— Ты с ним знаком. Узнаешь его голос, когда он войдет. Увидев твое лицо, он может растеряться от удивления. К тому же он тебе нужен. Так нужен, что ты даже решился прийти ко мне. Но, — вкрадчиво добавил шериф, — бандиты нужны мне живыми.

Уэйд кивнул. Ему было трудно разобраться с собственными чувствами. Он не лгал, когда говорил, что устал скрываться. Последний случай, с тем старателем, доказал, что убивать ему невмоготу. Он не испытал никакого удовлетворения от смерти этого человека. После долгого преследования в нем не осталось даже ненависти. Только пустота. Одиночество. Готовность умереть самому.

А потом появились Мэри Джо и Джефф, и он вдруг ощутил, что все еще жив.

Они вошли в банк. Владелец, Сэм Пирсон, раскудахтался по поводу того, следует ему остаться или нет, и наконец был отпущен шерифом на все четыре стороны, так как от него было больше шума, чем помощи. Все стрелки заняли свои места, Уэйд сел на пол рядом с Мэттом Синклером.

Шериф немного помолчал и произнес:

— Вот бы получить мою лошадь обратно. Она мне очень нравилась.

Уэйд вспомнил о той роли, которую сыграл в эпизоде с лошадью. Он не думал, что Синклер специально напомнил ему об этом. Шериф говорил просто с печалью. Уэйд не мог придумать ответа, который послужил бы ему оправданием, и поэтому прибавил этот проступок к остальным своим грехам.

— Слышал, ты неплохо разбираешься в лошадях, — продолжал шериф, и Уэйда заинтересовало, что же будет дальше.

Он уже понял, что блюститель закона редко произносил что-либо — лишь бы заполнить паузу. Каждое слово и каждый вопрос преследовали какую-то цель, даже если поначалу звучали немного неясно.

— Мне нравятся лошади, — ответил Уэйд. — Они не умеют разговаривать.

Шериф хмыкнул и замолчал.

Посетителей не было, и Уэйд подумал о том, что весь город, должно быть, в курсе происходящего. Он надеялся, что тишина на улице не вызовет подозрения у Келли. Или уже не надеялся. Быть может, тогда Келли просто проедет по городу, вернется в Техас или поедет дальше, в Вайоминг. Или, может быть, он будет околачиваться поблизости, чтобы выследить Мэри Джо, если заподозрит, что Уэйд перешел ему дорогу. Если Келли не объявится, Уэйд, вероятнее всего, снова отправится в тюрьму, а Мэри Джо и Джефф останутся одни. Конечно, теперь у нее есть Такер и Эд, но ни один из них не мог противостоять Келли и его стрелкам. Впрочем, и он тоже не мог-теперь, когда стал одноруким. Уэйд вынул револьвер. Оружие лежало на ладони по-прежнему неловко. Он знал людей, которые одинаково хорошо стреляли обеими руками. Ему никогда не удавалось понять, как у них это получается. Сейчас он тоже этого не понимал.

Уэйд поднял глаза и увидел, что Синклер внимательно рассматривает его с видимой безучастностью.

— Ждать всегда тяжело, — произнес шериф, — но, полагаю, тебе это известно.

Уэйд запнулся, но все же задал вопрос:

— Ты был на войне?

— Два года в пехоте. Нашагался досыта. — Резкость тона выдавала его нежелание об этом говорить — Уэйду было это понятно.

Прошел час, в течение которого они не обменялись ни единым словом. Уэйд почувствовал, как в комнате нарастает напряжение. Ожидание всегда наводит на мысли о вероятности смерти. Праздный разговор в таких случаях кажется просто глупостью.

По затылку Уэйда пробежали мурашки, когда он услышал какой-то шум возле черного хода. Стрелок, изображавший управляющего, пошел открыть дверь.

— В город въезжают чужаки, четверо, — сообщил человек; которому поручили наблюдать за дорогой с крыши.

Дверь закрылась, и Уэйд услышал и увидел внезапное движение: последняя проверка оружия. Он и Синклер держали револьверы наготове. У остальных они были припрятаны в легко доступных местах. Трое людей, остававшихся на виду, заняли места так, чтобы можно было внезапно выхватить оружие. Им нужен был для этого только сигнал, подать который предстояло Синклеру и Уэйду.

На входной двери зазвенел колокольчик, и Уэйд услышал топот сапог и звон шпор. Стрелок, который должен был сойти за клиента, стоял у окошка перегородки и разговаривал с мнимым клерком. Уэйд, сидевший на полу рядом с ногами клерка, почувствовал, как тот внезапно весь напрягся. Посмотрел на Синклера и увидел, что шериф сосредоточенно морщит лоб.

А затем Уэйд услышал голос Келли:

— Я хочу снять со счета деньги.

Уэйд кивнул Синклеру в ту секунду, когда через барьер, отгораживавший клиентов от той части банка, где стоял сейф, перемахнул человек. Уэйд узнал Шепарда, который не отрываясь смотрел на сейф и потому не заметил Уэйда и Синклера, когда те выпрямились во весь рост.

За долю секунды Уэйд охватил взглядом всю картину: увидев его, Келли пришел в бешенство; трое людей шерифа потянулись за оружием; Шепард почувствовал что-то неладное, обернулся и пытался найти цель для своего револьвера.

Мнимый управляющий выстрелил в Шепарда, тот упал как подкошенный. Самый молодой бандит — Джонни Кей — начал палить без разбору. Пуля прошила Синклера, и когда шериф покачнулся, трое блюстителей закона выстрелили в Кея.

Синклер, по правому плечу которого стекала кровь, все еще стоял, застыв от удивления, когда Келли перепрыгнул через барьер и схватил его за шею, прикрываясь шерифом как щитом. С улицы донеслись выстрелы, крик, затем все стихло. Келли приставил револьвер к голове Синклера. Шепард стонал на полу, а трое законников стояли не шевелясь и смотрели на Келли и Синклера.

Келли, однако, все внимание сосредоточил на Уэйде. Он лишь на секунду перевел взгляд на людей шерифа.

— Бросьте оружие, или я снесу ему голову. Все трое медленно подчинились.

— И ты тоже. Аллеи. — Он оглядел комнату. — Вам известно, кто среди вас находится? — Он с ненавистью посмотрел на Уэйда. — Я мог бы пристрелить тебя прямо сейчас, но предпочитаю увидеть тебя на виселице. — Он вновь оглядел присутствующих. — Его имя Брэд Аллен, его разыскивают за убийства. Старые и совсем недавние. — Он слегка повернулся, дернув за собой Синклера. — А теперь мы уходим.

Уэйд увидел, что шериф морщится от боли.

— Возьми меня вместо него, — сказал Уэйд. — Я все это придумал, к тому же в таком состоянии ему далеко не уехать.

— Нет, зачем же, — сказал Келли, — они могут не так дорожить предателем, как своим сторожевым псом, и, думаю, он протянет достаточно долго. — Келли ухмыльнулся. — Впрочем, ты тоже можешь помочь. Убедись, что на улице все чисто. — Келли взглянул на Шепарда, который лежал на полу и стонал. — Подняться сможешь?

Шепард покачал головой, Келли пожал плечами.

— Эй, ты, — сказал он Уэйду, — доставай деньги.

— А денег нет. Их увезли в другое место, — ответил Уэйд, с ненавистью глядя на бандита.

Он хотел, чтобы Келли перевел дуло револьвера на него — тогда у стрелков была бы возможность поднять револьверы, а Синклер успел бы упасть на пол. Встретившись взглядом с шерифом, он понял, что тот разгадал его намерение. Синклер едва уловимо покачал головой, но Уэйд не обратил внимания.

— Это я все спланировал, Келли. Даже помог Шепарду бежать, чтобы заманить тебя в город. В каждом окне поставлен человек с винтовкой. Тебе не скрыться.

— Зачем ты это сделал? — сверкая глазами спросил Келли.

— Потому что ты мне не нравишься, потому что ты бешеная собака, и всегда был ею.

— Я такой же, как и ты, мой друг, — прорычал Келли. — Ты был ничем не лучше любого из нас.

— Да, — сказал Уэйд. — Только я понимаю это, а ты нет. Ты дурак, Келли. Ошибка природы. Змея на двух ногах. — Он понизил голос. — И трус. Всегда был трусом.

Лицо Келли пылало от ярости, и револьвер в его руке нацелился теперь не в голову Синклера, а в живот Уэйда. В ту же секунду Синклер с силой оттолкнул его и отскочил в сторону, лишь слегка отклонив нулю, вонзившуюся в Уэйда. Падая на колени, Уэйд почувствовал, как его пронзила обжигающая боль, услышал выстрелы, крики, ругательства.

Его взгляд был по-прежнему прикован к Келли, и он увидел, что ярость на лице бандита сменилась удивлением и болью. Преступник попытался вновь прицелиться, но из его правой руки хлынула кровь, он выронил револьвер и сам упал на пол. Синклер подобрал его оружие, а потом два стрелка склонились над Келли, а третий над Шепардом. В банк повалил народ.

Синклер подошел к Уэйду, зажимая рукой плечо, чтобы остановить кровотечение. Скользнул внимательным взглядом по его телу. Уэйд тоже осмотрел себя. Под левым бедром натекла целая лужица крови, и боль, притупленная шоком, была мучительной. На этот раз пуля все-таки задела кость.

— Это был глупый поступок, — сказал Синклер. Уэйд не обратил на него внимания, а взглянул туда, где охранники проверяли Келли.

— Он все еще жив? Один из них кивнул.

— Жить будет. Второй тоже. А двое других мертвы.

Уэйд устало закрыл глаза. Опять смерть. Где бы он ни появился…

Уэйд проснулся в облаке боли. Глаза не хотели открываться, во рту было сухо, словно он был набит ватой. Уэйд постарался припомнить, что произошло. Выстрелы. Боль. Кровь — красная, липкая, тошнотворная. Темнота. Он не открывал глаз, чтобы уйти от этих воспоминаний, но тут сквозь пелену начали пробиваться другие ощущения.

Его начал преследовать запах цветов. Знакомый аромат, не отделимый от Мэри Джо. Удобная кровать. Мягкая. Совсем не похожая на жесткую тюремную койку.

Потом он почувствовал, что в него тычется холодный нос, услышал знакомое постукивание хвоста об пол.

— Он зашевелился, — Уэйд узнал взволнованный голос Джеффа, который доносился как бы издалека.

Потом руки. Ее руки. Он мог узнать их где угодно. Мягкие. Необыкновенно нежные. Он не заслуживал такого. Он вообще ничего не заслуживал. На секунду ему захотелось снова вернуться в темноту забвения.

— Уэйд, — услышал он ее голос, такой печальный, что это было невыносимо.

Уэйд с усилием открыл глаза и попытался разглядеть ее лицо. Такое красивое лицо. Такое печальное. В нем угадывалась забота. Тревога. Значит, она не знает. До сих пор не знает, какое он чудовище. Уэйд понял это по ее лицу. Но ничего, скоро узнает. Келли об этом позаботится.

Уэйд вновь почувствовал холодный нос и опустил глаза. Рядом с кроватью сидел Джейк и торопливо вылизывал его здоровую руку. За спиной собаки стоял Джефф и улыбался от уха до уха.

— Я знал, что с тобой будет все в порядке. Я был уверен.

— Джейк, — строго сказала Мэри Джо. — Перестань!

Джейк обиженно опустил голову.

На один миг все сомнения Уэйда исчезли. Ему показалось, что он дома. Его место было здесь, рядом с этой женщиной и мальчиком, даже псом. Все они стали для него родными существами.

Если бы только…

Тут послышался стук в дверь, и Мэри Джо пошла открывать. На пороге стоял Мэтт Синклер, его рука была на перевязи; рука Уэйда была прибинтована к груди, по-видимому, чтобы он не мог ею пошевелить. Уэйд нахмурился.

— Как долго…

— Два дня, — ответила Мэри Джо, возвращаясь к кровати. — Доктор сказал, что организм полностью истощен. Ему показалось невероятным, что ты выжил с такими ранами. Мы не хотели рисковать и везти тебя на ранчо. Ты мог не выдержать весь этот долгий путь. Поэтому мы поместили тебя здесь, в городском пансионе.

— Я сказал доктору, что таких смельчаков, как ты, не найти во всем Колорадо, — похвастался Джефф. — А может, даже во всем Техасе.

Последнее было самой высокой похвалой, на какую он был способен.

— Это тот доктор, который, как ты говорила, никуда не годится? Это он мог отрезать мне руку? — спросил Уэйд.

Она рассмеялась, глаза ее сияли, на губах играла улыбка, которую он так любил.

— На этот раз ему нечего было отрезать.

Уэйд подумал, что это не совсем верно, и по ее внезапной улыбке понял, что она опять прочитала его мысли. Он почувствовал, как его губы тоже дрогнули, но потом повернул голову к шерифу.

— С тобой все в порядке?

— Благодаря тебе. Не зря мне хотелось взять тебя с собой. Он прикончил бы меня, оказавшись на улице, потому что не смог бы втащить меня на лошадь.

— Где они?

— Под замком. Завтра Дейв увезет обоих в Денвер, где их будут судить.

Наступило молчание — долгое, неловкое, болезненное. Затем Синклер повернулся к Мэри Джо:

— Я бы хотел поговорить с ним несколько минут наедине.

Мэри Джо взглянула на Уэйда, тот кивнул в знак согласия. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, предчувствуя недоброе. Потом повернулась к Джеффу:

— Пойдем-ка приготовим нашему больному поесть.

— Я оставлю здесь Джейка для компании, — сказал Джефф. — Он тебя посторожит.

Мальчик посмотрел на шерифа, и в его глазах вспыхнула враждебность.

Уэйд еще раз неторопливо кивнул, чувствуя, как застыло все внутри. Он попытался пошевелиться, сесть, но от малейшего движения бок пронзала невыносимая боль. Он откинулся на подушку.

— Дать воды? — спросил Синклер.

Уэйд кивнул головой в знак согласия и смотрел, как шериф осторожно наливает в чашку воду из графина, стоявшего на столе, а затем несет к нему. Пальцы Уэйда дрожали, когда он брал чашку и подносил к губам. Выпив воды, он посмотрел в глаза Синклеру.

— Что будет дальше?

— Келли собирается драть глотку до хрипоты, рассказывая о тебе, — сказал Синклер. — Мне придется отвезти тебя в Денвер, если только ты каким-то образом незаметно не покинешь город.

Шериф предлагал ему выход. Незаметно выскользнуть из города было бы проще простого.

И бежать, бежать, бежать.

Иначе виселица или тюрьма. Келли постарается, чтобы была именно виселица.

— Как видно, выбор у меня небольшой.

— Если ты сдашься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться для тебя помилования, — сказал Синклер. — Весь город будет на твоей стороне, но тебе следует знать, что нет никаких гарантий.

— Но сначала я должен рассказать Мэри Джо. Синклер кивнул.

Уэйд испытывал беспокойство. Осталось еще одно дело. Возможно, еще несколько дней назад он продолжал бы лгать, но не теперь. Синклер вел себя по отношению к нему слишком порядочно.

— Тот мертвец, которого ты нашел месяц назад… В глазах Синклера замерцал огонек. Он ждал.

— Это я убил его. Ты был прав, намекая, что я тот, кто жил в горах. Трое старателей убили мою жену и сына. Он был одним из них.

Синклер кивнул.

— Я так и думал. Догадался, что ты на короткой ноге с теми краснокожими, раз они помогли найти ребенка.

Уэйд невольно нахмурился, услышав слово «краснокожие».

Синклер внезапно улыбнулся.

— Зря ты взъерошился. Лично я ничего против них не имею. Они занимаются своими делами и не досаждают моему городу, а я не досаждаю им. Возможно, в следующий раз, когда у нас потеряется новичок или возникнет какое-то мелкое разногласие, я пошлю за тобой, чтобы ты уладил это дело.

— Если я все еще буду здесь.

— Что-то мне подсказывает, что от тебя трудно избавиться. Иначе я бы с самого начала попытался выдворить тебя подальше.

— Из-за Мэри Джо?

В его глазах промелькнуло сожаление.

— Я реалист. Целый год делал попытки, но так ничего и не добился. Приезжаешь ты, и уже неделю спустя… черт, я никогда раньше не видел, чтобы ее глаза так сияли.

По телу Уэйда пробежала теплая волна. Теплота закралась в самое сердце.

— А что касается того мертвеца, — продолжил Синклер с непроницаемым выражением лица, — уверен, никто никогда не узнает, кто это был и что в точности произошло. В рапорте я так и написал.

— Но остается Келли.

— Ему никто не поверит. В нем слишком много ненависти. Твоя единственная проблема — Сентралия, но это было давно. Я проверял тебя и в конце концов получил ответы на свои телеграммы. Единственное, что имеется против тебя, — операция в Сентралии, но многих бунтарей, участвовавших в ней, уже простили.

Уэйду трудно было это понять, его пока окутывала тьма, неясность, боль.

— Не может быть, чтобы все уладилось так легко.

— А я не думаю, что это легко. Ты сам истязал себя последние двенадцать лет, а хуже наказания не придумать. — Он запнулся. — Меня тоже преследуют призраки, и мне понадобилось много времени, чтобы найти то место, где я мог примириться с ними. Но этот день все-таки пришел. К тому же ты был совсем еще юн.

— Мне было двадцать.

— И пятнадцать, когда в тебе вспыхнула ненависть. Слишком юный возраст, чтобы справиться с таким тяжким грузом.

— Ты шериф или проповедник? — Внутреннее смятение заставило Уэйда произнести колкость.

— Шериф, который считает, что из тебя получится хороший сосед.

Уэйд судорожно сглотнул.

— Ты мне ничего не должен. Я просто хотел вычеркнуть Келли из своей жизни.

— Были и другие способы. Ты же выбрал самый трудный. — Синклер протянул ему руку. — Уверен, Мэри Джо поймет больше, чем ты думаешь. Она из таких женщин.

Уэйд не решался, но потом все-таки взял его руку. Рукопожатие все и решило.

— Когда мы отправимся в Денвер?

Мэтт Синклер улыбнулся.

— Когда ты опять сможешь сесть в седло. Думаю, не так скоро. Доктор говорит, через несколько недель. А пока я вверяю тебя заботам Мэри Джо. Джейк, а из тебя получился хороший сторожевой пес.

Джейк, который все это время сидел возле кровати, снова принялся колотить хвостом об пол, как бы соглашаясь с шерифом. Высунув язык, он уверенно лизнул руку раненого.

Уэйда снова пронзила боль, но на этот раз не физическая.

— Кстати, — произнес Мэтт Синклер, — за Келли назначена большая награда. Мы с мэром считаем, что она причитается тебе.

— Нет, — сказал Уэйд.

— Но должен же кто-то ее получить.

— Этому городу нужна школа или еще что-нибудь?

Синклер еще шире заулыбался.

— Теперь я точно знаю, почему хочу видеть тебя соседом, но лучше мне убраться отсюда подобру-поздорову, пока миссис Вильямс не взялась за метлу. Она охраняла твой покой, как тигрица. Винит меня в том, что ты ранен, и отчасти она права. Мне не следовало брать тебя с собой в банк. Сам не пойму, зачем я это сделал.

Шериф повернулся, чтобы уйти.

— Синклер, — остановил шерифа голос Уэйда, но он не обернулся. — Спасибо, — с трудом выдавил из себя раненый.

Синклер просто кивнул и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.