Глава 31

Диана уставилась на улыбающуюся старую шошонку, думая, что она явно чего-то не расслышала. Хранитель Звезд — не индеец! Нет. Нет, этого не может быть. Нахмурив лоб, Диана спросила:

— О чем это ты говоришь, Золотая Звезда? Ты ведь не имеешь в виду, что…

— Хранитель Звезд — белый. Такой же белый, как и ты. Его настоящие родители, отец и мать по крови, были белыми. — Индианка подмигнула Диане. — Но он действительно мой внук. И всегда был им, и навсегда останется. Устраивайся-ка поудобнее, детка. Я тебе расскажу все о Хранителе Звезд.

Диана села на пол рядом с постелью Золотой Звезды, поджав ноги. И так она сидела следующие полчаса, внимательно слушая и задавая десятки вопросов.

Индианка рассказала ей всю правду о происхождении Хранителя Звезд. Рассказала, как вождь Красная Лисица вынес белого младенца из огня, убившего родителей малыша. Произошло это вскоре после того, как Дочь Звезд потеряла только что родившегося сына. Вождь принес осиротевшего мальчика своей страдающей юной принцессе, и этот малыш спас жизнь Дочери Звезд. Она приняла его как своего собственного и любила, пожалуй, так, как не любила бы и родного сына.

Золотая Звезда рассказала о том, что означает шрам на запястье Хранителя Звезд, скрытый серебряным браслетом. Хранитель Звезд настоящий индеец-шошон, но теперь он живет как белый человек. И в мире белых людей он известен как Бен Стар. Он богатый, преуспевающий человек.

— У Хранителя Звезд есть несколько золотых и серебряных рудников в Калифорнии и Неваде, — с гордостью сообщила Золотая Звезда. — И живет он в Неваде, в роскошном особняке, и у него есть своя контора в высоком доме в Сан-Франциско… таком высоком, что дом этот достает до неба!

— А он… он женат? — запинаясь, спросила Диана. Золотая Звезда отрицательно покачала головой. Почувствовав огромное облегчение, Диана все же поинтересовалась: — И не был женат? Никогда? — Старая женщина вновь отрицательно качнула головой. — Но почему? — Диане хотелось понять. — Должно быть, многие женщины хотели бы…

— Хотели бы стать его женой? — закончила за нее Золотая Звезда. Кивнув, она сказала: — Да, я знаю, что богатые и интересные мужчины высоко ценятся в твоем мире. В белом мире.

Диана признала, что это действительно так.

— Так почему же Хранитель Звезд не женился?

— Может быть, виноват Аппе? — произнесла Золотая Звезда, но это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос. — Она улыбнулась изумленно смотревшей на нее Диане. — Аппе создал все: и звезды, и землю. Кто знает? Может быть, Аппе создал тебя для Хранителя Звезд. — Она похлопала девушку по руке. — Надеюсь, что это именно так. Мне бы хотелось увидеть маленьких правнуков до того как я отправлюсь в Страну Великой Тайны. — Она зевнула и пробормотала: — Думаю, сначала будет мальчик. Чудесный маленький мальчик, похожий… похожий… — Ее пергаментные веки закрылись.

Золотая Звезда уснула.

Диана немного посидела рядом, пораженная услышанным. Потом бесшумно встала и направилась прямиком к жилищу Хранителя Звезд. Она громко окликнула хозяина, но ей никто не ответил. Вигвам был пуст.

Разочарованная, она вышла и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Прямо перед ней сидел верхом на крупном пони старый вождь Вашаки, глядя сверху вниз на Диану. Он протянул девушке руку:

— Идем, Бледнолицая. Я покажу тебе, где он сейчас. Диана не стала спрашивать, откуда старый вождь узнал, что она ищет Хранителя Звезд, или откуда он знает, где сейчас может быть молодой индеец. Она молча кивнула, ухватилась за протянутую руку и мгновенно очутилась в седле.

Вождь Вашаки направил пони к окраине поселения. Они поехали в сторону зубчатых вершин, поднялись вверх по склону и через несколько минут были высоко над долиной.

Оглянувшись на Диану, вождь Вашаки сказал:

— Тут в горах есть место, куда Хранитель Звезд отправляется каждый раз, когда у него возникают какие-то проблемы. Это обиталище Тамапаха, Отца Солнца. Хранитель Звезд приходит сюда один, чтобы поговорить и посоветоваться с Тамапахом.

Держась за уже располневшую талию вождя, Диана спросила:

— А он не рассердится, если я ему помешаю? Вы говорите, у него проблемы…

— Ты — его проблема. — Вождь остановил пони. Повернув серебряную голову, он посмотрел на Диану. — Пора вам с ним поговорить. — Он жестом показал, куда ей нужно идти. А потом бесшумно развернул пони и исчез.

Диана осталась одна, на высокой горе, над разбросанным внизу индейским поселением, и тишину вокруг нарушали только вздохи ветра да стук ее собственного сердца. Диана колебалась: не уйти ли ей отсюда… Но в конце концов повернулась и пошла в сторону, указанную вождем.

Она долго взбиралась по узкой, опасной тропинке, минуя зловещие пещеры и темные расщелины. Наконец обогнула последнюю гранитную глыбу и остановилась.

В десятке ярдов от нее, на плоской поверхности валуна, сидел Хранитель Звезд. Каньон перед ним был погружен в глубокую тень. Но яркий луч солнца прорывался в расщелину между высокими пиками, обливая Хранителя Звезд сверкающим белым светом.

Диану охватило благоговение при виде неподвижного человека, сидящего на камне в лучах слепящего солнечного света, в то время как все вокруг оставалось в тени. Лицо индейца было повернуто к Диане в профиль, глаза смотрели прямо на солнце, не мигая.

Она негромко окликнула его. Хранитель Звезд словно очнулся от глубокого транса, медленно повернул голову и посмотрел на девушку. Но промолчал. Диана осторожно приблизилась, не очень представляя, что же она может сказать.

Подобравшись к валуну, Диана спросила из укрывавшей ее тени:

— Можно мне сесть?

— Если хочешь, — холодно ответил Хранитель Звезд. Он отвел взгляд от Дианы.

Диана вышла из холодной тени и села на шероховатую, прогретую солнцем поверхность камня рядом с Хранителем Звезд. Щурясь из-за бьющих в глаза лучей, она попросила:

— Посмотри на меня, Хранитель.

Он медленно, глубоко вздохнул, повернулся и посмотрел на нее в упор. В его взгляде Диана увидела уже знакомую ей смесь огня и ледяного холода.

— Теперь я знаю, кто ты такой, — мягко произнесла Диана.

— Ты знаешь?

— Да. Ты самозванец. Ты такой же белый, как и я.

Его суровые губы изогнулись в улыбке, никак не отразившейся в его глазах. Он приложил свою темную руку к бледной руке Дианы.

— Не совсем.

— Я говорю не о цвете твоей кожи, — возразила она.

— И я тоже не о ней. — Он убрал руку. — Быть индейцем — это нечто такое, что не имеет отношения к цвету. А я больше индеец, чем белый, и всегда останусь индейцем. — Он произнес это холодно и отстраненно.

— Вот как? Тогда мне хотелось бы знать, почему ты не живешь здесь, с твоими…

— И что мне тут делать? — перебил он ее. — Сидеть на крылечке целыми днями, вместе с другими, ничем не занятыми мужчинами?

Его глаза бешено сверкнули.

— Нет, но…

— Посмотри вокруг. То, что было когда-то нашими владениями, нашим королевством, стало нашей клеткой, — с печалью в голосе сказал Хранитель Звезд. — Не так давно вся эта страна — вся Америка — принадлежала краснокожим. В ней хватало места всем племенам, и все были счастливы и свободны. А потом пришел белый человек, изгнал индейцев, стал их убивать, загонять в резервации. В такие, как вот эта, внизу.

— Я знаю все это, Хранитель Звезд, — сказала Диана, испытывая искушение напомнить ему, что сам он эгоистичен, оставляя старенькую бабушку жить в месте, которое называет клеткой. Почему не заберет ее в свой особняк в Неваде?.. — Я знаю.

— В самом деле знаешь? Ты знаешь, что всю жизнь старый вождь Вашаки был преданным другом белого человека? Что всегда позволял ему проезжать через свои охотничьи угодья, обеспечивая его безопасность? И никогда не поднимал руку на белых людей?

— Нет. Нет, этого я не знала.

— А это правда. Ну и что? Разве ему это помогло? Он, как и все другие, оказался загнанным на крохотный клочок земли, как бесправный пленник, которого охраняют люди с ружьями!

— Мне очень жаль, — искренне сказала Диана. — Мне действительно жаль. Но, Хранитель Звезд, ведь не я виновата в этом.

— Да, верно, — согласился он. — Просто я хочу сказать тебе, что я индеец. Этот народ — мой народ. Я вижу, как они страдают, как утрачивают волю к жизни, и это разрывает мое сердце. — Он печально покачал головой. — Ты и твои белые друзья верите, что индейцы от природы стоический и бесстрастный народ. Это неправда. Но после того как их много лет подряд дурачили и мучили, многие из беспечных и веселых индейцев превратились в стоиков и молча выносят унижения, которым их подвергает белый человек.

Диана спросила:

— Такие, какие вынес ты, когда негодяи обрезали твои косы?

Он повернулся к ней и опалил ее взглядом.

— Нет. Такие, какие мне пришлось вынести, когда ты и твой любовник явились дразнить меня, сидящего в звериной клетке.

— Да, я заслужила твои слова, — сказала Диана. — Я была жестока и бездушна, и мне очень жаль.

Он горько рассмеялся:

— Так теперь тебе жаль? Не потому ли, что ты узнала — я один из твоего народа?

— Нет, — уверенно возразила она. — Мне жаль потому, что я так подло обошлась с другим человеческим существом. Я и тогда чувствовала себя виноватой, и теперь. И очень прошу простить меня.

— Ты давно прощена, —безразличным тоном бросил он. — Теперь твоя совесть чиста, так что почему бы тебе не перестать ходить кругами и не перейти к делу?

— Я хочу остаться с тобой, — сказала она прямо и искренне. — А если ты уедешь — я хочу уехать с тобой. И быть с тобой. До тех пор, пока ты сам не захочешь уйти от меня. Я хочу… любить тебя, Хранитель Звезд.

— Чего ради? — спросил он, прищурив темные глаза. — Ведь тут нет больше приключения. Я тоже белый.

Диана ссутулилась.

— То, что произошло, значит для меня гораздо больше, чем простое приключение.

— Это в самом деле так?

— Да. Да, это так. — И фиалковые глаза Дианы мягко, любяще посмотрели на темное, угрюмое лицо Хранителя Звезд.

— Ну-ну. Это для тебя так много значит, что ты дождаться не могла минуты, когда можно будет сбежать от меня… — Его лицо, поднятое навстречу солнечному лучу, казалось твердым как гранит. — Все правильно. Я понимаю. Тебе стало стыдно, и кто может порицать тебя за это? Кто бы чувствовал себя хорошо после любви грязного дикаря? Первобытного Чудовища?

— Это несправедливо, Хранитель Звезд! — воскликнула Диана, чувствуя, как в уголках ее глаз собираются слезы. — Я не…

— Прошу тебя, Красавица, — перебил ее он. — Твоя память не может быть настолько уж короткой, чтобы ты забыла, как называла меня дикарем, и скотиной, и чудовищем, и…

— Но я боялась тебя! Это у тебя короткая память! Ты, похоже, забыл, что похитил меня! Бог мой, да я была вне себя от ужаса! Да, я говорила глупости, но я не могу за них отвечать! И уж позволь заверить тебя, если бы меня похитил белый человек, я боялась бы его точно так же!

Его суровые губы чуть смягчились.

— Сомневаюсь. Но это не важно. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Мое поведение было непростительным, и я сожалею об этом. Если можно было бы вернуться назад, я бы не стал этого делать.

Диана протянула руку и коснулась его.

— Но ты не можешь вернуть все назад. И я не могу. — Она с надеждой улыбнулась, глядя на него. — Так не лучше ли начать все с начала?

Он не ответил на ее улыбку.

— Зачем ты пришла сюда? Что тебе нужно от меня, Красавица?

— Мне ничего от тебя не нужно, Хранитель Звезд. — Его темные глаза блеснули, когда Диана нежно произнесла его имя. — Я хочу дать тебе кое-что.

— Ты ничего не можешь мне дать, Красавица.

— Могу. Я могу дать тебе свою дружбу, и привязанность, и уважение, и… и любовь.

Она увидела, как изменилось выражение его прекрасных глаз. Ее простые слова произвели эффект, и Диану вдруг охватила радостная надежда. Если бы только он дал ей возможность доказать, что она интересуется им как человеком, как личностью.

Но, покрытый шрамами прошлого, недоверчивый, Хранитель Звезд оставался недостижимым. Не желая вновь рисковать, не желая вновь испытать боль, он сказал саркастически:

— Ах, Красавица, Красавица! Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь.

— Ты совсем не знаешь меня, — последовал твердый ответ.

— Нет, знаю. — Его голос прозвучал обвиняюще. — Я знаю тебя слишком хорошо, потому что я знал десятки подобных тебе.

— Нет, это не так, черт тебя побери! — воскликнула Диана, вспыхивая гневом. — Таких, как я, больше нет! — Она обожгла его взглядом. — А если не веришь, так дай мне шанс, и я докажу тебе, что права!

Он заглянул в ее гневные глаза и подумал, что она и вправду одно из лучших творений Господа. И если бы они встретились при других обстоятельствах, у них мог быть шанс. Но его не было. Может, Диана на время и забыла о Малыше Чероки, русоволосом красавце, но Хранитель Звезд о нем помнил.

Он сказал:

— Я провожу тебя назад, к Золотой Звезде, пока не стемнело.

— Нет! Я и без тебя доберусь! — Диана мгновенно встала. Он кивнул и, не глядя на нее, сообщил:

— Завтра мы покидаем Уинд-Ривер. Сердце Дианы упало.

— Покидаем Уинд-Ривер? Но я думала, что ты хочешь дождаться… подождать, пока…

— Пока твой любовник не настигнет нас? Я хотел, но…

— Он мне не любовник!

Хранитель Звезд пожал широкими плечами и, не обратив внимания на ее слова, продолжил:

— Я передумал, я не стану ждать. Пора уже вернуть тебя твоей семье. Утром через Ландер проходит поезд от Солт-Лейк-Сити в Сан-Франциско. Я провожу тебя до Вирджиния-Сити.

— До твоего дома в Неваде?

— Да, я еду домой. А теперь оставь меня, пожалуйста. Возвращайся в поселок, пока солнце не зашло.

— А… и во сколько завтра…

— Мы уедем из Уинд-Ривер сразу после восхода. Будь наготове.

Диана кивнула. Но Хранитель Звезд уже смотрел на оранжевый шар заходящего солнца.

Она поклялась себе, что не будет плакать.

Но сейчас, стоя перед жилищем Золотой Звезды и глядя — в последний раз, — как солнце поднимается над Уинд-Ривер, Диана почувствовала, как в горле набухает знакомый комок, а к глазам подкатывают слезы.

Золотая Звезда, выйдя из вигвама, подошла к Диане.

— Не сдавайся так легко, дитя. До Вирджиния-Сити долгий путь. Кто знает, что может случиться? А ты ведь из тех, кто умеет убеждать.

Золотая Звезда рассмеялась своим звонким детским смехом. А потом доверительно произнесла:

— Во все времена женщины умели поворачивать мужскую мысль в нужное русло. Заставь Хранителя Звезд изменить мнение о тебе.

— Но как? — после долгого молчания спросила Диана.

— Ну, как это всегда делают все женщины. — И Золотая Звезда подмигнула Диане.

Прежде чем Диана успела что-либо ответить, появился Хранитель Звезд.

— Готова? — спросил он ровным, холодным голосом. Диана повела узкими плечами, сверкнула улыбкой и ответила:

— Более чем готова. А ты?

Хранитель Звезд промолчал. Он повернулся к бабушке, обнял ее и сказал:

— Наверное, незачем снова просить тебя поехать со мной? Ты, пожалуй, ответишь по-прежнему?

Золотая Звезда широко улыбнулась, похлопала его по гpyди и покачала головой. Обращаясь к Диане, она сказала:

— Мой внук очень упрям. Каждый раз, когда он приезжает в Уинд-Ривер, он уговаривает меня покинуть мой дом. Хочет, чтобы я поехала в Неваду и жила с ним.

Удивленная, Диана перевела взгляд с Хранителя Звезд на Золотую Звезду. Она ведь думала, это Хранитель Звезд эгоистичен и не позволяет бабушке жить с ним, но ей не приходило в голову, что сама Золотая Звезда не хочет этого.

— Ну и почему бы тебе не поехать туда? — спросила она улыбающуюся шошонку. — Я уверена, он будет о тебе заботиться, и…

— Я сама о себе позабочусь, — независимым тоном сообщила Золотая Звезда. Потом, смягчившись, добавила с едва заметным вздохом: — Наши дни подходят к концу, дни вождя Вашаки, и мои, и других стариков… мы вымираем, как бизоны. Будущее принадлежит тебе, Бледнолицая. И моему внуку, Хранителю Звезд. — Она улыбнулась и закончила: — Мой дом здесь. Я чувствую в этом воздухе дыхание ангелов. И никогда не уеду отсюда.

— Ты забыла упомянуть о главной причине, — мягко напомнил ей Хранитель Звезд.

— Да, — согласилась Золотая Звезда, серьезно глядя на Диану. — Если я уеду куда-то в другое место, я могу не найти следы мокасин в небе… те следы, что ведут в Страну Великой Тайны. — Она перевела взгляд на высокого внука. — Я не хочу терять свой путь.

— Я знаю, дорогая, — сказал он, наклонился и поцеловал бабушку в морщинистый висок, а потом прижал к груди ее седую голову.

Золотая Звезда крепко обняла его и спросила: — Ты еще приедешь навестить меня?

— Непременно, — пробормотал он, отпуская ее.

Старая шошонка тут же повернулась к Диане. И задала тот же вопрос:

— Ты еще приедешь навестить меня?

— Непременно! — шепнула Диана с уверенностью, которой на самом деле вовсе не испытывала.

Разомкнув объятие, Золотая Звезда сразу отвернулась. Ее согнутые плечи вздрагивали. Она плакала.

Когда молчаливая пара выехала из резервации Уинд-Ривер, Диану охватило тягостное чувство. Она была уверена, что никогда больше не увидит всего этого — и Золотую Звезду тоже… В полдень они сели на поезд в Ландере. Устроившись у окна, Диана смотрела назад, на покрытые снегом вершины отрога Уинд-Ривер, вздымающиеся в безоблачное небо Вайоминга…

Она прижалась лбом к холодному стеклу окна и не могла оторвать взгляда от могучих гор, все удалявшихся и удалявшихся…

Но вдруг внимание Дианы привлекло нечто, мелькнувшее неподалеку от поезда. Диана наклонилась вперед, вглядываясь — и увидела огромного горного льва с ромбовидным пятном на горле, несущегося вдоль железнодорожного пути. Улыбка тронула губы Дианы. Она смотрела на него, думая, что не может быть существа более прекрасного и совершенного. Рыжеватый горный лев мелькал среди густых зарослей кустарника и полыни, ни разу не сбившись с шага. Потом он исчез.

Диана прижала к губам два пальца, потом приложила их к стеклу, посылая прощальный поцелуй и льву, и горам. Она повернулась и посмотрела на Хранителя Звезд. Но его темные глаза были закрыты, руки скрещены на груди.

Локомотив засвистел, приближаясь к переезду. Диана вздохнула, откинулась на спинку кресла и тоже закрыла глаза. Вокруг было тихо, лишь ритмично постукивали железные колеса, которые быстро — слишком быстро — увозили Диану на запад.

Глава 32

Поезд подошел к станции. Над заливом сгустился туман. День лишь начинался. Боз, машинист, высунулся в окно кабины. Его полосатая железнодорожная фуражка была сдвинута на затылок, запыленные автомобильные очки подняты на лоб. Боз моргал, всматриваясь в мигающий красный сигнал, ведущий поезд сквозь плотный туман на разгрузочную площадку в Окленде, штат Калифорния.

Когда сложный, искусный маневр был успешно завершен и поезд труппы добрался до места своей стоянки, Боз вытер вспотевший лоб пестрым шейным платком и заговорил со своим локомотивом, как с живым существом.

— Ну вот! — воскликнул он, обмахиваясь платком. — Опасная была тут дорожка, но мы с тобой ее одолели. — И Боз усмехнулся и поздравил самого себя и свой верный локомотив.

Боз старался не думать о том, что, возможно, он в последний раз привел своего «старичка» на эту одну из самых загруженных в Америке станций. Он просто не мог об этом думать. Что-нибудь обязательно случится. Что-нибудь такое, что спасет их шоу. И поезд.

Боз выскочил из кабины и пожал руку сигнальщику с фонарем. Но тут они оба заметили двоих мужчин в белой форме. Они быстро вошли в поезд и несколько минут спустя вышли с носилками, на которых лежал Древний Глаз. Коротышка Джонс, с вечной сигаретой, свисавшей с его нижней губы, нервно вертя потрепанный стетсон, следовал за ними.

— Поосторожнее укладывайте его! — предостерег санитаров Коротышка. Посмотрев на осунувшееся, потемневшее лицо Древнего Глаза, он добавил: — Ты не беспокойся, вождь. Я с тобой.

Слабая улыбка скользнула по губам старого юта.

— Со мной… — с трудом выговорил он, и Коротышка успокаивающе закивал.

— Можешь не сомневаться, — сказал главный конюх, надеясь, что в этот раз индеец окончательно оправится от сердечного приступа, едва не унесшего его жизнь.

Древний Глаз пришел в сознание еще в Солт-Лейк-Сити и теперь уже мог сказать несколько слов и понимал, что происходит вокруг него. Но он ничего не помнил о том дне, когда его сразила болезнь, и об обстоятельствах, предшествовавших ей.

Все находившиеся в поезде ждали, пока из вагона вынесут индейца и уложат в медицинскую карету. И лишь когда Древний Глаз был уже на пути в оклендский госпиталь, остальные высыпали на перрон, таща чемоданы и толкая перед собой сундуки на колесиках. Помощники Коротышки принялись разгружать вагоны с лошадьми и прочими животными, которых предстояло перегнать в загоны, расположенные не слишком далеко от станции.

Актеры и рабочие старались не падать духом и в лучшем свете видеть перспективы своего шоу. Но это было нелегко.

Полковник Бак Бакхэннан утратил свою вечную жизнерадостность с того дня, когда его прекрасная внучка была похищена, а Древний Глаз внезапно заболел. Но полковник держался скрепя сердце. Он выполнял свои обязанности и приветствовал не слишком густые толпы зрителей в Солт-Лейк-Сити и Сакраменто, но веселый блеск в его выразительных голубых глазах потух, и те, кто хорошо знал полковника, сомневались, что это был блеск.

Густой туман, укрывший прибрежный город в этот довольно холодный сентябрьский день, усиливал чувство уныния. Не было слышно обычного хрипловатого смеха Кэт Техаски. Ей и разговаривать-то не хотелось. Вместе с другими актерами она села в омнибус, чтобы доехать до зимних квартир, и грустно смотрела в окно.

Кэт понимала, что пришло время подумать о своем весьма неопределенном будущем. «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бака Бакхэннана» стоит на грани краха. Если полковник не сумеет отыскать существенный источник финансирования до начала весенних гастролей, шоу просто закроется.

А если шоу не станет, что будет делать она сама? Вернется домой, в Техас? Перспектива жизни на далеком маленьком ранчо заставила Кэт содрогнуться. И впервые Кэт осознала вдруг реальное положение вещей. Она не хотела возвращаться в Техас. Ее дом был здесь! Ее семьей были талантливые, замечательные актеры, всегда улыбающиеся, несмотря на усталость и трудности, выступавшие, невзирая на болезнь, любившие атмосферу представления и наслаждавшиеся ею. Добрые, надежные, решительные люди, жизнь которых показалась бы весьма нелегкой и бедной обычному человеку.

Да, простым горожанам этого не понять! Они и не представляют, что это такое — очутиться под взглядами тысяч восхищенных, взволнованных поклонников и довести их до полного восторга, заставить кричать и топать ногами!

«Боже милостивый, — неожиданно взмолилась Кэт, молча обращаясь к небесам, — Боже милостивый, пожалуйста, не дай полковнику Бакхэннану потерять его шоу! Не дай мне потерять все это! У меня просто нет другого дома!»

Длинный караван автомобилей и омнибусов добрался наконец до четырехэтажного дома, где находились меблированные комнаты — жилище для всей труппы.

Да, это было совсем не то, что в прошлом! В славные дни успеха они, сойдя с поезда, грузились на паром. Перебравшись через неспокойный залив, они отправлялись в лучшие отели сверкающего Сан-Франциско.

В этом году они были рады, что вообще имели крышу над головой. Рады, что им предстояло провести зиму в невзрачном деревянном доме, расположенном слишком близко от товарной железнодорожной станции, окруженном салунами, вонючими рыбными складами, кузницами, столярными мастерскими и дешевыми гостиницами и пансионами. Улица, на которой стоял дом, была узкой и шумной. У фонарных столбов лениво прохаживались проститутки в потрепанных жакетах.

Кэт Техаска вошла в темную, скудно обставленную комнату, предназначенную для нее. Единственное окно было плотно закрыто, занавески задернуты. Кэт рывком раздвинула занавески, закашлявшись при этом от взлетевшей с них пыли, и подняла оконное стекло.

Она высунулась из окна, оглядывая улицу. Но смотреть там было не на что, кроме как на стену стоящего рядом здания. Кэт вздохнула и повернулась, чтобы оглядеть свою комнатенку: железная кровать, маленький столик для лампы, обшарпанный комод, два стула с высокими прямыми спинками.

— Обстановка вполне нормальная, — сказала Кэт. Просто все кажется хуже, чем есть, из-за тумана. Вот когда она распакует вещи, расставит кое-какие мелочи да еще и солнышко выглянет из-за туч, комната станет просто прелестной.

Кэт снова вздохнула.

Ей совсем не хотелось распаковывать вещи. Ей не хотелось даже зажигать лампу. Она устало села на кровать. И нахмурилась. Кровать была широкой, двуспальной, вместо привычной для Кэт узенькой койки. И ширина постели напомнила Кэт об одиночестве. Эта кровать предназначалась для двоих.

Она низко склонила голову. Кэт не плакала почти тридцать лет; но в этот темный, туманный, тяжелый полдень ей хотелось просто завыть.

Громкий стук в дверь заставил Кэт вздрогнуть.

— Открой, Кэт! Это Коротышка. Нам нужно поговорить.

Она мгновенно пригладила каштановые с проседью волосы, завязала поясок блузки, свободно болтавшийся вокруг ее талии, расправила помявшуюся коричневую юбку и направилась к двери.