Машина прошла несколько крутых поворотов, по днищу тарабанили камешки и комья грязи. Миновали шеренгу почтовых ящиков; на последнем, принадлежащем ее отцу, черными стройными буквами было написано: "Лео Готтбаум, скромный отшельник. Новые веяния, объекты и образы внешнего мира не интересуют".
      Энергонакопители автомобиля были почти истощены, и последний крутой подъем он одолел медленно. Наконец, выехав из лесу, они миновали два бетонных столбика по обочинам, за коими лежала небольшая полянка, поросшая высокой травой. Прямо по курсу лежал стальной геодезический купол, волдырем вспухавший на округлой вершине холма; стеклянные грани его сияли красным и оранжевым в лучах заходящего солнца. Неподалеку возвышались две стальные башенки; одна была унизана фестонами тарелок спутниковой связи и коротковолновых антенн, другая же - трехлопастными ветряками, лениво рассекавшими воздух.
      Отец остановил машину подле двух других электроэкипажей и старого джина с бензиновым двигателем внутреннего сгорания. Юми вышла наружу, обрадованная возможности размять ноги. Вокруг уходили вдаль покатые лесистые холмы, а вдали, под золотистыми по краям облаками, отливала красной медью поверхность океана. При всей чуткости и беспощадности к недостаткам, Юми решила, что вид - просто идиллический. В воздухе посвистывали лопасти ветряков; чуть слышно гудела ведущая к дому линия электропередачи. Куда ни взгляни, всюду вторгается техника...
      - Идем? - спросил он.
      Она размышляла.
      - А мой сад?..
      - ...вероятно, все еще на месте.
      - Я только взгляну.
      Она отправилась на южную сторону холма, за бетонную площадку с соляр-панелями, непрестанно ловящими лучи солнца. Давным-давно она отгородила себе небольшой участок на границе отцовской земли - садик настоящих, органических овощей, обведенный оградой из белых, округлых валунов.
      Теперь он почти зарос высокой травой и куманикой. Она присела на корточки, вообразив себя маленькой, нерешительной десятилетней, ищущей подлинности, копаясь в порошковом компосте... Юми вздохнула. Даже сейчас, на тридцать-то первом году жизни, отец все еще заставляет ее чувствовать себя ребенком.
      Тихий механический щелчок прервал ее размышления. Звук, казалось, исходил от опушки леса, что лежала всего в десятке футов от нее. Вот еще один щелчок - и на сей раз Юми обнаружила его источник. Бетонный столб пяти футов в толщину возвышался меж деревьев, выкрашенный, чтобы не выделялся, в грязно-оливковый цвет. Отодвинувшись к меже, она разглядела черный круглый предмет, похожий на ружейное дуло. На вершину столба была водружена камера в тяжелом стальном кожухе. Она лениво поблескивала линзами, медленно поворачиваясь из стороны в сторону.
      ТЕМНОТА
      Под гостиную была отведена половина купола, и всю ее заполняло компьютерное оборудование, запасные клавиатуры, принтеры, мониторы, платы ОЗУ, стародревние CD-ROMы, большущий телевизор с плоским экраном, виртуально-реальностные приспособления, акустическая стереосистема, стопы журналов, технической документации, рукописных заметок, невскрытой корреспонденции... Юми остановилась в дверях, осматривая комнату. Здесь почти ничего не изменилось - разве что железяк поприбавилось.
      Отец, сидя перед одной из систем, говорил по телефону:
      - Отлично, Джереми. Потеря функций сведена к нулю?! Да я и мечтать не смел... Да. Да, конечно. Остается лишь пожелать тебе получить награду по заслугам.
      В голосе его слышалась теплота. Более того, восхищение! И это, как обычно, задело Юми.
      - Разумеется. Распечатку эту ты мне мылом перешли. Только давай придерживаться проверенной шифровальной процедуры, хорошо? Не хотелось бы на данной стадии вляпаться.
      Лео Готтбаум прекратил научную деятельность десять лет назад, уйдя на пенсию из лаборатории в Лонг-Бич, но неизменно продолжал работать в своем куполе, забавляясь с привычными игрушками компьютерами, дискетами... И даже сейчас он был так поглощен болтовней на техническую тему, что не замечал присутствия дочери.
      - Значит, это ты довел до ума. Да-да, я тоже. Еще раз большое спасибо за помощь.
      Повесив трубку, отец обернулся и встретился с ней взглядом.
      - Юми...- Он несколько замялся.- Я говорил с Джереми Портером. Возможно, ты помнишь его.
      - Толстячок с лохматой черной бородой?
      - Да. Можно охарактеризовать его и так. А можно говорить о нем, как об одном из самых одаренных компьютер-сайентистов; это зависит от системы ценностей говорящего.
      Не поддаваться на провокации. Не ввязываться в спор. Юми сменила тему:
      - Я спускалась к лесу и видела твою новую... охранную систему, если я не ошибаюсь.
      И вновь - легкое колебание.
      - Да. Мне следовало предупредить тебя.
      Она в замешательстве смотрела на отца.
      - Ты боишься, что кто-то не поленится влезть сюда и стащит твои машины? Или - что?
      - Видишь ли... Думаю, при теперешнем положении дел мне действительно мало проку от охранной системы.
      Он иронически улыбнулся.
      Юми поняла, что вновь напомнила отцу о болезни и неизбежно надвигающейся смерти. Сколько же ему еще осталось? Будет ли смерть мучительной? Очень хотелось спросить, но заговаривать об этом было страшно.
      - Наверное, надо бы приготовить ужин,- сказала она, отводя глаза.
      - Превосходно! - сказал он так, словно идея приготовления ужина была неожиданно свежей.- Ты, верно, все еще сторонница вегетарианства? Кажется, у нас есть несколько соевых пирожных и немного овощей. Хотя они, скорее всего, радиоактивны и, пожалуй, выращены не на органике.
      Юми понимала, что он дурачит ее, но не была в этом уверена. Лучше не обращать внимания.
      - Хорошо,- сказала она, ретируясь на кухню.
      Вскоре столик у окна был сервирован бумажными тарелочками. Глиняных, некогда сделанных ею, на месте не обнаружилось может, разбились, а может, он просто выбросил их. Отец никогда не проявлял интереса к домашнему хозяйству.
      Порывшись в буфете, Готтбаум отыскал запыленную бутылку красного вина.
      - Пожалуй, стоит устроить праздник,- сказал он, методически, словно настраивая лабораторное оборудование, орудуя старым штопором.
      - Что же мы будем праздновать?
      - Твой приезд.- Он разлил вино в два относительно чистых акриловых стакана.- И, честно говоря, мен очень порадовали новости от Джереми. Все это время он работал над моим старым проектом "Лайфскан". И вот, наконец, подтвердил некоторые идеи, выдвинутые мной тридцать лет назад.
      - Значит, ты счастлив,- сказала она, не понимая, как его - в его-то состоянии - вообще может что-то волновать.
      Взглянув на отца, она сделала большой глоток из стакана и приступила к еде. Ей не нравилась его манера есть, поглощая пищу быстрыми, механическими, экономично-равнодушными движениями.
      Свет, реагируя на наступление темноты, включился сам собой, и она подняла взгляд. В куполе стояла необычайная тишина, и только сейчас Юми поняла, почему.
      - А где Сэм?
      - А-а, Сэм...- Отец прожевал, проглотил и отложил вилку, стараясь не встречаться с ней взглядом.- Сэм, как ни жаль, недавно умер.
      - О-о...- Откуда-то изнутри поднялась волна грусти.Жалко. Прекрасный был пес. Просто прекрасный.
      - Ну, видишь ли, он был очень стар,- Готтбаум сделал неопределенный жест.- Выпадение зубов, проблемы с почками...
      Глаза ее сузились.
      - То есть, ты его усыпил?
      - Что ж... Так было лучше всего. У него было недержание. Это, знаешь ли, не слишком удобно.
      В голосе его слышалось нечто жестокое и даже презрительное. Кожа Юми покрылась мурашками. Она всегда подозревала, что отец держал пса не из-за любви к нему в обычном смысле - скорее, как экземпляр полуразумного существа, чье поведение представляло для него интерес.
      - Юми, здесь вовсе не из-за чего расстраиваться,продолжал он.- Смерть была безболезненной, и в собачьем раю ему будет гораздо лучше.
      - Ты так считаешь, отец? - Злость нарастала слишком быстро, и Юми не смогла совладать с собой.- Что ж; пока не поздно, ты... имеешь возможность проверить свою гипотезу на себе.
      Воцарилась тишина. Юми редко шла против отца в открытую, и он, похоже, был удивлен.
      - Ты хочешь сказать, что я попаду туда же, куда и он? Отец неожиданно рассмеялся - громким, надтреснутым смешком.
      Злость ее мигом сошла не нет, сменившись стыдом.
      - Извини. Не стоило так говорить.
      - Нет-нет, не извиняйся. Ты абсолютно права.- Он проницающе взглянул на нее.- Сэм умер, и я умру, и даже ты, кстати, тоже однажды умрешь. Это - факт, простой и очевидный. Стоит всерьез расстраиваться?
      ВЫЛАЗКА
      Вот такие минуты, думал Бейли, так обычны и вместе с тем совершенно неповторимы... Он лежал в кровати и из-под полуопущенных век смотрел на свою жену. Сквозь красные занавеси пробивался неяркий свет. Шерон, стоя перед зеркалом, застегнула блузку, запустила пальцы в волосы и отбросила их назад, влезла в брюки и надела туфли. Ему нравились ее быстрые, точные движения, подбородок, рот, грудь...
      Подойдя к кровати, она поцеловала его в лоб. Волосы ее щекотно упали на лицо Бейли. Повеяло ароматом духов.
      Он вскинул руки и притянул ее к себе.
      - С добрым утром.
      Она отстранилась, чтобы лучше видеть его, и нахмурилась в притворной серьезности.
      - Эй, ты уже не спал?
      - Не могу отрицать.
      - Подсматривал? - Она склонила голову; ямочки заиграли на ее щеках.- Ведете наблюдения, агент Бейли?
      - Слежу за передвижениями.- Он еще раз поцеловал ее.
      Она рассмеялась и погладила ее небритую щеку.
      - Что ж, мистер Холмс, время - девятый час; у меня сегодня, в мэрии, интервью с членами муниципального совета. А ты - как?
      - У меня сегодня опять работа на выезде.
      - Будешь проверять свою ученую-подозреваемую? Розмари... или как?
      - Розалинда Френч.- Бейли спустил ноги на пол.
      - Помнится, ты однажды говорил, что в аэрокосмических компаниях собственная служба безопасности.
      - Оборонное Бюро Расследований. Да, здесь налицо нарушение их прерогатив. В деле фигурируют пистолеты, значит, я уже влез в сферу деятельности Бюро Алкоголя, Табака и Огнестрельного Оружия. Все было бы куда проще, держись я своего узкого профиля и...
      - ...сферы своей компетенции?
      - Именно. Как я, по-твоему, буду отчитываться?
      Он прошел в смежную ванную комнату и включил душ.
      - Ма-ам! - позвал Дэймон из гостиной.- Ма-ам, миссис Лонец пришла!
      - Ч-черт,- вздохнула Шерон,- я все еще не заплатила ей за прошлую неделю.
      - Я сделаю! - отозвался Бейли, перекрикивая шум льющейся воды.
      - Спасибо. Джим, ты слышишь меня?
      - Нет. Вода шумит.
      - Осторожно там! - прокричала она.
      Через полчаса после ухода Шерон он, держа в одной руке стакан с растворимым завтраком, стучал другой по клавишам своего домашнего компьютера, из гостиной - который раз подряд гремела "Олд Макдональд Фарм", а Дэймон, перекрывая музыку, объяснял миссис Лонец, как звать вон ту зверюшку, и вон ту, и вон ту... Еще один обычный будний день, подумал Бейли, сгружая фамилии и личные номера служащих "Норт-Индастриз" с компьютера в свой компад и запихивая последний в кейс.
      В идеале следовало бы уведомить о своем визите прямо сейчас, но жизнь, как известно, далека от идеала. Вопли протеста супротив принудительного выключения "Олд Макдональд" будут еще хлеще самой видеоигрушки. Значит, звонить придется с дороги. Пожалуй, только в машине он может побыть немного в мире и покое.
      Оставив Шерон записку "я люблю тебя" в мессэйдж-базе, он вышел в гостиную.
      - Папа-а! - Дэймон, оторвавшись от стерео, пошлепал к нему с плюшевым медведем в руках.- Пап, почини его! Почини!
      Бейли проглотил остаток своего завтрака, поставил стакан на обеденный стол и опустился на корточки перед сыном.
      - Что стряслось?
      - Говорящий Тедди не хочет говорить!
      Дэймон шлепнул медведя об пол.
      Бейли поднял игрушку и сжал. Медведь издал жалобный скрип.
      - Наверное, его нужно просто подзарядить.- Хотя, подумалось ему, вряд ли эта штука так часто нуждается в подзарядке. К тому же, когда запас энергии на исходе, она должна говорить: "Будь добренький, подзаряди меня!"
      Дэймон заглянул ему в лицо:
      - Ты его можешь починить?
      - Попозже,- кивнул Бейли.
      - Вечером?
      - Да, вечером. А сейчас мне пора. Обними-ка меня!
      Дэймон вежливо обнял отца за шею. Покончив с ритуалом прощания, Бейли двинулся на выход.
      - До свидания, миссис Лонец. По служебному телефону меня сегодня не будет, но, если возникнет необходимость, можете звонить на карманный.
      Просто одетая леди с достоинством кивнула.
      - До свидания, мистер Бейли.
      - Пока, пап!
      Захлопнув за собой дверь, Бейли скатился по лестнице в гараж, и звуки "Олд Макдональд" постепенно затихли за спиной.
      Утряска визита в "Норт-Индастриз" заняла почти все полтора часа езды. Бейли терпеть не мог ритуалов "подтверждения личности", "консультации с начальством" и "убеждения в полезности сотрудничества". Слишком многое здесь перекликалось с детством - он физически ощущал, что заранее исключен из всех компаний и клубов, создаваемых сверстниками. В конце концов вечный одиночка понял: с организациями нужно общаться с позиции силы.
      В конце концов он пробился к помощнику управляющего техчастью и добился ответа, что такой "визит экспромтом" обязательно надлежит утвердить свыше. Испрашивать же утверждения надлежало у полковника Эллиса Хортона, заведующего лабораторией.
      К счастью, Хортон начинал работу в восемь и был уже на месте. К несчастью, он оказался бюрократом старой выучки и факсам даже кодированным - не доверял, предпочитая, чтобы документ, заверенный нужной подписью, был доставлен верным курьером. В озлоблении, Бейли уломал секретаршу Хортона позвонить в Лос-Анджелесское отделение ФБР, откуда, в подтверждение его личности, на ее терминал перебросят его личное дело. В свете этого завлаб согласился пожертвовать получасом служебного времени.
      УПУЩЕНИЯ, НАРУШЕНИЯ, НЕСОБЛЮДЕНИЯ
      Исследовательский комплекс представлял собой группку бурых, кирпичных двухэтажек, окруженных поросшими травой холмиками и купами деревьев. Выглядело это все как-то до рахитичности скромно. По периметру комплекс опоясывала железная сетчатая ограда, увенчанная колючей проволокой. Дополняли картину караульные вышки и громадные красные надписи, предупреждавшие незванных посетителей о свирепости роботов охраны. Вкупе все напоминало лагерь для заключенных, несколько облагороженный разнообразием ландшафта.
      У главных ворот Бейли пришлось предъявить жетон ФБР. Прежде, чем смилостивиться и вручить гостевой значок, его еще сфотографировали и дактилоскопировали. Только после этого он был пропущен на территорию.
      Вооруженный охранник провел его строго-бежевым коридором в пустую маленькую приемную, где за текстовым сканером сидел секретарь. Сверившись по интеркому, тот ввел Бейли в кабинет Эллиса Хортона.
      Здесь строгость кончилась. Стены были облицованы мореным дубом, на полу лежал восточный ковер, два кожаных кресла были повернуты к массивному столу красного дерева. В одном углу стоял американский флаг, в другом - каучуковое деревце. Одна стена полностью отведена была под фотоснимки в рамках: Хортон пожимает руки генералам и сенаторам; Хортон перерезает ленточку, открывая новый конвейер дистанционно-пилотируемых экипажей, Хортон, положивший руку на крыло самолета-снаряда... Интерьер Аэрокосмический традиционный, подумал Бейли. Не кабинет музей боевой славы...
      Хортон оказался крепким шестидесятилетним мужиком, высоким и слегка сутуловатым, со щекастым лицом и без единого волоса головой. Стоял он уверенно, широко расставляя ноги, точно данный кабинет являлся участком фронта, находящимся под его личным командованием. Он сжал руку Бейли и испытующе взглянул на него.
      - Доброе утро.- В устах полковника приветствие выглядело так, словно он вполне был при необходимости любой ценой сделать данное утро добрым.- Присаживайтесь.
      Вернувшись за стол, он умостил свое облаченное в светлый полосатый костюм тело в старинное, обитое кожей вращающееся кресло и выбрал одну из вересковых трубок с подставки, расположенной о бок со старинным пресс-папье.
      - Должен сказать, мы, как все здравомыслящие люди, стараемся предупреждать возможные недоразумения заранее,- сказал он, тщательно набивая трубку.
      - И я на вашем месте потупил бы так же, полковник,сказал Бейли со всей возможной вежливостью.
      Он понимал: старые армейцы наподобие Хортона ожидают в свой адрес известного почтения. В то же время ему, Бейли, отнюдь не следовало брать извиняющийся тон - это полковник сочтет за проявление слабости. Бейли терпеть не мог работать с военными: слишком много ходят вокруг да около в поисках наивыгоднейшей позиции, слишком много неписанных правил поведения... Чтобы не сесть второпях в лужу, следовало держаться самым осторожным образом и ни в коем случае не спешить.
      Хортон принялся раскуривать трубку. Операция потребовала множества времени и спичек из настоящего дерева и серы.
      - Так в чем же дело? - спросил наконец Хортон.
      Бейли подался вперед, устанавливая контакт "глаза в глаза".
      - Кратко говоря, полковник, мой отдел получил косвенные доказательства того, что один из ваших работников - а именно Розалинда Френч - может быть замешана в делах, несовместимых с ее допуском.
      - Френч? - Казалось, обвинение оскорбило лично Хортона.- Я всегда полагал ее женщиной кристальной честности.
      Напыщенный тон и показная чопорность раздражали Бейли. Заведующий лабораторией - название неподходящее: ведать он ничего не ведает и знать не знает, а почти все свое время тратит на выбивание ассигнований из Пентагона. Истинное его назначение - клянчить дотации и пробивать контракты.
      - Я веду лишь предварительное расследование, полковник,обдуманно-небрежно сказал он.- Формально обвинение пока не выдвинуто. Исходя из этого, я не хотел бы, чтоб данное обстоятельство как-то повлияло на доктора Френч.- Он сделал паузу.- Естественно, я равным образом не хочу ставить ее в известность обо всем.
      - Понимаю,- кивнул Хортон.
      - Тем не менее, расследование необходимо.
      В последний раз пыхнув трубкой, Хортон отложил ее. Подавшись вперед, он сложил руки на пресс-папье.
      - Что ж, мы всегда сотрудничаем с вашими коллегами. Говоря без обиняков, мы заботимся о безопасности не менее, чем вы.Он говорил с неподдельной, однако нудной искренностью.- Но чего же конкретно вы хотите?
      Вот это было более обещающим. Бейли решил дать разъяснения.
      -Для начала я хотел бы узнать, была ли доктор Френч на рабочем месте вчера, между двенадцатью и четырнадцатью. Также я хотел бы знать, была ли она - либо кто-нибудь из ее группы - замечена в каких-либо значительных проступках. Вообще, все, что бы то ни было.
      Хортон сощурился, словно отмеряя порцию искренности для Бейли.
      - Вчера ее не было,- неохотно, раздумывая, что он на самом деле выдает, если выдает, отвечал он.- Я пытался отыскать ее, и мне сказали, что она отсутствует по состоянию здоровья.- Он почесал подбородок.- Что же до проступков - тут, наверное, стоит упомянуть одно.- И это одно явно не доставляло завлабу удовольствия.- На протяжении последнего года из ее лаборатории пропадало оборудование. Фактически, наша служба безопасности хотела провести инвентаризацию - знаете, бирки с номерами, двойная проверка требований, все как обычно. Но я сказал, что у нас нет времени на подобную чепуху.
      Он махнул полной рукой, точно отгоняя муху.
      Бейли молча кивнул, словно сочувствуя. Ничего, пусть колется дальше, это - только начало.
      - Насколько я могу судить, случай тривиальнейший. Возможно, это вовсе не пропажа. Ученые работают с увлечением, допускают порой небрежность - затеряли, засунули... Через пару месяцев все отыщется,- Хортон откинулся на спинку кресла.- Но - вы спросили, я ответил.
      Да уж, инвентаризация бы очень не помешала, подумал Бейли. Хортон ошибается: данный случай далек от казуса с рассеянным профессором, запамятовавшим, куда дел горстку деталей.
      - Мне хотелось бы познакомиться с доктором Френч и ее группой. Просто ради личного впечатления. Но, понимаете ли, это не должно выглядеть так, точно расследование идет полным ходом.
      Хортон скривился.
      - Да, выразились вы достаточно ясно... Однако - что у вас имеется на нее?
      Под его жестким взглядом Бейли чувствовал себя крайне неуютно, однако пересилил желание отвести глаза.
      - Доктор Френч была замечена в возможно незаконном деянии. Вот все, что я на данный момент могу вам сказать.
      Хортон забарабанил пальцами по столу.
      - Что ж... Думаю, вас можно представить ей, как ревизора из нашей головной конторы в Сан-Диего, прибывшего для выявления отклонений от правил компании.
      Учет рабочего времени, платежек и тому подобного. Это вас устроит?
      Бейли, ожидавший куда меньшего, не спеша кивнул.
      - Судя по всему, вы и прежде имели дело с подобными ситуациями? - спросил он.
      - Однажды. Давно. Без всякой связи с Френч,- резко ответил Хортон.
      - Под каким именем вы хотите представить меня?
      - Та-ак... Ричард Уилсон. Он числится по отделу безопасности в Сан-Диего. И, насколько я знаю, никогда здесь не бывал.
      - Замечательно.
      Столь легкая капитуляция Хортона удивила Бейли. Наверное, полковник всерьез озабочен этими "пропажами" - могут ведь и самого за жопу взять - однако достаточно уверен в своих подчиненных, раз соглашается на проверку их сотрудников ФБР.
      - Еще одно, полковник. Могу я - хотя бы в общем войти в курс работы Френч?
      Хортон издал отрывистый смешок.
      - Я полагал, у вас знают все обо всем.
      Бейли принял выражение почтительного признания своего упущения.
      - В данном случае у меня, боюсь, просто нет времени запрашивать исчерпывающий ответ у методистов моей группы.
      - Что ж, ведь допуск у вас есть? Естественно, по долгу службы. Хорошо. Думаю, я могу ввести вас в курс дела. Я распоряжусь, чтобы мой зам переслал описание проекта в ваш кабинет во второй половине дня. Это вас устроит? И отлично. Идемте.
      ВОКРУГ ДА ОКОЛО
      Хортон провел Бейли застекленной галереей в соседнее здание, сказав через плечо:
      - Исследования проводятся в этом коридоре.
      Вслед за ним Бейли спустился по лестнице, и, миновав еще один коридор, они подошли к металлической двери, обозначенной лишь номером. Полковник набрал на кодовом замке комбинацию цифр, распахнул дверь и щелкнул выключателем.
      Бейли увидел комнату без окон, около двадцати квадратных футов, с голым бетонным полом и белыми шлакоблочными стенами. Металлические, до потолка, стеллажи были набиты коробками и папками. В центре стояло нечто массивное, упакованное в пластик. Пахло сухой пылью. Прямо-таки мавзолей высокой технологии...
      Тщательно заперев дверь, Хортон развернул стоявший в центре предмет. Корпус его, размером с холодильник, был сделан из черного анодированного алюминия и сужался от четырех футов в основании до двух у вершины. Венчал механизм купол, оборудованный многочисленными аудио- и видеосканерами. По сторонам располагались членистые "руки", и стоял агрегат на четырех толстых резиновых колесах. С виду - самоделка; очевидно, модель собрали в спешке.
      - Проект "Лайфскан",- начал Хортон,- был основан доктором Лео Готтбаумом в 1999-м году.- Он поднял бровь.- Слышали о нем?
      Бейли не любил, когда его подозревали в техническом невежестве.
      - Готтбаум, лауреат Нобелевской премии конца девяностых, за исследования в области искусственного интеллекта.
      - Совершенно верно.- Казалось, Хортон был раздражен, словно Бейли нарушил его прерогативу. Откашлявшись, полковник слегка повысил голос.- Готтбаум работал у нас над системами передачи образов - визуализация цели, визуальная разведка и тому подобное. Но главной его задачей делом всей жизни, был ИИ, способный проявлять инициативу и оценивать ситуацию.
      Бейли призвал себя к терпению.
      - Продолжайте.
      - Над этой проблемой работали многие - и работают, кстати, по сей день. Но Готтбаум доказал, что нашел кратчайший путь к решению. Вместо того, чтобы создавать систему методом тыка, он украл решение у самой матушки-природы. Цель проекта "Лайфскан" - получение полной, нейрон к нейрон, копии мозга животного. Идея, конечно, не нова, но лишь ему в то время хватило ума убедить Министерство Обороны дать под нее ассигнования. В достаточном количестве.
      Бейли сдвинул брови.
      Он действительно считал, что сможет скопировать весь мозг целиком? Все нейроны, ганглии, электрохимические фазы?
      Хортон позволил себе легкую самодовольную улыбку. Похоже, размах проекта полностью соответствовал его армейскому кредо: "Если надо, то смогем!"
      - Начинали с мозга курицы, хотя, конечно, даже он состоит из нескольких миллионов нейронов. Всей вашей оставшейся жизни хватило бы только на рисование его схемы.
      - Но эта машина на колесах... Предполагалось, что...
      - О да. APVENT.- Хортон сделал паузу, наслаждаясь возможностью заставить Бейли подождать расшифровки аббревиатуры.- Автономный Демонстрационный Экспериментальный транспорт с Нервно-клеточной Топологией. Предполагалось, что машиной будет управлять их искусственный мозг. Ее сделали в пятом году для показа руководству - ради создания видимости наличия результатов.
      - Тогда как результатов не было?
      Хортон отвернулся к машине и принялся тщательно оборачивать ее пластиком.
      - Подход Готтбаума был фундаментальным и многоцелевым. Я всегда это говорил и скажу сейчас.- Он явно оборонялся, словно давным-давно прозакладывал за эти исследования свою репутацию и, даже будучи загнан в тупик, не мог позволить себе потерять лицо.- Беда в том, что люди требуют сразу всего и побольше. В то время, как Готтбаум ушел на пенсию, и его сменила Розалинда Френч, конгресс срезал нам фонды. И как раз в тот самый момент, когда проект только начал давать некие ощутимые результаты. В настоящий момент в штате проекта - всего четыре должности. Хотя прогресс - и, надо сказать, ощутимый - был налицо. Блестящие умы. Однако, должен вас предупредить, могут показаться несколько... нонконформистами. Идемте, я вас представлю.
      Бейли вышел в коридор и подождал, пока завлаб, следуя ритуалу, убедится, что замок надежно заперт. Затем они спустились еще на пролет, оказались в холле и прошли еще в одну дверь. Бейли, как всегда при смене стадии развития дела, чувствовал здоровое, возбуждающее предвкушение. Здесь, в этой лаборатории, находилась женщина, которую он видел выходящей от Кан, которой взбрендилось рискнуть работой и репутацией ради... Ради чего же?
      Хортон отворил дверь. За нею была комната с высокими потолками, переполненная оборудованием. Металлические корпуса тускло поблескивали в неярком свете, льющимся в помещение сквозь высокие окна. В помещении работали четверо. Услышав, как отворилась дверь, они смолкли и подняли настороженные взгляды, словно лесные звери, почуявшие чужака. Никто ничего не сказал. Слова были не нужны.
      Хортон не подал виду, что заметил смену атмосферы.
      - Доктор Френч,- обратился он к высокой женщине, стоявшей у цилиндрического резервуара посреди лаборатории.Можно вас на минутку?
      Отложив карманный компьютер, она направилась к ним.
      - Слушаю вас, полковник.
      Бейли рассматривал женщину. Пять футов десять дюймов, вес вероятно, фунтов сто сорок. Сложение, несомненно, то же, что и у фигуры под балахоном. Черты лица - соответствуют фотокомпозиту. Вот и снова они лицом к лицу... Без приват-маски он вдруг ощутил себя полностью уязвимым, хотя она, вероятно, никакого представления не имела о его личности. Она осторожно, оценивающе, взглянула на него; Бейли выдержал нейтрально-вежливое выражение.
      Трудно было поверить, что это - именно она. Сама осанка ее, не говоря уже о манерах, несмотря даже на белый халат, была проникнута воспитанностью, достоинством и благородством. С виду она совершенно владела собой, однако от Бейли не ускользнули несколько резких движений глаз и напряженность мелких мускулов у рта. Ее явно что-то нервировало.
      Хортон указал на Бейли:
      - Это... э-э... мистер Ричард Уилсон, ревизор из головной конторы. Он приехал, дабы посетить некоторые лаборатории просто в порядке контроля за соблюдением правил. А это доктор Френч, ведущая проект "Лайфскан".
      Бейли отметил, что плечи ее почти неуловимо вздрогнули; чужак был идентифицирован, и напряжение явно спало.
      - Рада познакомиться, мистер Уилсон,- сказала Френч.
      Голос ее звучал безупречно, точно она некоторое время специально занималась его постановкой. Твердо, по-деловому, пожав Бейли руку, она обратилась к Хортону:
      - Это как-либо связано с теми модулями памяти?
      Хортон смутился. Похоже, он относился к ней настороженно: вероятно, столь жесткая и прямая женщина оскорбляла его архаичные представления о рыцарстве.
      - Нет, почему же,- сказал он.- Этого частного случая я мистеру Уилсону не передавал.
      - Видите ли, я только что отправила вам объяснительную,перебила она.- Сегодня утром модули нашлись. Вот они.Она указала на верстак.
      - О. Действительно.
      Хортон, а вслед за ним и Бейли, прошли к верстаку. На белой пластиковой столешнице лежали десять блистеров. Бейли отметил, что серийные номера совпадали с зафиксированными вчера на улице. Сомнений быть не могло: вчера она пыталась продать их, а затем принесла обратно и, следовательно, лжет.
      - Завалились за тот стеллаж в углу,- продолжала Френч, степенно взирая на Хортона.- Так получилось оттого, что между стеллажом и стеной - щель примерно в полдюйма.
      - Вот как? - Хортон кивнул самому себе.- Что ж, я рад, что они нашлись. Очень рад.- Он обратился к Бейли.Вот видите, я был прав. Никаких пропаж. Всего лишь некоторая небрежность в регистрации инвентаря.
      - Фактически, дело не в небрежности,- спокойно возразила Френч. Не любит она завлаба, ох как не любит, подумал Бейли. И вообще ненавидит всех, имеющих власть являться сюда с проверками. И тон и жесты ясно давали понять: уж ЕЕ-то следовало бы оградить от столь мелочных подозрений.- Просто мы были очень заняты и не могли уделять много времени мелочам.