Затем Армада подобрала фарамол и вместе с Флер и Таном поднялась на крышу. С нее маленький лифт доставил их на скалистый утес, где стояли солнцелеты и планеры аэроклуба Побережья Эс-икс.
      Охранник потребовал у них документы. Пока он изучал удостоверение Флер, Армада приставила к его затылку револьвер, и вскоре связанный охранник уже валялся в одном из ангаров.
      В глубоко врезанных в скалу пещерах стояло множество летательных аппаратов - странного вида планеров и самолетов, предназначавшихся для полетов на короткие расстояния. Взлетная бетонка висела прямо над бездной. Аппараты, приземлившиеся на воду, возвращали наверх при помощи системы лебедок.
      До рассвета оставались считанные минуты, и на площадке не было ни души за исключением того самого единственного охранника. Беглецы побывали в полудюжине ангаров в поисках подходящего аппарата. Две машины сразу привлекли к себе внимание Армады, но затем она обнаружила огромные дыры в крыльях одного из них. Второй - окрашенный в черные и желтые полосы "шершень" - оказался гоночным планером, предназначенным для полетов на скорость и дальность.
      Армада продолжила поиски и наконец наткнулась на то, что искала Она выкатила на поле планер гораздо больших размеров, хотя и такой же невесомый. Это была двухместная машина с восьмидесятифутовым размахом крыльев и мускульным приводом для питания двигателя - помимо аккумуляторов и солнечных батарей.
      - Это как раз то, что я искала. По-настоящему дальняя машина - морской рыборазведчик.
      Флер без всякого энтузиазма оглядела хлипкое сооружение. На вид оно было таким хилым, что она без труда могла бы продавить в нем дыры пальцем. Места пилотов под самым крылом представляли собой несколько тоненьких реек с обивкой из мягкого пеноматериала, на которых нужно был? лежать лицом вперед бок о бок. Впереди размещался крохотный электромотор с высоким кпд, который вращал расположенный сзади винт. Для провизии места не было - только для воды. Армада наполнила несколько шестилитровых контейнеров и засунула их под пилотский лежак.
      - Это все, конечно, очень хорошо, - проворчал Тан, отказывавшийся до сих пор принимать всерьез всю затею, - но что есть-то ты собираешься? Плоды срывать с деревьев? Так не забывай - там всего один вид деревьев, и ничего съедобного на них не растет.
      Армада пресекла его гастрономические рассуждения веселым жестом.
      - Да ты не беспокойся - у меня еще осталось как минимум граммов тридцать фарамола. Мы его разделим, и этого хватит нам по крайней мере на пару недель. Пищи вообще не потребуется, хотя мы и потеряем немного в весе.
      - Ты собираешься жить на фарамоле и воде?
      - Ну и что, и это еще очень неплохо, - пожала плечами Армада. - Давай, чего ты? Или предпочитаешь остаться и драться с синдикатами до победного конца?
      Тан в нерешительности помолчал.
      - Но это же просто сумасшествие какое-то, - сказал он наконец. - Мне с трудом верится, что все это случилось со мной. Еще несколько часов назад я был уважаемым дипломатом, занимал важный пост - а теперь должен подвергать свою жизнь опасности вот в этой посудине. - В его голосе появился гнев. - Нет, ты только подумай: семь тысяч километров! Да ты никогда их на ней не сделаешь!
      - Ну хватит, Тан! - вмешалась Флер. - А что еще нам остается делать? Они убьют нас - это они ясно дали понять. Слишком мы опасны для них, чтобы они сохранили нам жизнь.
      - Можно пойти к Андрею и попросить доставить нас на орбиту. Можно прямо сейчас спуститься вниз и отправиться к нему по трубе. Прежде чем Вит и Куермвер освободятся.
      - Нет, есть у меня предчувствие, что Блейк не захочет помогать нам. А даже если бы и захотел, сомневаюсь, что ему бы это удалось. Нет, теперь у нас только один путь, и я рискну. Пусть даже это смахивает на сумасшествие...
      "Это очень смахивает на сумасшествие. Это сумасшествие и есть, но что еще нам остается?" - закончила она мысленно.
      - Ты готова? Солнце встает, нужно стартовать как можно раньше - потом все бросятся в погоню, и нам нужно хотя бы несколько часов форы.
      Флер сбросила с себя сенсообруч и всю лишнюю одежду.
      - На каком полечу я? - спросила она у Армады.
      - Здесь, вместе со мной. А он возьмет "шершня".
      Флер открыла хрупкую дверцу и забралась в узкую, подбитую пеноматериалом колыбель, в которой ей предстояло теперь провести как минимум неделю. Армада закрыла люк, убрала башмаки из-под колес и выкатила машину на взлет. На резко уходящей вниз дорожке с трамплином в конце им предстояло набрать достаточную для взлета скорость.
      Тан смотрел на них, закрыв рукой глаза от рассветного солнца.
      - Ты идешь? - спросила его Армада, обернувшись.
      Что-то как будто щелкнуло у него в мозгу.
      - Нет, - коротко бросил он, повернулся и направился к лифту.
      Армада поглядела ему вслед, затем бросила взгляд на Флер, отчаянно обхватившую рычаг управления так, что пальцы у нее побелели. Пожав плечами, Армада разогнала аппарат, на ходу запрыгнула на сиденье и захлопнула за собой дверцу.
      Солнцелет прогромыхал по полосе, взмыл по трамплину и взлетел. Они поплыли в воздухе, мимо свистел ветер, далеко внизу синел океан.
      Флер поначалу издала испуганный вопль, но Армада указала на пропеллер. Он уже стал проворачиваться, завыл под нагрузкой мотор. Вскоре огромная машина с невесомыми крыльями набрала скорость и стала медленно набирать высоту в потоках легкого бриза. Они описали широкую дугу над морем и направились в глубь материка. Попутный утренний бриз прибавил им скорости, и векоре они уже делали вполне удовлетворительные семьдесят километров в час, держа высоту две тысячи метров.
      - А где Тан? - спустя некоторое время спросила Флер.
      - Остался там. В самолет не сел.
      Почему-то Флер этого и ожидала. Поскольку возвращаться все равно было уже поздно, она заставила себя о нем не думать. Если ей удастся выжить, когда-нибудь она вернется за Таном Убу, но пока что он был предоставлен самому себе.
      Стоя на площадке у лифта, Тан смотрел, как огромный неуклюжий планер развернулся над морем и исчез над материком. Тан проверил револьвер, ощутил тяжесть патронов в кармане и отправился на лифте вниз.
      Глава 12
      В зеленеющем свете клонящегося к вечеру дня в кустарниках, подходящих к самому берегу реки, эхом отдавался сонный крик калантера. Кровавые мекноты, цветы муссонов, распустились алым изобилием, и их островки под глоб-глобами и кустами джика почти сливались в сплошной ковер.
      В рощах лискалов ветви были усеяны серо-голубыми цветами, вокруг них жужжали насекомые. На лугах выискивали себе корм сверкающие хитины с зелеными ободками. Нежно-оливковый свет Бени слегка затенялся несколькими полосками высоких перистых облаков на безоблачном сине-зеленом небосводе. Освеженная муссонными дождями природа оживала. У корней деревьев велись брачные игры грызунов, с сумерками наступала пора сармер маке. В прозрачном воздухе отчетливо виднелись темные силуэты гор, недвижные и спокойные.
      В рощах лискалов шла охота на гзанов - стадо из шести взрослых особей и стольких же детенышей. Воздух был напоен мускусным ароматом серо-голубых цветов, однако Бг Рва, периодически останавливаясь и припадая чутким носом к земле, ни разу не сбился со следа. В нескольких километрах отсюда, на водопое у реки, они нашли помет гзанов, и теперь охотники быстро нагоняли стадо, беззвучно проскальзывая по открытым участкам и замирая на мгновения за стволом каждого дерева.
      Рва почувствовал, что впереди что-то движется. Он подал сигнал, и Лавин, с арбалетом, заряженным обоймой ромбовидных стрел, крабьим движением соскользнул вбок с тропы под небольшое скрюченное дерево джика. Рва скрылся в кустах по другую сторону тропы.
      Вожак стада, матерый бык, быстрым шагом вошел в поле зрения чуть поодаль, ближе к берегу. Он явно почуял близкую опасность и теперь нервничал. Остановившись, он понюхал воздух, но охотники находились от него с подветренной стороны. Это был великолепный экземпляр: наспинные пластины уже полностью развились, позвоночник отмечен был багряными шипами, тяжелые носовые короны свидетельствовали о владении большим гаремом.
      Охотники стали ждать - они не собирались нападать на такого быка, огромного двухтонного бегемота, да он им был и ни к чему. Убанкини заказала жирного теленка, весом не более пары сотен фунтов, чтобы отбивные на ее особенном очаге получились на славу.
      Позади плелись шесть маленьких телят, сдерживавших все стадо, из-за чего и нервничал бык-вожак. Потеря одного только облегчила бы путь всем остальным. Возможно, двое могли бы пережить следующий муссонный период и стать взрослыми скорее, чем остальные. Именно так подумал Бг Рва, прежде чем решил преследовать стадо.
      У следующего водопоя вдоль по берегу бык исчез в зарослях глоб-глоба.
      - Он сейчас в засаде. Нас дожидается.
      Лавин кивнул и направился к воде, беззвучно скользнул в воду и так же беззвучно поплыл, как гигантский сармер маке, держа над водой арбалет и коммуникатор.
      Рва взял выше, обходя затаившегося в зарослях быка, нетерпеливо дожидающегося появления врагов, чтобы атаковать и растоптать их.
      Стадо они обнаружили на небольшом лужке, окруженном широкой излучиной реки.
      Пока телята резвились, пять самок, среди них пара стельных, паслись в сочной траве. Рва скользнул в заросли кустарника, отрезая путь к бегству. Лавин занял позицию у берега, замаскировавшись в поросшем тростником болотце, и взял арбалет на изготовку.
      Рва стрелой выскочил из укрытия - черта темного меха на цветном бархате луга. Гзаны в то же мгновение метнулись к берегу реки, но, добежав до него, вынуждены были повернуть вправо, навстречу стремительно приближающемуся Рва.
      Все произошло в одно мгновение. Рва подбежал достаточно близко, чтобы перехватить передовую самку, но замедлил шаг, удовлетворенный тем, что смог бы добыть гзана, если бы в том была необходимость. Даже без помощи кифкета.
      Но стадо уже недосчитывалось одного теленка. Небольшой самец лежал у самого берега. Из горла и из бока его торчали три стрелы. Рва заметил, что теленок был самым толстым из всех, самым упитанным и наверняка стал бы добычей нахри или гигантской кошки. Не ускользнула от его внимания и меткость стрельбы. Стрела Лавина Фандина, как и всегда, точно нашла цель.
      Часом позднее они выбрались из чащи с набитыми свежей телятиной рюкзаками и обнаружили дремлющего пилота Грюнесса там же, где его и оставили, - рядом с аппаратом на воздушной подушке.
      - Эй, пилот, не хочешь перекусить вместе с нами? Вытерпев самую скучную часть охоты, ты заслужил себе место на пиру.
      Грюнесс, довольный перепавшим ему мирным днем в лесу, с радостью принял приглашение. Попировать вместе с фейнами во дворе усадьбы - такой чести удостаивались немногие из людей.
      - Рва, ты думаешь, Убанкини обрадуется, увидев пилота у себя дома?
      Рва напустил на себя сокрушенный вид.
      - Думаю, она будет просто в восторге! Она хочет узнать все о самолетах и давно уже требовала привести в гости какого-нибудь пилота. Может быть, она и сама захочет на пилота выучиться.
      Лавин усмехнулся от мысли о том, что Убанкини, родоначальница четырех выводков, захочет полетать на самолете с вертикальным взлетом. Даже Рва содрогался при виде этих штуковин - он не любил полетов на аэростатах импи.
      Подпрыгивая на воздушной подушке, они направились обратно в деревню Брелкилк, гораздо больше похожую на ухоженный лес, чем на любое поселение людей. Двор Убанкини был огорожен частоколом из деревьев-остролистов, и им пришлось продираться сквозь них, пока они не достигли недавно выстроенной продолговатой хижины. Со времени встречи на Стройнз-Рок Рва выстроил уже целый комплекс навесов и складов. Строил он их в традиционной манере, подрезая и подгоняя джиковые балки и стенные столбы, пока детеныши плели циновки из волокна древесной коры и листьев глоб-глоба, а затем обмазывали их глиной и обжигали на углях до крепости камня. Пытаясь заставить четвертый выводок Убанкини - троих диких мальчишек и пару надменных девчонок - работать как следует. Рва чуть из себя не выходил. Но все же, почти по расписанию, хижина была построена - вместе с навесами для лошадей Убанкини и складами. Старые строения пошли на дрова.
      Убанкини созвала на пиршество множество родственников Рва и вместе со своими детенышами трудилась весь день не покладая рук, разделывая кучи семян, орехов и фруктов для салатов и самых разных видов кулинарной обработки.
      Убанкини придирчиво осмотрела доставленную добычу, ощупывая окорока и заглядывая в зубы теленка. Придраться было не к чему. Конечно, она поблагодарила Бг Рва за отличный выбор. Телятина была тут же разделана и подготовлена для жаренья. Грюнесса пригласили выкурить трубку теозинта и выпить крепкой гвассы со старейшинами семьи Рва, как только с обычным ритуалом и шутками разожгли костер. По торжественному случаю мужчины-фейны были одеты в длинные, до земли, передники, называвшиеся дмембль, и у каждого был кифкет, отвечающий его имени и месту в роду. Ножны кифкетов были украшены прихотливыми орнаментами и эмблемами ритуальных фетишей.
      Грюнесс, окруженный огромными высокими фейнами, чувствовал себя как эльф среди великанов, но принял трубку, когда очередь дошла до него, и, собравшись с духом, сделал глоток гвассы. Он опорожнил кубок до дна, и в то же мгновение по его телу распространилось приятное тепло. Затем он наполнил легкие дымом теозинта и постепенно начал понимать шутки и насмешливые замечания, которыми перебрасывались друг с другом мужчины.
      Кто-то поинтересовался у него, почему люди зачастую бывают вегетарианцами, и Грюнесс попытался ответить, признав, что и сам вегетарианец. Его ответы вряд ли удовлетворили фейнов из рода Рва, и каждый так или иначе высказался о непостижимости людских путей.
      Пока все пили гвассу, пламя ярко сверкало, а когда оно затухло, Убанкини и Бг Рва уложили на круглую решетку, установленную над тлеющими угольями, котлеты, бифштексы и отбивные из мяса гзана. Для вегетарианцев было приготовлено множество блюд с салатами и кушаньями из овощей, и Грюнесс быстро наполнил свою тарелку, а затем присоединился к остальным, сидящим вокруг костра.
      Убанкини руководила трапезой, сидя у кувшина с гвассой - традиционное место хозяйки двора, где идет пир. Она управляла потоками гвассы и предохраняла от чрезмерности тех, кто склонен был хватить лишку. Лавин Фандин сидел рядом с ней, на почетном месте для уважаемых гостей.
      Гросс Рва, старейший из дядей Убанкини, мсее для всех остальных, был потрясен чем-то увиденным по телевизору, который его дочь Фиулили получила от своего возлюбленного. Через костер он обратился к Лавину:
      - Это верно, что фейну понять человека гораздо труднее, чем человеку фейна. Мы ведем правильную жизнь, которой жили и наши предки, мы охотимся, ибо в этом состоит наше предназначение. Поэтому нас не так много - всего две сотни бакванов фейнов во всем мире, или, если считать по-вашему, чуть больше миллиона. Наша жизнь проста, но люди ведут жизнь, которую адепты называют жизнью "теней" - как запертые в стойле животные, лишенные возможности видеть небо. Они лишены света, они блуждают в великой тьме между планетами, они эксплуатируют планету ради собственной выгоды - кроме тех друзей фейнов, с которыми мы живем как один род.
      Мне случалось читать, что прежде и люди были охотниками, возможно, как и мы сами, и должен добавить, что я - десятый среди Гросс Рва, который умеет читать, и этому мы научились у людей, хотя адепты и утверждают, будто некогда и сами фейны умели читать или расшифровывать древние тексты тайного знания. Но с Махгарой - с Исходом - все эти знания стали увядать, и к тому времени, когда лапы наши ступили на поверхность вот этого мира, все было забыто окончательно. Потому что истинная жизнь, жизнь духа, всегда должна быть жизнью деревьев и звезд. Чтобы можно было ходить под ними и взирать на Славу, в которой растворился Создатель.
      Бг Рва закашлялся. Гросс Рва был потрясающе говорливым мсее из мсее.
      - Да, так вот, как я и сказал, мне доводилось читал о пристрастии людей к охоте, но теперь я увидел, что они вытворяют в лесах близ Побережья, что называют "охотой" они и что я бы никогда не стал называть этим словом. У моей крошки Фиулили есть один из этих чертовых ящиков, к которому она привыкла в Гато, и я видел эту "охоту" - люди уходят в леса на машинах, вооруженные современнейшим оружием, чтобы охотиться на зверей вроде нахри или гнирров, или даже на вудвосов. Дичь нужна им только в качестве трофеев - мясо у этого зверья несъедобное, и нет никакого проку охотиться на них, если только они не угрожают твоей жизни. И вот тогда я удивился и продолжаю удивляться до сих пор: почему они делают вещи, которые кажутся столь неестественными?
      У многих затрепетали хвосты - сама идея об охоте на вудвосов казалась фейнам совершенно немыслимой.
      Голос Убанкини заглушил ропот.
      - Все мы помним, - сказала она, - как они пришли сюда, чтобы охотиться на фейнов - убивать их и забирать себе только лишь шкуры. Никогда не охотились они, соблюдая милосердие по отношению к планете - но всегда использовали современнейшее оружие. Они были истинной антижизнью, нарушителями благодати и осквернителями Всего Сущего. Но нам повезло - к тому времени здесь уже жили иные люди, друзья фейнов, долгоживущие, те, кто встал на нашу сторону.
      Грюнесс весь раздулся от гордости. Неровный свет костра играл бликами на сморщенном лице и выдававшейся вперед пасти Убанкини, мерцали в его свете желтые кружки ее ясных глаз. Стекающий с отбивных жир потрескивал в костре. Сидящие у костра разобрали мясо, и Убанкини пустила по кругу новый кувшин с гвассой.
      Кончик хвоста старого Гросса трепетал дольше других, наконец старейшина произнес:
      - Они помогли нам своим оружием и не щадили собственной крови, и теперь между друзьями фейнов и жителями Побережья - лишь взаимная ненависть и смерть. Как я уже говорил и скажу еще раз, это верно, что фейны должны изо всех сил стараться понять людей; человеку понять фейна намного проще.
      Лавин отложил в сторону обглоданную кость и вытер губы. Старина Гросс, слегка соперничавший с Бг Рва за превосходство в роду Рва, ждал публичного ответа.
      - Это верно, мсее, в самом деле трудно постичь людей - ибо они подобны великой Ирурупуп, в то время как фейны - реке Абзен, где-нибудь у Серых скал по весне, когда ее можно запросто перешагнуть, не замочив при этом ноги. Фейны - одноцветная нить в ткацком станке Всего Сущего, а люди - это миллионы бакванов цветов, и они отличны друг от друга и все же одинаковы.
      Что же касается так называемой охоты, которой занимаются прибрежники, то они - отнюдь не все человечество. Далеко не все люди стали бы так охотиться, особенно те из них, которые живут истинной жизнью, жизнью духа, как и фейны, на протяжении сотен лет. И хотя это еще даже не бакван - шесть тысяч лет, но человечество - это поток, огромная река, взрывающаяся наводнениями, отдельные капельки которой просто невозможно сосчитать, поскольку возьми ты бакваны и бакваны бакванов - и это все равно гораздо меньше, чем живет в мире людей... Но хотя человечество огромно по численности, оно по возрасту ничтожно. Фейнам уже больше десяти тысяч бакванов лет, в то время как человечество на родной планете прожило не более пяти сотен бакванов.
      Люди - это дети восприятия, они обладают огромной силой, но очень слабыми навыками самоконтроля. В этом смысле они прямая противоположность фейнам, и они сами о себе мало знают. Но что верно, то верно - когда-то мы охотились, как фейны, только ради пищи. Охота была лишь частью нашей жизни, точно так же, как это всегда было у фейнов. В этом, как лично я верю, мы видим смысл миропорядка, распространяющегося на огромные расстояния между мирами. Формообразование использует одни и те же стихии, управляется едиными принципами, происходит в идентичных процессах и развивается похожими способами. Но внутри Всего, кроме сходства, всегда существуют и различия. Человечество стремилось распространяться в пространстве, разведывать Вселенную в поисках новых миров. Здесь, на Фенрилле, некоторые люди стали друзьями фейнов. Теперь здесь появились и другие люди, но они принесли с собой образ жизни принадлежащих людям планет, ничего не зная ни о фейнах, ни о Фенрилле. Поскольку они ограниченны, поскольку живут лишь ради лекарства продления жизни, постольку в их жизни нет места духу, а города их существуют лишь ради развлечений - и ради убийств. Эта так называемая охота - лишь еще одна форма бегства от самих себя. Они называют ее спортом, но все это чепуха, далеко не все люди стали бы так охотиться. Я считаю, что это просто насмешка над истинной охотой.
      По голосу Лавина каждый мог догадаться, что говорит тот абсолютно искренне. Грюнесс пожалел даже, что сам является человеком, - настолько отвратительными показались ему прибрежники.
      Лавин снова заговорил, и теперь уже в его голосе не столь отчетливо слышался гнев.
      - Но в этом есть и другая сторона - некоторые из людей уходят на охоту в джунгли, вооруженные лишь луком или винтовкой. Они не боятся руки вудвоса, охотясь на нахри и гнирров - эти зверюги столь сильны, опасны и свирепы, что сражение с ними - настоящее испытание для любого. Человечество - молодая раса, и люди еще способны испытывать азарт во время охоты. Но сколько фейнов, будь они людьми, стали бы охотиться в одиночку в великих лесах?
      Глаза слушателей расширились, старому Гроссу стало слегка неловко.
      - Сами видите, что они идут на огромный риск ради того, что считают доблестью, и, возможно, в этом есть правда.
      Что и говорить - каждый детеныш рвался поохотиться в нехоженом лесу с одним лишь луком и кифкетом. Презирающий опасности Обвод, старший отпрыск Убанкини в четвертом выводке, решил вмешаться:
      - А что же страшного в длинноногом вудвосе? Ему фейна не поймать. Лавин сухо усмехнулся:
      - Пока что Обвод бегает от длинноногих только пешком под стол. Хотелось бы мне быть здесь, когда Обвод нахально пройдет среди вудвосовых деревьев, не испытывая страха.
      Убанкини засмеялась, благодаря господина Лавина за то, как умело он свел на нет попытку Гросса затеять риффчесс.
      - Скоро этот день наступит для моего милого, пухленького Обвода, и он побежит от длинноногих, в год муссона увидите, как он шагнет в лес. А может, еще до начала дождей. Судя по тому, как он докучает женщинам, ему уже давно пора в лес.
      Бг Рва вынес бочонок с домашним пивом, сваренным самой Убанкини, и пустил его по кругу.
      Лавин уже успел осушить первую кружку пива, когда его коммуникатор пронзительно завизжал в режиме тревоги. Он передал сообщение, транслированное из форта Треснувшей Скалы боевому компьютеру платформы на воздушной подушке.
      В долине Сприк высадились космические пехотинцы, и теперь вокруг Сприк-Холда шли тяжелые бои. Над всей планетой повисли в боевых порядках орбитальные истребители, мощные датчики принялись прощупывать системы безопасности компьютеров, на всем континенте разгоралась война.
      Новость быстро облетела сидящих у костра. Извинившись перед Убанкини, Лавин покинул ее в сопровождении Грюнесса и Бг Рва. Остальные члены клана Рва, нейлики Второго импи, тоже стали вскоре расходиться, спеша на свои посты.
      Глава 13
      Война в горных экваториальных долинах началась с того, что Космические Силы провели разведку боем обороны горцев, пытаясь нащупать слабые места.
      Силы противников были неравны - так по крайней мере казалось вначале. Космический Флот с технологиями тридцать первого века настолько очевидно превосходил армии кланов, что высшее командование на борту "Гагарина" было твердо уверено в скором и победоносном завершении конфликта. Боевые корабли перешли на низкие орбиты, чтобы развернуть эскадрильи орбитальных истребителей, а затем забрать их обратно. С борта "Гагарина" стартовало несколько посадочных модулей с космической пехотой, которой предстояло провести рейды в долинах.
      Огромное количество зондов, датчиков, передатчиков одновременно заработало над горами во всю свою мощь. Вскоре компьютеры "Гагарина" стали перерабатывать потоки данных. Мощные пучки заряженных частиц вывели из строя всю защитную электронику оборонявшихся и ослепили их радары. В некоторых долинах мощные пучки и качество разведки Космических Сил оказались неприятной неожиданностью. Компьютеры, радары, оборудование связи - все это вскоре превратилось в бесполезные груды дымящегося пластика.
      Успешность действий подразделений космических пехотинцев сильно отличалась от места к месту. В Багряной долине Чунга Им Тен Чунг со своим импи Двенадцати Ветров оказался запертым у входа в ущелье. Одиннадцать десантных модулей с космическими пехотинцами свалились на него в классическом маневре "падающего квадрата". После массированного огня на подавление с борта "Гагарина" и налета орбитальных самолетов от огромной крепости Чунга на горе Болун осталась лишь груда дымящихся развалин.
      Лишенный поддержки артиллерии и прикрытия с воздуха, импи Двенадцати Ветров был вынужден вступить в бой с космическими пехотинцами в непроходимых зарослях джика. Понеся огромные потери и оставив на поле боя несколько сотен убитых фейнов, потрепанный импи отступил и укрылся в пещерах Глэй.
      Оставшиеся победителями пехотинцы перестроились и в бронескафандрах, стометровыми прыжками направились к небольшой крепости Тилэ, которая служила штаб-квартирой Им Тен Чунга.
      Защитники приготовились к бою, однако возникшие невесть откуда орбитальные истребители заставили их орудия замолчать. Пехотинцы прорвали жидкий заслон фейнов и подступили к железобетонным стенам. Затем они содрали уцелевшие внешние экраны и уложили ранцевые заряды пластиковой взрывчатки у основания главной башни. Все было кончено за несколько минут. Стены не выдержали, и рухнувшая башня похоронила под собой масс-энергетическую пушку. Захватив множество пленных, пехотинцы неспешной походкой отошли к месту сбора.
      Вскоре небо на востоке озарилось резким светом нового солнца - прямо на них опустился тяжелый шаттл. Пока в небе проносилась еще одна эскадрилья орбитальных истребителей, разрывая воздух, как гигантские бичи, пехотинцы быстро погрузились в шаттл и умчались в небеса на двенадцати g.
      На горе Гато шло ожесточенное сражение между третьим батальоном космических пехотинцев мощностью шестьсот пятьдесят единиц и Девятым, Десятым, Четвертым и Двенадцатым импи Гато. Временами битва длилась целый час, прежде чем пехотинцы отступали, чтобы уйти от медленно окружавшей их цепи подразделений фейнов и поддерживавшего их артиллерийского огня. На пустоши Северная Уип, вне зоны поражения масс-энергетических пушек горы Гато, они перегруппировались в новые боевые порядки.
      На третий день войны "Гагарин" отошел к югу от экватора и очистил Абзенскую долину от всех незащищенных радаров. Россыпь ядерных боеголовок взорвалась в космическом пространстве, за пределами атмосферы, но электромагнитные импульсы взрывов сожгли бросками напряжения всю неэкранированную электронику в долине.
      Затем над горизонтом пронесся "Креси" и выпустил эскадрилью орбитальных истребителей, которые пронеслись над долиной на скорости, составлявшей сорок процентов от орбитальной, оставив после себя след из оранжевых шаровых молний, незамолкающего эха сверхзвуковых ударных волн и спиралевидных облаков дыма, медленно поднимающихся над долиной.
      - Ну, собирайтесь с духом, - сказал Лавин Фандин, наблюдая за грейфером, крутившимся по крепости Треснувшей Скалы, создавая защитный барьер от ударных волн толщиной восемь метров. Под огнем противника весь форт содрогался, слегка покачиваясь, смещаясь по водоносному слою и отдавая большую часть полученной энергии.
      В верхних слоях атмосферы уже оставили огненные росчерки десантные аппараты Космического Флота. Вскоре парашюты пехотинцев и боевых роботов покрыли все небо над Абзеном. Уязвимые антенны радаров непрерывно отслеживали медленно спускающееся облако парашютов, помех и ловушек. Поток данных устремился в компьютеры Треснувшей Скалы, выискивавшие в этой мещанине реальные цели.
      А на поверхности, над компьютерами, укрытыми в полостях Фарадея внутри скального вещества на глубине нескольких сотен метров, Лавин Фандин смотрел, как пронесшиеся в последний раз над крепостью орбитальные истребители начали набирать высоту, возвращаясь на прежнюю орбиту. В тот же миг он привел в действие грейфер, Взревели моторы, и три тысячи тонн железобетона мягко повернулись, а внешние щиты поднялись, словно забрало шлема, открывая сердце крепости - многоствольную масс-энергетическую пушку. В большой центральной шахте завизжали, словно демоны горы, магнитные ворота, и гидравлика плавно подняла пушку в башню.
      Работу пушки, которая по командам с компьютера обрушила на снижающегося врага град картечи, снарядов и конусов трассеров, выдавали лишь удары по цели. Скорострельность была такова, что миллионы их в течение одной секунды слились в сплошной оглушающий рев.
      Над стенами гор пронеслась новая волна самолетов, и из их фюзеляжей вылетели ракеты. Железобетонный щит повернулся снова. Вся крепость задрожала от непрерывной череды взрывов. Когда пушку снова можно будет привести в боевое положение, пехотинцы окажутся уже на земле. Лавин и Бг Рва рванулись к лифтам. Пилот Грюнесс дожидался их на взлетной полосе, не глуша моторы, и еще через минуту они были уже в воздухе. Четыре посадочных модуля с космическими пехотинцами уже опустились в лесу Оранк поблизости от лугов Эббл, рядом с большим радаром и станцией связи у отмели Битараф.
      Пока Грюнесс вел машину, едва не срезая верхушки деревьев. Лавин напряженно вглядывался в экран радара, на котором в любое мгновение могла появиться засветка орбитального истребителя - от их инфракрасных датчиков у самолетов горцев не было никакой защиты. Лавин с растущим интересом изучал обстановку у Оранка. Роботы космических пехотинцев подавили связь и стали посылать в эфир дезинформацию.
      - Там есть всего одна цель, к которой они могут стремиться. Вопрос: как они нашли Битараф? Он ведь полностью скрыт, находится под скалами, вся информация о нем засекречена. Рва хмыкнул и насмешливо оскалил зубы:
      - Ты, наверное, забыл о тех штучках, которые я тебе показывал, - шпионские глаза. Они здесь повсюду.