– Ну вот и ладушки – сразу бы так, – буркнул я и посмотрел на часы – осталось полторы минуты. Так, так… Для того, чтобы подать сигнал, мне необходимо было попасть на улицу. А значит, придется тащить с собой всех остальных – связывать их нет времени.

Обвешавшись автоматами, находившимися в пирамиде, я жестом подозвал к себе младшего сына Зелимхана, а остальным скомандовал:

– Ну-ка, красавцы, давайте все на выход, ползком. Кто не успеет за сорок секунд выбраться из дому, расстреляю. Кто попытается подняться, тоже расстреляю. Вперед!!!

Мои пленные резво потянулись на выход – Исрапи возглавлял шествие, смешно виляя задом и кряхтя, как паровоз. Дождавшись, когда голова колонны вывалилась из прихожей на улицу, я отправил младшего сына Зелимхана запереть собак и пригрозил, что если он попытается убежать, то расстреляю тут всех подряд.

Вскоре мы благополучно выбрались за калитку – я сосредоточил чеченских пластунов под забором и велел рыжему встать:

– Ну-ка, рыжий, иди к моим вещам и вытащи из кармана штанов сверток. Да побыстрее. Мы должны успеть подать сигнал моим бойцам, а то они перестреляют полсела!

Вскочив, Исрапи быстро бросился к моим шмоткам и очень скоро извлек из кармана штанов пакет, перетянутый резинкой.

– Дай его сюда, – скомандовал я. – А сам бегом к навесу, там совковая лопата. Принеси ее сюда. Да поживее! – Исрапи метнулся к навесу и притащил лопату. – А теперь падай. Падай, урод! – прикрикнул я, заметив, что рыжий особенно не торопится укладываться в грязь.

Удалившись на середину улицы, я разорвал резинку и извлек из пакета термитную шашку, три магниевые спички и круглую терку от осветительной ракетницы.

– Долго ползаете, толстожопые! – укорил я пленников, покосившись на часы – осталось двадцать секунд. – Вот если щас не зажжется шашка, будет вам веселье!

Пристроив все свои прибамбасы на лопату, я аккуратно зажег одну спичку о терку и положил ее в центр пиротехнического сооружения. Слегка поколебавшись, шашка загорелась ослепительным белым пламенем.

– Ну, слава богу! – констатировал я. – Повезло вашим соседям. – И, ухватив черенок лопаты, из-за плеча запулил яркий шарик в дождливое серое небо…

Через семь с половиной минут ахсалтаковскую усадьбу плотным кольцом окружала толпа любопытствующе-негодующих старомачкоевцев. Отследил-таки кто-то проникновение в село моих пацанов и тут же сообщил остальным! Непосредственно в усадьбе все были заняты своими делами: сыновья Зелимхана совместно с мадам Ахсалтаковой одевались потеплее под контролем одного из моих бойцов; другой пацан готовил к выезду машину; еще один растирал меня спиртом, обнаруженным в буфете ахсалтаковской кухни; самый ответственный производил ревизию в ахсалтаковском гардеробе, чтобы после растирания я мог прибарахлиться по-человечески. Четверо во дворе контролировали прилегающую территорию и одновременно проводили разъяснительную работу с любопытствующим населением посредством реплик типа «Стоять! Уроды! Кто в ворота войдет – пристрелю! Если не заткнетесь – перестреляем всех в задницу!» Двое держали под прицелом лежавшего на ковре живого бывалого и задерганного нашими ЦУ рыжего Иерапи, который тоскливо голосил в микрофон радиостанции:

– Кондор, Кондор, я – Подвал, прием…

Я уже почти оделся, когда радист базы ответил Иерапи:

– Командир выехал, Подвал. Что хотел?

Я досадливо крякнул. Однако в отсутствии оперативности Зелимхана упрекнуть никак нельзя! С момента окончания разговора Ахсалтакова с Исрапи до выхода в эфир радиста минуло от силы пятнадцать минут. И очень может быть, что отряд Зелимхана уже минут десять в пути. Тогда очень скоро они будут здесь. Поэтому надо принимать экстренные меры.

Исрапи растерянно посмотрел на меня и пожал плечами.

– Что там? – недовольно поинтересовался я. – Где командир?

– Выехал уже, – пролепетал Исрапи. – Нет его, совсем нет…

– У Зелимхана есть с собой переносная радиостанция, адаптированная к частоте вот этой штуковины? – Я показал пальцем на радиостанцию. – «Моторолла» или еще что-нибудь в этом духе? Есть?

– У него есть, есть, – подтвердил Исрапи. – Но частоту я не знаю, а радист не скажет – секрет! Радист может на него выйти – это точно.

– Так ты попробуй, объясни подоходчивее этому радисту, что необходима экстренная связь с Зелимханом, – посоветовал я. – Если мы с ним не свяжемся, может произойти трагедия. Тебя, кстати, я убью первым. Твоя рыжая морда мне так не нравится, так не нравится!

– Кондор, скажи частоту командира, – заголосил Исрапи. – Надо экстренно с ним связаться!

– Ага, разогнался, – ответил радист. – Ты что там, совсем сдурел?

– Дело касается безопасности его семьи! – отчаянно выкрикнул рыжий. – Если я не свяжусь с ним – не знаю, что и будет!

Ну ладно, – в голосе радиста явно прослеживалось недоумение. – Жди, я сообщу командиру, – так сказал радист и заглох минуты на две. – Кондор Подвалу, – возник голос радиста после томительного ожидания. – Переключись на «икс-эль 25-63» – и на десять выше.

Исрапи быстро потыкал в кнопки на панели радиостанции, и в комнату ворвался встревоженный голос Зелимхана!

– Але, Подвал, але!

– На приеме, на приеме Подвал, – ответил Исрапи, дождавшись паузы. – Как меня слышишь?

– Слышу, – буркнул Зелимхан. – Что ты там несешь, сын осла?

– Твоих детей взяли в заложники! – обреченно выкрикнул Исрапи. – И жену тоже! Остановись! Немедленно остановись, не езжай дальше! Они убьют их, убьют. Они могут! Он уже убил Руслана и Юхи голыми руками, одним ударом, он… Он может.

– Я уже стою, не ори, – неожиданно спокойно и тихо ответил Зелимхан. – Что они хотят?

– Хотят своих людей обратно, – объяснил Исрапи. – Их командир говорит, что ты забрал двоих людей. Вот он здесь, хочет с тобой говорить.

– Он понимает по-нашему? – поинтересовался Зелимхан.

– Вроде бы нет, – ответил Исрапи. – Но он убил Юхи и взял нас в заложники именно после того, как ты приказал его убить. Не знаю – может, просто совпадение…

– Ладно, дай ему микрофон, – приказал Зелимхан.

Исрапи протянул мне манипулятор – я сделал вид, что не вполне понял его жест.

– Командир хочет с тобой говорить, – пояснил Исрапи. – Вот сюда нажимай, когда на передачу работаешь, – он показал на рычаг манипулятора.

– Жопу свою поучи с гранатой обращаться, – посоветовал я. – Скоро пригодится! – И взял манипулятор.

– Салам, Зелимхан, – поприветствовал я абонента. – С тобой говорит некто Иван Иванов, командир тех пацанов, которых ты взял в плен.

– Аллейкум ассалам, – ответил Зелимхан. – Ты кто? Я тебя знаю?

– Не-а, не знаешь, – отказался я. – И я тебя тоже не знаю. Незачем нам друг друга знать. Так будет лучше для обоих.

– Ясно, – сказал Зелимхан. – Что хочешь?

– Отдай моих людей, Зелимхан, – попросил я. – Живых, здоровых, с оружием. И тогда твоя семья не пострадает. Я принесу им извинения за доставленное беспокойство и отпущу с миром. Давай, езжай на базу, забери моих парней и подгребай сюда, потолкуем. Всего-то делов.

– Вон как, – произнес Зелимхан. – Всего-то делов? Даа-а-а, ты шустрый парень! – Помолчав несколько секунд, Ахсалтаков попенял мне: – Слушай, Иван, ты вообще нехорошо поступаешь! Разве так можно – брать в заложники женщин и детей? Это не по-мужски!

Я знаю, – согласился я. – Но у меня нет другого выхода, Зелимхан. Как я заберу иначе своих людей? И потом, у меня есть хорошие учителя из вашей когорты – мастаки по части больниц… В общем, так: бери моих бойцов и приезжай. Рыжий тебе объяснит, где меня найти. Ты должен подъехать один и без оружия – обсудим условия обмена. Если будешь дурковать, я убью твою семью, а начну с Шамиля. Он уже совсем мужчина, должен показать пример брату, как умирает гордый горец. Понял?

– Понял, понял, – сдержанно ответил Зелимхан и даже через динамик стало слышно, как он яростно скрежетнул зубами. Ух, волчара! Такой порвет на части и не спросит, как звали!

– Ты вот что, Иван, – медленно проговорил Ахсалтаков. – Ты послушай меня.

– Я слушаю тебя, слушаю, – сказал я. – Только не забивай мне баки. Подступы к селу под контролем, и если вдруг появится какая-нибудь машина, я приму меры.

– Да стою я, стою на месте, – заверил Зелимхан. – Слушай сюда. Ведь у тебя тоже есть семья, а, командир? Вычислить ее будет очень просто. Ты мне веришь?

– Хорош базарить, Зелимхан, – грубо буркнул я. – Детдомовский я, круглый сирота. Жены и детей у меня нет, вычисляй сколько влезет. Повторяю еще раз: рыжий тебе скажет, куда подъехать. Ты должен быть один и без оружия. И еще. Те, кто будут с тобой, должны остановиться не менее чем в двухстах метрах от нас. Увидишь, мы будем на виду. Все, бывай.

– Бывай, Иван, – согласился Зелимхан и попросил: – Дай микрофон Исрапи. Я попрошу его, чтобы селяне не наделали глупостей. Там кое у кого может быть оружие…

Я протянул рыжему манипулятор и, краем уха слушая его беседу с командиром, быстро отдал распоряжения своим бойцам.

– Исрапи здесь, командир, – подобострастно проблеял в микрофон рыжий. – У нас все в норме.

– В норме, говоришь?! – ядовито воскликнул Зелимхан. – В норме! Слушай сюда, тень дерьма больной собаки! Если хоть один волос упадет с головы моих детей, я вырежу весь твой тейп. А начну с твоего брата-близнеца. Ты понял, дегенерат?

– Понял, командир, понял, – испуганно воскликнул Исрапи. – Я все, все сделаю!

– Ты уже и так все сделал, – горько вымолвил Зелимхан. – Предупреди Шамиля, когда я скажу «Великое небо!» и подниму руки вверх, пусть все падают ничком, где стоят. Понял?

– Понял, понял, – подтвердил Исрапи. – «Великое небо», руки вверх, падают. Понял.

– Ну все, – завершил беседу Зелимхан. – Передай этому, я поехал за его людьми…

– Командир поехал за твоими людьми, – передал Исрапи. – Все будет в норме.

– Ага, спасибо, – ответил я и поинтересовался: – Подвал у вас есть?

– Нет, нету подвала, – поспешно заверил меня Исрапи и спрятал глаза. – Откуда у нас подвал?

– Очень плохо, -. я сожалеюще развел руками. – Тогда придется пристрелить этого, – я кивнул на скучавшего на ковре бывалого. – А тебя, рыжий, я раздену догола, поставлю враскоряку, привяжу к яйцам кирпич и этим кирпичом прижму к полу гранату, предварительно вытащив из запала чеку. Чуть шевельнешься – и привет, – я достал из разгрузки гранату и красноречиво покатал ее на ладони, затем направил ствол автомата на живого бывалого и сощурился.

– Вах! Вспомнил! – крикнул Исрапи и стукнул себя по лбу ладошкой. – Есть подвал, есть! Только плохой, очень плохой: ма-а-а-аленький такой, грязный…

– Да и хрен с ним, без разницы; – небрежно бросил я и взял с комода связку ключей. – Который от подвала?

– Вот этот, – Исрапи выбрал из связки ключ, отбросил ковер и поднял крышку люка. – Вот он, подвал.

– Ну и ладушки, – констатировал я и качнул стволом вниз. – А теперь быстренько попрыгали туда – оба!

Исрапи, кряхтя и охая, спустился в подвал. За ним быстро последовал бывалый.

– Мы будем ждать на развилке дорог у Двойного ручья, – сообщил я в черный квадрат подполья и добавил: – Напомни Зелимхану, что он должен быть один, без оружия, остальные остаются минимум за двести метров от развилки и… и он не должен опоздать. Я жду его с 17.00 до 17.15 а потом начинаю помаленьку отстреливать его семью. Понял?

– Понял, – раздался голос из подполья. – Развилка дорог у Двойного ручья, в 17.00. Он должен быть там один и без оружия.

– Ну и славненько, – буркнул я и, замкнув подвальный люк на увесистый замок (ломать будут минимум минут пять), надежно расстрелял радиостанцию двумя короткими очередями. После этого вместе с бойцами, оставшимися на страховке, я присоединился к своей группе, скучавшей во дворе в обществе ахсалтаковской семейки.

Без особых потуг прорвав плотную толпу любопытствующих, которых уже во всех подробностях ввели в курс дела мои бойцы, мы вырулили из села и через двадцать минут уже стояли на условленном месте.

Стрелки на моих часах фиксировали 16.15. Путь от базы до села и от села до развилки займет у Зелимхана при наличии техники повышенной проходимости едва ли более часа. То есть если он будет все делать быстро и не отвлекаясь, то должен прибыть примерно в установленное мною время.

Если Ахсалтаков опоздает на полчасика, я, естественно, не стану отстреливать его фэмили, как обещал. Не так воспитан. Но тогда у меня будут все основания опасаться, что Зелимхан замышляет какую-нибудь пакость. Так, так… Что там можно успеть за полчаса, хорошо зная местность и район нахождения террористов с заложниками? Нет, по такой грязи ни хрена нельзя успеть. Разве что пустить в обход четыре засадные группы, чтобы перекрыть наиболее вероятные пути отхода противника? Ага, можно. От Двойного ручья на юго-восток, в зону ответственности заставы 47-го полка можно уйти по четырем полевым дорогам, которые нигде не пересекаются и своим расположением не позволяют осуществлять визуальный контроль из одной точки сразу за двумя направлениями. Я бы, например, будучи на месте Зелимхана, обязательно бы при наличии времени послал четыре группы в обход. Но у Ахсалтакова времени в обрез. Как раз только для того, чтобы успеть подъехать к 17.00. Значит, если он подъедет вовремя, засада исключена. Это железно. Помимо засады, Зелимхан может прямо из села скрытно отправить своих снайперов по лесополосе к развилке для занятия удобной позиции. Такой вариант вполне допустим. Только вот я искренне сочувствую этим снайперам. Чтобы успеть в срок, боевикам придется ломиться по грязи, выполняя норматив первого разряда бега на 1 км в спортивной форме… А потом, если все получится, Зелимхан поднимет руки вверх, скажет «Великое небо!» и вместе со своим семейством плюхнется в грязь. А нас расстреляют снайперы. Очень, очень недурственно. Зелимхан наверняка считает, что я в безвыходном положении. И он почти прав. Ну куда, к черту, дергаться вдесятером против двухсот стволов, находясь на территории, которую «духи» знают как свои пять пальцев? Ахсалтаков – он мудрый и прозорливый – процентов на 85 уверен, что его семью я расстреливать не буду при любом раскладе. Это ведь взять заложников просто, а вот расстрелять их, знаете ли… не у каждого рука поднимется.

В общем, Зелимхан наверняка чувствует свое подавляющее превосходство практически во всех вопросах, а потому будет психологически давить буквально с самого начала общения. Чтобы противостоять этому давлению, придется вести себя очень уверенно, почти нагло, и, помимо всего прочего, понадобится отмочить что-нибудь такое необычное… дерзкое, что ли…

Ровно в 17.00 на дороге, ведущей от Старого Мачкоя к Двойному ручью, появилась колонна, состоящая из трех «Уралов» и возглавлявшей шествие «Нивы» белого цвета.

– Ну! – восхитился я. – Прямо как часы! Значит, засада отменяется…

Не доехав до развилки метров двести (как уговаривались), «Уралы» развернулись в цепь и, разъехавшись друг от друга по фронту метров на тридцать, замерли на месте. «Нива» медленно подкатила к развилке и остановилась. В ней можно было рассмотреть одного человека. Выйдя из машины, этот человек поднял вверх руки, показывая, что он безоружен, и направился в нашу сторону.

– Командир, может, маску наденете? – неожиданно предложил один из бойцов. – Запомнит ведь, волчара!

Я посмотрел на своих парней, сидящих в кузове, и криво ухмыльнулся. Ну да, все они с момента вхождения в село и до сей поры были в масках. Как положено. Маска – это, конечно, прекрасно. Однако если я умудрился нарисоваться во всей красе минимум перед семью чеченцами и не убил их, то закрывать лицо бессмысленно.

– Нет, спасибо, – отказался я и предупредил: – Смотрите за ними, – я кивнул на детей и жену Зелимхана, притулившихся у переднего борта, и выпрыгнул из кузова.

Зелимхан уже приблизился и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, зябко ежась под дождем и приподнимаясь на цыпочках для того, чтобы заглянуть в кузов.

– Еще раз салам, Зелимхан, – поприветствовал его я, придирчиво рассматривая одежду командира на предмет обнаружения припрятанного оружия.

– Нету у меня ничего, – буркнул он, заметив мой взгляд, и добавил: – А ты смелый, Иван, без маски. Из кузова вылез открыто… Не боишься, что снайпер на прицел возьмет, а?

Да, я не ошибся – кряжистый, выше среднего, волевое лицо, широкий выпуклый лоб, пронзительный взгляд… Ух, волк ичкерский!

– Не дави, Ахсалтаков, – предупредил я и соврал: – У меня для тебя еще один сюрпризик припасен, так что не думай, что ты по всем параметрам меня переиграл, предвосхитил и так далее…

– Что за сюрприз? – поинтересовался Зелимхан – вроде бы небрежно, с ленцой, однако, насколько я заметил, насторожились глаза у командира полевого, метнулись тревожно туда-сюда.

– Это пока оставим, – я кивнул на кузов. – Вот твоя семья, они живы и здоровы – я обращался с ними очень уважительно… Бойцов привез?

– А как же, – Зелимхан прицыкнул зубом и ухмыльнулся. – Вон, целая рота сидит в «Уралах». Все – бойцы, да какие бойцы!

– Будешь выкобениваться, я тебя кастрирую, Ахсалтаков, – жестко предупредил я. – Меня мои бойцы интересуют.

Пристально посмотрев мне в глаза, Зелимхан тяжко вздохнул и, явно сдерживаясь, ответил:

– Там они, – он потыкал пальцем в направлении «Уралов». – В кузове сидят. Живы и здоровы… Шустрый ты, парень, – выдержав паузу, заметил Зелимхан. – Прыткий такой, а молод еще… Вот что, – он достал из нагрудного кармана «Мотороллу». – Я дам команду, и твоих парней высадят из кузова. Потом ты высаживаешь моих, я даю отмашку, и мы одновременно начинаем движение. Я – туда, они – сюда. Все по справедливости.

Идет?

– Не-а, не идет. Ну че ты дуркуешь, командир, а? – Я улыбнулся и сожалеюще покрутил головой, всем своим видом выказывая неодобрение. – Едва вы разминетесь с моими, твои снайперы моментально расстреляют нашу машину. Нет, спасибо… Ты лучше дай команду, пусть мои бойцы идут сюда. Они подходят, садятся в кузов, ты тоже садишься. Мы едем за поворот, я вас выпускаю и уматываю себе. Усек? Только так, иначе ничего у нас не получится.

– Хм-… – Зелимхан на секунду задумался и оглянулся на свое войско. – Не нравится мне это. – Он недоверчиво покрутил головой. – Кто даст гарантию, что ты меня вместе с семьей не увезешь прямиком к своим? Ничто не мешает тебе ехать, не останавливаясь.

– Правильно, никто не даст гарантию, – согласился я. – Я даю тебе слово, что отпущу вас сразу же за поворотом. Тебе придется довольствоваться этим.

– Ладно, – недовольно нахмурившись, Зелимхан кивнул и метнулся взглядом по сторонам. – Только пусть сначала мои спустятся сюда, я должен посмотреть на них, поговорить…

– Дать им команду упасть на землю, – прервал я его. – И тогда твои снайперы за пять секунд превратят мой кузов в решето… Я ж тебе говорю – не дуркуй! Я все предусмотрел, Зелимхан. И уйду отсюда при любом раскладе, ни хрена у тебя не выйдет. Лучше слушайся меня, и тогда все будет тип-топ. Давай-давай, командуй!

Испепелив меня взглядом, Ахсалтаков катанул желваки и прорычал в «Мотороллу»-

– Второй – Первому.

– – На приеме Второй, – звонко ответил молодой голос.

– Пусть они идут сюда – с оружием, – приказал Зелимхан. – И побыстрее!

– Понял тебя, понял, – несколько растерянно ответил молодой и переспросил: – Одни идут?

– Я что, неясно сказал? – раздраженно зарычал Зелимхан. – Конечно, одни!

– Понял, понял, – заверил молодой. – Сейчас…

Спустя десять секунд от расположенного по центру «Урала» отделились две фигуры и направились к нам. Когда они подошли поближе, я обнаружил, что мои бойцы шатаются и весьма нетвердо держатся на ногах.

– Вы что, уроды, отоварили их? – злобно поинтересовался я, подходя к Зелимхану вплотную и тыкая стволом в его живот. – Я тебя за это, сука, прямо сейчас расстреляю, сын шакала! – И очень натурально изобразил зверский оскал.

– Но, но, не дури, парень, – пробормотал Зелимхан, опасливо отстраняясь подальше. – Это они еще от клофелина не отошли. Мы еле-еле их разбудили.

– Ну-ну, посмотрим, – буркнул я. – Дай бог, чтобы это было именно так…

Бойцы театральной походкой приблизились к машине. Говорить они практически не могли, только мычали и удивленно качали головами. Ощупав их, я обнаружил, что внешне все в норме – яйца и языки на месте, ребра целы.

– Ну то-то же, – удовлетворенно констатировал я и поднял вверх два пальца – грешен, люблю эффектные жесты.

Из кузова сноровисто выпрыгнули два бойца, забросили в машину возвращенцев и скорой иноходью припустили к вражеским «Уралам».

– Куда это они? – удивился Зелимхан. – Ты чего творишь, парень?

– А ну, дай-ка своим команду, чтобы не дергались, – приказал я, вторично наставив ствол в живот Зелимхана. – А то вдруг кто-нибудь из твоих нервный – стрельнет еще ненароком.

Вновь испепелив меня взглядом, Ахсалтаков запросил по станции:

– Второй, Третий, Четвертый, я – Первый. Циркуляр.

– На приеме Второй, Третий, Четвертый, – вразнобой ответили три абонента.

– Что они собираются делать? – настойчиво спросил Зелимхан.

– Ничего особенного, – я беспечно пожал плечами. – Произведут осмотр твоей техники, чтобы не было каких-нибудь непредвиденных пакостей. Ты что, испугался?

– Я испугался?! – Ахсалтаков презрительно дернул щекой и скомандовал в радиостанцию: – Второй, Третий, Четвертый – не трогайте этих. Пусть делают, что надо.

– Второй понял, Третий понял, Четвертый понял, – по очереди ответили абоненты.

– Ну вот и славненько, – похвалил я Зелимхана. – Сейчас они там соорудят все как надо, и поедем.

– Что соорудят? – переспросил Ахсалтаков и вытер лоб. Ну! Я только сейчас заметил, что на лбу «духовского» командира выступила солидная испарина. Значит, нервничает страшный Зелимхан! Переживает… Вспотел, бедолага. И стало мне от этого как-то спокойнее на душе – вовсе и не монстр этот парень. Обычный человек в возрасте, который печется о своих близких, а паче близких – о своем престиже.

– Да ты не переживай, мужик, – успокоил я Ахсалтакова. – Все будет нормально. Сейчас они погасят твои моторы, и мы спокойненько поедем…

– Погасят? – не понял Зелимхан. – Как погасят?

– Ага, погасят, – ласково подтвердил я. – Зачем нам такой солидный эскорт? Мы уж как-нибудь сами. В одно рыло…

– Ты вообще что-нибудь соображаешь, сопляк? – Ахсалтаков сузил глаза, голос его упал до шепота. – Если хоть одна пуля срикошетит от движка и заденет кого-то из моих бойцов… Перестрелка же начнется! Останови их!

– И не подумаю, – возразил я. – Кто тебе сказал, что они собираются стрелять? Они оба водители. Чтобы машина вышла из строя, стрелять не обязательно. Можно и так что-нибудь там вырвать с корнем – всего-то делов.

– Все просчитал, да? – ненавидяще глядя на меня, прошипел Зелимхан. – Все предусмотрел!

– Работа такая, – я скромно покачал автоматом. – Без расчетов – никуда. Помимо этого, я предусмотрел еще пару десятков пакостей с твоей стороны, так что расслабься, мужик, и доверься мне. Все будет тип-топ.

– Молодец, – потухшим голосом констатировал Зелимхан и устало привалился к борту плечом.

Мои водилы уже вовсю орудовали в моторах «духовских» «Уралов», забравшись на бамперы и открыв капоты. Спустя пять минут они вернулись обратно, притащив с собой целый пук проводов разного калибра. Никто из «духов» их произволу не препятствовал.

– Деятели, – презрительно вымолвил Зелимхан. – Достаточно было провода прерывателей вытащить – зачем всю проводку пообрывали?

Мало ли? – мудро ответил я. Хотя и сам не взял в толк, отчего это мои водилы раскурочили всю проводку в «Уралах». – В кулацком хозяйстве все пригодится. Хорошая у тебя дисциплина, командир, – похвалил я Ахсалтакова и скомандовал: – Ну, полезай в кузов. Пора отправляться.

Пару секунд поколебавшись, Зелимхан залез в кузов, где его тут же развернули лицом к заднему борту и наставили в спину сразу четыре ствола. Раритет все же, знатный волчара.

Забравшись в кабину, я дал водиле команду газануть покруче, очень скоро мы отъехали за поворот, потеряв «духов» из виду.

– Давай дальше, – поправил я водителя, когда он начал сбавлять скорость, чтобы притормозить в соответствии с ранее поступившей командой. – Еще чуток проедем. Вдруг они быстро бегают? – И представил себе, какая буря эмоций сейчас одолевает томящегося в кузове Ахсалтакова.

Проехав еще метров восемьсот, я дал команду остановить машину и вылез наружу.

– Ну вот и все, Зелимхан, слезай, – обратился к нахохлившемуся командиру «духов», сжимавшему в могучих руках перекладину заднего борта. – Все, как обещал… Хотя – ей-богу, не знаю, что мешает мне забрать тебя с собой!

Тяжело спрыгнув в грязь, Зелимхан принял из кузова жену и младшего сына. Шамиль же проигнорировал протянутую руку отца и спрыгнул сам, гордо отвернувшись от Ахсалтакова-старшего. Пожав плечами, Зелимхан взял за руку Аюба, обнял жену, и они медленно двинулись прочь от машины, вслед за одиноко шествовавшим молодым муллой.

– Ну вот, спровоцировали семейный конфликт, – огорченно констатировал я и решил немного подождать.

Исли . нехилый психолог, сейчас Зелимхан должен обернуться и сказать что-то особенно веское. «Чехи» любят, чтобы последнее слово оставалось за ними – такова специфика горского характера.

Удалившись метров на 50, Зелимхан обернулся и крикнул:

– Ты молодец, командир! Обманул меня… Такое еще никому не удавалось. Ты только чуть-чуть ошибся! Надо было маску надеть. Теперь за твоей головой будут охотиться минимум двести человек. Минимум! Мой тебе совет, Иван, – никогда не ходи возле Старого Мачкоя! Никогда…