А на другой стороне площади, в переполненном гостями танцевальном зале губернаторского дворца Элизабет размышляла о том, как бы ей хотелось улизнуть с этого бала, подобно тому как это сделала красавица донна Хоуп. После того как Элизабет перезнакомилась и наговорилась со всеми гостями, станцевала бесчисленное количество туров вальса с множеством кавалеров, да еще при этом выпила два бокала шампанского, она в конце концов почувствовала, что просто валится с ног от усталости.
      Оркестр затих, и последний из бесконечной череды кавалеров оставил Элизабет. Однако на смену ему тут же подошел губернатор Митчел и взял Элизабет за руку. Он не пригласил ее на следующий танец, а отвел в сторону от шумной толпы. Он наклонился к ней и сказал:
      – Миссис Кертэн, по-моему, вам нездоровится. – Элизабет не стала отрицать. Губернатор Митчел мягко улыбнулся и продолжил: – Это все высота. К ней надо просто привыкнуть. Женщины ее переносят хуже, чем мужчины, и поэтому вам не следует слишком переутомляться, пока вы не акклиматизируетесь.
      – Пожалуй, вы правы, губернатор, – ответила Элизабет. – Я действительно чувствую небольшую слабость.
      – Я так и знал. Я просто предлагаю вам немедленно вернуться в гостиницу. – Элизабет начала было вежливо отказываться, но губернатор Митчел продолжал настаивать на своем: – Вы уже достаточно долго пробыли здесь. Всех очаровали, справились со своими обязанностями превосходно. А теперь идите, отдохните немного.
      Губернатор незаметно для окружающих сообщил Эдмунду о намерении Элизабет покинуть бал. Обеспокоенный Эдмунд предложил проводить ее в отель, однако Элизабет ответила, что и слышать об этом не желает. Губернатор распорядился подать свой экипаж и сопроводил Элизабет до гостиницы. В фойе отеля «Ла Фонда» он пожелал ей спокойной ночи и поспешил назад во дворец.
      Вздохнув с облегчением, Элизабет стала подниматься по лестнице, мечтая о том, как она снимет свое бальное платье и ляжет в постель. Остановившись посреди широкого коридора напротив двери своего номера, она открыла ридикюль, намереваясь достать медный ключ от двери. Не найдя его, она поднесла ридикюль к глазам и заглянула внутрь.
      Ключа не было.
      Нахмурившись, Элизабет подошла ближе к светильнику, висевшему высоко на стене между ее дверью и дверью соседнего номера, и сделала шаг в сторону соседней комнаты, чтобы свет падал прямо на ее ридикюль.
      Элизабет была уверена, что ключ где-то на самом дне ридикюля. Наконец она и впрямь обнаружила его там. В тот же миг дверь перед ней неожиданно открылась. Опешив, Элизабет подняла голову и увидела донну Хоуп.
      Не менее обескураженная, донна тихо вскрикнула и моментально захлопнула за собой дверь. Однако прежде чем дверь закрылась, Элизабет успела заметить смуглого мужчину на измятой постели. Он лежал на животе, совершенно обнаженный, и смотрел в окно. Его черные как смоль волосы разметались по белоснежной подушке.
      В течение нескольких мгновений обе женщины не проронили ни слова.
      Наконец донна Хоуп, через силу улыбнувшись, произнесла:
      – Это не то, что вы думаете, миссис Кертэн.
      – Чем бы это ни было, меня это не касается, донна Хоуп. – Элизабет улыбнулась ей в ответ.
      – Я абсолютно с вами согласна. Я хотела бы знать, а что вы здесь делаете? – вскинув подбородок, спросила донна.
      Элизабет не понравился намек красавицы блондинки.
      – Видите ли, – улыбнулась Элизабет, – к вам это не имеет никакого отношения.
      Сказав это, Элизабет невозмутимо повернулась к своей двери, отперла ее и вошла в номер.
      – Подождите, – остановила ее донна Хоуп, поспешив вслед за ней, и протянула руку, чтобы помешать Элизабет закрыть за собой дверь. – Вы здесь живете? Это ваш номер?
      – Вы что-нибудь имеете против?
      – Да! То есть нет, конечно. Видите ли, я… – Донна Хоуп замолчала.
      – Спокойной ночи, донна Хоуп, – сказала Элизабет, продолжая улыбаться, и медленно закрыла дверь перед ее носом.
      Войдя в номер, Элизабет прислонилась спиной к тяжелой двери и покачала головой. Бедный С. Двейн Хаггард! Он повсюду искал донну Хоуп, а она тем временем находилась в номере у другого мужчины.
      У смуглого обнаженного мужчины с черными как смоль волосами.
      Вдруг Элизабет почувствовала, как озноб пробежал по ее спине. Наверняка, как и говорил губернатор Митчел, это все из-за разреженного горного воздуха. Она отошла от двери, разделась и легла спать.
      Однако, оказавшись в постели, Элизабет не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, не находя себе места. Тяжело вздохнув, Элизабет взбила подушку, перевернулась на живот и закрыла глаза.
      Но снова и снова перед ее глазами возникал обнаженный мужчина, лежавший на огромной белой кровати.
      Элизабет бросило в жар, она скинула с себя одеяло, однако легче не стало. Она поднялась на локтях и взглянула на окна: окна были закрыты.
      Теперь стало ясно, почему ей так жарко. Элизабет встала, прошла через темную спальню и решила открыть тяжелые балконные двери, однако тотчас вспомнила высокого незнакомца, который вчера вечером курил на балконе.
      Она опасливо подергала тяжелые двери и, убедившись в том, что они заперты как следует, открыла окно. Ночной воздух был свеж и прохладен. Элизабет постояла у окна, ласковый ветерок приятно обдувал ее лицо. Она сделала глубокий вдох и вернулась в кровать. Как ни странно, но ее не покидал один вопрос: был ли смуглый незнакомец, которого она видела на балконе с сигарой, тем же мужчиной, что лежал на кровати в соседнем номере?
      Устыдившись того, что мысли о каком-то незнакомце вытеснили все из ее головы, Элизабет заставила себя подумать о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь другом. И она выбрала Дэйна. Усилием воли она вызвала в памяти образ своего мужа, его белокурые волосы, приятный тембр голоса и изысканные манеры. Она не сомневалась, что он жив и находится где-то неподалеку от нее, в пустыне. Она верила, что его найдут, и тогда Дэйн даст самое простое объяснение своему таинственному исчезновению. И еще, быть может, окажется, что он нашел… золото.
      Элизабет думала о том, что скоро она увидит своего мужа. Своего белокурого красавца, богатого, любящего и нежного.
      Предаваясь мечтам о Дэйне, Элизабет и не заметила, как задремала.
      Ей снился сон. Но во сне ей явился вовсе не муж, а тот загадочный незнакомец из соседнего номера. И она – вместе с ним. Ей снилось, что он лежит на животе на огромной белой кровати, отвернув от нее голову. Его смуглое обнаженное тело поражало своим совершенством.
      Широкие сильные плечи, крепкие мускулистые руки. Под гладкой смуглой кожей спины вырисовывались мощные мышцы. Тонкая талия плавно переходила в небольшие упругие ягодицы, а длинные ноги, казалось, были отлиты из железа.
      Элизабет сбросила ночную рубашку. Обнаженная, она влезла на высокую кровать и медленно поползла к мужчине. Очутившись рядом с ним, она положила ему руку на плечо. Он тотчас перевернулся на спину, открыл глаза и, увидев ее, заулыбался.
      Элизабет с восхищением смотрела на его удивительное лицо, на его широкую грудь с черными завитками жестких волос и на плоский живот. Быстрым движением руки он привлек ее к себе и поцеловал.
      Это был чудесный, изысканный, нескончаемый поцелуй. Его нежные теплые губы словно уговаривали Элизабет предаться любви, он осторожно перевернул ее на спину. Накрыв ее своим крепким телом, он устремил на нее огромные, полные любви и жгучей страсти глаза.
      И вот они уже лежат не на высокой белой кровати, а на белом пушистом облаке, плывущем куда-то по небу. Сначала Элизабет испугалась, ей показалось, что она может упасть с облака или провалиться сквозь него вниз.
      Но уверенный взгляд мужчины говорил, что ничего страшного с ней не случится. Он рядом и не позволит ей упасть. Тогда Элизабет успокоилась и свесила ногу с края пушистого облака, которое медленно проплывало над вершинами гор, над зелеными деревьями и небольшими селениями.
      Элизабет была счастлива, как никогда раньше. Она обхватила его за шею и прижалась к нему всем телом в предвкушении новых волшебных поцелуев. Лежа на мягком невесомом облаке, Элизабет испытывала несказанное наслаждение от прикосновения его чувственных губ и сильного тела. Его тело, казалось, излучало огненный жар, который обжигал плоть Элизабет и зажигал ее кровь.
      Полностью доверившись своему богу любви, Элизабет закрыла глаза и вздохнула. А он покрывал поцелуями ее приоткрытый рот, обнаженные плечи, нежную шею.
      Становилось все жарче и жарче.
      Какое-то сияние стало проникать сквозь сомкнутые веки Элизабет. Она открыла глаза и увидела огромное яркое солнце. Оно было так близко, что Элизабет стало страшно. Солнце словно притягивало к себе, направляя их облако прямо к огненному шару.
      Но вот лицо ее возлюбленного заслонило солнцем, и она попыталась предупредить его о надвигающейся опасности. Однако голос изменил ей, и она не смогла вымолвить ни слова. А он, не понимая, в чем дело, продолжал улыбаться. И в этот самый момент она вдруг заметила, что у него густая черная борода.
      Мужчина склонил лицо к груди Элизабет, и его борода коснулась ее шеи – ей стало немного щекотно. Его губы ласкали ее грудь, обжигая и без того раскаленное тело девушки.
      Она вновь попыталась предостеречь его, пока не поздно, пока огненный поток не увлек их прямо к солнцу. Но напрасно. Он ничего не замечал и продолжал целовать ее, лаская то языком, то губами. Его лицо стало опускаться все ниже и ниже, в то время как огнедышащее солнце какой-то неведомой силой все ближе и ближе притягивало их к себе.
      Элизабет попыталась высвободиться из его объятий, чтобы спастись от смертоносного огня. И ей удалось сесть, опершись руками на облако. В этот миг лицо мужчины опустилось еще ниже и застыло между ее ног.
      – Нет, – с трудом пробормотала Элизабет, в то время как его сильные руки раздвигали ей ноги, а его дерзкий рот коснулся огненно-рыжих завитков ее горячего лона. – Нет, нет, – умоляла она, в то время как его пылающие губы раскрылись, а упрямый язык вошел в ее влажную плоть. – Нет, нет, нет, – стонала Элизабет, в то время как их безвозвратно уносило к солнцу.
      – Нет, нет! – услышала свой голос Элизабет и тут же проснулась. – Нет, нет, нет, – громко повторяла она, дрожа и озираясь по сторонам. Сидя в кровати, вся в холодном поту, она прислушивалась к тяжелым ударам своего сердца. Элизабет пыталась вспомнить сон, от которого вдруг проснулась, но не смогла.
 
      – Нет, нет, – испуганный крик женщины разбудил мужчину в соседнем номере. Он вскочил. – Нет, нет, нет, – вновь повторился стон. Вест Квотернайт встал с кровати, схватил «кольт» 44-го калибра и подбежал к открытому окну, держа пистолет наготове.
      Он стоял в темноте около окна и напряженно прислушивался. Спустя мгновение он с улыбкой опустил пистолет и, чувствуя себя полным идиотом, вернулся в номер.
      То, что он услышал, было не чем иным, как сладострастными стонами женщины, доведенной до исступления. Он не сомневался в этом. Это было то самое особое «нет», которое было ему так хорошо знакомо. Эти милые уверения «нет» вперемежку с восторженными вздохами он не раз слышал раньше. Его соседи всего-навсего занимались любовью.
      Ухмыльнувшись, Вест лег в кровать, потянулся, зевнул и закрыл глаза. Спустя несколько минут он уже крепко спал и тоже видел сон.
      Однако снились ему вовсе не женщины. Ему приснилось, будто он находится в темном туннеле глубоко под землей и дюйм за дюймом продвигается вперед по узкому низкому ходу. Следом за ним идет капитан Брукс. Когда до выхода остается каких-нибудь двадцать ярдов, стены туннеля вдруг начинают обваливаться.
      Отрезанный от мира, Вест, ничего не видя перед собой и задыхаясь от пыли, голыми руками расчищал себе дорогу. Он искал Брукса, звал его, умолял подать голос, иначе они оба задохнутся и останутся под землей навсегда.
      – Нет, нет, – стонал Вест, мечась из стороны в сторону и пытаясь выбраться из завала. – Нет, нет, нет! – задыхаясь, шептал он. И тут он нащупал неподвижные пальцы капитана Брукса.
      Кашляя и хватая ртом воздух, Вест проснулся. Тяжелые удары сердца отдавались в его висках. Вест сел в кровати, дрожа и обливаясь холодным потом. Но как ни старался, он не мог вспомнить свой кошмарный сон.
      Вест провел рукой по волосам, вздохнул и снова улегся. Он натянул простыню на грудь и закрыл глаза. Едва положив голову на подушку, он тотчас провалился в сон.
 
      В пятницу утром Вест Квотернайт вышел из номера. Проходя по фойе гостиницы, он не заметил изысканно одетую леди, которая сидела на диване и читала «Нью-Мексико».
      Дама тоже не заметила его.
      Выйдя из гостиницы, Вест пошел по улице, затем пересек площадь и остановился у губернаторского дворца. Он широко улыбнулся, увидев Микому, сидевшую на своем излюбленном месте.
      – Доброе утро, Микома. Как твои дела? – спросил он, присаживаясь возле нее на корточки и приготовившись в который раз услышать вопрос о сыновьях.
      Однако никаких вопросов не последовало.
      Микома молчала и лишь улыбалась своим беззубым ртом, при этом ее глаза загадочно поблескивали, как будто она знала какой-то секрет.
      – О чем ты думаешь? – спросил Вест. – По-моему, ты хочешь мне что-то сказать.
      Старуха навахо хихикнула, но не произнесла ни слова. Вест заметил медную брошь, приколотую к ее пончо. Потрогав брошь указательным пальцем, он поинтересовался:
      – Откуда у тебя эта брошь?
      – От женщины с огненными волосами. Ты ее знаешь?
      Вест отрицательно покачал головой.
      – Нет, но если я встречу женщину с огненными волосами, я постараюсь потушить огонь.
      – Ты не сможешь, – сказала старая индианка, скрестив руки на груди, и добавила: – Будь осторожен, как бы этот огонь не сжег тебя, Вест Квотернайт. – Старуха засмеялась.
      – Я буду осторожен, – пообещал ей Вест и, посмеиваясь, отправился по своим делам.
      Придя в салун, Вест сыграл несколько партий в покер, но вскоре игра наскучила ему, и он вернулся в отель. Он подумал, что неплохо было бы вздремнуть. Он лег было на кровать, однако тотчас поднялся, налил себе немного виски, вышел на балкон и стал смотреть на улицу.
      Все, что происходило внизу, мало интересовало Веста. У него прямо-таки слипались глаза.
      Потягивая бурбон, Вест уже собрался было вернуться в комнату, как вдруг вдалеке, на другом конце площади, он заметил огненно-рыжее пятно. По направлению к гостинице шла женщина. Она была хорошо одета, молода и стройна. Она шла легкой, грациозной походкой, и фалды ее широкой юбки слегка колыхались при каждом шаге.
      Ее рыжие волосы словно пылали огнем на солнце.
      Не спуская с женщины глаз, Вест подождал, пока она подойдет поближе. Она остановилась прямо напротив, ожидая, когда проедут экипажи. Она была красива. Очень красива. Кого-то она ему напоминала. Может быть, он уже где-то встречал ее? Вдруг его словно током обожгло!
      Не та ли это горячая южанка из Шривпорта? Она. Без сомнений. Такое лицо и тело не сможет забыть ни один мужчина!
      Вест поднял руку и помахал ей, но она не смотрела в его сторону. Он не знал ее имени. Иначе как «мисс» он ее не называл.
      – Мисс! – крикнул он. – Мисс! Посмотрите наверх!
      Она не слышала Веста. Ее внимание было обращено к мужчине, шедшему ей навстречу. Вест с любопытством посмотрел на него и спустя мгновение узнал.
      Эдмунд Кертэн пересек улицу, подошел к рыжеволосой красавице, улыбнулся ей и взял ее под локоть. Они пошли вдоль улицы по направлению к отелю. Вест не верил своим глазам.
      – Теперь все ясно.
      Страстная рыжеволосая убийца из камеры смертников стала всеми уважаемой супругой Дэйна Кертэна из Нью-Йорка.
      И кроме того, она наняла Веста в проводники.

      Чем меньше оставалось времени до назначенной встречи у Кертэнов, тем больше Вест Квотернайт нервничал. Вест удивился, как это он, привыкший почти ко всему относиться совершенно спокойно, с таким волнением ожидал этого званого ужина.
      Стоя перед зеркалом, Вест тщательно скоблил щеки и подбородок. Когда он закончил эту процедуру и его смуглое лицо стало непривычно гладким, он еще раз наклонился к зеркалу и начал с пристрастием рассматривать свое отражение.
      Он недовольно поморщился и снова взял в руки помазок и бритву. Орудуя острым лезвием, подобно опытному хирургу, Вест, никогда ранее не придававший значения бритью, принялся бриться во второй раз.
      Удовлетворенный тем, что теперь наконец на его лице не осталось никаких следов щетины и его гладкобритые щеки и подбородок будут сиять свежестью весь предстоящий вечер, Вест выключил светильники, висевшие по обе стороны зеркала, зажег спичку и поднес ее к фитилю белой свечи, установленной на терракотовом блюде.
      Сбросив полотенце, прикрывавшее его стройные бедра, Вест залез в высокую фарфоровую ванну, наполненную горячей водой. Он провел в ванне около получаса, то намыливая голову, то начиная тереть себе спину длинной щеткой, тщательно драя каждый дюйм своего тела, будто последний раз он мылся в ванне не сегодня утром, а несколько недель назад.
      Дрожащее пламя свечи плясало на стене просторной ванной комнаты. Сидя в ванне, Вест напевал себе под нос какую-то мелодию и размышлял о том, вспомнит ли его красавица миссис Кертэн.
      Он сильно изменился с той удивительной ночи, проведенной с прелестной южанкой в тюремной камере. Тогда у него были борода и усы и весил он фунтов на двадцать пять меньше, чем теперь. Кроме того, в камере было темно. Вест усмехнулся, вспомнив о том, как она сказала, что ей нравятся зеленые глаза, а он солгал, что у него как раз зеленые.
      Покончив с мытьем, Вест прошел в соседнюю комнату, где была разложена его одежда. Он засунул руки в рукава белоснежной рубашки, застегнул ее и начал натягивать прекрасно сшитые серые брюки. Затем он уселся на стул и надел начищенные до блеска черные ботинки.
      В течение десяти минут он причесывал свои густые черные волосы. Наконец, бросив расческу в изголовье кровати, он надел пиджак, поднял воротничок рубашки и повязал черно-серый галстук, закрепив его серебряным кольцом с бирюзой, которое подарила ему Микома. Затем он вытянул вперед руки, чтобы посмотреть, насколько манжеты выглядывают из-под рукавов пиджака… Итак, Вест Квотернайт был готов возобновить свое старое знакомство.
      Эдмунд Кертэн забыл сказать ему номер своих апартаментов, и поэтому Вест поспешил вниз справиться у портье. Его послали на второй этаж в соседний с ним номер.
      Кертэны проживали в одиннадцатом номере. Остановившись возле их дверей, Вест вдруг почувствовал, что страшно волнуется. Собравшись с духом, он наконец постучал.
      В последний раз проверив, все ли готово к приему гостя, Элизабет крикнула через запертую дверь спальни своему деверю:
      – Я открою, Эдмунд, не волнуйся.
      Пройдя через гостиную, украшенную бургундскими коврами, Элизабет подтянула плотный корсаж своего шелкового платья, поправила прическу и остановилась перед тяжелой резной дверью. Она приготовила чарующую улыбку для ожидавшего за дверью проводника, которого она представляла себе этаким неотесанным увальнем, далеким от цивилизации, чересчур застенчивым и неловким в обращении с дамами.
      Мило улыбаясь, Элизабет открыла дверь.
      Перед ней стоял высокий, на удивление красивый мужчина, который со спокойным и уверенным видом опирался рукой о косяк двери.
      Элизабет остановилась как вкопанная. На лице ее застыла глуповатая снисходительная улыбка. Первое впечатление ошеломило ее.
      Его густые, красиво уложенные волосы были цвета непроглядной южной ночи. На смуглой гладкой коже не было ни единого изъяна. Его дивные глаза редкого дымчато-серого цвета были прикрыты густыми длинными ресницами. На лице выделялись высокие скулы и прямой греческий нос. Большие чувственные губы скривились в едва заметной усмешке.
      Серый костюм был точно под цвет его глаз. Сквозь тонкую белоснежную ткань рубашки просвечивали темные волосы, покрывавшие его грудь.
      С трудом оторвав взгляд от серебряного кольца с бирюзой, сквозь которое был продет его галстук, Элизабет наконец вновь обрела дар речи.
      – О!.. Мистер… Мистер… Квотернайт?
      – Вы можете называть меня Вест, – сказал он, протягивая руку Элизабет и как-то странно улыбаясь.
      – Миссис Дэйн Кертэн, – представилась Элизабет, пожав ему руку и слегка нахмурившись. – Вы можете называть меня миссис Кертэн. – Она сделала шаг назад. – Проходите, пожалуйста.
      Продолжая загадочно улыбаться, Вест неторопливо последовал за ней. Он шел так близко, что она чувствовала легкий запах его одеколона. По-прежнему не спеша, он пересек гостиную. Опасаясь того, что в любую минуту он может обернуться и поймать на себе ее пристальный взгляд, Элизабет тем не менее продолжала растерянно смотреть на его широкую спину.
      Удивляясь и не находя причины, по которой этот смуглый мужчина мог так смутить ее, Элизабет молила Бога, чтобы Эдмунд скорее присоединился к ним. Она судорожно перевела дыхание и отправилась к гостю, чтобы тот не чувствовал себя одиноко.
      Делая вид, что поправляет букет полевых цветов на большом круглом столе посреди гостиной, она быстро взглянула на Веста Квотернайта и предложила:
      – Пожалуйста, мистер Квотернайт, садитесь.
      – Нет, мисс, – сказал Вест, продолжая стоять. – Я не посмею сесть, пока вы не присоединитесь ко мне.
      – Вы назвали меня мисс, мистер Квотернайт.
      – Разве? Простите меня, миссис Кертэн. – Он улыбнулся и добавил: – Вы не подойдете ко мне?
      Слегка смутившись, Элизабет подумала, что ведет себя непростительно невежливо и глупо. Этот мужчина был сюда приглашен и не сделал ничего такого, что могло бы вызвать раздражение и грубость с ее стороны. Разве мистер Квотернайт виноват в том, что он не дикое, обросшее чудовище, которое она ожидала увидеть?
      Элизабет выбрала из букета алый цветок и с приветливой улыбкой повернулась к мужчине, который стоял спиной к ярко горящему камину.
      – Я буду рада присоединиться к вам, мистер Квотернайт, – дружелюбно проговорила Элизабет и направилась к нему. Остановившись не более чем в трех футах от мужчины, она протянула ему цветок. – Он будет красиво смотреться в вашей петлице.
      – Да, – согласился он, – будет. – Но его глаза продолжали смотреть ей прямо в лицо, и он не сделал ни единого движения, чтобы взять у нее цветок.
      Озадаченная, Элизабет сделала еще один шаг ему навстречу и поднесла красный колумбин к его лицу.
      – Вот… Вот… Вы не хотите?
      – Больше, чем вы думаете, – загадочно ответил Вест, однако его руки продолжали оставаться в прежнем положении.
      Элизабет вздохнула и раздраженно проговорила:
      – Возьмите же.
      – Нет, – сказал он неожиданно мягким низким голосом. – Вы сами. – Ее глаза сверкнули гневом. Опустив цветок вниз, она собралась было отойти от него. Вдруг Вест Квотернайт в мгновение ока очутился возле нее и, пытаясь удержать ее на месте, схватил за запястье. – Я всего лишь прошу, чтобы вы сами засунули этот цветок мне в петлицу, – объяснил он, пристально глядя ей в глаза. – Знаете ли, у меня, как говорится, руки-крюки, не могли бы вы сделать это для меня?
      Понимая, что мужчина кривит душой, Элизабет отчеканила:
      – Позвольте мне пройти, мистер Квотернайт.
      Вест тотчас отпустил ее запястье. Они стояли, не шевелясь и не разговаривая друг с другом. Зная, что женщина не должна позволять кому-либо брать над собой верх, Элизабет изо всех сил старалась справиться со своими эмоциями. Она еще раз напомнила себе, что не из-за чего быть грубой и нелюбезной.
      Подняв подбородок и поведя обнаженными плечами, Элизабет проговорила:
      – Я буду рада помочь вам. – Она улыбнулась и добавила: – Подойдите немного ближе, мистер Квотернайт.
      Вест сделал три шага вперед. Он встал так близко, что ей пришлось бы задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Но Элизабет не смотрела на него, ей не хотелось вновь попасть в сети его опасных серых глаз. Она стояла, не поднимая головы, глядя лишь на петлицу его серого пиджака. Стараясь просунуть цветок в петлицу, она чувствовала, что пальцы не слушаются ее.
      – Спасибо, миссис Кертэн, – поблагодарил Вест, когда Элизабет наконец удалось закрепить цветок.
      Она подняла голову в тот самый момент, когда Вест опустил свою, чтобы взглянуть на цветок. Они легонько столкнулись носами, а их губы были менее чем в дюйме друг от друга. Элизабет почувствовала его теплое свежее дыхание.
      – Извините, – прошептал Вест. Едва не касаясь губами ее щеки, он проговорил: – Я не задел вас?
      Элизабет покраснела до корней волос. Она оттолкнула Веста, словно он нападал на нее.
      – Нет, нет, конечно нет, – ответила она, сделав шаг назад и тем самым увеличив расстояние между ними. – И вы никогда… – начала было Элизабет.
      – И вы никогда что? – спросил Эдмунд, с улыбкой выходя из соседней спальни.
      – И я никогда не разочарую миссис Кертэн, – ответил за нее Вест. – Ваша невестка сказала, что слышала о том, что я лучший проводник на Территории Нью-Мексико. И я ответил, что постараюсь не разочаровывать ее. – Он взглянул на Элизабет и улыбнулся, ожидая, что она либо согласится с этим, либо опровергнет его слова.
      Элизабет спокойно продолжила:
      – А я сказала мистеру Квотернайту, что он слишком скромен. Я уверена, что мы никогда не разочаруемся в нем. Ведь правда, Эдмунд? – Она повернулась к Весту и одарила его улыбкой. Он заметил в ее сияющих голубых глазах искры гнева.
      – Все говорят, – начал Эдмунд, направляясь к Весту, – что мы попали в хорошие руки.
      – Я постараюсь оправдать свою репутацию, – ответил Вест.
      Предложив собравшимся выпить по бокалу вина, Эдмунд подошел к подносу, уставленному всевозможными напитками. Элизабет села на кожаный диван, а Эдмунд в это время разливал рубиново-красную мадеру. Вест Квотернайт продолжал стоять.
      Поднеся один фужер с вином Элизабет, а другой – Весту, Эдмунд предложил гостю сесть.
      Элизабет подумала о том, что с ее стороны было опрометчиво сесть как раз посередине дивана и теперь уже поздно пересаживаться. Вест Квотернайт непременно сядет рядом с ней, в этом не было сомнений. Вест направился к дивану, Элизабет напряглась. Ее пальцы крепко сжали тонкую ножку хрустального фужера.
      Вест сел в одно из кресел, откинувшись на спинку и вытянув вперед длинные ноги. Элизабет с удивлением взглянула на него. Его серые глаза пристально смотрели на нее, словно посылая сигнал за сигналом, от которых по всему ее телу пробегала дрожь.
      Эдмунд сел рядом с Элизабет и сказал:
      – Вест, мы очень рады поужинать сегодня с вами. Нам необходимо обсудить очень многое.
      Пока мужчины говорили о предстоящей поездке, о пропавшей экспедиции Дэйна и о том, что их ожидает впереди, Элизабет не проронила ни слова. Она поймала себя на том, что повернула голову в сторону Веста Квотернайта, когда он с хладнокровным спокойствием говорил о судьбе ее мужа.
      – Я не особо верю в легенды о золоте Грейсона. Скоро вы узнаете, что мексиканцы и индейцы очень суеверные люди. Они верят в привидения, и в злых духов, и в сказки о крылатых демонах ночи. – Сделав глоток мадеры, он продолжил: – Мне знакомы каждая скала, каждое дерево, каждый ручеек, встретившийся на пути экспедиции Кертэна – Ланкастера. Я думаю, испанцы не зря называют этот маршрут Дорогой смерти. Весьма негостеприимная страна. – Глаза Веста остановились на Элизабет. – Может быть, вы все-таки останетесь здесь, в Санта-Фе, миссис Кертэн?
      – Мы уже обсуждали этот вопрос, – ответил за нее Эдмунд. – И я, и Мартин Эксли пытались уговорить Элизабет остаться, но она твердо решила ехать. – Он повернулся к Элизабет. – Не так ли, моя дорогая?
      – Да, решила, – подтвердила Элизабет с меньшим энтузиазмом, чем раньше. Она была готова пойти на попятную.
      – Ну, это ваше дело, – сказал Вест. – Но мы должны с вами кое-что оговорить. Если вы пожелаете вернуться, ну, скажем, с полдороги и не захотите дойти до конца, вам все равно придется заплатить, причем полную сумму.
      – Ну разумеется, – заверил его Эдмунд.
      Официант прибыл с обедом. Все трое уселись за круглый стол, покрытый ажурной шелковой скатертью золотисто-бежевого цвета и сервированный посудой в оранжевых тонах и тяжелым столовым серебром. Официант, одетый в белый жакет, ввез в номер сервировочный столик.
      Сначала подали консоме, затем ростбиф с жареным картофелем, стручковой фасолью и поджаренными хлебцами.
      Еда была отменная, но Элизабет не получала удовольствия от ужина, потому что мужчина, сидевший напротив и не сводивший с нее своих дерзких глаз, казался ей до боли знакомым. Его присутствие смущало ее. В нем было нечто такое, что заставляло испытывать одновременно и возбуждение, и чувство вины.
      Элизабет нервничала, явно нервничала. Это было заметно. Она даже уронила вилку на пол. Сначала вилка, выскочив у нее из рук, с шумом ударилась о тарелку, а затем упала на бургундский ковер.
      Вест Квотернайт покачал головой и, вперив в нее свои серые глаза, улыбнулся. Не прошло и пяти минут, как она пролила каплю красного вина на свое палевое платье. И вновь серые глаза пронзили ее пристальным взглядом, а затем быстро переместились на красное пятнышко от вина как раз над ее левой грудью.
      Элизабет хотелось провалиться сквозь землю.
      Подали кофе и десерт. Но теперь Элизабет просто боялась дотрагиваться до аппетитного яблочного пудинга с горячим сиропом и взбитыми сливками. Положив руки на колени, она нетерпеливо ожидала, когда же закончится этот проклятый затянувшийся ужин. Прошло немало времени, прежде чем мужчины покончили с десертом и допили бренди и кофе. Вест Квотернайт объявил, что ему пора уходить. Элизабет вздохнула с облегчением.
      Она поднялась так быстро, что ее чашечка с остывшим кофе опрокинулась, и кофе разлился. Но не на нее. Струйки кофе быстро устремились в сторону Веста Квотернайта. Он заметил это, но не успел отодвинуться, темно-коричневая жидкость залила его белоснежную рубашку и протекла на его серые брюки.