Война за вечность (Война за вечность - 2)

      - Боже всемогущий, - только и смогла недоверчиво вымолвить Флер, чем вызвала немедленный гнев Армады.
      - И кощунствовать тоже незачем! Я знаю, кто ты, и знаю, что ты не веришь ни в Бога, ни в Духов. Ты вроде этих тупых прибрежников - не в том смысле, что ты такая же тупая, как они, но ты такая же безбожница! - И вдруг лицо Армады осветилось лучезарной улыбкой. - Да ладно, ты мне все равно нравишься, хотя будь ты на самом деле умна, то оставила бы меня там, где нашла, - на Взморье Любви.
      Они рассмеялись вместе. Между молодой аристократкой с Бутте Манор и тощей дипломаткой со скромным земным происхождением образовалась странная связь.
      Позднее Флер попыталась то ли защитить себя, то ли точнее сформулировать собственные взгляды - сама не вполне понимая что именно.
      - Понимаешь, ты должна все правильно представлять себе - я не коммунист, а социалист, а это разные вещи. - Армада покачала головой, но Флер продолжала:
      - Ты просто помни, что это вопрос крайностей. Если хочешь, вопрос той степени принуждения, которая должна быть применена к классу собственников, чтобы обеспечить разумное удовлетворение потребностей всех людей. Я лично всегда поддерживала идею смешанной экономики, находящейся под контролем выборной власти. Варианты централизованной экономики под управлением государства, которые ты имеешь в виду, остались в далеком прошлом. Они работали только во время войны, поскольку подавляли инициативу и права человека во имя необходимости. Это и не давало им развиваться. Нет, я верю в политические свободы, в свободу личности и определенный общественный контроль над жизненно важными секторами экономики.
      Глаза у Армады стали круглыми, как блюдца.
      - Ты что, в самом деле веришь в свободу? - спросила она таким оскорбительным тоном, что Флер горько подумала, как глубока пропасть непонимания между горцами и прибрежниками.
      - Да, - сказала она наконец утомленно, - я верю в свободу. Даже если мои взгляды в родной Системе в настоящее время критикуют.
      Армада с удивлением узнала о том, что среди масс рабов Социального Союза Земли жива идея свободы, в особенности политической свободы. Рогниус Кирк во время проповедей с кафедры церкви Христа-Космонавта Седьмого Дня рисовал Землю в совсем иных красках.
      - Ну хорошо, - спросила наконец Армада, - если там и в самом деле существовали свободы, как ты говоришь, почему же они теперь подвергаются нападкам?
      Флер вкратце поведала ей о кризисе Мирового Правительства, возникшем в связи с поставками хитинового протеина.
      Ответ Армады был вполне типичен для мышления горцев.
      - Почему же тогда не распределить его по справедливости? поинтересовалась она. - Или вообще отказаться от него и просто быть самими собой? Все равно его недостаточно, чтобы дать бессмертие всем, и нельзя добывать его больше, чем мы сейчас. У нас сейчас максимальная производительность.
      Когда Флер ответила. Армада погрузилась в долгое раздумье. Маячила перспектива войны с Космическими Силами, возможно, она уже шла, и ее семейство, ее народ оказался препятствием для остальной расы - горстка людей, стоящая между огромным человечеством и лекарством продления жизни, к которому оно неудержимо стремилось, Порыв ветра подбросил флайер, он качнулся и вывел Флер из мечтательных раздумий. Скоро - очень скоро - вызванная действием фарамола эйфория прошла, и она почувствовала, что силы покидают ее. До ее следующей вахты воды не будет, и нечем было смочить иссохший рот. Она подставила лицо ветру, надеясь хоть так получить немного влаги, - но тщетно. "Ой, что с моей кожей будет от обезвоживания!" - подумала Флер и тут же самой стало смешно: что толку беспокоиться из-за морщин, если следующего дня наверняка не пережить? "Сил уже не осталось, и мы наверняка сбились с курса. Иначе бы уже хоть что-то увидели..." Флер с почти физической болью подумала о проклятых, сводящих с ума и неуловимых горах. Куда они делись? Убегают и убегают за горизонт?
      Она открыла новый пакет с фарамолом и достала крупинку.
      Это было восхитительное вещество - неудивительно, что из-за него сражались миры. Флер заметила, что стала с нетерпением ждать очередного приема. Мягкое, прекрасное чувство контроля над собой, благополучия и силы вернулось сразу же, как только фарамол проник в кровь. Снова она забыла про боль и жажду. Но снова вернулось прежнее чувство вины, забавно - перед ней выросло лицо Тана Убу и его указующий перст. На этот раз Флер избавилась от него легче. Чтобы выжить, нужно принимать пурпурные зернышки. Другого способа нет.
      На пятые сутки путешествие стало настоящей пыткой. Армада и Флер были истощены, ремни и пластинки, удерживавшие их, впились в тело. На плечах и бедрах Армады пролежни превратились в язвы. У Флер не хватало сил даже повернуть штурвал - она оставила это компьютеру. В тот день им не удалось найти хорошего вечернего восходящего потока, чтобы подняться повыше для ночного планирующего полета. Еще задолго до рассвета им пришлось разрядить батареи, чтобы удержаться над огромным водным пространством, смутно маячившим внизу в лунном свете, а затем начать крутить педали, отчаянно напрягая уставшие ноги и выжимая из обессиленных тел все, что можно.
      С первыми лучами рассвета они обнаружили, что барахтаются над самой верхушкой поросшего лесом холма. Рельеф изменился, однако в предрассветной мгле трудно было сказать как именно. Впереди находился еще один холм, и в низких рваных облаках прятались верхушки нескольких высоких деревьев. Крутя педали изо всех сил, Флер видела, что им предстоит зацепить верхние ветви. Маячившие впереди темные контуры возносились над окрестным лесом на три сотни метров, и черные ветви готовы были вцепиться. Флер почувствовала, как замерло сердце. Вместе с Армадой они нажали на педали; малейшее касание о ветви - и крошечный аппаратик неизбежно рухнул бы вниз.
      И тут стало ясно, что Флер полностью исчерпала силы. Даже фарамол не мог заставить ее ноги крутить педали, и, хотя Армада крутила пропеллер, они не набирали высоту, хотя и не теряли, но этого было явно недостаточно.
      Вдруг из глотки Флер вырвался рев, крик вызова, хоть и на высоких нотах, это открылись скрытые резервы, которых она и подозревать у себя не могла. Крик ее слился с воем Армады, и обе они, вопя, как коты в драке, как-то увеличили скорость. Но деревья приближались, и вдруг в последний момент порыв попутного ветра подбросил их на несколько спасительных метров.
      Оказавшись снова над деревьями, они пересекли затем ущелье, в гранитных стенах которого стремился к Ирурупуп один из его огромных притоков. Небо стало светлее, и вскоре заработали солнечные батареи на крыльях.
      ***
      Весь тоскливый восьмой день Флер не сводила глаз с горизонта на севере, выискивая хоть какие-нибудь признаки гор, - но не видела ничего, кроме леса, и ни о чем не могла думать, как только о пульсирующей боли в тех местах, где тело ее опиралось на провонявшую обивку. Попытки подвинуться или повернуться не помогали - непрерывная боль не утихала. И во сне, и наяву, а чаще между явью и сном висящая в аппарате Флер чувствовала, что горизонт их дразнит. В ее тюремной камере было так тесно, что ни коснуться ног и ни почесаться, но решетку можно было выломать голыми руками, а за ней манил к себе бескрайний зеленый мир.
      Когда Бени в очередной раз начало клониться к горизонту, они принялись выискивать кружащих в восходящих потоках стервятников. В очередной раз поднялись они в более холодный воздух в лучах уже меркнущего света, и когда флайер выбросило из термального потока вверх, Армада заметила на горизонте на севере яркие зазубрины, от которых все еще отражались лучи Бени.
      - Смотри, - хрипло прошептала она трясущейся от холода Флер, ослабевшей и больной. - Это вершина горы Фандан - мы почти у цели.
      Однако когда Флер подняла голову, последние отблески уже исчезли, и лишь тусклый свет Бледной Луны, уже высоко поднявшейся на востоке, освещал горизонт.
      На десятый день кончилась вода, а от запасов фарамола осталась половина. Обе женщины были на грани забытья. Флер не могла больше поднять голову, и Армада, явно более сильная, стала беспокоиться, не задохнется ли ее спутница, уткнувшись лицом в обивку. Но разбудить Флер было невозможно, а Армада не могла тратить силы ни на что, кроме управления аппаратом.
      Теперь они умирали, на десять дней отодвинув с помощью фарамола свою судьбу. Горы - прекрасные бело-голубые складчатые громадины - перестали дразнить их издали, как делали весь девятый день, оставаясь на бесконечном неясном горизонте. Они явно выросли в размерах, приняв очертания огромной стены экваториального хребта, где вздымались почти на двадцатикилометровую высоту такие вершины, как Олд-Сприк и Маунт-Стэнли.
      К полудню они летели между заросшими лесом отрогами, и Армада стала думать, где попробовать сесть. У нее и Флер уже двадцать четыре часа не было ни капли воды, и за десятидневную голодовку они ослабели настолько, что не в силах были бы после посадки искать воду. Армада решила лететь, пока не покажется вода, - если не начнет терять сознание.
      Во второй половине дня они пролетели сквозь облако тумана, а когда вышли из него, местность неузнаваемо изменилась. Бесконечные джунгли уступили место голым, лишенным растительности скалам, напоминавшим исполинские клешни самой планеты, прорвавшие собой сплошной лесной ковер. Стали появляться протяженные хребты, крутые склоны и нагорья. Они вошли в широкую горную долину, над ними высились скальные стены, а еще дальше величественные горные хребты терялись в безбрежной синеве.
      Глава 15
      Во тьме ветрового святилища не звучали в ту ночь песни. Адепты, созванные со всех долин экваториального высокогорья планеты, тесно сгрудились у основной трубы. Перед ними, освещенная глоподами, стояла Справедливая Фандан. За ней встали представители остальных кланов. Она заговорила:
      - Соразмерно этой планете и по благоволению Аризелей тки Фенрилль наши семейства поселились здесь и стали процветать - бок о бок с ау фейнами. Истинно - мы одно с вами и со всей планетой.
      Справедливая замолчала. Послышалось одобрительное перешептывание.
      - Но теперь перед нами встала великая угроза. Мощь, превышающая нашу, заполнила небеса и собирается опустошить наши долины. Я побывала на самой Красной Луне... - послышались изумленные вздохи и перешептывание, - и изучила ту силу, которая угрожает нам всем. Увидев ее, пришла к выводу, что было бы глупо открыто встать на ее пути, если это не будет абсолютно неизбежно. У нас не хватит военной силы, чтобы победить противника, и потому нам остается либо погибнуть с оружием в руках, либо покориться, либо бежать.
      Вновь послышался оживленный шепот. Глаза адептов яркими желтыми звездами сияли в плотной толпе, обступившей стоящую в центре стройную фигуру Справедливой и не сводящей с нее глаз.
      - Лишь наша гордость - гордость людей и фейнов - может понудить нас встать на защиту и погибнуть в наших долинах, и если другого выхода и в самом деле нет, то я предпочла бы смерть. Однако нет неизбежности в таком суровом решении. Если мы уйдем из долин и найдем убежища в глубоком лесу, противник не обнаружит целей для удара, и через некоторое время, как я верю, ему придется вести переговоры.
      Справедливая сделала глубокий вдох.
      - Поэтому сегодня ночью я отправляю приказ всем командирам долины Фандан. Мы отступим в лес. - Ее голос стал громче, в нем прозвучала нотка вызова. Через сорок дней мы встретимся на вершинах Махра. Хотят ли фейны быть с нами?
      Колебаний не было. Адепты взвыли в знак согласия, и звуки их трелей долгим эхом отразились в трубе.
      Хитиновая команда Южного Митилиокса возвращалась в район сбора. Весь этот мрачный день они устраняли повреждения, оставшиеся после налета огромного боевого отряда. Было разрушено много построенных гнезд - их вскрывали динамитом, и в толщу визиревой массы вгрызались замораживающие машины. То, что после этого оставалось в гнездах, уничтожалось газами, чтобы обезопасить людей. Взорванные гнезда торчали безобразными язвами посреди зеленого ковра долины.
      Члены команды, одетые в традиционные краги из тонкой кожи гзана и хлопчатобумажные рубашки с зелеными полосами, занимались в основном закладкой новых гнезд, внося в них молодых королев подвида Слэйд-Маунтин-Грин, который хорошо себя зарекомендовал в смешанных Митилиокских лесах. Однако годы пройдут, пока королевы произведут огромное потомство, необходимое для поддержания жизни полного хитинового гнезда со всеми его кастами рабочих, воинов и мыслителей.
      Было и несколько опасных моментов при подавлении старых разрушенных гнезд, в которых королевы выжили и смогли собрать вокруг себя воинов. Кое-где были гнезда, не замеченные захватчиками; эти гнезда наблюдали устроенный людьми погром от начала до конца, и теперь их подозрительность переросла в паранойю. И здесь были случаи, требовавшие высшего искусства, - случаи, о которых старые заклинатели хитина любят рассказывать благоговейно внимающим новичкам. Рассказывать, как спускаются обнаженными прямо в гнездо по главному стволу, подвергая себя опасности мучительной смерти по малейшей прихоти медленного, настороженного разума гнезда, пытаясь восстановить эмоциональный контакт и вновь добиться доверия со стороны коллективного разума визиревой массы.
      Но более всего осложняло задачу то, что дело приходилось иметь с королевами. Тщеславные, высокомерные, полуразумные, но имеющие различное с общим разумом гнезда сознание, королевы бывали очень злобными. Коллективный разум визирей был склонен к стабильности и осознанному, свирепому и беспощадному эгоцентризму, доходившему до нарциссизма. Но даже самая грубая лесть не всегда могла спасти заклинателя от криков нестерпимой боли, причиненной по капризу королевы.
      Оказаться усыпанным хитиновыми воинами с жвалами размером в дюйм и такими же жалами - значило для заклинателя оказаться лицом к лицу с неописуемо ужасной и мучительной смертью. Выбраться из такого отчаянного положения могли лишь опытные заклинатели, обладавшие хитростью, коварством и умением успокоить разум насекомых, установив с ними эмоциональную, почти телепатическую связь, а такое умение вырабатывалось лишь длительной тренировкой. Чтобы обвести разум визирей вокруг пальца, заклинатель должен был полюбить его, использовать нежность и ласку, восхваление и лесть, обещать всевозможные лакомства - охапки лепестков джика и бочки спелых плодов глоб-глоба. Заклинатель должен был знать, когда идти вперед и начинать поглаживать визирей и предлагать плоды королевам, а когда притормозить и лишь умолять надменных насекомых о помощи.
      В команде Южного Митилиокса были сплошь ветераны, лучшие из лучших. Получая за свой труд определенный процент добытого фарамола, каждый из членов команды уже имел лекарства продления жизни не на одну тысячу лет. У некоторых были честолюбивые планы однажды бросить работу и эмигрировать к звездам. Другие, более скромные, намеревались выйти в отставку и дожить остаток дней в какой-нибудь необитаемой горной долине. Для заклинателя, имеющего в своем распоряжении десяток гнезд, будущее казалось не только безоблачным, но и бесконечным.
      Перейдя ручей Лэйр, команда увидела объект, медленно приближающийся к долине на высоте не более сотни метров. В напряженной обстановке ожидания возвращения космических пехотинцев переход к действию был мгновенным. Забравшись на деревья для лучшего обзора, заклинатели увидели, что аппарат опустился в лес на дальнем берегу реки Димпль. Они дали радиограмму в форт Треснувшей Скалы, там немедленно подняли по тревоге отряды фейнов и послали прочесать леса в поисках шпионов.
      Вскоре после этого из форта Треснувшей Скалы был вызван вертолет. Когда он возвратился на базу, Лавин Фандин покинул командный пункт и отправился в отсек срочной помощи лазарета. Туда доставили двух женщин, находившихся на борту флайера, - обе они были без сознания и истощены до последней степени. Доктор Олантер, высокий, как ссутулившаяся цапля, человек с острыми глазами, был поражен.
      - По правилам они должны были уже умереть. Обезвоживание зашло очень далеко, и я думаю, они не ели неделю или даже больше, но сильнее всего меня беспокоит именно обезвоживание.
      Лавин поднял стальной контейнер - единственный груз с планера, обнаруженного в зарослях глоб-глоба у реки Димпль.
      - В нем еще осталось примерно тринадцать граммов фарамола. Я полагаю, именно его они использовали вместо пищи. И разумеется, он стал намного легче.
      Олантер кивнул, поглаживая свою козлиную бородку цвета соли с перцем.
      - Да, конечно, видно множество симптомов острого отравления фарамолом. Возможно, в начале пути контейнер был полон. Если предположить, что всего он вмещает двадцать восемь граммов - что-то около одной унции в старых мерах, это могло бы объяснить некоторые последствия. Конечно, в этом случае они приняли его в тысячи раз больше допустимых доз. Забавно, но именно отравление фарамолом помогло им пережить обезвоживание.
      Внезапное появление Армады из голубой пустоты было для Лавина еще одним сюрпризом. Он-то было подумал, что, где бы она ни была, она там и останется до конца войны. И очень было удивительно ее появление вместе с Флер Кевилла, дипломатом с Земли. Как ни думай, а более невероятную пару спутников и представить себе нельзя.
      Проверив пульс Армады, Олантер поставил капельницу.
      - Что и говорить, сложения она просто атлетического. Она всегда была такой же сильной телом, как и духом. - Отчеты о состоянии Армады после предыдущего возвращения с Побережья Эс-икс Олантер никогда Лавину не показывал. - Полагаю, она будет жить, по крайней мере пока ее снова не занесет в этот богомерзкий город.
      Лавин кивнул с мрачным выражением на лице. Олантер накрыл Армаду простыней, выпрямился и сплел пальцы рук.
      - Знаете, жаль мне вас, молодой человек, - сказал он. - С этой дикаркой никому не справиться. Ваша задача совершенно безнадежна - так почему бы не отправить ее в школы Гато прямо сейчас? Сейчас, пока не поздно?
      Лавин неопределенно пожал плечами. Армада могла сделать все, что ей только в голову взбредет. В принципе он за нее в ответе, однако Олантер абсолютно прав - она действительно неуправляема. Но сам Лавин еще достаточно молод, чтобы симпатизировать ее необузданному нраву. Он сам чувствовал влекущие призывы Побережья Эс-икс и общества людей вне жестких рамок клана Фандан. Временами он тоже удирал из гор и проводил день-другой где-нибудь на острове Удовольствий или на яхте Мими Зизи. И кроме того, школ Гато больше не было, так что даже если бы она согласилась, отправить ее было бы некуда.
      - А что с другой?
      Они посмотрели на изнуренное тело Флер. От нее остались лишь кожа да кости, и кожа обтягивала череп и скулы в смертельном объятии. Олантер взглянул на экран медицинского компьютера.
      - Эта пациентка постарше, ее биологический возраст где-то под сорок лет. За левым ухом имеется маленькая родинка. Учитывая возраст, состояние ее лучше, чем можно было бы ожидать. Однако не могу сказать с уверенностью, удастся ли ей выбраться. Она пробыла в коме как минимум двенадцать часов.
      - Когда их можно будет транспортировать?
      - Не ранее чем через сорок восемь часов, да и то лишь в случае крайней необходимости.
      Лавин помолчал немного, глядя в палату за спиной Олантера. Там было еще несколько пациентов.
      - Вы слышали о новом приказе Справедливой Фандан?
      - Да, меня проинформировали, - кивнул Олантер. - Все мы должны эвакуироваться в течение трех дней. Сегодня утром я собрал медиков и проинструктировал их. Лазарет форта Треснувшей Скалы будет готов к указанному времени.
      - Этих двух мы не будем трогать до самого последнего момента.
      - Разумеется. Им нужно как можно дольше отдохнуть. Вы знаете, мне приходилось лечить людей по всей этой планете, и в прибрежных городах, и в высокогорных долинах, однако я никогда прежде не бывал в лесной глуши. Должен признаться, мне одновременно и интересно, и тревожно. Как мы выживем в джунглях?
      Лавин улыбнулся:
      - Придется научиться осторожности. И там, внизу, можно жить. Нам придется быть осторожными, как гзаны, и свирепыми, как гнирры. Адепты помогут ускользнуть от вудвосов.
      Лавин повернулся и вышел, оставив доктора Олантера заниматься своими делами.
      Однако когда через несколько часов Армада вновь открыла глаза, первое, что она увидела, было лицо Лавина Фандина, стоявшего у больничной койки. Склонившись над небольшим компьютером, он сосредоточенно изучал медицинский диагноз. На нем был заляпанный камуфляж, ремень был увешан оружием и снаряжением, грязная обувь растоптана, и это было самое успокаивающее зрелище в мире.
      Она была жива. Нечто подобное Армада смутно подозревала и прежде, чувствуя, что лежит где-то на спине, ощущая мягкое прикосновение простыни. Но она не только была жива, но и попала на территорию Фанданов! Все-таки они не сбились с курса! Она попыталась радостно заорать, но губы ее были как резиновые, а онемелый язык совершенно не слушался. Из груди вылетел лишь печальный каркающий звук.
      Однако он привлек внимание Лавина. Он быстро обернулся, глаза его заблестели.
      - Ага, вот она, проснулась наконец и полностью в моей власти! Сообладательница рекорда по межгалактическим и трансконтинентальным перелетам на солнечной энергии! Придется сообщить на Землю, в институт Гиннесса.
      Он был разгневан и хотел держаться с ней сурово - это Армада поняла мгновенно. И потому ждала, не открывая глаз. Через минуту-другую он поостынет, как всегда. И в самом деле, когда она вновь открыла глаза, гроза уже прошла и на лице Лавина осталось лишь выражение неподдельного недоумения.
      - Ну? Ты, наверное, хочешь мне что-то рассказать?
      - Пожалуйста, Лавин, не сейчас.
      Это было трудно. Неужели он не может осознать, каких усилий стоит ей каждое слово?
      Он наклонился над ней и всунул в уголок рта трубку подачи воды, одарив ее при этом угрюмым взглядом из-под нахмуренных бровей.
      - Пожалуйста, - сказала она, - я не хотела бы говорить об этом.
      - О! - Он свел руки в замок и принялся вышагивать по комнате. - Ты не хотела бы говорить об этом! Отлично - но я хочу. Это противоречие легко разрешимо. Я буду говорить - а ты слушай. - Он резко обернулся и жестом указал на нее. - Ну так вот, ты вновь взяла самолет без разрешения и помчалась на Побережье Эс-икс. Не было тебя несколько недель, и я не знал о тебе абсолютно ничего, несмотря на все твои обещания. Насколько я знаю, ты могла погибнуть, ты могла плавать где-нибудь в глубоком синем море. Затем ты внезапно появляешься вновь, на три четверти мертвая, да еще на солнцелете планерного клуба Побережья Эс-икс. И ты думаешь, что сможешь уйти отсюда, ничего не сказав?
      Армада не могла позволить себе подавленного настроения - так замечательно было узнать, что она все-таки осталась жива! Одна зеленая полоска, марка Фандана, которая бросалась в глаза повсюду - на дверях, на мебели, на униформе сиделок, - была для нее, как маяк долгожданной свободы.
      - Я знаю, это прозвучит ужасно, но... - На мгновение она позволила самой себе излучить чувство любви к нему: так это было удивительно, чтобы он, Лавин, заботился о ней. Да, призналась она себе, не стоила она такой заботы.
      - Можешь объяснить? О да, уверен, что можешь. На этот раз тебе лучше было бы запастись уважительными причинами. Ты ведь понимаешь, что означает этот твой маленький тур в поисках приключений, не так ли? Мы не только вляпались в полномасштабную войну, так что теперь каждый самолет для нас - вопрос жизни и смерти, но вдобавок твой папаша каждый день сидит у меня на шее, требуя объяснить, почему о тебе ни слуху ни духу и когда я смогу дать ответ на этот вопрос.
      Самый момент был покаяться в содеянном, и Армада постаралась ничем не выдать своего ликования.
      - Ты знаешь. Лавин, мне так жаль, правда... Но я должна была отправиться туда. Понимаешь, это вопрос чести, а ты же знаешь, что для Бутте нет ничего важнее чести. Но теперь уже все позади, и больше я туда не вернусь.
      Брови Лавина вопросительно приподнялись.
      - Честно, я должна была... Ты бы на моем месте поступил точно так же. Лавин подавил улыбку.
      - Почему-то мне трудно в это поверить, но пока забудем. Отбросим эмоции и будем разумными. Только объясни - зачем ты решила поставить рекорд дальности на солнечном флайере и где ты нашла своего второго пилота?
      - Э-э... - Армада замялась. Слишком долго было бы рассказывать, к тому же об истинной причине говорить было нельзя. - Понимаешь, у нас просто не было иного выхода. Пришлось лететь на планере. Синдикат гнался за нами по пятам, и все аэропорты были под наблюдением... Кстати, ее зовут Флер Кевилла. Она говорила, что знакома с тобой, - это правда?
      - Да, - кивнул Лавин.
      - Ну так вот, синдикат нас поймал в ловушку, так что единственное, что нам оставалось, - это выкрасть планер с горы Отбитой Головы. Флер сначала не хотела лететь, но в конце концов передумала. Вероятно, без ее помощи мне бы это не удалось... Я полагаю, она слишком умна, чтобы хотеть умереть...
      Слова следовали друг за другом в беспорядке, и Армада понимала, что в них нет никакого смысла. Однако она подробно, насколько это было возможно, рассказала об их бегстве через весь город, пока не зашлась приступом кашля и вновь не припала к шлангу с водой. Лавин по-прежнему хмурился. Вскоре Армада вспомнила, о чем он упомянул мимоходом, и приподнялась на локте.
      - Слушай, что ты говорил про войну? Эта та самая война, о которой она мне твердила?
      - Да, боюсь, что так, и это не та война, где у нас может быть надежда на победу.
      - Что случилось?
      Как могли они проиграть - хитиновые короли Фенрилля?
      - Нет, ничего в этом нет эффектного - только непрерывные рейды космических пехотинцев и непрерывные бомбежки. Только небольшие удары, локальные разрушения - они методично, шаг за шагом уничтожают все наше оборудование. Космические пехотинцы передвигаются столь быстро, что нам очень редко удается нанести им ответный удар, да к тому же у них мощнейшая поддержка с воздуха, и мы не отваживаемся дать им сражение вне зоны досягаемости главных орудий. В некоторых местах разрушения очень серьезны, некоторые крепости полностью разрушены. Очень большие потери.
      - Но почему? Почему они начали эту войну?
      - Им нужны наши долины, они хотят полностью завладеть хитином - а мы им не нужны.
      - А фейны?
      - Они на нашей стороне. Справедливая попросила адептов Гато опросить фейнов. И фейны не видят шансов выжить под управлением Мирового Правительства. Они помнят времена власти прибрежников. Фейны помогут нам уйти глубоко в лес и оставить горы врагам. Как только хитин перестанет поступать на рынки, Мировому Правительству придется идти на переговоры, а не продолжать войну.
      - Ясно, значит, нужно сматываться отсюда как можно скорее. А как Флер? Пришла в себя?
      - Нет, она в фарамоловой коме. Олантер опасается возможных повреждений мозга.
      - О, дай Бог, чтобы все обошлось, она такая смелая! Она отлично держалась, когда мы уже думали, что погибли.
      Армада попыталась сесть, но была еще очень слаба и рухнула на койку.
      Лавин заботливо укрыл ее простыней.
      - Отдохни как следует, пока есть возможность Олантер сказал, что ты была на грани острого отравления фарамолом. Ты остановилась у самого предела, а она, очевидно, превысила лимит. Это, конечно, замечательный способ путешествовать, однако вряд ли доктор согласится со мной.
      Внезапно вспомнив что-то. Армада ощупала шею, но мешочка на ней не оказалось. Ее глаза округлились. Лавин усмехнулся:
      - Не волнуйся, в госпитале Треснувшей Скалы учитываются все личные вещи пациентов. А поскольку мешочек был, по сути дела, единственным твоим багажом, уверен, что ты сможешь найти его под своей койкой. Твое фарамоловое сокровище и чип памяти я спрятал в сейф у себя наверху, в крепости. Ты сможешь получить их, когда захочешь, хотя Олантер полагает, что ты не должна прикасаться к фарамолу как минимум год. Конечно, интересно, где ты столько раздобыла - его там было тринадцать граммов. Я затрудняюсь назвать его подлинную цену, рынок уже несколько дней в хаосе, однако она наверняка семизначная.
      Его усмешка взбесила ее.
      - Черт возьми, мне дорога моя честь!
      - Но надо ли было так далеко заходить? Я, конечно, понимаю - пылкая страсть и все такое...
      - Черт возьми, оставь меня в покое! Она была просто сумасшедшей, она всегда была такой и еще - изумительно красивой, хотя исхудала до костей. Лавин наклонился, достал из шкафчика маленький мешочек и подал его Армаде. Она крепко схватила его, как будто защищаясь. По крайней мере Ганвику она отомстила; в Вавилонском Синдикате клан Бутте не забудут.
      Сигнал коммуникатора заставил Лавина обернуться.
      - Да, Фандин слушает.
      Тихий голос сообщил зловещие новости: в непосредственной близости от них, в Рамальской долине действовали семь групп пехотинцев при поддержке боевых роботов и небольших флайеров с вертикальным взлетом. Молодой Прауд Фандан подвергся мощной атаке.
      - Я отправляюсь на командный пункт. Разыщите Нг Тунга и держите его на связи. - Он отключил коммуникатор. - У молодого Прауда серьезные проблемы. Своими силами ему не справиться.
      - И ты поможешь ему, если он по законам клана попросит о помощи?
      Лавин задумался, затем сухо усмехнулся:
      - Думаю, молодой Прауд предпочтет погибнуть, чем обратиться ко мне за помощью, но если все же решится - я подумаю. Черт возьми, вряд ли Брелкилки мне простят, если я упущу такую возможность - такой риффчесс, что вся их шайка будет год ходить с задранным носом.
      Оказавшись на командном пункте. Лавин быстро пробежал поступающую информацию из Рамальской долины, которую противник, очевидно, выбрал как слабое место, подходящее для массированного удара. За мощной бомбардировкой последовала высадка большого десанта, и теперь пехотинцы под прикрытием своих самолетов вертикального взлета шли на Башню Прауда.
      Молодой Прауд выставил на пути врага импи Рамаля. В чащах долины произошла жестокая, но не решающая схватка, а поскольку их авиация не давала работать самолетам молодого Прауда, пехотинцы, имея свободу маневра, просочились сквозь заслоны и засады фейнов с минимальными потерями. Молодой Прауд оказался запертым в своей башне вместе с тяжелым импи, который еще не восстановился после ошеломительного разгрома на пустоши Скраун-мур.