Под крылом любви

Когда она стала мыть возле входной двери, ее внимание привлекло какое-то движение за окном. Валери выпрямилась и посмотрела в ту сторону. Вокруг красной кормушки, которую Роджер только что повесил, уже кружилась колибри. Стараясь не шуметь, она на цыпочках подошла к окну и замерла, зачарованно наблюдая, как крошечная птаха пьет нектар из специального устройства в основании кормушки, имитирующего по форме цветок с тычинками и пестиком.

– Просто чудо, – выдохнула Валери.

Она смогла хорошенько разглядеть птицу, ее тонкий, как иголка, клюв, белую грудку и темно-зеленую спинку. Но больше всего ее поразили крылья колибри. Птица махали ими так быстро, что крошечное тельце казалось окруженным прозрачным ореолом, находящимся в непрерывном движении. Но Валери ждало еще более захватывающее зрелище: к кормушке подлетела еще одна колибри, у этой грудка была ярко-красная. Еще секунда, и стало-казаться, что две птички одновременно находятся повсюду: и над кормушкой, и под ней, и у самого устройства для кормления, постоянно сменяя друг друга во всех этих местах. Колибри гонялись одна за другой, почти касались друг друга и снова разлетались в стороны, наслаждаясь и нектаром, и друг другом. Валери поняла, к чему в конце концов ведет этот воздушный танец, и у нее потеплело на душе: ей посчастливилось наблюдать ритуал любовной игры двух колибри, и в этом было нечто необыкновенно трогательное.

– Они спариваются, – произнес у нее за спиной глубокий низкий голос.

Валери резко повернулась, густо покраснев. Роджер стоял футах в десяти позади нее, внимательно оглядывая с каким-то странным напряжением во взгляде. Стараясь не теряться под его обжигающим взглядом, Валери храбро улыбнулась:

– Роджер, они прекрасны. Какой они породы... то есть какого вида?

– Это красногрудые колибри. – Все еще не сводя глаз с ее минималистского наряда, он шагнул ближе. – Сами понимаете, сейчас весна, а это значит, сезон спаривания, брачное оперение и все такое. – Он снова многозначительно оглядел ее, кашлянул и вдруг спросил: – Валери, а вам не холодно?

– Нисколько. Наоборот, мне очень уютно. В коттедже душно.

Он посмотрел на ее босые ступни:

– Вы бы лучше обулись.

– А может, я решила быть предельно естественной?

– Как эти птицы весной? – цинично подсказал Роджер. – Только потом не говорите, что я вас не предупреждал насчет обуви.

Он повернулся и пошел обратно в кухню, Валери проводила его взглядом, стиснув зубы. Она понимала, что Роджер прав насчет обуви – пол шершавый, можно запросто посадить занозу, – но не желала признавать свою неправоту. Валери недоумевала, почему Роджер так разозлился из-за того, что она переоделась в шорты и футболку. Это было тем более загадочно, что еще недавно в машине он вел себя вполне по-человечески.

Размышляя, Валери вспомнила некоторые моменты их разговора: о его происхождении, о знакомстве его семьи с нью-йоркским конгрессменом. Возможно, Роджер просто богатый сноб, а ее наряд лишний раз напомнил ему, какая она провинциалка. Не случайно его так развеселила оплошность владелицы супермаркета, разве его можно принять за мужа такойженщины, как она. Он веселился всю дорогу от магазина до коттеджа.

Валери так задумалась, что перестала смотреть под ноги, и тут же случилась неприятность. Через несколько минут она уже сидела на диване и пыталась вынуть из ступни занозу.

– Я вас предупреждал! – самодовольно заявил Роджер, подходя к ней.

– Не загораживайте свет, – пробурчала Валери. – Неужели не видно, что я пытаюсь вытащить занозу из...

– И вы даже не продезинфицировали кожу. – Он погрозил ей пальцем, укоризненно качая головой. – Сидите здесь и ничего не трогайте, я сейчас вернусь.

Валери выразила свое недовольство шумным вздохом, но перечить не стала. Роджер пошел на кухню и быстро вернулся с аптечкой. Затем он сел на кофейный столик, стоявший как раз напротив дивана, и положил ступню Валери себе на колени. Намочив ватку спиртом, он протер ее кожу, потом без труда вытащил занозу пинцетом.

– Готово.

Вместо того чтобы сразу опустить ногу Валери на пол, он погладил пальцами ее ступню, пристально глядя на ее ногу.

– Спасибо, – смущенно пролепетала Валери.

Роджер поднял голову, и их взгляды встретились.

В его глазах горела мрачная решимость, когда он заговорил.

– Всегда пожалуйста. – Его пальцы скользнули выше, к щиколотке, глаза потемнели. – И чтобы больше никаких босых ног, ясно?

Сдерживаясь, чтобы не вздрогнуть от его провокационного прикосновения, Валери криво улыбнулась:

– Слушаюсь, доктор. Роджер стал гладить ее икру.

– Валери...

– Что?

Было заметно, как он сглотнул.

– Вы хотя бы догадываетесь, какая вы нежная?

Несколько мгновений они только смотрели друг на друга, казалось, молчание становится все напряженнее. Валери почти не сомневалась, что Роджер собирается ее поцеловать. Но к ее немалому удивлению, он пробормотал под нос ругательство и отпустил ее ногу, потом встал и, ошеломив Валери еще сильнее, вдруг поднял ее на руки. В следующее мгновение Валери поняла, что он несет ее в спальню.

– Роджер!

– Вы что же, думали, я позволю вам наступать на эту ногу босиком, даже без чистого носка? – язвительно поинтересовался он. – Не хватало еще, чтобы у вас началось заражение крови.

Валери тоже начала заводиться:

– Не стоит так кипятиться. Честное слово, я не собираюсь доставлять вам беспокойство своей смертью.

Но он словно не слышал. Неся Валери в спальню, Роджер закатил глаза и проворчал:

– И как меня только угораздило привезти в лес сущего ребенка? Взрослая женщина никогда бы не нарядилась так вызывающе.

– Роджер!

Внеся Валери в спальню, Роджер буквально скинул ее на нижнюю кровать. Затем, не спросив разрешения, подошел к ее раскрытому чемодану и стал в нем рыться. Вытащив красные кружевные трусики, он уставился на них, заморгал и бросил обратно с таким видом, как будто обжегся. Еще через несколько секунд он швырнул Валери пару чистых носков. Валери охватила паника: ей было страшно представить, что будет, если Роджер увидит в кармане ее чемодана противозачаточный колпачок.

– Господи, что я такого вам сделала, что вы так взбесились? – воскликнула она.

Роджер, тяжело дыша, воззрился на нее сверху вниз.

– Сомневаюсь, что вы действительно хотите прямо сейчас услышать ответ на этот вопрос. Но вот что я вам скажу: только попробуйте еще раз надеть эти шорты, и вы не долго в них останетесь.

– Очень грубо! – парировала Валери.

– Но зато по существу, – констатировал Роджер.

Он наклонился, достал из-под кровати ее кроссовки и с преувеличенной вежливостью вручил ей.

– Не забудьте обуться.

С этими словами он выскочил из спальни. Валери в сердцах швырнула ему вслед кроссовкой, но не попала: кроссовка ударилась в закрытую дверь.

Роджер отправился на кухню, качая головой. Услышав глухой удар об дверь, он поморщился, но не остановился. С тех пор, как он в последний раз общался с действительно молодой женщиной и видел все эти соблазнительные сексуальные штучки, которые носят в таком возрасте, прошло немало времени. Воскресная встреча с Валери и Рико, когда Роджеру пришлось наблюдать, как хорошо ладят между собой ровесники, обернулась для него сущей пыткой. Однако остаться с ней наедине оказалось во сто крат тяжелее. Когда Роджер прикоснулся к Валери, посмотрел на ее красивые голые ноги, заглянул в ее синие глаза, из его головы мигом вылетели все мысли, кроме одной. Он мог думать только о том, как ему хочется снова обнять ее, почувствовать, как это великолепное стройное тело обвивается вокруг него. К сожалению, здесь, в лесу, Рико не ждет поблизости, чтобы вовремя остановить его или хотя бы заставить как следует задуматься над своими действиями.

Роджер задавался вопросом: понимает ли Валери, что она с ним творит, и как ему выдержать пытку неудовлетворенностью в течение шести долгих недель? Он всерьез опасался за свой рассудок.

Глава 6

За ленчем они держались друг с другом сугубо официально. Роджер преподнес ей еще один сюрприз – сам приготовил еду. Валери благоразумно переоделась в джинсы и белую рубашку с длинным рукавом, а на ноги, как Роджер и приказывал, надела носки и кроссовки. Но это не означало, что ее перестала удивлять несоразмерно острая реакция Роджера на ее шорты или перестали возмущать его язвительные высказывания насчет ее якобы глупости и незрелости. Если ее одежда и показалась ему вызывающей, то это его личное дело, и нечего ее винить. Как говорится, каждый понимает все в меру своей испорченности.

Роджер вел себя так, будто ничего не произошло. За ленчем он прочел Валери научно-популярную лекцию по орнитологии, якобы знакомя ее с миром певчих птиц. Если бы он не давал понять, что она интересует его как ученица, то можно было бы подумать, что он вообще забыл о ее существовании.

– Большинство людей не сознают, что певчие птицы живут, питаются и размножаются в считанных дюймах от земли, – сообщил Роджер тоном классного наставника, – но вы сегодня днем увидите это воочию.

Валери положила вилку и посмотрела на него:

– Сегодня днем?

– Да. Мы совершим пешую прогулку, и я в общих чертах расскажу вам, как заметить и сфотографировать певчую птицу.

– Понятно.

– Мне нужно еще много написать для книги, поэтому я не смогу консультировать вас все время, пока мы здесь, – предупредил он на случай, если Валери еще чего-то не понимает. – Так что, надеюсь, вы способная ученица.

– Постараюсь быть такой.

Как Валери ни старалась сдержаться, все-таки в ее голос прокрались дерзкие нотки. Но Роджер на это никак не отреагировал. Валери наблюдала, как он снимает с плиты сковородку с бобами и сосисками. Взгляд ее невольно задержался на его фигуре, и Валери не могла не отметить, что он отлично смотрится в джинсах, ткань плотно облегала его мускулистые бедра. Перед тем как начать готовить, Роджер закатал рукава фланелевой рубашки до локтей, и теперь Валери имела возможность любоваться его загорелыми мускулистыми руками. Валери подумалось, что она имеет полное право, в свою очередь, отпустить колкость насчет его вызывающей одежды. Но она, разумеется, этого не сделала: подобное высказывание лишь показало бы Роджеру, что она думает не о том, о чем следовало бы. А ему это совершенно ни к чему.

Роджер вернулся к столу. В его тронутых сединой волосах и карих глазах играло солнце. Протянув Валери сковородку, он спросил:

– Хотите еще сосисок с бобами?

Валери покачала головой, стараясь не слишком пялиться на его руку, держащую сковородку, и не вспоминать, как всего лишь полчаса назад он прикасался к ней, нес ее в спальню.

– Как знаете. – Он сел и положил себе на тарелку щедрую добавку. – Но я лично умираю с голоду. Просто поразительно, как сильно на открытом воздухе разыгрывается аппетит.

– Ну да, на открытом воздухе, – с иронией пробормотала Валери, откладывая в сторону салфетку. – С вашего разрешения, пока вы доедаете, я начну убираться в кухне. Мы ведь не можем допустить, чтобы я опоздала на учебную экскурсию по лесу для знакомства с нашими пернатыми друзьями, не так ли?

Роджер не ответил, поэтому Валери молча встала, взяла тарелку и ушла. Некоторое время она чувствовала на себе настороженный взгляд Роджера, но потом он переключил все внимание на еду.

Остановившись возле раковины, Валери залила сковороду мыльной водой. Значит, думала она, хмурясь, аппетит у Роджера Бенедикта разыгрался от прогулки по свежему воздуху, а то, что он отнес на руках в спальню вызывающе одетую женщину, не имеет к этому никакого отношения.

Валери вернулась в гостиную через пятнадцать минут. Здесь ее ждал новый сюрприз: Роджер разложил на полу перед диваном четыре длинных зеленых предмета, которые Валери приняла за пластиковые трубы. В ответ на ее вопросительный взгляд Роджер пояснил:

– Это противозмеиные гетры. Одна пара для меня, вторая была приготовлена для Рико, но поскольку они безразмерные, то подойдут и вам.

– Противозмеиные?

У Валери тревожно засосало под ложечкой. Она вдруг поняла, что до сих пор не осознавала в полной мере, что значит фотографировать птиц в естественной среде. Она, конечно, была когда-то герлскаутом, но до бывалого путешественника и естествоиспытателя, каким, судя по всему, был Роджер, ей далеко. Валери снова посмотрела на зеленые пластиковые штуковины, стараясь не показать, что ее терзают дурные предчувствия.

– Они похожи на отрезанные куски средневековых доспехов, от времени покрывшиеся зеленью.

Роджер засмеялся:

– Удачное сравнение. На самом деле зеленый цвет выбран для маскировки. Мы же не хотим распугать прекрасных пернатых друзей, как вы выразились. – Он кивнул Валери: – Ну-ка идите сюда, я покажу, как их надевать.

Валери подошла ближе, Роджер встал перед ней на колени. Следуя его указаниям, Валери сунула ноги в растягивающиеся зеленые трубы. Их нижние концы загибались на ее кроссовках, а наверху гетры расширялись по форме икр. Валери кашлянула.

– Как вы думаете, в лесу много змей?

Роджер встал, пряча улыбку.

– Большинство змей не ядовиты, но даже ядовитые постараются по возможности не попадаться на вашем пути. Но поскольку нам предстоит продираться сквозь густой кустарник, лучше заранее себя обезопасить, чем потом кусать локти. Вы согласны? Можно случайно наступить на мокасиновую змею или еще кого-нибудь в этом роде.

– На м-мокасиновую змею?

Валери покрылась гусиной кожей. Роджер прищурился:

– Брезгливым дамочкам в лесу делать нечего, так что если вы передумали...

– Господи, конечно, нет! – храбро воскликнула Валери, для пущей убедительности замахав руками. – Надевайте гетры, и в путь!

Роджер, посмеиваясь, подчинился. Через пару минут, когда они уже собирались выходить, он вдруг схватил Валери за руку и показал на окно, выходившее на веранду:

– Смотрите, колибри вернулись.

Валери повернулась и посмотрела на крошечных птичек у кормушки. Порхающие птахи, пьющие нектар и заигрывающие друг с другом, выглядели очень романтично. Ей вспомнились слова Роджера: «Весенний ритуал ухаживания». Роджер наблюдал за крошечными созданиями с не меньшим интересом.

– Та, что с рубиновой грудкой, – самец, – тихо пояснил он. – Самки, как и следовало ожидать, носят более скромное оперение.

Валери бросила на него уничтожающий взгляд:

– Вы рассуждаете как истинный шовинист.

Роджер хмыкнул:

– Нет, я просто говорю правду. Женские особи всегда окрашены не так ярко, как мужские. – Он сделал паузу, чтобы окинуть Валери взглядом с ног для головы, и перевел дыхание. – Но в вашем случае я должен сделать исключение. Огненно-рыжие волосы, яркие фиалковые глаза... вас при всем желании не назовешь бесцветной.

Он шагнул ближе, Валери взглянула на него с тревогой.

– Значит, Роджер, ваше удобное правило применимо не всегда?

– Не всегда. – Роджер придвинулся и вдруг сделал виноватое лицо. – Валери, насчет того, что я сказал... и сделал раньше...

Их защитные гетры соприкоснулись, зашуршали друго друга, и это разрушило чары. Валери заставила себя улыбнуться и отступить на шаг.

– Ну что же, наверное, нам лучше заняться делом, пока наши рыцарские доспехи окончательно не заржавели.

Из коттеджа в лес уходила узкая тропинка, Роджер пошел по ней впереди, Валери – сзади, в нескольких футах от него. Кроме фотоаппарата с телеобъективом, висевшего на плече, Валери несла и запасной бинокль, выданный ей Роджером. Пластиковые гетры плохо гнулись, Валери чувствовала себя ужасно неуклюжей, однако Роджер, казалось, не испытывал никаких неудобств. Он уверенно шагал по тропинке, неся бинокль и кассетный магнитофон.

Тропинка привела их к прозрачному, весело журчащему ручью, через который был перекинут дощатый мостик. Лучи солнца, пробиваясь сквозь просветы в листве, играли в воде причудливыми бликами. Валери улыбнулась, она всегда умела ценить красоту природы и сейчас с наслаждением вдыхала воздух, напоенный ароматом сосновой смолы и хвои. Здесь, в лесу, все дышало миром и покоем, и Валери почти забыла о существовании цивилизованного мира с его шумом и суетой. Давно, очень давно не бывала она в месте, где лес так хорошо сохранил свою первозданную красоту. Теперь она легко могла понять любовь Роджера к природе.

Вскоре после того, как они перешли ручей, тропинка внезапно оборвалась, приведя их на гребень небольшого холма, где стояла наблюдательная вышка. Они остановились и стали разглядывать обветшавшее сооружение. Роджер пояснил:

– Вышка заброшена, как и коттедж. Мы, наверное, будем иногда слышать самолеты, летчики осматривают сверху лес на предмет пожара. – Он поднял голову и посмотрел наверх. – Я собираюсь иногда забираться на эту вышку, с нее можно будет разглядеть птиц на верхушках деревьев.

Тропинка только соединяла вышку с коттеджем, дальше Роджеру и Валери пришлось идти прямо по лесу без всякой дороги. Лавируя между деревьями и продираясь через кусты, Валери не раз помянула добрым словом защитные гетры: в тенистом лесу зачастую было очень трудно разглядеть, что у тебя под ногами. Однако всего через несколько ярдов заросли стали реже, а потом лес стал почти прозрачным. Теперь под их ногами расстилался ковер из сосновой хвои, на котором изредка попадались зеленые островки папоротника и кусты, казалось, переливающиеся на солнце.

– Прямо дух захватывает, – прошептала Валери, с благоговением глядя на высокую величественную магнолию и вдыхая сладкий аромат крупных белых цветов.

Роджер повернулся к ней и кивнул.

– Постойте и прислушайтесь.

Валери так и сделала. Их окружали первозданные, примитивные звуки: шорох сосновых иголок на ветру, чириканье птиц, журчание ручья, протекавшего в нескольких сотнях ярдов позади них. Валери вдруг шлепнула себя по шее и озадаченно посмотрела на свою ладонь:

– Это что, москиты? В апреле?

Роджер усмехнулся, взял ее руку и стер с ладони раздавленного москита.

– Они самые, настоящий бич наблюдателей птиц.

– Но утром, когда я выходила из машины, меня ни разу никто не укусил.

– Мы теперь углубились в лес и находимся далеко от мест, которые можно окурить дымом. Впрочем, это не важно, в следующий раз мы намажемся репеллентом. А сейчас самое лучшее, что мы можем сделать, – это не стоять на месте, а двигаться.

Они отправились дальше. Вскоре Валери прихлопнула еще одного москита, на этот раз на запястье. Ей показалось несправедливым, что Роджера эти кусачие твари, похоже, не трогают.

– А почему они вас не кусают?

Роджер рассмеялся и бросил через плечо:

– Наверное, я для них слишком старый и жесткий. Видать, москиты – сладкоежки, им нравятся молодые сладкие штучки вроде вас.

Валери махнула на него рукой, другой отгоняя очередного кровопийцу, пытавшегося прокусить толстую ткань ее джинсов. «Маленькие, а какие кровожадные!» – подумала она.

Вскоре они вышли на большую опушку. Роджер сделал Валери знак сесть на освещенный солнцем пенек в кругу деревьев. Затем он вышел на середину зеленой лужайки, поставил на землю магнитофон, нажал кнопку и вернулся к Валери. Из магнитофона раздался пронзительный крик. Встретив удивленный взгляд Валери, Роджер улыбнулся и сел рядом с ней на широкий пенек.

– Я записал крик ушастой совы. Этот звук ненавидят все птицы, потому что сова – хищник и по ночам нападает на других птиц. Поэтому когда на каком-то участке леса поселяется ушастая сова, все остальные птицы собираются вместе, чтобы сообща изгнать хищника. Так что готовьте фотоаппарат, думаю, скоро вам удастся сделать хорошие снимки.

– Как интересно, – пробормотала Валери.

Она на ощупь сняла крышку с объектива фотоаппарата, все еще удивленно поглядывая на магнитофон. В высоком, визгливом крике было нечто комичное, Валери невольно улыбнулась. В этот день она определенно узнала о птицах немало нового. Кроме того, было приятно сидеть на опушке рядом с Роджером, солнце ласково грело спину, даже москиты почему-то перестали приставать. Валери настроила объектив и шепотом спросила:

– А вы часто фотографируете птиц сами?

Роджер пожал плечами:

– Вообще-то я довольно опытный любитель. Мне пришлось этому научиться, потому что, когда я наблюдаю за птицами, у меня далеко не всегда бывает под рукой профессиональный фотограф, но все же я любитель, а для книги мне нужен профессионал, фотографии должны быть первоклассными.

– Вы такие и получите, – заверила с вызовом Валери.

Роджер улыбнулся:

– Знаю, потому я вас и пригласил.

– Вот именно.

Следующие несколько минут они молчали и терпеливо ждали. И вот, как и предсказывал Роджер, на опушку вылетела первая птица – ярко-красный кардинал. Она опустилась на землю неподалеку от магнитофона и стала поклевывать землю. Почти в это же время из кустов в нескольких футах от магнитофона послышалось нечто похожее на воркование. Роджер показал Валери желтовато-коричневую птицу, порхавшую в подлеске с ветки на ветку, и тихо пояснил:

– Это каролинский крапивник.

Валери с интересом наблюдала, как на опушку слетаются всевозможные пернатые: красные, синие, коричневые, разноцветные, с длинными клювами и короткими, у некоторых были длинные хвосты, у некоторых – хохолки на головах. Вскоре опушка и прилегающие кусты кишмя кишели сердитыми, недовольно чирикающими, квохчущими, воркующими и кричащими птицами всех цветов и размеров. Одни поклевывали землю, другие даже пытались клевать магнитофон, некоторые на краю опушки задирали соседей, но всех объединяло одно: они искали ушастую сову, возмутителя спокойствия, и были явно раздосадованы тем, что не могут ее найти. Роджер посмотрел на разноперое собрание и покачал головой:

– А ведь метод работает, провалиться мне на этом месте.

Роджер стал называть Валери каждый вид. Некоторые птицы носили экзотические названия, например белоглазый виреон, коричневый кривоклювый пересмешник или древесный дрозд, у других имена были от смешных до абсурдных: желтоголовый сосущий дятел, серо-голубой комаролов и острохохлая синица. Еще через несколько минут Роджер указал на кусты на краю опушки и прошептал:

– Смотрите начинают появляться певуны.

Валери проворно встала на колени рядом с пеньком, подняла фотоаппарат и нацелила объектив туда, куда показал Роджер.

– Где они? Какие? Не вижу, – прошептала она.

Роджер тоже соскользнул с пенька и опустился на колени рядом с ней.

– Смотрите внимательно. Опустите пока фотоаппарат, лучше возьмите бинокль. Певуны – маленькие птички из семейства славковых, их трудно заметить.

Валери сделала все, как велел Роджер, и вскоре решила, что он слишком мягко выразился, сказав, что их трудно заметить. Не трудно, а скорее невозможно. Она напряженно всматривалась в заросли через стекла бинокля, но не видела ничего, кроме какого-то неопределенного мельтешения время от времени.

– Ладно, давайте я помогу, – грубовато пробурчалРоджер.

Продолжая разглядывать в бинокль кусты, Валери почувствовала, как Роджер устраивается позади нее и придвигается ближе. Его колено оказалось между ее расставленными коленями, грудью он почти прижался к ее спине. Его близость взволновала Валери, она почувствовала возбуждение, но, к счастью, отрывистые распоряжения Роджера отвлекли ее от неуместных мыслей.

– Опустите бинокль, – он своей рукой отвел бинокль от ее лица, – и просто смотрите на кусты, пока не заметите какое-нибудь движение. Вон, примерно в футе над землей... смотрите прямо перед собой.

Валери посмотрела туда, куда указывал Роджер, и наконец заметила какое-то движение. Над ее ухом Роджер произнес:

– Хорошо, вы его заметили. Теперь, не отводя взгляда, медленно поднимайте бинокль. Помните: не отводите взгляд.

Валери старательно следовала инструкциям Роджера. И вот еще через несколько секунд она разглядела в бинокль певуна. Им оказалась крошечная милая птичка. Брюшко у нее было белое, спинка – в черную и белую полоску, макушка, крылья и охвостье – желтые.

– Это миртовый певун, – пояснил Роджер.

– Да он же не больше колибри! – шепотом воскликнула Валери.

Она опустила бинокль и подняла фотоаппарат, но птаха уже исчезла. Валери в сердцах чертыхнулась и услышала голос Роджера:

– Терпение!

За следующие несколько минут Роджер помог ей увидеть певунов еще нескольких видов. Однако как Роджер и предупреждал, все они были очень маленькими, пугливыми и невероятно подвижными созданиями. Пока соберешься поднять фотоаппарат – глядь, певуна и след простыл. Теперь-то Валери поняла, что имел в виду Рико, когда сказал, что выслеживать и фотографировать певунов – сущее наказание. Только под конец Валери немного посчастливилось: ей удалось поймать в объектив фотоаппарата какую-то крохотную птичку с оранжевой макушкой. Она торжествующе воскликнула:

– Есть, я его щелкнула!.

Желая разделить радость с Роджером, Валери повернулась к нему, но сделала это слишком резко и в результате едва не свалила их обоих на траву. Пытаясь удержать равновесие и уберечь их обоих от падения, Роджер обхватил ее за талию. К тому времени, когда он восстановил равновесие, они оба стояли на коленях, его лицо находилось всего в паре дюймов от лица Валери, а ее мягкое место уютно устроилось вплотную к его паху, так что она чувствовала твердый бугор под молнией его джинсов. Валери встретилась с его горящим взглядом и затрепетала. У нее сбилось дыхание, а голова закружилась так сильно, что она была рада, что Роджер крепко держит ее. Несколько мгновений, показавшихся Валери бесконечностью, они молча смотрели друг другу в глаза, румянец на ее щеках разгорался все жарче, она чувствовала на лице частое дыхание Роджера. Затем он раздраженно бросил:

– Осторожнее, Валери, я сегодня не планировал кувыркаться в подлеске.

Валери ответила ему взглядом, полным негодования. Роджер отпустил ее, встал и подал ей руку. Кассета в магнитофоне кончилась, совиные крики смолкли, и птицы стали разлетаться. Игнорируя предложенную руку, Валери встала самостоятельно и, отряхнув колени, холодно спросила:

– Вы собираетесь перемотать кассету и поставить запись сначала?

Роджер отрицательно покачал головой:

– Не имеет смысла, птицы уже поняли, что мы здесь. Но мы запомним это место и вернемся как-нибудь в другой раз. – Он тоже отряхнул джинсы. – А сейчас давайте возвращаться.

Валери со вздохом покинула опушку вслед за Роджером. Ей понравилось, даже слишком понравилось – себе во вред – ощущать его близость, но она не могла понять, почему всякий раз, когда они хотя бы чуть-чуть сближаются, Роджер начинает на нее сердиться. Она мрачно подумала, что предстоящие шесть недель обещают быть очень длинными.

На обратном пути Роджер всю дорогу молчал. Шагая позади него, Валери вспоминала волнующий эпизод на опушке. Она не могла не восхищаться Роджером, он определенно знал, что делает. Должно быть, ему потребовались годы, чтобы научиться замечать крошечных птиц среди зелени. При этой мысли Валери ощутила легкую тревогу: ей самой нужно было не только выучиться тому же, но и выполнить всю работу всего лишь за шесть недель. Она вообще сомневалась, что когда-нибудь сможет фотографировать этих крошечных неуловимых пичужек без помощи Роджера. Но еще сильнее ее волновало воспоминание о том, как Роджер стоял на коленях рядом с ней, как он прижимал ее к своему мощному телу, пусть даже все это было только для того, чтобы наблюдать за птицами. Валери вспомнила, как смотрела в его горящие глаза, а его губы находились в паре дюймов от ее собственных, и у нее екнуло сердце. Вот только почему Роджер внезапно так рассердился и ощетинился против нее?

– Валери, замрите!

Свистящий шепот Роджера вывел девушку из задумчивости. Она в тревоге посмотрела под ноги, почти уверенная, что они встретили змею. В детстве ей довелось пережить весьма неприятную встречу с рептилией, и она отнюдь не жаждала повторить этот опыт, но на тропинке Валери ничего подозрительного не увидела. Роджер тем временем медленно поднял бинокль и посмотрел куда-то на восток. По-видимому, он заметил еще какую-то птицу.

– Кто там? – прошептала Валери. – Еще один певун?

Она надеялась сделать еще несколько снимков. Но Роджер зашикал на нее:

– Нет, тише!

Валери нахмурилась и стала терпеливо ждать, честно стараясь не шевелиться. Но они снова оказались в чаще леса, и на нее жадно набросились москиты. Из-за того, что Валери стояла неподвижно, они облепили ее со всех сторон, кусая даже в губы и уши. Несколько мучительных мгновений Валери терпела, но потом не выдержала и принялась прихлопывать надоедливых насекомых. И сразу же где-то в ветвях соседнего дерева послышался шум крыльев. Роджер повернулся к Валери и сердито проворчал:

– Черт подери, Валери, я обнаружил очень редкий вид крапивника, а вы его спугнули!

– Но, Роджер, я...

Не слушая ее объяснений, он развернулся и зашагал дальше. Валери ничего не оставалось, как, стиснув зубы, последовать за ним.

К нарастающей досаде Валери, этот неприятный ритуал повторялся снова и снова. Роджер замечал какую-нибудь редкую птицу и останавливался. При этом он всякий раз рассчитывал, что Валери застынет, как статуя, а на нее всякий раз набрасывались москиты. Но она стискивала зубы и крепилась изо всех сил, чтобы сносить укусы в стоическом молчании. Валери дала себе слово, что больше не станет жаловаться, не даст Роджеру повода сказать, что она, «как все женщины», не умеет терпеть. И вот, когда ее терпение было уже почти на исходе, Роджер остановился, чтобы понаблюдать за сидящим на дереве красноплечим канюком. Поднеся к глазам бинокль, он так увлеченно наблюдал за хищной птицей, словно был ею околдован. Крупный канюк с красно-коричневым оперением, сидя на верхней ветке дерева, высматривал добычу. Тем временем в нескольких футах от Роджера Валери стояла, прислонившись к стволу магнолии, и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, отмахивалась от москитов, притоптывая ногой от нетерпения. Взглянув на часы, Валери поняла, что они стоят на одном месте уже двадцать минут. И тут у нее внутри словно что-то щелкнуло. Удивляясь собственной дерзости, она с плохо скрытым сарказмом заявила: