Глава 23

Перед самым рассветом Энни разбудил голос старика глашатая, который бегал по кругу от вигвама к вигваму и что-то выкликал по-шайеннски. Ему вторил пронзительный собачий лай.

Завернувшись в шкуру, Энни вышла из вигвама, вступив в промозглую и влажную предутреннюю серость. Ей надо было облегчиться. Она направилась к поросшему лесом холму, но остановилась, потрясенная удивительным зрелищем, развернувшимся всего в нескольких ярдах от нее.

Под горой, на маленькой полянке, сидел на корточках Лунный Теленок, окруженный различными представителями местной фауны. На плече у юродивого сидел его ручной жаворонок. Лунный Теленок бросал зерна прыгавшим вокруг него пташкам: здесь были красивые красногрудые поползни, яркие желто-розовые зяблики и желтые с черным дубоносы. Птицы оживленно стрекотали и клевали зерна, а одна храбрая сойка даже склевывала их с руки Лунного Теленка. В нескольких шагах от них два кролика с пушистыми хвостиками, четыре полосатых бурундука и благородный олень с аппетитом жевали пучки клевера, явно принесенные сюда юродивым.

Энни была очарована этой милой пасторальной сценой. На ее глазах один пестрый дубонос вспорхнул с земли, уселся Лунному Теленку на макушку и залился звонкой песней. Юродивый закрыл глаза и стал подпевать. Энни впервые увидела улыбку бедняги — совершенно невинную и счастливую. У нее дрогнуло сердце. Казалось, юродивый находится в полной гармонии со всеми этими животными, словно он — часть их дикого мира. Охваченная благоговением при виде столь волшебной и даже мистической картины Энни не решилась подойти ближе, боясь спугнуть зверьков и нарушить представшую ее глазам идиллию.

Пока она стояла завороженная, Лунный Теленок как будто почувствовал чужое присутствие. Он открыл глаза и уставился на Энни. Она робко улыбнулась. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, потом она повернулась и зашагала к другому участку леса.

Когда она возвращалась, рассвет уже окрасил местность великолепными оттенками красного и золотого. Ликующие мужские вопли и громкие всплески, доносившиеся с озера, привлекли внимание Энни. Обернувшись, она увидела женщин, которые наполняли водой бурдюки, не обращая внимания на купавшихся рядом мужчин. Подойдя поближе, Энни с веселым недоумением заметила Красного Щита, мужа Сидящей на Облаке, нырнувшего нагишом в кристально чистую голубую воду. Еще несколько мужчин и мальчиков раздевались на берегу. К ним подошли Сэм и старик глашатай.

Энни бесстыдно наблюдала за Сэмом, который на ее глазах разделся догола. Лучи утреннего солнца играли на сильных мускулах его спины, красиво очерченных ягодицах и длинных крепких ногах. Внезапная волна острого желания привела ее в дрожь. Когда он входил в воду, она представила себе, как согрела бы его охлажденную плоть своим разгоряченным телом. Немного поплавав, Сэм начал выходить из воды. Ошеломленная и зачарованная, Энни увидела сначала красивое лицо, обрамленное мокрыми волосами, затем загорелую шею и широкие плечи. Далее следовали литая волосатая грудь и…

Женский голос за спиной вывел ее из транса.

— Это мужская традиция — купаться на рассвете.

Смущенно покраснев, Энни резко обернулась и увидела Сидящую на Облаке. Женщина держала в руках бурдюк с водой.

— Я… не хотела подглядывать.

Сидящая на Облаке засмеялась.

— Когда видишь такое в первый раз, это немного шокирует. Мужчины смело купаются в озере, не боясь водяных чудовищ.

— Водяных чудовищ? — переспросила Энни.

— Да. Они живьем пожирают храбрецов. Чтобы их ублажить, мы часто жертвуем им ягненка или теленка. А еще под водой живут люди-колдуны. Это уважаемый народ. В отличие от чудовищ они не причиняют нам вреда.

— Понятно, — пробормотала Энни и указала на бурдюк с водой, который держала шайеннка. — Я вижу, ваши женщины тоже рано встают.

Сидящая на Облаке кивнула.

— Мы каждое утро собираем живую воду. Та вода, которая простояла ночь, уже считается мертвой.

— Как интересно!

Женщина вдруг поморщилась и потерла поясницу. Энни подошла к ней:

— Тебе плохо?

Сидящая на Облаке отрицательно помотала головой.

— У меня болит спина… Наверное, скоро рожать.

— Да хранит тебя Господь, — сказала Энни, содрогнувшись при мысли о том, что этой женщине придется рожать в таких примитивных условиях и без врача, если не считать Знахарки. — Как жаль, что я не могу тебе помочь.

— Знахарка знает, что делать, — ответила шайеннка. — А ты, наверное, хочешь есть? Пойдем, я угощу тебя кашей и теплым ягодным чаем.

— Разве тебе не вредно ходить?

Сидящая на Облаке с недоумением уставилась на Энни.

— Я прекрасно себя чувствую. Идем!

Энни подошла вместе с молодой женщиной к вигваму родителей ее мужа, где ей подали горячую кашу, вкусный индейский хлеб с орехами и ароматный ягодный чай. Когда Сидящая на Облаке юркнула в вигвам, чтобы помочь своей свекрови, Энни решила обследовать лагерь. Сразу за вигвамами она увидела Сэма, Кнута и еще нескольких воинов, галопом несущихся в горы. Мужчины потрясали кулаками и издавали ликующие вопли. Видимо, они отправлялись на охоту.

Неподалеку ребятня играла в «медведя». Мальчик постарше, одетый в медвежью шкуру, подкрадывался к малышам и пытался их поймать. Дети весело визжали и разбегались, прячась под можжевельником или за вигвамами.

Вернувшись обратно, Энни увидела что все женщины заняты работой. Кто-то проветривал постели, кто-то следил за костром и резал коренья, а кто-то прошивал мокасины.

Энни остановилась возле мамы с дочкой, которые шили рубашки из сыромятной кожи. На сердце у нее потеплело, когда шайеннки пригласили ее присоединиться к ним. На ломаном английском индианки пытались объяснить, как надо шить. Энни изо всех сил старалась подражать женщинам. Она продырявила острым шилом два куска сыромятной кожи и протянула в отверстия грубую нитку из сухожилия. Индианки смеялись над ее неуклюжестью.

Потом Энни направилась к вигваму Знахарки. Старуха сидела на корточках у костра и наводила последний глянец на детскую колыбельку, пришивая украшенную бисером оленью кожу к деревянной раме.

— Какая чудесная колыбель! — восхитилась Энни. — Это для Сидящей на Облаке?

— Да, — отозвалась старуха. — Ей скоро рожать. Я уже приготовила травы, чтобы облегчить роды, и средство для грудного молока. — Она указала на склон холма, где была сооружена отдельно стоящая палатка. — Родильный вигвам почти готов.

Энни показалось странным, что вигвам стоит отдельно от остальных, но она промолчала.

Знахарка указала на землю.

— Садись.

— Спасибо.

Энни присела на корточки рядом со старухой, глядя, как ее умелые руки работают с кожей.

— Сэм с остальными мужчинами поехал на охоту? — спросила она.

Знахарка кивнула.

— Он хотел, чтобы я с тобой поговорила.

Энни уловила в голосе старой колдуньи многозначительную нотку. Интересно, как много она уже знает?

— Он рассказал вам всю мою историю?

— Не всю. А ты должна рассказать мне лишь то, что велит тебе твое сердце.

— Нет, я хочу, чтобы вы знали все, — искренне сказала Энни. — Тем более что в последнее время мы с Сэмом перестали ладить.

Старуха усмехнулась.

— Мой внук — упрямый и решительный человек, но у него доброе сердце.

— Я это знаю, — заверила ее Энни. — Но разве Сэм не сказал вам, что он мне не верит?

— Сказал.

— Вы готовы выслушать меня непредвзято? Она кивнула:

— Разумеется. Но я должна услышать твою историю из твоих же собственных уст.

— Что ж, это справедливо, — согласилась Энни.

Она начала с того, что набросала в общих чертах картину того мира, из которого прибыла, — мира будущего, который обогнал их теперешний мир больше чем на столетие. Она объяснила, что росла в Техасе и потеряла обоих родителей, рассказала о своем проекте в техасском городе-призраке и о том, как Сэм, сам того не желая, пересек временной барьер и нашел ее там, а потом увез за собой в прошлый век. В этом месте повествования Знахарка оторвалась от своей работы и как-то странно взглянула на Энни, но перебивать не стала.

— Знаю, это звучит нелепо, — продолжала Энни, — но Сэм убежден, что я не та, за кого себя выдаю. Что я преступница по кличке Грязная Рози. И все только потому, что мое лицо напоминает портрет с плаката о розыске. Еще более нелепо то, что настоящая женщина, которая ему нужна, — это моя прапрабабушка, и ей сейчас, похоже, грозит большая беда. Я даже думаю, что меня прислали сюда некие мистические силы, чтобы я помогла своей прародительнице. Мы с Сэмом… стали очень близки, и он уже не хочет везти меня на суд. Но он отказывается верить в то, что я говорю правду. Как же мне выпутаться из этой жуткой переделки и спасти свою прапрабабку?

Энни замолчала, глядя на Знахарку, выражение лица которой вновь стало бесстрастным. Наконец она подняла глаза и тихо проговорила:

— Расскажи мне побольше про твой мир.

Энни замялась. Как объяснить этой женщине, прожившей большую часть жизни в примитивных условиях, что такое автомобили, космические аппараты и оружие массового поражения? Тем не менее она попыталась как можно красочнее описать жизнь конца двадцатого века: чудесные современные фургоны без лошадей, которые быстро перевозят людей на многие мили; ракеты, превышающие по мощности падающие звезды и поднимающие человека в небеса; бомбы такой разрушительной силы, что они способны стереть с лица земли целые цивилизации. Она рассказала, как картинки движутся по экрану, а голоса путешествуют по проводам на огромные расстояния, потом перешла к теме, более знакомой Знахарке, поведав о современных лекарствах, снимающих боль и вылечивающих от самых разных хворей. Она говорила и говорила, пытаясь охватить все, от компьютеров до небоскребов, пользуясь выражениями, доступными старой женщине.

Наконец Энни замолчала и нерешительно взглянула на свою собеседницу.

— Вы мне верите? Вы мне поможете?

Закончив возиться с детской колыбелью, Знахарка отложила в сторону швейные принадлежности.

— Я знаю, тебя привели сюда наши духи. Вот почему нашему священному юродивому было озарение и он сказал Сэму, где тебя искать. Мы оба это признали, но мой внук до сих пор не в состоянии увидеть всю правду. Он хороший человек, однако его тотем — Бог бледнолицых. В душе он перестал быть шайенном, и ему надо заново обрести свой духовный путь. Я буду молиться, чтобы это случилось. Меня направит Всевышний Мудрец. Когда мне явится истина, я поговорю с Сэмом.

Энни тронула Знахарку за руку.

— Спасибо. О большем я не смею вас и просить.

Глава 24

Энни еще посидела возле Знахарки, наслаждаясь ее обществом и теплой погодой. Женщины вместе перекусили.

В полдень Энни услышала детский смех и обернулась к холмам. Там, на склоне, она увидела шестерых детей из индейского лагеря. Три мальчика и три девочки, шагая караваном к широкому горному выступу, тянули за собой тяжело груженных собак и одного мула. Мальчики, в том числе и Маленький Лис, были вооружены небольшими луками и миниатюрными колчанами с крошечными стрелами. Девочки несли кукол, обряженных в оленью кожу и лежавших в дощатых колыбельках. Шествие замыкал Лунный Теленок. Он шагал с торжественно-царственным видом, высоко подняв тлеющую ветку. За юродивым шли горные олени.

— Что делают эти дети? — спросила пораженная Энни. — Почему они уходят из лагеря?

Знахарка засмеялась.

— Они идут строить собственный лагерь. Энни удивилась.

— А почему с ними Лунный Теленок?

— Он несет ритуальную палку с огнем. Он разведет костер и благословит вигвамы.

— Вигвамы?

— Да, у детей есть свои маленькие палатки, которые им сделали мамы.

— Здорово!

— Установив вигвамы, девочки займутся стряпней, а мальчики уйдут на охоту.

— Потрясающе!

— Иди посмотри, — посоветовала мудрая старуха. — Только не подходи слишком близко. Для детей это серьезное дело.

Одарив ее улыбкой, Энни встала и, спрятавшись в зарослях кедра, стала наблюдать за ребятней. Пока девочки разгружали привезенные свертки, мальчики установили три небольших вигвама высотой не более четырех футов. Игрушечные палатки были украшены изображениями мелких зверьков — бобров, енотов и лисиц. Одна девочка положила на землю кучу хвороста, и Лунный Теленок начал церемонию: он припевал и танцевал со своей дымящейся веткой, а потом развел огонь и на глазах у притихшей детворы благословил вигвамы.

Девочки принесли посуду и принялись резать коренья, а мальчики проверили в деле свои луки и стрелы, обстреляв пенек. Однако дети тут же прервали работу, как только в поле их зрения появились Сэм, Кнут и несколько воинов на лошадях с привязанной к седлам дичью. Позвав остальных, Сэм спешился и отдал мальчикам убитую куропатку. Ребята приняли этот дар с ликующим гиканьем и смехом, потом передали птицу девочке, и та принялась ощипывать перья. Мальчики не отходили от Сэма. Они тянули его за рукава и о чем-то умоляли по-шайеннски, показывая на его лошадь. Энни решила, что они просят взять их на охоту.

Вскоре ее любопытство было удовлетворено. Сэм вернулся к своей лошади и взял в руки веревку. Детвора окружила его, и он начал выделывать трюки с лассо: крутил его высоко в воздухе и обматывал вокруг себя. Восхищенные дети радостно визжали и прыгали. Потом он выбросил лассо вперед, образовав большую петлю. Мальчики начали через нее перепрыгивать. Веселье усилилось, когда через петлю прыгнула одна из собак. Сэм продолжал развлекать детей. Он поочередно мягко арканил каждого из них, обматывая веревку вокруг пояса, а другой конец тянул на себя под дружный хохот товарищей «пойманного». Потом, ко всеобщему восторгу, Сэм с помощью лассо вырвал лук из рук Маленького Лиса.

Тут он обернулся и встретился глазами с Энни. Она смущенно замерла, сообразив, что, не заметив этого, невольно подошла вплотную к играющим. Сэм усмехнулся, потом раскрутил веревку, поймал Энни за талию и начал аккуратно, но уверенно подтягивать ее к себе. Дети залились дружным смехом. Энни тоже засмеялась, приблизившись к Сэму.

— Ты догадываешься, что это значит, милая? — прошептал он, лукаво сверкая глазами.

— Что?

— Я тебя заарканил, и теперь ты моя.

Он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. Его длинные волосы щекотали ей щеку. Энни ответила на поцелуй, не в силах противиться обаянию Сэма.

Наконец он выпрямился и подмигнул ей.

— Это тебе за то, что подглядывала!

Энни хотела ответить, но тут набежали дети и стали тянуть Сэма за руки и одежду. Он сдернул лассо с ее талии и продолжил игру с детьми.

Энни с улыбкой вернулась к Знахарке, которая измельчала в порошок сушеные ягоды.

— У вашего внука много талантов, — сказала она со смехом. — Совсем недавно с помощью веревки он снял с дерева маленького рысенка, а в другой раз спас меня от змеи. Где он научился так лихо кидать лассо?

Знахарка ритмично постукивала пестиком по деревянной плошке.

— Сэму всегда нравилось играть с веревкой. Когда он был маленьким и жил в нашем племени, он развлекал всех нас, демонстрируя разные фокусы. Кроме того, он отлично стреляет и ездит верхом. Я не встречала — ни среди бледнолицых, ни среди индейцев — такого опытного стрелка и наездника. Теперь с помощью своего мастерства он помогает белым людям ловить преступников.

На сердце у Энни было тепло, но вместе с тем грустно. Вытянув шею, она опять взглянула на Сэма. Есть ли будущее у их отношений? Она сильно в этом сомневалась.

К вечеру резко похолодало. Энни надела шерстяное полупальто. Когда подошло время ужина, все члены отряда, включая детей, снова собрались у главного костра. Энни наконец-то выпала возможность пообщаться с Сэмом. Когда он плюхнулся на землю рядом с ней, она возликовала в душе, только сейчас поняв, как сильно соскучилась по нему за день.