Она открыла глаза и посмотрела вниз. Брюки не скрыли его возбуждения, и она потянулась к кожаным завязкам у пояса.

Они вместе переступили через упавшую одежду и так и стояли в мерцающем свете керосиновой лампы, сначала просто касаясь друг друга, потом крепко обнявшись. Он провел рукой по ее волосам и перекинул их через одно плечо, не переставая ими любоваться. Потом с тихим вскриком зарылся в них лицом, а немного погодя взял ее за руку и подвел к кровати, стоявшей в двух шагах. Мэри Джо казалось, что она парит в воздухе, таким сильным было возникшее между ними волшебство.

Уэйд усадил ее на кровать, сам опустился рядом. Она слегка отодвинулась и, закрыв глаза, тронула его лицо. Хотела запомнить каждый изгиб, морщинку, малейшую складочку. А потом она поступила так, как он когда-то: покрыла поцелуями дорогое лицо, а когда коснулась губ, они ответили ей пламенным и дерзким поцелуем.

А еще в этом поцелуе была любовь. Они вместе вытянувшсь на кровати, охваченные голодом, заставлявшим их тела трепетать и извиваться. Помня о его раненой руке, Мэри Джо скользнула наверх и почувствовала под собой его твердую от желания плоть.

Она слегка передвинулась, чтобы ему было удобнее, и он вошел в нее, сначала осторожно, овладевая ее телом самым сокровенным и чудесным образом. Оба замерли, наслаждаясь близостью, но затем знакомое нетерпение взяло верх. Горячее. Страстное. Отчаянное. Даже злое. Мэри Джо почувствовала в нем эту злость.

— Не нужно, — прошептала она. — Все хорошо. Все хорошо.

Ей казалось, она не выдержит радости такого полного слияния. Он начал ритмично двигаться, она следовала ему, убыстряя движение, пока оба не оказались в головокружительном, феерическом мире ощущений.

Мэри Джо услышала, как ее стон смешался с его криком, когда страсть достигла своего взрывного пика. Она легла, чувствуя, что пережитый восторг все еще терзает ее тело. Уэйд тоже весь подрагивал, глаза его были закрыты. Он обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к себе. Мэри Джо опустила голову ему на грудь и услышала громкое биение сердца. Так могло биться только сердце сильного и прекрасного человека. Она всегда будет верить в это.

Мэри Джо подняла руку и коснулась его волос, густых и влажных. Они чуть волнились у нее между пальцев.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Его грудь вздымалась, передавая ей волнение.

Уэйд промолчал, но его пальцы, нежно пробежавшие по ее спине, сказали за него то, что он не мог произнести. Большего он не мог себе позволить. Он не смел даже думать о том, как он нуждается в ней, как ему будет не хватать Мэри Джо, блеска ее глаз, робкой улыбки, так часто появлявшейся на ее губах, золотого сердца, которое так много давало и ничего не просило взамен.

Он не хотел шевелиться. Было так приятно лежать, положив подбородок на пышную гриву каштановых волос, когда их тела тесно сплетены.

Он знал, что ему никогда больше не будет так хорошо, и поэтому наслаждался каждой секундой, стремился запомнить ощущение ее дыхания на своей груди, взгляд блестящих глаз, когда она так серьезно всматривается в него. Он чувствовал себя недостойным ее. Если бы она знала…

Но она не знала, а он оказался слишком большим трусом, чтобы рассказать ей, слишком жаждал доверия, которое она с легкостью подарила ему. Уэйд подавил тяжелый вздох, прижав подбородок к ее голове, думая, что не существует ничего более опьяняющего. Впрочем, рядом с ней он всякий раз лишался своей обычной осторожности и благоразумия. Он решил, что ни за что больше не прольет в нее свое семя, но как и раньше, это оказалось невозможным.

Я люблю тебя. Полюбить его — для нее не могло быть ничего хуже. Внезапно он захотел очень многого. Часть его души за годы жестокой партизанской войны как бы умерла.

Он начал бояться любви, а смерть Чивиты и Дру почти оборвала ту тонкую нить надежды, которая у него еще сохранилась.

Мэри Джо взяла эту ниточку и вплела ее в нечто, чего он с отчаянием желал. Он знал, что Мэри Джо и Джефф могли бы раздуть угольки жизни, которые он затушил давным-давно. Но было поздно. Слишком поздно.

Он держал ее в объятиях всю ночь. Она прижалась к нему, и они снова занялись любовью, на этот раз неторопливо, ласково, упиваясь каждой секундой нежности. Каждое прикосновение, каждый поцелуй были полны горько-сладкой муки.

Позже они поднялись, оделись и вышли во двор, чтобы вместе встретить рассвет, увидеть, как на востоке небо окрашивается золотом.

— Не уходи, — сказала она. — Не уходи, если ты это делаешь из-за меня.

— Теперь уже нет, — ответил он. — Это нужно мне самому. Я слишком долго убегал. — Он положил руку ей на плечо. — Если шериф начнет расспрашивать, скажешь ему то же, что и раньше. Что знаешь меня как Уэйда Смита, брата твоего жениха. Не отступай от своего. И Джеффу вели то же самое.

— А ты что собираешься делать?

— Перестану убегать, — тихо ответил он. — И что бы ты обо мне ни услышала, помни одно: ты — самое лучшее, что было у меня в жизни.

Он резко повернулся к своему коню. Ему не хотелось, чтобы она видела, как он уезжает, но она оставалась рядом, пока он седлал коня, и теперь стояла в дверях сарая и смотрела ему вслед, пока он вел коня к воротам. Уэйд сел в седло и, прежде чем отправиться в городок Ласт-Чане, в последний раз оглянулся, несмотря на свои заверения, он знал, что больше не вернется, не сможет вернуться, что бы ни случилось. Он не сможет еще раз вынести прощание.

Ласт-Чане показался Уэйду еще более заштатным, чем в прошлый раз, или просто у него сейчас было такое настроение. Последние два часа он сосредоточенно думал о предстоящем деле. Ему придется ходить по острию ножа.

Шаг в сторону, и Келли начнет преследовать Мэри Джо. Шаг в другую — и его самого будет искать полиция.

Он пожалел, что она распространила историю об Уэйде Смите, брате человека, за которого она чуть не вышла замуж, но теперь менять что-либо было поздно. Ему оставалось только придумать небылицу, чтобы выгородить Мэри Джо. Он познакомился с Уэйдом Смитом в Денвере, услышал о его намерении отправиться помогать на ранчо к невесте своего покойного брата, а потом этого человека убили. Уэйд взял его имя и воспользовался ранчо как временным пристанищем.

Количество лжи росло, как и количество имен. К тому же возникала вторая проблема: передать оружие Шепарду и убедиться, что тот никого не убил. У Фостера и без шерифа руки были по локоть в крови.

У него было две возможности: рассказать Мэтту Синклеру, что происходит, в надежде на доверие шерифа, или освободить Шепарда, а потом постараться сделать так, чтобы Синклер выслушал его.

Знать бы только, где скрывается Клейтон Келли. Но Уэйд не знал, и судя по всему, без этих сведений шерифу ни за что не найти главаря шайки. Пока Келли на свободе, он опасен, смертельно опасен. Годы, проведенные в партизанах, сделали его хитрым и грозным.

Уэйд пошел в салун, где его поприветствовали несколько человек, с которыми он познакомился раньше. Взгляд Фостера скользнул по немногим завсегдатаям, заходившим выпить днем.

— Где шериф?

— В своей конторе, — ответил хозяин бара. — У него теперь появился пленник, настоящий головорез, как я слышал. — Он с любопытством взглянул на Уэйда. — Как дела у миссис Вильямс?

— Лучше не бывает. Она нашла хороших работников.

— А вы разве не останетесь?

Уэйд покачал головой:

— Меня понемногу начинает одолевать тоска. Не люблю задерживаться подолгу на одном месте.

— Жаль. Эббот говорил, вы отлично управляетесь с лошадьми.

— Только не с такой рукой.

— Этого он не говорил.

Уэйд удивился, откуда у Эббота такие сведения. Он ведь провел с хозяином соседнего ранчо всего лишь несколько часов в тот день, когда Мэри Джо покупала молодняк. Может, Такер что сказал? Впрочем, сейчас это уже неважно.

Фостер без всякого удовольствия выпил виски. Оно показалось ему горьким. Хотя теперь все что угодно отдавало горечью. Все, кроме воспоминаний о Мэри Джо. Но он мысленно представлял, как Келли с хищным выражением лица подбирается к Мэри Джо, в точности как те старатели, что убили Чивиту, и перед его глазами все плыло.

Стакан раскололся в его руке. Уэйд поднял глаза и увидел, что хозяин бара недоуменно уставился на него.

— Виноват, — произнес Уэйд, швырнув на стойку несколько монет.

— Вам бы надо перевязать руку, мистер, — посоветовал хозяин бара, смахивая монеты в ладонь.

Уэйд посмотрел на руку и увидел кровь. Странно, но боли он не почувствовал. Теперь ничто не могло причинить ему боль.

Он вышел на улицу. Посмотрел на солнце — было чуть позже полудня. Черт возьми, пора уже покончить с этим делом. Он снял шейный платок и обвязал им левую ладонь. Никто не обращал на него внимания, и он скользнул в тень дома. Там он вынул из кобуры револьвер и сунул его в перевязь, а затем подвел своего серого коня к перекладине перед конторой шерифа. Радом с конторой был выстроен домик, около которого на привязи стоял гнедой. Конь шерифа, решил Уэйд. Он надеялся, что не ошибся.

Дверь в контору была заперта, и Уэйду пришлось постучать. Он заметил, что Синклер выглянул в зарешеченное окно. Затем послышались шаги, приближавшиеся к двери, и лязг засова. У шерифа был усталый вид. Прежде чем распахнуть дверь, он быстро посмотрел по сторонам, нет ли кого с Уэйдом.

— Мистер Смит?

— Я хочу поговорить с вами о Мэри Джо. Шериф жестом пригласил его войти.

— А что с миссис Вильямс? С ней все в порядке?

— Я скоро уезжаю и поэтому хочу удостовериться, что кто-то за ней присмотрит.

— Уезжаете? — Судя по виду Мэтта Синклера, эта новость его не огорчила.

Уэйд пожал плечами.

— Помощник из меня плохой.

Он оглядел маленькую контору. Половину помещения занимали две тесные камеры. На второй половине находился письменный стол, койка, где спал шериф, печурка с кофейником и запертый шкаф с оружием. При появлении Уэйда в одной из камер поднялся человек и, прислонившись к решетке, теперь наблюдал за ним. Уэйд узнал пленника. А вот Шепард вряд ли узнал его. В те времена Уэйд носил бороду. Свою Шепард так и не сбрил. Уэйд хорошо ее запомнил, как и холодные черные глаза.

Все это время Синклер внимательно следил за Уэйдом. Осторожный человек, с сожалением подумал Уэйд.

— Тут еще одно дело, — сказал Уэйд. — Вчера я приметил любопытную парочку, которая бросилась мне в глаза. Я вспомнил, что вы говорили о чужаках, и решил проверить ваши листовки на розыск преступников.

Синклер кивнул.

— Они у меня в столе. Сейчас принесу.

Он повернулся к Уэйду спиной, а тот только этого и ждал. Вынув револьвер из перевязи, он ударил им Синклера, поддержал обмякшее тело, затем опустил его левой рукой на пол.

Уэйд взглянул на Шепарда.

— Где ключи?

— В верхнем ящике стола. Ты кто?

— Старый знакомый.

Пленник прищурился, пытаясь вспомнить, а Уэйд положил револьвер на стол, нашел ключи и открыл клетку.

— Считай это услугой одного своего друга.

— Келли? — спросил Шепард, покидая камеру.

— За процент от банковской выручки. А теперь живо уноси ноги.

— Сначала я пристрелю этого подлеца шерифа.

— Чтобы услышал весь город? Нет, дьявол тебя побери. С минуту Шепард злобно смотрел на него, потом, взяв связку ключей, он отпер ящик стола и достал свой револьвер. Уэйд подошел к двери и приоткрыл ее.

— Все спокойно. У следующего дома привязан гнедой. Возьми его.

— Лучше я возьму серого, который прямо перед домом.

— Только попробуй, и он тут же тебя отбросит к черту на рога. А потом я прикончу тебя.

Шепард вдруг ухмыльнулся.

— Я все-таки вспомнил тебя. Аллен? — Ну?

— Ты ведь не шутил, верно? — спросил Шепард. — Мог бы запросто меня убить, возьми я твою дурацкую лошадь. Тебя всегда больше заботил собственный конь, чем любой из нас.

— Потому что люди того не стоят. А теперь вали отсюда.

— А как же ты?

— У меня для нашего друга заготовлен нож. Потом потихоньку выскользну отсюда. Жители города знают меня. Они ничего не заподозрят, увидев, как я уезжаю.

— Ты свяжешься с нами?

— Через пару дней. У меня есть своя нора.

— Я твой должник, — сказал Шепард, бросив последний взгляд на улицу, затем стрелой выбежал за дверь, осторожно спустился с крыльца и потихоньку отвязал гнедого.

Уэйд посмотрел вслед удалявшемуся верхом Шепарду. Нагнувшись над поверженным шерифом, он отстегнул его кобуру, затем волоком втащил его в одну из камер и запер дверь. Потом он опустил на окне дешевые шторы, сел на стул и, взяв в руки оружие, начал прикидывать, сколько времени у него еще в запасе.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут послышался стон и сдавленное ругательство. В углу рядом с печкой Уэйд увидел ведро с водой и ковш. Зачерпнув воды, он подошел к решетке. Синклер сидел опершись на руку и со злостью глядел на Уэйда.

— Какого черта…

Шериф посмотрел на входную дверь, которая снова была заперта, а затем оглядел комнату. Понял, что находится теперь в камере, в которой еще недавно держал своего пленника. Мотнул головой, словно для того, чтобы обрести ясность мыслей, и поморщился.

— Шепард.

— Ушел.

— Почему?

Уэйд невольно восхитился. Синклер не терял времени на угрозы или ругательства, а сразу перешел к сути дела. Понял, что Уэйд остался здесь не без причины.

— Дать воды? — спросил Уэйд, пытаясь раскусить человека, оказавшегося в клетке.

Синклер медленно поднялся, морщась от боли, и подошел к решетке. Взял ковш, сделал несколько глотков, а остальное выплеснул себе в лицо. Потом ощупал затылок.

— Прости, что так вышло, — сказал Уэйд. — Думал, по доброй воле ты его не отпустишь.

— Черта с два отпустил бы.

Послышался стук в дверь.

— Не обращай внимания, — сказал Уэйд, беря со стола револьвер и направляя его на шерифа.

Мэтт Синклер уставился на оружие, потом в лицо Уэйду.

— Что, черт возьми, тебе нужно?

— Твое содействие.

— Ты выбрал чертовски странный способ добиться его. — Глаза Синклера сузились до щелочек. — Мэри Джо?..

Уэйд впервые слышал, как шериф назвал ее по имени, и в нем вновь вскипела ревность.

— Мэри Джо ничего об этом не известно, — ответил Уэйд. — Но я здесь из-за нее. Она в беде.

— Как?

— Из-за меня. Я не тот, за кого она меня принимает.

— А кто же ты?

— Об этом позже, — сказал Уэйд. — Начнем с того, что готовится ограбление городского банка.

Синклер настороженно уставился на него.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Я хочу, чтобы ты помешал грабителям.

Мэтт Синклер даже глазом не моргнул, не выказал ни малейшего удивления.

— Надеюсь услышать твои объяснения.

Уэйд невольно улыбнулся. Ему стало даже интересно: что же нужно, чтобы нарушить невозмутимость этого человека, сидящего за решеткой? Шериф, безусловно, был чрезвычайно скуп на слова. Уэйд сказал:

— Дело сложное.

— Тогда начни с самого начала. Почему ты освободил Шепарда?

Шериф прилагал все усилия, чтобы сосредоточиться. Голова его, должно быть, раскалывалась, и Уэйд на секунду посочувствовал бедняге.

— Потому что его сообщники угрожали напасть на Мэри Джо, если я этого не сделаю. Одной рукой мне не защитить Мэри Джо и ее сына. Такеру и Эду тоже не справиться с бандитами.

— Кто они такие?

— Их главаря зовут Клейтон Келли.

Шериф вздрогнул, услышав знакомое имя, и вцепился пальцами в прутья решетки.

— Келли?

— Тебе известно это имя?

— Я не знаю ни одного блюстителя закона в округе, которому это имя не было бы известно. У меня скопилась целая пачка листовок с его физиономией, пришедших отовсюду, от Канзаса до Вайоминга. Он убийца.

При слове «Канзас» Уэйд поморщился. Оттуда наверняка прислали листовку и на него. Он приготовился услышать следующий вопрос.

— Так это он убивал здесь, угонял скот?

Уэйд вздохнул, потом решил переложить вину за убийство старателей на Келли. Это было отчасти справедливо.

— Он давно околачивается в этих краях, — позволил себе намекнуть Уэйд.

— Откуда тебе все это известно?

Синклер не сводил взгляда с оружия, даже когда стук в дверь повторился, Уэйд жестом приказал ему молчать.

— Во время войны — тихо произнес Уэйд, — двенадцать лет назад, мы с ним вместе воевали. Встретив недавно его в городе, я поехал искать, где он скрывается. И нашел.

— Почему же ты не мертв?

— Мы с ним сражались бок о бок двенадцать лет назад, — отрезал Уэйд.

Синклер поджал губы, задумавшись о прошлом.

— Где?

— Сейчас это неважно, — бросил Уэйд. — Важно уберечь Мэри Джо и банк.

Шериф не ответил. Он был погружен в свои мысли. Уэйд догадался, что он пытается вспомнить, где видел Уэйда до встречи на ранчо. Возможно, на листовке. Шерифа также занимала мысль, как выбраться живым из клетки и арестовать Уэйда.

— Почему же ты просто не пришел ко мне?

— Потому что не был уверен, что ты отпустишь Шепарда. А еще я хотел, чтобы он считал, что это настоящий побег из тюрьмы.

— Это и есть побег, — сердито произнес Синклер, трогая шишку на затылке. — И ты за него ответишь.

Стук в дверь прекратился, и Уэйд опустил дуло револьвера. Он облокотился на стол, не сводя взгляда с шерифа.

— А я и не отказываюсь, — сказал Уэйд в ответ на последнее замечание Синклера.

Шериф крепче вцепился в прутья:

— Ты выпустишь меня отсюда?

— Возможно. Если ты будешь благоразумным.

— Будь ты проклят. Мне сейчас не до благоразумия.

Уэйд криво усмехнулся от такой честности. Мэри Джо испытывала симпатию к Синклеру, и ей неприятно было ему лгать. Уэйд начал понимать, почему. Шериф был прямым и честным человеком.

— Я тебя понимаю, — ответил Уэйд.

— Чего же ты хочешь? — последовал горький вопрос.

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня. И постарался поверить.

— С какой стати?

— От этого зависит не одна жизнь. И благополучие целого города.

— Я бы выслушал тебя гораздо внимательнее, если бы ты выпустил меня.

Уэйд задумался. Рано или поздно все равно придется поверить Синклеру. Он уже доверил ему свою жизнь и жизнь Мэри Джо. Шепард к этому времени, должно быть, уехал далеко. Вопрос в том, выслушает ли его Мэтт Синклер или просто запрет и вышвырнет ключ? Уэйд еще раз внимательно вгляделся в шерифа и решил, что тот сделает все, что в его силах, ради Мэри Джо и Джеффа. О большем он и не мог просить. Это все, что он хотел.

Уэйд кивнул. Отложив револьвер, взял ключи, отпер камеру и отошел в сторону, чтобы позволить Мэтту Синклеру выйти, ожидая, что шериф прикажет ему пройти за решетку. Такого приказа не последовало. Однако он забрал револьвер Уэйда, положил его в ящик, потом нашел собственное оружие и вернул его в кобуру, не сводя настороженного взгляда с Уэйда.

— Садись, — велел Синклер, занимая место за столом. Уэйд удивленно послушался.

Синклер наклонился, вынул из ящика пачку листовок и, просмотрев, отложил несколько штук в сторону. С минуту он изучал их, потом потянулся к верхнему ящику и достал две длинных тонких сигары.

— Хочешь?

Уэйд не очень хотел, но взял, завороженный реакцией Синклера. Тот держался настороженно и в то же время как бы ободрял его. Наверное, он недооценил шерифа. Впрочем, у него и раньше никогда не было особого почтения к закону.

Шериф зажег обе сигары и откинулся на спинку стула.

— Аллен?

Уэйд удивился. Со времени выхода листовки он здорово изменился. У Синклера был острый глаз. Уэйд безразлично пожал плечами. Он предвидел, что когда-нибудь так и случится.

— Тебя до сих пор разыскивают, — вздохнул Синклер. — Давай-ка лучше расскажи что хотел, пока я тебя не запер.

Уэйд не спускал глаз с Синклера, внушая шерифу, что тот должен ему поверить.

— Я не видел Келли двенадцать лет, пока несколько дней назад не встретил его здесь, — сказал Уэйд, придерживаясь правды. — Я слышал, как ты рассказывал Мэри Джо о зарезанном скоте, и подумал, что тут наверняка не обошлось без Келли. А значит, он задержался в этих краях и скорее всего затевает какое-то дельце. Единственный стоящий объект в здешнем городишке — банк. Поэтому я решил найти Клейтона.

— Ас чего ты вдруг забеспокоился?

— Миссис Вильямс хорошо ко мне отнеслась. Я не хотел, чтобы они с мальчиком потеряли все, что у них есть.

— Почему ты просто не сказал ей, чтобы она забрала свои деньги из банка?

Шериф оказался прозорливее, чем Уэйд предполагал.

— Мне пришлось бы рассказать ей о причине своих подозрений, а я не хотел, чтобы она узнала, кто я на самом деле, — просто ответил он. — Она считает меня Уэйдом Смитом.

— Об этом мы поговорим позже. Расскажи мне еще о Келли.

— Я разыскал его. Он сказал, что ждет Шепарда. Вот и все.

— Так почему ты теперь заволновался?

— Он прислал ко мне одного из своих людей, — Уэйд слегка исказил факты в своих интересах, — когда выяснил, где я живу. Ты арестовал Шепарда, а он умеет обращаться со взрывчаткой. Келли рассказал мне, что они хотят ограбить банк и предложил часть добычи, если я помогу Шепарду выбраться на свободу.

Синклер и глазом не моргнул.

— Почему же ты просто не пришел ко мне? Мы могли бы их схватить.

— Он покинул свой лагерь, где мы с ним встретились в первый раз, а когда я ехал на вторую встречу, мне завязали глаза. Понятия не имею, где они сейчас. Келли начал партизанить задолго до начала войны. Он знает, как прятаться и когда наносить удар.

— А при чем здесь Мэри Джо? Ты сказал, что она в опасности.

— Если бы я отказался помочь Шепарду или если бы они узнали, что я тебе все рассказал, Келли расправился бы с ней. Вот почему я…

— Напал на меня и выпустил Шепарда. — Синклер прищурился. — В листовках говорится, что вы оба сражались в отряде Андерсона, когда тот брал Сентралию.

Отпираться было бесполезно.

— Тебя все еще могут повесить. Это считалось военным преступлением.

Уэйд молчал.

— Ты знал об этом, когда шел сюда?

— Догадывался.

— Что-то я не пойму, — сказал Синклер, вновь с подозрением поглядывая на своего собеседника. — Ты приходишь ко мне, бьешь по голове, выпускаешь убийцу и рассказываешь дикую историю. И при этом еще надеешься, что я позволю тебе уйти?

— Нет, — тихо ответил Уэйд. — Я хочу, чтобы ты схватил Келли. А что потом будет, мне все равно.

С минуту Синклер внимательно смотрел на него.

— Как думаешь, когда он объявится?

— Теперь уже скоро. Он уже начинал терять терпение. А теперь, когда он заполучил Шепарда, думаю, нападения следует ждать завтра. В крайнем случае, послезавтра, если только он чего не заподозрит.

— А если заподозрит, то расправится с Мэри Джо и Джеффом?

— Я велел ей поехать завтра к Эбботам, если я не вернусь.

— В последнем можешь не сомневаться, Аллен, — коротко бросил Синклер. Он взглянул на руку Уэйда. — А где ты на самом деле повредил руку?

Уэйд ждал этого вопроса.

— На охоте.

Шериф хмуро поджал губы.

— Мэри Джо не представляет себе, кто ты?

— Нет, Я случайно познакомился с настоящим Смитом в Денвере во время игры в покер. Он рассказал, что направляется в эти края к женщине, унаследовавшей ранчо его брата. Несколькими днями позже я узнал, что его пристрелили на улице. Когда я получил ранение, то решил поехать сюда.

— Молодая вдова с состоянием? — презрительно осведомился Мэтт. — Неплохое местечко, чтобы укрыться.

Уэйд даже не поморщился. Ему было все равно, что подумает Синклер, коль скоро Мэри Джо останется в стороне.

— Совершенно верно, — холодно заметил он. — Но я не рассчитывал навлечь на них опасность. Я не хочу, чтобы с ребенком что-то случилось.

— И ты готов ради этого оказаться на виселице?

— Пусть сначала попробуют затащить меня туда.

— И все-таки я не понимаю, почему ты думаешь, что я должен тебе поверить. Возможно, ты хочешь, чтобы я созвал всех мужчин в город, чтобы твои друзья спокойно могли угонять скот и разорять все ранчо в округе.

— Я у тебя в заложниках.

— Это уж точно, — сказал Синклер, вставая из-за стола и кладя руку на револьвер. — Ты побудешь им еще какое-то время. Шагай в камеру.

Уэйд поднялся.

— Что ты собираешься делать?

— Обдумать все как следует, — лаконично ответил шериф.

Уэйд сжал здоровую руку в кулак. Еще минуту назад он мог бы поклясться, что убедил шерифа. Теперь же он не был в этом уверен.

— Если Келли решит, что меня забрали, то ему может взбрести в голову, что я заговорил, — с сомнением произнес Уэйд.

— Об этом я тоже подумал, — сказал Синклер. — А теперь за решетку.

Он вынул оружие из кобуры и направил его на Уэйда.

Уэйд медленно подчинился, сознавая, что больше ничего не может ни сделать, ни сказать. Ему оставалось лишь надеяться, что он не навлек на Мэри Джо и Джеффа беду, не подвел их еще раз.