Варни-вампир (№3) - Варни-вампир 3, или Утро кровавого пира

– Хорошо, – сказал Генри, – и что же нам с ним делать? Кажется, обстоятельства полностью отдали его на нашу милость. Что делать с ним, и что станет с ним в будущем?

– Я скажу, что бы сделал я, – сказал адмирал. – Пусть даже он будет десятикратным вампиром, в этом парне есть что-то хорошее, я готов дать ему денег, если он захочет отправиться в Америку. Тамошние ребята будут хорошо следить за тем, чтобы он не сосал из них кровь. Потому что американцы всегда в первую очередь заботятся о том, чтобы не потерять ни капли своей крови, вместо того, чтобы заботиться о потере доллара. Они хорошо следят друг за другом.

– Мне это предложение не нравится, но он, думаю, его сразу примет, потому что, как мне кажется, он покончил с амбициями.

– Врожденные черты не так легко исправить, раз или два я видел в господине Варни те смотрящие старым взглядом глаза, и похоже он вновь был готов начать свои старые проделки и поставить на уши всю округу.

– Вы сомневаетесь в его искренности? – спросил Генри.

– Нет, я думаю, что Варни на самом деле имеет в виду то, что говорит, но в то же время он так долго вел странную, дикую и безрассудную жизнь, что ему будет очень нелегко, если вообще возможно, избавиться от старых привычек и начать новую и спокойную жизнь.

– Я сожалею, – сказал Генри, – что у вас сложилось такое впечатление, но, поскольку оно сложилось и у меня, я не могу не признать, что оно является резонным. И возможно, мысль о том, что Варни больше не потревожит нас, является всего лишь надеждой. Давайте теперь подумаем, где нам жить, ехать ли вам в этот новый дом в Диарбруке, отправляться ли в Лондон и селиться там или возвращаться в поместье Баннервортов и, потратив определенную сумму денег, сделать это место более пригодным для обитания, чем оно было в течение последних двадцати лет.

– Я скажу тебе, – сказал адмирал, – что бы сделал я. Никакой моряк не может долго жить без корабля. Вы так не считаете, мисс Флора?

– Почему вы задаете Флоре такой вопрос, дядя? – спросил Чарльз Голланд. – Вы же знаете, что ее не интересуют корабли, а на адмиралов она смотрит как на естественные диковинки.

– За исключением одного, – засмеялась Флора, – того адмирала, который является естественным, но не является диковинкой, разве что его можно назвать ею за то, что он необычайно справедлив и великодушен. А что касается кораблей, то как же можно не восхищаться ими! И если адмирал Белл предлагает поселиться в какой-нибудь прекрасной морской вилле у берега моря, я буду за такое предложение.

– Браво! Ура! – закричал адмирал. – Вот что я тебе скажу, господин Чарли, ты, человек на неподходящей работе, мне очень хочется тебя вытеснить и забрать мисс Флору себе.

– Нет, дядя, – сказал Чарльз, – это будет очень жестоко, после того как она пообещала себя мне! Как вы думаете, мне это понравится, будьте милосердны!

В этот момент, еще до того как кто-нибудь мог сделать дополнительное замечание, раздался сильный звон колокольчика у ворот сада. Генри сказал:

– Это мистер Чиллингворт, я рад, что он пришел в это время, чтобы присоединиться к нам на этом совещании. Он дает очень ценные советы. Более того, думаю, он принесет нам какие-нибудь новости, которые стоит услышать.

Единственный их слуга зашел в комнату и сказал:

– Если вам будет угодно, пришла миссис Чиллингворт.

– Миссис? Вы хотели сказать мистер.

– Нет, это миссис Чиллингворт со своим ребенком.

– Дьявол! – сказал адмирал. – Что ей нужно?

– Я войду и скажу вам, – сказала миссис Чиллингворт, - что мне нужно, – она направилась в комнату, проходя мимо слуги… – Сейчас я вам скажу, вы, старый морской краб. Мне нужен мой муж. С вашим вампиром и со всеми этими вашими делами, я не видела его уже три недели. Что мне делать? Пациенты лечатся как могут без него. Вы думаете, им охота будет ждать, пока он закончит свои дела у вас? Наверное, нет. Люди не такие дураки. Живо найдут себе другого лекаришку! А мы по его милости поумираем с голоду!!!

– Я скажу вам, что нужно сделать, мэм, – сказал адмирал, – мы все сразу заболеем, чтобы сделать вам одолжение. Я начну с кори.

– Вы старая морская свинья, думаю, именно из-за вас-то мой муж пренебрегает женой и семьей. Я не понимаю, что ему нужно от вампиров. Я никогда не слышала, что они принимают лекарства и пилюли.

– Об этом не слышал ни один дурак, – заявил адмирал, – но если вам нужен ваш муж, мэм, то искать его здесь нет смысла, поскольку здесь его нет.

– Тогда где он? Он где-то гоняется за кем-то из ваших зверских вампиров, провалиться мне на этом месте, и вы знаете, где его искать.

– Вы ошибаетесь, потому что мы этого не знаем. Мы и сами хотим его увидеть, мэм, и на самом деле, сами не можем его найти.

– Очень хорошо сказано, сэр, но если бы вы были женатой женщиной, с детьми, последний из которых грудной, вы бы чувствовали себя по-другому.

– Пропади я пропадом, если бы я так себя почувствовал, – сказал адмирал, – что до последнего, то я бы просто скрутил ему шею и выбросил за борт.

– Какой же вы зверь! Мне совершенно ясно, что у вас никогда не было ребенка.

– Миссис Чиллингворт, – сказал Генри, – думаю, у вас нет оснований жаловаться на нас из-за своих домашних проблем. То, куда ходит ваш муж и что он делает, это его личное дело, и я не думаю, что мы отвечаем за то, дома он или не дома. Думаю, говорить другим людям о своих личных делах – это дурной тон.

– Неужели? – сказала миссис Чиллингворт, – это только вы так считаете, вы, безусый щенок.

– Знаете, мадам, я не знаю, какое отношение к делу имеет отсутствие у меня усов. Думаю, мое мнение верно и без усов.

– Я скажу доктору, – сказала Флора, – когда увижу его.

– Скажете, мисс «кукольные глазки»? Дорогая, что вы скажете доктору?

– Что вам нужно? – сказал Генри. – Ради чести вашего мужа, мы хотим, чтобы вы вели себя цивилизованно. Мы честно говорим вам, что его нет здесь, поэтому мы не можем понять, что еще вам нужно от нас.

– О, это уже скандал, – сказал адмирал, – вот чего она хочет. Это же женщина. Им нравится скандалить по любому поводу. Садитесь, мэм, выпьем по стакану грога.

– Нет, я не сяду. Я смотрю на это место как на логово, полное змей и пресмыкающихся. Вот мое мнение. Я больше не останусь здесь. Надеюсь, когда-нибудь вы поймете, что значит быть матерью пятерых детей и одного грудного ребенка, я презираю всех вас и покидаю вас!

Сказав это, миссис Чиллингворт покинула это место, чувствуя себя униженной и оскорбленной. Они были вынуждены позволить ей уйти, не дав никакой информации, потому что они помнили большой скандал, который она устроила в прошлый раз, когда направила толпу в поместье Баннервортов, чтобы люди поохотились там на вампира Варни и избавили ее от проблем, которые очень вредили широкой практике ее супруга.

– В конце концов, – сказала Флора, – миссис Чиллингворт – не самый изысканный человек в мире, к сожалению.

– Что? – закричал адмирал. – Мисс «кукольные глазки», как это вам понравилось?

– Это ерунда. Она может называть меня, как ей нравится.

– Думаю, она хорошая жена, – сказал Генри, – несмотря на ее небольшие странности. Наверно, сейчас нам нужно вернуться к сэру Френсису. Мы обсуждали возможность его отъезда из Англии, чтобы он не смог принести вреда кому-либо еще. Думаю, это правильная мысль.

– Согласен, согласен. Это лучшее, что можно сделать. И он за это предложение сразу ухватится.

– Я пойду к нему наверх, – сказал Чарльз, – и позову его. Не сомневаюсь, что он согласится на такое предложение.

Чарльз Голланд встал и побежал вверх по лестнице дома в комнату, которая, благодаря великодушию семьи Баннервортов, была выделена Варни. Он спешно вернулся через две минуты с маленьким кусочком бумаги в руке, который положил перед Генри, сказав:

– Что вы думаете об этом?

Генри взял бумагу и увидел написанные на ней слова: «Прощайте навеки! Ваш Вампир Варни».

– Он ушел, – сказал Чарльз Голланд. – Комната пуста. Там не было его плаща и шляпы, а также всего остального, что ему принадлежало. Он ушел в такой неожиданной манере, что я боюсь худшего.

– Чего вы боитесь?

– Я точно не знаю чего. Но у нас есть основания бояться всего, это непредсказуемое существо способно на все. Такими же непредсказуемыми, как он сам, всегда были его мотивы, цели и действия. Вынужден признаться, что я был бы очень рад его отъезду из Англии. А теперь только Небесам и его таинственному интеллекту известно, что он собирается сделать.

– Должна признать, – сказала Флора, – что я бы не стала думать так о Варни. Мне кажется, он изменился. Я вообще не опасаюсь, что он предпримет какие-то действия против нас. Я убеждена в его честности, поэтому не чувствую неловкости после того, что случилось. Возможно, для того, что он сейчас сделал, у него есть какие-то причины.

– Я не могу себе представить, – сказал Генри, – что за новые обстоятельства могли возникнуть, чтобы произвести такой эффект на Варни. Все оставалось как было. Даже если что-то случилось за дверями дома, я не вижу способа, которым бы он мог узнать об этом. Поэтому его уход – это дело расчета или мгновенного импульса, очевидно, что он не мог ниоткуда получить какие-либо известия.

– Очень странно, – сказал Чарльз Голланд, – что он покинул нас как раз тогда, когда мы обсуждали его отъезд. Он сделал это так внезапно и таким странным образом…

– О, – сказал старый адмирал, – я же говорил вам, что видел его глаза. Этого для меня было достаточно. Я знал, что он что-то затевает. Это для меня было так же несложно понять, как отличить грот-мачту от якорной цепи. Он не мог ничего с собой поделать, такова природа зверя. Вот и все, что можно об этом сказать!

Глава XCII

Неприятности доктора с картиной

Доктор Чиллингворт и Джек Прингл находились в такой ситуации, которая не позволяла им долго общаться. Они были победителями, это правда, но кроме победы они могли мало чем похвастаться.

Победа – это великая вещь. Это как позолоченный китель, который приводит в замешательство и ослепляет великолепием. Никто не может ничего сказать, когда вы победитель. Но какое горе скрывается за этим!

Эта победа почтенного доктора в его помощника не дала им ничего. Они ничего не получили. Хуже того, их так избили, что они почти не могли говорить. Несколько мгновений они сидели напротив друг друга, переводя дыхание и молча глядя друг другу в лицо.

Через окно светила луна. Ее лучи падали на пол. Тишину этой сцены ничего не нарушало, никакие объекты не отбрасывали тени на полу. Все было спокойно и неподвижно. За исключением двух посетителей, у которых болели ушибленные места.

– Хорошо! – сказал Джек Прингл, произнося морские проклятия и вытирая лицо внешней стороной руки, – мы победители на этом поле битвы. Но похоже, что после тяжелой драки нам досталась никчемная картонка, это досадно.

– Но у нас есть картина, Джек, у нас есть картина, ты видишь. Это уже кое-что. Я уверен, что ее мы сохранили благодаря тебе.

– Хорошо, возможно. Впрочем, картина ужасная. Ее достаточно, чтобы напугать леди и испортить ей настроение. Думаю, было бы очень хорошо сжечь ее.

– Я бы тоже скорее пожелал, чтобы она была сожжена, – сказал доктор, – чем попала в руки этого…

– Кого? – спросил Джек.

– Я не знаю, – сказал мистер Чиллингворт, – вора, можно сказать, потому что вторгаются в чужой дом и забирают чужие картины только воры.

– Пират, обычная сухопутная акула.

– Да, он явно не похож на честного человека, Джек. Но, в любом случае, сегодня мы его нападение отбили.

– Да, – сказал Джек, – корабль освобожден. Самая лучшая компания – плохая компания, доктор.

– Может быть, хотя мне не совсем понятно. Джек, если бы ты не подоспел вовремя, со мной бы обошлись подло. Он был слишком силен для меня. Я еще никогда не был так близок к смерти, но ты появился как раз вовремя и спас мне жизнь.

– Да, он был крупным и противным парнем, и выглядел как старое дерево.

– Ты его видел?

– Да, конечно.

– А я не успел обратить внимания на черты его лица. Я очень хотел его разглядеть, но темнота не позволила бы мне этого сделать, даже если бы у меня было время.

– Я рассмотрел его, он был высоким и странным парнем, этакой длинноногой акулой. Он нанес мне такой удар или два, каких я не получал очень давно, и не хочу их больше получать, хотя я и не боюсь встретить даже самого дьявола. Человек не может сделать больше того, что может, доктор.

– Нет, Джек, очень немногие могут что-то сделать, вот в чем дело. Но ты сделал это. На сегодня мне достаточно. Он был равен по силе нам двоим.

– Да уж.

– Кроме того, он чуть не унес картину. Она ему очень мешала. Думаешь, мы бы задержали его, если бы не дрались за картину?

– Возможно. Надо было повиснуть на нем и висеть, пока он не сдался бы. Будь он у нас в плену, он бы стал петь другие песни. Тем не менее, этого не произошло. Как долго вы здесь?

– Недавно, – ответил доктор, у которого немного кружилась голова от полученных ударов. – Я не могу сказать точно, но недолго, я думаю.

– Откуда он появился? – поинтересовался Джек.

– Откуда?

– Да, док, откуда он вышел? Из окна, наверное, оттуда же, куда и убежал, я так думаю, это наиболее вероятно.

– О, нет, нет. Он вышел из-за картины. В этой картине есть какая-то тайна, это точно. Очень странно, что он так отчаянно старался унести ее с собой.

– Да, можно подумать, – сказал Джек, – в ней есть что-то, чего мы не видим, и что стоит больше, чем мы можем подумать. Возможно, она нужна каком-нибудь коллекционеру.

– Я не знаю, – сказал мистер Чиллингворт, качая головой, – я не знаю, зачем ему была нужна картина, но я знаю совершенно точно, что целью его визита была именно она.

– Это точно. Он очень хотел унести ее с собой, – сказал Джек, – она бы была хорошим украшением карцера в Калькутте.

– Зачем вешать ее там, где ее нельзя будет увидеть, – заметил мистер Чиллингворт, – я не знаю, но осмелюсь сказать, что возможно, она бы выглядела там неплохо.

– Да, и мы бы не видели этого уродливого лица. Хотя это было бы даже хорошо. Вы собираетесь оставаться здесь всю ночь и нести дежурство, доктор?

– Я собирался дежурить здесь, Джек, – сказал доктор, – но сейчас нет смысла оставаться: здесь. Мы спасли картину и теперь оставаться в доме нет необходимости. На самом деле, теперь нет. опасности ограбления.

– Пока мы здесь, – сказал Джек Прингл, – контрабандист не покажет сюда своего носа, зная, что таможенное судно в дозоре.

– Конечно нет, Джек, – сказал мистер Чиллингворт, – я думаю, мы их напугали, картина в безопасности.

– Да, пока мы здесь.

– И после того как мы уйдем, я надеюсь.

Джек покачал головой, показывая свое сомнение по этому вопросу, и выражая свои опасения за судьбу полотна, несмотря на то, что оно ему очень не нравилось.

– Ты думаешь, что она не будет в безопасности? Почему? – спросил мистер Чиллингворт, желая узнать, что Джек возразит его мнению, особенно после того, как он потревожил мародера на месте преступления.

– Потому что этот самый человек будет следить за вами. Когда вы уйдете, он вернется и заберет эту мерзкую картину с собой.

– Да, может быть, – сказал мистер Чиллингворт, подумав. – Он даже поставил под угрозу возможность убежать, желая унести с собой картину.

– Она чертовски нужна ему, – сказал Джек.

– Что, картина?

– Да, а зачем, вы думаете, он так отчаянно пытался удрать с ней? Она нужна ему позарез. Рано или поздно он вернется за ней, какие бы препятствия ни стояли у него на пути. Таково мое мнение.

– Это кажется правдой. Но я не знаю, что делать.

– Возьмем ее в коттедж, – предложил Джек. – Возможно, картина чего-то да и стоит. Я предлагаю взять ее с собой.

– Это неплохой план, Джек, – сказал мистер Чиллингворт, – хоть и немного затруднителен. Но что скажут наши друзья, когда увидят это пугающее лицо в том тихом и спокойном доме?

– Зачем, скажут они, вы приволокли эту образину, – сказал Джек. – Вот и все, что они скажут, но это будет лучше. Кроме того, когда вы расскажете им о случившемся, они одобрят ваши действия.

– Да, да, – сказах Чиллингворт, – и, поскольку, кажется, картина, бесспорно, была объектом атаки, я сохраню ее в любом случае.

– Я помогу вам.

– Спасибо, Джек. Твоя помощь очень кстати. По крайней мере недавно она была очень и очень кстати.

– Все в порядке, доктор, – сказал Джек. – Я могу стать вашим помощником на несколько дней.

– Ты спас мне жизнь, Джек, и я этого не забуду, – сказал мистер Чиллингворт. – Я отблагодарю тебя. Я буду тебя бесплатно лечить.

– Спасибо вам, – сказал Джек, слегка перекосив лицо. – Надеюсь, у вас в том не будет необходимости. Я лучше выпью банку грога, чем любое лекарство, которое вы вздумаете прописать мне. Не считайте меня неблагодарным.

– Что ты! Но я уже перевел дыхание. Думаю, нам лучше покинуть это место.

– И чем раньше, тем лучше. Мы можем не спеша отправиться обратно.

Луна поднялась в небе. Сейчас не было облаков, но свет не был ярким, потому что луна была убывающей. Это была одна из тех ночей, во время которой поднимаются незаметные испарения тумана и несколько закрывают луну, или, по крайней мере, делают ее более тусклой. Лучи ее, падавшие на пол комнаты, были менее яркими, чем сначала. Казалось, что ветра нет. Все было спокойным и тихим. Не было никакого движения, не было никаких звуков, за исключением дыхания тех, кто сидели в этом месте и смотрели по сторонам и друг другу в лицо. Неожиданно тишину ночи потревожил очень тихий, но отчетливый звук, который они услышали. Это был негромкий стук в окно, как будто кто-то стучал по нему ногтями.

В удивлении они несколько секунд смотрели друг другу в лицо, а затем повернули головы в сторону окна, но не увидели там ничего, даже тени.

– Так, – сказал мистер Чиллингворт, послушав этот странный звук и не в силах определить, что производило эти постукивания, – что это может быть?

– Не знаю, – сказал Джек очень спокойно, украдкой бросая взгляд на окно. – Ничего не вижу.

– Да, но что-то же должно быть, – настаивал мистер Чиллингворт, – что-то должно стучать обо что-то.

– Осмелюсь сказать, что-то там есть, но я ничего не вижу. Я не знаю, что это может быть, кроме как…

– Кроме как что? Говори, – с нетерпением сказал доктор.

– Кроме как сам Нептун стучит своими длинными ногтями, подсказывая нам, что мы сидим здесь слишком долго.

– Тогда, думаю, мы можем и уйти. Хотя, скорее всего, это враг предлагает нам покинуть это место, чтобы он мог заняться своим нечестивым делом.

– Может быть, может быть, – сказал Джек.

– Но вот опять, – сказал доктор, – слышите? Я слышу это такт же отчетливо, как свои слова.

– Да, – сказал Джек, – я слышу это достаточна четко, и вижу тоже. Более того. Да, да, точно, я могу объяснить – что это.

– Ты можешь? Тогда объясни, – сказал доктор, подходя к окну, перед которым стоял Джек и пристально смотрел на определенное место разбитого окна, – что это?

– Посмотрите туда, – сказал Джек, указывая пальцем на определенное место, куда посмотрел доктор, ожидая увидеть длинную худую руку, стучащую по стеклу, но ничего не увидел.

– Где оно?

– Вы видите это ответвление плюща или что-то вроде того? – спросил Джек.

– Да, я вижу.

– Понаблюдайте за ним, когда дует ветер, оно поднимается и стучит но стеклу.

За его словами последовал легкий порыв ветра и на практике продемонстрировал природу звуков. Когда растение было потревожено ветром, можно было услышать старый знакомый звук.

– Хорошо, – сказал мистер Чиллингворт, – каким бы простым и неважным делом это ни было, я рад услышать практическое объяснение, в котором можно не сомневаться. Значит, мы не окружены и можем незаметно покинуть это место. Я не знаю, сколько весит эта картина, но я попытаюсь взять ее.

– Стоп! – сказал Джек. – Я понесу ее. Вернее, сначала ее буду нести я, а если устану, будем чередоваться.

– Мы можем сразу нести ее вдвоем, чтобы никто из нас не устал.

– Как вам угодно, сэр, – сказал Джек Прингл. – Я готов подчиниться вашим приказам. Однако если мы хотим прийти до того, как наши друзья лягут спать, нам лучше сразу же отправляться, тогда нам не придется их беспокоить.

– Да, Джек, – сказал мистер Чиллингворт, – очень хорошо: давай возвращаться.

– Очень хорошо, – сказал Джек.

Они оба встали и подошли к картине, которая стояла в углу у стены. На нее упал свет и придал ей ужасный и отталкивающий оттенок, вызвавший у мистера Чиллингворта чувство, которое он не мог объяснить. Они стали обвязывать картину веревкой, чтобы ее легче было нести вдвоем.

Это заняло не много времени и когда было завершено, они перенесли картину в большой холл и, открыв дверь, вынесли ее. Положив на плечи зловещий портрет, они прошли через сад и вышли на дорогу.

– Теперь, – сказал Джек, – вне поместья, мы можем нестись под всеми парусами.

– Я бы не стал этого делать, – сказал доктор, – по двум причинам, во-первых, я не могу бежать, а во-вторых, мы можем повредить картину. Кроме того, нет смысла торопиться.

– Хорошо, – сказал Джек, – как вам угодно, доктор. Я готов делать все, чтобы помочь вам.

– Я очень рад твоей помощи, – сказал мистер Чиллингворт, – пойдем медленно. Потому что уж очень неудобно нести эту картину.

– Она не тяжелая, – сказал Джек, поднимая ее вверх, это заставило доктора дернуться сначала назад, а потом вперед.

– Нет, стой, не делай так, Джек, иначе я упаду, – сказал доктор.

– Прошу прощенья, – сказал Джек, – надеюсь, я не причинил вам неудобств. Я могу нести эту картину сам.

– Я тоже, – сказал мистер Чиллингворт, – но тогда мы причиним какой-нибудь вред картине.

– Да, верно, – сказал Джек.

Они продолжили идти с большой осторожностью и с большим вниманием. Становилось поздно и никого не было вокруг, по крайней мере они никого не встретили. Люди обычно не бродят после наступления темноты, особенно после сообщений о вампире; предпочитая не хвастаться своей смелостью, люди старались не выходить из дому по ночам. Вечер был не совсем темным благодаря лунному свету. Но его затемнял туман, из-за которого объекты местности было трудно разглядеть. Когда они подошли к границе деревни, Джек Прингл сказал доктору Чиллингворту.

– Мы пойдем через деревню, доктор?

– А почему бы и нет? Не думаю, чтобы кто-нибудь отважился причинить нам вред. К тому же это кратчайший путь.

– Очень хорошо, – сказал Джек, – я согласен, я не думаю, что кто-то рискнет напасть на меня, тем более когда я не один.

Они продолжили путь молча и шли так некоторое время. Доктору было все равно, разговаривать с Джеком или нет, болтовня была пустой. Кроме того, несмотря на легкость картины, в которой убеждал его Джек, доктор находил ее тяжелой и неудобной для переноски. Если бы он нес ее сам, у него были бы большие трудности.

– Мы уже почти пришли, – сказал Джек, опуская свой конец картины, что заставило доктора Чиллингворта остановиться.

– Да, мы почти пришли, но почему ты остановился?

– Вы видите, – сказал Джек, подтягивая штаны, – как я и сказал, мы уже почти пришли.

– Да, и что с того? Мы же собирались идти до конца, правильно? – спросил доктор.

– Да, точно. Это так. Вы собирались делать это, но не я.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Чиллингворт, – ты говоришь загадками, Джек. Что с тобой случилось?

– Ничего, видите ли, я не хочу идти в коттедж, потому что у нас с адмиралом произошло то, что вы называете громким ворчанием, и я сейчас в немилости, хотя не знаю почему. Я всегда исполнял свои обязанности для него, а также для своей страны. Старик, однако, обижается. Я тоже. Джек такой же, как его хозяин и на суше.

– Так, значит, ты не хочешь идти туда? – сказал Чиллингворт.

– Да. Не потому, что боюсь или стыжусь, я просто никому не хочу причинять беспокойства и не хочу, чтобы в мою сторону бросали злые взгляды.

– Очень хорошо, Джек, – сказал доктор. – Я вам очень обязан, и если вы не хотите идти, я не буду настаивать.

– Я понимаю, доктор. Я оставлю вас здесь, если вы сможете проделать оставшийся путь сами. Вам осталось пройти не более двухсот ярдов, так что вы в безопасности. До свидания.

– До свидания, Джек, – сказал доктор Чиллингворт, который стоял, потирая свой лоб, когда картина стояла у забора.

– Вам подать ее?

– Нет, спасибо. Я могу и сам поднять ее. Она не такая тяжелая.

– Тогда до свидания, – сказал Джек. Через несколько секунд он исчез из виду, и доктор остался наедине со зловещей картиной. Ему осталось пройти всего ничего, он уже был в пределах слышимости из коттеджа. Было уже поздно, он верил, что еще застанет их неспящими, потому что спокойствие и тишина вечера очень гармонировали с их чувствами. В такое время они могли смотреть в лицо природе и свободно мыслить, потому что сейчас не было никого, кто бы мог потревожить тишину и спокойствие этого места.

– Хорошо, – пробормотал Чиллингворт, – сразу и пойду в коттедж с этим грузом. Как они посмотрят на меня, после того как я покажу, что принес им? Я не могу не улыбаться при мысли о том, как они будут выглядеть после моего появления.

Переполненный приятными мыслями, доктор положил картину на плечо и медленно зашагал. Он подошел к глухой стене, которая вела к входу в сад. Там была плантация молодых деревьев, которые нависали над дорогой и отбрасывали тени, – отличное место в жаркую погоду.

Доктор нес картину на плече, но ему было не удобно, потому что вес картины давил на него, он был вынужден остановиться и поменять плечо.

– Вот, – пробормотал он, – так-то будет получше.

Он продолжил путь медленным и ровным шагом, уделяя все свое внимание манере переноса картины. Внезапно его парализовал громкий крик такого странного характера, что он невольно остановился. В следующий момент его ударило что-то тяжелое, как будто со стены да него прыгнул человек.

Так оно и было, через мгновение он понял, что его попытались лишить картины. Он понял это и стал сопротивляться, но был вынужден выпустить картину из рук.

Некоторое время нельзя было сказать точно, кто выйдет победителем, но сил доктора было недостаточно, чтобы сопротивляться сильному противнику, с которым он был вынужден бороться, и тяжелым ударам, которые посыпались на него.

Сначала он еще мог сдерживать атаку, но, пропустив нескольких сильных ударов, он упал, и силы покинули его.

А затем он получил удар, который и вовсе лишил его чувств. Он не мог сказать, как долго лежал здесь, но, как он подумал, недолго, потому что все вокруг него было таким же, как и до нападения. Луна почти не сдвинулась, и тени падали в том же направлении.

– Я лежу здесь не долго, – пробормотал он через несколько мгновений размышлений, – но, но…

Он остановился и оглянулся вокруг. Объект его заботы исчез. Картины нигде не было. Ее унесли, когда он был побежден.

– Ушел! – сказал он низким печальным голосом. – И после всего что я сделал!

Он вытер лоб рукой, и на внешней стороне руки он увидел темную кровь. Он обнаружил, что бровь его рассечена. Он даже чувствовал, как кровь струится. вниз до его лицу. Доктор встал и нетвердым шагом подошел к стене. Опираясь на нее, он зашагал, пока не достиг двери.

Его увидели из окна Генри и Чарльз Голланд. Видя, что он идет такой нетвердой походкой, они бросились к двери.

– Доктор, – воскликнул Генри Баннерворт, – что случилось?

– Я почти мертв, – простонал Чиллингворт. – Дайте мне руку, Генри.

Генри и Чарльз Голланд немедленно подошли к нему, перенесли его в дом и положили на кушетку.

– Что случилось, доктор? Вы попали в немилость толпы?

– Нет, нет, дайте мне выпить немного воды. Я очень слаб, очень слаб.

– Дайте ему вина или лучше грога, – сказал адмирал. – Он дрался с каким-то пиратом, который повредил ему голову. Вас же не били по нижним частям тела, доктор?

Доктор не ответил на его вопрос, он жадно выпил содержимое стакана, в который Чарльз Голланд налил из бутылки немного крепкой голландской водки, это придало ему сил.

– Вот! – сказал адмирал. – Это вам поможет. Как же причинили вред вашим. верхним частям, а?

– Пусть сначала умоет лицо и руки. Так ему будет легче говорить.

– О, спасибо, – сказал Чиллингворт. – Мне уже гораздо лучше. Но у меня несколько сильных ушибов.

– Как это случилось?

– Я шел осмотреть комнату, где висела картина, в поместье Баннервортов.

Где висела картина? – спросил Генри. – Где она висит, вы хотели сказать, да, доктор?

– Нет, где она висела и где сейчас не висит.

– Пропала?

– Да, пропала, я расскажу вам об этом. Я пошел туда, чтобы подежурить, но не нашел там никого. Внезапно из-за картины вышел какой-то человек. Мы стали с ним драться. Когда я был уже почти побежден, мне на помощь пришел Джек Прингл.

– Эта собака? – пробормотал адмирал.

– Да, он пришел как раз вовремя, я думаю, он спас мне жизнь, потому что тот человек, кем бы он ни был, без колебаний убил бы меня.

– Джек – хороший парень, – сказал адмирал. – Бывали и хуже, по крайней мере.

– В течение нескольких минут мы отчаянно дрались, в это время тот человек очень старался утащить с собой картину.

– Утащить с собой картину?

– Да, мы дрались за нее. Но мы не смогли удержать его. Он был таким сильным, что вырвался и убежал.

– С картиной?

– Нет, картину он оставил. Мы решили уйти и забрать ее с собой. Джек помогал мне нести ее, пока до коттеджа не осталось пары сотен ярдов. Там он меня оставил…