Звезды любви

Диана расхохоталась:

— Черт побери, ну и ну! Неужели не помнишь? — Потом добавила: — Дочь Звезд рассказывала тебе. А ты расскажи мне. Пожалуйста, Хранитель. Пожалуйста!

Стар поднял бокал и отпил глоток вина.

— Я расскажу, но потом ты сразу же отправишься в постель. Согласна?

— Согласна! — тут же воскликнула Диана.

Обхватив лицо ладонями, упершись локтями в стол, Диана стояла на коленях на стуле… Она была похожа на ребенка, страстно ждущего, когда ему расскажут сказку перед сном. И Бен Стар заговорил ровным, низким голосом, казавшимся Диане таким неотразимым…

— Это было тридцать пять лет назад. Стояла жаркая, ветреная июльская ночь 1860 года. Мне была ровно неделя от роду, и я спал в колыбели в маленьком доме, стоявшем на берегу Карсона, в Неваде…

Широко раскрытые глаза Дианы не отрывались от смуглого лица Бена Стара, пока он говорил о той давно минувшей ночи, которая так резко и драматически изменила его жизнь.

Бен Стар неторопливо пил вино и говорил…

— Глубокой ночью в долине вспыхнул огонь, зажженный молнией. Он быстро распространялся по пересохшей земле к дому, где я спал рядом с кроватью родителей. Но перед тем, как смертоносное пламя достигло нас, могучий вождь шошонов с небольшим отрядом воинов выехал из леса на склоне горы. Они тут же помчались вниз, но дом уже полностью был охвачен огнем.

Лицо Дианы сочувствующе хмурилось. Ее большие глаза потемнели, став пурпурными.

— Жара была ужасающей. — Голос Бена упал, превратившись в едва слышный шепот. — Оглушал рев огня, звон лопающихся стекол, треск пылающих балок. Но вождь Красная Лисица словно чувствовал могущественный призыв из Мира Духов — войти внутрь. Он без сомнений подходил все ближе. И ближе. И тогда услышал слабый звук… в доме плакал ребенок.

Бен Стар умолк. Диана взволнованно сглотнула.

— Это был ты… Ты плакал. Ты был тем самым плачущим ребенком, который находился в горящем доме, — задохнувшись, произнесла она.

— Да, — спокойно откликнулся Стар. — Вождь спешился и вбежал в горящий дом. Он нашел меня в колыбели, рядом с мертвыми родителями, схватил, завернул в одеяло и выпрыгнул в окно как раз в тот момент, когда крыша дома рухнула.

Стар рассказал Диане все, что ему было известно о той судьбоносной ночи, когда вождь шошонов спас его из огня. Бен умел рассказывать, и его повествование, полное колоритных деталей, звучало драматически и захватывающе. Диане казалось, что все эти события разворачиваются прямо у нее перед глазами.

Она восхищенно слушала, а Бен Стар неторопливо подбирался к развязке этой странной, но правдивой истории.

— Близился рассвет, когда вождь Красная Лисица прискакал в поселение в горах Сьерра-Мадре. Держа меня на руках, он вошел в свое жилище и приказал всем, кто там был, выйти.

Он с надеждой положил меня рядом с умирающей от горя юной женой, за несколько дней до этого потерявшей своего первенца.

Дочь Звезд, увидя меня, собрала уходящие силы. Прекрасные черные глаза индейской принцессы сверкнули гневом, когда вождь объяснил ей, что я — сын белого человека.

Бен Стар снова умолк. Прошло несколько секунд, прежде чем он опять заговорил. И легкий намек на улыбку скользнул по его чувственным губам, когда он вернулся к прошлому.

— Дочь Звезд решительно выхватила острый охотничий нож из ножен, висевших на поясе вождя, взяла меня за правую руку и начертала кончиком ножа крест на внутренней стороне запястья, а потом наклонилась и слизнула выступившую кровь. Потом она уколола свой палец и вложила его в мой рот, а я тут же принялся сосать его. И тогда моя прекрасная мать шошонка прижала меня к груди и вызывающе воскликнула, глядя на вождя: «Теперь мы одной крови! Это мой сын! Мой!»

Заканчивая рассказ, Бен Стар произнес:

— Так что теперь ты понимаешь — я действительно шошон по крови. Я индеец, Диана.

Диана промолчала.

Она смотрела в его прекрасные иссиня-черные глаза, и рука вновь потянулась к широкому серебряному браслету на запястье Бена Стара. Осторожно расстегнула, сняла его с руки Бена и отложила в сторону.

Несколько долгих мгновений она держала его руку в своих ладонях, любуясь контрастом безупречно белой и смуглой до черноты кожи.

— Да, Хранитель, — пробормотала она. — Ты индеец. Мой милый индеец, мой любимый…

И Диана, склонив голову, прижала полуоткрытые губы к запястью Стара, нежно целуя свидетельство его принадлежности к индейской крови.

Глава 35

Шелковистый язык Дианы обжег Стара, словно огонь, а слова, которые она произнесла едва слышно, гремели в его ушах:

— Мой милый индеец, мой любимый… мой милый индеец, мой любимый… мой любимый…

Диана прижала кончик языка к центру шрама, а потом медленно подняла голову. Их взгляды встретились. Ее — мечтательный, восхищенный. Его — скептический…

Бен Стар высвободил руку. Он отодвинул стул и поднялся. Еще мгновение он колебался, а потом внезапно перегнулся через стол к Диане. Он снял ее со стула и поставил на стол таким стремительным движением, что у нее перехватило дыхание.

Диана села на корточки на белой скатерти стола, и в ее потемневших глазах засияло ожидание. Рука Хранителя Звезд коснулась ее волос, длинные пальцы захватили тяжелые черные локоны. Он долго-долго смотрел на ее губы.

Сердце Дианы замерло от сладостного предвкушения. И теперь уже его лицо выдавало те чувства, которые он так долго и тщательно скрывал.

— Хранитель, — сказала она, кладя ладонь на его грудь, — мой прекрасный индеец… Моя любовь…

Бен Стар издал громкий стон.

А потом… они слились в долгом объятии, переполненные чувствами, забыв о прошлом непонимании… И его губы горячо, настойчиво впились в губы Дианы. Она дрожала от возбуждения, она наслаждалась его опытным поцелуем и ощущением ловких рук, решительно развязывающих кушак ее черного шелкового халата.

— Милая, — хрипло пробормотал Бен, — прости меня. Прости меня за все, что…

— Не надо, дорогой. Это все не важно. Я люблю тебя, — задыхаясь, шептала она в ответ. — Люблю, Хранитель, люблю…

— Диана… ах, малышка…

Оба они мысленно отбросили идею подъема наверх, в спальню. Они не могли ждать. Они хотели друг друга.

Сейчас же. Здесь.

Бен Стар взобрался на стол к Диане, опустился перед ней на одно колено.

— Как я хочу тебя! — хрипло произнес он. — Милая, я должен взять тебя…

— Я твоя, Хранитель, — заверила она его, с печалью осознав при этом, что он так и не сказал, что любит ее. — Твоя, где бы и когда бы ты ни захотел меня. Я люблю тебя, дорогой.

А потом все оковы воспитания и цивилизации слетели с них, и долго сдерживаемая страсть прорвалась наружу. Они стали яростно сдирать друг с друга одежду прямо на столе.

Снова и снова, как молитву повторяя его имя, Диана расстегивала рубашку Хранителя Звезд. А Бен Стар, бормоча нежные слова, потянул за кушак халата и отшвырнул его прочь. Фиалковые глаза Дианы совсем потемнели.

Они страстно целовали и ласкали друг друга, в нетерпении освобождаясь от одежды, но были так распалены желанием, что, когда их горящие тела слились, брюки Хранителя Звезд были сняты лишь наполовину, а скомканный халат свисал со стула и не мог упасть на пол, потому что левый рукав Хранитель не успел стащить с девушки. Но все это ровно ничего не значило.

Лежа на спине на длинном обеденном столе и видя темное необычное лицо Хранителя Звезд, склонившееся над ней, Диана чувствовала себя счастливой. И когда Бен Стар стремительным движением вошел в нее, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Это было дивно, необыкновенно. Диана чуть склонила голову, прислонясь щекой к ладони Стара… они не целовались, но их полураскрытые губы оставались совсем рядом…

Стар завел ее длинные стройные ноги себе за спину, а потом поцеловал полураскрытые губы. Диана застонала от этого поцелуя, и крепко сжала ногами его талию, и выгнулась под ним, желая ощутить его движения внутри своего тела. И Хранитель хотел того же…

Он подхватил Диану под мышки, поднялся на колени, подняв вместе с собой и Диану. Его горячий, жадный рот не отрывался от ее губ. Он сел на корточки, широко раздвинув колени, и усадил Диану на свои крепкие ноги.

Диана наконец оторвалась от его губ. Она дышала часто и громко, ее лицо раскраснелось. Она обхватила руками шею Стара и задрожала от наслаждения, когда он, опустив голову, коснулся кончиком языка соска ее набухшей груди. Диана вдохнула запах его чистых черных волос и с силой опустила бедра навстречу его твердой пульсирующей плоти.

Бен поднял голову. Он глубоко, прерывисто вздохнул и с глубокой искренностью сказал:

— Боже, как ты хороша! И ты так умеешь любить, малышка… так чертовски замечательно!

Диана улыбнулась, польщенная, сжала руками его плечи и откинулась назад. Сильные руки Стара держали ее за талию, направляя, подталкивая, помогая… И несколько восхитительных секунд они наслаждались, глядя друг другу в глаза, продолжая вечные движения любви.

И радости, равной их, просто не могло существовать на свете. Диана видела, как меняется выражение чудесного лица Хранителя Звезд, и смаковала эти перемены. Его сердце лежало перед Дианой как на ладони.

И это еще сильнее возбуждало ее.

Их волнение стремительно нарастало, и слишком скоро они оба ощутили приближение судороги финала. Два безупречных, здоровых тела двигались согласованно, и великолепная пара вкладывала все силы в физическую страсть. Люстра над их головами бросала вниз мягкий свет, ночной бриз вздымал занавеси на окнах, врываясь в комнату, но он не мог охладить их пыл. Диана и Бен Стар яростно, бесстыдно совокуплялись на покрытом белой скатертью обеденном столе.

— Хранитель… Хранитель… — задыхаясь, шептала Диана, когда упругие мышцы ее живота свело судорогой экстаза.

— Да, милая, да… — шептал в ответ Стар, крепко сжимая ладонями округлости ее ягодиц, прижимая ее к себе, и его движения становились все быстрее и быстрее…

Диана снова задохнулась, выгнув спину. Пронизывающая дрожь охватила ее, руки, сжимающие затылок Бена Стара, свело, и она закричала, когда они одновременно достигли пика наслаждения — такого мощного, что это почти пугало.

Диана бессильно опустила голову на плечо Стара. И они еще долго не меняли позы, оставаясь слитыми… отдыхая, восстанавливая сбившееся дыхание.

Руки Стара нежно гладили стройную спину Дианы. Наконец Стар глубоко вздохнул и вдруг рассмеялся. Диана подняла голову, посмотрела на его смеющееся лицо и тоже расхохоталась от всей души.

Они смеялись над нелепостью ситуации. Им вдруг показалось ужасно забавным то, что они оба стояли на столе, покрытом белой скатертью, на коленях, обнаженные… в роскошной столовой. И они смеялись. Смеялись над собой. Смеялись искренне и радостно.

Их лица раскраснелись, по щекам текли слезы от смеха. Они растянулись и легли на стол.

И разразились новым взрывом хохота. Они смеялись потому, что были вместе, были счастливы, потому, что любили друг друга. Они смеялись потому, что могли смеяться. Потому что никто их не видел, никто не слышал, никто не подумал бы, что они просто свихнулись. Они смеялись потому, что в этом великолепном особняке, укрывшемся в горах, они были свободны и могли заниматься чем вздумается — хотя бы и любовью на обеденном столе. Или на полу в гостиной. Или снаружи, на балконе, если бы им такое вздумалось.

Они лежали на столе, их обнаженные тела соприкасались, они смеялись, и целовались, и трясли головами от смеха, наслаждаясь бурлившей в них энергией, и радостью, и полной свободой.

Наконец Стар откашлялся и сказал:

— Как ты думаешь, сможем мы теперь подняться в мою спальню?

— Ну, мы можем попробовать, — ответила Диана, не уверенная, что попытка окажется успешной.

Стар сел на столе и потянул Диану за руку. Она села рядом с ним и откинула волосы, упавшие на глаза. И тут же снова расхохоталась, потому что увидела мокасин на ноге Стара и брюки, закрутившиеся вокруг его мускулистой икры.

Смеясь вместе с ней, Стар брыкнул ногой, сбрасывая мокасин, и тот полетел через всю комнату. Потом Стар освободил ногу, встряхнул свои бежевые брюки и спрыгнул со стола, попав прямо в обе штанины. Стар повернулся к Диане. Стоя на коленях на столе, она сражалась с черным шелковым халатом. Она стала искать пояс, и обнаружила его на серебряном канделябре.

— Стар, ты не подашь мне…

— И не подумаю, — ответил он, подхватывая Диану на руки и вынося ее из столовой. Он прошел через гостиную, поднялся по мраморным ступеням и вошел в ту комнату, которой Диана еще не видела.

Это была его спальня.

— Стар, — восторженно воскликнула Диана, когда он пинком закрывал за собой дверь. — Это твоя комната?!

Кивнув, он ответил:

— Моя. И твоя. Наша.

— Милый, но здесь… здесь просто сказочно хорошо! — И Диана завертелась в его руках, желая очутиться на полу и осмотреть все вокруг.

Диана никогда не видела ничего подобного. Глядя через его плечо, она видела сплошную стеклянную стену напротив… а за ней высились сосны и громоздились обломки скал, посеребренные лунным светом. Она видела листья деревьев, трепещущие на ночном ветру, облака, несущиеся по небу…

— Бен, отпусти меня… я хочу…

— Завтра, милая, — ответил он, уверенно шагая через комнату.

Он подошел к необъятной кровати, по-прежнему держа Диану одной рукой. А другой мгновенно сдернул с кровати пышное покрывало из лисьего меха и отвернул бежевую простыню, снял с Дианы черный халат, бросил его на бархатный бежевый ковер и бережно положил девушку на середину кровати.

Диана тут же села, оглядываясь по сторонам. Она потрогала высокое изголовье кровати — мягкое, обтянутое плотным шелком цвета ржавчины. И такой же шелк затягивал стены спальни.

— Хранитель, — сказала Диана, — я в жизни не видела такой большой кровати! На ней может улечься с полдюжины человек! — Она вытянула ноги и потерлась босыми пальцами о меховое покрывало.

— Ну пока я владею этим домом, они сюда не улягутся, — заявил Стар своим низким, ровным голосом, растягиваясь рядом с Дианой.

Диана радостно улыбнулась ему. Но когда он обнял ее и притянул к себе, Диана, упершись ладонями в его грудь, сказала:

— Ну, неужели мне нельзя осмотреться, Хранитель? Я ведь еще не видела эту комнату.

Они лежали на боку, лицом друг к другу.

— Позже, — твердо сказал он, заправляя локоны Дианы ей за спину. — А прямо сейчас я хочу заняться с тобой любовью.

— Милый, но ты только что этим занимался! — И фиалковые глаза Дианы вспыхнули в мягком свете спальни.

Стар улыбнулся:

— Нет, милая, теперь я имею в виду нечто совсем другое. Я хочу любить тебя как следует. Так, как только и можно любить тебя. — Его рука медленно скользнула вдоль бедра Дианы.

Губы Стара обожгли ее неторопливой лаской… Не прекращая поцелуя, он гладил ее спину, его пальцы касались самых чувствительных точек. Диана глубоко вздохнула, а Стар продолжал целовать ее нежно, ласково, давая ей понять, что спешить им некуда, что все время и весь мир принадлежат им…

Он касался ее плеч, спины, ягодиц, и наконец его рука скользнула к заветной щели. Диана изогнулась, вздохнула и подняла ногу, положив колено на узкую талию Стара. А рука Стара двигалась дальше. Диана оторвалась от его губ, откинулась на подушку и посмотрела в его темные пылающие глаза.

— Я люблю тебя, Хранитель, — задыхаясь, проговорила она. — Ты делаешь меня такой счастливой!

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, милая, — мягко откликнулся он. — В постели и вне ее. И останешься ли ты со мной на всю жизнь, или уйдешь завтра поутру…

— Я никогда не оставлю тебя, — выдохнула Диана, и ее глаза закрылись от наслаждения.

Пальцы Стара двигались легко и свободно… Он уже был до предела возбужден, однако твердо решил не спешить, не торопить Диану и себя самого и продлить, насколько возможно, это блаженство.

Спустя некоторое время Стар выгнулся, давая Диане почувствовать напряжение его мужского естества. И услышал, как у нее перехватило дыхание.

Ласкающие Диану пальцы оставили свое занятие, тогда руки Дианы крепко сжались вокруг Стара. Она перевернулась на спину и подтолкнула его, заставляя лечь сверху. Он взял ее ладони и положил их между горячими обнаженными телами… Диана робко коснулась его плоти. И ее нагое тело радостно содрогнулось, когда его горячая сила невольно возросла под ее нежными пальцами. Охваченная благоговением, Диана глубоко вздохнула и осторожно ввела Стара в себя…

И Стар начал медленные и нежные движения. Он взял Диану ласково и мягко. Он ждал, когда она откликнется. Теперь она это могла. И Стар уже вернул самоконтроль. И делал то, что умел. И хотел научить эту прекрасную женщину. И хотел учиться у нее…

Продлевая наслаждение, Стар намеренно ждал, когда Диана достигнет наконец крайнего возбуждения… когда начнет яростно выкрикивать его имя и прижимать к себе его бедра, желая, чтобы он вошел так глубоко, как только это возможно… и вот тогда он дал ей то, чего она хотела.

— Милая, милая… — бормотал он, ритмично двигая бедрами, крепко сжимая ее ягодицы…

— Стар, Стар!.. — выкрикивала она, цепляясь за него, и ее пурпурные глаза расширились от потрясения и желания.

— Да, малышка… Да, милая… Ох, да… Диана!..

— Ста-ар!.. — закричала она, когда щедрый дар любви пролился в ее нутро.

И Диана отдавала себя без остатка, не сомневаясь, что и Стар не щадит себя. И так оно и было. Он принимал прекрасный, необычный дар любви — и отдавал все, что мог. А Диану охватила изумительная смесь женской гордости и материнских чувств, когда она крепко обнимала Стара, — а он, охваченный судорогой свершения, повторял ее имя. И делал Диану счастливейшей женщиной в мире.

— Я люблю тебя, Диана, — сказал он, и его низкий, ровный голос прервался от охвативших его чувств. — Милая, я люблю тебя. Я люблю тебя. О Боже, Диана, радость моя… я люблю тебя.

Глава 36

— Как бы ты посмотрела на то, чтобы принять ванну вместе с одним усталым грязным индейцем?

Это было получасом позже. Стар лежал на спине, полностью лишенный сил, Диана приподнялась на локте и посмотрела в лицо Стара. Его глаза были закрыты, длинные стрельчатые ресницы отбрасывали тени на высокие скулы. Жестко-чувственный рот расслабился, длинные иссиня-черные волосы разметались по подушке и высокому лбу.

Диана медленно скользила взглядом по стройному телу Стара. Стальная сила его мышц ощущалась даже сейчас, когда он лежал совсем неподвижно. Это совершенное мужское тело таило в себе опасную мощь, но теперь Диана ничуть не боялась его.

От мужчин, таких, как Бен Стар, она прежде ожидала только дикарской жестокости. А Хранитель Звезд показал ей ошеломляющую нежность…

Счастливая, как никогда в жизни, Диана нагнулась и импульсивно поцеловала Стара в живот.

Рука Стара лениво поднялась и легла на затылок Дианы. И своим обычным ровным, невозмутимым голосом он спросил:

— Это значит «да»?

— Если грязный усталый индеец — это ты, то я вся в твоем распоряжении.

И она снова поцеловала его в живот.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, Бледнолицая, до ванны нам не добраться.

Улыбающаяся Диана подняла голову.

— Ты мне угрожаешь, Краснокожий? — И она весело рассмеялась. А потом завизжала: — Хранитель Звезд!.. Ты.. — И она не договорила, потому что он, внезапно сбросив с себя сонливость, дернул ее за руку и перевернул на спину.

Его широкая обнаженная грудь прижалась к груди Дианы. Его лицо очутилось в нескольких дюймах от ее лица… Стар состроил самую угрожающую рожу, какую только сумел. Чувственные губы сжались в прямую линию; темное лицо стало воистину злодейским.

Он сказал:

— Белая девушка ужасно глупа. Она смеется над большим, страшным воином!

Диана хохотала все громче, а Стар, прижавшись лицом к изгибу ее шеи, рычал, как большой злой волк, собирающийся съесть ее. Диана визжала и брыкалась, а он упорно продвигался вдоль ее тела, фыркая и кусая ее так, как делают взрослые, пугая маленьких детей.

Диане было ужасно щекотно, она вертелась и извивалась, требуя, чтобы Стар остановился, и наслаждаясь каждой секундой… Наконец она схватила Бена за густые волосы и сильно дернула, предупреждая, чтобы тот немедленно прекратил, иначе…

Стар остановился прежде, чем Диана успела договорить. Запечатлев влажный поцелуй на ее трепещущем животе, он ловко соскользнул с кровати и встал. А потом с неподражаемой грацией наклонился к Диане, обхватил ее за тонкую талию и поставил на кровати. Он прислонился коленями к краю постели и крепко обнял девушку за бедра, закинув голову, чтобы видеть ее лицо.

Он сказал:

— Пора уже окунуть тебя в волшебную воду, которая смоет самодовольную улыбку с твоего хорошенького белого личика.

Все еще смеясь, Диана встряхнула головой, и ее длинные спутанные волосы рассыпались по лицу и плечам.

— Ничего… ничего не выйдет, — проговорила она сквозь смех. — Разве что ты намерен смыть… вообще смыть мой рот! — Она перевела дыхание, вытерла слезы, выступившие на глазах. — Не думаю… не думаю, что перестану смеяться.

— Увидишь, я это сумею, — заявил он. Диана визжала и брыкалась, но он словно не замечал этого.

Буйный хохот Дианы очень скоро перешел в глубокие вздохи наслаждения, когда Стар принялся нежно целовать каждый дюйм ее гладкой кожи.

Они забрались в огромную ванну из блестящего черного мрамора, с серебряными кранами, наполненную до краев горячей водой и пышной мыльной пеной. Ванна стояла у стены, отделанной точно таким же черным каррарским мрамором. Пол в комнате устилал ковер. А противоположная стена была стеклянной, как в спальне. Третья стена, примыкающая к ванне, представляла собой зеркало, от пола до потолка. На четвертой располагались шкафы из черного орехового дерева с серебряными ручками, а между ними находилась дверь в гардеробную.

Когда от поцелуев Стара Диана расслабилась, он удобно усадил ее между коленями. Он собрал ее пышные волосы, завязал их белой кожаной ленточкой и положил ее голову себе на плечо.

Диана перестала смеяться.

Но блаженная улыбка не сходила с ее губ. Она зажмурилась и наслаждалась купанием вместе со Старом. Потом, тихонько вздохнув, открыла глаза. Сквозь стеклянную стену она видела, как холодный северный ветер гонит облака, то и дело закрывающие огромную невадскую луну. Это было волшебным зрелищем. Это было похоже на чудесный сон, от которого не хотелось пробуждаться. Это было забавно и великолепно: ощущать обнаженным телом приятное тепло и в то же время как бы находиться под открытым небом, среди стихий…

— Стар?.. — лениво окликнула она.

Стар полулежал, опершись затылком о бархатный подголовник ванны. Не открывая глаз, он пробормотал: — Да, милая… — Мне нравятся все эти стекла… но неужели ты не боишься, что кто-нибудь может увидеть нас?

Тяжелые веки Стара поднялись. Его темноволосая голова оторвалась от края ванны. Он потянулся губами к плечу Дианы, поцеловал его и сказал:

— Милая, это же частное владение. Мое владение. И все знают, что эта земля принадлежит мне. И во всей Неваде нет человека — белого или краснокожего, — у которого хватило бы глупости шататься по моей земле, если его не пригласили сюда. — Он склонил голову и поцеловал Диану в шею. — Расслабься, моя любовь. Наше уединение никто не нарушит.

— Наше уединение никто не нарушит, — мягко повторила Диана; ей нравилось, как это звучит, ей нравилось думать об этом.

Внезапно Диане пришло в голову, что ведь ни один человек на свете не знает, где они находятся. Они сидят нагишом в ванне черного мрамора высоко в горах, в невадском особняке Стара — и никто об этом не знает. Никто! Как это замечательно! И как было бы здорово, если бы они могли оставаться в этой сладостной отдаленности вечно! Или по крайней мере несколько драгоценных дней… прежде чем им придется встретиться с другими людьми.

— Стар… — пробормотала она. — Мы ведь здесь совершенно одни, верно?

— Абсолютно. И никто не знает, что мы здесь, — сказал он, повторяя ее мысли. — Мы одни. Ты и я.

— Знаешь, о чем я думаю?

— Знаю, — ответил он. — Но мы не можем. Завтра мы сядем на поезд, чтобы встретить твоих родных в…

— Стар, подожди, — перебила она. — Давай побудем здесь. Она приподнялась и закинула ноги за его спину.

— Милая, мы не можем. Нам нужно успеть на поезд в Сан-Франциско.

— Зачем? Не все ли равно, когда…

Стар глубоко вздохнул и нежно обхватил ладонями ее лицо. И, глядя на нее полными любви глазами, сказал:

— Диана, я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе.

— Я хочу того же самого, Стар, но прямо сейчас я хочу только одного: побыть с тобой наедине и чтобы никто в мире не мешал нам!

— Ох, радость моя, если бы это было в моей власти, я бы запер тебя здесь навеки! Но будь разумной. Нам нужно встретиться с твоим дедом, чтобы он дал нам свое благословение.

— Я не нуждаюсь в разрешении полковника, — быстро возразила Диана.

— Но я нуждаюсь, — сказал Стар. — И ты тоже, если говорить всерьез. Ты любишь меня, но если брак со мной будет означать, что ты никогда больше не увидишь своих дедушку и бабушку, ты не будешь по-настоящему счастлива. И я тоже, потому что буду видеть, как ты страдаешь. — Он устало вздохнул и закрыл ненадолго глаза… — Боже, Диана, не забывай, я ведь похитил тебя. Я виновен в очень серьезном преступлении и уверен, твой дед рад был бы повесить меня за это.

— Полковник виновен точно так же, милый, — напомнила ему Диана. — Тебя тоже похитили. Тебя заковали в цепи, притащили с гор и посадили в клетку.

— Ах, Диана, это совсем другое дело. Кроме того, ведь не старый полковник сделал это. Он не…

— Мой дед в ответе за это, — энергично заявила Диана. — Это его шоу, и его люди поймали тебя, и он решил держать тебя в плену. — Она погладила скользкую грудь Стара. — Мой дед совершил ужасную ошибку, но я все равно люблю его, так что я его простила. — Она помолчала. — И ты его простишь, потому что любишь меня. Правда?

— Конечно.

— Ну и он тебя простит по той же причине. Он любит меня. — Диана сверкнула улыбкой и добавила: — Со временем он поймет, что на самом деле ты добрый и заботливый человек. И ты поймешь, что он точно такой же.

— Может быть, ты и права, — сказал Стар.

— Я права. Я знаю, что права. — Ее любящая улыбка была обезоруживающей. — Так почему же мы не можем позволить сe6e удовольствие немного помедлить, прежде чем отправимся в Сан-Франциско? Не в силах устоять, Стар спросил:

— Как долго?

— Неделю!

Он покачал головой.

— Самое большее — три дня.

— Пять! — тут же заволновалась она.

— Четыре. И это мое последнее слово. Диана вскинула руки и обняла его за шею.

— О, спасибо, Стар, спасибо! — Она откинула голову, прикрыла глаза и пробормотала: — Целых четыре дня! Четыре изумительных дня, здесь, наедине с тобой! Никто в мире не будет знать, где мы… Каникулы любви!

Эта идея привлекала Стара ничуть не меньше. Он обнял Диану и поцеловал прямо в губы.

Она почувствовала вопросительное движение его языка. И очень скоро ощутила, как поначалу мягкий и осторожный поцелуй стал страстным и требовательным. Ее руки крепче обняли его. И наконец Диана ощутила его растущее возбуждение…

Стар неохотно оторвал от Дианы горячие губы. Он понимал, что в теле Дианы нарастает желание. Ему нравилось наблюдать за ее лицом, за тем, как отражается на нем ее волнение. Прекрасные фиалковые глаза постепенно темнели, обретая оттенок густого пурпура… длинные ресницы опустились… Чувственные губы приоткрылись.

Диана действительно была возбуждена. Она подумала: а нельзя ли им заняться любовью прямо здесь, в ванне? И еще она разрывалась между желанием закрыть глаза и никогда больше не видеть окружающего мира — и широко распахнуть их, чтобы наслаждаться каждым драгоценным мгновением в этом принадлежащем только им раю, где самый замечательный из мужчин, обнаженный и трепещущий, сидел напротив нее. И жестом, полным глубокой интимности, Диана погрузила руку в теплую воду, под пенистую поверхность… и робко обхватила восставшее мужское естество Стара.

— Милая, — пробормотал он, — да ты понимаешь ли, что делаешь со мной?

— Нет. Да. Я хочу сказать, я не совсем уверена, — честно призналась она. — Но мне интересно. А ты возражаешь?

Он покачал головой и стиснул зубы. С искренним любопытством Диана ощупывала и гладила мужское тело, знакомясь с ним. Подняв голову, она всматривалась в лицо Стара. Его тяжелые веки были полуприкрыты, его темные щеки горели. Пальцы Дианы ласкали внушающую благоговение твердую плоть, невольно вздрагивающую от ее касаний.

— Хранитель, милый… А возможно ли… заняться любовью прямо в воде?

Ровным, но напряженным голосом Стар ответил:

— Бог мой, детка, да ведь ответ у тебя в руке!

— Ну да, я тоже так подумала… — И потом почти застенчиво Диана добавила: — Хранитель, а ты не мог бы… ну, прямо здесь, в твоей мраморной ванне?

— Если ты настаиваешь, — низким, хриплым голосом ответил он, сжимая ее в объятиях.

И Диана узнала, что и в самом деле можно заниматься любовью в воде и это было ничуть не хуже, чем в любом другом месте. Но куда приятнее ей стало потом, когда, не прекращая слияния их тел, Бен Стар поднялся и выбрался из ванны с Дианой в руках. С них обоих капала вода и мыльная пена, а Стар осторожно опустился на колени и бережно положил Диану на бежевый мягкий ковер, по-прежнему не отрываясь от нее…

И акт любви продолжался. И это была истинная страсть, и каждый из них двоих знал: он нашел свою настоящую пару.

То открывая, то закрывая глаза в чувственном наслаждении, Диана одновременно наслаждалась и видом, красота которого была под стать ее физическим ощущениям. .

Снаружи, за сверкающим стеклом стены, волшебная горная страна сияла в мерцающем лунном свете. А в зеркале напротив отражался темнокожий мускулистый мужчина, одаряющий страстной, пылкой любовью не менее страстную и пылкую женщину, удивительно похожую на саму Диану…

И все это казалось просто невероятным.

Диана видела в оконном стекле, как обнаженная Пара свободно занималась любовью среди суровых, диких гор. И в то же время ей было тепло и уютно, и она любила на мягком ковре, и видела еще одну пару в зеркале…