Белецкий: "На своих утренних приемах Распутин раздавал небольшими суммами деньги лицам, прибегавшим к его помощи. Если требовалась большая сумма, то он писал письма для просителей и посылал с этими письмами к знакомым, а часто и к незнакомым лицам, преимущественно из финансового мира. Письма его, написанные безграмотно, с крестом наверху, письма, как пишут обыкновенно лица духовные, ходили во множестве по рукам и составляли предмет своеобразной пикантности; находились любители, которые покупали их и коллекционировали".
      Симанович: "Между десятью и одиннадцатью у него всегда бывал прием, которому мог позавидовать любой министр. Число просителей иногда достигало до двухсот человек, и среди них находились представители самых разнообразных профессий. Среди этих лиц можно было встретить генерала, которого собственноручно побил великий князь Николай Николаевич, или уволенного вследствие превышения власти государственного чиновника. Многие приходили к Распутину, чтобы выхлопотать повышение по службе или другие льготы, иные опять с жалобами или доносами. Евреи искали у Распутина защиты против полиции или военных властей. Но мужчины терялись в массе женщин, которые являлись к Распутину со всевозможными просьбами и по самым разнообразным причинам.
      Он обычно выходил к этой разношерстной толпе просителей. Он низко кланялся, оглядывал толпу и говорил:
      -- Вы пришли все ко мне просить помощи. Я всем помогу.
      Почти никогда Распутин не отказывал в своей помощи. Он никогда не задумывался, стоит ли проситель его
      помощи и годен ли он для просимой должности. Про судом осужденных он говорил: "Осуждение и пережитый страх уже есть достаточное наказание".
      Отставники-хулители
      Отец -- не судил. Зато его судили.
      Желающих позлословить об отце тогда, как и всегда, было более чем достаточно. В их числе -- лжецелители и ясновидящие, отправители мистических культов, другие мошенники, лишившиеся расположения царского двора или аристократических салонов.
      По достойному сожаления обычаю, отставники-хулители очень быстро объединили свои усилия. И самое прискорбное, что роль пастырей этого стада охотно взяли на себя церковные иерархи. Равно прочим смертным они оказались во власти греха зависти.
      Еще вчера они в один голос возвышали отца, делая это вполне искренне, так как не могли предположить тогда, что сибирский мужик сможет шагнуть туда, куда его призвали. Для меня очевидно, что они так рьяно набросились на отца из-за ясного понимания его силы и возможностей. Он оказался лучше их, нужнее их. Это ли не повод для злобы?
      Объединившись с фиглярами, архимандриты и ученые монахи признали собственное поражение. А как они заставляли несчастную женщину -- царицу Александру Федоровну -- покаяться в том, что не гнала от себя лжепророков... И Феофан был тогда впереди всех. Теперь ситуация (или команда со старого двора) переменилась.
      Но час нанести решающий удар еще не настал.
      Пора съезжать
      Тем временем мы все еще жили в доме Сазоновых. Отец, конечно же, понимал, что злоупотребляет гостеприимством добрых хозяев. И начал подыскивать новую квартиру.
      Но не только это соображение подтолкнуло его к действиям. Он испугался, что Маруся Сазонова может дурно на меня влиять.
      Действительно, я, девочка из деревни, приходила в восторг от того, как блестящая столичная юная особа обращается со своими молодыми людьми -такими же блестящими.
      И вот после того, как поймал несколько раз мои восхищенные взгляды, направленные на Марусю, отец решился на разговор. (Думаю, что в тот момент он пожалел, что рядом нет мамы.)
      Как только отец усадил меня на колени (что часто бывало дома и никогда еще -- в Петербурге), я почему-то поняла, что разговор будет неприятен для меня.
      Он сказал, что я еще слишком маленькая, чтобы забивать себе голову чепухой по примеру "глупой девахи", родители которой позволяют ей делать все, что заблагорассудится. Отец боялся, что приятели Маруси, видя во мне легкую добычу, переключатся с нее на меня.
      Мы должны переехать на другую квартиру, сказал отец.
      Я что-то лепетала, не помню что. И тогда я вряд ли соображала, что говорю.
      Передо мной разверзлась пропасть -- меня хотят лишить Маруси. Значит, и чудных вечеров с коробками шоколадных конфет, с необыкновенным, взрослым, запахом духов, которыми душилась Маруся к приходу кавалеров (в остальное время это было невозможным -- гимназисткам запрещалось пользоваться духами). И конечно, конечно, я уже не представляла жизни без танцев под граммофон...
      Как я ни плакала, как ни просила, мы переезжали. Это было решено.
      Я понимаю, что не будь Маруси, мы все равно переехали бы. Но меня до сих пор мучит совесть, что это из-за меня отец лишился последней ограды -имени хозяина дома -- тогда члена Священного Синода.
      Глава 15 ВЫРУБОВА
      Аннушка -- Сплетни -- К Распутину за советом -
      -- Замужняя девственница -- Подтвержденная
      добродетель -- Фрейлина и мужик
      Аннушка
      Подходящую квартиру взялась найти Анна Александровна Вырубова -любимица царицы. Она впервые увидела отца незадолго до описываемых мной событий и очень энергично и сочувственно принялась его опекать.
      Иногда Анну Александровну называют человеком, представившим моего отца царской семье. Это не более, чем миф, как и многое другое, связанное с именем Анны Александровны. Правда, этот -- один из самых безобидных. Другие -- сплошь грязь.
      Анна Александровна никогда не могла т. 'тоять за себя. Да и не пыталась, считая это не то что i неполезным, но не нужным. Она-то сама знала про себя, что абсолютно честна перед Богом и людьми, как знали и те, кто были ей дороги, а мнение остальных ее не волновало. И в этом они с отцом были похожи.
      Прежде чем рассказывать дальше о том, о чем начала, хочу дать хотя бы самое общее представление о самой Анне Александровне.
      Большинство из тех, кто ее знают, называют Анну Александровну и в глаза и за глаза Аня, Аннушка. И уже это обрисовывает многое. Аннушка -воплощенная доброта и сердечность.
      Когда Ане было 16 лет, она заболела тифом. Болезнь протекала очень тяжело, и врачи (учитывая положение
      ее отца -- Александра Сергеевича Танеева, начальника собственной его величества канцелярии -- самые лучшие) отказались от дальнейших прогнозов. Все ждали конца.
      В то время в столице гремела слава Иоанна Кронштадтского. Оставленные докторами родители бросились к последнему, в их представлении, средству.
      Отец Иоанн откликнулся на призыв убитых горем просителей и отслужил у постели больной молебен. Назавтра же Ане стало легче.
      Этот случай и определил религиозное настроение Анны Александровны.
      (Интересно, что Иоанн Кронштадтский воздействовал на определение пути и Анны Александровны, и моего отца. И события эти не столь уж отдалены друг от друга.)
      Во время болезни Анны Александровны произошло также следующее. Когда жар стал спадать, Ане приснилось, будто в комнату вошла императрица, взяла больную за руку и утешала ее.
      Об этом стало известно Александре Федоровне, и та действительно навестила выздоравливающую девушку. Счастью Ани не было предела.
      Вскоре императрица приблизила ее к себе и сделала фрейлиной. Похожие по душевному складу, Анна Александровна и Александра Федоровна быстро сделались подругами.
      Сплетни
      Легко предположить степень зависти, тут же окружившей Анну Александровну. Отголосок этого есть в передаче Гурко: "Она старалась завоевать симпатии государыни, убеждая ее в своей безграничной преданности всей царской семье, а в особенности самому царю, по отношению к которому она даже прикидывалась влюбленной. Сообразив, что пленить царицу можно отнюдь не раболепством и не безукоризненным исполнением придворного этикета, так как в искренности чувств, высказываемых блюдущими этот этикет, Александра Федоровна успела извериться, А.А.Вырубова, в то время еще девица Танеева, при первом же своем появлении при дворе в качестве свитской фрейлины прикинулась необычайной простушкой до такой степени, что первоначально была признана непригодной для несения придворной службы. Это даже побудило императрицу усиленно содействовать ее свадьбе с морским офицером Вырубовым, потому что путем замужества ее служба при дворе сама собою кончалась без нанесения ей обиды, что было бы, разумеется, неизбежным последствием простого исключения ее из числа свитских фрейлин.
      Между тем брак Вырубовой оказался весьма неудачным: не прошло и года, как молодые супруги сначала разъехались, а затем и формально развелись. По-видимому, царица считала себя до некоторой степени ответственной за этот брак и в известной мере даже обязанной смягчить его последствия. Ввиду этого Вырубова часто приглашается ко двору и императрица старается ее утешить выказыванием ей особенного внимания, которое Вырубова очень ловко использует. То обстоятельство, что она не имеет никакого официального положения при дворе, не только не мешает ее сближению с царицей, а напротив, содействует ему. Но в представлении государыни умело высказываемые Вырубовой чувства беспредельной преданности царской семье получают характер полной искренности, так как, по ее мнению, чувства эти не могут проистекать из каких-либо личных видов: императрица была далека от мысли, что положение друга царицы более завидно, чем положение лица, принадлежащего по должности к ее окружению. Находится, наконец, и иная почва для их сближения, а именно общая любовь к музыке. Обладая обе некоторым голосом, они занимаются пением дуэтов, что приводит к их ежедневному продолжительному общению".
      Что здесь правда? То, что Анна Александровна была безгранично предана монаршей семье и в силу отпущенных ей способностей стремилась подтверждать это. Остальное -- переделка на нужный рассказчику (Гурко) лад действительности.
      Он пишет -- "влюблена в государя". В жизни это было не что иное, как восторженное преклонение. Может быть, слишком восторженное, раздражавшее тех, кто придерживался совсем иных взглядов на личность Николая Второго. Они-то и сплели интригу, целью которой стало удаление "царевой верной слуги".
      Александра Федоровна рассказала об этом Анне Александровне, и та, чтобы оградить императрицу от всего того, что обычно сопутствует подобным "плетениям дворцовых сетей", попросила освободить ее. Такое решение тронуло Александру Федоровну -- место фрейлины всегда оставалось предметом мечтаний всякой девушки.
      Однако надо было сделать все так, чтобы еще больше не возбуждать интриганов. Анна Александровна объявила, что намерена выйти замуж за человека, давно добивавшегося ее руки (а это так и было). И даже услышав предсказание отца (об этом -- ниже), она не переменила решения.
      И почти все остальное из приведенного отрывка тоже справедливо только отчасти...
      Об Анне Александровне одна злая дама написала: "Аня живет, как рыба в воде, как птица на ветке. Она бы везде искала, кого обожать, кому служить, кому отдаться. И везде бы нашла". А в другом месте припомнила Анне Александровне ее "детский говорок"; в третьем, наверное, превозмогая себя, признала, что у "Ани было откровенное лицо", но тут же добавила: оно отражает "несложную внутреннюю сущность"...
      Ученой даме казалось, что так Анна Александровна будет посрамлена. Сама того не понимая, она пропела Анне Александровне похвалу.
      Особенно станет видна сила натуры Анны Александровны в заточении в Петропавловской крепости. От нее добивались сведений, способных опорочить Александру Федоровну, Николая Второго, моего отца, других людей. Возможно, будь на ее месте кто-то другой, он сломался бы под натиском и для облегчения своей участи пошел на большой грех -- оговор. Но не она. Однако и это было истолковано некоторыми в дурную сторону.
      Говорили: "Если она не дает компрометирующих признаний, значит, скрывает их, то есть лжет".
      Ответ таким сомневающимся -- у Руднева: "Много наслышавшись об исключительном влиянии Вырубовой при дворе и об отношениях ее с Распутиным, сведения о которых помещались в нашей прессе и циркулировали в обществе, я шел на допрос к Вырубовой в Петропавловскую крепость, откровенно говоря, настроенный к ней враждебно. Это недружелюбное чувство не оставляло меня и в канцелярии Петропавловской крепости, вплоть до момента появления Вырубовой под конвоем двух солдат. Когда же вошла г-жа Вырубова, то меня сразу поразило особое выражение ее глаз: выражение это было полно неземной кротости. Это первое благоприятное впечатление в дальнейших беседах моих с нею вполне подтвердилось. В смысле освещения интересовавших меня событий, г-жа Вырубова являлась полной противоположностью князя Андронникова: все ее объяснения на допросах в дальнейшем, при проверке на основании подлежащих документов, всегда находили себе полное подтверждение и дышали правдой и искренностью; единственным недостатком показаний г-жи Вырубовой являлось чрезвычайное многословие, можно сказать, болтливость и поразительная способность перескакивать с одной мысли на другую, не отдавая себе в том отчета, то есть опять-таки качества, которые не могли создать из нее политическую фигуру. Г-жа Вырубова всегда просила за всех, потому к ее просьбам при дворе и было соответствующее осторожное отношение, как бы учитывались ее простодушие и простота".
      Теперь, полагаю, есть полное представление о том, каким чистым человеком была Анна Александровна.
      Вернусь к прерванному рассказу.
      .
      К Распутину за советом
      Анну Александровну познакомила с отцом великая княгиня Милица. Произошло это в великокняжеском дворце на Английской набережной.
      (У Руднева читаем: "Г-жа Вырубова познакомилась с Распутиным во дворце великой княгини Милицы Николаевны, причем знакомство это не носило случайного характера, а великая княгиня Милица Николаевна подготовляла к нему г-жу Вырубову путем бесед с ней на религиозные темы, снабжая ее в то же время соответствующей французской оккультистической литературой; затем однажды великая княгиня пригласила к себе Вырубову, предупредив, что в ее доме она встретится с великим молитвенником земли русской, одаренным способностью врачевания".
      Все здесь более или менее правда, кроме одного -- оккультистическую литературу Анна Александровна не читала. Но не это важно. А важно то, что из этого следует -- сама великая княгиня Милица читала подобные труды. Что ж, одно из двух -- либо архимандрит Феофан не считал необходимым проверять, как воздействуют на великих княгинь Милицу и Анастасию (они были неразлучны в увлечениях) его увещевания, либо великие княгини фарисействовали, при архимандрите внимая его наставлениям, а за его спиной не оставляя своих увлечений мистикой. Напомню, что "за пристрастие к лжепророкам" жестоко поплатилась Александра Федоровна, как раз по знаку Феофана. Важно заметить и то, что великие княгини Милица и Анастасия воспринимали отца как явление мистическое, то есть не понимали его природу. Полагаю, что в подобном же неведении они и остались.)
      Анна Александровна рассказала мне о первой встрече с отцом так. Привожу этот рассказ по моим давним записям.
      "Должна признаться, меня сильно шокировала его внешность. Я увидела пожилого мужика, худого, бледнолицего, с длинными волосами, растрепанной бородой и совершенно необыкновенными глазами, большими и сияющими. Он умел заглянуть в самую глубину мыслей и души собеседника. Это произошло примерно через два года после представления Григория Ефимовича Николаю и Александре".
      Хотя Анна Александровна назвала моего отца пожилым, ему в то время было всего тридцать шесть лет. Обращу также внимание и на то, что она говорит о больших сияюших глазах. В жизни же глаза у отца были маленькими и глубоко посаженными. Однако при этом описание ее удивительно верно, если иметь в виду духовное зрение.
      Продолжу.
      "Твой отец вошел в комнату свободной походкой и обнял великую княгиню, что потрясло меня сверх всякой меры. Он даже имел наглость сердечно расцеловать ее три раза в обе щеки. Конечно, дорогая моя, я была возмущена его дурными манерами и невоспитанностью".
      Возмущение, однако, не помешало ей задать отцу вопрос, ради ответа на который она, собственно, и пришла: "Каким будет мое предстоящее замужество?"
      "Я была обручена с блестящим лейтенантом флота, и меня уверяли, что твой отец даст правильный ответ на мой вопрос".
      Анна Александровна получила от отца ответ на поставленный вопрос. Но он оказался вовсе не таким, как ей хотелось. И она проигнорировала его.
      Отцовская способность распознавать характер и будущее человека с первой встречи позволила ему увидеть ход дальнейших событий, связанных с Анной Александровной.
      А сказал он тогда следующее: "Свадьба состоится. Но мужа у тебя не будет".
      Замужняя девственница
      И действительно, свадьба состоялась. Церемонию организовала сама царица, несмотря на то, что была настроена против брака и уговаривала подумать о других путях выхода из ситуации, о которой я уже писала выше.
      (Мне передавали, что всякий раз, рассказывая о тех днях, Анна Александровна сокрушалась, что в России пропал прекрасный гарнитур стульев -- царский подарок новобрачным. Но тут же спохватывалась: "Что это я, какие уж там стулья...")
      Большинство молодых людей высшего света были хорошо подготовлены к браку. Вернее, к одной его стороне. Обучение у любовниц и кокоток, задолго до принятия на себя семейных обязательств, не проходило даром...
      Но в случае с неловким женихом Анны Александровны все было иначе. Он почерпнул сведения о супружеских утехах из книг, полных непристойных фантазий и сальных шуток. Сообразуясь с этими представлениями, он и вел себя. Катастрофа усугублялась тем, что Анна Александровна, воспитанная в очень строгих правилах, о подобных вещах не знала почти ничего. И хотя фантазия ее подогревалась многочисленными увлечениями и флиртом, обычными для девушек ее возраста и положения, ни о каких интимных отношениях речи идти не могло. Женихи того времени находили способы удовлетворить свои желания на стороне и со своими целомудренными невестами вели себя сдержанно.
      Таким образом, после свадебного пира два неопытных (но по-разному) молодых человека были предоставлены самим себе.
      Продолжу приводить мои записи, сделанные со слов Анны Александровны.
      "Не знаю, что произошло... То ли мой муж был скрытым гомосексуалистом, то ли от возбуждения в ту ночь превратился в импотента... Он был сильно пьян. Водка придавала ему смелость и делала грубым. Не считаясь с моими чувствами и со святостью минуты, он практически изнасиловал меня, хотя его желания далеко обогнали его физические возможности. Меня охватил такой ужас и стыд, что я начисто отвергла его дальнейшие притязания.
      Возможно, он и попытался бы обращаться со мной по-другому, но было уже слишком поздно. Я его не хотела".
      Сопротивление Анны привело несостоятельного мужа в такую ярость, что он набросился на нее с кулаками, выкрикивая оскорбления, большую часть из которых она не понимала.
      Дойдя в рассказе до этого места, Анна Александровна вдруг разрыдалась: "Я только хотела, чтобы он ушел и оставил меня в покое".
      Осознав, что наделал, муж протрезвел и стал просить прощения, но Анна больше не желала иметь с ним ничего общего.
      "Ох, как я жалею, что не послушалась царицу и твоего отца. Все случилось так, как он предсказал. Мой брак с первой минуты закончился крахом, примирение было невозможным. Я вышла замуж девственницей, и с тех пор плотские позывы означают для меня одно -- кошмар, который я испытала в ту ужасную ночь".
      Подтвержденная добродетель
      Ужас той ночи имел продолжение в Петропавловской крепости, где пьяные охранники подвергали Анну Александровну всяческим унижениям. Она говорила: "Сколько раз Господь спасал от солдат, сама не знаю как..."
      Чтобы ни у кого не было соблазна упрекнуть Анну Александровну в том, что она преувеличивает свои страдания, приведу свидетельство Руднева: "Мои предположения о нравственных качествах г-жи Вырубовой, вынесенные из продолжительных бесед с нею в Петропавловской крепости, в арестном помещении, и наконец в Зимнем дворце, куда она являлась по моим вызовам, вполне подтверждались проявлением ею чисто христианского всепрощения в отношении тех, от кого ей много пришлось пережить в стенах Петропавловской крепости. И здесь необходимо отметить, что об этих издевательствах над г-жой Вырубовой со стороны крепостной стражи я узнал не от нее, а от г-жи Танеевой; только лишь после этого г-жа Вырубова подтвердила все сказанное матерью, с удивительным спокойствием и незлобивостью заявив: "Они не виноваты, не ведают бо, что творят". По правде сказать, эти печальные эпизоды издевательства над личностью Вырубовой тюремной стражи, выражавшиеся в форме плевания в лицо, снимания с нее одежды и белья, сопровождаемого битьем по лицу и по другим частям тела больной, еле двигавшейся на костылях женщины, и угроз лишить
      жизни "наложницу государя и Григория", побудили Следственную комиссию перевести г-жу Вырубову в арестное помещение при бывшем губернском жандармском управлении. Она добровольно согласилась на врачебный осмотр, чтобы доказать, что она все еще девственница, и в результате медики подтвердили ее добродетель".
      Фрейлина и мужик
      Однако этот факт не мог покончить со злобными сплетнями насчет развратных отношений между Анной и моим отцом. Наоборот. Даже сегодня находятся люди, которые шепотом в приличной компании и во всеуслышание там, где это возможно, распространяют нелепые слухи.
      Некоторые доходили до того, что прилагали к Анне Александровне и моему отцу историю Елизаветы и лорда Лестера -- английская королева-девственница вошла, среди прочего, в историю умением развратничать, оставаясь целомудренной. Без сомнения, развращенный Петербург знал все подобные способы. И не только в теории. В стремлении же опорочить фантазия становится особенно буйной.
      То, что произошло с Анной Александровной во время ее брачной ночи, ставшей единственной, хорошо было известно всему свету. Наивная, Анна Александровна делилась потрясением со всеми, кто выказывал хоть малейшее участие. И это, разумеется, обращалось против нее. Говорили, например, что именно во время первой брачной ночи неискушенной девушке был преподан урок изощренного разврата и что она потом, уже не в силах противиться желанию повторения, искала источник порочного наслаждения в каждом мужчине. (При этом совершенно оставлялось в стороне, что Анна Александровна тут же рассталась с тем, кто якобы и доставил ей незабываемое наслаждение.)
      В этом смысле соединение Анны Александровны и моего отца -- "сибирского мужичка" -- казалось великосветским толкователям поступков людей, им чуждых, а стало быть, непонятных и раздражающих, исключительно пикантным и даже остроумным.
      Люди с действительными подобными наклонностями страстно стремятся приписать другим свои пороки, тем самым расширяя круг и пытаясь таким образом как будто узаконить разврат -- смотрите, восклицают они, все делают это. И я затрудняюсь утверждать, что в наговорах на Анну Александровну и отца отразились только упреки. Если иметь в виду то, о чем я сейчас сказала, -- можно подумать, что, в известной части, в таких сплетнях содержалось и сочувствие -- наделение людей, чье поведение и мотивы были непонятными, знакомыми пороками, явилось попыткой хоть как-то объяснить их. Попытка с негодными средствами.
      Но все это к слову.
      Глава 16 ГОРОХОВАЯ, 64
      Стол и общество -- Откуда брались деньги -
      -- Распутин и полиция -- Сети -
      -- Дамский кружок -- Бедная Муня
      Стол и общество
      А в тот момент добрая Анна Александровна, помогавшая всем и всегда, искала нам подходящую квартиру. И нашла -- на Гороховой, 64.
      Оплату квартиры взяла на себя собственная его величества канцелярия. Этим, кстати, и исчерпывались средства, получаемые отцом от Николая Второго и Александры Федоровны. Руднев, хорошо знакомый с документами разных следственных комиссий, не нашел ничего другого: "Единственное, что позволял себе Распутин, это оплату его квартиры из средств собственной его величества канцелярии, а также принимал подарки собственной работы царской семьи -- рубашки, пояса и прочее".
      При этом у нас за столом собиралось самое разнообразное общество. По не знаю как установившемуся правилу все приносили в качестве гостинца, обязательного при посещении милого тебе дома, именно какую-нибудь еду. Отец, что называется, не перебирал. Годы, проведенные вне дома, приучили его быть благодарным за любую пищу. Мяса же он не ел вообще. Но не по обету, просто не любил. (Хотя, думаю, отец все-таки ел бы мясное, если бы собрался вылечить зубы, всегда доставлявшие ему хлопоты.)
      В Покровском мы ни в чем не нуждались -- были сыты и даже знали, что такое городские сласти и десерты. Но только на Гороховой я увидела в одном месте столько икры, дорогой рыбы, фруктов -- наших и заморских.
      Приносили и свежий хлеб -- белый, черный и серый. Даже возникал род соревнования между теми, кто его приносил. Норовили выпекать особенный. Помню хлеб с изюмом, с луком, с какими-то кореньями. (Отец ломал хлеб, никогда не резал ножом.) Кроме свежего хлеба выставляли "черные" сухари. Отец, можно сказать, ввел в Петербурге моду на такие сухари. Их стали подавать в салонах. (Разумеется, там они были не едой, а скорее экспонатом.)
      Отец очень любил картошку и кислую капусту. Надо ли говорить, что гости, и самого аристократического разбора, ели то же, что и он.
      Этот порядок нарушался только в одном случае. Отец не любил сласти, но обожал угощать ими других. Иногда дело доходило до конфуза -- гость, неосторожно признававшийся в пристрастии к пирожным, должен был под смех присутствовавших съесть все блюдо.
      Много говорили о пристрастии отца к водке. Это неправда. Он мог выпить одну-две рюмки, но не больше. Предпочитал мадеру и портвейн. Интересно, что всякий раз отец вспоминал, какое прекрасное сладкое вино готовили в монастыре. Говорил: "Я много его (вина) перенести могу".
      Отдельная история -- сидение за самоваром. Именно сидение, а не простое чаепитие. Когда мы переехали на Гороховую, мне было 11 лет и я не могла даже поднять этот самовар. Отец, чтобы посмеяться, говорил под мой очередной день рождения: "Ну-ка, уже можешь нести самовар?". К 14 годам мне удалось благополучно донести его до кухни.
      Откуда брались деньги
      Конечно, нужны были и деньги. Отец не посвящал меня в эту сторону жизни, но я знала -- если что-нибудь надо -- проси у Симановича, он даст.
      Сам Симанович писал: "Николай Второй знал, что пока его любимец находится на моем попечении, тот ни в чем не будет нуждаться. Распутин принимал мои услуги и никогда не спрашивал об их мотивах.
      Если бы Распутин думал о собственных выгодах, то он накопил бы большие капиталы. Ему не стоило бы много труда получать от лиц, которым он устраивал должности и всякие другие выгоды, денежные вознаграждения. Но он никогда не требовал денег. Он получал подарки, но они были невысокой стоимости. Например, ему дарили одежду или платили по его счетам. Деньги он принимал лишь в тех случаях, если мог ими кому-нибудь помочь. Бывали случаи, что одновременно с каким-либо богачом у него находился бедняк, хлопочущий о помощи. В таких случаях он предлагал богачу давать бедному несколько сот рублей. С особым удовольствием он помогал крестьянам".
      Вот еще одно важное свидетельство относительно вопроса о деньгах и моем отце. Руднев: "При этом надо заметить, что он свою роль выдерживает с удивительно простодушной последовательностью. Как показало обследование переписки по сему поводу, а затем как подтвердили и свидетели, Распутин категорически отказывался от каких-либо денежных пособий, наград и почестей несмотря на прямые, обращенные со стороны их величеств, предложения".
      Надо обратить внимание на это замечание Руднева
      -- "с простодушной последовательностью". Отец не ви
      дел ничего дурного в том, что о нем кто-то заботится.
      При этом было не важно, что речь могла идти о тысяч
      ных суммах. "Сколько им Бог дал, столько они мне дают",
      -- говорил отец. Тот, кто знает о бытовой стороне стран
      ствующих, понимает, как естественно для любого из
      них принимать даяние. Они не попрошайничают. Они дают возможность имущим помочь нуждающимся.
      Применительно к нуждам отца дом оказался идеальным. Он располагался в глубине улицы, во двор вел проход под аркой.
      Наша квартира находилась на третьем этаже. Отец смеялся: "Высоко залетели!"
      Меня привело в восторг то, что квартира оказалась такой большой -- из пяти комнат, хотя и обставленных разнокалиберной мебелью. Убранство квартиры нельзя было назвать роскошным или просто элегантным. Но, надо сказать, отец не придавал этому никакого значения, потому что не понимал элегантность и роскошь. Я уже говорила о том, что в представлениях о красоте он жил деревенским запасом. И, как большинство деревенских жителей, предпочитал богатое красивому, вернее, смешивал это, не придавая в действительности никакой цены.
      Впервые в жизни у меня появился не собственный угол, а целая комната. Надо сказать, я быстро усвоила преимущества своего нового положения.
      Распутин и полиция
      Отцу же больше всего нравилось то, что по черной лестнице можно было выйти в переулок позади дома. Дело в том, что очень быстро после знакомства отца с царской семьей за ним установили слежку, которая потом не оставляла его.
      Руднев: "Одним из самых ценных материалов для освещения личности Распутина послужил журнал наблюдений негласного надзора, установленного за ним охранным отделением и веденного до самой его смерти. Наблюдение за Распутиным велось двоякое: наружное и внутреннее. Наружное сводилось к тщательной слежке при выездах его из квартиры, а внутреннее осуществлялось при посредстве специальных агентов, исполнявших обязанности охранителей и лакеев. Журнал этих наблюдений велся с поразительной точностью изо
      дня в день, и в нем отмечались даже кратковременные отлучки, хотя бы на два-три часа, причем обозначалось как время выездов и возвращений, так и все встречи по дороге. Что касается внутренней агентуры, то последняя отмечала фамилии лиц, посещавших Распутина, и все посетители аккуратно вносились в журнал; так как фамилии некоторых из них не были известны агентам, то в этих случаях описывались подробно приметы посетителей".