Глава 5

Новость распространилась мгновенно.

Не прошло и часа, как все, от полковника до последнего подсобного рабочего труппы, только об этом и говорили. И всем отчаянно хотелось хоть краешком глаза посмотреть на краснокожего со Скалистых гор.

И Диане Бакхэннан тоже.

В обеденный час в палатке-столовой стоял гул возбужденных голосов; Кэт Техаска, пробираясь мимо накрытых столов, ловила обрывки фраз. Везде слышались рассказы о том, как на Малыша Чероки, который забрался высоко в горы и отстал от своих спутников, внезапно напал жестокий кровожадный дикарь. Малыш, захваченный врасплох, лишь чудом остался жив!

Диана точно так же сгорала от любопытства, как и все остальные. Она торопливо, за считанные минуты, покончила с едой и ушла, оставив Кэт за яблочным пирогом. Выйдя, Диана огляделась по сторонам, намереваясь спросить у кого-нибудь, где держат краснокожего. Но помощь не понадобилась. Ей нужно было просто идти туда же, куда направлялись все.

Так она и сделала.

А все спешили к северной части ярмарочной площади, где располагались загоны для скота и клетки для зверей. Диана уже почти обогнула овал арены, как вдруг наткнулась на своего деда.

— Диана! — Он, прихрамывая, подошел вплотную к внучке и взял ее за руку. — Погоди-ка минутку. Куда это ты направилась?

— А как ты думаешь? — переведя дыхание, ответила вопросом Диана. — Разумеется, посмотреть на чудовище.

Старый импресарио покачал седой головой и мягко повернул Диану в обратную сторону.

— Детка, держись подальше от краснокожего. Он совершенно дик и чрезвычайно опасен. Не стоит и говорить о том, что он может сделать с хорошенькой женщиной вроде тебя.

— Но разве он не заперт? — раздраженно поинтересовалась Диана.

— Да, он в клетке и скован по рукам и ногам, но это не гарантия того, что он не сумеет освободиться. Он очень силен, и находиться поблизости от него рискованно. Ты слышишь меня? Попадись только мне поблизости от его клетки!

— Ладно… не попадусь.

Позже, в тот же день, Диана медленно подбиралась к зарешеченному закутку.

Она осторожно ступала на пыльную землю в мягких мокасинах, и ее шаги почти не были слышны. Закусив нижнюю губу и сдерживая дыхание, Диана упорно подкрадывалась к индейцу.

Он стоял спиной к ней. Свободное положение его тела свидетельствовало о том, что он ничего не подозревает. Сознавая, что он в любое мгновение может ощутить ее присутствие, Диана подошла совсем близко и остановилась не более чем в футе от него. Медленно, осторожно она подняла руки. И стремительным жестом закрыла глаза индейца ладонями. На долю секунды индеец замер. Он не шевельнул ни одним мускулом. Не издал ни звука.

А потом глубокий, низкий смех вырвался из его массивной груди, сотрясая смуглое тело. Диана тоже расхохоталась и убрала руки. Он отвернулся от забранного решеткой окошка кассы, и его широкое морщинистое лицо осветилось радостью.

— Олененок! — весело воскликнул Древний Глаз, обнимая Диану огромными руками и сильно сжимая ее. — Как дела, Олененок?

Смеющаяся Диана прижималась к старому вождю ютов, который никогда не называл ее другим именем. Для него она была не Дианой, для него она была только Олененком. Древний Глаз был другом Дианы с самого раннего ее детства. Качаясь на его колене, она часами слушала истории о старых днях, о волшебных днях, когда он жил среди своего народа. О счастливых днях, когда он был молод и силен и скитался в суровых Скалистых горах, свободный, как парящий в небе орел. Вольный, как ветер, несущийся над вздымающимися — в небо вершинами.

Диана, безуспешно пытаясь вырваться из стального захвата, сказала:

— У меня все отлично, а как ты?

Древний Глаз наконец отпустил ее. На его широком морщинистом лице по-прежнему сияла улыбка, черные глаза блестели.

— Я уж стар. Что тут хорошего? — И он демонстративно пожал плечами.

— Ты никогда не будешь старым! — возразила Диана. И тут же спросила: — Но что ты делаешь в билетной кассе? Что-то ищешь?

Индеец усмехнулся и признался:

— Я подумал, может, кто-нибудь забыл тут немного табаку или сигаретку. Но — не повезло, ничего не нашел. У тебя есть табак, Олененок?

Диана рассмеялась:

— Нет, но я тебе помогу его найти. Идем!

Диана взяла индейца за руку, и они направились к только что возведенным трибунам для зрителей. По дороге они натолкнулись на одного из «Отчаянных наездников» — ковбоев, участвующих в представлении. Диана кивком указала на желтый кисет с табаком, выглядывающий из кармана ковбоя.

Минутой позже Древний Глаз с довольным видом раскуривал торопливо свернутую самокрутку, а Диана благодарно улыбнулась услужливому ковбою. Индеец и девушка продолжили путь и подошли к трибунам. Там они уселись на солнышке и стали с наслаждением болтать и смеяться, как дети.

Древний Глаз бесконечно восхищался Вашингтоном. Когда-то, давным-давно, он бывал в этом далеком городе со старым вождем Оурэем. Там они встречались с Большим Белым Отцом Эндрю Джонсоном. Древнему Глазу хотелось знать все о новом Большом Белом Отце, так что Диане пришлось отвечать на множество вопросов. Наконец ей удалось и самой спросить.

— Расскажи мне о краснокожем, — попросила она, глядя прямо в темные глаза индейца, окруженные морщинками. Она уловила странное выражение, мелькнувшее в этих обсидиановых глазах, заметила, как на мгновение сжались губы Древнего Глаза. — В чем дело? Что-то не так?

— Ничего. Совсем ничего, — сказал Древний Глаз.

Но Диана смутно чувствовала, что старого вождя что-то тревожит. Что-то, о чем он не хочет говорить. Что-то, касающееся краснокожего со Скалистых гор.

Диана, всегда уважавшая чужие чувства, пожалела, что задала этот вопрос. И поспешила сменить тему. Она стала спрашивать, как Древний Глаз относится к ее возвращению в шоу, что он думает о вороном Чэмпе, как ему нравятся ход коня и ее трюки на лошадиной спине.

— Ты свернешь себе шею, если не будешь осторожной, Олененок! — предостерег ее Древний Глаз.

— Ты забыл, что сам учил меня?

— Кто, я?

— Да, ты!

Индеец весело ухмыльнулся:

— Я уже старый. Забыл.

Но Диана прекрасно видела горделивый блеск его глаз, свидетельствующий о том, что старый вождь все отлично помнит.

Наконец этот длинный день подошел к концу, и яростное солнце начало спускаться за Береговой хребет Скалистых гор. Сухая, изнуряющая жара спала. Прозрачный воздух наполнился прохладой.

Диана Бакхэннан, которой уже несколько раз мешали в ее попытках взглянуть на краснокожего, была уверена, что на этот раз ее ждет успех. Она мудро решила подойти к клеткам в час ужина.

Для всех актеров и работников «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бака Бакхэннана» столы накрывались трижды в день; еда готовилась в специально оборудованном вагоне. И время еды было установлено раз и навсегда и соблюдалось весьма строго. Тот, кто не являлся вовремя в палатку-столовую, оставался голодным.

Этот ужин Диана решила пропустить. Когда все потянулись к столовой, она выскользнула из купе, которое они занимали вместе с Кэт Техаской, и шмыгнула в противоположную от обеденного тента сторону; вскоре она достигла края арены и, обогнув ее, направилась к загонам.

Голоса спешащих на ужин замерли вдали. Угасли последние лучи солнца. Диана быстро углубилась в сумрачный лабиринт узких проходов между деревянными оградами загонов. Чем дальше она забиралась, тем темнее становилось вокруг. При ее приближении лошади вскидывали головы, выглядывали из стойл и начинали тихо, взволнованно ржать. Диана машинально прижала палец к губам и прошептала: «Тише, тише!..»

Но легко возбудимые цирковые лошади в испуге прижимали уши и таращили глаза. Они подняли такой шум, что Диана стала опасаться — ведь ржание лошадей могли услышать Коротышка и его помощники, сидевшие сейчас за ужином.

Однако конюхи не услышали шума… зато его услышал кое-кто другой.

Диана увидела впереди конец длинного узкого прохода и вздохнула с облегчением. Она прибавила шагу. Но не прошла она и трех метров, как в темноте внезапно вспыхнула спичка. Диана остановилась. Ее глаза уставились на мужское лицо, слабо освещенное оранжевым огоньком. Мужчина небрежно привалился к крайней стойке загона у выхода из коридора.

Диана шагнула вперед. Мужчина поднял ногу, оперся башмаком о перекладину напротив и загородил проход. Повернувшись лицом к Диане, он сказал с улыбкой:

— Меня зовут Фил Ловери, мисс Бакхэннан. Но меня знают скорее как Малыша Чероки, так я значусь в афишах. Надеюсь, я вас не напугал?

Диана уже полностью овладела собой. Она посмотрела на улыбающегося мужчину и ответила:

— Я не из тех, кто легко пугается, мистер Ловери. Не будете ли вы так любезны пропустить меня?

— Куда вы направляетесь, мисс? Может быть, пойдем вместе?

— Едва ли, мистер Ловери.

— Малыш, — поправил он ее. — Называйте меня Малыш Чероки. Так куда же вы идете?

— Уверена, вас это совершенно не касается. — Она посмотрела на вытянутую поперек прохода ногу Малыша, закрывающую путь.

Но Малыш не потрудился переменить позу.

— Вам опасно здесь находиться, — сказал он, медленно переводя взгляд с лица Дианы на ее стройное тело. — Очень опасно. — Он снова посмотрел ей в глаза. — Вы слишком красивая женщина, Диана… можно мне называть вас Дианой? Ведь вас именно так зовут, верно?

Диана раздраженно вздохнула:

— У меня нет определенной цели, мистер… э-э… Малыш. Я просто гуляю.

— Вижу. — Он кивнул и поднес к губам сигарету. — Ну, я думаю, ваш дедушка был бы не против того, чтобы я вас предостерег от одиноких прогулок в этом месте. — Он наконец опустил длинную ногу и выпрямился. И тут же коснулся руки Дианы. — Вы знаете, куда забрели? К клеткам диких зверей и диких людей.

— Ну, я полагаю, вы тоже один из дикарей, — презрительно бросила Диана, давая ему понять, что ничего не боится.

Малыш Чероки улыбнулся и слегка потянул ее за руку.

— Может быть, — сказал он. — Хотите проверить?

— Ну уж нет.

— Нет? Я вам не верю. Я думаю, вам было бы любопытно.

— Да вы бредите! — язвительно произнесла она. Он не обратил внимания на ее сарказм.

— Я вас провожу обратно, — сказал он, продолжая сжимать руку Дианы. — Может быть, вы передумаете, пока мы идем.

— На это не рассчитывайте, — огрызнулась Диана, испытывая куда более сильное раздражение, чем мог предположить Малыш. Девушке показалось, что вокруг нее организован заговор и что вся труппа твердо решила не дать ей возможности увидеть краснокожего!

Но когда разочарование слегка утихло, Диана нашла Малыша Чероки вполне приятным спутником. И он в отличие от Древнего Глаза не отказывался поговорить о краснокожем. Он честно признал, что был жутко напуган, когда на него прямо средь бела дня напало это дикое существо. И сказал, что ему пришлось в буквальном смысле бороться за свою жизнь в этой неожиданной схватке.

Когда они дошли до вагона Дианы, девушка повернулась к провожатому, чтобы как следует рассмотреть его. В неярком свете, пробивавшемся сквозь полуоткрытую дверь купе, Диана увидела, что Малыш Чероки не только высок и крепко сложен, но и очень хорош.

У него были густые темно-русые волосы, зеленые глаза, прямой нос, соблазнительно полные губы, красиво очерченный подбородок. Малыш был чисто выбрит. На нем были свежая белая рубаха, тщательно отутюженные бежевые брюки и отлично начищенные ботинки. Он явно приоделся для вечерней прогулки.

— Что ж, доброй ночи, Малыш. Я устала, пора, пожалуй, и в постель. — И Диана насмешливо добавила: — А как насчет вас? Вы тоже отправитесь прямиком в постельку?

— Да, — мгновенно откликнулся он. — Именно это я и собираюсь сделать.

И он не солгал.

Через четверть часа, покинув Диану, Малыш Чероки уже входил в дверь «Зеркального дома» Дженни Роджер, заведения, которое его владелица называла лучшим борделем на территории от Миссури до Западного побережья.

Десятки красивых молодых женщин сидели на диванах и кушетках, обтянутых серым бархатом, в обширной гостиной второго этажа. Улыбающийся чернокожий играл на ореховом рояле «Птичку в золотой клетке». Малыш Чероки задержался в дверях и огляделся.

Он точно знал, что ему нужно. И сразу выбрал стройную, моложавую женщину, чьи распущенные черные волосы падали пышной волной до пояса.

— Вон та, — сказал он подошедшей к нему мадам, которая сделала знак Чарилайн.

— Займи королевские покои, — распорядилась мадам, когда чернокудрая женщина подошла к Малышу Чероки.

Кивнув, Чарилайн взяла Малыша за руку и повела его по длинному тихому коридору к крошечному лифту с золотой решетчатой дверью. В этом лифте едва могли поместиться два человека, и они поневоле прикасались друг к другу — Тесный лифт был идеей Дженни Роджер. Она хотела, чтобы гости ее заведения приходили в нужное настроение уже по дороге в номера.

На Малыша Чероки лифт, безусловно, подействовал. Возбужденный близостью брюнетки, он едва мог дождаться, когда они очутятся в постели.

— Черт побери… — пробормотал он, когда Чарилайн ввела его в просторную комнату, в которой находился лишь один-единственный и весьма необычный предмет обстановки.

Длинный узкий ковер из красного бархата вел через комнату к сверкающему беломраморному возвышению, на котором стоял сверкающий позолотой трон с высокой спинкой. Откуда-то сверху лился свет, образующий круг, в котором этот царский трон, казалось, горел жаром. Малыш был крайне заинтересован.

— Зачем все это?

— Для фантазий, — ответила Чарилайн. — Если гостю того захочется, он может сделать вид, что он — простолюдин, которому позволено… нет, приказано заняться любовью с королевой.

Малыш ухмыльнулся:

— Пожалуй, стоит попробовать.

Чарилайн сидела на роскошном золоченом троне. Она и вправду походила на королеву. На ней было длинное нарядное платье с узкими рукавами, отделанное затейливо переплетенной золотой тесьмой. Облегающий лиф подчеркивал талию, высокий воротник закрывал шею. А очень пышную юбку Чарилайн откинула на подлокотники кресла, открыв ноги в золоченых туфельках.

На плечи Чарилайн набросила длинную мантию, отделанную мехом горностая; мантия эффектно свешивалась на одну сторону трона, спадая на полированный белый мрамор. На черноволосой голове Чарилайн красовалась золотая корона, усыпанная яркими переливающимися камнями. В руке она держала золотой скипетр.

— Подойди ближе, мой добрый подданный, и расскажи, зачем ты искал встречи со своей королевой, — заговорила Чарилайн, и голос ее звучал низко и уверенно.

Малыш шагнул вперед и отвесил низкий поклон.

— Ваше королевское величество, мой долг и мое желание состоят в том, чтобы заняться любовью с вами. Умоляю, даруйте мне эту милость. Снизойдите до смиренного простолюдина, исполните его просьбу.

— Подойди ближе, — приказала королева.

Простолюдин поднялся по мраморным ступеням и остановился перед ней. Королева подняла золотой скипетр, мягко коснулась им вспухших чресл просителя и произнесла:

— Если твое крестьянское тело откликнется на призыв моего символа власти и если ты готов должным образом войти в королевскую плоть, ты можешь осуществить свои мечты.

Малыш снова поклонился. Он сжимал кулаки, когда ее дерзкое величество медленно водила скипетром вокруг возбужденной плоти, дразня своего подданного. Малышу нравилась такая игра, но, в конце концов, он уже едва сдерживался, готовый взорваться.

Королева, облизывая пухлые алые губы кончиком розового языка, не отводила взгляда от свидетельства физического желания, вырастающего у нее на глазах, пока не заметила, что брюки Малыша уже едва выдерживают внутренний напор. Тогда она сжалилась над подданным.

Подняв скипетр и коснувшись им заросшей волосами груди Малыша, королева сказала:

— Ни один вельможа не мог бы похвастать подобными достоинствами. Иди сюда и исполни свой долг…

В одно мгновение Малыш сбросил брюки, схватил женщину за руки и, подняв ее с трона, упал на бархатное сиденье, широко расставив ноги. Притянув к себе Чарилайн, он резким движением поднял ее пышную юбку и с восторгом обнаружил, что под ней ничего нет. Элегантная королева уселась верхом на Малыша и прижалась к нему своей пульсирующей плотью.

И в горячем белом свете, льющемся с потолка, королева с венцом на голове позволила своему огромному обнаженному подданному любить ее, сидя на золотом троне. Признательный простолюдин, вцепившись в подлокотники, ритмично двигался, наслаждаясь ощущением горячей женской глубины, охватывающей его мужское естество, но не видя ничего, поскольку пышная юбка закрывала бедра.

Сговорчивая монархиня крепко держалась за обнаженную шею простолюдина и ловко, искусно прижималась к нему, и ее также возбуждало то, что королевское платье не позволяло видеть соития.

Они готовы были к финалу. Однако Малышу Чероки так понравилась игра, что он, переменив позу, решил повторить. Теперь он завладел скипетром. Наконец ее величество, без сил повиснув на широкой груди Малыша и уткнувшись носом в его плечо, сказала:

— В соседней комнате есть отличная мягкая кроватка. Может, переберемся туда?

— Разумеется, королева! — ответил Малыш Чероки, ухмыляясь. — Я как раз и обещал кое-кому, что отправлюсь прямиком в постельку!

Диана дождалась, пока Малыш Чероки не скрылся окончательно из виду. А потом снова выскользнула из вагона и, торопливо шмыгнув в сгущающиеся сумерки, стала пробираться к загонам. Она промчалась мимо них, не обращая на этот раз внимания на ржание лошадей.

Ее тревожные поиски длились не слишком долго. Она нашла краснокожего именно там, где и ожидала найти. И так, как ожидала. Запертым в клетку. Вплотную к ней стояла такая же клетка, в которой был могучий горный лев. Диана, едва дыша, с бешено колотящимся сердцем подкралась поближе. И остановилась, глядя во все глаза то на человека, то на зверя.

Оба они беспокойно метались по своим клеткам.

Оба угрожающе рычали; звук исходил из глубины горла… и оба не отводили глаз от уставившейся на них Дианы. Глаза обоих пылали бешеной ненавистью. Мощные мускулы перекатывались у обоих под кожей…

Диана содрогнулась.

Кто из них был более опасен? Человек или зверь?

Она подошла чуть ближе к клетке горного льва. Он вскинул голову, и Диана увидела белое четко выделяющееся ромбовидное пятно на груди. Рыкнув, лев бросился на прутья клетки и мгновенно просунул лапу с огромными острыми когтями между металлическими прутьями. Диана, задохнувшись, испуганно отскочила назад.

Когда ее бешено колотившееся сердце немного успокоилось, она направилась к клетке краснокожего. Он прекратил свое бесконечное хождение, неподвижно замер на месте и немигающим взглядом уставился на девушку. Его лицо было грубым, словно высеченным из камня; черные глаза горели угрозой. Губы индейца, хотя и полные, выглядели пугающе жесткими. Жесткие, спутанные черные волосы почти достигали бронзовых обнаженных плеч, а единственной одеждой была широкая, расшитая бусами лента на горле. Он стоял в дерзкой, вызывающей позе, широко расставив длинные смуглые ноги. Взгляд темных, гипнотизирующих глаз предостерегал Диану, не позволяя ей подойти ближе.

Диана храбро передернула плечами и шагнула к клетке, но тут же взвизгнула и в страхе отскочила назад, потому что краснокожий метнулся в клетке как молния, просунул руку между прутьями и едва не схватил Диану.

Диана, чуть дыша, отошла еще немного назад, не в силах отвести испуганных глаз от длинных, гибких пальцев индейца… от темного запястья, охваченного широким серебряным браслетом, слабо мерцавшим в сумерках.

Глава 6

Наконец наступил великий день.

Парад труппы, прошедший в полдень по улицам Денвера, имел ошеломительный успех. Люди толпились на тротуарах, высовывались из окон домов… но они и понятия не имели, что перед самым началом парада чуть не случилась грандиозная катастрофа.

Решено было, что краснокожий со Скалистых гор тоже примет участие в шествии. Наскоро заказали дорогие цветные афиши, превозносящие до небес красавицу мисс Диану Бакхэннан, искуснейшую наездницу, и пугающие дичайшим, первобытнейшим, опаснейшим существом — краснокожим со Скалистых гор.

И так уж вышло — краснокожий доказал, что он и в самом деле чрезвычайно опасен.

Коротышка Джонс дождался, пока все участники парада выстроятся в процессию. Потом принес веревку, стальные наручники и тяжелую цепь. Замысел был простым: надеть на индейца наручники, накинуть ему на шею цепь, усадить его верхом на крупного пони и связать ноги под брюхом лошади. Малыш Чероки, верхом на своем огромном сером мерине, должен был вести в поводу пони с сидящим на нем почти нагим дикарем по улицам Денвера, позволяя любому мужчине, женщине или ребенку хорошенько рассмотреть краснокожего со Скалистых гор.

Коротышка подошел к запертой клетке дикаря. Ключ от клетки был только что извлечен из тайного хранилища в купе Древнего Глаза. Кроме самого старого юта, лишь Коротышка знал, где спрятан этот ключ. Коротышка отпер решетчатую дверь и вошел в клетку.

И тут же взвыл от испуга и боли, когда краснокожий яростно отшвырнул его, пулей выскочил из клетки и побежал так быстро, что был уже в сотне ярдов от территории ярмарки, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит. Поднялся ужасный шум, раздались крики, свист… Диана, сидевшая уже верхом на вороном жеребце, повернулась и поднялась на стременах. Когда она увидела почти нагого, босого краснокожего, мчащегося со всех ног по равнине, у нее перехватило дыхание. Он казался и свирепым, и грациозным…

Малыш Чероки с полудюжиной верховых ковбоев развернули лошадей и пустились вслед за убегающим дикарем. Но несмотря на их явное преимущество, краснокожему почти удалось уйти от погони.

Индеец, отчаянно стремясь спасти свою свободу, несся со скоростью молнии, уходя к западным предгорьям; посеребренные сединой волосы развевались вокруг гордой головы, длинные бронзовые ноги взлетали в воздух и опускались, поглощая пространство… но вдруг он то ли наступил на острый обломок скалы, то ли просто подвернул лодыжку… И один лишь неверный шаг лишил его надежды спастись.

Малыш Чероки пришпорил коня и изловчился на ходу вцепиться в развевающиеся черные волосы индейца. От сильного, жесткого рывка тело краснокожего качнулось назад. Он споткнулся, упал на колени, но попытался снова подняться.

Однако всадники уже окружили его. Отлично скрученное лассо обвило плечи краснокожего и, соскользнув на грудь, стянуло его, крепко прижав руки к бокам. Двое верховых мгновенно спешились, сбили краснокожего с ног и связали ему руки за спиной. Радостно улыбаясь, они повлекли вновь плененного индейца назад, к ярмарочной площади. Участники процессии зааплодировали, когда Малыш Чероки пустил коня легким галопом, заставив краснокожего бежать следом, прихрамывая на поврежденную ногу.

Веревка, за которую тянул индейца Малыш, не давала пленнику упасть.

Беглый краснокожий был должным образом водворен в клетку и тщательно заперт. Ему все же предстояло принять участие в параде труппы — нельзя было разочаровывать публику, — но оставаясь при этом в клетке, запертой на надежный замок. Клетку водрузили на платформу, запряженную четверкой лошадей.

Пока рабочие труппы занимались необходимыми приготовлениями, полковник подскакал к Малышу Чероки.

Малыш, глянув на него, встряхнул русой головой и сказал:

— На этот раз повезло, полковник. Но боюсь, что от этого дикаря будут одни лишь неприятности.

— Напротив, Малыш, — спокойно откликнулся хозяин шоу. — Это истинный Божий дар для нас! Его побег может стать частью представления.

Малыш Чероки нахмурился:

— Вы хотите сказать… ну нет… я не думаю…

— Мы не на востоке, Малыш. В Колорадо люди еще помнят резню при Минер-Массакре. Мы выпустим эту тварь на арену. Дадим ему возможность, пусть попытается бежать. — Полковник широко улыбнулся. — А потом появишься ты, верхом, и снова возьмешь его в плен под бурные аплодисменты!