Перед выступлением Комавара тщательно осмотрел вооружение всех своих людей. У них были только луки и мечи. Еще у них должны быть ножи для обдирания шкур животных, они всегда их брали с собой. Такое вооружение годится для сражений в горах. Как бы ему хотелось, чтобы здесь сейчас оказался брат Суйюн. Его потрясающая способность наблюдать и все замечать очень пригодилась бы.

Комавара взял поводья и поднял лошадь. Кожаные подошвы не годились для прогулок по тающему снегу, но молодой господин решил дать отдохнуть кобыле. По пути Комавара внимательно изучал следы, оставленные варварами.

Случайно донесшиеся звуки лошадиного ржания помогли ему быстро найти узкую дорогу, которая вилась у подножия горы. Смутно Комавара припоминал эти места, но все-таки не был уверен в том, где находится.

Повсюду на снегу остались четкие следы копыт. И тут Комавара остановился от внезапной догадки. Варвары проезжали мимо него на лошадях, причем на очень хороших лошадях! Они держались в седле как жители Сэй — как местные разбойники. Лошадь не приспособлена к жизни в степи или пустыне, поэтому у варваров были выносливые пони.

— Варвары, — прошептал Комавара.

А он, советник правителя, оказался здесь, отрезанный от своих людей и заблудившийся.

Да это просто подарок для вождя варваров. Если бы они только узнали, что некто, знающий обо всех планах правителя, бродит по горам, они бы обыскали каждый клочок земли.

Тот господин Комавара, который дает советы правителю, знал, что поступил опрометчиво, но молодой господин, воспитанный в традициях севера, не мог не обратить внимания на опасность, угрожающую его провинции. О таком случае мечтали все мужчины Сэй — о таких подвигах слагались поэмы, при дворе исполнялись песни.

Из тумана доносился шум падающей воды, но насколько близко, невозможно определить. След варваров вдруг оборвался, но возобновился на широкой тропе среди высоких сосен и кедров. Очертания деревьев отчетливо проступали в белой мгле.

Как будто идешь сквозь облака, думал Комавара. И вдруг он оказался на деревянном мосту, переброшенном через узенькую речушку. Из небольшого водоема вытекал поток, обрушивающийся водопадом. Низвергающаяся вода походила на сгустившийся туман.

Налетевший ветер взъерошил гриву лошади, разорвал туман на причудливые фигуры. Теперь стала видна гранитная стена. Запах, исходивший от лошади, смешивался с запахом гниющих растений и талого снега.

Молодой господин отвел лошадь от моста, чтобы стук копыт не выдал их присутствия. Интересно, варвары устроят лагерь у воды? Он отвел лошадь еще на пять шагов и бросил поводья. Легкий ветерок образовал в тумане разрывы, похожие на зрачки быстро моргающих глаз. Это было все равно что смотреть сквозь раздуваемую ветром занавесь: вот ты видишь что-то, а вот все исчезло.

Комавара вернулся на мост, стараясь услышать что-либо помимо шума воды. Здесь следы терялись. Он догадался, что варвары в этом месте поили коней. Стараясь ступать как можно тише, молодой господин прошел через мост. Там следы возобновлялись, но места для лагеря было недостаточно. Комавара поступил как и варвары: напоил лошадь, напился сам, наполнил фляжку водой. Становилось все темнее и темнее, и скоро можно будет увидеть что-либо лишь в воображении. Комавара понимал, что придется сократить расстояние между ним и варварами, иначе он потеряет их в кромешной темноте.

С мыслью, что его люди найдут его, придется расстаться, говорил себе Комавара. Кроме того, тщетные надежды мешают принимать правильные решения. Он пришпорил лошадь, лук привязал к седлу, чтобы в правой руке теперь можно было держать меч. В таком густом тумане легко натолкнуться на кого-нибудь, даже не успев понять, что произошло.

Молодой господин поймал себя на мысли, что ему очень хотелось бы, чтобы рядом оказался брат Суйюн, как тогда в Гензи Горг и пустыне. Монаху-ботаисту, казалось, не нужны были глаза в темноте, и Комавара не сомневался, что и эта белая пелена стала бы для него не большей проблемой, чем ночь в пустыне. А еще Комавара подозревал, что наряду со сверхъестественным слухом Суйюн обладал способностью ощущать присутствие живых существ и чувствовать энергию Ши, что бы ни означало это слово.

Несмотря на опасность положения, внимание молодого господина притупилось. Он вдруг вспомнил о госпоже Нисиме и ее кузине Кицуре. С момента их прибытия в Сэй ему лишь однажды удалось поговорить с обеими дамами, но и это произвело на молодого человека большое впечатление. По сравнению с ними даже самые знатные дамы Сэй казались не слишком хорошо воспитанными простушками. Комавара теперь боялся, что, увидев по-настоящему прекрасно образованных и красивых дам, не сможет построить свою счастливую семейную жизнь с той, кого найдет себе в пару.

Очередной свалившийся ком мокрого снега вернул его к насущным проблемам. Следов варваров уже не было видно.

Все накрыла темнота. Комавара приник к земле, пытаясь нащупать след рукой, но обнаружил, что следы не просто не видны, а пропали вовсе. Откуда-то из тумана донеслось уханье совы, а затем шум взмахов мощных крыльев птицы. Ну должны же варвары оставить следы, рассуждал Комавара.

О Ботахара! А что, если он, ничего не видя из-за тумана, подошел к ним совсем близко? Юноша попытался оглядеться кругом и наполовину извлек меч из-за пояса, ведь варвары могли подкрасться в любой момент. Изо всех сил стараясь успокоиться, Комавара вслушивался в темноту, пытаясь уловить самые опасные звуки — звуки крадущихся в темноте людей.

Комавара выжидал без малейшего движения, так что от напряжения даже мышцы заныли. В конце концов он решил, что варвары еще не заметили его присутствия, и двинулся назад по своим следам. Пять шагов. Стоп. Прислушался. Тщательно обследовал землю. От снега и талой воды руки совсем окоченели. Еще пять шагов.

Следы появились. Комавара нащупал отпечатки лошадиных копыт в размякшей земле. Тщательно изучая находку, обнаружил тропу, ведущую вниз по склону в густой темный туман.

Пошарив в темноте, он наткнулся на сук и привязал лошадь, надеясь, что она простоит здесь тихо и смирно до возвращения хозяина. Комавара снял со спины кобылы седельные сумки и положил их на землю так, чтобы лошадь не доставала их копытами. Только бы найти их по возвращении. В одной сумке он обнаружил еще не успевший окончательно намокнуть хлеб и с удовольствием съел его. Комавара полагал, что варвары должны встать лагерем где-то неподалеку, ведь они так же, как и он, не видят ничего в темноте и тумане.

Комавара слушал. Отовсюду доносились звуки гор Джай Лунг: треск деревьев, шум стекающей в реку талой воды. Снова донеслось уханье совы, и Комавара засомневался, сова ли это. Но ничто не казалось необычным: ниоткуда не слышались странные звуки, не было и неестественной тишины. Варвары-кочевники являются частью своего мира даже здесь. Так рассуждал он.

Доев хлеб, Комавара на четвереньках пополз по следам. При этом он постоянно опасался наткнуться на спящего человека в темноте и слишком поздно понять, что оказался в лагере противника. Но этого не случилось. Послышались голоса, донесся запах костра.

Комавара снова остановился. Что же теперь делать? Если туман развеется утром, то он отправится на поиски своих людей, но за это время варвары могут уйти. Молодой господин не был уверен, что его люди сумели напасть на след варваров, особенно если кочевники не хотели, чтобы их преследовали.

Это бандиты, подумал Комавара и пошел на голоса.

Варвары устроили лагерь среди сосен. С одной стороны скала укрывала их от пронизывающего ветра. Издалека Комавара отчетливо различил потрескивание и шипение сухого дерева в костре. Как только он почуял запах готовящейся еды, подступил голод. Варвары жарили оленя, добытого в императорском лесу.

Комавара спрятался у скалы. Он припал к земле так, чтобы при необходимости можно было легко вскочить на ноги. Теперь ему хорошо был виден весь лагерь. Горело два костра, люди готовили ужин. Они построили некие подобия жилища для ночлега, обычные для кочевников. Комавара уже видел такой материал — прочный и грубый, а если его облить кипящим соком текко, то он становился водонепроницаемым.

Мужчины пили из чаш что-то горячее. Все они были как-то расслаблены. Пьяны, догадался Комавара. Часовых нет. Никто еще не спал. Позднее они, несомненно, выставят караул, но сейчас было ясно, что эти люди не чувствуют погони.

Затаившийся в темноте у скалы охотник немного позавидовал кочевникам, сидящим у костра и пьющим горячий напиток, приносящий приятную истому. Они собирались ужинать. «Нужно сохранять спокойствие, — внушал себе Комавара, — иначе скоро будут охотиться на меня». Он сделал несколько простых дыхательных упражнений, которым его научил брат Суйюн, но сердце никак не успокаивалось, а мышцы не расслаблялись.

Вдруг юноша почувствовал, как сзади в шею впилось что-то острое и холодное, а голос с акцентом жителя пустыни отчетливо прошептал прямо в ухо:

— Спокойно, господин. Тихо, без шума.

Все поплыло перед глазами Комавары. Только боковым зрением он видел темную фигуру человека. Ему привиделась яркая вспышка пламени, и он почувствовал легкий укол над бровью. А, они пытают пленников огнем перед смертью.

Вдруг он понял, что нож убрали от шеи.

— Брат Суйюн шлет Калама с сообщением для тебя, друг, — снова зашептал голос.

Затем слуга брата Суйюна легко скользнул на землю рядом с изумленным господином. Калам, кочевник-варвар, стал их проводником в пустыне. Комавара кипел от гнева:

— Зачем?

Кочевник пожал плечами.

— Ты видишь в темноте человека пустыни. Как тебе знать, что это Калам? Ты берешь свой меч, я погибаю, а эти, — Калам указал на сидящих у костра варваров, — слышат и начинают охотиться на господина Комавару.

Он снова пожал плечами и стал пристально разглядывать кочевников. Воцарилось молчание.

— Как ты нашел меня?

— Моя стража потерялась, — ответил Калам, неопределенно махнув рукой в темноту. Затем указал на варваров. — Я нашел их, нашел тебя.

— Кто они? — шепотом спросил Комавара. — Что они здесь делают?

Калам хотел было сразу ответить, но просто покачал головой, стараясь подобрать слова. Явно не хватало переводчика — брата Суйюна.

— В пустыне… кости дракона…

Калам снова покачал головой, демонстрируя растерянность.

— Ама-Хаджи? — предположил Комавара.

Кочевник кивнул. Он удивился немного тому, что Комавара вспомнил, будто разность языков мешала разделить пережитое вместе.

— Ама-Хаджи. Да. Люди Дракона. — Калам снова замолчал, подбирая слова.

— Приспешники хана, — добавил Комавара. Юный варвар-кочевник покачал головой растерянно:

— Нет-нет. Люди Дракона… эти люди, — ответил он, указывая в сторону костров.

— А-а, — протянул Комавара, хотя и не был уверен, что правильно понял сказанное.

Они молча наблюдали за варварами, которые принялись за ужин. Хотя кочевники продолжали пить, их голоса не становились громче. Иногда раздавался смех, но очень сдержанный.

— Есть сообщение от Суйюн-сума? — шепотом спросил Комавара.

— Да. — Он замолчал, подбирая слова. — Воин… великий воин прибывать. Дакку Кайта.

— Яку Катта, — поправил Комавара. — Генерал Яку Катта.

— Да, — согласился Калам. — «Генерал» значит «великий воин»?

— Да, — подтвердил Комавара. — Очень великий. Он здесь сейчас? В Сэй?

Взрыв хохота привлек их внимание к людям у костра.

— Да, в Сэй, — ответил Калам.

— А… — прошептал Комавара.

Вдруг лес огласили дикие крики, и вооруженные люди лавиной обрушились на варваров. Нападавшие были вооружены мечами. Комавара резко вскочил, на ходу выхватывая меч, но остановился и прокричал прямо в лицо Каламу:

— Ты должен остаться здесь! Мои люди не знают тебя! Молодой кочевник кивнул, но Комавара заметил, что он тоже вытащил меч из ножен.

Времени на раздумья не было. Прямо перед ними разворачивалась битва. Конечно, элемент внезапности давал свое преимущество, но жители Сэй уступали численно. Комавара буквально пролетел десять шагов и сразил варвара, собиравшегося прикончить упавшего бойца Сэй. Не дожидаясь, когда тот встанет, Комавара бросился к следующему. Они скрестили мечи — и еще один варвар сражен.

Вдруг перед ними возник воин в зеленой одежде, кольчуге и полном вооружении. Господину пришлось отразить удар, прежде чем он осознал, что это не варвар.

Еще не успев найти следующего противника, Комавара почувствовал, что его голова будто взорвалась. Он рухнул на колени, не выпуская меча из рук. Воин в кольчуге теперь мчался к человеку, размахивающему дубиной. Комавара вовремя вскочил, чтобы отразить удар громадного кочевника.

Молодой господин чувствовал, что из-за удара по голове его знаменитая реакция притупилась. Справа от него появился еще один варвар, вынуждая Комавару отражать удар за ударом. Более крупный из двоих нападавших сделал выпад, и Комавара приготовился отразить его, но варвар, похоже, не чувствовал боли и продолжал подаваться вперед, но затем вдруг стал оседать, будто еще чей-то меч пронзил его.

Комавара увидел Калама, вытаскивающего свой клинок из мертвого тела. Этот взгляд чуть не стоил Комаваре руки: другой нападающий, воспользовавшись моментом, намеревался лишить Комавару не только руки, но и жизни, пока он не пришел в себя.

В глазах Комавары стояла пелена. Он повертел головой, пытаясь отогнать ее. Посмотрел на костер, но и это не помогло. Клинок противника сверкал, отражая свет костра. Комавара был обескуражен. Меч то появлялся, то исчезал.

— Следи за его руками! — громко приказал себе Комавара, вспомнив, чему учил отец: при тусклом свете следи за руками, и они укажут, что делает меч.

Лихорадочно пытаясь вспомнить что-либо спасительное из уроков отца, молодой воин отчаянно защищался, но противник скоро найдет брешь в его обороне.

«Хочет перехитрить меня», — подумал Комавара и резко отступил назад. Варвар отразил удар и сам сделал выпад. Комавара сумел увернуться, но недостаточно быстро: острие меча скользнуло как раз в том месте, где на левом боку была шнуровка. Но он все-таки сразил противника ударом в шею. Меч вошел чуть ниже подбородка. Варвар упал к его ногам.

Комавара едва держался на ногах.

На территории лагеря оставались несколько человек, все они — жители Сэй: у всех была зеленая шнуровка, как и у человека, спасшего Комавару. Эти люди смотрели на молодого господина, и тут он медленно начал осознавать происходящее. Откуда-то слева доносился лязг мечей. Повернув голову, Комавара увидел ужасную картину: Калам дрался с двумя воинами в зеленом, а третий спешил к тем двоим на помощь.

— Нет! — сказал Комавара, но вместо крика получился шепот.

Он хотел вмешаться, но сам едва держался на ногах. Левый бок и рука были в крови.

Комавара с трудом поднял свой меч, взор его застилал туман. Собрав остатки сил, он выхватил меч у одного из нападавших и встал между ними и Каламом.

— Нет! — проговорил он очень тихо. — Это мой человек.

Люди в зеленом не спешили опускать мечи. Они уставились на Комавару с невысказанным вопросом: «А ты кто такой, что объявляешь убийцу своим человеком?»

Комавара посмотрел на воинов и понял, что удар по голове сильно повлиял на его способность оценивать ситуацию. Вокруг него столпились вовсе не те местные жители, что отправились на поиски разбойников вместе с его людьми. На этих были добротные доспехи с зеленой шнуровкой. Да и оружием они хорошо владели. Ни одна семья в округе не носила этот цвет.

— Я Комавара Самуяму, а это — мой слуга.

Подошли остальные, и Комавара понял, что в случае опасности ничего не сможет сделать. Он едва держался на ногах.

Собравшиеся переглядывались, из толпы доносились слова возмущения и призывы замолчать.

: — Господин Комавара, у вас странная компания, — сказал человек, стоявший прямо перед ним.

Он снял маску и поклонился, снимая шлем.

— Лейтенант, я видел варвара, убившего своего же, напавшего на господина Комавару. Это точно этот человек, — проговорил кто-то из толпы.

— Извините мои манеры, господин Комавара. Я Нарихира Ши-сато из кавалерии господина Хадзивары Хариты.

О Ботахара! Мысли быстро пронеслись в голове Комавары. Зеленый цвет — цвет Дома Хадзивара. Он помог свергнуть этот род в Гензи Горг. Против своего желания Комавара опустил меч и почувствовал, что руки его дрожат. Кровь текла по левому боку. Взглянув на Калама, он понял, что тот чувствует себя не лучше.

— Лейтенант, не знаю, какова ваша цель, но мои люди здесь неподалеку. Мы ищем разбойников. В этих местах, похоже, полно сюрпризов. Благодарю за помощь.

— Может, и вас поблагодарить за помощь в падении нашего Дома? — с горечью спросил один из группы.

Лейтенант жестом приказал молчать.

— Господин Комавара, как вы понимаете, падение Дома Хадзивара оставило у нас чувство негодования по отношению к тем, кто принес нам это несчастье. Но мы сознаем, что господин Сёнто и… его союзники были лишь инструментом, а падение Дома произошло из-за предательства других людей. Мы чтим память нашего господина. Это точка зрения тех, кто понимает, что наш господин принял не самое мудрое решение: противостоять господину Сёнто. Поймите, наш гнев не распространяется на других людей. Господин Сёнто не мог поступить иначе, так же, как и вы, будучи его верным союзником. Вы ранены, господин. А этот человек пусть останется, хотя нам и непонятно его назначение, но это ваше право. Сложим мечи и окажем помощь раненым. Я помогу вам, господин Комавара.

Несмотря на то что некоторые из людей Хадзивары поглядывали хмуро, все-таки мечи были вложены в ножны. Многие устроились у костра. Комавара и Калам тоже спрятали свои мечи и направились к костру. Молодой господин подобрался к огню почти вплотную, радуясь теплу. Он промерз до костей. В ушах до сих пор стоял звон от удара, голова кружилась, чувствовалась слабость. Комавара словно в тумане слышал голос кочевника и понял, что потерял много крови. Он чувствовал, как чьи-то руки пытаются снять с него кольчугу, кожаную рубаху. Все происходящее казалось далеким-далеким. Смутно Комавара слышал, как докладывают о двоих погибших, и понадеялся, что они не из числа его собственных стражников.

Спать. Комавара отчаянно хотел спать. Он попытался повернуть голову, но тело не слушалось. Калам, сидевший рядом, казался далеким, и Комавара удивлялся, как это может быть, ведь только что он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. А затем юноша провалился в темноту.

Когда Комавара проснулся, он не понял, где он и как долго спал. Постель, на которой он лежал, была мягкой и пахла лесом. Сосновые ветки, догадался он и натянул на себя одеяло из оленьей шкуры. У горящих костров сидели люди спиной к теплу, а лицом в темноту. У каждого в руках был меч.

Хадзивара, вспомнил он, люди Хадзивары. Теперь они в бегах. Дом пал. Комавара повернул голову. Рана в левом боку была перевязана шелковой тканью. Сквозь повязку проступила кровь. Не страшно, думал Комавара. В голове его все еще звенело, а люди у костра раздваивались и виделись как-то в тумане. Бандиты, думал он, разбойники в Джай Лунг. Он забылся тревожным сном.

Когда Комавара проснулся, туман был таким же густым, как и тогда, когда он начинал преследовать варваров. В лагере суетились люди. Доносились запахи готовящейся еды. Звон в голове сменился пульсирующей болью, отдающей в плечо. Юноша полежал в блаженном спокойствии и попытался сесть. На миг у него потемнело в глазах, он крепко зажмурился, подождал секунду, и все прошло. Кто-то подошел, склонился над ним, предлагая помочь встать. Калам смотрел на молодого господина с явным облегчением. Кочевник помог ему надеть мягкие кожаные сапоги для верховой езды. Затем Комавара легонько оттолкнул помощника, желая без посторонней помощи дойти до костра.

— Вам хорошо? Да? Хорошо? — все время спрашивал Калам.

Комавара кивнул в ответ и присел на камень у огня. Пожалуй, ситуация была, мягко говоря, неловкая. Люди Хадзивары до сих пор поглядывали на варвара с подозрением. Лейтенант склонился над раненым, но когда заметил Комавару, тут же подошел к нему.

— Господин Комавара. — Лейтенант поклонился и протянул чашку с горячим напитком. — Надеюсь, вам немного лучше. Рана несерьезная, и последствия удара, думаю, скоро пройдут. Вы хорошо видите? Чувствуете слабость?

Лейтенант внимательно посмотрел на молодого воина, затем его взгляд упал на коротко стриженные волосы Комавары, напоминающие о времени, проведенном в пустыне с братом Суйюном. У лейтенанта, несомненно, возникли вопросы, но он предпочел оставить их при себе.

— Уверен, скоро буду в полном порядке, лейтенант. Спасибо за внимание и заботу, проявленные к моему проводнику.

Бандиты, снова подумал Комавара, разбойники.

Лейтенант сделал знак одному из людей, и для господина принесли еду. Комавара с наслаждением поел, а когда он уже пил чай, снова подошел лейтенант.

— Нас очень интересует, господин, что вы знаете о варварах. Какова их цель?

Комавара кивнул, но ничего не сказал. Что здесь происходит? Что здесь делают кочевники? Что им нужно в Джай Лунг? Калам упомянул глаза Дракона. Глаза Дракона?

— Эти варвары — члены секты, полагаю, секты, которая поклоняется Дракону.

Комавара замолчал, выжидая, что скажет на это лейтенант, может, он несколько прояснил бы ситуацию. Но лейтенант молчал, и Комавара продолжил:

— Они носят золотое чеканное изображение дракона… — Он замолчал, когда лейтенант достал маленькую фигурку из золота на цепочке.

— Такое? .

— Да, — ответил Комавара.

Не слушая возражения своего проводника, он взял фигурку в руки. Это была не монета, что он видел прежде, а очень тонкая ювелирная работа. Да, это Ама-Хаджи. Но фигурка совсем не походила на то примитивное изображение, которое нашли у воина-варвара.

Лейтенант кашлянул и продолжил:

— Господин Комавара, вы должны знать, что мы пришли в Сэй, чтобы скрыться от клана Ботто. Сделали мы это не от страха, а потому что дали клятву и должны выполнить ее. Пожалуйста, не спрашивайте, что это за клятва. Я не имею права говорить о ней. Нас было одиннадцать, когда мы переходили границу, а теперь — девять. — Он оглядел товарищей и продолжил: — Мы прожили здесь несколько недель, и, как вы понимаете, наши действия не всегда совпадали с законом. Конечно, тут нам гордиться нечем. — Он остановился в ожидании реакции господина из Сэй, но Комавара ничего не сказал, и лейтенант продолжал: — Мы натолкнулись на варваров несколько дней назад и с тех пор ведем за ними наблюдение. Мы преследуем их не ради собственного интереса, а потому что они — наши извечные враги, и ходят слухи, что они снова стягивают силы. Теперь мы в очень трудном положении, господин.

Лейтенант одобрительно кивнул кому-то, и двое вышли вперед, держа в руках перед собой седельную сумку. Они положили сумку у ног Комавары и открыли ее. В тусклом свете дня засверкали золотые монеты. Конечно, это было золото. Полная седельная сумка, набитая золотыми монетами. Комавара взял одну — квадратной формы, прекрасно отчеканенная, с круглым отверстием посередине.

— Здесь столько денег, сколько мы все и не мечтали даже увидеть за всю жизнь. Как жаль, что мы нашли их сейчас, когда стали людьми без чести, людьми, на которых охотятся, преследуют… — Лейтенант печально покачал головой и снова заговорил, опять замолчал, тяжело вздохнул и продолжил: — Это золото никогда не принесет нам пользы, господин Комавара. Нет такого места, где бы прошлое не настигло нас. И нет способа забыть все совершенные ошибки. Такова карма… Нет, это золото только будет искушать нас свернуть с избранного пути. Мы хотели бы попросить вас, господин Комавара, взять это золото и отдать тем людям, с которыми мы поступили неправильно. Если эта просьба не покажется вам обременительной.

Какая-то обычная сумка, а столько страстей, подумал Комавара.

— А что вы намереваетесь делать? — спросил Комавара, не отрывая взгляда от монет.

Золота было больше, чем стоили все его владения, гораздо больше.

— Пока вы спали, господин, мы все обсудили. Ясно, что при других обстоятельствах все, что мы сделали вчера, рассматривалось бы как служба Императору. Полагаю, я не ошибаюсь, учитывая добытое золото. Нас щедро вознаградили бы. Но в сложившейся ситуации такого не будет. Есть тут некая ирония. Напоминает притчу о клятве Субуты, которого обманула богиня жадности. Итак, все, что нам остается, — следовать клятве, данной после падения нашего Дома. Этот обет и будет вести нас.

Комавара подумал немного, глядя на огонь, и проговорил:

— Я не знаю, в чем заключается ваша клятва, хотя можно догадаться о ее сути. Вы хотите отомстить моему союзнику господину Сёнто и его свите?

— Нет, господин Комавара.

— Кто захочет взять вас на службу, лейтенант, если ваша клятва будет нести опасность Дому?

— Дому врага, господин.

— Гм… — Комавара бросил монетку в сумку. — Не в моей власти миловать нарушивших закон Императора, но, как вы говорите, вы служили Императору, а служба должна быть вознаграждена. Можете ли вы поклясться, что ваш обет не будет угрозой моему Дому и моим союзникам?

Лейтенант посмотрел на своих людей и ответил:

— Мы терпеливы, господин Комавара. Мы можем дождаться часа, когда не будет угрозы Дому Комавара.

Господин кивнул в ответ и снова стал смотреть на огонь. Голова опять разболелась. Стараясь сидеть ровно, не прислоняясь к рядом стоящему деревцу, Комавара спросил лейтенанта:

— Вы смените зеленый цвет на цвет Дома Комавара?

Люди тихо переговаривались, а затем подошли к господину и лейтенанту.

— И вы предлагаете нам это, зная, что нас преследует клан Батто?

— Лейтенант Нарихира, я видел, как сражаются с врагами Императора, зная, что это не принесет никакой прибыли или славы. Задайте себе вопрос: что я должен Императору? Не сомневайтесь, люди, которые так поступают, — люди чести.

Лейтенант пошел посоветоваться со своими людьми, а Комавара и Калам остались заканчивать обед. Совещались разбойники недолго.

— Господин Комавара, мы обсудили и взвесили каждое ваше слово и понимаем, что это предложение — более щедрое, чем мы смели надеяться. Мы были обречены существовать без Дома и чести. Да еще клан Батто. Они поклялись уничтожить всех сторонников моего господина, не пощадить никого. Вы окажетесь между Батто и нами. Мы не можем допустить этого.

Комавара улыбнулся и ответил:

— Лейтенант, семья Батто убеждена, что они в неоплатном долгу перед Домом Комавара. Думаю, что смогу выторговать часть этого долга за ваши жизни… в обмен на службу, конечно.

— Если это действительно так, господин Комавара, тогда я могу говорить от имени всех. Для нас будет великой честью носить цвета Дома Комавара.

Бывшие люди Хадзивары стали на колени перед молодым господином, а затем по очереди сложили мечи у его ног. С трудом держась на ногах, Комавара проговорил:

— Хорошо, что вы доказали свое умение сражаться, потому что всех нас ждет война. В этой войне вам придется биться плечом к плечу с теми, кого вы, возможно, считаете своими врагами, но иначе мы погибнем. А вместе с нами погибнет нечто большее, чем Сэй. — Интересно, верят ли они тому, что он говорит, думал Комавара. Ну что ж, это и не обязательно сейчас. Потом поверят. — Обо всем произошедшем в этой долине никогда не нужно никому говорить. Вы никогда не видели здесь варваров. Все должны говорить одно и то же. Я награждаю вас возможностью служить Дому Комавара за изгнание разбойников из этих мест и за спасение моей жизни. Думаю, никто не станет расспрашивать об этом, но погибших нужно как следует захоронить, чтобы никто и никогда не заподозрил ничего обратного. А также вы не должны упоминать о золоте. Я не претендую на это богатство и передам его правителю, потому что варвары везли его для целей, о которых я пока не могу говорить. Когда прибудем в мои владения, вас будут чествовать как героев за изгнание разбойников, и, в некотором смысле, это чистая правда. — Комавара улыбнулся. — А сейчас нужно уходить отсюда. У нас много дел.