыльной мебели. Перед камином она увидела крошечную колыбельку и уютное кресло с красивой вышивкой на сиденье, между ними — потертый диван с высокой спинкой, а возле добротного стола с откидной крышкой стояли четыре виндзорских стула с резными спинками. Казалось, хозяева только что вышли и вот-вот вернутся: изящная прялка у широкого окна, выходящего на фасад дома, словно ждала свою владелицу. Пол украшали два вязаных коврика: один с узором из осенних цветов, другой — с орнаментом. Занавесок на окнах не было, лишь на самом вepxy висели полоски гофрированной ткани с фестонами. Широкие подоконники, очевидно, использовались в качестве сидений. Дождь нещадно барабанил по тонкому оконному стеклу.

— Очень предусмотрительно со стороны Джеймса подготовить для нас камин, — заметил Алекс, поджигая поленья.

Вскоре в очаге уютно потрескивал огонь. Алекс набрал углей в каминный совок и направился в соседние комнаты. Каролина, устроившись у огня на сосновом ларе, снимала мокрую обувь. Тепло очага наполняло ее блаженством. Девушка с наслаждением протянула ноги к огню и пошевелила пальцами. Вошедший Алекс, увидев это, усмехнулся:

— Вам удается превращать обычные действия в исключительно приятное зрелище, cherie. Может, хотите переодеться во что-нибудь сухое? Элизабет оставила в доме немало своих вещей, а у вас с ней примерно один размер.

Каролина вскочила, босиком побежала вслед за Алексом и с любопытством заглянула в большую спальню. Там стояла огромная кровать под балдахином и с драпировками в голубых и оранжевых тонах. Но, словно не заметив ее девушка побежала прямиком к дальней стене и восторженно вскрикнула, заметив небольшую кровать в алькове, встроенную в стену наподобие шкафа. Каролина быстро взбежала по лесенке из трех ступенек на кровать.

— В жизни не видела, ничего уютнее! А можно нам здесь спать? — спросила она, поглядывая на Алекса.

— Нам?! Дитя мое, если бы я разделил с вами эту постель, поверьте, мы едва ли заснули бы в эту ночь. Кроме того, я уверен, что в большой кровати вам будет гораздо удобнее. Позвольте мне как джентльмену занять эту… хм, этот чулан.

Уязвленная его сарказмом, Каролина упрямо вздернула подбородок. По внезапной жесткости, появившейся в глазах Алекса, она догадалась, что допустила какую-то неловкость, но его реакция рассердила ее.

— Нет! Я хочу спать в этой кровати! Большая как раз впору вам.

Несколько мгновений Алекс пристально смотрел на нее, потом спокойно ответил:

— Что ж, прекрасно. А теперь пойдите и переоденьтесь во что-нибудь сухое, как подобает хорошей девочке. Не хватало мне еще иметь на руках больного ребенка.

Каролина почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, а в горле вдруг застрял ком, не давая глотнуть. Ее ранил не столько смысл слов Алекса, сколько тон, каким они были сказаны. Ну почему он все время обращается с ней, как с ребенком, словно она какая-то недоразвитая дурочка? Девушка смахнула слезы и слезла с кровати, сделавшись вдруг страшно неуклюжей. Алекс, несомненно, заметил ее слезы, но отвернулся от нее и указал на гардероб, полный одежды. Когда Алекс вышел из комнаты, Каролина опустилась в стоящее у окна кресло с высокой спинкой и разрыдалась, чувствуя себя совершенно несчастной. Дождь непрерывно барабанил по стеклу. Комната казалась темной, холодной и неуютной, а босые ноги замерзли. Она вдруг поняла, что вынесла все тяготы последних двух дней только благодаря Алексу. Своей теплотой и обаянием он рассеял все ее страхи, а его надежность придавала ей ощущение уверенности и безопасности. Ясно, конечно, что он бродяга-авантюрист, но благодаря этому все происходящее удивительно походило на приключение. Однако сегодня Алекс изменился — стал холодным, хмурым, отчужденным, и эта необъяснимая перемена приводила ее в отчаяние.

Каролина плакала долго, но, наконец, сказав себе, что слезами делу не поможешь, поднялась и направилась к гардеробу посмотреть одежду.

Платья, сшитые вручную, были в основном из однотонных тканей, шерстяные или муслиновые. Но одно сразу же привлекло внимание Каролины, и она подумала, что, вероятно, хозяйка просто проглядела его в спешке. Это было красивое платье из муслина с мелким узором из желтых и зеленых веточек, с глубоким вырезом на груди, отделанным узкой оборкой. Талию подчеркивала широкая лента, заменяющая пояс. Каролина поспешно сняла с себя мальчишечий костюм. В комоде она нашла простую нижнюю юбку, кое-какое белье и чистые белые чулки.

По мере того как Каролина переодевалась, у нее постепенно поднималось настроение, и к тому моменту, когда она застегивала спереди последние маленькие крючочки, ее душа уже почти пела.

В мутноватом зеркале над комодом Каролина увидела, что выглядит чудесно. Алекс еще раньше принес в спальню узелок Каролины, и она извлекла из него расческу и ленты. Конечно, без шпилек с прической почти ничего не сделаешь, но Каролина, сидя у огня, расчесала волосы, они высохли, и к ним вернулся прежний блеск. Собрав волосы на макушке, девушка стянула их лентой. Щеки ее порозовели, а Каролина знала, что румянец ей очень к лицу. Вот только жаль, что туфельки в ее узелке промокли, поэтому придется ходить по дому в одних чулках, а также жаль, что миссис Уоллингхэм не обладала столь пышными формами, как Каролина. Девушку смущало, что ее грудь немного выпирала из глубокого декольте и вздымалась над гофрированной оборкой.

Но несмотря ни на что, Каролина знала, что очень хороша собой и твердо вознамерилась развеять мрачное настроение Алекса.