«Леопард» снова открыл огонь. Мисковски как можно теснее прижался к земле. Камариа не проберется ко мне. Лучше сказать ему, чтобы не пытался.

Разрывы приближались. Мисковски не думал, что дерево выдержит дольше. Послышался рев громче орудийного гула. Долгий мощный рев.

– Это двигатели, – сказал Фалькенберг. – Тендон, не высовывайте голову. Ждите.

Рев набирал громкость, потом стал ровным.

– Учитель, Лев поднялся. Учитель, говорит Лев, Лев поднялся.

– Полковник, – закричал Мисковски. – Черт побери, сэр, он это сделал!

– Верно. Теперь соедините меня с майором Бартоном.

– Сэр? Ну, я могу попытаться… использую всю мощность и настроюсь на частоту, на которой его слышал.

– Да – и подключите меня.

– Есть, сэр. Ждите… – Мисковски настроил свой передатчик и включил его на полную мощность. – Готово. Говорите, полковник.

– Майор Бартон, говорит Джон Кристиан Фалькенберг.

Последовала долгая пауза.

– Говорит Бартон.

– Мы сдаемся, – сказал Фалькенберг.

– Сдаетесь? Вы только что выиграли эту проклятую войну и сдаетесь. Хорошо, полковник, принимаю. Уолли, вы его слышали. Всем прекратить огонь.

– Есть, сэр.

– Спасибо, – сказал Фалькенберг. – У нас есть раненые.

– У нас тоже, – сказал Бартон.

XXVI

– Проклятие, – сказал Марк Фуллер. Он сидел за небольшим столом под навесом из листьев и ветвей – этот навес скрывал вертолет – и пил чай. Он уже много часов сидел здесь, слишком много, и вертолет был готов взлететь по первому же сигналу. Теперь они слышали далекий гул артиллерии. – Проклятие!

Командир экипажа Хол Джордан сочувственно кивнул.

– Ждать всегда труднее всего. Но я бы на вашем месте не слишком торопился получить приказ. Воевать с Бартоном – совсем не то, что штурмовать бандитов, у которых была ваша жена.

– Знаю, шеф. Но это не делает ожидание легче. – Он взглянул на консоль на рукаве. Время 9:35. – Только послушайте. Там что-то происходит.

– Да, – согласился Джордан. – Но, судя по звукам, у них вряд ли есть время объяснять.

– Но, может, мы им нужны. Может, лучше еще раз убедиться, что мы готовы.

– Мистер Фуллер, если эта проклятая штука будет готова еще больше, она полетит сама. Успокойтесь, сэр.

Один из жителей деревни принес еще чая. Вернее, того, что здесь называют чаем. Что-то вроде травы со вкусом апельсина. Вкус неплохой, но очень необычный. Марк отхлебнул и постарался набраться терпения. Но тут послышался громкий гул, такой громкий, что заглушил грохот артиллерии.

– Дерьмо! – сказал Джордан. – Стартует посадочный корабль. – Над крышами деревенских хижин пролетело что-то очень большое. – Вы только посмотрите.

– Никогда не видел старта, – сказал Марк.

– Да, я тоже всегда был в этой проклятой штуке, когда она стартует. Вот он – и он идет не на орбиту, это точно! Надеюсь, бедняга знает, что делает.

Посадочный корабль исчез. Марк снова отпил чая и продолжил ожидание.

– Стрельба прекратилась, – сказал он.

– Да, – согласился Джордан. – Слишком уж тихо.

Послышался резкий щелчок радио в вертолете. Марк вскочил, но сдержался. Пусть отвечает Джордан.

– Кто-то утверждает, что он полковник, – сказал Джордан. – Посылает код идентификации… Все совпадает, сэр. Он хочет, чтобы мы ответили.

– Вздор. Нам приказали хранить радиомолчание.

– Да, сэр, знаю, но я совершенно уверен, что это полковник, – сказал Джордан. – Его манера, и код соответствует. И они знают, на какой частоте с нами связываться и кого спросить.

– И что же мне делать?

– Вам платят за то, чтобы вы решали, мистер Фуллер. Не я.

– Все время забываю. Хорошо. Ответьте, – сказал Фуллер.

– Да, сэр. – Джордан быстро поговорил, потом протянул Марку наушники и микрофон.

– Говорит корнет Фуллер, сэр, – сказал Марк.

– Фалькенберг. Принимайте код проверки. – Он прочел последовательность цифр, которую Марк ввел в свою консоль.

– Да, сэр. Проверка завершена. Жду приказаний.

– Приказ, мистер Фуллер. Боевые действие закончились. Вы можете отвечать огнем в случае нападения на вас, но не должны предпринимать никаких агрессивных действий без прямого приказа из полка. Понятно?

– Да, сэр. Мы победили?

– Это обсудим позже. Я военнопленный.

– Сэр?

– Я сдал свою небольшую группу, и это моя последняя связь с вами. Для получения дальнейших приказов установите связь со штабом.

– Да, сэр… полковник…

– Это все, мистер Фуллер. Конец связи.

– О Боже, – сказал Фуллер.

– Проблемы, мистер Фуллер? – спросил Джордан.

– Можно сказать и так. Мы сдались. Вернее, Фалькенберг сдался.

– Сэр?

Марк объяснил.

– Он сказал, что мы можем защищаться, так что, думаю, нас он не сдал. Но что же мне делать?

– Что ж, сэр, мы уже нарушили радиомолчание, ответив на этот вызов. Может, стоит связаться со штабом?

Марк немного подумал и кивнул.

– Хорошо. Попробуйте связаться.

На это потребовалось больше часа. Наконец Марк смог поговорить с капитаном Фрейзером.

– Да, мы знаем, что полковник сдал свой отряд, – сказал Фрейзер. – С нашей стороны передачу могут прослушивать, но с вашей нет. Какова ваша ситуация?

– Ну, горючего у меня километров на сто, если экономить. Во втором вертолете горючего нет совсем, а экипаж ушел по реке вместе с полковником Фалькенбергом, так что лететь некому. Здесь только мы с сержантом Джорданом.

– Хорошо. Ждите, Марк. Мы пошлем кого-нибудь за вами, когда появится возможность.

– Да, сэр, но… я знаю, полковник сказал, что военные действия закончились, но разве мы не должны что-нибудь сделать?

– Все в порядке, парень, – ответил Фрейзер. – Мы победили. Разве полковник не сказал?

– Нет, сэр.

– Конечно, он не стал бы говорить. Это немного сложновато. Принц Лисандр захватил посадочный корабль с грузом наркотика. Принц около двадцати минут назад привез примерно девяносто процентов удерживавшегося урожая на пристань Ледерле. Некоторые ранчеро еще пытаются продолжать мятеж, но им нечем подкреплять свои предложения. Они не могут заплатить Бартону. Будьте настороже и оставайтесь готовым ко всему; возможно, есть такие, кто еще не знает новостей, но эта кампания закончилась.

– Понятно. Спасибо, сэр. Не передаст ли кто-нибудь миссис Фуллер, что со мной все в порядке?

– Конечно. Немедленно. Фуллер, может пройти несколько дней, прежде чем мы вас вытащим. Когда раздобудем транспорт, пришлем вам горючее. Передайте мистеру Леду, что губернатор о нем не забудет. И отдыхайте.

– Но что будет с полковником?

– Я бы не стал за него волноваться, – сказал Фрейзер. – Конечно, придется кое-что заплатить, но и только. Спокойней, парень.

Когда Лисандр вошел в помещение штаба, все встали. Майор Севедж одобрительно кивнул.

– Отличная работа, мистер Принц.

– Спасибо, сэр.

– Слышал о вашем побратиме. Сочувствую.

– Врачи говорят, что все обойдется, – ответил Лисандр. – Бездействие ему не понравится, но хороший отдых не помешает. Значит, с полковником все в порядке?

– Так мне сказали, – ответил Севедж. – Мы ожидаем, что люди Бартона выдвинут свои условия. Вряд ли слишком суровые: благодаря вам им не на что опираться. – Он пожал плечами. – Конечно, мы будем рады, когда все наши люди вернутся. Кстати, у нас госпитальное оборудование гораздо лучше, чем у Бартона.

Атмосфера была оживленной и напоминала скорее ужин в офицерской гостиной, чем штаб в разгар боевых действий. Все были настроены дружелюбно.

Лисандр разглядывал карту на столе. Все знакомые очертания изменились. Вместо аккуратных областей, которые удерживаются ранчеро, или других участков, принадлежащих Легиону Фалькенберга или милиции губернатора Блейна, возникло множество смешанных пятен, взаимно переплетенных линий, разбросанных баз. Один длинный отросток тянулся прямо к Рошмону. Другой разрезал бывшую территорию мятежников на юго-востоке. На глазах у Лисандра один участок сменил враждебный оранжевый цвет на безопасный синий.

– Все перемешалось, – сказал Севедж. – Но это ненадолго. Ага. Нас вызывают Эймос?

– Да. – Эймос Фаст нахмурился. – Это не Бартон. Антон Гирерд, ранчеро. Хочет говорить только с вами.

Севедж пожал плечами.

– Почему бы не поговорить? Выведите громкую связь. Минхеер Гирерд? Говорит Джереми Севедж. Чем можем быть полезны?

– Вы можете вернуть нашу собственность, – сказал Гирерд. Голос его звучал очень напряженно. Все в штабе замолчали.

– Прошу прощения?

– Наш урожай, – сказал Гирерд. – Наркотик. Отдайте его.

– Боюсь, я вас не совсем понимаю. У нас нет вашего урожая. Мы передали его губернатору.

– Мне все равно, что вы с ним сделали. Вы забрали его у нас, можете отобрать у Блейна. Говорю вам, если хотите увидеть полковника Фалькенберга и остальных, верните нам урожай!

– Послушайте, мы не можем этого сделать, – сказал Севедж. – Конечно, мы готовы заплатить за полковника разумный выкуп. И, если вы не слышали, губернатор предлагает амнистию на очень мягких условиях.

– Никаких условий, – сказал Гирерд. – Никаких переговоров. Урожай. Весь урожай.

– Думаю, мне лучше поговорить с майором Бартоном.

– Бартон не имеет к этому никакого отношения, – сказал Гирерд. – Будьте вы прокляты! Для вас это игра. Всего лишь грязная вонючая игра! А для нас это не игра. Это наша жизнь, наше богатство и наша честь.

– Честь торговца наркотиками, – негромко сказал капитан Роттермилл.

Севедж поднял руку, призывая к тишине.

– Правильно ли я понял, что полковник Фалькенберг не у майора Бартона, а у вас?

– Чертовски правильно.

– А где сейчас майор Бартон?

– Да хоть в аду! Мне все равно.

Джереми Севедж нажал кнопку, отключая микрофон. Голос его звучал негромко и спокойно, он казался почти приятным.

– Эймос, стоит возобновить операцию в районе Драконьего Зуба. И проверьте, пожалуйста, какими силами мы располагаем на юге. Возможно, все-таки придется штурмовать Рошмон.

– Да, сэр. – Эймос Фаст принялся лихорадочно печатать на своей консоли.

Севедж снова включил микрофон.

– Будьте рассудительны, мистер Гирерд…

– Нет. Нет, я не буду рассудителен, – ответил Гирерд. – Я разорен, и мне не до рассудительности.

– Разорены? Вряд ли. Условия губернатора очень великодушны.

– Я разорен.

– Уверяю вас, это не так, – сказал Севедж. – Многие ваши друзья уже приняли предложение. Думаю, вам следует передумать, пока у вас еще есть такая возможность.

– Нет. Вы меня прикончили, но я не уйду один.

– Какая вам польза, если вы причините вред пленным? – спросил Севедж.

– Никакой. Но я получу удовлетворение. Вы вернете мне мою собственность, или ваш полковник умрет.

– На это потребуется некоторое время.

– Лучше небольшое. Сегодня после 17:00 я начну расстреливать пленных. Одного в час. Начиная с самых младших. Ваш полковник будет смотреть, как они умирают. До свидания.

Наступила тишина.

– Что ж, это меняет дело, – сказал майор Севедж. – Вы все знаете приказ полковника о переговорах с террористами.

– Насколько он серьезен? – спросил капитан Фаст. – Кто-нибудь знает этого Гирерда?

– Его знают в офисе губернатора, – сказал Роттермилл.

– Урсула с ним знакома, – сказал Лисандр. – Майор… майор, мы должны что-то сделать!

– Да, конечно, должны. Иен, будьте добры, предупредите вертолеты в деревне Леду, чтобы были наготове. Там потребуется пилот, вооружение и стрелки. Может, сумеете направить туда одну из ваших групп, что поблизости?

– Сейчас займусь, сэр. И, конечно, сам туда отправлюсь. – Капитан Фрейзер поднял свой микрофон и быстро заговорил.

– Капитан Роттермилл, я бы очень хотел знать, что с майором Бартоном.

– Да, сэр.

– Мистер Принц, мы свяжемся с офисом губернатора, но, будьте любезны, приведите сюда вашу подругу. Нам полезно поговорить с кем-нибудь, кто знаком с минхеером Гирердом.

– Не уверен, что она с ним действительно знакома…

– Я был бы вам очень признателен, мистер Принц.

Севедж говорил прежним тоном, он приятно улыбался, но Лисандр на мгновение ощутил страх.

– Да, сэр. Сейчас приведу.

– Спасибо. Теперь, капитан Фаст, нужно сообщить главному старшине о последних событиях. Будьте добры.

– Да, сэр.

Лисандр почувствовал облегчение, выйдя из штаба.

– Ты мог бы сначала повидаться со мной.

– Урсула, не глупи. Меня привезли сюда на вертолете. Мне пришлось отправиться в госпиталь с Харвом, а потом доложить! Это первая возможность.

– Вероятно. Но ты, как будто, не очень мне рад. – Она улыбнулась. – Домой вернулся настоящий герой, и я приготовила ему хороший прием просто за то, что он остался жив.

– Жду с нетерпением. С большим нетерпением. Но сейчас… Урса, полковник в беде.

– Как это?

– Гирерд грозит убить его, если мы не отберем его урожай у губернатора и не вернем ему.

– Это безумие. Солдаты Фалькенберга этого не сделают. Если сделают и полковник уцелеет, он прикажет их расстрелять! Даже я это понимаю!

– Да. И мне страшно. – Он взял ее за руку и отвел в помещение штаба.

– Мисс Гордон, – сказал майор Севедж. – Вы очень любезны, что согласились прийти. Не поможете нам решить возникшую проблему?

– Если смогу…

– Я слышал, вы знакомы с Антоном Гирердом.

– Не совсем, – ответила Урсула. – Я была знакома с его сыном Оскаром – недолго, но очень близко, – но с самим минхеером Гирердом я не знакома.

– Тем не менее вы его видели. Был бы благодарен за ваше мнение. Он исполнит свою угрозу?

– Да.

– Вы, кажется, совершенно уверены в этом. Почему?

– Оскар мне кое-что рассказывал. Он говорил, что иногда боится отца.

– Иногда?

– Когда отец напивается. Думаю, он сейчас пьян. Он пьет при стрессе.

– Понятно. Поэтому следует считать, что он не блефует. Что ж, не впервые алкоголизм приводит к гибельным последствиям. Спасибо. Капитан Роттермилл, я высоко оцениваю это сообщение. Вы можете идти, мисс Гордон.

– Я могу проводить Урсулу до ее комнаты?

– Конечно, мистер Принц, но я был бы благодарен, если бы вы немедленно вернулись.

– Да, сэр.

Когда они вышли, Урсула вздрогнула.

– Я тебя не задержу, – сказала она.

– Спасибо. Ты тоже почувствовала?

– Он так спокоен и вежлив, но не думаю, чтобы за всю жизнь я боялась бы кого-нибудь больше, – сказала она. – А он ведь даже не сердится на меня. – Некоторое время они шли молча. – Наверно, тебе придется отправиться с ними? – спросила Урсула.

– Если разрешат.

– Почему?

– Почему? Потому что… черт возьми, это очевидно.

– Нет. Нет, Лисандр, совсем не очевидно, что ты должен рисковать жизнью, чтобы спасти человека, который манипулировал тобой и заставил выполнять его работу.

– Что? Но он этого не делал…

Она рассмеялась.

– Не делал? Подумай. Много ли такого происходит вокруг него, что он бы заранее не спланировал?

– Урсула, он готов был сделать это сам. Без меня.

– Конечно.

– Да, готов.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Линн, Линн, дорогой мой, неужели ты на самом деле не понимаешь? Меня там и близко не было, а я знаю, как все вышло. Он готов был идти сам. Конечно, готов. Сам – вместе с одним из своих телохранителей. Он рад идти, и, конечно, он все понимает. Ничего позорного, если ты не вызовешься добровольцем. Только ему не понадобилось идти, потому что ты принялся его отговаривать. Разве не так все получилось?

– Ну…

– Видишь? Нет, ты не понимаешь. Забудь. Но что бы ни случилось, сейчас ты вовсе не обязан идти ради него на смерть.

– Меня не убьют.

– Вероятно, нет. Наверно, тебя даже не подпустят к активным действиям, но разве дело в этом?

– А в чем же?

– Ты никогда не поймешь. Когда ты возвращаешься на Спарту?

– Что? Еще не знаю. Попозже. Надо подождать, пока Харв выйдет из регенератора…

– Но вскоре после этого?

– Не знаю. Вероятно, скоро, отец будет ждать моего отчета. Урса, неужели мы должны сейчас обсуждать…

– Я бы хотела улететь с тобой.

– Урсула…

– Знаю. Ты тоже хочешь, но этого не будет. – Она слегка улыбнулась. – Все в порядке. Все равно ничего бы не вышло. Это только мечты. Так нам и надо – за то, что забыли правила. Прощай, Лисандр.

– Мы еще поговорим об этом… скоро…

– Нет. Нет, мой дорогой, и так слишком тяжело. – Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его – очень легко и быстро. – Когда ты вернешься, меня здесь не будет.

– Куда ты пойдешь?

– Найду что-нибудь. Ты ведь знаешь, теперь мой контракт у меня. Об этом позаботился полковник Фалькенберг. Может быть, отыщу Оскара Гирерда. Он был очень мил, и, хоть его отец ведет себя как дурак, Оскар сохранит часть его богатства…

– Урсула, перестань, пожалуйста…

– Прости. Может, это и не смешно. Может, я и не пытаюсь тебя рассмешить.

– Как ты можешь… как ты можешь говорить об этом так спокойно?

– Вероятно, научилась у майора Севеджа.

Они дошли до дверей ее комнаты. Не его. Она вошла, ясно дав понять, что не хочет, чтобы он зашел. И уже закрывала дверь, когда посмотрела на него и сказала:

– Ты ведь знаешь, я люблю тебя. Прощай, мой дорогой.

– Я связался с Бартоном, – сказал Роттермилл.

Майор Севедж указал на громкоговоритель.

– Добрый день, майор. Говорит Джереми Севедж.

– Добрый день.

– Простите за беспокойство, но мне ведь не нужно объяснять, зачем я позвонил? – сказал Севедж.

– Конечно, не нужно.

– Вам понадобится наша помощь?

– Нет, мы уже начали действовать. Жаль, что ушло так много времени. Нас захватили врасплох, и мне потребовалось много времени, чтобы собрать силы.

– Да, конечно, – сказал майор Севедж. – Но, надеюсь, теперь вам много времени не понадобится.

– Да, майор Севедж, я разберусь быстро. Получите сообщение в течение часа. Конец связи.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Лисандр.

– А что тут объяснять? – спросил капитан Фаст. – Эйс Бартон выполняет свои обещания.

– Он собирается освободить полковника?

– Конечно. Кто еще должен это делать?

– Ну… мы.

– О, конечно, мы попытаемся, – сказал Эймос Фаст. – Мы подтягиваем силы. Но наши мотивы не совсем те, что у Бартона.

– Значит, мы не будем освобождать полковника?

– Будем, если понадобится, – сказал майор Севедж. – Как сказал Эймос, мы продолжаем готовиться. Но не думаю, чтобы это было необходимо. Солдаты Бартона вполне компетентны.

– Но… они могут убить полковника Фалькенберга.

Джереми Севедж не перестал улыбаться.

– Это было бы серьезной ошибкой. Трудно поверить, что они настолько глупы.

– Но они могут попытаться! Майор, наши люди компетентней, чем солдаты Бартона! Мы должны быть там!

– Думаю, это излишняя жестокость по отношению к Эйсу Бартону, – сказал Севедж. – Мы ведь должны дать ему шанс?

– Вряд ли я вас когда-нибудь пойму, – сказал Лисандр.

– Политики вообще редко нас понимают, – ответил майор Севедж.

Вертолет по крутой спирали спустился к поместью Рошмон и сел на посадочную площадку.

Крыша восточного крыла рухнула, все стекла были разбиты. Стены двух внешних комнат потемнели от дыма. В остальном дом, казалось, можно было восстановить.

Майор Бартон выбрался из вертолета и направился ко входу в дом. «Если он будет стрелять в меня, то именно сейчас, – подумал Бартон. – Я уже слишком стар для этого».

Он был уже возле самой двери, когда та открылась. Вышел Антон Гирерд. В руке у него был пистолет, но держал он его стволом вниз.

– Какого дьявола вам нужно?

– Вы знаете, что мне нужно, – ответил Бартон.

– Нет. Я говорил с этим Севеджем серьезно…

– Не сомневаюсь, – сказал Бартон. – Но понимают ли ваши люди, во что вы их втягиваете? – Он показал на группу вертолетов, окружившую поместье. – Первая ваша проблема – это мои солдаты. Вы знаете, на что они способны. Позвольте вам показать. – Он произвел сложный жест.

Один из вертолетов сделал круг над конюшней. Из его люка вырвался огненный поток. Он достиг конюшни, та мгновенно вспыхнула, и от боли пронзительно заржали лошади. Один из конюхов шатаясь выбрался из конюшни. Он был весь в крови.

Бартон произвел другой жест. Из сарая выбежали коровы. Вертолет покружил над ними, и они, обезумев, бросились в поля. Вертолет открыл огонь. Пули ударили в землю сразу за скотом, и животные в панике побежали еще быстрей. Теперь трассеры переместились в середину стада. Кровь, плоть и дым смешивались с истоптанной травой.

Гирерд прицелился в Бартона, вопя:

– Прекратите! Хватит!

Бартон произвел новый жест, и вертолет прекратил огонь.

– Хорошо. Но на самом деле мои солдаты – не главная ваша проблема. Я истинный ангел по сравнению с теми, с кем вам предстоит встретиться, если вы меня застрелите. Прежде всего, вы оскорбите моих солдат. Возможно, вам удастся их уничтожить, прежде чем они сровняют поместье с землей. Очень в этом сомневаюсь, но предположим. После этого, придурок, сюда явится 42-й! Да ведь вы попадете в дерьмовый список самых крутых ублюдков в галактике! Вы знаете, что они сделают? Они не станут с вами разговаривать. Они просто стерилизуют это место.

– Они не могут это сделать. У меня их полковник…

Бартон рассмеялся.

– Гирерд, думаете, Фалькенберг не предусмотрел такую возможность? Его войска получили приказ. Они не станут вести с вами переговоров. – Он заговорил громче, чтобы все услышали. – Они никогда не ведут переговоры. Они просто позаботятся, чтобы здесь никто не уцелел. Никто и ничто. Ни вы, ни ваши слуги, ни ваши животные. Даже женщины и дети. Никто и ничто. Они все сожгут. Это их полковник. Они засеют землю солью, Гирерд. Дьявольщина, именно это они и сделают. Гирерд, вы в беде, и все, кто с вами, тоже. Можете уже считать себя мертвым. – Эйс продолжал стоять лицом к Гирерду, но смотрел по сторонам. Несколько работников Гирерда старались незаметно ускользнуть.

– Вы просто пытаетесь запугать меня…

– Пытаюсь? Надеюсь, мне это удастся! Надеюсь, я испугаю вас до смерти. – Он снова сделал знак. Один из вертолетов устремился вниз.

– Подождите, подождите, не нужно! – закричал кто-то.

– Но… они не смогут… мои дети? Моя жена? – спросил Гирерд.

– Всех до одного, всех женщин и всех детей, – ответил Бартон. – А вы чего ожидали? – Он снова махнул рукой. Вертолет открыл огонь по курятнику. Через мгновение все вокруг было усеяно горящими, истерически кудахчущими курами. Над курятником поднялся столб черного дыма.

Гирерд снова поднял пистолет.

– Ради Бога, приятель, когда в следующий раз поднимете пистолет, вам придется его проглотить, выстрелите вы или нет. Мне все это надоело. – Бартон снова поднял руку. Вертолет подлетел ближе.

– Минхеер, – крикнул один из работников. – Минхеер, пожалуйста…

Гирерд посмотрел на пистолет и покачал головой.

– Не знаю, чего я ожидал. Чуда, наверно.

– Это не по моей части, – сказал Бартон.

– Что же мне делать?

– Вы держались очень грубо, вышвыривая меня отсюда, – сказал Бартон. – Убили кого-нибудь?

– Нет.

– Кто-нибудь из пленных умер?

– Двое, но они не могли выжить.

– А, эти. Больше никто?

– Нет.

– Вам везет, – сказал Бартон. Он повернулся и помахал вертолетам. Те поднялись немного выше, но продолжали кружить. Он коснулся консоли на рукаве. – Уолли, высылайте остальные войска.

Гирерд поглядел на пистолет так, словно впервые его увидел.

– Стреляйте или отдайте, – сказал Бартон.

Гирерд посмотрел на пистолет и швырнул его на ступеньки.

Когда пистолет ударился о землю, Бартон поморщился. Не хватало только погибнуть от шальной пули.

– Все в порядке. – Он поднялся по ступенькам, взял Гирерда за руку и повел в дом. – Теперь вы ведете себя умно.

– Нет, я дурак. – Гирерд прошел в большой кабинет. Здесь сидели Фалькенберг и еще трое его людей. У дальней стены стояли четверо ранчеро в форме местной милиции. Одна из дверей косо висела на петлях, и семеро «Бульдогов Бартона» в полном вооружении держали ранчеро на прицеле.

– Минхеер, – сказал один из ранчеро. – Они пришли, когда снаружи начали стрелять… – От ужаса он запинался. – Минхеер. Мы слышали, что говорят эти люди… Минхеер, у нас семьи.

Гирерд содрогнулся.

– Понимаю. Теперь здесь, как и повсюду, хозяин майор Бартон. Странно. Я считал, что он работает на меня.

– Работал, – сказал Бартон.

– И по-прежнему это делает, – сказал Фалькенберг. – Минхеер, вы даже не представляете себе, какую услугу он вам оказал.

– Полковник…

– Все правильно, майор.

– Спасибо, сэр. – Бартон отдал честь.

– Правила. Кодексы. На что они годятся? – спросил Гирерд.

Бартон и Фалькенберг переглянулись. Потом посмотрели на Антона Гирерда. Их взгляды были полны жалости.

XXVII

Волны звука из открытой двери офицерской столовой ударили с такой силой, что Лисандр едва не сделал шаг назад. Вой волынок и топот марширующих ног. Песни славы и песни предательства.

Недолго проживет Макферсон.
Не дольше веревки на виселице …

– Добро пожаловать на борт, мистер Принц. Вам оставили место…

Лисандр не узнал официанта, но вряд ли это имело значение. Проходя внутрь, он словно раздвигал волну звука. Большая комната полна народу. Военные в золотых и голубых мундирах Легиона Фалькенберга вперемешку с офицерами милиции Танита в зеленых мундирах. Тут и там офицеры в сине-коричневом с серебряными значками в виде бульдогов.

Лисандр позволил капралу провести себя к столику на четверых у дальней стены. Там сидел Фалькенберг. Справа от него – человек с дубовыми листьями на плечах сине-корич­невого мундира. Слева губернатор Блейн.

Из-за соседнего столика встал капитан Хесус Алана, подошел и похлопал Лисандра по спине.

– Приятно вас видеть, – Алана перекрикивал гул.

– Добро пожаловать на борт, – сказал Фалькенберг. – Мы оставили вам место. С губернатором Блейном вы уже знакомы.

– Ваше высочество, – сказал губернатор Блейн.

– Ваше высочество, позвольте представить майора Ансельма Бартона. Принц Лисандр со Спарты.

Бартон встал и протянул руку.

– Для меня это большая честь. Но я предпочел бы знакомство в других обстоятельствах.

Лисандр сел против Фалькенберга. Официант принес ему стакан с танитским виски.

– Я слышал, что вы сделали в Рошмоне, майор Бартон, – сказал губернатор Блейн. Его слова трудно было разобрать за общим гулом пирушки. – Хорошая работа. Рискованно было так говорить с Гирердом.

– Не так опасно, как кажется, – ответил Бартон. – Сомневаюсь, чтобы пистолетная пуля могла пробить немурлон.

– Ну, все равно хорошая работа. Конечно, вы знали, что у Гирерда целая витрина занята медалями и призами за меткую стрельбу.

А лицо Бартона не было защищено маской. С другой стороны, сколько снайперов-«Бульдогов» в тот момент держали Гирерда на прицеле? Колесики внутри колесиков. Но нельзя преуменьшать успех Бартона только потому, что он перестраховался.

– Вот что значила вся эта жесть в его кабинете? Гмм. Мне он все равно нужен был живым. Он глуп, но если бы мы его убили, трудней было бы убедить остальных отказаться от мятежа.

– Действительно. Ваши действия очень помогли нам. Все равно немного странно, что вас озаботили наши проблемы, – сказал Блейн.

– Странно? Нет, сэр, – ответил Бартон. – Мне все представляется предельно ясным. Люди Гирерда не могли мне заплатить, а Бронсон определенно не стал бы. – Он пожал плечами. – На всей планете нанять нас могут только Фалькенберг и вы. Если бы я стал осложнять вам жизнь, это мне не помогло бы.

– Ага, – сказал Блейн. И отпил виски.

– А что будет с Гирердом? – спросил Лисандр.

– Он получил заслуженный урок, – ответил Блейн. – Но, в конце концов, я ведь объявил частичную амнистию. Никаких уголовных дел против мятежников, но возможны гражданские дела и штрафы. А деньги я использую для установки лучшей спутниковой системы и тому подобного. Считаю, что нужно распространить амнистию и на Гирерда. Если не возражает полковник Фалькенберг.

– Я не возражаю, – сказал Фалькенберг. – Думаю, урок он усвоил. Кстати, помимо прочего, он задолжал майору Бартону.

Бартон был мрачен.

– Я бы хотел, чтобы он имел возможность заплатить. Или заплатил бы кто-то другой. Нам эти деньги не помешали бы.

– Вы могли бы уйти с людьми Бронсона, – сказал Фалькенберг.

– Мог бы, – согласился Бартон. – И судя по тому, что я слышал о происходящем в Большом Сенате, возможно, я присоединился бы к победившей стороне. – Он пожал плечами. – Но не смог переступить.

Фалькенберг кивнул.

– Значит, сейчас вы безработный.

Бартон усмехнулся.

– Полковник, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь так нуждался в работе, как я.

– А что заставляет вас думать, что фракция Бронсона победит? – спросил губернатор Блейн.

– Ну, расследование…

– Оно будет прекращено, – сказал Блейн. – У Бронсона нет большинства. Если бы его маневр с борлоем удался, возможно, он его и получил бы, но это была бы совсем другая история.

– Ну, ну, – сказал Бартон. – Значит, большинства нет ни у кого. Все в таком же положении, что и год назад. Только мы с Фалькенбергом немало поработали. Губернатор, могу я спросить – для протокола. Будут ли выдвинуты обвинения против моих людей? И кстати, сам я под арестом?

– Думаю, это нужно обсудить, – ответил Блейн. – Конечно, против ваших людей можно выдвинуть обвинения. Поджоги, убийства, пособничество мятежникам…

– Все делалось в строгом соответствии с законами войны, – сказал Бартон.

– Да, несомненно, – сказал Блейн. – Это единственная причина, по которой мы должны устроить обсуждение. Тем не менее, возникают сомнения в законности действий группы, которая вас наняла. Была ли это добропорядочная группа политиков или преступная банда?

– Думаю, все зависит от того, хотите вы схватить меня за задницу или нет.

– В сущности, – сказал Блейн, – у меня нет выбора. Если я обвиню вас, мне придется и их считать преступниками, а это очень затруднит достижение моих политических целей.

– Я примерно так и считал, – подтвердил Бартон. – Итак?

– Я предпочел бы этого не делать. С другой стороны, у вас есть враги. Некоторых из местных ранчеро вы очень сильно потрепали. Многие с радостью увидят вас на виселице.