Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Криминальные сенсации (Часть 1)

ModernLib.Net / Детективы / Продьоль Гюнтер / Криминальные сенсации (Часть 1) - Чтение (стр. 8)
Автор: Продьоль Гюнтер
Жанр: Детективы

 

 


      В пользу венесуэльского признания, во всяком случае, говорит тот факт, что американские газеты о нем упорно молчат. Да и преступления, надо сказать, были "выполнены" с таким знанием дела, что сразу появляется мысль не о каком-то дилетанте-радисте, а о профессионале, прошедшем специальную подготовку...
      Пусть благосклонный читатель простит, что ему в заключение не дают готового ответа, да еще заставляют самого решать, кто же здесь все-таки преступник. Однако реальная жизнь не детективный роман, в котором на последней странице все получает свое объяснение.
      СЕКРЕТНОЕ ДЕЛО БРУНО ЛЮДКЕ
      Необходимое предисловие:
      В этой истории речь идет о судьбе некоего Бруно Людке с берлинской окраины Кепеник, который якобы совершил в период с 1924 по 1943 год в Германии восемьдесят четыре зверских убийства. Так, во всяком случае, утверждалось в 1956 году в публикации западногерманского журнала "Мюнхнер Иллюстрирте" и снятом год спустя на ее основе фильме. И публикация и фильм носили название "Ночью, когда пришел дьявол" и были призваны создать впечатление, будто в их основе лежали неопубликованные до той поры секретные документы бывшей фашистской организации - Главного имперского управления безопасности (РСХА).
      В годы второй мировой войны РСХА было высшей командной инстанцией наиболее зловещей фашистской террористической организации - СС. Ему были подчинены тайная государственная полиция (гестапо), служба безопасности (СД), уголовная полиция, полиция общественного порядка и все соединения СС. В Главном имперском управлении безопасности организовывались акции по уничтожению еврейского населения Германии и оккупированных стран и разрабатывалась технология умерщвления шести миллионов человек.
      Опубликование секретных документов этого управления, безусловно, добавило бы новую главу в книгу преступлений СС, однако подобных разоблачений еще долго придется дожидаться беспристрастному читателю.
      Совсем иначе обстоит дело с рассматриваемым здесь случаем. Неизвестное до сих пор большинству людей преступление эсэсовских блюстителей порядка в упомянутых публикации и фильме не только не раскрывается, а, наоборот, фальсифицируется, ставится с ног на голову и в конечном счете оправдывается. Причем начинается это с предисловия к публикации в мюнхенском журнале и со вступительных титров к одноименному фильму.
      Первоначально в РСХА не было никакого секретного дела Бруно Людке, а лишь следственное дело уголовной полиции, на котором стояло имя Бруно Людке и соответствующий индекс. Это дело как раз и лежит в основе нашего рассказа. И лишь когда обросшее несколькими томами расследование было завершено, из него создали "секретное дело имперского значения", которое предназначалось для уничтожения, чтобы спасти репутацию "непогрешимых" следователей в Главном имперском управлении безопасности.
      Внимательное изучение этого дела привело нас к совершенно иным выводам, чем те, которые были сделаны западногерманскими авторами, и со всей очевидностью показало, почему РСХА было заинтересовано в сокрытии от общественности результатов расследования. "Секретное дело Бруно Людке" вовсе не крупнейший в истории криминалистики случай многочисленных убийств, совершенных одним преступником, как утверждается в журнале и фильме, а подлинное свидетельство крупнейшей фальсификации признаний. Однако в опубликованных ранее работах о деле Бруно Людке это либо умалчивалось, либо представлялось в искаженном виде.
      "Четыре раза в году животноводческая ярмарка, один раз суд присяжных - вот и все события в идиллической жизни небольшого городка Реетц близ Арнсвальде в Померании. Ничто не нарушает размеренного быта его граждан. Два раза в неделю они ходят в трактир, один раз - в церковь. Их будни не знают сенсаций. Но сегодня, 24 октября 1930 года, - необычайное, невероятное, жуткое исключение...
      Речь идет о страшном для человека, но юридически повседневном преступлении. Речь идет об убийстве!
      Человек, который должен предстать перед судом присяжных, мал ростом и хил телосложением. Контраст с двумя полицейскими, между которыми он сидит, делает его еще более тщедушным.
      Речь идет о его голове - голове двадцатишестилетнего подмастерья каретника Германа Ферха из деревни Альтенведель. Четыре месяца назад его тридцатидвухлетняя любовница Эльза Ладвиг была найдена мертвой в пруду. Она была убита - убита с особой жестокостью. Женщина ждала от Ферха ребенка. Прокурор видит в этом мотив преступления, и Ферх для него - убийца. Совещание присяжных заседателей длится недолго, всего сорок минут. "Виновен в убийстве", - решают они. Меру наказания определяют судьи. Они тоже долго не раздумывают. Председательствующий провозглашает "от имени народа": "Подсудимый Герман Ферх за убийство при отягчающих обстоятельствах приговаривается к поражению в гражданских правах и смертной казни".
      В это мгновение обвиняемый падает в обморок. Ни один человек не знает, сколько раз "умирает" Герман Ферх в камере смертников перед своей казнью. Кассационная жалоба отклоняется. Подается ходатайство о помиловании. Ответа нет. И тут он совершенно неожиданно получает известие, что смертная казнь заменена пожизненным заключением в каторжной тюрьме. Он остается убийцей, но получает право на жизнь, пусть даже и в каторжной тюрьме, пока через десять лет его опять совершенно неожиданно, безо всякого помилования, не выпускают на свободу.
      Лишь три года спустя Герман Ферх узнает, почему так произошло, услышит о том, что он угодил в историю, связанную с серией убийств, равной которой нет в криминалистике. Впрочем, историю, о которой еще никто не знает, потому что еще никто не знает о Бруно Людке..."
      Так начинается в мюнхенском журнале "сообщение на основе фактических данных", то есть документальная повесть "Ночью, когда пришел дьявол" - история о восьмидесяти четырех убийствах, совершенных Бруно Людке.
      В этом эффектном прологе нет ни слова правды. В городке Реетц близ Арнсвальде 24 октября 1930 года не заседал суд присяжных. Никогда двадцатишестилетний подмастерье каретника Герман Ферх из Альтенведеля не обвинялся в убийстве и уж, конечно же, не приговаривался к смертной казни, которая потом была заменена пожизненным заключением в каторжной тюрьме, за убийство, совершенное другим человеком, как утверждал журнал "Мюнхнер Иллюстрирте".
      О Ферхе в деле Людке сказано следующее: "Из протокола допроса явствует, что Герман Ферх попал под подозрение в убийстве Эльзы Ладвиг и был взят под стражу. По поступившим сведениям, он состоял с Л. в интимных отношениях и она ждала от него ребенка. Ферх категорически отрицал, что совершил убийство. После того как он пробыл длительное время в предварительном заключении, его пришлось освободить за недостаточностью улик. Но и в последующее время жители деревни и родственники убитой продолжали называть Ф. убийцей (том II, с. 56).
      Таким образом, Герман Ферх всего несколько месяцев находился в предварительном заключении. Тем не менее журнал "Мюнхнер Иллюстрирте" сделал из этого громкий процесс со смертным приговором исключительно для того, чтобы придать сенсационность своему сообщению.
      В предисловии к нему главный редактор журнала заявляет: "Убийца в течение двадцати лет разъезжал по Германии. Свои жертвы он разыскивал повсюду. На его счету было восемьдесят четыре жизни, в большинстве своем женских. Когда я впервые услышал об этой истории, я не хотел верить. Но потом мне принесли дело..."
      В деле (том VI, с. 176) названо общее число якобы совершенных Людке убийств. Речь здесь идет о пятидесяти четырех убийствах и трех покушениях на убийство, в которых Людке признался.
      Почему же факты поставлены с ног на голову? Зачем главный редактор журнала с миллионным тиражом, подписываясь своим именем, идет на то, чтобы предлагать читателям под видом документально подтвержденной правдивой истории такую грубую фальшивку? Почему были потрачены миллионы марок на экранизацию подобной подделки и за что этому фильму ужасов была присуждена премия Федерального союза кинематографистов? Только ли за то, что уж больно сенсационной была история? Или потому, что это позволило увеличить тираж и дало возможность заполнить залы кинотеатров? Однако истинная история Бруно Людке не менее сенсационна, и на ней и без фальсификаций можно было бы сделать неплохой бизнес.
      Итак, не это было подлинной причиной.
      Почему фальшивка под названием "Ночью, когда пришел дьявол" была в свое время написана, снята на пленку и награждена премией, стало ясно лишь в январе 1960 года. Тогда, как и в мрачнейшие времена фашизма, на западногерманских синагогах стали малевать свастику, а на стенах домов в Кёльне, Мюнхене, Гамбурге и Западном Берлине появились надписи: "Евреи, вон!"
      "Ночью, когда пришел дьявол" - это шаг по пути рокового сползания в прошлое. Вот какую версию событий представляет фильм. Полтора часа на экране буйствует кровожадный убийца, озверевший идиот, которого обезвреживают и в конце концов без долгих проволочек безболезненно умерщвляют с помощью инъекции цианистого калия удалые эсэсовские офицеры. Кто же сочтет такую смерть ужасной? И вообще, что плохого в том, чтобы таких людей тихо отправлять на тот свет? Значит, не такими уж страшными были эти эсэсовцы! Хотя они и показаны в фильме отрицательными героями, но в настолько карикатурном и утрированном виде, что принимать их всерьез и уж тем более ненавидеть невозможно. Все остальные представители фашистского государства оказываются в фильме строгими и справедливыми стражами порядка, зачастую совершающими смелые, героические поступки. Они скорее заслуживают восхищения, чем презрения.
      Молодой человек, который посмотрит этот фильм, не имея собственного представления о фашизме, может прийти только к следующему выводу: они вовсе не были такими плохими! А то, что сегодня иногда говорят о нацистах, злонамеренная пропаганда...
      Но давайте посмотрим, чем же было в действительности это "крупнейшее дело об убийствах в истории криминалистики".
      Может ли душевнобольной не только признаться в полусотне изощренных убийств, но и описать во всех подробностях, не совершив ни одного из них? Как такое стало возможным? Ответ на это дают факты.
      Статистика берлинской уголовной полиции приводит за 1941 и 1942 гг. пять нераскрытых убийств женщин - среди них одно двойное убийство - и одно покушение на убийство.
      3 апреля 1941 года в лесу пригорода Берлина Кенигс-Вустерхаузен нашли труп задушенной 24-летней Кэт Мундт. На основании заключения судебно-медицинской экспертизы речь однозначно шла о половом преступлении.
      Четыре недели спустя, 4 мая 1941 года, труп 61-летней торговки табачными изделиями Минны Гутерман был обнаружен с проломанным черепом в спальне своей квартиры на Ваттштрассе, 15.
      Через два дня еще две смерти - супругов Уманн, владельцев расположенного на железнодорожной станции Грюнау трактира "Лесная харчевня". Здесь все свидетельствовало об убийстве с целью ограбления: вся квартира была перерыта, украдены два чемодана, полные спиртных напитков, табачных изделий и консервов.
      9 марта 1942 года прохожие в Михендорфском лесу нашли сильно разложившийся труп 48-летней служащей бухгалтерии Берты Бергер. В качестве причины смерти судебный врач констатировал пролом черепа.
      В начале июня произошло покушение на убийство 30-летней Терезы Поль. Поздно вечером 5 июня 1942 года она с двумя детьми в возрасте трех и четырех лет шла с железнодорожной станции Хоппегартен. В перелеске ударом сзади она была сбита с ног, при этом из рук у нее была выхвачена хозяйственная сумка. Присутствие детей и их испуганные крики, по всей видимости, помешали убийце довершить преступление - пришла к выводу следственная комиссия.
      Восемь недель спустя, 3 августа, в Шарлоттенбурге на Блейбтрой-штрассе, 40, была обнаружена убитой 31-летняя иностранная работница Анна Залтыс. Она лежала одетой на кровати с электрическим проводом на шее. Возникло подозрение, что ее задушила ревнивая хозяйка, с мужем которой З. состояла в любовной связи. Женщину взяли под стражу, но через шесть недель выпустили на свободу, поскольку улик для обвинения было недостаточно.
      В эти дни руководителем комиссии по расследованию убийств стал штурмбаннфюрер СС Тоготце, так как в Главном имперском управлении безопасности стремились снять со всех ответственных постов старых гражданских специалистов уголовной полиции времен Веймарской республики. Тоготце быстро присвоили звание советника уголовной полиции, но для этой должности у него, кроме нацистских убеждений, не было никаких профессиональных криминалистических знаний. К тому же ему досталось тяжелое наследство. В гитлеровском "великогерманском образцовом" государстве не должно было оставаться нераскрытых убийств, и уж во всяком случае бегавших на свободе маньяков-убийц. Таким образом, от Тоготце ожидали, что он быстро положит конец этому уголовному безобразию.
      Когда он вступил в должность в "красном замке на Алексе" - так в народе называли здание берлинского управления полиции, - на его столе лежали толстые папки с делами шести до той поры нераскрытых убийств и одного покушения на убийство. Но Тоготце даже не успел прочитать дела - уже на следующий день его ожидало первое крупное испытание.
      31 января 1943 года снова была поднята тревога в комиссии по расследованию убийств. У Тоготце еще трещала голова после бурного праздника по случаю десятой годовщины захвата власти фашистами, когда на его стол легло донесение из Кепеника: "На участке 56 Кепеникского городского леса найдена задушенная неизвестная женщина средних лет".
      Тоготце прочитал эти две телеграммные строки несколько раз. Как назло, снова убийство женщины! Неужто серия нераскрытых убийств женщин будет продолжаться? Но это может погубить его карьеру раньше, чем она успеет по-настоящему начаться. Его броню отменят, и Тоготце как образцовому офицеру СС придется "изъявить свою готовность отправиться на фронт..." Ну нет, это убийство он должен раскрыть во что бы то ни стало!
      Однако задача Тоготце состоит не в том, чтобы ехать в Кепеникский лес, осматривать место преступления, искать следы, проводить допросы. Ему надлежит отдавать приказы и назначать нужных людей.
      В этот момент в кабинет советника уголовной полиции и штурмбаннфюрера случайно забегает один из молодых комиссаров нового призыва. Его зовут Хейнц Франц, ему еще нет и тридцати лет, член партии, активный штурмовик СА, горит неукротимым стремлением сделать карьеру. Комиссар Франц, стройный человек с расчесанными на пробор белокурыми волосами, зашел к Тоготце, собственно говоря, для того, чтобы испросить три недели отпуска для прохождения очередных курсов штурмовиков СА, но советник уголовной полиции не дает сказать ему ни слова.
      - Давайте, Франц, собирайте комиссию и принимайте дело по Кепенику. И горе вам, если вы его провалите, партайгеноссе. Тогда можете сразу писать рапорт об отправке на фронт, - не долго думая, говорит ему Тоготце.
      Молодой комиссар еще не понимает, какой шанс представляется ему. Чтобы в неполные тридцать лет поручили расследование дела об убийстве - да о таком любой криминалист может только мечтать.
      Франц механически отвечает:
      - Слушаюсь, господин советник. - Потом вспоминает, что стоит перед штурмбаннфюрером СС, быстро поднимает руку в приветствии, молодцевато щелкает каблуками и выкрикивает: - Хайль Гитлер!
      Четверть года спустя Франц напишет одному из своих коллег: "Это был, по всей видимости, мой звездный час, тот визит к советнику Тоготце..."
      Однако в первые дни и недели, которые последовали за 31 января 1943 года, он сомневается в успехе расследования кепеникского убийства. Дела у Франца обстоят не лучше, чем у всех его коллег, которые занимались расследованием предыдущих убийств женщин. После обычного изучения места совершения преступления и сбора данных он устанавливает, что на участке 56 убита 53-летняя пенсионерка Фрида Реснер из Кепеника, которую уже два дня разыскивали родственники. 29 января она пошла, как это делал в эту бедную углем четвертую военную зиму каждый второй житель Кепеника, в городской лес, чтобы набрать сухих сучьев для печки. Здесь ее задушили и, как можно было сделать вывод из определенных изменений в одежде, изнасиловали. Свидетелей преступления нет, поэтому нет и ни малейшей зацепки, кто бы мог быть убийцей. Правда, слабую надежду выйти на след преступника дает исчезнувшая сумка убитой. Она сделана из хорошей кожи. Убийца может попытаться ее продать, подарить или сделать из нее какой-нибудь другой предмет. Комиссар Франц ждет напрасно. На третий день после обнаружения убитой он все еще не в состоянии сделать советнику уголовной полиции утешительное сообщение, и Тоготце приходит к мысли, что поставил не на ту лошадь. Однако он плохой психолог и недооценивает напористость, цепкость и рвение молодого комиссара.
      Франц буквально вгрызается в порученное ему дело, не сдается, снова и снова, все еще безрезультатно, прорабатывает протоколы предыдущего расследования, ищет новые пути. Он убежден, что убийство фрау Реснер не было заранее подготовленным преступлением, а совершено в состоянии аффекта, возможно, даже обусловлено стечением обстоятельств. Убийца и жертва, должно быть, случайно встретились в городском лесу. Из этого Франц делает вывод, что убийца фрау Реснер скорее всего живет в окрестностях городского леса, то есть в Кепенике. Поэтому он сосредоточивает дальнейшее расследование на районе Кепеник и намечает проверить всех мужчин, проживающих в Кепенике, которые уже вступали в конфликт с полицией или законом.
      Это означает, что Францу нужно прочитать горы полицейских и судебных дел, то есть взяться за сизифов труд. Изучение их занимает у него целых два месяца и почти не оставляет времени для сна. В результате отбираются девяносто три следа, которые должны проверить его сотрудники. В качестве подозреваемых задерживаются двое мужчин с царапинами, бродяга, пьяный фельдфебель, возчик мусора и местный фюрер гитлерюгенда, но через несколько часов они освобождаются из-под стражи, поскольку не имеют отношения к убийству.
      В эти дни Франц читает также дело, на котором стоит фамилия Бруно Людке. В нем фигурируют жестокое обращение с животными и кража лесных материалов. Этот Бруно Людке, будучи возницей, на глазах у всех стегал кнутом своих лошадей, чем вызвал возмущение кепеникских граждан. В городском лесу он имеет обыкновение загружать заготовленные другими дрова на свою повозку и продавать их где-нибудь в городе. Однако внимание молодого комиссара не задерживается на этом деле.
      Обер-секретарь уголовной полиции Хейнцмюллер из кепеникской инспекции, который помогает Францу в проверке документации, тоже качает головой:
      - Да какое там, этот "придурок Бруно" - как его называют в Кепенике, потому что у него с головой не все в порядке, - вполне безобидный идиот. Кроме того, его мать состояла в родстве с убитой. Ну нет, он тут явно ни при чем!
      Комиссар Франц рассеянно откладывает дело в сторону. Ему приходится вернуть в регистратуру и все остальные дела, поскольку там не обнаружено никаких сведений, указывающих на убийцу фрау Реснер.
      Он отбирает еще одну стопку дел: материалы о проведении предварительного расследования и дознания по другим случаям нераскрытых убийств женщин, которые были совершены за последние двадцать лет на территории, находившейся под юрисдикцией отдела берлинской полиции по расследованию убийств.
      У Франца появляется мысль, что все эти убийства могут быть связаны между собой и, возможно, совершены одним-единственным преступником. Правда, все его коллеги, которые в свое время занимались этими делами, решительно отвергают такое предположение, так как способы совершения преступлений, их мотивы, детали убийств слишком отличаются друг от друга. Отсутствует, как обычно выражаются опытные криминалисты, единый "почерк", который каждый убийца, будь он хоть самым изобретательным, оставляет на месте преступления.
      Франц склоняется к тому, чтобы не считаться с этим, как ему кажется, устаревшим правилом.
      Почему, собственно, не должно быть исключений? Однако такое допущение мало что ему дает, как старательно он ни штудирует многочисленные отчеты об осмотре мест преступлений, протоколы допросов и заключения экспертов. Ни в одном из них нет ни малейшего намека на связь с кепеникским убийством.
      Молодой комиссар уже подумывает о том, чтобы вернуть Тоготце почетное, но непосильное задание. Погруженный в свои мысли, все еще пытаясь найти выход, он уже в который раз просматривает дела и механически снова берет в руки дело Бруно Людке. Это была случайность, но из таких, как визит к Тоготце, который Франц назвал своим звездным часом. Позже он скажет: "Это была судьба - то, что мне в руки еще раз попало дело Людке, иначе оно так бы и продолжало пылиться на полке".
      18 марта 1943 года он прочитывает дело до последней страницы. Франц обращает внимание на сообщение о том, что Бруно Людке иногда приставал к женщинам на улице с грязными, непристойными выражениями. Невольно у молодого комиссара появляется мысль: "А как, собственно, обстоит дело с умственно неполноценным, который, конечно же, не имеет никакого шанса на успех у женщин, но тем не менее остается мужчиной? Не естественно ли, что такой человек пытается взять женщин силой?" Франц открывает записи о судимостях по краже лесных материалов в Кепеникском городском лесу.
      Если Людке крал там дрова, он должен хорошо знать местность и бывать там достаточно часто. А что, если он был в лесу и в тот день, когда там подбирала хворост фрау Реснер? На участке 56?
      И комиссар Франц начинает верить в знак судьбы. В волнении вызывает он обер-секретаря Хейнцмюллера и объясняет ему, что хотел бы попристальней взглянуть на этого Бруно Людке.
      - На придурка Бруно? Да это напрасный труд! - скептически говорит Хейнцмюллер и качает головой, видя, как комиссар достает из ящика стола пистолет и наручники.
      На это замечание Франц лишь безразлично пожимает плечами. Им уже полностью овладела идея, что слабоумный Бруно - разыскиваемый в течение шестнадцати месяцев преступник, совершивший несколько убийств.
      Последовавшее вслед за этим задержание Бруно Людке в кепеникской прачечной, где он работал рассыльным, представлено в упомянутых ранее "документальной" повести и фильме чрезвычайно драматично. В их изложении завязалась дикая драка, когда до Бруно Людке дошло, что два сотрудника уголовной полиции хотят забрать его с собой. Здоровый как бык Бруно кидается на Франца с такой яростью, как будто собирается его убить. Лишь применив искусный прием джиу-джитсу, комиссару удается освободиться от его смертельной хватки. С помощью этого приема он, можно сказать, молниеносно завоевывает безмерное признание и доверие убийцы, который уважает только того, кто сильнее его. Драматургический трюк, предназначенный для того, чтобы подготовить читателя к последовавшему вскоре потоку признаний.
      Правда, в деле запись комиссара Франца о задержании Бруно Людке изображает эту процедуру значительно безобиднее. Там говорится лишь: "У меня создалось впечатление, что Людке должен был обязательно знать о деле Реснер. Поэтому он был подвергнут предварительному аресту и доставлен в управление полиции".
      Два часа комиссар Франц в присутствии обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистки допрашивает Бруно Людке. Без малейшего результата! Бруно оказывается упрямым, несговорчивым и решительно отвергает предположение, что это он совершил убийство на участке 56. Оба сотрудника уголовной полиции добиваются лишь признания Бруно в том, что он слышал об известном всем убийстве фрау Реснер и что ему действительно хорошо знаком городской лес, потому что он там часто собирал дрова.
      С явным удовольствием Людке рассказывает о том, что ему нравятся хорошо сложенные женщины. "Такие, у которых все на месте..." - стоит дословно в протоколе. Больше говорить он отказывается. Когда расспросы ему надоедают и он чувствует голод, то говорит, не долго думая: "Если мне не дадут поесть, я вообще больше не скажу ни слова!"
      Комиссар прерывает допрос и отсылает обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистку домой. Следующей записью в деле он объясняет эту меру: "У меня создалось впечатление, что присутствие нескольких человек сковывает Людке. Мне показалось также, что обычная форма ведения допроса неприемлема для него. Сперва нужно было попытаться установить с ним определенный личный контакт; следовало создать некую атмосферу доверительности, чтобы иметь возможность обсудить с ним щекотливые вопросы дела".
      После этого он допрашивает Бруно Людке до половины второго ночи. О чем они говорили в эти ночные часы, осталось неизвестным. Свидетелей не было, протокол не велся, и обоих участников этой чреватой последствиями беседы сегодня уже нет в живых. О ночном разговоре вообще стало известно лишь потому, что имеется запись в журнале караульной службы полицейской тюрьмы, согласно которой дежурный вахмистр в 1 час 30 минут ночи отконвоировал Людке из кабинета комиссара Франца в камеру.
      На следующее утро обер-секретаря Хейнцмюллера, стенографистку, а позже и других сотрудников комиссии по расследованию убийств ожидает ряд сюрпризов.
      Будучи в прекрасном расположении духа, комиссар Франц объявляет им, что убийство Реснер раскрыто.
      - Каким образом? Разве Людке успел уже сделать признание? - изумленно спрашивает Хейнцмюллер.
      Франц таинственно улыбается.
      - Еще нет, но сегодня он признается, я в этом совершенно уверен.
      Хейнцмюллер и стенографистка не успевают даже снять пальто. Комиссар Франц назначил на утро выезд следственной группы на место совершения преступления, на участок 56 Кепеникского городского леса.
      По пути туда их ожидает новый сюрприз! Бруно Людке словно преобразился. За ночь его строптивое, подчеркнуто враждебное поведение исчезло, и теперь он относится к Францу как к старому доброму приятелю. Он даже обращается к нему на ты, на что обер-секретарь лишь удивленно качает головой. Еще прежде, чем они доехали до Кепеника, Людке делает в машине предсказанное Францем признание. Улыбаясь, Бруно сознается в том, что убил фрау Реснер!
      Дословно его признание не известно - в протоколах оно не сохранилось. Запись в деле сообщает об этой поездке лишь следующее: "В присутствии обер-секретаря уголовной полиции Хейнцмюллера Людке признался в совершении преступления, однако заявил, что не может вспомнить точных подробностей, но будет в состоянии сделать это на месте".
      На месте преступления Бруно делает признание, которое во всех деталях совпадает с делом, заведенным комиссаром Францем при обнаружении убитой. Где и как лежал труп, в каком состоянии была одежда убитой, где в кустах были спрятаны ее туфли - все это Франц и его сотрудники описали в протоколе осмотра места преступления 31 января 1943 года, что было зафиксировано в фотографиях и зарисовках. Эти детали и фигурируют в признании Бруно Людке, которое он делает в присутствии обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистки. Правда, не в форме связного рассказа, а в виде своеобразной игры в вопросы и ответы с комиссаром Францем.
      Позже он сознается в содеянном перед остальными сотрудниками комиссии по расследованию убийств, перед советником Тоготце, перед господами из Главного имперского управления безопасности и вообще перед всяким, к кому бы Франц его ни приводил. Только об одном не говорит Бруно Людке: куда девалась сумочка фрау Реснер. Сначала он утверждает, что выбросил ее в определенном месте городского леса. Обозначенный участок обыскивают со всей тщательностью, но ничего не обнаруживают. После этого Бруно признается, что спрятал сумочку в конюшне, расположенной на земельном участке его родителей. Там производится обыск. В фильме об убийце-маньяке Людке сумочку находят в конюшне в ящике с сечкой. В действительности же уголовная полиция напрасно переворачивает вверх дном конюшню, дом и весь участок. Сумочки там нет. Когда затем комиссар Франц, усовещивая Людке, настоятельно призывает его сказать наконец, где же он оставил сумочку, Бруно начинает сердиться и бросает раздраженно:
      "Да не знаю я, куда она девалась!"
      Среди массы материалов по делу эпизод с сумочкой просто теряется. Ни у кого не возникает мысли о том, что Бруно Людке потому ничего не может сказать о ее местонахождении, что об этом ничего не знает и комиссар Франц. Все подробности убийства изложены в деле, только о том, где оставил сумочку убийца фрау Реснер, не говорится ни в одном протоколе. Но если Бруно Людке действительно убийца, то должен знать и это, поскольку он якобы помнил куда более сложные детали преступления. В последующие месяцы Людке демонстрирует такие феноменальные способности своей памяти, что любой мастер мнемотехники позеленел бы от зависти. Вот только куда девалась сумочка фрау Реснер - никак не может вспомнить. Это одна из важнейших косвенных улик, доказывающих, что Людке никоим образом не мог быть убийцей Реснер!
      Однако такие выводы в апреле 1943 года еще никто не делает. В комиссии по расследованию убийств ни у кого нет времени для подобных критических умозаключений, поскольку Бруно Людке загружает ее сотрудников все новыми признаниями в убийствах. В течение нескольких дней он признается еще в семи убийствах, не называя, впрочем, подробностей. То, как он это делает, характеризует ценность этих признаний, и прежде всего методику, с помощью которой Бруно "подготавливается" к признаниям.
      В сообщении о допросе 22 марта 1943 года говорится: "Людке напомнили о том, что он и раньше приставал к различным женщинам с безнравственными домогательствами. Его внимание было обращено на возможность того, что и в этих случаях, как и в деле Реснер, он применял силу, чтобы заставить женщин уступить его домогательствам. Людке ответил на это, что, возможно, он задушил еще нескольких женщин. Чтобы вспомнить подробности, ему необходимо, по его словам, поразмыслить в спокойной обстановке. Он пообещал сказать завтра больше".
      Между этой записью в деле и следующим официальным протоколом допроса Людке о других убийствах снова проходит лишь одна ночь. Ночь, в течение которой Бруно приводят из его камеры в рабочий кабинет комиссара Франца и лишь после полуночи возвращают обратно. Никто не присутствует при этой беседе, никто не ведет протокол. Лишь записи в журнале караульной службы дежурного вахмистра в полицейской тюрьме дали возможность установить позже, что в ночь с 22 на 23 апреля 1943 года между 20 часами 30 минутами и 2 часами 10 минутами Бруно Людке был на допросе у комиссара уголовной полиции Франца.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17