Изабель вздохнула. Лицо ее исказила боль, словно она заново переживала те дни.

– Джон оказался плохим мужем и невнимательным отцом. Однако мой сын весьма преуспел в деловом плане. Герберт скончался вскоре после того, как умерла Мариель. Его делами стал управлять Джон. Вот тут-то он и показал, на что способен! В нем открылся скрытый талант: все, чего он касался, превращалось в золото. Он утроил состояние Гарретов, сделал массу успешных капиталовложений, его уважали партнеры и конкуренты. Однако ничто не помогало ему изгнать из сердца ненависть и досаду. Он ненавидел твоего отца, Ханна, считал его виновником своих бед. Джон перенес на Джейси Лолеса всю свою злость, не уставая поминал его недобрым словом. Он завидовал твоему отцу, потому что считал его разлучником и негодяем. Глупец!

Глаза Ханны наполнились слезами. Она сжала ледяные пальцы Изабель.

– Теперь мне многое стало ясно. Спасибо за то, что вы мне рассказали, Изабель. Ваш рассказ дался вам нелегко. Бедный Слейд! Как мрачно протекало его детство.

– Ты имела право знать, дорогая. Я растила внука как собственного ребенка. Я старалась вложить в него то, чего не смогла вложить в Джона. Мне так хотелось исправить ошибку!

Ханна обернулась к дрожащей фигурке, сидевшей рядом с ней. Ее сердце раскрылось навстречу Изабель, пытаясь ее поддержать.

– Вы отлично справились со своей ролью! – убежденно воскликнула она. – Слейд превратился в сильного, великодушного мужчину. Думаю, он достоин уважения и дружбы.

– Спасибо, милая. Надеюсь, мой внук заслуживает большего. К примеру, любви. Ты же любишь его, правда?

Тем же вечером Ханна сидела в своей спальне в одной сорочке из тонкого белого батиста и неторопливо расчесывала густые волосы у зеркала, не глядя в него. Собственное отражение ее не интересовало. Она задумалась.

«Люблю ли я Слейда Гаррета? – размышляла она. – Изабель права, он заслуживает любви. Но люблю ли я его?»

Ханна снова принялась водить серебряным гребнем по волосам. Днем ей повезло – отвечать на прямой вопрос Изабель не пришлось. Эсмеральда, вбежавшая на мост, так активно мотала мордой, что мертвая мышка, зажатая в зубах, вырвалась и упала в воду. От досады на собственную неловкость Эсмеральда принялась подвывать и метаться по мосту, отдавив Ханне и Изабель все ноги. До ответов ли тут!

Но теперь, наедине с самой собой, нет нужды притворяться.

«Как мне могло прийти в голову устроить ненастоящую свадьбу? – продолжала она думать. – Притворяться счастливой и влюбленной! Делать вид, что уединяешься с мужем в спальне, дабы зачать ребенка!»

Конечно, Ханна догадывалась об отношениях между мужем и женой. Выросшая на ферме, она видела, как спаривают животных, хотя и не находила подобное зрелище приятным. Как все происходит между людьми и что чувствует женщина, она не представляла. Мама рассказывала, что нет ничего прекраснее физических ласк двух влюбленных людей. Она надеялась, что дочери смогут выйти замуж по любви и будут счастливы в браке.

«Но разве я планирую заниматься со Слейдом любовью? Разве я люблю его?»

Ханна дернула себя за волосы, поморщилась и продолжала мысленные рассуждения.

«Если бы я любила Слейда, неужели в постели с ним я бы чувствовала себя по-настоящему хорошо? Покорно и жалко, как овца или корова на случке?

О чем я? Разве я собираюсь ложиться в постель Слейда Гаррета? Ведь я даже не планирую настоящей свадьбы, только некий фарс, призванный обмануть посторонних!

А Слейд? Что он думает по поводу моего плана? Что у него на уме? Вдруг он вовсе не считает, что необходимо ограничить себя притворством? Что, если он согласился с моим замыслом, чтобы по-настоящему овладеть мной? Ведь он сам говорил о таком желании раньше…»

Теперь Ханне стало плохо. Она повела себя беспечно и недальновидно, предлагая Слейду разыграть фарс со свадьбой! Мало того, что она могла разбить сердце Изабель, с которой успела подружиться, она также давала Гаррету шанс добиться того, к чему он стремился.

Девушка вспомнила насмешливый взгляд темных глаз и поежилась. Нет, она недооценила Слейда! Разве способен страстный, сильный мужчина прийти к ней в комнату просто для того, чтобы выпить чашечку чая?

«О Господи! Что я наделала! Несчастная Изабель! Она так надеется, что я люблю ее внука.

Люблю ее внука…»

Ханна повторила последние слова про себя, словно пробуя их на вкус. Ее тянуло к Слейду. Тянуло неудержимо, словно магнитом, что пугало девушку. Ей нравилось, что этот мужчина хорош собой и способен брать на себя ответственность за судьбы других людей. И что он умеет смеяться глазами или сверкать ими, как молния. И что у него такие сильные руки, такие…

Но любовь? Как угадать, что любовь уже раскинула над тобой свои сети? Раньше Ханне не приходилось ни в кого влюбляться.

Если Слейду случалось обнять ее или хотя бы прикоснуться к ней, ее чувства обострялись, словно подталкивая к нему навстречу. Когда Слейд сильным движением привлекал ее к себе, своим волевым взглядом приказывал сдаться, она слабела и отдавалась его власти. Но разве в том и состоит любовь?

Нет, скорее, так чувствуют себя овцы на случке!

Ханна презрительно фыркнула.

Что за глупые мысли лезут ей в голову!

В дверь осторожно поскреблись. Ханна испугалась, что войдет Слейд. Сердце неровно забилось. Однако тихое повизгивание на пороге явно не могло принадлежать Гаррету.

– Эсмеральда, глупая, как ты меня напугала, – с облегчением пробормотала Ханна, вставая и направляясь к двери. – То ты хочешь зайти, то ты хочешь выйти. Мне надоело открывать тебе. Если честно… Ты! – почти с ужасом остановила Ханна свой монолог, как только распахнула дверь.

Эсмеральда оказалась не одна. Позади нее возвышалось странное трио: Слейд и Дадли, обнявшиеся, как два брата, совершенно непохожие внешне, но до удивления схожие глупым выражением лица. Прямо перед ними стоял крохотный человечек в одежде священника. Его голова с трудом доходила здоровякам до плеч, хвост Эсмеральды лупил человечка по коленям, в его глазах застыла паника.

Что за представление они разыгрывают? Неужели два закадычных друга напились? Да они, похоже, с трудом держатся на ногах! И зачем им понадобился проповедник? Неужели им приспичило исповедаться?

– Что за глупая шутка? – шепотом возмутилась Ханна, опасаясь громким голосом перебудить весь дом.

– Мы п-пришли пож… пожениться, – невнятно пояснил Слейд, качнувшись вперед, чтобы подтолкнуть священника. Бедняга почти влетел в комнату вместе с довольной Эсмеральдой. Вслед за ним в спальню ввалились и двое друзей.

Ханна настороженно отступила назад.

– Да, мы… как его… – попытался внести ясность сын сенатора. – Мы решили жениться. Не друг с другом… это все Слейд…

Друзья с восторгом переглянулись и громогласно расхохотались. Недовольные полным молчанием священника, они по разу хлопнули его по спине, призывая присоединиться к веселью. Лицо человечка скорбно сморщилось. Казалось, его сейчас вырвет прямо на ковер. И неудивительно: от Слейда с Дадли так разило алкоголем, что Ханну уже начинало мутить.

Что же делать? Она никогда не общалась с пьяными мужчинами. Да еще с двумя сразу! Может, священник призовет их к порядку?

Однако несчастный сам смотрел на нее умоляюще, явно надеясь, что она поможет справиться с двумя нетрезвыми верзилами.

– Смат… смарчи… смотри, Ханна! – Слейд сделал пространный жест рукой, задев своего друга по уху. – Мы привели тебе свящ… свящника, во кого!

– Священника, – автоматически поправила Ханна.

– Будем жениться, – кивнул Слейд и начал одергивать перекошенную одежду. Дадли понаблюдал за ним и последовал его примеру. В результате оба запутались в рукавах и карманах.

– Прошу вас, мисс! – взмолился священник. – Давайте поскорее. Я хотел бы уйти.

– Но вы же знаете, что венчание ненастоящее, да? – спросила Ханна. – Он предупредил вас?

– Он предупредил, что вы именно так и скажете, мисс. – Человечек вынул Библию и помахал ею перед собой. – Прошу вас, не будем откладывать.

Ханна вздохнула с облегчением. Как бы ни напился Слейд, он помнил, что запланированная свадьба – всего лишь хитрая уловка против врагов. Он даже призвал в свидетели Дадли для пущей достоверности. Тем лучше.

– Ты гват… готова? Мы– да! – Слейд залихватски ухмыльнулся, улыбка вышла кривой и невероятно глупой.

Ханна едва не рассмеялась.

Священник, радуясь, что может поскорее покончить со своим делом, раскрыл томик Библии.

– Но, – вдруг воскликнула Ханна смущенно, – я в таком виде! Мне нужно переодеться.

– Ваше одеяние бле… белое, – возразил Дадли, смахивая рукавом с полки подсвечник и даже не замечая нанесенного урона. – Вы так очва-рвавательны, мисс! – Он хихикнул. – То есть умлы-милительны. Э… я… вы порва-трясаю…

– Хватит! – довольно внятно оборвал его Слейд.

– Вы очень красивы, – почти не запинаясь произнес Дадли, испугавшись колючего взгляда друга.

– Прошу вас, мисс, – опять взмолился священник, прижимая Библию к худощавой груди. – Двое дружков вытащили меня прямо из постели. Если бы вы только знали, по каким ужасным местам они меня таскали, прежде чем вспомнили цель своего визита! Меня вынудили посетить несколько злачных мест, что запрещено мне по сану. Прошу вас, мисс!

– Ни слова больше. Приступайте к церемонии, святой отец, – распорядилась Ханна. – И побыстрее, пока они не разошлись вконец.

– Они уже разошлись, – обреченно понурил голову священник. – Мы даже побывали на кладбище! После одного из… прошу меня простить, притонов! – И священник истово перекрестился, словно его душа уже проклята.

– Господи! – покачала головой Ханна. Она решительно сделала шаг к двум пьяным мужчинам и подхватила их под руки, морщась от неприязни. – Начинайте, святой отец. Чем раньше мы все закончим с… процедурой, тем быстрее окажемся в постели.

– О! – гаркнул Слейд, скосив туманный взгляд на Дадли поверх головы Ханны. – Я же тебе говорил: она меня вожделеет!

Звук громоподобного храпа вырвал Слейда из тяжелого сна. Храп раздавался сразу с двух сторон, чему он немного удивился. Он приоткрыл глаза, но светлее не стало.

Ага, он лежит на животе!

Почему-то от такого открытия ему стало чуть легче. Осторожно пошевелив плечами, Слейд сообразил, что с двух сторон от него тоже кто-то лежит. Душная подушка не давала обзора.

Приподняв голову, тяжелую, как чугунный котел, он поморгал и почмокал губами. Язык во рту распух и напоминал большую еловую шишку. Нестерпимо хотелось пить.

– Боже, как мне плохо, – слабо прошептал Слейд. Ноздри немедленно уловили запах застарелого алкоголя. – Бэ!

Желудок конвульсивно сжался, Слейд беспомощно дернулся и застонал. Перед глазами поплыли красные круги.

Он попытался осторожно перекатиться на спину, но двое других плотно подпирали его с боков. Желудок снова сжался и как-то подпрыгнул вверх, к горлу. Слейда замутило. С двух боков продолжал звучать молодецкий храп.

Звук распахнувшейся двери заставил Слейда снова приподнять голову и попытаться выбраться из душной подушки.

Оказалось, он лежит на кровати лицом к двери, там, где должны находиться ноги.

В дверях стояла Ханна. На ее лице играла приветливая улыбка. Она помахала Слейду рукой и, не прекращая улыбаться, дернула ближайшую штору в сторону.

– Доброе утро! – поздоровалась она очень громко. У Слейда в голове застучали крохотные молоточки. Он даже зажмурился от боли. – Как самочувствие?

Слейд высказал все, что думал о своем самочувствии, причем не в самых изящных выражениях.

Ханна осуждающе покачала тщательно причесанной головкой:

– Какие вульгарные слова! В первый день после свадьбы! Слейд осторожно прищурился, не понимая, почему над ним так жестоко издеваются.

– Какой, к черту, свадьбы? – хрипло гаркнул он.

– Нашей, разумеется, – лучезарно улыбнулась девушка. – Твоей и моей. О, только не говори, что не помнишь прекрасной церемонии и своих чудесных провожатых! – всплеснула она руками.

Слейд с трудом разлепил губы для следующего вопроса:

– Что ты городишь?

Ханна уперла руки в бока и чуть наклонила голову. Поза ее стала угрожающей.

– Неужели не помнишь? – Приветливая улыбка постепенно сменилась кривой усмешкой, глаза сузились. – Что ж, мой ненаглядный муж, позволь освежить твою память!

Девушка изо всех сил дернула на себя занавеску, впуская в комнату яркое солнце.

– Нет! Не надо! – Слейд беспомощно уткнулся носом в подушку. – Задерни штору, Ханна!

Снова звук отодвигаемых занавесок. Свет проникал даже туда, где прятал лицо Слейд. Похоже, его спутники тоже проснулись, поскольку храп смолк. Справа кто-то полузадушенно хрюкнул, словно раненое животное, слева раздалось недовольное сопение.

– Не прячь лицо, Слейд! – вдруг неожиданно громко крикнула Ханна. – Тебя ждет неприятный разговор.

– Только не разговор. Я умоляю тебя, – жалко простонал Слейд.

Ханна безжалостно сорвала с него одеяло. Он запоздало попытался ухватить его рукой, но поймал лишь воздух. По ногам замолотила подушка.

– Вставайте немедленно! – кричала Ханна. – Я хочу, чтобы ты встал, Слейд, потому что должен находиться в полном сознании, когда я придушу тебя от злости!

Слейд чувствовал себя настолько плохо, что даже обрадовался перспективе стать задушенным. Единственное, что его смущало, – причина, по которой Ханна пришла в такое бешенство и которой он не знал.

Он протянул девушке руку, словно умоляя о пощаде. Справа раздался стон.

Слейд собрал всю волю в кулак, зажмурился, перевернулся на спину и сел. Его взгляду предстали собственные обутые ноги, покоящиеся на чистой простыне. Рядом возился, также пытаясь встать, Дадли. Рыжие волосы здоровяка торчали в разные стороны, лицо выглядело помятым и серым, губы – сухими и белыми.

– Боже, дружище! – брезгливо хмыкнул Слейд. – Ты смотришься как здоровенный кусок навоза!

– А ты – так, как я себя чувствую, – скривился Дадли в ответ. – А чувствую я себя хуже, чем когда-либо в жизни. Что ты тут делаешь?

Слейд немного поразмыслил.

– Я тут живу. – Он обернулся к Ханне, рассчитывая на поддержку. Девушка стояла, подбоченившись. – Ведь я тут живу, да?

– Да, – процедила Ханна сквозь зубы. – Здесь же ты и умрешь.

Слейд недоуменно поморгал и перевел взгляд на Дадли.

– Видишь, я тут живу! – В его словах звучала гордость. – А вот ты явно не на своем месте.

– Да? Любопытно. И как я тут оказался? – Дадли задумчиво почесал голову и уставился на дыру в брюках. – Что за дыра, а, Слейд?

Слейд тоже уставился на дыру и тоже почесал голову.

– А ты как считаешь? Какая-то чертова дыра! Откуда она?

– Джентльмены, – не выдержала Ханна, – вы забыли, что здесь дама. Немедленно повернитесь ко мне!

Слейд застонал. Дадли схватился за голову и начал раскачиваться.

– Ради всего святого, Ханна, – взмолился Слейд, – я готов дать тебе тысячу долларов только за то, чтобы ты прекратила так вопить. А еще лучше, если ты задернешь шторы!

– Побереги деньги, Гаррет, – довольно резко ответила Ханна, – тем более что теперь они принадлежат и мне. И запомни, я тебе не девочка на побегушках. Лучше взгляни влево.

Слейд с Дадли обменялись озадаченными взглядами. Осторожно повернув голову, словно она сделана из хрусталя и могла разбиться от неловкого движения, Гаррет взглянул налево. Дадли, который сделал то же самое, вскочил с постели, словно его подбросили, и схватился за виски ладонями.

– Слейд, здесь собака! Собака спит с нами в одной постели!

Ханна швырнула подушкой в Эсмеральду. Мастиф приоткрыл глаза, потянулся и сладко зевнул. Подождав, что дальше сделает Ханна, но так ничего и не дождавшись, Эсмеральда вновь устроилась поудобнее и смежила веки.

– Нет, мистер Эймс, Эсмеральда спит не в вашей, а в моей постели. Спросите меня, как она здесь оказалась.

– Я не могу, – прошептал Дадли, нащупывая стену рукой, чтобы к ней прижаться. – Я нездоров.

Слейд так же вслепую нащупывал дверь смежной спальни.

– Мне нужно выйти, – заявила Ханна. – И настоятельно рекомендую всем вам убраться из моей спальни раньше, чем я вернусь. Любого, кто останется здесь, я просто пристрелю. И не забудьте проветрить! – брезгливо бросила она, выходя.

Ханна мрачно шла к музыкальной комнате. В душе ее царил сумбур, но раскаиваться теперь поздно.

Итак, она вышла замуж за Слейда Франклина Гаррета. Взаправду. Вчерашняя нелепая церемония оказалась такой же настоящей, как дикое опьянение Слейда и Дадли.

Она ничего не заподозрила даже тогда, когда испуганный священник появился рано утром, чтобы получить ее подпись на свидетельстве о браке. Ханна считала, что бумаги – просто фальшивки. И лишь когда проповедник вслух зачитал документы, которые она не удосужилась даже пробежать взглядом, ей открылась страшная правда.

Итак, Слейд заранее подготовил их свадьбу. Он оформил все необходимые бумаги и даже купил для нее кольцо.

Ханна с ненавистью посмотрела на тяжелый перстень с огромным бриллиантом, сверкавший на ее пальце. До чего же ей хотелось теперь выбросить его в окно, а лучше – прямо в озеро, в темную холодную осеннюю воду.

Слейд Гаррет провел ее, обманул ее, усыпил ее бдительность, а потом нанес свой удар. Разве она могла заподозрить, что нелепый вчерашний фарс – настоящая свадьба?

Ханна устало посмотрела на стенные часы. Маятник качался размеренно и неторопливо. Прошло уже три часа с момента, как она ворвалась в собственную спальню и разбудила негодяя! Спустя всего полчаса из дома осторожно выскользнул Дадли Эймс. Как побитая собака с поджатым хвостом! Он побоялся даже попрощаться, трус!

Осторожные шаги послышались за спиной и замерли.

Ханна обернулась. Серафина, пожилая служанка, испуганно смотрела на пистолет в руке девушки.

– Не бойся, Серафина. Пистолет предназначается не тебе, а Слейду, – устало пояснила Ханна. – Ты не слышала, он вышел из комнаты?

– Нет, мисс, уже целых три часа тишина, – пробормотала служанка.

– Ради Бога, зови меня Ханна, – раздраженно бросила девушка.

– Да, мисс… Ханна.

Ханна резко отвернулась и вошла в музыкальную комнату.

Проклятый Гаррет! Натворил дел, а теперь опасается столкнуться с ней в собственном доме!

Она прошла по мягкому ковру в розовых розах к пианино. Открыв крышку, осторожно коснулась клавиш, взяла несколько аккордов. Инструмент прекрасно настроен, но играть на нем совершенно не хотелось.

Ханна положила пистолет на крышку пианино и начала изо всех сил долбить по клавишам. Звуки раздавались громко и резко.

Она надеялась, что какофония выманит Гаррета из его убежища. Когда грохот достиг крещендо, руки Ханны застыли.

Кто-то стоял за ее спиной. Кто-то, чьи ноги и живот прижимались к ее спине. Не успела она схватить оружие, как мужская рука перехватила ее руку.

– На сей раз я готов заплатить две тысячи, если ты перестанешь терзать инструмент. Слуги попрятались по комнатам, лишь бы не слышать твой балаган. – Слейд умолк и продолжал с некоторым изумлением в голосе: – Неужели я превратил тебя в такое чудовище, девочка?

Ханна, которая знала, кто действительно достоин звания «чудовище», попыталась вырвать руку из железной хватки. Она выкручивала запястье, надеясь, что ладонь Слейда вспотеет и выпустит ее.

Так и не сумев вырваться, она вскочила, повернулась к Гаррету, гневно фыркнула в его гадкое… бледное и растерянное лицо. Темные глаза – единственный живой элемент на его лице – смотрели озадаченно. Слейд успел привести себя в порядок и переодеться. Теперь от него лучше пахло, да и вид уже не столь помятый, но все же еще так далек от элегантного, подтянутого Слейда Гаррета, которого Ханна привыкла видеть.

– Убери свои лапы! – воскликнула она.

– Нет. Сначала отдай пистолет.

– Значит, ты признаешь, что у меня есть серьезный повод пустить его в дело?

– Очень серьезный. Отдай пистолет.

– Ни за что!

– Ханна, я не расположен к долгим играм.

– Я тоже.

– Ты, в самом деле, готова пустить мне в лоб пулю?

– Нет, в твое лживое сердце!

Лицо Слейда потемнело, даже бледные губы чуть покраснели.

– Немедленно отдай оружие, и мы поговорим.

– Ха! Не поздновато ли для разговоров? Мы уже женаты.

– Именно так. К огромному удовольствию Изабель. Дадли тоже очень повеселился. Жаль, ты не разделяешь всеобщего ликования.

– Не разделяю? Да я готова придушить тебя голыми руками, Гаррет! Жаль, свободна лишь одна рука.

– Маловато.

– Смотря для чего! – И Ханна изо всех сил замолотила свободной рукой по клавишам пианино.

– Не смей! – взревел Слейд, перехватывая ее руку и морщась от боли в голове. Ханна дернулась и почти вывернулась, когда Слейд резко поднял ее в воздух.

Девушка начала пинаться ногами, задевая то живот Гаррета, то клавиши инструмента. Нечленораздельно вопя, она пыталась вцепиться Слейду в волосы. Тот взвалил ее на плечо.

– Кричи сколько угодно, миссис Гаррет! – вдруг захохотал он. – Ты сама распугала слуг. Никто не придет к тебе на помощь, тем более что мы теперь муж и жена.

На секунду Ханна замерла от ужаса. Из уст Слейда слова прозвучали для нее как приговор. Она стала лягаться с утроенной силой, дергая его за волосы, царапаясь и ругаясь всеми самыми грязными ругательствами, которые слышала от ковбоев Дикого Запада. Слейд только смеялся, тиская и прижимая ее к себе.

– Можешь драться сколько угодно, дорогая. Не знал, что ты можешь так виртуозно ругаться. Твоему лексикону позавидовал бы любой портовый грузчик! Ай! Мое ухо! – Он шлепнул Ханну по попе, вызвав очередной взрыв негодования. – Ты принадлежишь мне и будешь моей. Закон и церковь на моей стороне. Уй-я!

Ханна почувствовала, как ее швырнули на мягкий диван. Не успела она отдышаться, как Слейд навалился сверху, подминая ее под себя. Неторопливым движением руки, даже не обращая внимания на ее полузадушенный писк, он раздвинул ей ноги в стороны.

Ханна ахнула и укусила его за плечо.

– Ты не устала, дорогая?

Она едва не плакала от досады. Слейд сильнее и больше ее. Не успела Ханна оттолкнуть его руками, как он поймал оба ее запястья и прижал к изголовью дивана над ее головой.

– Убери свои лапы! – взвизгнула девушка почти испуганно. – Ты, грязная скотина, поганый…

– Поганый кобель, – закончил за нее Слейд. – Я уже слышал. Ты повторяешься.

– Да чтоб ты сдох!

– Ого, как грубо. Дорогая, я просто в восторге. Ругайся, ругайся. Твоя ругань придаст особую пикантность моменту, когда ты станешь, наконец, моей.

Ханна нахмурилась и перестала брыкаться.

– Как? Разве я до сих пор не твоя? Я же три часа назад подписала документы. И железяка на моем пальце свидетельствует о том же.

– Ты подписала бумаги? – удивился Слейд. – Как любопытно! Я ожидал от тебя большей прозорливости. – Он еще плотнее прижался к Ханне бедрами. – Да, ты принадлежишь мне. Формально, на бумаге. Но мне мало. – И Слейд улыбнулся своей дьявольской улыбкой, от которой у Ханны похолодело внутри.

– Я не понимаю. Что значит «мало»? – Она замерла, прищурившись. – О нет! – Понимание обрушилось на нее, словно кузнечный молот на наковальню. В голове застучало. – Никогда!

– Так уж и никогда? – вкрадчиво спросил Слейд. – Думаю, мы будем часто этим заниматься теперь, когда не существует никаких помех. – Он наклонил голову, коснувшись губами губ Ханны.

Поначалу она стала сопротивляться и отворачиваться от поцелуя, но силы оставили ее. Помимо воли ее губы приоткрылись, впуская язык Слейда внутрь. Сама того не замечая, Ханна чуть слышно застонала и подалась навстречу Слейду, стала осторожно тереться о его грудь и бедра.

«Что я делаю? Неужели я действительно хочу его? Неужели мне нравятся его поцелуи? Поцелуи, пропахшие алкоголем и кофе?

О, они такие нежные, властные! Разве можно сопротивляться его губам! И если мне неприятны прикосновения Слейда, почему так сладко заныла грудь? Почему между ног стало так горячо и тягуче?»

Ханна всегда оставалась честной с собой. Бешеный ритм сердца, частое дыхание подсказывали ей, что она не властна над собственным телом. Она все ритмичнее терлась о бедра Слейда, изнывая от жажды и не зная, как ее утолить.

«Я должна остановиться! Должна прекратить такое бесстыдство раньше, чем окончательно потеряю голову. Раньше, чем мое сопротивление будет сломлено и я с радостью отдамся на волю победителя».

– О, Слейд, если ты сделаешь это со мной, я тебя возненавижу!

Он невозмутимо разглядывал ее лицо.

– Ты и раньше говорила, что ненавидишь меня, разве нет? Давай заключим договор: когда ты почувствуешь, что тебе не нравится то, чем мы занимаемся, ты велишь мне остановиться. Хорошо?

Ханна чувствовала, как стена ее сопротивления рушится. В теле бродили странные ощущения, словно кто-то ласково, но настойчиво поглаживал ее изнутри. Странно и приятно одновременно! Гаррет, склонившийся над ней, напряженно ждал ответа.

Напряженно? Да нет же, этот дьявол совершенно уверен, что она примет его условия!

Ей хотелось сопротивляться, хотя она знала заранее, что не сможет ответить отказом. Она терялась в глазах Слейда, пугающе черных сейчас, сама того не замечая, тянулась к его губам.

«Я пропала. Я погибла! Неужели я влюблена в него?»

– Слейд, я… я не знаю, что нужно делать. Я же никогда прежде…

Он кивнул с облегчением и нежно провел пальцем по подбородку Ханны.

– Я покажу тебе.

Теперь поцелуй стал ласковым, заигрывающим. Ханна ловила губы Слейда, словно опасаясь, что ему надоест его игра и он ускользнет из ее объятий. Кровь бежала по жилам, словно стремительный горный поток, в глазах плыл туман, и Ханна зажмурилась. Ей не хватало воздуха, но почему-то ей нравилось задыхаться, мучиться страшной жаждой, терзавшей все тело.

Тихий скрип. Слейд соскользнул с нее, вставая с дивана.

Что случилось? Что она сделала не так?

Ханна почувствовала черное отчаяние, когда вдруг поняла, куда направился Слейд. Он неторопливо задергивал плотные шторы. Музыкальная комната погрузилась во мрак. Ханна приподнялась на локтях, ища Слейда взглядом.

Почему… почему ее блузка расстегнута? Неужели она настолько забылась, что не заметила, как пальцы Слейда расстегивают пуговицы?

Растерянная сверх меры, Ханна торопливо запахнула блузку. Слейд приблизился к ней в полумраке и присел рядом, чуть заметно улыбаясь. Осторожно убрав длинные локоны с ее плеч, он разжал ее пальцы, разводя руки в стороны. Девушка тихо ахнула, но не нашла в себе сил сопротивляться.

– Я не обижу тебя, Ханна, – низким голосом проворчал он, касаясь ладонями обнаженной груди. – Одежда тебе не понадобится, милая.

Ханна вцепилась в его рубашку.

– Слейд, я боюсь. Расскажи мне, что делать. Может, тогда мне не будет так страшно?

– Тебе страшно? Ханна кивнула:

– Я вся дрожу.

– Ты не боишься, милая. Ты поймешь позже. – Он пропустил прядь ее волос между пальцами. – Ты очень красивая, Ханна. Твои волосы – словно волшебные сети. А когда ты смотришь на меня своими огромными глазами, мое сердце замирает от нежности. Ты не должна бояться меня.

Не отрывая от него взгляда, Ханна кивнула. Осторожно взяв его руку в свою, она уставилась на его пальцы.

У него такие сильные руки. Такие красивые, мужественные ладони. Такие настороженные пальцы. Разве он может обидеть ее? Сильный, немного замкнутый мужчина, не чуждый благородства. Он сумеет сделать все осторожно.

Неужели она готова сказать «да»? Готова забыть обиды и осмотрительность?

А разве может быть по-другому?

Ханна протянула к Слейду руки и обняла его за шею, положив на плечо голову. Она готова довериться ему.

Слейд как-то осторожно выдохнул, прижимая ее к себе.

– Ханна… – прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.