Глава 8

Пожилая монахиня истово крестилась, идя по длинному коридору. Она молила Всевышнего дать ей сил и терпения, чтобы провести еще несколько томительных часов в обществе ее королевского высочества принцессы Марлены.

Сестра Мария Элизабет не могла дождаться момента, когда эта капризная красавица наконец покинет монастырь и жизнь в его стенах вновь войдет в привычную колею. Она мечтала о мире и покое, которые когда-нибудь снова воцарятся здесь. Просто поразительно, как присутствие хрупкой рыжеволосой женщины смогло так взбудоражить тихое существование целого монастыря.

Когда ее королевское высочество впервые появилась в этом отдаленном горном убежище, она была слишком слаба, чтобы причинять сестрам какие-то неудобства. Дав клятву хранить тайну, сестра Мария нежно заботилась о бедной, страдающей молодой женщине, чье хорошенькое личико по цвету напоминало лимон.

Принцесса была так слаба, что едва могла поднять голову от подушки, и с благодарностью прижимала к себе руку сестры Марии, когда та сидела у ее кровати долгими бессонными ночами. Успокаивая бедную, страждущую душу и молясь о ее скорейшем исцелении, монахиня искренне привязалась к ней.

Вскоре принцесса стала поправляться. Ее здоровье улучшилось, но характер остался тем же. Едва румянец снова заиграл на ее впалых щеках, а изумрудные глаза заблестели, Марлена стала неуправляемой и капризной. С каждым днем она становилась все требовательнее. Упрямая и нетерпеливая, привыкшая к поклонению, Марлена обращалась с монахиней так, словно та была ее личной прислугой. Сестра Мария сопротивлялась и иногда едва сдерживалась, чтобы не высказать все, что она думает об этой упрямице.

В свои семьдесят лет сестра Мария была слишком старой и умудренной опытом, чтобы спорить с испорченным королевским отпрыском. Она просто решительно стояла на своем, отказываясь быть чьей-то игрушкой или прислугой. Сдерживая резкие слова, которые так и норовили сорваться с языка в адрес принцессы, она попросту игнорировала Марлену, когда та сердито кричала из своей комнаты, что ей должны подать обед, и немедленно! Если ей становилось скучно, она требовала, чтобы ее развлекали. Ей хотелось выйти на улицу и полежать на солнце на дальней террасе. Кто может проводить ее туда? Если ей хотелось принять ванну, принцесса опять не желала ждать.

Монахине пришлось признать, что хотя она и была Христовой невестой и давала обет послушания, но все же не смогла до конца искоренить в себе мирскую суетность. Именно по этой причине она заставляла принцессу ждать, если та что-то нетерпеливо требовала. Она специально следила за тем, чтобы рассерженная принцесса принимала ванну лишь после того, как подойдет ее очередь.

Надменная принцесса была упрямой и несговорчивой, но и у сестры Марии тоже был сильный характер. И она знала это, потому и молила Бога даровать ей прощение. Она с нетерпением ждала того дня, когда принцесса покинет их монастырь. И сегодня, слава Богу, этот долгожданный день настал.

Накануне вечером в Клаудкрофт приехал телохранитель принцессы. В полдень он будет в аббатстве, заберет Марлену и отвезет ее на станцию, где они сядут в поезд и отправятся в Техас.

— Сестра! Сестра Мария Элизабет! — Звонкий голос принцессы отдавался эхом в пустом коридоре.

Сестра подняла глаза кверху, глубоко вздохнула, перекрестилась и посмотрела на часы, висевшие на поясе ее белого фартука. Девять часов. Напомнив себе, что ей осталось всего три часа терпеть эту испорченную девчонку, она направилась в комнату принцессы.

— Будьте любезны, перестаньте кричать, ваше высочество, — сердито сказала сестра, войдя в комнату Марлены. — Здесь много больных, и вы тревожите их покой.

К величайшему изумлению монахини, принцесса, выглядевшая такой милой в простом голубом платье, неожиданно произнесла:

— Ох, я забылась. Простите меня, мне очень жаль. — Она шагнула вперед и обняла монахиню за поникшие плечи. — Я была ужасной пациенткой, правда? Скажите, что вы прощаете меня, пожалуйста!

Обезоруженная этим неожиданным проявлением очарования и неподдельной искренности, монахиня, обняв молодую женщину, похлопала ее по спине.

— Конечно, я прощаю тебя, дитя мое, — растроганно ответила она.

— Благодарю, сестра. — Принцесса Марлена посмотрела ей в глаза. — Спасибо за все. Я никогда не забуду вас.

Сестра Мария посмотрела на красивую молодую женщину, которая совершенно изменила образ жизни в тихом монастыре, и вдруг поняла, что ей будет недоставать принцессы, несмотря на все ее капризы.

Сестра Мария Элизабет дотронулась до розовой щеки Марлены и с улыбкой призналась:

— Я тоже буду скучать. Без тебя здесь все будет не так.

Вирджил Блэк был первым среди пассажиров, сошедших с утреннего поезда на маленькой станции Клаудкрофт. Потянувшись, он расправил плечи и неторопливо пошел вдоль состава. Вирджил остановился возле третьего вагона, отодвинул тяжелую деревянную дверь и нетерпеливо заглянул внутрь.

— Ну, чего ты ждешь? — спросил он своего жеребца, который беспокойно бил копытом. — Мы прибыли. Давай теперь осмотримся.

Огромный вороной конь прошел по деревянному настилу платформы без уздечки, ни на шаг не отставая от хозяина, который нес на плече седло. Так рядом они и дошли до платной конюшни, где коня должны были накормить.

Оставив жеребца на попечении конюха, Вирджил Блэк направился по улице к Верхнему салуну. В прокуренном помещении уже толпился народ, хотя было только девять утра. Вирджил подошел к стойке, подозвал бармена, взял стакан с бренди и, оглядев всех присутствующих, рассказал им о причине своего появления в Клаудкрофте. Он показал всем портрет девушки, пообещав, что каждого, кто поможет задержать Королеву «Серебряного доллара», ждет награда.

— Если вы ее увидите, — говорил он негромко, — не подходите к ней. Не показывайте виду, что заметили. Сообщите мне, а дальше я разберусь с ней сам.

Обыватели охотно закивали головами и начали переговариваться между собой, кто из них мог видеть когда-либо эту женщину. Это была маленькая горная деревушка, где все всё знали.

Блэк решил, что если повезет, то уже дневным поездом он отправится назад вместе с этой ловкой Королевой «Серебряного доллара» и доставит ее в тюрьму в Эль-Пасо. Завтра они будут на месте, и тогда он сможет принять участие в новых экспедициях против бандитов и распоясавшихся индейцев.

Глава 9

Было без двадцати двенадцать, когда телохранитель принцессы, Ганс Ландсфельт, помог ее высочеству выйти из кареты возле платформы Клаудкрофта. Чтобы остаться неузнанной, принцесса спрятала свои рыжие волосы под длинной шелковой шалью и шла, опустив голову, стараясь не смотреть по сторонам. Сейчас она не походила на представительницу королевского рода. Это была обыкновенная молодая женщина, нетерпеливо ожидавшая прибытия поезда. Телохранитель отлучился на минуту, чтобы узнать, когда состав подадут к платформе.

Услышав от Ганса последние новости, уязвленная принцесса с нетерпением ждала момента, чтобы занять свое законное место, пока эта самозванка не совершила какой-нибудь глупости и никто не узнал про эту подмену.

Она стянула концы шали под подбородком и выжидающе уставилась на Ганса, когда он вернулся с озадаченным выражением лица.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила она.

— У меня плохие новости, ваше высочество, — печально произнес он. — Я только что узнал, что вчера вечером апачи перерезали телеграфные провода.

— Ну и что? — Она равнодушно пожала плечами. — Нам нет нужды посылать телеграмму. Монтильон и остальные ожидают нас в Сан-Антонио.

Ганс тяжело вздохнул.

— Ну… дело в том… кажется, сегодня утром, — он нервно откашлялся, — дикари взорвали опоры моста в нескольких милях отсюда. Это случилось через несколько минут после того, как утренний поезд прошел по мосту, направляясь в этот городок. Телеграфист говорит, что апачи разобрали там пути. — Он умолк, ожидая взрыва негодования.

Принцесса Марлена не сразу поняла смысл сказанного. Но наконец осознав, что означала эта новость, она спокойно спросила:

— Ты хочешь сказать, что сегодня поезд не пойдет по расписанию и мы должны задержаться здесь?

Ганс Ландсфельт наклонился и тихо прошептал:

— Не просто задержаться, ваше высочество. Сегодня поезда не будет вообще. Мы не сможем выбраться из Клаудкрофта, пока не починят пути.

— Да? И сколько времени это займет? Час? Два? Он покачал головой.

— Думаю, несколько дней…

Принцесса Марлена вскочила, уронив шаль.

— Но мы должны как-то добраться до Техаса! Мы не можем ждать здесь вечно! Вернись и скажи, чтобы пути отремонтировали немедленно!

— Тише, — испуганно замахал руками Ганс, озираясь по сторонам.

— Не успокаивай меня! — закричала Марлена, сердито топнув ногой. — И не стой здесь! Сделай же что-нибудь!

— Будьте благоразумны, ваше высочество, — шептал он, со страхом ожидая, что она закатит истерику и этим привлечет внимание. — Я ничего не могу сделать в сложившихся…

— Тогда сделаю я!

Принцесса гордо вскинула голову и направилась к окошку кассира. Забытая шаль упала на пол, и яркое солнце Нью-Мексико заиграло в ее золотистых волосах.

Ее появление вызвало в толпе волнение. Люди удивленно разглядывали ее и о чем-то шушукались. Разбуженный шумом молодой ковбой увидел возмущенную молодую женщину и заулыбался. Как и многие, он провел несколько вечеров в самом известном салуне Лас-Крусеса и поэтому сразу узнал рыжую красотку, которой так не терпелось уехать из Клаудкрофта.

Королева «Серебряного доллара» застряла здесь, в этом городке! Пару часов назад он слышал, что за ее голову обещано вознаграждение. Ее вместе с любовником-англичанином разыскивает полиция Техаса.

Ковбой незаметно выскользнул из зала ожидания и кинулся к Верхнему салуну, надеясь, что техасский рейнджер все еще там. Сердце его бешено заколотилось, когда он увидел рейнджера около конюшни, всего в квартале от платформы, — тот разговаривал с одним из кучеров.

Вирджил Блэк расстроенно покачал головой, когда кучер рассказал ему о том, что в трех милях от города взорваны опоры моста.

— Похоже, это произошло сразу после того, как прошел утренний поезд, — проговорил кучер.

Вирджил сразу понял, чьих это рук дело. Он знал, что апачи не удовлетворятся взрывом железнодорожного полотна в окрестностях деревни, а разрушат весь путь, вплоть до самой границы.

— Вы знаете этих апачей, капитан Блэк. Восемь к пяти, что они разберут весь путь до самого Эль-Пасо.

— Это точно, — согласился Вирджил, дотронувшись до висевшего на поясе «кольта». — Господи! Телеграф не работает! Поезда не ходят! А уж если вспомнить про мою удачу, то женщина, за которой я приехал, наверняка успела ускользнуть из города на последнем поезде…

— Капитан Блэк! Капитан Блэк! — закричал задыхающийся ковбой, подбегая к нему. Взволнованно жестикулируя, он выпалил: — Она здесь! Она здесь! Та женщина, которую вы разыскиваете! Она сейчас на станции и возмущается, что поезд отменили.

Вирджил Блэк кивнул, надел шляпу и пошел к станции.

— Эй, рейнджер, подождите минутку! — Ковбой торопливо побежал за ним. — А как же моя награда?

— Иди на конюшню, — спокойно ответил Блэк, не замедляя шага. — Оседлай моего коня и приведи его к платформе. Оставь его там. Напиши на листке свое имя и адрес и положи в мою сумку. Затем уходи и держи рот на замке. Ты получишь награду, если это действительно та женщина.

Вирджил Блэк решительно вошел в зал ожидания и сразу же увидел ее. Она горячо спорила со станционным смотрителем, ее рыжие волосы ярко блестели в лучах солнца. Она сердито тряхнула головой, и Вирджил успел рассмотреть ее уши, маленькие и слегка оттопыренные.

Блэк спокойно ждал своего часа. Отступив в тень, он сложил руки на груди, наблюдая за каждым ее движением. Пассажиры начали расходиться, возвращаясь в дома или гостиницы. А рыжая продолжала препираться со служителем станции, и ему никак не удавалось успокоить ее. И тут какой-то мужчина взял ее за руку и оттащил от окошечка кассы.

Вирджил усмехнулся. Рассерженная Королева «Серебряного доллара» никогда никому не давала спуску. Ко всему прочему она еще успела подцепить нового обожателя. Бедняга Боб будет безутешен.

Рейнджер надвинул шляпу на глаза и отвернулся, чтобы она не увидела его лица, когда ее спутник выводил ее из помещения. Он сосчитал до десяти, а затем последовал за парочкой на опустевшую платформу. Прислонившись к двери, он молча наблюдал, как мужчина прошел к домику станции, явно намереваясь найти экипаж.

Женщина осталась на платформе одна, и Вирджил Блэк решил воспользоваться таким неожиданным шансом.

Не сводя взгляда с мускулистого мужчины, пытающегося договориться с возницей, Вирджил подошел к Королеве «Серебряного доллара», взял ее за руку и прошептал:

— Прости, Рыжая, но я должен арестовать тебя. Принцесса Марлена удивленно обернулась и увидела высокого смуглого незнакомца с голубыми глазами, сурово смотревшего на нее. Он потянул принцессу за собой, но она начала вырываться.

— Отпустите меня! Убирайтесь прочь! — приказала она, пытаясь освободиться.

Незнакомец продолжал тащить ее, и тогда она оглянулась и отчаянно закричала:

— Ганс! Ганс! Скорее! На помощь!

Ганс Лавдсфельт обернулся и, увидев, что принцесса борется с каким-то незнакомцем, со всех ног кинулся к ней.

— Эй, ты! — закричал он, выхватывая из кармана револьвер. — Отпусти ее сейчас же, или я стреляю!

— Нет, не выстрелишь. Стой, где стоишь, приятель. Эта женщина арестована. Я — техасский рейнджер, и я отвезу ее в участок.

— Меня — в участок?! Да ты сошел с ума! — закричала принцесса, гневно глядя на него.

— Ты никуда ее не отвезешь! — возмутился Ландсфельт, но не стал стрелять, чтобы не попасть в принцессу. Засунув оружие за пояс, он ловко прыгнул на платформу и кинулся на Блэка как разъяренный бык.

Вирджил, не выпуская принцессу, нанес левой точно рассчитанный удар прямо в челюсть Ландсфельту и сбил его с ног. Когда телохранитель поднялся на ноги, Вирджил уже спрыгнул с платформы, торопливо пронес брыкающуюся девушку через дорогу, посадил на жеребца и вскочил в седло.

— О Боже! Нет! Нет! — Ландсфельт, задыхаясь, бежал за ними. Он достал пистолет и прицелился, решив спасти принцессу любой ценой. — Стой! — кричал он. — Вернись! Отпусти ее! Отпусти!

— В отношении тебя нет никаких указаний, — ответил Вирджил разъяренному телохранителю и спокойно развернул жеребца. — А эта девица — воровка, и ее нужно доставить в тюрьму.

Вирджил пришпорил коня и понесся вперед, оставив позади телохранителя, беспомощно размахивавшего револьвером. Ландсфельт спотыкался, падал, но упрямо поднимался и снова бежал за всадником. Однако догнать резвого скакуна не было никакой возможности, и незадачливый телохранитель вскоре остался далеко позади.

У принцессы, отчаянно пытавшейся вырваться из крепких рук рейнджера, вдруг мелькнула ужасная мысль.

Та женщина, которая заняла ее место в турне по Техасу, похоже, скрывалась от закона! Господи, она оказалась обыкновенной воровкой! И теперь этот огромный техасский рейнджер думает, что это она…

Рассерженная и испуганная, принцесса начала громко кричать, пытаясь объяснить ему, что произошло недоразумение, что он перепутал ее с другой женщиной, что она не воровка, а принцесса!

— Ты просто дурак! — кричала она, пытаясь заставить его выслушать ее. — Ты арестовал не ту женщину! Я не та, за кого ты меня принимаешь! — В отчаянной борьбе ей удалось высвободить одну руку. — Да ты совсем меня не слушаешь! — рассердилась она и вцепилась ногтями в его гладко выбритый подбородок.

Вирджил быстро перехватил ее руку, но принцесса успела оставить длинную царапину на его лице.

— Отпусти меня! Я приказываю тебе сейчас же отпустить меня! Говорю же, я не та женщина, которая тебе нужна! Я — принцесса Марлена из Харц-Кобурга! — задыхаясь, кричала она.

Но рейнджер Вирджил Блэк не поверил ей.

Рыжие волосы, блестящие изумрудные глаза, слегка оттопыренные уши и характерный акцент. Нет, это именно та женщина. Похоже, она похудела с тех пор, как он держал ее на руках, и сейчас у нее было чистое лицо, без толстого слоя грима. И на ней было атласное платье вместо полупрозрачного шелкового пеньюара. Но Вирджила не проведешь! Именно эту женщину он нес на руках по лестнице в салуне «Серебряный доллар».

— Ты что, глухой? Почему ты меня не слушаешь? — вопила она. — Я принцесса!

Сорвав с шеи светло-голубой платок, Вирджил прижал его к подбородку, чтобы остановить кровь. Он взглянул в ее злые зеленые глаза.

— Ну, конечно, ты — принцесса. И сейчас ты направляешься в свой новый дворец. В тюрьму Эль-Пасо.

Глава 10

Ганс Ландсфельт продолжал бежать за исчезающим вдали конем в тщетной попытке спасти свою госпожу. Лицо его покраснело, он задыхался, сердце его колотилось от ужаса. Он допустил, чтобы принцессу похитили под самым его носом! Он один отвечал за ее безопасность — и он не смог ее защитить!

Вскоре дома Клаудкрофта остались позади, а он все продолжал бежать, спотыкаясь и падая. Кровь стучала у него в висках, и когда он упал в очередной раз, то остался лежать, собираясь с силами и размышляя о том, что же ему делать дальше.

Наконец он поднялся и побежал к городу. Шатаясь от усталости, он добежал до полицейского участка и остановился перед запертой дверью. Озираясь по сторонам, он вдруг увидел старого рабочего, который сидел на корточках, прислонившись к стене лавки, и, прижав к губам глиняную свистульку, насвистывал какую-то мелодию. Ганс подскочил к нему, схватил изумленного старика за грудки, поднял с земли и прохрипел:

— Где шериф? Мне нужно срочно поговорить с ним!

Старик возмущенно высвободился из сильных рук Ганса, поднял упавший свисток и сердито взглянул на задыхающегося мужчину.

— Вам придется подождать. Шериф отправился на рыбалку и вряд ли вернется до завтра.

— Завтра? Но я не могу ждать… А где он ловит рыбу? Старик недоуменно пожал плечами:

— Не знаю. Здесь кругом полно речек.

Ганс выругался, повернулся и побрел прочь, не зная, как ему поступить. И тут ему на глаза попалась контора наемных дилижансов. Да! Вот решение! Он должен уехать из Клаудкрофта на первом же дилижансе! Наверняка к тому времени, когда он доберется до Лас-Крусгса, телеграфная связь уже будет восстановлена и он сможет послать сообщение Монтильону и проинформировать власти о случившемся.

Ландсфельт кинулся в контору и с удивлением увидел, что внутри пусто. Он подбежал к кассиру, чтобы купить билет, и тут понял, почему в комнате ожидания никого не было.

— Когда отправится дилижанс до Лас-Крусеса? — спросил он, с трудом переводя дыхание.

— В три тридцать, — ответил худощавый мужчина, сидевший за стойкой. — Вам билет только туда, мистер?

Ландсфельт покачал головой:

— Забудьте про Лас-Крусес. Когда из Клаудкрофта отправляется ближайший дилижанс?

— А куда?

— Куда угодно! Это не имеет значения.

— Ну, это и будет дилижанс до Лас-Крусеса в три тридцать, — ответил мужчина, и в его глазах появились веселые искорки, словно он сказал что-то смешное.

Ландсфельт был в отчаянии. Он понял, что ему остается только ждать. Можно было бы отправиться на конюшню и купить лошадь, но он не умел ездить верхом. Ганс принялся нервно расхаживать взад и вперед, думая о том, что с каждой минутой техасский рейнджер увозит принцессу все дальше и дальше.

Казалось, прошла целая вечность, когда наконец подошло время отправления дилижанса. В Лас-Крусес ехали еще двое пассажиров — пожилые седые дамы. Ганс закрыл глаза, молча сосчитал до десяти и подошел к дамам, чтобы помочь им сесть в экипаж. Они были очень благодарны ему, а одна даже хотела ему заплатить, но он гордо отказался.

Бородатый извозчик повернулся к ним:

— Похоже, сегодня нас всего четверо. Парень, который обычно охраняет пассажиров, почему-то не пришел. Черт его знает, куда он подевался! Но вам нет нужды беспокоиться. — Он выразительно похлопал по своему «кольту», висевшему на боку, и заключил: — Не думаю, что нас ждут какие-нибудь неприятности, хотя я всегда готов к ним. Теперь садитесь и наслаждайтесь поездкой.

Через три часа пути по тряской горной дороге задремавший Ганс был разбужен ружейной пальбой. Он вскочил, посмотрел на перепуганных женщин и достал «кольт» из кобуры. Осторожно выглянув из окошка, он увидел, что дилижанс окружили шесть всадников в масках. Раздался выстрел, пуля просвистела у его виска. Ганс пригнулся и приказал женщинам лечь на пол. А затем услышал, как застонал от боли их возница.

Ганс понимал, что если он начнет стрелять, то бандиты обязательно кого-то убьют, а ему не хотелось стать виновником гибели двух старых леди. И когда ему пригрозили револьвером, он поднял руки вверх и вылез из дилижанса. Бандиты забрали весь багаж и деньги, которые сумели найти. А у телохранителя отняли револьвер.

Затем они выпрягли лошадей, оставив Ландсфельта, двух женщин и раненого возницу на горной дороге, далеко от ближайшего населенного пункта.

Измученная, но не покорившаяся принцесса Марлена сидела в седле впереди невозмутимого техасского рейнджера, изо всех сил вцепившись в луку седла. Превозмогая боль в спине, она держалась прямо, стараясь не касаться широкой груди своего похитителя.

Она испытывала отвращение при одной мысли о том, что можно было прижаться к этому твердолобому, непробиваемому техасцу, который совершенно не желал слушать ее. Она снова и снова пыталась ему втолковать, что произошла чудовищная ошибка, рассказала о своей недавней болезни и о том, что во время турне ее заменяла другая женщина. Но все было напрасно. Все ее доводы и увещевания оставались без ответа. Он не проронил ни слова, не кивнул. Он даже не удостоил ее взглядом и продолжал гнать своего огромного жеребца по высокогорным тропам.

Принцесса была рассержена и испугана. Она боялась и этого смуглого человека, и его сильного черного жеребца. За всю свою жизнь она ни разу не ездила верхом. В ее королевстве разводили прекрасных лошадей, но их запрягали в королевские кареты. У нее никогда не возникало желания стать наездницей. И вот теперь она вдруг оказалась на спине грозно фыркающего, громко топающего копытами животного, которое могло сбросить ее на землю в любой момент.

И единственной защитой от этого огромного четвероногого дьявола, бешено мчавшегося мимо быстро мелькающих сосен, был сидящий верхом на нем двуногий дьявол. Принцесса не могла удержаться и исподтишка бросала взгляды на его бронзовое, как у индейца, лицо, притягивающее суровой мужской красотой. Ей нравились точеные черты, высокий лоб и прямой нос, слегка выступающие скулы и чувственные, но плотно сжатые губы. А проницательный взгляд голубых глаз был устремлен вперед, на дорогу, по которой они мчались во весь опор.

За время этой, как казалось принцессе, бесконечной скачки на неутомимом жеребце она устала настолько, что не могла поднять руку, чтобы ударить своего красавца похитителя. Ее руки ослабели, и она из последних сил держалась за седло. В горле пересохло, но она продолжала угрожать ему хриплым голосом.

— Тебе это не сойдет с рук! — грозила она, в ее зеленых глазах мелькали и страх, и злость. — Я прикажу тебя сечь до тех пор, пока кожа не слезет с твоей спины! Тебя бросят в самое глубокое и темное подземелье под моим замком и потеряют ключ! Уж я позабочусь о том, чтобы тебя повесили на городской площади на глазах у всех моих подданных! Я позову палача, чтобы он…

— У меня есть предложение, — заговорил наконец Вирджил Блэк. — Почему бы тебе не передохнуть, пока ты окончательно не потеряла голос?

— О, тебе бы очень хотелось этого! — прохрипела она. — Ты мечтаешь о молчаливой покорности с моей стороны, но хочу заверить тебя, что я… я… — Тут ее голос пресекся, и она закашлялась, а потом упрямо продолжила: — Я… я не успокоюсь! Никогда! Я буду проклинать тебя до последнего вздоха!

— Твой последний вздох может наступить очень скоро, если ты не передохнешь. — Он взглянул на нее и снова уставился на дорогу. — Рыжая, ты, так же как и я, прекрасно знаешь, что нас могут услышать апачи.

— Индейцы? Не смеши меня! — фыркнула она. — Даже в моем королевстве знают, что американские индейцы живут в небольших резервациях, которые для них специально устроили белые.

— Приказать апачам оставаться в резервации — это все равно, что тебе приказать успокоиться. — Он хмуро взглянул на нее, и принцесса Марлена непроизвольно содрогнулась, когда его холодный взгляд остановился на ее спутанных рыжих локонах. — Если ты не хочешь, чтобы из твоих рыжих волос сделали скальп, то лучше говори шепотом.