Клятва верности

Оливия зарыдала пуще прежнего и уткнулась Ханне в плечо. Прислуга Изабель осторожно забрала у нее ребенка и передала хозяйке. Младенца принялись качать и тетешкать, и постепенно он затих. Несколько седых голов склонились над Колет, что-то воркуя и умиляясь. Эсмеральда попыталась понюхать сверток, но ее отогнали. Тогда она стала носиться по аллее.

Между тем Слейд отвел Ригби и двух охранников, приехавших вместе с Оливией, в сторонку и жестом поманил к себе еще двоих крепких мужчин – дополнительных стражей, нанятых накануне. Все шестеро принялись совещаться.

Ханна заметила, как напряглись плечи охранников, как зло поджались губы Слейда, когда он слушал рассказ Ригби. Она погладила по голове плачущую горничную. На улице было холодно, и ветер продувал тонкую блузку Ханны. Она поежилась.

Заметив ее движение, Оливия подняла голову:

– Случился пожар. Мама погибла. – По щекам ее текли все новые и новые слезы.

– Пожар? Мама погибла? О, Оливия, мне так жаль, так жаль… – Ханна закусила губу, не зная, как поддержать Оливию. – Постой, очень подозрительно! Пожар всего два дня спустя после покушения…

– Все внутрь, немедленно, – распорядился Слейд.

Толпа потянулась к двери. Сам Слейд обнял Ханну, пытаясь согреть. Ригби тотчас сменил Ханну и осторожно обнял Оливию за плечи.

В холле Слейд повернулся ко всем собравшимся.

– Произошел пожар. Дом загорелся совсем не случайно, – коротко объяснял он. – Огонь развел Джонс. Бекинс и Смит утверждают, что почувствовали запах гари, идущий с улицы. Они решили все проверить и обнаружили горящую свалку за углом здания. Как позже выяснилось, тем самым Джонс хотел выманить охрану из дома. – Слейд сделал паузу и обвел всех присутствующих долгим взглядом. – Единственная причина, по которой Оливия и ее ребенок живы, – своевременная помощь Ригби. Он видел, как Джонс расправился с матерью Оливии, и потом, когда он поджигал шторы, Ригби напал на него сзади. Парню удалось оглушить противника и вывести девушку из горящего здания. Семья Хилл, которую я нанял для присмотра за матерью Оливии, также погибла от руки Джонса.

– О, Слейд, неужели те чудесные люди погибли?! – воскликнула Ханна с ужасом. – Невинные люди! Мы… мы должны остановить Сайруса и его жену! Ведь злодеяния – их рук дело, не так ли?

Слейд мрачно кивнул:

– Перед смертью Джонс признался Бекинсу и Смиту в убийствах, а также в том, что работал на Сайруса и Пейшенс. Уилтоны заплатили ему, чтобы он расправился с Оливией и ее окружением.

– Боже, да когда же кончится эта ужасная вакханалия? – простонала Ханна, едва не плача.

– Прямо сейчас, дорогая, – заявил Слейд. – Больше я не допущу убийств. Мы вернемся в Вудбридж-Понд. – Он яростно сжал кулаки. – Я с самого начала действовал ошибочно. Мы сопоставляли факты и искали доказательства вины, тогда как наши враги творили что хотели. Я пытался поступать как цивилизованный человек. Мои действия стоили жизни нескольким людям. Теперь я буду использовать их же оружие. Отныне я выбираю открытое столкновение.

Глава 18

Не только Слейд чувствовал себя виновным в смерти нескольких людей. Ханна мучилась не меньше, чем он.

Поднявшись к себе, она опустилась возле кровати на ковер, пошарила под ней рукой и вытащила на свет небольшой, но очень увесистый саквояж. Набрав секретный код, Ханна щелкнула замками и распахнула крышку саквояжа. Вынув из бархатного нутра два тяжелых «кольта», девушка взвесила их на ладонях. Оружие холодило руки.

Ханна вспомнила, как однажды отец вернулся с ярмарки с покупками. Он и его люди удачно продали скот и приобрели кучу вещей. Два новеньких «кольта» он сразу показал жене и дочерям. Джейси, юная упрямица, считала, что научилась стрелять лучше отца, и потому они вдвоем отправились на задний двор, чтобы поупражняться в меткости на пустых банках. Разумеется, отец дал дочке возможность почти обогнать его по очкам, но под конец сбил все оставшиеся банки одну за одной, тем самым дав Джейси понять, кто из них настоящий ас.

Ханна почувствовала, как от воспоминаний перехватило горло, быстро зарядила пистолеты, спрятала их вновь в саквояж и резко захлопнула крышку. Теперь у нее целых три пистолета. Затем она проверила сверток одежды, который тайком украла у Ригби, и удовлетворенно вздохнула.

Стоило девушке подняться с пола, как в комнату вошел Слейд. Сердце Ханны испуганно забилось: муж едва не помешал ее сборам. Лицо Слейда приняло странное выражение: словно маска цивилизованного человека постепенно таяла, уступая место холодному, расчетливому мстителю. Даже улыбался он иначе, как будто прикидывал, сколько сегодня снимет свежих скальпов.

– А я-то думал, куда ты пропала! – протянул Слейд.

– Э… беспокоился? – улыбнулась Ханна в ответ и обругала себя за неуверенность. – Когда ты вернулся?

– Только что. – Улыбка Слейда померкла. – Я и ребята сделали заявление в полиции по поводу пожара и наших подозрений, но и только. Дальше я буду действовать сам. – Слейд пожевал губу. – Кстати, завтра хороним мать Оливии. – И он неловко снял шляпу.

– Я знаю… – Ханна едва не подавилась от неожиданности. Только сейчас она поняла, что так сильно удивило ее, когда муж появился в комнате. У него на голове красовалась настоящая ковбойская шляпа. Ханна давно привыкла видеть людей в таких головных уборах, поэтому не сразу обратила на нее внимание, а теперь изумленно смотрела на шляпу. Слейд держал ее в руке и нервно постукивал ею себе по бедру.

Откуда у него такая шляпа? И почему он ее надел? Разве в Бостоне такие носят?

– Ты почему не внизу? – поинтересовался Слейд.

Ханна пожала плечами:

– Я только пять минут назад вошла к себе. Просто внизу слишком шумно. Слуги из двух домов пытаются разместиться в одном. Пембертон и Хаммондс едва не вызвали друг друга на дуэль, после того как чуть не подрались, решая, кто должен исполнять обязанности дворецкого. Миссис Стэнли и миссис Эдгарс воюют на кухне. Каждая ужасно ругает стряпню другой. Боюсь, как бы нас не отравили. – Ханна нервно хихикнула. – Остальные тоже не лучше, а Эсмеральда в восторге от их перепалок. Носится кругами по дому и лает.

– Похоже, я многое пропустил, – признался Слейд и смерил жену подозрительным взглядом. – Но мне кажется странным, что ты бросила Оливию и Колет. Наверное, тебе очень понадобилось уединение. Что ты тут делала?

– Ничего особенного.

– Я не верю тебе.

– Просто ты упрямый осел!

– Выбирай выражения, курица! – рассвирепел Слейд.

– Ты тоже болван!

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, потом Слейд устало вздохнул:

– Ладно, допустим, ты не делала здесь ничего особенного. Но ты собираешься спуститься к ужину?

– Да.

– Хорошо. Тогда спускайся. – Слейд сделал жест в сторону двери. Полы его пальто разошлись, и под мышкой мелькнула кобура пистолета. Ханна поняла, что сразу после ее ухода Слейд обыщет ее комнату и, разумеется, найдет мужскую одежду.

– Разве ты не спустишься со мной? – робко спросила она мужа.

– Тебе так важно, чтобы я спустился одновременно с тобой? Даже не переодевшись? – Ханна кивнула. – Почему?

Отлично! Теперь нужно придумать отговорку, а на ум, как назло, ничего не идет.

– Потому что я… – Ханна лихорадочно облизала губы.

Неужели она готова соврать ему? Соврать в таком серьезном деле? Конечно, ее слова еще могут оказаться правдой, но какова вероятность? И есть ли у нее иной выход?

– Я хотела объявить за ужином важную новость.

– Да-а? – Слейд с интересом поднял брови. Он продолжал постукивать ковбойской шляпой себе по бедру. – И что же ты хотела объявить?

– Что я… что у меня…

– Так-так, у тебя… что же у тебя? – Слейд явно забавлялся.

– Что у меня будет ребенок. – Ханна скрестила за спиной пальцы и даже зажмурилась от ужаса.

Ковбойская шляпа вывалилась из разжавшихся пальцев Слейда. Он вытаращился на Ханну так, словно она только что рассказала непристойный анекдот, а не сообщила о беременности.

– Что? Чего?

Ханна мысленно застонала. Повторить то, что могло оказаться ложью, она просто не могла. Скрестив пальцы обеих рук за спиной, она пискнула:

– Ребенок… будет…

– У нас? У тебя и у меня?

– Нет, у тебя и Дадли! – не выдержала Ханна подобной тупости. – Конечно, у тебя и у меня.

– Ребенок? – продолжал недоумевать Слейд. – Вроде Колет, да? Такой ребенок?

– Да, такой, черт тебя возьми! Такой или немножечко другой, к примеру, мальчик. Эй, Слейд, – неожиданно забеспокоилась Ханна, – что с тобой?

Слейд вдруг закивал головой, причем так энергично и долго, словно у него случился припадок. Неловко согнувшись, он подобрал шляпу и пятясь вышел из комнаты.

Вот и хорошо. Он ушел. Все прошло великолепно.

В тот же момент дверь снова распахнулась, и Слейд буквально ворвался внутрь. Он схватил жену в охапку и закружил по комнате, улюлюкая и смеясь. Потом, очевидно, заподозрив, что может повредить младенцу, бережно опустил Ханну на пол.

На душе у Ханны стало гадко. А когда Слейд покрыл ее лицо поцелуями, а потом подхватил на руки и спустился в столовую, ее даже замутило от собственной нечестности. Слейд сам объявил новость Изабель, а затем и всем слугам, подтянувшимся в столовую. Старички так радовались за своего хозяина, так искренне поздравляли девушку, что она едва не расплакалась от досады.

«И почему я не придумала какой-нибудь другой причины, чтобы отвлечь Слейда от его подозрений? Зачем поставила себя в такое ужасное положение? Я даже не знаю, как должна вести себя будущая мать. И что я буду делать, когда вскроется мой обман? Как я взгляну в глаза мужу и Изабель?»

Мать Ханны родила вторую дочь, когда ей исполнилось всего два года, а третью – когда четыре. Ханна помнила, как папа уезжал за много миль, чтобы привезти маме врача, а потом отправил дочку со старым Питом на пикник. Когда Ханна вернулась домой, ей показали крохотную новорожденную Глорию. О появлении на свет Джейси Ханна вообще ничего не помнила.

Быть может, она должна чувствовать себя слабой? Или с трудом ходить? Как ведет себя беременная женщина?

Взгляд Ханны упал на Оливию.

Что ж, можно спросить совета у горничной. Например, поинтересоваться, как чувствует себя и что делает будущая мать.

С нелегким сердцем Ханна приступила к ужину. Вечером, вернее ночью, ее ждало одно незаконченное дело.

Она твердо вознамерилась наведаться в Клостер-Пойнт.

* * *

Казалось, Ханна даже не дышала до тех пор, пока за ней не закрылась дверь особняка. Пока что ей невероятно везло.

Первую удачу она ощутила, когда не повстречала на пути ни одного из охранников.

Второе чудо можно отнести к тому, что ей удалось не разбудить Слейда. Конечно, Слейд и сам немало облегчил ей задачу: когда Ханна пожаловалась на усталость, он тотчас проводил ее в спальню и даже не попытался остаться с ней. Больше того, он даже уговорил Изабель запереть собаку в ее комнате, дабы она не разбудила Ханну цоканьем когтей по полу.

Третьим чудом стало то, что, пробираясь мимо спальни Изабель, Ханна ухитрилась ступать так беззвучно, что Эсмеральда не проснулась и не залаяла на весь дом.

На улице было туманно и очень зябко. Ханна поежилась. Крохотные женские сапожки смотрелись смешно на фоне мужского наряда, но выбирать не приходилось. Сейчас бы она дорого дала за свою теплую шерстяную юбку и кофту на овечьем меху, которые так согревали ее в далеких прериях. К сожалению, Слейд не оставил ей выбора, избавившись от всех ее старых вещей.

Ханна обернулась и посмотрела на особняк. Она долго лежала в постели, напряженно прислушиваясь и выжидая, пока слуги и их хозяева отойдут ко сну. Теперь же дом казался нелюдимым и тонул во мгле.

Нащупав два пистолета, висевшие на поясе, Ханна подтянула мешковатые штаны и поправила фетровую шляпу (головной убор Ригби оказался ей великоват, зато под ним она легко спрятала волосы). Ханна осторожно ступала по траве сбоку от дорожки, опасаясь, что хруст гравия привлечет внимание охранников.

Торопливо миновав поворот, Ханна на цыпочках пробежала вдоль аллеи до густых кустов к ограде, разделявшей Вудбридж-Понд и Клостер-Пойнт. Обливаясь потом, несмотря на ночной холод, Ханна убедилась, что никто ее не преследует. Коротко помолившись, она пролезла через кусты и попыталась протиснуться между двух прутьев ограды, как когда-то делала Оливия.

Ей пришлось не так-то просто: сначала с головы свалилась шляпа и волосы зацепились за ближайшую ветку, потом выяснилось, что лаз несколько узковат. Пока Ханна боролась с оградой, позади кустов хрустнул гравий.

Девушка испуганно присела, нахлобучив шляпу на голову, и прислушалась. Выпавшая прядь снова намоталась на ветку и, когда Ханна попробовала выглянуть из-за кустов, пребольно дернула ее обратно. Девушка охнула и испуганно зажала рот ладонью. Однако никто не окликнул ее и даже не шелохнулся за кустами.

Сообразив, что хруст гравия мог просто послышаться ей со страха, Ханна распутала волосы и постаралась успокоить бешено стучащее сердце. Приподнявшись, она оглядела аллею, но никого не приметила. Полная луна отлично освещала парк, избушку на берегу озерца и многочисленные заросли акации, оставив темные пятна лишь в кустах.

Окончательно успокоившись, Ханна выпрямилась в полный рост и уже почти повернулась к ограде, когда краем глаза отметила движение. Едва не взвизгнув от неожиданности, девушка снова нырнула за кусты. Сквозь переплетения веток она смогла разглядеть мужчину, медленно двигавшегося от задней части особняка по аллее с ружьем наперевес. Он озирался по сторонам, поигрывая оружием, и направлялся прямо в ее сторону.

Капля ледяного пота побежала у Ханны по спине. Она следила за мужчиной, который прошел совсем близко от нее, направляясь в глубь парка. Через несколько томительных минут он свернул за угол, и все стихло. Ханна еще немножко посидела на корточках, опасаясь возвращения охранника, затем решила, что настало время пробраться в Клостер-Пойнт.

Но стоило ей взяться руками за ледяные прутья ограды, как до нее донесся мужской голос.

Неужели он принадлежал Слейду?

Девушка испуганно прислушалась, и ветер снова донес до нее голос мужа.

«Что он здесь делает среди ночи? Неужели ищет меня? Впрочем, чему я удивляюсь: Слейд подозрителен и очень осторожен.

Его сегодняшняя покладистость могла объясняться очень просто – он решил затаиться и проследить ночью за мной. Значит, муж мне не доверяет. Надо признать, не без основания.

А что, если Слейд просто проверяет надежность новых охранников? Ведь голос явно доносится из домика на берегу озера. Нет, что за глупость! Я просто надеюсь, что мне повезло».

Медленно отодвинув колючую ветку от лица, Ханна оглядела дорожку. Никого. Девушка облегченно вздохнула.

И вдруг почувствовала, как в шею ей уперлось что-то влажное и холодное. Пискнув от неожиданности, Ханна подпрыгнула на месте и стала заваливаться прямо в заросли, которые царапали ей щеки и нос. Пытаясь сохранить равновесие, девушка хваталась за ветки, обдирая руки.

Выбравшись наконец из цепких ветвей, Ханна нос к носу столкнулась с Эсмеральдой. Едва не застонав от досады и облегчения, она схватила собаку за ошейник.

– Что ты тут делаешь, глупая? – шепотом спросила она. Эсмеральда взглянула на нее с такой обидой, словно хотела задать тот же самый вопрос.

«О нет! Эсми совершает, последнюю прогулку перед сном! Видимо, сейчас кто-то из слуг прохаживается по парку и может наткнуться на меня. Особенно если собака меня выдаст».

– Кыш! Уходи скорее. Фу, прочь! – шептала в отчаянии Ханна.

Заинтересовавшись, Эсмеральда наклонила голову и села.

– Уходи, Эсми, – взмолилась Ханна.

Собака даже не шелохнулась, ожидая продолжения.

– Ну что мне, пристрелить тебя? – закатила глаза Ханна. Эсмеральда подалась вперед и смачно облизала ей лицо.

Мохнатая морда ткнулась Ханне под шляпу, поддевая ее и сталкивая с головы.

– Да уйди же ты, несносное животное! – уже почти в голос возмутилась миссис Гаррет. – Тебе осталось только гавкнуть, чтобы выдать меня. Уходи, нашла время лезть с нежностями. Я тебе не игрушка. Ты… ты вообще мне не нравишься. Уходи, глупая псина!

Эсмеральда не обратила на увещевания ни малейшего внимания. Наоборот, она удобно улеглась рядом с Ханной, словно решила охранять ее всю ночь.

– Ладно, ладно, я люблю тебя, бестолковое животное. Только оставь меня в покое. Иди… иди ловить мышей. Да, иди поймай мышку. Иди! – Пошарив за спиной, Ханна нащупала небольшой камешек и осторожно запустила его в сторону. – Слышишь, там мышка.

Уши Эсми, как по заказу, вздернулись и пошевелились. Затем собака снова замерла как истукан.

«Боже, да я так до завтра буду ее уговаривать!» Смирившись с неизбежным, Ханна оглядела ограду.

– Что ж, придется взять тебя с собой. Может, ты и пролезешь, если постараешься.

Эсмеральда глухо, но очень тихо гавкнула, словно соглашаясь с таким решением.

Ханна пошарила рукой в траве, нащупала шляпу и натянула ее поглубже на голову. Эсмеральда с готовностью поднялась и слегка прижалась к ней теплым боком.

– Ну что, пошли?

Собака облизнулась и фыркнула носом. Ее темные глаза поблескивали в темноте.

– Здесь очень узкий лаз. Боюсь, нам тут не протиснуться. Давай пройдем вдоль изгороди, вдруг найдется дырка пошире. Тогда бы мы… Господи, я разговариваю с собакой! – ужаснулась Ханна и замолчала.

Она осторожно пробиралась через заросли, ощупывая забор. Опасаясь, что Эсмеральда будет ломиться через кусты напролом, Ханна двигалась как можно медленнее, каждый раз тихо подзывая собаку. Добравшись до имения, она повернула в обратную сторону, дошла до угла и вновь пошла вдоль изгороди. Казалось, время остановилось, и Ханна двигалась, почти уже не таясь. Только свернув во второй раз, она испуганно замерла.

Прямо перед ней раскинулось озерцо. Лунный свет серебрил его поверхность и ветви высоких вязов на берегу. Крыша маленького домика сверкала пятнышками черепицы. В одном из окошек горел слабый свет и двигались какие-то тени.

Сегодня вечером Слейд объявил, что охрана поселится в домике.

Значит, стража не спит.

Теперь Ханна двигалась с максимальной осторожностью: ощупывала прутья ограды заледеневшими руками, постоянно шикала на собаку и бросала испуганные взгляды на домик охраны.

Слейд? Или ей показалось? Неужели он действительно решил навестить стражей?

В низком оконце около стола с разложенными на нем бумагами стоял Слейд и что-то показывал пальцем своему собеседнику, а тот кивал или делал комментарии.

Что они изучают? Карту? Но карту чего? Вудбридж-Понда или Клостер-Пойнта? И зачем?

Теперь уже Ханна выглядывала из-за кустов, нахмурив лоб и прищурив глаза. Оказалось, что охранников больше, чем ей показалось вначале. У всех – одинаковые выражения лиц. Так же как и Слейд, они были одеты в черное и вооружены. Похоже, в ночное время планировалось что-то тайное и опасное. Что-то, в чем Слейд решил принять непосредственное участие.

«Возможно, у меня будет от тебя ребенок, а ты собираешься рисковать!»

Ханна возмущенно насупилась, но, вспомнив, что и сама не лежит сейчас в мягкой постели, едва не рассмеялась.

«А что, если его убьют? Не дай Бог! В конце концов, отомстить Сайрусу и Пейшенс – мой долг и моя задача. А значит, я должна действовать, а не подглядывать за мужем, собирающимся на войну. Я давала клятву перед лицом сестер, клялась погибшим родителям отомстить, и я должна исполнить обещание. Я отомщу своим врагам и вернусь к сестрам, на Дикий Запад. Такова моя судьба».

Теперь Ханна понимала, что так долго удерживало ее от решительных действий. Как только с ее делом будет покончено, придется покинуть Слейда, единственного мужчину, которого она любит. Именно поэтому она так долго оттягивала момент расплаты.

Перед глазами возникли лица сестер.

«Прости, Слейд. Моя любовь к тебе заслонила от меня все самое важное. Я позабыла о Джейси и Глории, я позволила Уилтон-Хьюмсам оборвать жизнь нескольких невинных людей. Пора сомнений прошла. Я должна действовать, чтобы мстить по законам Дикого Запада».

Девушка снова зашарила руками по стальным прутьям изгороди. На фоне темного неба хорошо просматривалась крыша Клостер-Пойнта. Эсмеральда ткнулась носом Ханне в ладонь и чихнула.

– Нам надо туда. – Девушка показала на соседний дом, хотя и сомневалась, что собака ее поймет.

– Эсмеральда! – раздалось где-то позади кустов, и Ханна застыла в ужасе.

Сквозь ветви она разглядела фигуру Хаммондса, приближающегося к ней со стороны особняка. Наверняка старику было очень холодно в пижаме и вытертом пальто, поэтому он ковылял довольно быстро.

Ханна обернулась к собаке.

– Иди же, тебя зовут. Ну! Иди, глупая! – зашептала она, подпихивая Эсмеральду под зад. Мастиф радостно вильнул хвостом, но не шелохнулся.

– Эсмеральда, да где же тебя носит? – Голос дворецкого стал ближе.

Сейчас или никогда!

Ханна прижалась к ограде и начала протискиваться между прутьями. Какая-то ветка едва не выколола ей глаз. Девушка извивалась, пытаясь очутиться по другую сторону забора, но все тщетно.

Как раз в тот момент, когда она чуть не заплакала от отчаяния, за оградой раздался шелест и появилась Эсмеральда с торжествующим видом. Она усердно виляла всем задом.

– Боже, да как тебе удалось? – прошептала Ханна и замолчала, услышав хруст гравия под ногами Хаммондса.

Эсмеральда не только крупнее Оливии, но и крупнее Ханны, однако с легкостью пробралась на территорию Клостер-Пойнта.

Быть может, собака нашла какой-то лаз?

Ханна отказалась от попытки протиснуться между прутьями и быстро зашарила руками по земле, двигаясь вдоль изгороди.

– Эсмеральда, собачка, да где же ты? – Казалось, голос дворецкого прозвучал прямо над ухом Ханны.

Вот же он! Какая удача!

Рука утонула в ледяных прелых листьях, юркнув в пустоту.

Ханна торжествующе улыбнулась, плюхнулась на живот и начала подлезать под забор, в неглубокий лаз, поросший по краям бурой травой. Близость Хаммондса придала девушке сил поэтому уже через несколько секунд она стояла по другую сторону изгороди и отряхивала штаны.

Эсмеральда глухо гавкнула, выражая радость от встречи.

– Эсми, малышка! – взволнованно воскликнул дворецкий. – Ты там, в кустах? – Похоже, Хаммондс мялся на дорожке, опасаясь продираться через заросли в поисках собаки.

Эсмеральда галопом понеслась прочь, к темнеющему массиву особняка, который высился горой посреди луга. Ханне оставалось лишь вздохнуть и припуститься за ней.

* * *

Слейд развернул на столе карту Вудбридж-Понда.

– Значит, так. Я разделил вас на несколько смен, что позволит следить за домом и его обитателями круглые сутки. Темпл, Харди, Бекинс и я заступаем на смену, остальные могут отправляться спать до семи утра. Надеюсь, все будет в порядке.

Охранники закивали.

– Эсмеральда! – раздалось снаружи домика. – Вот непоседа!

Мужчины тотчас потянулись за оружием.

– Это Хаммондс, дворецкий. Он выгуливает собаку по имени Эсмеральда. Здоровенный такой мастиф, в темноте можно спутать с теленком. – Слейд усмехнулся, довольный тем, как настороженно отреагировали охранники на неожиданный звук. – Те, кто не дежурит, могут идти спать. С Хаммондсом я разберусь.

Мужчины покинули домик: кто-то шел отдыхать, остальные собирались делать обход территории. Слейд остался один, и тотчас его плечи поникли.

«Я обещал Оливии, что ее мать будет в безопасности. Я обещал ей защиту в обмен на сотрудничество и не сдержал обещания. Теперь всякий раз, как я стану давать обещание, передо мной будет вставать ее лицо, бледное, беспомощное, с огромными от горя глазами. Проклятый Сайрус! Проклятая Пейшенс! Больше никто не падет от вашей руки. Я позабочусь, чтобы наказать вас за ваши злодеяния».

Перед мысленным взором возникло лицо Ханны, взволнованное, нежное – такое, каким оно предстало сегодняшним вечером.

«Моя жена носит моего ребенка! Разве я мог предположить, что такая новость почти собьет меня с ног, лишит дара речи, что я почувствую себя самым счастливым мужчиной на свете?

А если бы экипаж задавил Ханну? Если бы она погибла под копытами лошадей? Как я пережил бы страшную утрату?»

Слейд тихо вышел из домика и направился к пруду.

Он понимал, что наемные охранники тоже чувствуют вину за произошедшее. Предательство Джонса бросило тень и на их репутацию, а потому они старались изо всех сил реабилитироваться. Изменник Джонс погиб от их рук, и, возможно, вполне справедливо.

– Мистер Гаррет! Сэр! – раздался за спиной голос Хаммондса.

Слейд резко обернулся, отругав себя за рассеянность. Он даже не слышал шагов дворецкого! Хорош же из него охранник!

– Я здесь, Хаммондс, в чем дело? Эсмеральда еще не набегалась? Полагаю, она успела тебя загонять.

– О да, сэр. Прошу меня извинить, но я считаю Эсмеральду ужасно избалованной собакой. – Даже в темноте ощущалось смущение дворецкого собственной откровенностью.

– И ты совершенно прав. – Слейд оглядел дворецкого, отметив, как зябко тот ежится, и его сердце дрогнуло от жалости. – Да ты совсем продрог! Где же носит глупую собаку?

– Понимаете, сэр, в последний раз я видел Эсмеральду за оградой.

– За оградой? – Слейд еще не успел осознать новость, как сердце его уже взволнованно забилось. – Ты говоришь о Клостер-Пойнте? А ты не ошибаешься?

– Сложно сказать, мистер Гаррет. Мои глаза уже не так остры, как когда-то. Я поделился своими наблюдениями с Бекинсом. Он осмотрел ограду и пролез в кусты, но Эсмеральды там не оказалось.

– Ясно.

Слейд задумался. Он понимал, что собака слишком крупна, чтобы пролезть между прутьев ограды, однако какое-то шестое чувство не давало ему просто отмахнуться от рассказа дворецкого.

Но тогда каким образом Эсмеральда могла попасть на территорию Клостер-Пойнта?

Слейд застонал и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Она же могла прорыть лаз! Вот хитрая бестия!

Итак, Эсмеральда оказалась на территории Уилтонов. Что с того? Побегает немного, проголодается и вернется домой, разве нет?

– Отправляйся спать, Хаммондс, – посоветовал Слейд дворецкому. – Я сам поищу нашу проказницу.

– Еще не все, сэр.

– Да?

– Могу поклясться, что с Эсмеральдой кто-то был.

Глава 19

– Что значит «кто-то был»? – Слейд почувствовал, как сердце забилось в бешеном ритме.

– Ну, возможно, собака просто бегала, но… но я уверен, что кто-то следовал за ней. Прямо за ней, сэр.

Теперь Слейд понял, что Хаммондсу не привиделось. Слишком много странных событий происходило в последние дни, чтобы не придать значения рассказу дворецкого. Выходит, кто-то проследовал за Эсмеральдой на территорию Уилтон-Хьюмсов. Факт малоприятный. Однако если бы кто-то, наоборот, проследовал за собакой из Клостер-Пойнта на территорию Вудбридж-Понда, было бы значительно хуже.

Но что за таинственный «кто-то»? Оливия? Да нет, после последних событий она боится выйти из дома. Тогда кто? Очередной предатель? Возможно ли?

– Хаммондс, а как выглядел тот человек, что следовал за мастифом?

– О, разве я мог разглядеть? Я могу описать только весьма общие детали. Но ведь и тут глаза могли меня подвести.

– Опиши человека как сможешь. Уверен, у тебя все еще острое зрение, Хаммондс, – подбодрил его Слейд.

– Мальчишка. Э… нет, скорее, юноша. Субтильный, в мешковатой одежде. Я бы подумал, что это худой молодой человек, вероятно, хрупкий и слабый. Однако за Эсмеральдой юноша припустил, как породистая гончая. Только я его и видел!

«Хрупкий, но стремительный юноша в мешковатой одежде? Руку даю на отсечение – проделки Ханны! Дьявол и вся преисподняя!»

– Что с вами, сэр? У вас такое странное лицо! Вам нехорошо?

– Боюсь, все очень плохо, Хаммондс.

Слейд задумался. От напряжения его челюсти ходили ходуном, словно он с ненавистью пережевывал собственные мрачные мысли.

Дворецкий не вмешивался, а лишь с тревогой вглядывался в лицо хозяина, кутаясь в пальто.

«Конечно, Ханна! Только она, моя упрямая жена! Я убью ее, как только найду. Убедившись, что она не пострадала от рук наших врагов, я придушу ее собственными руками! Упрямая, как бык. Нет, не как бык, как Изабель».

Слейд нахмурился, вспомнив о бабке.

– Скажи-ка, Хаммондс, – вдруг спросил он с подозрением, – кто разрешил выпустить собаку из дома? Помнится, я строго-настрого запретил выгуливать Эсмеральду перед сном. Пусть лучше бы сделала лужу в коридоре!

Хаммондс развел руками.

– Я помню, сэр. Но стоило вам выйти из дома, как миссис Гаррет, ваша бабушка, вытолкала меня за дверь вместе с собакой. Похоже, ее планы несколько… не совпадают с вашими.

– Несколько не совпадают с моими? – медленно и очень мрачно повторил Слейд.

Дворецкий на всякий случай отступил назад.

– Да, сэр. Увы. Я очень сожалею, сэр.

– Тогда какие же планы вынашивает моя бабка? – Ноздри Слейда угрожающе раздулись.

– Клянусь, она не ставила меня в известность, – залепетал Хаммондс.

«Очень хорошо. Случайным образом я узнаю, что стоит мне сделать шаг за порог, как мои домашние тотчас нарушают все мои запреты и делают глупость за глупостью, тем самым перечеркивая результаты всех моих усилий по обороне особняка. Господи, неужели я не хозяин в собственном доме? Похоже, что нет, ибо могу поклясться: Ханна Уилтон Лолес Гаррет и Изабель Гаррет точно не спят сейчас в своих уютных постелях».

– Вот мерзавки!

– Прошу прощения, сэр? – опешил Хаммондс.

Не ответив, Слейд прошагал мимо него. Дворецкий засеменил вслед за хозяином.