Карательная медицина

Это в основном психически больные люди, совершившие тяжкие уголовные преступления. В Казанской СПБ, например, по свидетельству Н. Горбаневской, до 90% заключенных имеют в деле 102 статью УК РСФСР - убийство с отягчающими обстоятельствами. (Отнюдь не все они психически больны. Не таким ли путем органы юстиции пытаются выполнить план по снижению преступности? Ведь деяние душевнобольного не есть преступление.) Политических заключенных, особенно здоровых, или, как их еще называют, "сознательных", стараются вместе в одну камеру не помещать. Больные сокамерники бывают беспокойны, агрессивны, ночью разговаривают, бредят, мешают спать. Камерное общество важный фактор в жизни заключенного. Постоянное окружение душевнобольных трудно переносимо для любого психически полноценного человека. Среди заключенных попадаются и симулянты, переигрывающие сверх необходимого. Они тоже доставляют здоровым много неприятностей.
      Стены камер - голая штукатурка. Окна маленькие, зарешеченные, да и те часто закрыты деревянными щитами - намордниками.
      Ночью в камере, как и в тюрьме, горит свет. Лампочка окружена проволочной сеткой, иногда на нее надевают красный плафон. Новички с трудом привыкают к этому - при свете, особенно красном, спать трудно. Спят заключенные на металлических нарах или кроватях.
      Баня и смена постельного и нательного белья - один раз в десять дней. Одежда больничная. Зимой в камерах и на прогулках бывает холодно, но иметь свою одежду часто не разрешают.
      Клозет находится иногда в самих камерах, иногда в коридорах, куда выходить часто запрещается (в разных отделениях по-разному). Тогда приходится каждый раз особо просить надзирателя открыть камеру. Количество табачных изделий может быть ограничено или вовсе отменено в виде наказания.
      Свобода передвижения чаще всего ограничена стенами камеры. Еду подают через кормушку в двери. В некоторых отделениях выводят в общую столовую.
      Качество питания отвратительное даже на неприхотливый вкус. Процветает воровство. Продукты воруют многие врачи, медсестры, фельдшера, санитары, надзиратели, не говоря уж о работниках пищеблока. Кроме того, весь персонал СПБ в рабочее время питается в общей столовой, и это практически тоже за счет заключенных. Режим питания иногда организован, мягко говоря, неразумно.
      Единственное, что может улучшить положение заключенных, - это посылки. Кто не получает их, часто страдает от голода. Правда, многие заключенные делятся продуктами с товарищами. Количество посылок и передач в большинстве СПБ ограничено, в некоторых вовсе запрещены, а в некоторых - без ограничений. Вес посылки или передачи, как правило, не должен превышать 5 кг. Некоторые продукты запрещены.
      Письма разрешается отправлять ограниченного формата два раза в месяц и только родным. Получать письма можно без ограничения количества и от кого угодно. Вся корреспонденция подвергается цензуре и в случае надобности подшивается к истории болезни. Поэтому многие письма заключенных пропадают. Не доходят и многие письма с воли. В качестве наказания могут запретить отправку корреспонденции из СПБ.
      Свидания предоставляют только родным и, как правило, не чаще одного раза в месяц в течение двух часов. Тем, кто живет далеко от места заключения, может быть предоставлено одно четырехчасовое свидание в два месяца. Свидания происходят в присутствии надзирателя. Пришедшие на свидание и заключенные разделены столом, отгороженным внизу до пола деревянным щитом. Иногда стол разделен вверху полуметровым оргстеклом. Как и в тюрьме, здесь запрещены многие темы для разговоров. При нарушении этих правил или в порядке наказания заключенного свидание могут сократить или даже вовсе отменить.
      Поездка на свидание часто представляет для родных известные материальные трудности, особенно если СПБ далеко, а заключен в нее отец многодетного семейства, основной кормилец семьи. Даже те, кто получает денежную помощь от западных благотворительных организаций, Русского фонда и частных лиц, испытывают определенные затруднения. А как же быть тем, кто, живя в провинции, не связан с этими организациями? Они часто находятся в атмосфере моральной изоляции, когда прежние друзья боятся не только одолжить деньги для поездки на свидание, но даже протянуть при встрече руку. Положение этих семей особенно тяжелое.
      Заключенный может получать с воли деньги, которые перечисляются на его личный счет. В большинстве СПБ сумма денег на счету не ограничена и на них можно покупать продукты из больничного ларька. Правда, там никогда ничего хорошего не бывает. В некоторых СПБ личный денежный счет ограничен 10 рублями, а покупки в ларьке можно делать не более чем на 3 рубля в месяц. Кстати, этих денег заключенный в руки не получает, так что нелегально в СПБ между заключенными бытуют примитивные формы товарообмена.
      Прогулки - один раз в день, полтора-два часа. Зимой длительность прогулок уменьшают, но многие этому даже рады - в больничной одежде холодно. Иногда прогулки бывают принудительными, и за отказ от них грозит наказание. Если же заключенный рвется на прогулку, то в наказание можно ему ее запретить. Это действительно серьезное наказание, особенно летом, когда в камерах невыносимая духота от раскаленных стен и испарений из часто засоряющихся унитазов.
      Трудотерапия в некоторых СПБ является обязательной, в некоторых просто поощряется администрацией. Многие здоровые заключенные работают с радостью, и тогда у властей СПБ есть лишний козырь - они могут наказывать их, запретив работать. Однако большинство работать не желает, так как эта работа не соответствует их интересам и профессии. Работают заключенные в картонажных, ткацких, переплетных, швейных и других мастерских, получая за это нищенскую заработную плату. За месяц можно заработать от 2 до 10 рублей, которые перечисляются на личный денежный счет. Администрации спецпсихбольниц этот труд очень выгоден. Изготовленная руками больных и здоровых узников СПБ продукция приносит немалый доход, ибо цена сбыта в десятки раз превышает стоимость оплаты труда. Беззастенчивая эксплу-атация совершенно бесправных заключенных стимулируется таким образом и официальными медицинскими показаниями, и очевидной экономической выгодой.
      Бывший заключенный Сычевской СПБ М.И. Кукобака пишет:
      "Так называемая "трудотерапия" превратилась в доходное коммерческое предприятие для властей. Станки расставлены без учета санитарных норм, теснота. Вся вентиляция - это несколько форточек. Больных под прямым или косвенным давлением вынуждают работать с утра и до вечера. В летние месяцы практикуются работы и после ужина. Разумеется, все это формально на добровольных началах. Но попробуй не пойти! Тут же обнаружат у тебя "изменение состояния", и начнется истязание различными уколами, травля со стороны санитаров-уголовников и т.д."
      Не забывает администрация спецпсихбольниц и про политико-воспитательную работу с заключенными, хотя это выглядит нелепо в отношении настоящих душевнобольных. Для этой цели используются доступные средства массовой пропаганды. Во многих отделениях есть телевизоры, регулярно бывают просмотры фильмов, и хотя в кинокартинах и по телевизору показывают ту же чушь, что и на воле, многие заключенные рады этим мероприятиям, рады на время забыться и почувствовать себя во внебольничной обстановке. Однако, по свидетельству П. Старчика (Казанская СПБ), просмотры кино могут быть принудительными. Это очень угнетает тех, чьи требования к искусству не удовлетворяются советской кинохалтурой.
      Больничные библиотеки заполнены в основном такой же макулатурой. Единственное спасение читающих заключенных в том, что некоторые советские издания разрешается получать с воли.
      Спецпсихбольницы обслуживают военный, медицинский, гражданский и уголовный персонал. Ряд вопросов (охрана, контроль врачей и др.) находится исключительно в ведении военных - служащих МВД, внутренних войск и госбезопасности. Все заведующие отделениями и многие лечащие врачи аттестованы офицерами. Старшим сестрам и фельдшерам отделений во многих СПБ также присвоены воинские звания. В качестве младшего медицинского персонала - санитаров - используются, как правило, уголовники (чаще "бытовики"), иногда сами душевнобольные. Многие функции не разграничены четко между военной и медицинской администрацией. Это легко понять, учитывая, что в спецпсихбольницах происходит процесс военизации старшего и среднего медперсонала. Трудно определить, кто это - профессиональ-ный военный, занявшийся медициной, или профессиональный медик, нацепивший погоны?
      Если по назначению врачей заключенный получает инъекции, то от санитаров ему достают-ся издевательства и побои. Ожесточенные, прошедшие лагерную школу уголовники, получив маленькую власть, максимально используют ее, издеваясь и над больными, и над здоровыми.
      М.И. Кукобака вспоминает о санитаре Сычевской СПБ:
      "Некий Дворенков Саша, возраст чуть больше 20 лет, крепыш, пониже среднего роста, ясные голубые глаза, черты лица приятные, почти детские. Всегда весел, немного шумлив. Обыкновен-ный советский человек, комсомолец, в лагере член СВП (секция внутреннего порядка - А.П.).
      Саша вовсе даже не уголовник - работал на тракторе и сделал аварию по недосмотру. В его негласные обязанности входило вводить в "курс дела" вновь поступающих на работу санитаров. Делал он это с большой охотой, весело и непринужденно.
      К примеру, входил он в палату с новеньким санитаром. "Ну, как, братцы, поживаете?" Подходит к одному из больных: "Ты почему левую ногу положил на правую? А ну, встать! Подойди ко мне!" Больной с опаской подходит. Саша ласково, с улыбкой: "Ближе, браток, не бойся." И, не меняя выражения лица, хлесь! Оплеуху, другую. Больной инстинктивно подносит руки к лицу, закрывается. "Куда руки поднимаешь, опустить!" - зло кричит Саша, и лицо его как-то заостряется, становится маленьким, крысиным. "А ну, Витя, - к новенькому, - подай полотенце." Накидывает петлей больному на шею. Обращаясь к напарнику: "Держи крепче!" Лицо человека багровеет, и он мешком валится на пол. Резкий удар "под дых". Из груди вырывается протяжный, какой-то неестественный стон, больной без сознания. Саша удовлетво-ренно улыбается. Дав несколько оплеух и пинков подвернувшимся по дороге больным, они выходят из палаты. Новенький "введен" в курс дела. Теперь он хорошо знает свои права и возможности. К сожалению, подобных этому садисту с голубыми глазами было большинство.
      "...Некий Чуприн со своим дружком любил отрабатывать "удар правой". Выстраивали людей в палате и соревновались, кто эффектнее сумеет сбить с ног человека одним ударом.
      Среди контролеров садизмом отличался капрал Пушкин. В его присутствии один больной что-то выкрикнул против власти, так он сдернул его с кровати и стал топтать ногами".
      А вот что пишет бывший заключенный Ленинградской СПБ Сергей Разумный:
      "Во втором корпусе есть своя достопримечательность - Виктор Валерьянович или просто Валерьяныч. Валерьяныч - фельдшер по образованию, садист по призванию. Имя его окружено легендами. Когда он приходит на дежурство, стон стоит по всему отделению. Не было случая, чтобы он, проходя мимо больного, не ткнул его ключом под ребра. Но это... (пропуск текста).
      О зверствах в Сычевской СПБ свидетельствует и Юрий Белов. В новогоднюю ночь с 1974 на 1975 год здесь в IV отделении (заведующий А. Зеленеев) был убит политзаключенный Георгий Васильевич Дехнич. Дехничу было тогда двадцать лет, он попал в психбольницу за распростра-нение антисоветских листовок на Украине. Сначала он был избит двумя санитарами по просьбе медсестры Маргариты Владимировны Деевой, которую Дехнич обозвал "коммунистической шлюхой". Незадолго до этого Дехнич был прооперирован по поводу язвы желудка, и после жестоких побоев у него разошлись швы. Врача, однако, не вызвали, а "медсестра" Деева, которую заключенные Сычевской СПБ прозвали Эльзой Кох, сказала: "К утру мы от него отмучаемся". Утром Дехнич умер.
      За замечание о воровстве медперсонала по просьбе той же Деевой был зверски избит Геннадий Ефремов. (Он попал в СПБ за "распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй" - статья 190-1 УК РСФСР.)
      За православие, за веру в Бога неоднократно подвергался избиениям заключенный Сычевской СПБ Владимир Алексеевич Соловьев. Ему сломали челюсть, ребра, руки, выбили зубы.
      24 июля 1975 года при попытке к побегу из Сычевской СПБ был убит Анатолий Иванович Левитин. Побег оказался неудачным с самого начала. Левитин запутался в колючей проволоке, и поймать его охране уже не составляло никакого труда, она и не собиралась убивать его. Однако подошедший к месту происшествия заведующий II отделением врач-психиатр Николай Петрович Смирнов приказал охране стрелять в Левитина. Охрана выполнила этот приказ, стреляла почти в упор.
      В той же Сычевской СПБ в 1976 году заведующий VII отделением Виктор Ефимович Царев натравил буйных психически больных на шестидесятилетнего политзаключенного Алексея Никифоровича Котова - православного мирянина, внештатного корреспондента "Вестника РСХД". Котов был убит.
      Арсенал карательных мер велик.
      Медицинские средства
      Назначение инъекций галоперидола, сульфозина, аминазина, трифтазина, мотиден-депо, инсулина и других препаратов. Увеличение дозы уже получаемых препаратов.
      Меры физического воздействия
      Просто избиение.
      Фиксация. На языке советской психиатрии это называется "принудительной иммобилиза-цией" (сюда же относится и "укрутка"). Заключенного привязывают за руки и за ноги к спинкам или раме кровати. В таком положении его могут держать от нескольких часов до нескольких месяцев. Вязку не снимают и не ослабляют даже для оправки. Известны случаи, когда зафиксированному в одиночной камере заключенному санитары не давали судна. В течение нескольких недель, пока заключенный распят на кровати, у него образуются пролежни, развивается атрофия мышечного и вестибулярного аппарата. Только заботы товарищей по камере (если они есть) спасают его от невыносимых мучений и возможной гибели.
      Влажная укрутка. Заключенного плотно пеленают в мокрую простыню, виток за витком накручивая ее на тело. Медленно высыхая, простыня постепенно сдавливает тело. Боль настолько велика, что заключенные кричат. Крики эти разносятся на все отделение, как бы предостерегая тех, кто осмелится выступить в защиту истязуемого или возмутиться произволом больничных властей.
      (пропуск текста)
      ..."так", "ласка". Главная забава Валерьяныча - вызвать двух больных в ванну и заставить одного избивать другого. Вот это потеха! Валерьяныч хохочет, упершись руками в бока. Обычно Валерьяныч это делает каждый день с утра. Не брезгует Валерьяныч и собственноручной расправой. Бьет в кровь. Бьет до потери сознания. Бьет отнюдь не тех, кто "нарушает режим" или противоречит ему, напротив, бьет слабых и бредовых больных, которых ведь бить безопасно, они не отомстят. О "художествах" Валерьяныча хорошо известно и врачам, и главврачу... Что же касается начальника больницы полковника Блинова, то Валерьяныч его протеже, любимец"*.
      * С. Разумный. Еще об одном преступлении советского режима. Журнал "Посев", 1971, № 2.
      Слышали мы об этом Валерьяныче и от других бывших узников Ленинградской СПБ. Слышали и то, что недавно, сговорившись, заключенные избили его в той самой ванной, после чего он стал как будто потише. Надолго ли?
      Такие валерьянычи - фельдшера или санитары - есть в каждой спецпсихбольнице. Они бьют, обкрадывают, а если физически слабы, то пользуются средствами карательной медицины - инъекциями, шоками, фиксациями и другими наказаниями. Стоит санитару, медсестре или фельдшеру пожаловаться врачу на "неправильное поведение больного" или записать это в "журнал наблюдений", ежедневно проверяемый лечащим врачом, тотчас последуют карательные меры.
      В.Л. Гершуни рассказывает, что наказание может последовать за отказ разговаривать с врачом или даже за брошенный на него недовольный взгляд.
      В. Буковский в интервью корреспонденту Ассошиэйтед пресс 13 мая 1970 г. рассказывал о спецпсихбольницах:
      "Они избивали украинца каждый день, связывали его и пинали ногами в живот. Иногда они помещали пациентов в обитые войлоком камеры-изоляторы и били их почти беспрерывно. Я знаю несколько человек, умерших после этого избиения, и эти изоляторы никогда не пустовали".
      Вот что пишет о Сычевской СПБ М.И. Кукобака:
      "Была у нас палата № 3, самая большая в отделении. Там находились больные с наибольши-ми нарушениями психики. В наказание могли поместить туда любого. Несколько раз и я попадал в эту палату. Помню, находясь там впервые, я обратил внимание, что нередко среди ночи заходят санитары будят некоторых больных (обычно самых безответных) и выводят в туалет. Я заинтересовался этим и сначала не поверил услышанному. Тогда решил сам проследить и, когда привели очередного больного из туалета, внимательно рассмотрел его и расспросил. В результате убедился, что санитары используют больных для удовлетворения своих извращенных половых прихотей. И это ни для кого не было секретом - ни для медсестер или "контролеров", ни для врачей. Нередко шутили по этому поводу."
      Режимные меры
      Лишение прогулок.
      Лишение работы или, наоборот, принуждение к работе, в зависимости от того, как настроен заключенный.
      Запрещение смотреть телевизор и кинофильмы.
      Запрещение пользоваться больничной библиотекой.
      Запрет на курение, изъятие табачных изделий.
      Лишение права на переписку.
      Лишение свиданий.
      Перевод в тяжелое, буйное отделение.
      Отмена представления на выписку.
      Возможно, мы перечислили не все виды наказания, но наверняка самые основные. В различных спецпсихбольницах превалируют те или иные виды наказаний - это зависит от традиций больницы, руководства СПБ, конкретных лечащих врачей.
      Самым мягким режимом отличаются вновь открывшиеся спецпсихбольницы. Они еще не имеют достаточного опыта карательной медицины. Затем режим, отношение к заключенным начинают ужесточаться. Этому способствуют и милитаризация персонала СПБ, и общая тенденция отношений к заключенным.
      В заключение главы мы даем перечень известных нам советских спецпсихбольниц. Положений о внутреннем режиме СПБ нет ни в одной открытой библиотеке или сборниках постановлений и указов, доступных широкому кругу людей, - по-видимому, это одна из многочисленных государственных тайн. Тем не менее мы попытаемся дать представление о режиме каждой спецпсихбольницы в отдельности. Разумеется, мы располагаем далеко не полной информацией она получена в основном от тех, кто там побывал.
      Ленинградская специальная психиатрическая больница МВД СССР
      г. Ленинград, ул. Арсенальная, дом 9, п/я УС-20/ст-5
      Открыта в 1951 году и тогда именовалась Ленинградской тюремно-психиатрической больницей (ЛТПБ). Расположена в здании бывшей женской тюрьмы, поблизости от знаменитых "Крестов". Рассчитана на 800-1000 заключенных.
      ЛТПБ в начале 50-х годов
      I отделение - приемное.
      II отделение - экспертное.
      III и IV отделения - для острых больных.
      V отделение - для легких больных с хорошей ремиссией.
      VI и VII отделения - для острых больных.
      VIII отделение - для легких больных с хорошей ремиссией, для здоровых перед выпиской.
      IX отделение - для психически больных с хроническими соматическими заболеваниями.
      X и XI отделения - для психически больных с острыми соматическими заболеваниями.
      В каждом отделении по одному-два врача.
      Труд бесплатный, но не обязательный - в переплетной и швейной мастерских, на ткацком станке, на уборке двора, на кухне.
      Прогулки два раза в день по полтора-два часа.
      Качество питания отвратительное, но лучше, чем в тогдашних тюрьмах. От голода не страдали.
      Получать посылки, письма, передачи разрешалось без ограничений, как и денежные переводы, но деньги переводились на личный счет б/з/к. Из этих денег один раз в десять дней можно было отовариться в больничном ларьке.
      Посылать можно было две открытки в месяц, стандартного формата и только родным.
      Свидания очень редки, особенно до 1953 года.
      Существовала библиотека, художественная самодеятельность, созданная силами б/з/к. Один раз в неделю - просмотр кинофильма.
      Камеры - точная копия Петропавловских. В одной камере в среднем по 10-15 человек.
      Почти все врачи аттестованы офицерами. Санитары: в легких отделениях вольнонаемные, в острых отделениях - легкие психбольные или заключенные ЛТПБ.
      Карательные меры - невывод на работу, перевод в III, IV, VI или VII отделения, влажная укрутка (до двух часов), инъекции сульфозина, инсулинотерапия.
      По свидетельству тогдашних узников ЛТПБ, здесь находились от 10 до 50% психически совершенно здоровых людей. Все (в том числе и больные) имели в деле 58 статью УК РСФСР (антисоветская деятельность) или соответствующие статьи УК союзных республик.
      Из воспоминаний П.Г. Григоренко:
      "Здесь, как и в обычных тюрьмах, нормальные перекрытия имеются только над камерами. Середина же здания полая. Так что с коридора первого этажа можно видеть стеклянный фонарь крыши над пятым этажом. В этом колодце звуки распространяются очень хорошо и даже усиливаются. Именно на этом была основана одна из психических пыток заключенных этой больницы в сталинское время... И тогда даже не скрывали, что создана она для того, чтобы без суда содержать в ней людей, не угодных режиму. Тогда и врачей в этой "больнице" было столько же, сколько и в тюрьме, и права их ничем не отличались от прав тюремных врачей".
      Ленинградская СПБ нашего времени
      Два корпуса. Восемь отделений. Камеры: самая маленькая на 4-6 человек, самая большая - на 20 человек.
      Некоторые заключенные VI, VII и VIII отделений ходят на работу в картонажную и швейную мастерские, как правило, по собственному желанию. Плата деньгами - до 5 рублей в месяц и махоркой.
      Деньги от родных принимаются в неограниченном количестве и вместе с заработанными деньгами переводятся наличный счет б/з/к. Продукты из ларька можно покупать в неограниченном количестве.
      Продуктовая посылка - один раз в месяц. Передача - два раза в месяц, но не более чем по 5 кг. Ассортимент ограничен.
      Отправлять письма можно два раза в месяц только родным, получать - в неограниченном количестве. Письма часто не доходят.
      Свидания только с родными один раз в месяц через стол, отгороженный сверху полуметровым оргстеклом, снизу до пола - деревянным барьером. Свидания проходят под присмотром медсестры.
      Карательные меры - влажная укрутка по два часа ежедневно в течение 1-2 месяцев; лишение свиданий, прогулок, работы; инъекции сульфозина; избиение санитарами и корпусными.
      Санитарами работают уголовники - в основном осужденные по 206 статье (хулиганство) и 77 статье (незаконные валютные операции).
      Из заявления В.К. Буковского Вильяму Коулу, корреспонденту американской телевизионной кампании "Коламбия Бродкастинг Корпорейшн":
      "Больше половины заключенных Ленинградской СПБ - убийцы и люди, совершившие другие тяжелые преступления в состоянии невменяемости, то есть люди действительно больные. Остальная часть - политические заключенные, инакомыслящие, для которых не находится статьи в уголовном кодексе, которых нет возможности наказать иначе, чем вот таким способом...".
      Казанская специальная психиатрическая больница МВД СССР
      г. Казань, Ершово поле, п/я УЭ-148/ст-6
      Существует с довоенных времен, точная дата открытия Казанской ТПБ нам неизвестна. Территориально примыкает к Казанской общей психиатрической больнице. В прошлом корпуса ТПБ и общей психбольницы принадлежали Казанской окружной психиатрической лечебнице, открытой 1 июля 1869 г. Рассчитана примерно на 1000 заключенных.
      Еще в довоенные времена в Казанской ТПБ наряду с настоящими душевнобольными содержались политические заключенные. Подробности режима того времени мы не знаем. Известно только, по свидетельствам бывших узников СПБ, что в военные годы здесь ежедневно умирало от голода до 40-50 человек.
      К началу 50-годов здесь содержались люди, отсидевшие уже по 15-20 лет. Разрешалось без ограничений получать посылки, письма, денежные переводы до 100 рублей в месяц (по курсу 1953 года). Бывали свидания. Два раза в месяц можно было посылать письма. Передачи запрещались. Питание скверное. Заключенные, не получавшие посылок, голодали.
      Большинство врачей аттестованы офицерами. Санитары - из уголовников.
      Сейчас в Казанской СПБ десять отделений. Заключенные, от поступления до освобождения, проходят обычно от самого тяжелого до самого легкого отделения в следующем порядке:
      I отделение - приемное;
      II отделение - для острых больных;
      VI отделение - для острых больных;
      VII и VIII отделения - в основном для стойких политических заключенных;
      III отделение - для легких больных;
      IV отделение - выписное;
      IX женское отделение - приемное, режим строгий;
      X женское отделение - с мягким режимом.
      В I отделении камеры на 4-х человек, двери всегда заперты. Еда подается через кормушку в двери. Туалет в коридоре. Есть два карцера.
      В остальных отделениях камеры на 10-15 человек.
      Распорядок дня следующий:
      7 часов - подъем.
      8 часов - завтрак.
      9-13 часов - процедуры, прогулка.
      13-14 часов - обед.
      14-16 часов - сон.
      16-19 часов - процедуры.
      19 часов - ужин.
      До 22 часов - свободное время.
      С 22 часов - сон.
      Казанская СПБ находится рядом с аэродромом. Постоянный гул самолетов мешает спать, раздражает здоровых, является дополнительным психотравмирующим фактором для больных.
      Некоторые бывшие заключенные Казанской СПБ считают, что внутренний режим улучшился после того, как пост главного врача больницы занял подполковник А.Р. Мердеев.
      По мнению бывших узников Казанской СПБ, одномоментно там находятся от 5 до 10% здоровых политических заключенных.
      Орловская специальная психиатрическая больница МВД СССР
      г. Орел, улица Разградская, дом 2
      Открыта в мае 1970 года. Расположена на территории Орловской тюрьмы (бывший Орловский каторжный централ, построенный еще в царствование Екатерины I - в XVIII веке). Рассчитана на 400-500 человек. Состоит из четырех двухэтажных корпусов, имеющих общую нумерацию с тюремными. От тюрьмы отгорожена деревянным забором, а вся территория тюрьмы и СПБ окружена каменной стеной с натянутыми поверху колючей проволокой и проводами высокого напряжения.
      Корпус № 2 занят хозобслугой. Корпус № 3 - III отделение. Корпус № 4 I и II отделения. Корпус № 5: первый этаж - туберкулезное отделение на 30 коек (единственное туберкулезное отделение на все спецпсихбольницы СССР), второй этаж - администрация СПБ. В начале 70-х годов заключенные спецпсихбольницы и тюрьмы строили еще один корпус для СПБ.
      В камерах по 10-14 человек, преимущественно душевнобольные, много симулянтов-уголовников. Спят на железных нарах. Ночью в камерах горит свет. Окна наполовину заложены кирпичной кладкой (при Екатерине I света в камере было больше!). Туалеты в большинстве отделений в камерах, часто засоряются.
      Камеры открывают во время обеда (в общей столовой) и просмотра телевизора. Остальное время они закрыты, и выходить из них запрещается.
      Трудотерапия необязательна, но поощряется администрацией. Работа плетение сеток-авосек и мешков для картошки. Оплата труда: за один мешок 7 копеек, за одну сетку - 10 копеек. За время работы можно сделать 3-4 сетки в день. Таким образом, месячный заработок - не более 10 рублей. (Кстати, государственная розничная продажная цена этих сеток - 40-50 копеек за штуку.)
      Питание плохое. Практически не бывает в рационе мяса. Получать посылки, передачи и письма можно неограниченно. Денежные переводы и сумма денег на лицевом счету не ограничены.
      Ассортимент продуктовых передач не ограничен.
      Отсылать письма можно только родным два раза в месяц.
      Свидания до четырех раз в неделю, некоторым - без ограничений. Процедура свиданий обычная.
      Большинство врачей аттестованы офицерами. Санитары из уголовников. Хозобслуга тюремная.
      Карательные меры: фиксация до двух месяцев; инъекции галоперидола, аминазина, сульфозина, инсулина. Сведений об укрутках нет.
      Известны случаи самоубийства заключенных, измученных инъекциями лекарств.
      По сравнению с другими спецпсихбольницами, режим в Орловской СПБ мягкий.
      По мнению бывших узников Орловской СПБ, одномоментно там находится от 5 до 10% здоровых политических заключенных.
      Сычевская специальная психиатрическая больница МВД СССР
      Смоленская область, г. Сычевка, п/я ЯО 100/5
      Открыта в 1949 году. Рассчитана на 800-855 человек. Территория СПБ отгорожена забором с колючей проволокой, освещается прожекторами. По углам сторожевые вышки с пулеметами. Территория патрулируется военными нарядами с овчарками.
      СПБ состоит из девяти двухэтажных каменных корпусов. В коридорах установлены телекамеры для слежки за заключенными, которые содержатся в закрытых камерах.
      Прогулок практически не бывает. Три раза в день заключенных выводят в туалет и разрешают курить. Водопровода и канализации в камерах нет.
      Один раз в 1-2 месяца - баня. Три раза в месяц - камерные обыски.
      Запрещено писать все, кроме писем. Запрещено ношение нательных крестов. В посылках и передачах запрещены книги и журналы.
      Питание плохое как в отношении качества, так и в отношении количества.
      Недостаток информации о Сычевской СПБ объясняется тем, что оттуда редко кто выходит. "Сычевка" пользуется славой "больницы для хроников", там самые длительные сроки заключения. "Сычевка" - пугало для заключенных других спецпсихбольниц. Перевод в "Сычевку" - один из самых страшных исходов в судьбе политзаключенных других СПБ.
      Смоленская специальная психиатрическая больница МВД СССР
      г. Смоленск. Учреждение 64/1
      Открыта в мае 1972 года. Расположена на территории Смоленской тюрьмы. Рассчитана на 350 человек.
      Смоленская СПБ состоит из пяти отделений, расположенных в одном пятиэтажном корпусе:
      I этаж - административный.
      II этаж - два отделения.