– Марк, милый, я боюсь.

Теппингер снова выпил.

– Парень Эфигвера пытается собрать деньги, – сказал он. – Бегает по дому и кричит, что отец содержит множество дармоедов и разоряет себя. Кажется, лечение стоит дорого. А плантация в долгах. Он продает контракты. И продал ее контракт. Почти за две тысячи кредитов.

– Продал? – тупо спросил Марк. – Но ей осталось меньше двух лет.

– Да, – согласился Тэпс. – И есть только один способ, которым плантатор может извлечь за такой срок выгоду из молодой красивой девушки.

– Будь они прокляты, – сказал Марк. – Ладно. Нужно отсюда убираться.

– Нет, – возразил Теппингер. – Я тебе говорил почему. У меня есть способ получше. Я подделаю подпись старика на разрешении. Ты сможешь жениться на Хуаните. Подделку обнаружат, но к тому времени…

– Нет, – сказал Марк. – Думаешь, я останусь, чтобы стать частью этой системы? Свободному обществу нужны хорошие люди.

– Марк, пожалуйста, – взмолился Теппингер. – Поверь мне, это совсем не то, что ты думаешь! Как ты с твоими идеями о справедливости, сможешь жить там, где нет правил…

– Вздор. Отныне я сам о себе забочусь. И о своей женщине, и о ребенке. Мы напрасно тратим время. – Он пошел к конюшне, Хуанита за ним.

– Марк, ты не понимаешь, – говорил Теппингер.

– Заткнись. Нужно найти охранника.

– Он прямо за тобой. – Голос Моргана звучал мрачно. – Не делай ничего особенного, Марк.

– Откуда ты взялся?

– Я уже десять минут слежу за вами. Думаешь, ты мог подойти к большому дому так, чтобы тебя не заметили? Проклятый дурак. Надо было позволить тебе уйти в зеленку и там погибнуть. Но ты не можешь уйти один – тебе обязательно нужно взять с собой Хуанни. Я думал, у тебя больше ума. Мы здесь уже год не использовали столб для порки, но несколько десятков ударов тебе помогут… – Морган начал поворачиваться, почувствовав за спиной какое-то движение. И согнулся. Хуанита снова ударила его поленом. Морган упал на землю.

– Надеюсь, с ним все будет в порядке, – сказала Хуанита. – Когда он придет в себя, Тэпс, пожалуйста, объясни ему, почему нам пришлось убежать.

– Да, позаботься о нем, – сказал Марк. Он деловито снимал с Моргана оружейный пояс. Увидел компас и улыбнулся.

– Ты дурак, – сказал Теппингер. – Такие люди, как Курт Морган, сами о себе заботятся. Это таким, как ты, нужна помощь.

Теппингер продолжал говорить, но Марк его не слушал. Он сломал замок на дверях конюшни, потом открыл дверь склада внутри. В помещении для упряжи нашел фляжки. Нашлась также пластиковая канистра с керосином. Марк и Хуанита оседлали двух лошадей. Потом отвели их на край поселка. Теппингер остался у сломанной двери конюшни.

На секунду они оглянулись, помахали и въехали в джунгли. Еще до того как они исчезли, Теппингер прикончил остатки джина.

Они двинулись на юг. Каждый звук, казалось, говорил о Моргане и преследователях с собаками. В джунглях множество безымянных звуков. Лошади тоже были испуганы.

Утром они нашли небольшую, поросшую бурой травой поляну на холме. Костер развести не посмели, а с собой у них было только печенье и зерно. Из зарослей у поляны на них набросился зверь Вима, и Марк застрелил его, а потом безрассудно тратил патроны, стреляя снова и снова, пока не убедился, что тот мертв. Они слишком перепугались, чтобы остаться на этом месте, и отправились дальше.

Курс по-прежнему держали на юг. Марк подслушал разговоры о Свободном государстве. На берегу морского залива, на юге, в джунглях. Только это и подсказывало ему направление. Однажды из зарослей выполз крокодил, но они проехали мимо. Пока зверь смотрел на них, Марк сжимал в руке пистолет. Конечно, на самом деле это был не крокодил, но сходство с земной разновидностью было поразительно. «Параллельная эволюция, – думал Марк. – Какая биологическая форма может быть лучше приспособлена для жизни в этих джунглях?»

На восьмой день они вышли на берег узкого залива и двинулись по нему, забирая влево, углубляясь в джунгли. Море было справа от них, зеленый ад слева. Залив извивался, следуя руслу забытой реки, давно пересохшей из-за геологических сдвигов. Каменистые утесы с обеих сторон прорезали маленькие ручейки, падая с высоты в тридцать метров по изъеденному камню в зеленую пену на дне. Таких высоких утесов Марк во время своих ограниченных путешествий по Таниту больше нигде не видел.

На второй день после того, как они вышли к заливу, Марк вечером рискнул развести костер. Он застрелил кроунирса, и они поджарили его.

– Худшее позади, – сказал Марк. – Мы свободны. Свободны.

Он обнял Хуаниту. Лицо у девушки встревоженное, но довольное; теперь она кажется старше Марка.

– Ты так меня и не спросил, – сказала она.

Он улыбнулся.

– Ты выйдешь за меня?

– Конечно.

Они рассмеялись. Джунгли казались очень близкими, и лошади испуганно ржали. Марк подбросил в костер дров.

– Свободны, – сказал он. Он крепко обнимал ее, и они были счастливы.

VIII

Лисандр положил вилку и повернулся к хозяйке. Энн Холлис Чанг в столовой казалась гораздо более элегантной, чем в кабинете губернатора, где Лисандр впервые ее увидел. Ее серебристо-седые волосы, уложенные свободными волнами, удерживал ярко-синий гребень с драгоценными камнями, а платье было простое, но так искусно скроенное, что выгодно подчеркивало ее худощавую фигуру. Тем не менее в ней было много от старшего чиновника. Она внимательна к гостям на своем конце стола, но так же внимательно слушает все, что говорит губернатор Блейн на дальнем конце. Она как-то упомянула, что ее муж – старший химик компании Ледерле и никогда не бывает на губернаторских приемах, официальных и домашних.

Лисандр улыбнулся.

– Мадам Чанг, жареное мясо великолепно.

– Спасибо. Но благодарить нужно миссис Райли.

– О? – Он повернулся направо. – Правда?

– Ну, не совсем. – Альма Райли – маленькая женщина в дорогой одежде, но руки у нее крупные и умелые. Лисандр решил, что ей лет сорок и она на несколько лет моложе мужа. Оба Райли были инженерами-химиками, но теперь они плантаторы. Им принадлежит одна из самых больших и процветающих станций. Платье Альмы Райли блестит, она носит брошь с крупным опалом, но на руке единственное простое золотое колечко. – Наш управляющий три дня назад подстрелил поркера, а мы знали, что будет обед, и губернатор любит маринованное мясо поркера, так что… – Она рассмеялась. – Я знаю, что слишком много болтаю.

– Нет, пожалуйста, продолжайте, – успокоил ее Лисандр. – У вас здесь много дичи?

– Больше, чем хотелось бы, – ответила Альма. – Генри – наш сын – на прошлой неделе столкнулся со зверем Вима. Он все еще в больнице.

– О…

– Ничего такого, что не смогут исправить регенераторы, но Генри в ярости. Он любит ездить верхом, а теперь год не сможет этим заниматься.

– Какая жалость. Я полагаю, у вас нет неприятностей с мятежниками.

Альма Райли нервно оглядела стол.

– Неприятности? Нет, никаких неприятностей, ваше высочество. Большинство их наши друзья.

– Но вы явно не с ними. – Он многозначительно взглянул на полковника Джона Кристиана Фалькенберга, сидевшего во главе стола рядом с губернатором.

– Нет, мы отправили свой урожай. Так мы с Крисом договорились. Карлтон Блейн – лучшее, что случилось на Таните с тех пор, как мы здесь. Но все не так просто. Некоторые его реформы очень тяжело отразились на наших друзьях. – Она через стол взглянула на Урсулу Гордон. – Конечно, во многом губернатор Блейн прав, вы понимаете. Но это очень трудно. Трудно получать прибыли на Таните.

При упоминании о прибылях доктор фон Нол оторвался от тарелки и кивнул.

– У нас и раньше они были невелики. А теперь приходиться делать дополнительные вложения в… милицию, – сказал он. – Конечно, эти траты окупятся, когда мятежники и пираты будут перебиты, но должен сказать, что услуги полковника Фалькенберга встали дороже, чем я надеялся.

Капитан Хесус Алана слегка улыбнулся.

– Я понимаю ваши затруднения, доктор Нол, но вы, жители Танита, должны понимать основы экономики. Без боеприпасов и вооружения мы бесполезны, а большую часть оружия и все оборудование нам приходится импортировать.

– Понимаю и сочувствую, – ответил Нол. – Но разрешите мне не радоваться этим расходам.

Оба капитана Алана – Хесус и Кэтрин – рассмеялись.

– Позвольте и нам им не радоваться, – сказала Кэтрин. – Не думаю, чтобы полковнику это доставляло удовольствие. – Он посмотрела на сидевшую справа от нее Урсулу. – Красивое платье. Из «Харрода»?

– Сказать по правде, нет. Ли… принц Лисандр купил его мне в небольшом магазине в районе садов. Он искал что-нибудь местное.

– А весьма проницательно, – сказал доктор Нол. – Скажите, ваше высочество, вы были знакомы с нашим губернатором до прилета на Танит?

– Нет. Мы, конечно, слышали о нем. Он, кажется, очень предан своей работе.

– Так и есть, – подтвердил Хендрик тен Кооп, сидевший справа от Энн и Райли. – Некоторые считают, что слишком.

* * *

Слуги в белом убрали со стола и принесли сложное, в три яруса, сооружение из шербета и льда. После десерта появились хрустальные графины с розовыми местными винами. Губернатор Блейн встал, собираясь произнести первый тост.

– За нашего гостя принца Лисандра со Спарты. Пусть между Танитом и Спартой всегда будет дружба.

«Смелый тост, – подумал Лисандр. – Учитывая, что Спарта суверенна, а Танит нет. Пока нет».

Он с поклоном принял тост.

– Спасибо. Пусть мы всегда будем друзьями, а ваши враги станут нашими. – На мгновение все замолчали. Лисандр посмотрел на Урсулу, увидел ее одобрительную улыбку, потом взглянул на губернатора. Полковник Фалькенберг поймал его взгляд и еле заметно улыбнулся. Лисандр повернулся налево. – И позвольте предложить тост за нашу очаровательную хозяйку мадам Чанг.

Хендрик тен Кооп громко рассмеялся. Полный плантатор-голландец уже выпил четыре бокала портвейна, но вино, казалось, на него не действовало.

– Отлично, отлично. Могу я поддержать ваш тост? За подлинного губернатора Танита!

– Благодарю вас, – сказала миссис Чанг. – А в ответ – за новый порядок на Таните. – Она многозначительно посмотрела на Урсулу Гордон. – Но не могу позволить минхееру тен Коопу так легко отделаться. За лучшего губернатора Танита в истории! – И она подняла бокал, глядя на Блейна.

Опять мгновение тишины, дольше первого. Потом поднял стакан Фалькенберг.

– Хорошо сказано. – Сразу подняли свои стаканы капитан Иен Фрейзер и оба капитана Алана. Доктор Нол улыбнулся – легкой улыбкой, едва заметной в уголках рта:

– Если полковник Фалькенберг соглашается, так оно и есть.

Следующим встал Кристофер Райли.

– Поистине. Спасибо, доктор Нол. – Он пригубил вино.

– Понимаю, – ответил Хендрик тен Кооп. – Я понимаю. – И одним глотком осушил свой стакан.

Снаружи стены губернаторского двора кажутся мрачными укреплениями, в них почти нет окон. Веранды на крыше обнесены стенами, стены окружают и большой внутренний двор с фонтанами, бассейнами и большим освещенным птичником. В многоцветных лучах прожекторов сверкают брызги фонтанов, и журчание воды подчеркивают редкие крики птиц.

И снаружи и внутри установлены вентиляторы. Лисандр понаблюдал за тем, как две ярких сине-красных птицы расхаживают по клетке, потом повернулся к остальным гостям, собравшимся вокруг него у перил веранды.

– Я считал Танит молодой планетой, – сказал Лисандр. – Но эти птицы – результат длительной эволюции.

– Очень длительной, ваше высочество, – ответила Кэтрин Алана. – Хотя планета выглядит так, словно на ней еще меловой период, на самом деле она проделала путь больше земного.

– Ага. Я этого не знал. И не возникла разумная жизнь. Ни здесь. Ни в других местах…

Урсула улыбнулась.

– За исключением Земли, конечно.

– Иногда я удивляюсь, – сказал Кристофер Райли. Он посмотрел на один из фонтанов внизу. – Если мы разумны, почему так глупо ведем себя?

– Вы не глупы, – сказала капитан Алана. Улыбка ее исчезла. – Это другие. Им все равно не победить – так зачем они заставляют нас сражаться? Это дорого обходится всем. – И она посмотрела на другой край веранды, на мужа, который стоял с полковником Фалькенбергом. – Все могло бы стать дешевле.

– Кому же знать, как не ей, – сказала Беатрис Фрейзер. – Кэтрин главный бухгалтер полка.

– Понятно. Капитан Алана в форме, а вы нет, мадам Фрейзер, – заметил Лисандр.

– Нет, я гражданская. – Она рассмеялась. – Насколько в легионе Фалькенберга могут быть гражданские. Я преподаю в полковой школе.

– В вашем полку много женщин? – спросила Урсула.

– Много, если считать членов семей, – ответила Беатрис. – Большинство мужчин женаты, так что женщин почти столько же, сколько мужчин. Думаю, Кэтрин может точно сказать, сколькие из нас носят мундир. Но мы не очень различаем служащих и членов семей. Мы сами о себе заботимся.

– Вы участвуете в боях? – спросил Лисандр у Кэтрин Алана. Он взглянул на ее пистолет в кобуре.

– Очевидно, вы имеете в виду женщин? Только если вынуждены. Полк организован так, что выполняет полевую работу без нас, а мы, так сказать, обеспечиваем тылы. Но иногда получается не так, как мы планируем. – В голубых глазах капитана Алана плясали чертики. – Рассказать вам кое-что? Вы правите целой планетой. Или будете править.

– Не совсем так просто, – ответил Лисандр. – На Спарте двойная монархия, и в каждой королевской династии трон выборный. К тому же у нас есть Сенат и еще Совет.

– Они могут лишить вас трона? – спросила Кэтрин.

– Ну, это было бы глупо с их стороны, не правда ли? – Лисандр улыбнулся и повернулся лицом к ней и спиной к остальным. – Кажется, вы знаете все, капитан. Скажите, пожалуйста: что это за мятеж плантаторов?

– Думаю, вы и сами скоро узнаете, – сказала Кэтрин. – И даже очень скоро. Вот губернатор, и если вам до сих пор об этом не говорили, он возродил древний обычай: мужчины после обеда удаляются в его кабинет, чтобы выкурить сигару.

Губернатор Блейн и полковник Фалькенберг направлялись к ним. Как и его офицеры, Фалькенберг был в белом мундире. Лисандр про себя улыбнулся. Он уже заметил, что из всех гостей только полковник и его офицеры были в белом.

– Ваше высочество, полковник Фалькенберг попросил меня предоставить транспорт, чтобы вы могли завтра посетить расположение его полка, – сказал Блейн. – Если вы согласны, это легко сделать.

– О, пожалуйста, – ответил Лисандр. – Как любезно с вашей стороны пригласить меня, полковник.

– Мне будет очень приятно. Попрошу приготовить что-нибудь особенное на обед. Ланч тоже?

– Конечно, если это не слишком неудобно.

– Вовсе нет.

Блейн повернулся к Урсуле.

– Засим прошу дам извинить нас. Джентльмены, если вы пройдете в мой кабинет, я угощу вас настоящими гаванскими сигарами. Свернуты, конечно, на Таните, но табак привезен с Кубы. Прежде чем мы сможем выращивать свой, пройдет еще несколько лет.

– Не слишком много, надеюсь, – сказал Лисандр. – Признаюсь, никогда не пробовал настоящих гаванских сигар. Благодарю вас. – Он посмотрел на Урсулу. – Ты позволишь?

Она нервно огляделась. Беатрис Фрейзер поймала взгляд Фалькенберга и улыбнулась Лисандру.

– Ваше высочество, с вашего разрешения мы развлечем вашу юную леди рассказами о жизни полка.

– Да. Спасибо. – Он сжал руку Урсулы и повернулся к Блейну. – Губернатор, с большим удовольствием попробую ваш табак.

На экране монитора появилась подробная карта. Блейн указал на морской залив. Масштаб начал увеличиваться, пока весь экран не заполнил губернаторский дворец, потом снова постепенно уменьшился, и на экране стала видна местность на несколько сотен километров вокруг города. Эта картина задержалась на несколько мгновений, потом снова изменилась.

– Последние пираты здесь, внизу, между нами и южной провинцией, – сказал Блейн. – Они называют себя Свободным государством.

Хендрик тен Кооп выпил стакан портвейна и наполнил его заново:

– Свободное государство. Да, так они себя называют. В прошлом месяце они убили пятерых моих людей и похитили с южной станции трех женщин. И сожгли все, что не смогли унести с собой.

– Да. Ну, полковнику Фалькенбергу не понадобится много времени, чтобы выкорчевать их. – Блейн вызвал на экран карту местности в нескольких сотнях километров к западу от Ледерле. – Больше неприятностей нам причиняют мятежные плантаторы. Большинство их здесь. – Он показал.

– Я бы не стал чересчур сгущать краски, называя их мятежниками, – возразил доктор Нол. Он старательно раскуривал сигару. – Великолепный табак. Спасибо. Губернатор, разве разумно считать наших друзей мятежниками?

– Может и нет. – Блейн как будто задумался. – Назови их мятежниками, и они поднимут мятеж. Я вас понял. Тем не менее… как же нам их называть?

– Оппозиция? – предложил Кристофер Райли.

– Вряд ли это законная оппозиция, – ответил Блейн. – Но хорошо. Пусть будет оппозиция.

– Прошу прощения, губернатор, – сказал Лисандр. – Если они не мятежники, что же они такого сделали, что вы собираетесь послать против них лучшую воинскую часть в галактике?

– Они не отдают урожай, – ответил Блейн.

– Не платят налоги, – подхватил тен Кооп. – Я часто гадаю, почему сам к ним не присоединился.

– По той же причине, что и я, – сказал Райли. – Если наш урожай не пойдет Флоту, он пойдет кому-то другому. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

– Солдаты перебьют всех кур? – спросил тен Кооп.

– Думаю, это зависит от кур, – осторожно ответил Фалькенберг. – Пятьдесят кур, несущих серебряные яйца, лучше одной, несущей золотые, если она слишком прожорлива.

– Весьма проницательное замечание, – сказал Кристофер Райли. – Полковник, я рад, что вы на нашей стороне.

– О, я тоже рад, – подхватил тен Кооп. Он повернулся к Лисандру. – Думаю, в этом для принца Спарты нет ничего нового. Я слышал, у вас есть свои мятежники.

– К несчастью, да. Хотелось бы, чтобы было по-дру­гому.

– Итак, – сказал тен Кооп. – Полковник, когда вы убьете последнего пирата, что вы предпримете относительно… гм… оппозиции?

– Вы уверены, что легиону понадобится что-то делать? – спросил Фалькенберг. Тен Кооп открыл рот, собираясь заговорить, но Фалькенберг продолжил: – Они должны знать, что в военном отношении очень слабы. Нет, это политическая проблема, джентльмены. Если хоть немного повезет, вы найдете политическое решение.

– Надеюсь, – сказал Блейн.

Тен Кооп закрыл рот.

– Да, да, – пробормотал он. – Так гораздо лучше.

Лисандр не мог быть уверен, но ему показалось, что кое-кто из присутствующих поглядывает на голландца искоса. Он постарался запомнить это впечатление и повернулся к экрану монитора.

– А какие силы в распоряжении оппозиции? Думаю, их не сравнить с легионом Фалькенберга.

– Совершенно верно, – сказал Кристофер Райли. – Я уверен, они прислушаются к голосу разума.

Фалькенберг кивнул.

– Возможно. А пока нам нужно заняться пиратами.

– Вставай, сонный крольчонок.

Урсула застонала и натянула на голову простыню.

– Неееет… Еще пять минуток…

– Ни секунды! – Лисандр отбросил покрывало и встал. Включил кондиционер на полный холод.

Урсула задрожала.

– Это нечестно. Я не должна вставать с тобой!

– Должна. Я предупреждал: ты пойдешь со мной.

Она села и обхватила руками коленки.

– Лисандр, меня не приглашали.

– Это не твоя забота. Я хочу, чтобы ты была со мной. Что плохого?

– Возьми с собой Харва.

– Его тоже не приглашали. Хватит одного незваного гостя.

Она отвернулась от него.

– Урсула…

– Я из-за тебя потеряю работу, и что со мной будет?

– Да послушай…

– Ты послушай. Одно слово полковника Фалькенберга губернатору, и я отправлюсь обслуживать рабочие бараки на плантациях.

– Какая ужасная мысль!

– Такое бывает.

– Полковник Фалькенберг этого не сделает, а даже если сделает, не думаю, чтобы губернатор это допустил.

– Почему?

– Просто не думаю… в конце концов, ты была звездой на его вчерашнем приеме.

– Приятный был обед. – Она протянула к нему руки. – Ты не дашь мне еще несколько минут?

– Нет, озорница. Одевайся. Форма одежды – походная.

Лагерь легиона располагался на невысоком холме в тридцати километрах от столицы. Он напоминал классический римский лагерь, только был гораздо больше, и между палатками и домами оставалось больше пространства. Были и другие отличия. По углам лагеря поворачивались тарелки радарных антенн. Пространство между рядами палаток было усеяно низкими бункерами, личными убежищами, укреплениями от нападения с воздуха.

Вертолет сделал круг довольно далеко от лагеря, губернаторский пилот что-то произнес в микрофон и с облегчением выслушал ответ. Они полетели прямо к лагерю. И когда подлетели ближе, Лисандр увидел три танка и две боевые машины пехоты. Он знал, что их здесь гораздо больше, но остальных не было видно. На посадочной площадке стояли два вертолета с пушками и небольшая летающая наблюдательная платформа.

Между ровными рядами палаток ходили солдаты в камуфляже под цвет джунглей. Никто из них, как будто, не интересовался подлетающим вертолетом.

На площадке их встретил молодой офицер.

– Лейтенант Бейтс, сэр. Полковник Фалькенберг вас ждет. – Он показал на ожидающий джип. – Меня не предупредили, что будет и леди. Дорога неровная.

– Переживу, – улыбнулась Урсула. – Спасибо.

По периметру лагеря в колеях на немощеной дороге стояла грязная вода. Часовые приветствовали их, когда они въехали в ворота и направились к помещению штаба. Когда входили, Лисандр услышал звуки труб. За несколько секунд из палаток высыпали солдаты, расстелили ткань и начали выкладывать снаряжение. Сержанты и центурионы ходили по ровным рядам, разглядывая имущество.

– Выступаете? – спросил Лисандр. – Или это ради меня?

– Не знаю, – ответил Бейтс.

Урсула сдержала смешок.

Штаб представлял собой низкое оштукатуренное здание. На пороге поджидали Фалькенберг и Беатрис Фрейзер.

– Рад вашему прибытию, – сказал Фалькенберг.

– Спасибо. Надеюсь, вы не станете возражать, если мисс Гордон здесь оглядится…

– Вовсе нет. – Он слегка кивнул Урсуле. – Рад вас видеть, мисс Гордон. Я попросил миссис Фрейзер позаботиться о том, чтобы вам было удобно. Разумеется, вы присоединитесь к нам за ланчем.

– Спасибо, – ответила Урсула.

– Отлично. Теперь прошу прощения: полк завтра отправляется в поле, и мне нужно кое-что обсудить с принцем Лисандром.

В кабинете главное место занимал большой резной деревянный стол. Остальная деревянная мебель была ему под стать. На стенах – фотографии и знамена.

– Итак, вы проделали долгий путь, ваше высочество. – Фалькенберг указал на стул и сам уселся за стол. – Выпьете?

– Нет, спасибо. Впечатляющее зрелище.

– Так и задумано. Я полагаю, у вас дурные новости.

– Не то чтобы.

– Не то чтобы, – повторил Фалькенберг. – Но и не то, чтобы хорошие. Вы прилетели не для того, чтобы забрать нас на Спарту. – Он смотрел на Лисандра с легкой улыбкой. – Несмотря на внушительное представление, которое мы для вас устроили.

– Я искренне хотел бы, но у нас не хватает ресурсов. Вы нам по-прежнему нужны. Нам определенно требуется ваша добрая воля.

– Спасибо, – ответил Фалькенберг. – Боюсь, на добрую волю много вооружения не купишь.

– Конечно, нет.

– Неожиданное изменение планов? – спросил Фалькенберг.

– Да, сэр, пожалуй, – ответил Лисандр. Чертовски неожиданное. Сегодня отец очень хотел заполучить Фалькенберга на Спарту, а назавтра задумался о деньгах. Бюджет напряженный. Но не настолько. Я действительно не понимаю. Ну, наверно, я и не должен понимать. – Полковник, я привез чек с оплатой будущих потребностей. Нечто вроде аванса за ваши услуги.

– Когда они понадобятся?

Лисандр огляделся. Фалькенберг слегка улыбнулся.

– Ваше высочество, если этот кабинет не защищен от прослушивания, на планете вообще нет безопасного места.

– Поверю вам на слово. Хорошо, меня просили говорить с вами откровенно. Мы не будем готовы еще четыре-пять стандартных лет. Адмирал Лермонтов не возражает. Если только…

– Если только на Земле к этому времени все не развалится, – сказал Фалькенберг. – Да. Далее. Насколько реальна танитско-спартанская дружба, на которую намекал губернатор Блейн?

– Думаю, очень реальна. Во всяком случае настолько реальна, насколько можем добиться мы с отцом.

– Я так и думал. Хорошо. Но контролирует ли ваш отец внешнюю политику Спарты?

Лисандр задумался.

– Насколько хорошо вы знакомы с нашей Конституцией?

– Предположим, совсем не знаком, – сказал Фалькенберг.

– Что ж, я тоже не очень. Вы знакомы с моим отцом?

– Встречались однажды. Очень давно, – сказал Фалькенберг.

– Да. Итак. Спарта была основана… скажем, интеллектуалами. Интеллектуалами, встревоженными тем, что происходило в Соединенных Штатах, где к двухтысячному году обе палаты Конгресса с практической точки зрения потеряли всякую действенность и эффективной оставалась только президентская власть. А президенту так долго приходилось учиться завоевывать этот пост, что у него не было возможности учиться отправлять эту должность.

– Интересная формулировка.

Лисандр улыбнулся.

– На самом деле я цитирую своего деда, который, разумеется, был одним из упомянутых интеллектуалов. Во всяком случае, Спарту решили организовать по-другому. Внешнюю политику Спарты контролирует двойная монархия. Предполагается, что два короля будут сдерживать друг друга, но мой отец и его коллега почти всегда и во всем согласны. Если с отцом что-нибудь случится, почти несомненно я займу его место. Как младший король, конечно. На самом деле, полковник, мне кажется, вам не стоит опасаться перемен во внешней политике Спарты.

– А кто контролирует финансы? Ваши законодатели?

– У нас, строго говоря, нет законодателей, – ответил Лисандр. – Впрочем, да, большую часть бюджета Спарты контролируют Сенат и Совет. Но не весь бюджет. Конституция предусматривает контроль над некоторыми доходами. Есть специальные фонды, которые контролируются монархами, а другие – в ведении Сената, а Сенат… ну, это достаточно сложно. Некоторые сенаторские места выборные, другие наследственные. Сенаторов также назначают союзы и торговые ассоциации. Не хочется все объяснять.

– Главное то, что сейчас вы не располагаете средствами.

– Главное то, полковник, что в данный момент нет денег. Но мы уверены, что знаем, где их раздобыть.

Лицо Фалькенберга оставалось бесстрастным.

– Если вас это утешит, адмирал Лермонтов с нами согласен, – сказал Лисандр. – Я удивлен, что он не поделился с вами своей точкой зрения.

– Он поделился.

– Ага. Понятно. Тогда вы знаете, что его конечная цель не изменилась. – Лисандр нахмурился. – Меня кое-что тревожит, полковник. Этот… Блейн не хочет называть происходящее восстанием, но мы можем так назвать. Если плантаторы придержат урожай, что будет с бюджетом Лермонтова?

– Положение будет тяжелым. Потому-то Блейн и не может этого допустить.

– Да. Я так и думал. Ставка – нечто большее, чем Блейн с его реформами. А какую часть урожая скрывают?

– По крайней мере четверть. Может, даже треть.

Лисандр негромко свистнул.

– Полковник, это выходит… половина операционного бюджета Флота?

– Не совсем. Большой Сенат по-прежнему кое-что выделяет на операции. Но фонды, которыми адмирал Лермонтов распоряжается самостоятельно, это, конечно, подорвет.

– Не могу сказать, чтобы меня это беспокоило. Но все же, полковник, что они могут сделать со своим урожаем, если не продадут его правительству? Они ведь не выполнят свою угрозу и не уничтожат его?

Фалькенберг рассмеялся.

– Когда столько денег на кону? Вряд ли. Боюсь, что существует большой рынок, принц Лисандр. Кое-кто согласен платить больше, чем правительство.

– Но…

– Наиболее вероятный покупатель – компания, принадлежащая семейству Бронсонов.

– О. Понятно. Член Большого Сената Бронсон. С его защитой…

– Совершенно верно. Его фракция не владеет большинством в Сенате, но ему это и не нужно, верно? Ни у кого нет большинства. Говорят, там постоянно идет торг.

– Да. – Лисандр посмотрел на дальнюю стену. Та была увешана голографиями. На одной легион, идущий парадом, с развернутыми знаменами и победными вымпелами. – Тем не менее, кажется, вы не предвидите никаких неприятностей с возвратом урожая.

– Я всегда ожидаю неприятностей, ваше высочество.

– Полковник, позвольте мне быть откровенным. Вы вовлечены в планы адмирала Лермонтова, но мы вовлечены еще сильней. Все, что способно изменить эти планы или отодвинуть их осуществление… все это будет очень серьезно воспринято на Спарте. – Он широко развел руками. – Конечно, я только посыльный. Я не уполномочен вести переговоры.

Фалькенберг приподнял бровь.

– Ну, если вы так говорите… Но вы – гонец к важным людям. Ваше высочество, вы должны понять мое положение. Я уверен, что вопрос с оппозиционными плантаторами будет решен в несколько недель, в крайнем случае месяцев. Так должно быть. После этого полк не сможет долго оставаться на Таните. И уж точно не пять лет. Местная экономика нас не выдержит, и к тому же я не могу обречь своих людей на пять лет в этой дыре.

– Что вы будете делать?

– У нас есть предложения. Придется принять одно из них.

– Предпочтительно такое, которое не свяжет вас надолго…

– Предпочтительно, – согласился Фалькенберг. – Но решения принимает совет полка.

– Полковник, мой отец… мы все сожалеем, что поставили вас в такое положение.

– Не сомневаюсь, – ответил Фалькенберг. – Сколько вы пробудете на Таните?

– Еще не решил, но… скажем, несколько недель. Максимум – месяцев.

Фалькенберг улыбнулся и кивнул.

– Хорошо. Думаю, вы захотите посмотреть местность за пределами столицы. Я попросил капитана Роттермилла подготовить для вас путеводитель, если хотите.

– Вы очень добры. Это поможет. – Лисандр нахмурился. – Полковник, а каковы ваши впечатления от губернатора Блейна?

Фалькенберг усмехнулся.

– Рискуя оскорбить, скажу, что он очень похож на тех, кто основал ваше правительство. Будем надеяться, что он усвоит урок не хуже вашего отца и деда.

– Понимаю. Думаете, справится?

– До сих пор он держался очень неплохо.

– Полковник, у меня есть причина интересоваться вашим мнением. Я уполномочен сообщить губернатору Блейну кое-что о планах Лермонтова, если вы согласны.