Глава 14

Боль накатила так сильно и грубо, что Лукас даже удивился. Он и не подозревал, что может что-нибудь принимать столь близко к сердцу. Особенно то, что касается женщины. Но с этой женщиной все было по-другому.

Минувшая ночь много значила для него. Он и не собирался отрицать этого. То, как он касался Анастасии, то, как брал ее, – все отличалось от того, что было раньше в его жизни. Несмотря на ее сопротивление сейчас, когда все закончилось, и на уверения, что все было ошибкой, он не сомневался, что эта ночь и для нее значит необычайно много. Потому-то она и приготовилась бежать. Лукас смотрел, как она боролась с платьем, пытаясь натянуть его, и боль ушла, сменившись грустью. Почему – не было понятно. Совсем не потому, что он ожидал большего. Совсем не потому, что он желал большего.

Но злость никуда не ушла. Он стал одеваться.

– Неужели мысли о покойнике так согревают тебя? – осведомился он, застегивая пояс.

В этот момент Анастасии удалось натянуть платье до бедер. Побледнев, с лицом прозрачным как фарфор, она медленно повернулась к нему. Он видел, как ей больно, но, разозлившись, не собирался извиняться за свои слова. К тому ему было любопытно, что она ответит.

– Как ты смеешь? – Ее шепот звонко прозвучал в тишине комнаты.

– Мне в самом деле интересно узнать. Он был так чертовски хорош, что даже его бренные останки предпочтительнее живого мужчины из плоти и крови? Или тебе страшно хотеть? – Он подскочил к ней, намеренно толкнув. – Страшно желать?

Анастасия выпрямилась, когда, дотянувшись до нее, он грубо схватил ее за плечи.

– Или страшно изменить себя? Ты пользуешься им как щитом каждый раз, когда отмеренные тобой границы оказываются под угрозой?

– Ты ничего не знаешь, – проговорила Атастасия раздельно, подчеркивая каждое слово.

– Совершенно точно, дорогуша, боюсь, ты права. Несмотря на стены, которые ты воздвигаешь между нами. – Рванув к себе, он прижал ее к груди. Платье выпало у нее из рук, пока она пыталась освободиться от его объятий. Но Лукас крепко удерживал ее и наслаждался ощущением близости этого тела, независимо от складывавшихся обстоятельств. – Я же чувствую, как ты начинаешь дрожать, стоит мне дотронуться до тебя. Я знаю, что могу довести тебя до экстаза одним движением пальца. Я видел, как ты подставлялась под меня.

– Отпусти, – шепотом потребовала Анастасия, продолжая высвобождаться из его рук.

Но Лукас не мог позволить ей уйти так просто. Он достиг того предела, когда логика не работает, когда разум отключается. Такого с ним еще не бывало. Он был вне себя. Джентльмен, который жил в нем и который в рядовой ситуации отпустил бы ее, сожалея, умер после ее резкого отказа. И сейчас ему хотелось зажать, задавить, силой заставить подчиниться, только чтобы своими глазами увидеть то, чего она боится.

И не важно, какой ценой.

– Ему когда-нибудь удавалось сделать с тобой то же самое? – требовательно спросил он, молясь в душе, чтобы она ответила отрицательно.

Анастасия вздрогнула в его руках, с яростью в широко открытых глазах. Наряду с неистовством и смущением он увидел в них и желание. А в самой их глубине и ответ на свой вопрос. И теперь он был уверен, что еще ни один мужчина не возносил ее на пик наслаждения. Что он единственный, кто заставил ее отдаться полностью, забыв обо всем.

Понимание этого родило ощущение грандиозного триумфа и разрядило напряженность.

– Ана, он умер, – тихо произнес Лукас. – Выйди из могилы, в которую ты легла рядом с ним. У тебя своя жизнь.

Она покачала головой, а в голосе зазвучало отчаяние, как будто она сама, больше чем Лукас, пыталась убедить себя в этом.

– Нет. Нет, я любила его. По сравнению с любовью наслаждение – ничто. И я не могу позволить, чтобы желание заставило меня забыть об этом.

Толкнув его в грудь, она вывернулась, освобождаясь. Лукас мог бы перехватить ее, но не стал. Слишком больно стало удерживать ее.

Наслаждение – ничто по сравнению с любовью к мертвому, и она заставляла себя цепляться за эту любовь. Пусть даже это означало, что она бежит от жизни, бежит от него.

Почему от этого так больно?

Они стояли и смотрели друг на друга, потом он повернулся к ней спиной, чтобы она не видела, что сделали с ним ее слова.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться. – Невидящими глазами он смотрел в догорающий камин. – Ты никогда не позволишь себе забыть то, что ты – вдова. Его вдова. И никто не сможет забыть.

Стоя за его спиной, Анастасия затаила дыхание, но он не двинулся. Он был не в силах посмотреть на нее и получить отказ. Отказ в страсти. Отказ в том, что вскипало между ними.

Повисла тишина. Наконец она прокашлялась.

– Вообще-то я пришла потому, что у меня появилась одна мысль.

Лукас не торопясь развернулся. Она уже натянула платье и сейчас пыталась застегнуть пуговицы. Губы припухли от его поцелуев, грудь еще неровно дышала после объятий, но лицо уже было безучастным. Холодная маска, как у любого испытанного агента из тех, что когда-либо работали вместе с ним.

– Неужели? – От его голоса веяло холодом.

На секунду она запнулась от этого тона, но потом утвердительно кивнула.

– Мне все больше кажется, что кто-то из военного министерства участвовал в покушениях на наших агентов.

Лукас замер. Его гнев и недовольство улетучились, как только он услышал такое сногсшибательное заявление. Как бы оно болезненно ни отозвалось, он не мог с ходу отвергнуть его.

– Почему ты так решила? – спросил он изменившимся голосом.

– Исходя из информации, которую удалось собрать, большинство нападений было осуществлено против тщательно законспирированных агентов. Получить о них данные очень трудно, если не располагать внутренней информацией. Это могут быть, например, места их встреч. Понятно, что вы в вашей организации тщательно готовитесь к встрече с агентами, но на некоторых из этих людей напали, когда они были в гостях и даже у себя дома. В местах, которые никто не будет использовать для засады, рассчитывая захватить агента без охраны.

Лукас кивнул. Ненавистно было соглашаться, но она явно ухватила суть проблемы.

– Всегда оставалось впечатление, что нападавшие на шаг опережают наших агентов, – пробормотал он. – Они часто нападали, когда наши люди были вот-вот готовы закончить свои дела. У кого-то внутри может быть доступ к такой информации.

– Продавать ее врагам может быть очень выгодно человеку, у которого денежные затруднения. Либо он занимается этим просто от жадности, – сказала она, покачав головой.

Ощущение неловкости у нее исчезло, как только предмет разговора ушел от темы страсти, которая так увлекла их, в более безопасную сторону – к расследованию, в котором не было места личным отношениям. Горечь заполнила Лукаса, он справился с ней. Наступило время заниматься делом. С удовольствиями покончено.

– Звучит правдоподобно. Я попытаюсь что-нибудь раскопать.

Анастасия встретила его взгляд. Ее глаза блестели от пережитых чувств, и его снова потянуло к ней, хотя он знал, что она сожалеет о том, что произошло между ними. И предпочитает считать, что это ничего не значит.

– Есть идея, кого ты сможешь проверить.

Лукас озадаченно смотрел на нее.

– Как интересно! Ты не знаешь военное министерство так, как я. Кого же ты можешь подозревать?

Она снова заколебалась, и он ощутил себя на краю пропасти. Почему она так волнуется, мнется и избегает смотреть ему в лицо?

Наконец она прошептала:

– Мне кажется, это мог быть лорд Клиффилд.

– Генри?

Анастасия вздрогнула от гнева и недоверия в громовом голосе Лукаса. Ей казалось, что начиная с минувшей ночи все, что можно ожидать от него, будет только любовью, пусть с гневом или с чем-нибудь еще. Она задрожала, когда, прищурившись, словно не вполне понял ее, он пронзительно посмотрел ей в глаза.

Она лишь кивнула.

Он расхохотался, громко и оскорбительно.

– Генри Бауэрли, маркиз Клиффилд? Мой лучший друг? Который чуть не погиб при первом покушении? – Лукас не отрывал от нее взгляда. – И это тот, кого ты подозреваешь, кто стоит за всеми покушениями?

Сжавшись под этим презрительным взглядом, Анастасия не собиралась отступать. Хоть ей и не нравилось, что он смотрит на нее как на слабоумную, она ожидала подобной реакции и даже понимала ее причину. В конце концов, Лукас видел, как его лучший друг истекает кровью у него на руках. Молился, чтобы тот выжил.

Так же было и с ней, когда напали на Эмили. Ведь если взглянуть на ситуацию с другой стороны… Если бы вдруг Лукас пришел и стал обвинять Эмили и Мередит, она точно так же не поверила бы ему.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Анастасия осталась стоять. Это все, что она могла сделать. Ночью Лукас искушал ее с таким жаром, заражал яростью и вожделением, а сейчас отверг холодно и презрительно. Все о время в одних не до конца застегнутых штанах он стоял почти вплотную к ней. Руки спокойно лежали на стройных мускулистых бедрах. Только это и привлекало ее внимание – как играют мышцы у него на животе каждый раз, когда он делает резкий вдох.

И напоминало, с яркими деталями, о том, почему он стоит без рубашки, без башмаков, а волосы в жутком беспорядке. Это после того, как она запустила в них свои пальцы на пике вожделения.

Анастасия отогнала прочь картины того, как он приживется к ее губам, как входит в нее. Сейчас непозволительно отвлекаться.

– Я, конечно, понимаю, что для тебя это шок, – пробормотала она, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на его полуобнаженное тело. – Ты можешь не захотеть поверить…

– Не верю! – оборвав ее, отчеканил Лукас.

– Лукас… – начала она.

– Нет. – Он затряс головой, когда она попыталась продолжить. – Нет, Ана. Я знаю Генри с восьми лет.

– Мне об этом известно. – Анастасия сделала шаг в его сторону и потянулась к нему, не думая о последствиях. Когда ее пальцы коснулись его обнаженной руки, вверх по спине помчались мурашки. Тепло его кожи подстегнуло воспоминания, ожившие в голове, такие ненужные, но такие упоительные.

Лукас наклонился и вызывающе посмотрел ей в глаза. Взгляд требовал продолжать это прикосновение и в то же время требовал отойти прочь.

Так она и поступила, отдернув руку, словно обжегшись.

– Мне это известно, – повторила она, пытаясь взять себя в руки. – То, что ты знаешь Генри большую часть своей жизни, как раз и может быть причиной твоей слепоты к правде.

– Я не слепой, Анастасия. Ты «в поле» сколько, почти две недели? И думаешь, что получила ответ на вопрос, которого моя организация добивалась в течение года или и того больше? – Он снова расхохотался, но в смехе не было и намека на веселье.

Она выпрямилась. Лукас издевался над ней и ее способностями.

– Я не работала «в поле» столько, сколько ты, но я участвовала на равных во многих расследованиях. И у меня есть интуиция, Лукас. Можешь не признавать этого, но я способный человек.

Впервые Анастасия поверила своим словам. Впервые с того момента, как к ней обратился Чарли, она почувствовала уверенность в своих силах. Когда это произошло? И каким образом?

Лукас недоверчиво фыркнул. Слезы навернулись ей на глаза, когда он откровенно скептически посмотрел на нее. До этого момента Анастасия и не представляла, насколько важным для нее стало его мнение. Она начала зависеть от его оценки. Хотя и понимала, что его поведение в данный момент было следствием того, как она обошлась с ним после занятий любовью и обвинения в адрес Генри.

Одна ее половина уговаривала убежать и спрятаться, другая, сильная половина удерживала на месте.

– Он скрывает от тебя факты, касающиеся расследования.

– Достаточно, уже достаточно, – замахал он рукой. Несмотря на дрожь неуверенности, Анастасия продолжала настаивать:

– Он располагает информацией, источник которой тебе не известен.

– Нет!

Не обращая внимания на его гнев и неприятие, Анастасия решила высказать все до конца.

– Он был единственным, кто готовил агентов, Лукас! Все, кого он отправлял на задание, нашли свою смерть. Он знал о каждом их перемещении. Он держал в руках все нити их расследований. Он сам сказал мне сегодня об этом, и когда проговорился, я увидела панику в его глазах.

Лукас скрестил руки на груди. Перед ней стоял неумолимый и равнодушный человек.

– Существует другое объяснение.

Анастасия смотрела на него и поражалась боли, которую вызывала установленная им дистанция, словно и не было сегодняшней ночи. Он и слушать не желал о ее подозрениях.

– Я вижу, ты злишься. И не хочешь поверить, что это так и есть. Наверное, будет лучше, если я уйду, а ты поразмыслишь над тем, что я сказала.

Он презрительно скривился:

– Да, пожалуй, так будет лучше всего.

Кивнув на прощание, Анастасия повернулась к двери, но прежде, чем уйти, попросила:

– Пожалуйста, обдумай все, Лукас. Даже если ты отказываешься поверить в мои теории, в них все равно что-то есть. Не будешь ими заниматься – я займусь сама.

Не дожидаясь ответа, Анастасия вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. В коридоре она прислонилась к преграде, теперь разделявшей их, но дело было не в двери. И без нее они оказались бы по разные стороны баррикад. Сегодняшняя ночь изменила хрупкую связь, возникшую между ними. Не только их спор, но также то, что они занялись любовью, а потом еще эта отповедь за Гилберта. Ничто теперь не будет как прежде.

Чем все обернется для нее? И почему это так ее пугает?

Анастасию терзали сомнения. Никогда еще ей не приходилось встречать такого отчаявшегося человека. И невозможно отрицать, что сегодня он подарил ей самую роскошную ночь в ее жизни.

Приподняв чайник, Мередит предложила налить чай сначала Анастасии, потом Тристану. Плеснув чуточку и в свою чашку, Мередит вернула чайник на маленький круглый столик. Опустившись на свое место между мужем и Анастасией, она улыбнулась подруге.

Анастасии хотелось бы ответить ей такой же веселой и беззаботной улыбкой. Увы, ей это не удалось. Как ни приятно и спокойно было сидеть в доме у друзей, ее мозг постоянно сверлили и жгли воспоминания, голова раскалывалась от мучительных раздумий.

По тому, с какой озабоченностью Мередит посматривала на Анастасию, стало понятно, что она заметила состояние подруги, хотя об этом еще не было сказано ни слова.

– Я счастлив, что ты наконец нашла время и выбралась к нам. – Обращаясь к Анастасии, Тристан ласково положил свою руку на руку Мередит. – После нашего приезда мне очень хотелось встретиться, но вот дела мешали все время.

Анастасия кивнула, соглашаясь. Тристан проходил подготовку для агентов военного министерства сразу после женитьбы на Мередит. С откровенной гордостью подруга посматривала на своего мужа, и Тристан слегка пожал ее руку, посылая молчаливый сигнал.

Отвернувшись, Анастасия уткнулась в свою чашку. Она не завидовала счастью подруги. Мередит сполна заслужила эту радость.

Анастасии оставалось только желать, чтобы ее жизнь протекала так же безмятежно, чтобы ее чувства были ясными и определенными. Такими, какими они были всего-то несколько недель назад. Она была вдовой, носила траур и знала, кто она такая.

Благодаря прошлой ночи, благодаря обвинениям Лукаса теперь она не понимала ничего.

– Тристан станет отличным агентом, – улыбнулась Мередит. – У него прекрасно развита интуиция.

Рассмеявшись, Тристан поднялся на ноги.

– Моя потрясающая интуиция подсказывает мне, что Анастасия хочет поговорить с тобой наедине. – Анастасия отрыла было рот, чтобы запротестовать, но Тристан покачал головой. – Нет-нет, я совсем не против. Ты добралась до середины расследования, и тебе нужна помощь моей жены. Будет день, когда и мне потребуется такая же помощь.

Улыбнувшись, он наклонился, чтобы чмокнуть Мередит в щечку, и потрепал Анастасию по плечу, прежде чем удалиться и прикрыть за собой дверь.

Испытывая неловкость, Анастасия сидела, выпрямившись, под пристальным взглядом голубых глаз Мередит.

– Я не собиралась выгонять его из собственной гостиной.

– Он все прекрасно понимает. Скоро мы с ним будем работать вместе. – Мередит с радостью предвкушала грядущее, Анастасия же поморщилась. Возбуждение от ведения дела должно еще больше сплотить их, а не разъединить, как ее с Лукасом.

Нет, ей совсем не улыбалось быть к нему ближе. Во всяком случае, в этом она постоянно убеждала себя. Она покачала головой:

– Не могу поверить, что ты больше не будешь членом нашего Общества. Что мы с Эмили будем делать без тебя?

Мередит с удивлением откинулась на спинку кресла.

– Я навсегда останусь в Обществе, не важно, сколько расследований мы проведем с Тристаном вместе. – Она прищурилась. – А вот ты пытаешься уйти от разговора, который даже и не начался. Довольно глупостей о моем будущем, Ана. Вижу, у тебя какие-то неприятности. В чем дело? Что-нибудь случилось?

Размышляя, Анастасия теребила кружевной край скатерти. Много чего произошло, но как объяснить это Мередит? Как открыть своей уравновешенной, спокойной подруге, что ее поглотила страсть?

Нет уж! Лучше она сосредоточится на расследовании. По крайней мере здесь Мередит ей точно поможет.

– Помнишь, я попросила тебя проверить прошлое Генри Бауэрли?

Мередит кивнула в ответ.

– Я начинаю верить, что в военном министерстве есть люди, которые имеют отношение к покушению на агентов. – Анастасия вздохнула. – Учитывая кое-какие детали, о которых говорил сам Генри, я думаю, он может быть одним из них.

Мередит встала и отошла к камину.

– Ты рассказала об этом Лукасу?

Вспомнив, какое у него было лицо прошлой ночью, Анастасия вздрогнула. Сколько гнева и горечи было в нем. Как он отказался слушать, как грубо заткнул ей рот.

– Да. Он даже не стал обсуждать мое предложение. Разозлился и отвернулся, чуть ли не с отвращением. – Ее голос дрогнул. Она посмотрела на Мередит и увидела, что та пристально изучает ее. К черту! Разумеется, она не упустит ни единой мелочи.

– Это, конечно, печально, – заявила Мередит, вместо того чтобы обратить внимание на ее излишнюю эмоциональность. – Но мне кажется, я понимаю, почему Лукас не желает поверить, что его друг способен на предательство. Ты поговорила с Чарли?

Анастасия утвердительно кивнула.

– Я виделась с ним прямо перед приездом сюда. И попросила раздобыть информацию о состоянии финансов Клиффилда. Если у него долги, это может быть мотивом его заинересованности в передаче информации врагу.

Мередит согласилась.

– Итак, имея такую основательную информацию, единственное, что тебя беспокоит, – это Лукас. Что он думает по этому поводу?

– Нет! – Анастасия вскочила на ноги. – Я не беспокоюсь о Лукасе. Он докучает, да. Огорчает, но меня он не беспокоит.

Брови Мередит поползли вверх.

– Пожалуйста, не надо. Я уже давно знаю тебя, Ана. Я вижу тебя насквозь.

Анастасия вздрогнула.

– Что происходит, Ана? Почему ты бледнеешь и тебя начинает трясти, как только ты услышишь имя Лукаса Тайлера? Вы что, опять целовались? – спросила Мередит.

От стыда кровь бросилась в лицо. Мередит остановилась и понизила голос:

– Это было больше чем поцелуи?

Анастасия попыталась сделать вдох и не могла. Нужно было успокоиться, но слова Мередит только разбередили воспоминания, которые преследовали ее всю ночь и весь день. Раз за разом они становились отчетливее, раз за разом становились все откровеннее и откровеннее. Они словно насмехались над ней, заставляя вспоминать ее наслаждение, ее падение.

– Эй, Ана? – окликнула Мередит, беря ее за руку.

Анастасия зажмурилась.

– Все выскользнуло из рук… у нас прошлой ночью. Мередит затаила дыхание и сжала руку Анастасии.

– Ты о чем?

Глаза стали наполняться слезами. Анастасия пыталась бороться с ними, но они покатились по щекам.

– Мы… Я…

– Он заставил тебя? – резко спросила Мередит.

Глаза Анастасии широко открылись.

– Нет! Нет, он предоставил мне возможность отказать ему. А я не отказала, Мередит. Я ни разу не сказала «нет». И мне ни разу не захотелось остановить его.

Мередит с облегчением обняла ее. Потом, положив руку ей на плечо, подвела и усадила на диван возле камина. Пока Анстасия вытирала слезы, подруга, успокаивая, гладила ее по спине.

– Ты не совершила ничего предосудительного, – заверила ее Мередит.

Анастасия принужденно засмеялась:

– Ничего себе! Занялась любовью с деловым партнером, которому я даже не нравлюсь. Пустила под откос расследование. И главное, сделала то, что, клянусь, в жизни никогда не делала, – забыла о своем муже.

Мередит вздохнула.

– Мы с Эмили уже говорили тебе, что не любили своих первых мужей. Поэтому я уверена, что мы не сможем полностью понять твою привязанность к Гилберту. Но я точно знаю, что, когда он умер, ты не улеглась с ним в одну могилу.

Анастасия удивилась. Именно так об этом говорил и Лукас.

– Прошло много времени. Нет ничего плохого в том, чтобы позволить себе испытать удовольствие. – Мередит помолчала. – Это же было удовольствием, правда?

Анастасия смутилась.

– Так оно, разумеется, и было. Представить большее наслаждение выше моих сил.

Мередит заулыбалась.

– Не смотри на меня так! – запротестовала Анастасия, закрывая лицо руками. – Разве ты не понимаешь, что это означает? Не только то, что я предала мужа, отдав тело другому мужчине. Нет, я предала его, отдав другому свое предпочтение! Так не должно быть. Я ведь любила Гилберта. Любила всем сердцем и душой. Выполнять супружеский долг было так приятно, потому что чувства привязывали нас друг к другу.

– Никто не спорит, это крепкие чувства, – понимающе кивнула Мередит. – Они останутся с тобой навсегда, но это не означает, что ты не можешь или не станешь увлекаться кем-нибудь еще. Что твое тело не будет откликаться на призыв другого, что ты не влюбишься еще раз.

– Я не влюбилась в Лукаса Тайлера! – Анастасия вскочила с дивана.

– Мне и в голову не пришло такое сказать. – Мередит внимательно смотрела на нее.

– Нет, не влюбилась. – Анастасия стиснула кулаки. – Я не люблю его, но почему тогда мое тело продолжает страдать, Мередит? И почему мне так хочется, чтобы он прикасался ко мне, хотя я понимаю, что это ошибка – поддаваться таким чувствам?

Подруга покачала головой.

– То, что происходит между мужчиной и женщиной, вызывая такое жгучее желание, всегда остается загадкой. Желание просто… есть, и все.

– Да, ты права, – вздохнула Анастасия.

Мередит пожала плечами:

– И что теперь? Сдашь дело?

– Нет! – затрясла головой Анастасия. – Ни в коем случае! Я продвинулась слишком далеко, чтобы отдать его. Я обещала Эмили узнать правду.

– Тогда тебе придется каким-то образом научиться не обращать внимания на свое чувство к Лукасу, – снова улыбнулась Мередит. – Или отдаться чувству, потому что ты вынуждена работать с ним бок о бок.

Анастасия застонала:

– О, мы же сегодня вечером должны быть на балу у генерала Матисона! Это будет наше первое появление вместе после объявления «помолвки». Все, мне пора идти собираться.

Взяв подругу под руку, Мередит вышла с ней в холл и, целуя в щеку, прошептала:

– Лукас Тайлер – красивый мужчина, а ты вдова, а не жена. Быть с ним, хотеть его – в этом нет ничего зазорного.

Вздрогнув, Анастасия коротко обнялась с подругой на прощание и выскочила на улицу. Уже в карете до нее доел смысл слов Мередит. И хотя она сомневалась в их правильности, все равно дрожь возбуждения охватила ее при мысли, что она сможет продолжить свое любовное приключение с Лукасом, пока будет длиться их расследование. Что она сможет повторить ту ночь наслаждения без чувства вины или взаимных обид. Нет, неправда! Такого не может быть. Ее отношение к Лукасу слишком сильное, лишком опасное.