Клятва верности

– Итак, Ханна Лолес, если ты до сих пор не доверяешь мне и предпочитаешь сама заниматься расследованием, можешь катиться к черту. Ты готова потерпеть поражение, лишь бы не работать в паре со мной? Да будет так! – Он написал еще пару строк, затем размашисто подписался и поднял глаза на Ханну.

Девушка так и не убрала пистолет, она совершенно забыла о том, что держит его в руке. Сказанное Слейдом начинало понемногу пробивать брешь в стене, которую она возвела между собой и им.

Слейд отложил перо и протянул бумагу Ханне.

– Возьми чек. Мой дом и мой экипаж – в твоем распоряжении. Я поживу здесь, у Изабель. Надеюсь, что, когда мы перестанем постоянно сталкиваться в коридорах одного дома, ты почувствуешь себя спокойнее. Занимайся своим расследованием. Ну как, мои условия честны?

Он чуть тряхнул протянутой рукой с чеком, снова предлагая его взять.

– Так что же ты? Или ты слишком горда, чтобы принять от меня деньги? Бери не колеблясь. Когда получишь наследство, можешь отдать мне долг. Так тебе будет спокойнее?

Ханна не двигалась. Она смотрела на Слейда с удивлением, граничащим с восхищением. Он оказался не только человеком слова, но и человеком дела. Как говорил ее отец, если человек готов подтвердить свою правоту, простившись с собственными деньгами, его слова чего-то да стоят.

Ханна опустила пистолет в карман и сделала осторожный шаг к столу. Заглянув Слейду в глаза – какими злыми она увидела их сейчас! – она бросила взгляд на чек. Сумма оказалась такой большой, что Ханне стало не по себе. Она осторожно вытянула бумагу из пальцев Слейда, затем быстрым движением порвала на мелкие клочки.

– Мне не нужны твои деньги, Слейд Гаррет. Мне нужен ты. Слейд прищурился, изучая Ханну, затем откинулся в кресле. Лицо его приняло задумчивое выражение.

– Прости, я не расслышал. Ты сказала, что я тебе нужен?

– Я решила, что буду верить тебе. Я хочу остаться с тобой в доме твоей бабушки. А более всего я хочу сделать вид, что выхожу за тебя замуж. Пусть Сайрус думает, что мы старательно пытаемся обзавестись наследником.

Слейд недоверчиво уставился на нее. Правый глаз нервно дернулся. Вскочив с места, он стукнул кулаком по столу.

– Что еще ты задумала?

От неожиданности Ханна подпрыгнула на месте. Безмятежно спавшая Эсмеральда проснулась, глухо гавкнула и снова закрыла глаза.

– Я поясню свою мысль, если ты успокоишься и выслушаешь, – вкрадчиво произнесла Ханна, присаживаясь на краешек стола рядом со Слейдом. – Только сядь и не нервируй меня резкими движениями. – Теперь, когда у нее появился план, она обрела решимость.

Слейд сел, откинулся на спинку кресла и сделал приглашающий жест рукой.

– Ну же, я весь внимание.

Ханна покачала ногой, глядя на свою туфельку, затем бросила осторожный взгляд на собеседника.

– Изабель планирует поженить нас, ведь так? – Слейд молча кивнул. – Пусть организует нашу помолвку и, возможно, даже свадьбу. Все должно выглядеть максимально правдоподобным.

По лицу Слейда она видела, что он не в восторге от ее плана.

– Понятно. Значит, обманем и используем мою бабку? Разумеется, чего проще!

– Не надо так на меня смотреть, Гаррет. И преждевременно осуждать тоже не торопись. Я не собираюсь обманывать Изабель. Можешь все ей рассказать. Вот и посмотрим, насколько она будет убедительной, созывая гостей. Помни, на карту поставлены наши жизни.

– Ах да, чуть не забыл! – притворно схватился за голову Гаррет. – Что ж, впервые за все время я вижу, что в тебе действительно течет кровь Уилтон-Хьюмсов. Сколько коварства! Или здесь проявляется кровь Лолесов? А может быть, гремучая смесь обоих родов?

Ханна прищурилась:

– У тебя есть идея получше?

– Да, есть. Я тебе уже говорил о ней.

– Настоящая свадьба? Чтобы ты наслаждался местью, о которой я не имею понятия? Забудь. Ни-ког-да!

Губы Слейда сжались в тонкую нитку, ноздри раздулись. Глаза продолжали неотрывно смотреть на Ханну, Затем он вдруг улыбнулся.

– Никогда? Какое сильное слово! Не зарекайся, Ханна. Впрочем, продолжай.

– Итак, мы обвенчаемся через две недели, не позже. Церемония не будет настоящей – просто фарс для нескольких зрителей, желательно тех, у кого длинный язык.

– Только в том случае, если Изабель будет знать о нашем плане. Кроме того, я не намерен тратить на всякую глупость много денег. Чем больше гостей мы пригласим, тем выше вероятность, что правда вскроется. Пусть состоится весьма скромное венчание. Дадли Эймс сыграет роль шафера. Его участие придаст твоему фарсу некоторую правдоподобность. – Слейд, поначалу весьма недовольный задумкой Ханны, постепенно увлекался. – Скромную церемонию и поспешность венчания объясним внезапной страстью, которая не позволила нам ждать дольше. Скандал получится громким. Надеюсь, ты будешь довольна.

– Эй, только не надо иронии. Я получаю от фарса не больше удовольствия, чем ты, – сказала Ханна. – В твоем постоянном присутствии вообще мало приятного!

Она даже не успела пискнуть, как Слейд дернул ее к себе за воротник, так что она оказалась прижатой к его груди.

– Так, значит, я тебе неприятен? Если ты не получаешь удовольствия от моего присутствия рядом с тобой, как ты собираешься убедить Сайруса в том, что мы страстно влюблены друг в друга? Тебе придется хотя бы сделать вид, Ханна, что ты обожаешь меня.

Ханна не осмеливалась даже моргнуть, не то, что отвечать. Она судорожно закивала головой.

– Умница, – почти ласково заметил Слейд. – Ты ведь не ждешь, что Сайрус ворвется в наш дом, едва лишь услышит о помолвке? Вместе с тем сюда начнут наведываться гости, дабы поздравить тебя и меня. Твой дядя выждет момент, пока все затихнет, а уж после, нанесет удар. – Он посмотрел на Ханну так плотоядно, словно собирался ею пообедать. – Так что у тебя еще есть время отрепетировать неземную страсть ко мне.

Ханна снова закивала. Все повернулось не совсем так, как она ожидала. Правда, Гаррет все-таки согласился с ее планом. Теперь у него появится оправдание, чтобы вваливаться к ней в спальню и сыпать двусмысленностями в присутствии слуг. Малейший промах может все испортить.

Ханна уперлась ладонями в горячую грудь Слейда.

– Немедленно отпусти меня!

Мгновение или чуть дольше он еще держал ее, а затем отпустил так резко, что Ханна едва не упала на пол.

– Когда все закончится, Ханна, – с расстановкой произнес он, – ты уберешься из Бостона туда, откуда вылезла. Надеюсь, после всего я никогда больше не увижу твоего лица.

Едва не плача от обиды, Ханна отвернулась и оправила одежду.

– Не беспокойся, Гаррет, – бросила она через плечо. – Именно так я и поступлю. Оставь себе свой проклятый город! Он слишком грязен и тесен для меня. Вся моя жизнь прошла на свободе. Вы, аристократы, думаете, что ваша судьба завидна. Мне просто жаль тебя, Слейд Гаррет. Я хочу поторопить события, чтобы Сайрус как можно скорее совершил промах. Чем раньше он случится, тем раньше я покину Бостон. Слава Богу, видеть твое лицо на Диком Западе мне не грозит.

– Быть может, Ханна, ты уже продумала, как поступишь, когда Сайрус сделает первый шаг? – с непередаваемой иронией спросил Слейд.

– Я убью его, – просто ответила Ханна. – И отомщу за своих близких.

* * *

– Боже правый, Слейд! Неужели ты все-таки говорил о свадьбе всерьез? – Дадли Эймс наклонился вперед, буравя друга взглядом. Кожаное кресло, в котором он утопал, жалобно скрипнуло. – О-го-го! – Заметив недоуменные взгляды приятелей по клубу «Соммерсби», он отставил бокал, помял в пальцах толстенную сигару и повторил чуть тише: – Неужели ты говорил всерьез? Ты задумал жениться на Ханне Лолес?

– Задумал, – кивнул Слейд и с усмешкой поднял бокал. – Благословляешь меня на брак?

– Да ты помешался! Я никогда не одобрю то, что претит моей совести, – сказал Дадли, отщипывая кончик сигары. – Только тебе могло прийти в голову столь дикое решение: извести невинную девушку и разрушить собственную жизнь.

Слейд накренил бокал и поймал губами кусочек льда, плававший в виски. С хрустом разжевав его, он ответил:

– Вообще-то на сей раз, идея принадлежит не мне. Теперь уже Ханна желает свадьбы, хотя и преследует несколько иные цели, чем я.

Дадли подавился ароматным дымом и почти минуту тяжело кашлял.

– Я не ослышался? Идея ее? И давно она посетила твою гостью?

– Два дня назад. Она молила жениться на ней и зачать ребенка.

– Какое непредсказуемое развитие событий. – Лицо Дадли приняло озадаченное выражение. – Кто бы мог подумать? А ты не вызвал к бедняжке семейного доктора? Нет? А напрасно. – Он смачно затянулся, после чего ткнул тлеющей сигарой в направлении Слейда. – Не держи меня за дурака, приятель. Я не вчера родился. С чего бы Ханне Лолес возжелать вашего брака?

Слейд засмеялся. Он чувствовал себя удивительно легко сейчас, в компании Дадли. Постоянное, навязчивое внимание престарелых слуг, общество хрупкой, но цепкой Изабель и уж тем более общение с Ханной, непредсказуемой и полной сюрпризов, порядком его измучили.

– Все очень просто, мой друг. Ханна влюбилась в меня, как кошка, и теперь жаждет захомутать.

– Что за бред? – взревел Дадли, но вовремя осекся – его мощный голос привлекал ненужное внимание. – Прошу прощения, джентльмены, – неловко извинился он. – Я не хотел нарушать ваш отдых; – И снова устремил пытливый взгляд на Слейда, словно пытаясь поймать его на вранье. – Ну, допустим, Ханна прониклась к тебе симпатией. Женский пол липнет к тебе, как стая назойливых мух, так что она не первая. Но еще ни одной из них не удавалось затащить тебя к алтарю. Тут что-то нечисто!

Слейд некоторое время смотрел на палец Дадли, назидательно указующий в потолок. Наклонившись вперед, он зашептал:

– Скажем, мне понравилась ее задумка, тем более что она мало отличается от моего первоначального плана. Придется внести кое-какие коррективы по ходу действия.

– Да что же за дела такие?! – снова взревел Дадли и стукнул кулаком по подлокотнику кресла. Если мягкая кожа смягчила и заглушила удар, то рев рыжего здоровяка, похожий на рев медведя, услышали все. – Еще раз извиняюсь, джентльмены, – бросил Дадли через плечо. – Давай рассказывай, велел он уже Слейду. – Чувствую, в твоей жизни что-то назревает.

– Какая проницательность! – недовольно проворчал Слейд. – Может, сразу и раскроешь секрет: что именно назревает?

– Малышка составила план, который мало отличается от твоего. Ты сам сказал. Так что за план? И вообще, когда вы успели стать сообщниками? – Дадли замолчал, осененный догадкой. – Так вот почему ты отсутствовал в клубе почти две недели! А на приемах, которые ты обделял своим вниманием, сколько юных леди горевали о твоем отсутствии! Юных леди из уважаемых семей и не только.

– Передай им мои соболезнования, особенно тем, которые «не только». А тем, что происходят из уважаемых семей, можешь сообщить, что отныне я несвободен. Пусть сворачивают свои силки, птичка упорхнула.

Лицо Дадли вытянулось. Он недоверчиво смотрел на друга.

– Что, правда? Не верю. Немедленно объясни, в чем дело, иначе я выколочу из тебя все! Ты же знаешь, на кулаках я сильнее!

Слейд, смеясь, наклонился вперед и похлопал Дадли по плечу. Его друг мог притворяться задирой, сколько пожелает, но о его добром, мягком нраве слагали едва ли не анекдоты.

– Прежде всего, Дадли, – начал Слейд, – взгляни на свою сигару. Еще чуть-чуть, и пепел засыплет твои колени. Что же касается плана Ханны Лолес… она желает соблазнить меня, понимаешь? У меня появится наследник, понимаешь? Ханна же сможет получить деньги своей прабабки, поквитаться со своим кровожадным дядюшкой, а затем отбыть домой на первом же поезде. Вот такой план.

Дадли снова забыл о сигаре, разглядывая Слейда. Лицо у него приняло такое удивленное выражение, что оно граничило с глупым.

– Как я люблю, когда ты так выглядишь! – похвалил Слейд. – Сразу понятно, на каком уровне развития остановился собеседник.

Пепел, который Дадли так и не стряхнул, упал ему на брюки, но он этого даже не заметил.

– Слушай, приятель, тебе следует отряхнуться, – воззвал к нему Слейд, начиная беспокоиться.

– Ничего себе заварушка! – вдруг вымолвил Дадли. Неожиданно он вскочил с кресла, отбросил недокуренную сигару и начал пританцовывать на месте, стуча кулаками по собственной груди. На него снова оборачивались, но Дадли не обращал внимания. Сдвинув с места неловким движением кресло (оно завалилось на бок), опрокинув бокал с виски на ковер и издав какой-то жуткий звук «Э-эх!» в конце, здоровяк остановился. – Экий я неловкий.

Он принялся отряхивать брюки, Слейд с усмешкой следил за ним. Давно ему не приходилось видеть друга в таком взволнованном состоянии. Справившись наконец с собой, Дадли подхватил Гаррета под локоть, и они вместе вывалились из клуба на улицу.

Вот тут Слейд не выдержал и расхохотался. Мальчишка-газетчик шарахнулся в сторону. На брюках взъерошенного Дадли, чуть выше колена, зияла дыра – все-таки он ухитрился прожечь ее угольком сигары. Красное лицо его имело очень озабоченный вид.

– Боже, ты только взгляни на себя! – продолжал хохотать Слейд. – Сегодня мы поставили рекорд, дружище. Просидели в клубе менее часа, а успели набедокурить.

– Вот угораздило! – Лицо Дадли просветлело. – Послушай, у меня идея. Давай безобразничать! Когда еще будет настрой? Отправимся в клуб моего отца за городом, наведем там порядок. – Он торопливо запахнул пальто и покачал головой при виде дыры на брюках. – Слушай, ведь я мог поджечь себе что-нибудь подороже брюк! К примеру, свое главное оружие. Вот была бы утрата!

– Ты осчастливил бы свою мать, оставшись бесплодным, и не завел бы наследников. Она же всегда считала, что такому болвану, как ты, не стоит иметь детей, – все еще смеясь, заметил Слейд. Он сделал знак извозчику, чтобы тот следовал за ними. – Могу понять твою мать. Она резка с тобой, потому что не чувствует твоей любви. Тебе следует почаще ее навещать.

– Ты видел ее на днях?

– Не совсем так. Она заезжала к Изабель и Ханне, когда я отсутствовал. Я столкнулся с ней на пороге.

– Бедные твои домашние! Наверняка мамаша заставила всех построиться шеренгами и отвечать на вопросы без запинки и с должным уважением.

– О, она даже собаку приструнила. Эсмеральда с уважением принесла ей дохлую мышь, пойманную накануне. Положила на колени, представляешь?

На губах Дадли мелькнула неуверенная улыбка.

– Ты шутишь?! Что, в самом деле? – Он согнулся от смеха. – Я все больше обожаю вашу собаку! Рад, что мы привезли ее из старой доброй Англии. – Помолчав, он вернулся к предыдущему разговору: – Значит, Ханна желает выйти замуж, подарить тебе наследника и уехать домой?

Слейд кивнул, становясь серьезным:

– Версия для публики.

– Для публики? Интересно. На все задуманное потребуется около года, если я еще не разучился считать. Сначала зачатие. – Дадли начал загибать пальцы. – Потом Ханна будет носить ребенка, родит, станет кормить малыша. Не меньше года. При условии, если… вам с Ханной удастся зачать малыша в очень короткие сроки. Но если юная леди так рвется домой, зачем ей ввязываться в столь длительное… – Дадли жестом обрисовал живот, изображая беременность. – Итак, убить своего дядюшку Ханна не может, чтобы не попасть в тюрьму. Значит, она додумалась лишить его желанных денег и тем самым уничтожить? Ага, ага. Вот только я не понимаю, что будет дальше? Ваш ребенок унаследует состояние Ардис, и Ханна заберет его в свои дурацкие прерии? Не верю, что ты позволишь ей уехать, Слейд! И также не способен поверить, что будущая мать сможет бросить младенца в Бостоне и без сожалений вернуться домой.

Слейд похлопал друга по спине.

– В том-то и дело, Дадли. Если бы ты так же тщательно разбирался в собственных делах, как в моих интригах, твои родители могли бы тобой гордиться. Смею заверить тебя, Ханна останется в городе.

Дадли охнул и беспомощно всплеснул руками.

– Как ты собираешься ее удержать? Не силком же?

– Почему силком? Я сделаю так, чтобы отбить у нее охоту к возвращению домой. Мы поженимся в рекордно короткие сроки, затем на свет появится мой наследник, а Ханна останется в Бостоне.

Дадли прищурил глаза.

– Так, так, продолжай. Ханна знает, что у тебя на уме?

– Сомневаюсь. Я готовлю сюрприз дражайшей жене. – Слейд довольно улыбнулся своим мыслям. – Слушай, Дадли, у меня появилась идея на сегодняшний вечер.

Дадли истово перекрестился и уставился на друга с подозрением.

– Господи упаси нас от твоих идей!

– Что, не желаешь немного поразвлечься? Ты же сам горел желанием продолжить веселье.

– Так то я! – назидательно подчеркнул Дадли. – А от твоих идей у нас всегда случаются неприятности. Вспомни, как однажды я очнулся с похмелья в лодке, плывущей в направлении Гарварда. Я даже не помню, как там оказался! Или как мы разнесли теннисный клуб! Твои затеи всегда чересчур… затейливы.

– Ты закончил причитать? Дадли покачал головой.

– Допустим.

– Вот и славно. Так ты желаешь немного поразвлечься?

– Разумеется! – фыркнул Дадли и расплылся в улыбке. Он хлопнул Слейда по плечу, отчего тот едва не распластался на мостовой. – Что ты задумал?

– Предлагаю для начала хорошенько выпить. А потом мы, словно два заговорщика, обсудим, как бы побыстрее женить меня на Ханне.

– Неужели ты не передумаешь?

– Нет. Свадьба и точка. Покуда смерть не разлучит, нас, кажется, так.

* * *

– Вот здесь, видишь? В следующем апреле здесь распустятся чудесные лилии. Конечно, сейчас клумба совершенно голая, но весной… О, Эсмеральда, ты не могла бы найти более подходящее место для захоронения своей мыши? Ты до смерти напугала слуг, меня, а затем и миссис Эймс! Бедняжка лежала на диване около получаса, приходя в себя, – покачала головой Изабель. – Да иди же отсюда, Эсми, глупая корова!

Неужели тебе ни чуточки не стыдно? – Пожилая леди обернулась к Ханне и виновато произнесла: – Ей не стыдно, представляешь?

– Это сразу бросается в глаза, – улыбнулась девушка в ответ. Она смотрела на огромного мастифа, развалившегося на клумбе, – Если представить, что Эсми здесь нет, а вместо нее растут цветы, выходит очень элегантно. Лилии, должно быть, умопомрачительно пахнут!

– О, лилии – удивительные цветы. Такие хрупкие и изящные. А запах! Упоительный, пьянящий. В апреле сама убедишься.

В апреле? Весной ее уже не будет в Бостоне.

Неожиданно Изабель махнула Ханне своей тонкой, какой-то детской ручкой, сделала пару шагов в сторону и спряталась за чахлым кустом. Ханна рассмеялась. С некоторых пор к ним приставили охранника – молчаливого типа с квадратной фигурой и невыразительным лицом. Изабель очень нравилось заставлять его волноваться.

– Джонс меня ужасно смешит. Он всегда так мучительно пытается сообразить, куда я пропала, – зашептала Изабель из-за веток. – Какой же он тугодум! Слейд всегда говорил, что мне нужен охранник, но я даже не представляла, что с ним будет так забавно. – Она появилась из-за своего укрытия и обратилась к Ханне: – Тебе тут нравится, девочка?

– Конечно, – откликнулась Ханна. – Меня приняли в Вудбридж-Понде так тепло! Думаю, я смогла бы полюбить этот дом.

– Вот и славно, – пробормотала Изабель, не отрывая взгляда от собаки на клумбе. – Эсми, ты очень живописна. И такая грязная, что почти сливаешься с землей. – Изабель выглядела такой рассеянной, даже смешной, что Ханна в очередной раз призвала себя к осторожности. За безобидной внешностью старой леди скрывался расчетливый, острый ум, который просчитывал каждую мелочь заранее.

Девушка зябко поежилась и поплотнее укуталась в теплую шаль. Изабель подхватила ее под руку, увлекая дальше по аллее. День выдался безветренный, но промозглый, воздух холодил кожу, забирался под воротник. Жухлую листву убрали, парк готовили к зиме. Только высокие вязы вдали еще не до конца, сбросили покровы, да по стенам особняка продолжали виться какие-то растения, уже желтые и бурые, но по-прежнему украшавшие каменную кладку.

Неужели она почти готова полюбить Вудбридж-Понд?

– Ты так молчалива, Ханна, – заметила Изабель. – Волнуешься об Оливии?

Девушка грустно кивнула:

– Да. Очень волнуюсь. Прошло уже три дня, а от нее ни весточки. Может, ей нужна помощь? Мне так не хватает ее веселой болтовни и суеты. Если бы я знала, где она сейчас, я бы тотчас отправилась за ней.

– Боюсь, нашему молчаливому стражу твое намерение не понравилось бы, – хмыкнула пожилая леди. – Да и моему внуку, вероятно, тоже.

Ханна презрительно фыркнула:

– Меня мало волнует их мнение. Я привыкла поступать, как считаю нужным.

– В своем поведении ты очень похожа на Слейда, милая. Из вас двоих получится прекрасная пара. Дом так пуст без детского смеха. Я уже и не рассчитывала понянчить младенцев. – Изабель с мягкой улыбкой взглянула на Ханну. – Даже удивительно, что подарит их мне дочь Лолеса и Уилтон-Хьюмсов!

Ханна выдавила жалкую улыбку. Ей очень хотелось рассказать Изабель, с которой она успела сдружиться, что никаких наследников не будет. Но Слейд прав, разрушать чужие иллюзии непросто. Ее признание расстроит старую леди. Она уверена, что свадьба не за горами и что Ханна со Слейдом жаждут соединиться в браке. Господи, да она уже пообещала матери Дадли прислать приглашение на помолвку!

Помрачнев, Ханна принялась разглядывать щебень дорожки.

– Изабель, расскажите мне о детстве Слейда, – попросила она, решив сменить тему. – Мне кажется, оно протекало не слишком радужным. Я многого о нем не знаю. К примеру, я до сих пор не понимаю, откуда в нем ненависть к моей семье.

– Неужели? – удивилась Изабель. – Твоя мать ничего не рассказывала?

Ханна взволнованно уставилась на нее.

– Моя мать? – Ей снова пришло в голову, что она не знает чего-то важного. Чего-то, что может изменить всю ее жизнь. – Что она могла рассказать мне?

Изабель устало вздохнула и повернулась к Ханне. Ей пришлось прикрыть ладонью глаза, чтобы осеннее солнце не слепило ее.

– Когда-то между нашими семьями существовала связь крепче, чем просто соседские отношения.

Сердце Ханны замерло от предчувствия беды.

– Неужели правда?

– Нам лучше присесть, дорогая. На мосту есть отличная скамейка. Солнце, вероятно, уже высушило ее. Пойдем к озеру. – Изабель, снова взяв Ханну под руку, направилась вдоль аллеи. – К тому же для собаки там больше места. Пусть побегает.

Они прошли до моста и поднялись по нему до скамьи, окруженной двумя мраморными статуями. Изабель села и неторопливо оправила одежду, словно не решаясь начать разговор. Ханна терпеливо ждала, наблюдая за мастифом. Эсмеральда носилась взад и вперед по берегу, дохлая мышь, зажатая за хвост между ее зубами, болталась из стороны в сторону. Ханна содрогнулась от отвращения.

Джонс, словно тень следовавший за ними, остановился на берегу, зорко оглядывая окрестности с совершенно безучастным видом.

– Эсми такая непоседливая, – пробормотала Изабель, привлекая внимание Ханны.

– Ничего, подрастет и немного успокоится, – заверила ее девушка, думая о другом.

– Все очень просто, – вдруг начала Изабель, очевидно, собравшись с силами. – Твоя мать дала согласие выйти замуж за моего сына. За Джона.

Ханна ахнула и схватилась за сердце. Ей показалось, что вот-вот небо озарится молнией и грянет гром. В ушах у нее зашумело.

– Ваш сын, отец Слейда, хотел жениться на моей матери? – потрясенно произнесла девушка.

Изабель кивнула, не глядя на нее.

– Какая ирония судьбы, не правда ли? – Теперь она обернулась к Ханне. – История повторяется. Ты выходишь за Слейда. Надеюсь, ваш союз будет счастливым. Ой, что я говорю! – Изабель схватилась руками за щеки. – Если бы твоя мать вышла за моего сына, я бы сейчас не готовила вашу свадьбу с моим внуком. До чего все запуталось!

Ханна беспомощно развела руками.

– Но моя мама ничего мне не рассказывала. Почему же они не поженились? Что произошло?

– Печальная история. – Изабель резко опустила голову, будто внезапно обессилев. Она схватила Ханну за руку, словно ища поддержки. – Ты так похожа на свою мать, девочка… думаю, она увидела в Джоне что-то такое, чего мы, его родители, не замечали еще много лет. Какую-то червоточину. Возможно, его слабость. Его жестокость. К тому же он был очень холодным человеком.

Ханна чуть сжала пальцы Изабель.

– У вас такая холодная рука! – забеспокоилась она. – Может, стоит вернуться в дом?

– Мне не холодно, Ханна. Однако воспоминания… они холодят сильнее осеннего воздуха. – Женщина помолчала. – Кэтрин и Джон дружили с детства, а потом обручились, после того как твоя мать впервые появилась на балу. Свадьбу назначили на следующий год. Тогда мы очень дружили с твоими родственниками, и они также одобряли союз детей. Но однажды все изменилась. Кэтрин разорвала помолвку, даже не объяснив причины. Для Джона ее отказ стал ударом, он начал пить. Видишь ли, детка, он отличался слабостью характера, а потому с легкостью прощал себе обильные возлияния и скверное поведение. Я и Герберт – мой второй муж – пытались помочь ему, но все напрасно. Мы хотели остановить его… особенно в ту ночь.

Глава 10

Холодок пробежал у Ханны по спине.

– В ту ночь? О чем вы, Изабель? Что значит «остановить»? Изабель вздрогнула.

– Я случайно сболтнула. Я не хотела рассказывать тебе всего, но, возможно, пришло время, чтобы кто-то узнал. Поклянись, что не расскажешь Слейду позорную страницу в жизни нашей семьи. Мой внук еще не появился на свет, и когда он родился, я решила ничего ему не говорить. Обещаешь? Ханна твердо кивнула, закусив губу.

– Обещаю.

Изабель дышала так часто, что Ханна начала беспокоиться за ее самочувствие. Между тем женщина подняла голову и посмотрела на нее беспомощным, жалким взглядом.

– В ту страшную ночь Джон пришел домой пьяным. Мы с Гербертом уже спали, а потому ни о чем не знали. Джон выпил еще и пришел в буйство. Он ворвался в дом твоих родственников, быстро поднялся на второй этаж в комнату Кэтрин. – Она шмыгнула носом. – Прости, так нелегко рассказывать…

– Что случилось потом? Что он с ней сделал? Неужели… – глухо спросила Ханна.

– Он хотел надругаться над ней, но не успел. К счастью твой дед Гамильтон услышал крики и бросился на помощь. Ворвавшись в спальню Кэтрин, он спустил Джона с лестницы, едва не переломав ему все кости. Он имел право защищать честь своей дочери, я понимаю. – Изабель беспомощно всхлипнула. – А потом появилась огромная изгородь, отделившая дом Уилтон-Хьюмсов от нашего.

Ханна смотрела на воду.

Бедная мама! Как нелегко ей пришлось! Неудивительно, что она никогда не рассказывала о прошлом.

– А затем начались пересуды, – торопливо продолжала Изабель, словно стремясь как можно скорее покончить с рассказом. – Сначала сплетни слуг, потом слухи просочились и в другие дома. Последовал ужасный, скандал. Кэтрин отослали из Бостона в сопровождении горничной. Бедняжка уехала из дома в длинное путешествие по западному побережью, чтобы вернуться не раньше, чем улягутся слухи. С тех пор никто ее не видел.

Изабель отвернулась в сторону. Теперь она смотрела на высокие вязы, стоявшие вдоль берега. Ее худые пальцы тискали материю платья.

– Ханна, все происшедшее так ужасно. Я чувствую свою вину.

Девушка вздохнула. Ей стало бесконечно жаль свою мать, себя, несчастную женщину рядом с собой, ее внука и даже его отца, слабого, жалкого и жестокого человека, по вине которого Кэтрин пришлось уехать из дома.

– Не нужно казнить себя или винить свою судьбу, – произнесла она как можно мягче, обнимая Изабель.

– Моя семья, так же как и твоя, до сих пор не оправилась от страшного потрясения. Мы все пожинаем последствия поступка Джона. Здесь есть и моя вина. Я не углядела как мать за поведением своего сына.

– Ради Бога, перестаньте! – Ханна прижалась лбом к мягким волосам Изабель. – Нельзя винить себя в поступках других. Похоже, ваш сын очень любил мою мать, любил до безумия, что нашло воплощение в столь страшном поступке. Уверена, он страдал потом и желал исправить ошибку.

«Что я говорю? Я пытаюсь оправдать человека, который обидел мою мать? А ведь то, что он натворил, изменило судьбы многих людей, и не в лучшую сторону! Возможно, Джон Гаррет замкнулся в себе, что повлияло и на судьбу его сына. Не случайно Слейд не любит вспоминать свое детство».

Словно в насмешку, перед внутренним взором явилось лицо Слейда, недоверчивые, колючие глаза, упрямо сжатый рот. Ханна помотала головой, чтобы избавиться от видения.

– Ты так великодушна, милая, – прошептала Изабель. – Но у меня до сих пор не укладывается в голове, что мой сын хотел совершить такую подлость, пусть даже в нем говорило спиртное. – Она осторожно отвела в стороны руки Ханны. – Мне уже лучше, дорогая, спасибо.

Пожилая леди некоторое время молчала, и девушка решила, что тема исчерпана, когда Изабель снова заговорила:

– Когда Кэтрин уехала, мы ждали, что Джон станет раскаиваться и корить себя. Мы считали, что он будет страдать. Но он продолжал пить и ужасно себя вел. И вдруг он женился, выбрав застенчивую, скромную девушку, Мариель Уитингтон, на которую раньше не обращал ни малейшего внимания. Ее семья перебралась в Нью-Йорк, а она осталась с ним. Спустя девять месяцев на свет появился Слейд. Их единственный сын.

Ханна улыбнулась:

– Вот видите! Добрый конец для всей истории!

– О нет! – покачала головой Изабель. – Джон так и не забыл Кэтрин. Он заставил Мариель страдать всю оставшуюся жизнь. Он унижал ее, смеялся над ее недостатками и постоянно сравнивал с Кэтрин. Несчастная пыталась во всем походить на незримую соперницу, но тщетно. Поначалу Мариель восхищалась твоей матерью, потом начала ее ненавидеть, а затем возненавидела и Джона. Она слегла в постель от придуманной болезни, чтобы заставить мужа ухаживать за собой и жалеть себя. Но и ее мнимая болезнь не изменила отношения Джона к жене. В конце концов, Мариель взаправду заболела от тоски и отчаяния и потихоньку сошла в могилу. Слейду исполнилось всего десять лет. Мальчик очень страдал от горя, а его отец, похоже, даже не заметил, что жены не стало.