Абсолютное программирование

Кто-то продвинулся дальше и нашел на своем пути истины, позволившие перемещаться в пространстве на десятки и сотни тысяч световых лет. Другие пока проходят уровень вашего Ньютона и осваивают паровой двигатель. Ваша цивилизация добралась до элементарных частиц, теорий Великого объединения и Большого взрыва, что, будучи в общем-то тупиковой ветвью, все-таки позволяет вам в какой-то мере обеспечивать себя энергией и даже осваивать околопланетное пространство. Другое дело, что это не позволит вам выжить. Ну да сейчас не об этом, а об информационном континууме. Обопремся на ваше эклектическое знание предмета. Вам известно, что время – это понятие, введенное еще на заре вашей цивилизации для описания такого явления, как причинно – следственные связи в окружающем вас мире. Вы также знаете, что время каким-то образом связано с явлением гравитации. То ли гравитация замедляет время, то ли гравитация и время – сущности одного порядка, имеющие свойство превращаться друг в друга на манер, скажем, потенциальной и кинетической энергии. Наконец, вы знаете, что гравитация – неотъемлемое свойство вещества. Сказанное мной только что – это вариант одного из тысяч возможных умозаключений, приведших вас к идее единства всех сущностей во Вселенной. Ваше рациональное мышление – наука – сформулировало задачу поиска единой сущности несколько десятилетий назад. Ваше иррациональное мышление – интуиция – занимается ее поиском несколько тысячелетий, с тех пор, как появились первые иерархические, а затем и монобожеские религии. Сейчас я вам раскрою тайну, над которой бьются ваши лучшие умы. Правда, вы мало что поймете. Слушайте же, однако. И вещество, и время, и пустое пространство, вакуум по-вашему, и всяческие взаимодействия, а также то, что вы называете вашим разумом со всеми его атрибутами – познанием, социумом, абстракцией, логикой и так далее – все это формы, в которых для вас, представителей цивилизаций материальной Вселенной, проявляется единая сущность Вселенной истинной. Вот эту-то истинную Вселенную я, просто чтобы вам было чем оперировать взамен понимания, и назвал только что информационным континуумом. В рамках этого термина находятся и ваша наука, и ваша вера. Кстати, ваша наука, совершенствуя свои исследовательские средства, в последнее время выходит за пределы изначально отведенного вашей природой диапазона восприятий информационного континуума и начинает сталкиваться с ним непосредственно. Яркий пример – уже упоминавшийся здесь принцип неопределенности Гейзенберга, влияние факта получения информации о материальном объекте на поведение самого объекта. Ваша же вера, пытаясь дать объяснение необъяснимой рациональности окружающего мира, постулирует наличие некоего высшего разума, именуемого Богом. Только, к сожалению, ваша вера далека от осознания того факта, что этот разум не есть нечто внешнее, управляющее миром, а он сам по себе и есть этот самый мир. Информационный континуум.

– У информационного континуума нет никаких свойств или характеристик, – продолжил он, дав мне слегка переварить первую порцию Великой Истины, – кроме одного-единственного – целостности. Ему, например, не свойственно развитие, так как развитие предполагает течение времени, связь причин и следствий, а это сущности более высокого порядка, его производные, так сказать. Да и само понятие целостности для него вырождено в простую альтернативу – либо он есть, либо его нет. Но, как и в мире привычных вам понятий, ненормальности в поведении производных приводят к краху соответствующих им первообразных, так же обстоит и дело с информационным континуумом. Вам, например, очевидно, что движение материального объекта может происходить только плавно, без мгновенного перемещения из одной точки в другую. Математически это можно выразить так: координата объекта является непрерывной функцией времени. Первая производная от координаты объекта – это, как известно, его скорость. Она также должна выражаться непрерывной функцией. Допустим, вы живете в мире, в котором способны непосредственно наблюдать только скорости объектов, понятия не имея о его координатах. Так вот знайте, что, если вы однажды увидите прерывистую функцию скорости, что само по себе дико для жителя вашего мира, то в это же самое время житель базового относительно вас мира, назовем его миром координат, будет с таким же удивлением наблюдать необычно, с его точки зрения, скачущий объект. Разница между приведенным примером и реальностью информационного континуума только в одном – жители этих гипотетических миров всего лишь удивляются появлению прерывистых функций, а жители Вселенной в случае нарушения целостности информационного континуума просто перестанут существовать, как перестанет существовать и само понятие Вселенной.

– Это будет новый Большой взрыв, или наоборот, коллапс? – попытался я продемонстрировать глубину понимания проблемы, но тут же оказался поставлен на место:

– Не будет никакого взрыва, и коллапса тоже, как никогда и не было раньше. И не пытайтесь представить себе эту ситуацию – это не по силам вашему трехмерному разуму. Перестанет существовать само понятие информации, а вместе с ним и все, что из нее состоит – вещество, энергия, время, мысли, чувства. Перестанет существовать даже само понятие «существовать», потому что набор ваших базовых, как вам кажется, понятий – это тоже производная информационного континуума.

– И что же тогда?

– Черт вас дери, Илья Евгеньевич! Понятие «тогда», входящее в ваш вопрос, как и понятие «ничего», которое могло бы войти в мой ответ, – элементы этого же набора базовых понятий, потеряющего смысл вместе с разрушением информационного континуума. Убедительно прошу вас больше не тратить время на задавание дурацких вопросов.

– Хорошо. Извините, сглупил. Ну так каким же образом матушка-Земля оказалась эпицентром описанной вами кошмарной катастрофы?

– Извините уж и вы меня за неуместную вспыльчивость. А вот этот ваш вопрос попал в самую точку. Дело в следующем. Как вы, встретив меня, можете теперь догадаться, Вселенная – не простое скопище материи, живущее по бессмысленным физическим законам. Озвучу вашу догадку. Вселенная, будучи производной от информационного континуума, в числе многочисленных своих свойств обладает таким, которое вы называете развитием, или прогрессом. Добавлю к вашему осознанию этого факта вот что: появление жизни – не случайность, а неминуемый этап этого прогресса. А разум – неминуемый этап прогресса жизни, то есть прогресса Вселенной. Что же, как вы думаете, произойдет на следующих этапах? Не ломайте голову. Лучшее, что вы можете сделать, глядя со своей колокольни, – это предположить, что рано или поздно разрозненные цивилизации Вселенной начнут контактировать друг с другом и в конце концов объединятся. Это произойдет обязательно. Но произойдет и нечто большее: объединенный разум цивилизаций однажды перестанет требовать наличия материальных носителей, какими выступают сейчас живые организмы представителей этих цивилизаций. Разум станет единым, а его носителем будет вся Вселенная. Чувствуете аналогию с вашим распределенным интеллектом? То-то именно вы, Илья Евгеньевич, оказались здесь. Вам проще принять возможность подобного явления, хотя бы и не понимая его.

– А потом?

– А потом, когда вся Вселенная станет разумной, сформируется информационный континуум. Точнее, разумная Вселенная сама и есть информационный континуум.

– Стоп. Вы же только что сказали, что все сущее во Вселенной – производное от информационного континуума. Разве это не означает, что он существует уже сейчас?

– Илья Евгеньевич, вы хотите постигнуть то, что для вас непостижимо в принципе, отсюда и ваши вопросы. Информационный континуум не может «существовать сейчас», как не может существовать в будущем или в прошлом. Для него не применимо понятие времени, ибо время само является его производной. Разумная Вселенная когда-нибудь станет информационным континуумом, но это отнюдь не означает, что каждый ее кварк сегодня – не его производная.

– Хорошо, Саваоф Ильич, я пока сдаюсь. На досуге попытаюсь представить себе, чего вы тут наговорили, но ничего не обещаю. Во всяком случае, будьте готовы вызвать «скорую». У меня остался только один вопрос. Вы-то кто такой? Что-то в изложенной вами системе мироздания не видать места для пожилого джентльмена, умеющего реплицировать покойников и знающего все про информационный континуум.

– Милый Илья Евгеньевич! Мне вас искренне жаль. Вы и рады бы представить себе все с вами происходящее как род умопомешательства, но уж слишком много разных обстоятельств, которые препятствуют вам так запросто скрыться в кустах. Сейчас вы впадете в ступор или начнете буйствовать, но прошу вас все-таки держаться в рамках приличия. Значит, вас интересует, кто же я все-таки такой? Так вот, вы можете называть меня «Информационный Континуум», но я думаю, что «Саваоф Ильич» будет несколько привычнее и проще.

– Вызывайте «скорую». Прямо сейчас! И чтоб четверо санитаров и двое носилок.

– Нет-нет, носилок не потребуется. Более того, что уже сказано, я сообщать вам не стану, а сохранившееся у вас чувство юмора явно подтверждает дееспособность вашего разума. Давайте же, пока вы снова не начали сомневаться, перейдем к более конкретным и понятным для вас делам. Я имею в виду вашу предстоящую миссию на Земле.

Я сделал вялый жест, давая понять, что мне уже все равно. Пусть будет миссия. Саваоф, только что пообещав больше не травмировать мои мозги, тут же стал вываливать на меня новую порцию информационно-континуумного бреда:

– Итак, вы спрашивали, почему именно Земля оказалась причиной грозящего нарушения целостности информационного континуума? Ответ очень прост. Конечно, при условии, что вы согласны со всеми предыдущими рассуждениями. Итак. При образовании разумной Вселенной всякая цивилизация привнесет в нее нечто свое, какие-то специфические характеристики, которые, сложившись с другими, да еще вкупе с неразумной частью Вселенной, в целом дадут сумму, которая в конечном итоге и окажется информационным континуумом. Вы конечно, понимаете, что баланс суммируемых значений при этом должен соблюдаться предельно тщательно. Малейшее отклонение приведет к нарушению целостности и катастрофе. Этот баланс, само собой разумеется, никто не обеспечивает искусственно. Он формируется автоматически в ходе прогресса Вселенной благодаря вездесущности информационного континуума. Но только при условии, что сохраняются все элементы, между которыми баланс должен соблюдаться. В частности, должны сохраниться все до единой цивилизации. Теперь вы понимаете, почему гибель земной цивилизации так опасна?

– А разве ничего нельзя предпринять радикального? Вырастить, например, другую цивилизацию, взамен погибшей. Времени до момента создания разумной Вселенной, как я понимаю, еще целый вагон, успеет отбалансироваться.

– Никто не занимается выращиванием цивилизаций. Цивилизация либо зародилась и выжила сама, либо нет. Третьего не дано.

– Ну хорошо, можно подбросить на Землю какую-нибудь штуку, которая поможет нам выбраться побыстрее в космос. Инопланетный корабль, например, чтобы мы разобрали его по винтикам и изучили новые технологии.

– Я поясню вам сразу, чтобы не возникало больше подобных иллюзий. Баланс в момент создания разумной Вселенной – штука очень тонкая. Его легко можно нарушить, совершив где-то в истории некое действие, противоречащее естественному ходу событий. Если это действие вызовет нарастающий древообразный процесс последствий, то баланс нарушится. Если же оно «схлопнется» спустя некоторое время, то баланс не изменится. Так вот, идея вырастить новую цивилизацию или «подбросить», как вы выразились, инопланетный корабль – как раз те самые события, которые приведут к лавине последствий и снова к нарушению целостности информационного континуума. Я вам скажу больше – набор допустимых воздействий крайне узок. Хорошо еще, что он вообще существует.

– Э-э-э, Боже, или как вас там, Информационный континуум, да вы совсем не всемогущи!

– Конечно, нет! Мы с вами крайне ограничены в средствах. Стоит совершить малейшую ошибку – и конец неминуем.

– А откуда вы знаете, Саваоф Ильич, что допустимые воздействия все еще возможны? Может, уже поздно?

– Мы с вами беседуем – значит, пока возможность исправить ситуацию имеется. А вы, наверное, подумали, что после гибели Земли остальная Вселенная будет существовать еще миллиарды лет? Да ничего подобного. Не забывайте, что время не имеет отношения к понятию информационного континуума. Поэтому нарушение целостности произойдет, как только гибель земной цивилизации станет необратимой. Грубо говоря, как только последние способные к деторождению мужчина и женщина потеряют возможность встретиться друг с другом. Сразу после этого все сущее исчезнет. Вы и только вы должны отвести нависшую угрозу. Знаете, почему? Да все потому же – раз мы все еще беседуем, значит, я выбрал правильного кандидата для выполнения миссии.

– Ого! А не боитесь, что я зазнаюсь? Суточные потребую, счет в банке?

– Вы не ерничайте, а лучше-ка осознайте вот что. Вы только что получили не просто сведения, более или менее странные, о каких-то отвлеченных вещах. Все гораздо хуже для вас. Вы получили порцию ответственности, какой не было и никогда не будет ни у кого не только на Земле, но и в любой другой цивилизации Вселенной. С того момента, как я понял грозящую опасность, я каждый свой шаг, каждое сказанное слово выверяю по одному-единственному критерию: существую – значит, шагнул или сказал верно. Но сейчас ваша очередь взять этот груз. Дальнейшее мое вмешательство почти невозможно – я и так уже слишком сильно натянул информационную ткань, реплицировав вас. Еще усилие – и она лопнет. А вот у вас еще есть резервы, вы плоть от плоти Земли и способны действовать на ней, минимально вмешиваясь в естественный ход событий. Но учтите: теперь вам придется трястись за каждый свой шаг и каждое слово. Одна ошибка – и ни вы, ни я, возможно, не успеем даже узнать о ней.

Он говорил это спокойным голосом, медленно, тщательно подбирая слова, словно и в самом деле задумывался над каждым из них. И с каждым его словом я ощущал, как на мои плечи сильнее и сильнее давит невидимый груз, как страх сковывает мышцы, и отказывается подчиняться разум. Он понял мое состояние и протянул ко мне немощную старческую руку. Но в голосе звучала власть:

– Возьмите себя в руки, Илья Евгеньевич. Я вижу, вы испуганы. Но это хорошо. Вы ощутили ответственность. И раз уж мы продолжаем беседовать, значит, этот испуг нормален и не ведет к катастрофе. Однако, я еще не рассказал вам самого главного – как вам предстоит выполнить миссию. Вы готовы воспринимать информацию?

Черта с два я готов что-либо воспринимать. Почему именно на меня свалилось счастье быть спасителем Вселенной? Лежал бы себе сейчас в морозильнике, как все нормальные покойники, и никаких тебе забот. Хорошие люди позаботились бы о похоронах. Так нет же, угораздило попасть к этому сумасшедшему старику, «информационному континууму», прах его побери. Ладно был бы я какой-нибудь танкоподобный спецназовец вроде Санька, или хотя бы карьерист, как Виталя. Так нет же, обычный инженеришка, вечный студик. Очков только не хватает. Что я могу сделать своими хилыми ручонками там, на Земле, где нормальным людям за просто так всаживают по две пули в башку? Да на кой мне черт эта Вселенная, гори она огнем вместе со всеми своими континуумами, я и так уже труп! Мне ли, трупу, заботиться о какой-то там целостности? Да и какой я, на фиг, труп – я реплика трупа!

Мои невеселые размышления прервал еще более властный голос, чуть ли не окрик, Саваофа:

– Илья Евгеньевич! Еще раз говорю – возьмите себя в руки! Если вы не прекратите мыслить подобным образом, наша беседа может прерваться в любую секунду! И знайте – вы способны справиться с миссией. Это не голословное утверждение. Вспомните о критерии – раз мы с вами еще здесь, значит, вы способны. Это-то хоть вам понятно?

– Это-то понятно, – нехотя согласился я. Немного полегчало. Может, медаль дадут, или даже орден. А то и Героя России. Я вспомнил, как мечтал в детстве стать Героем Советского Союза, был у меня такой период. Прийти в класс, как обычный ученик, без маленькой желтой звездочки на груди, скромно сесть на своей последней парте. А все обо всем уже знают из сообщения программы «Время», перешептываются. Девчонки бросают быстрые взгляды. А Любка смотрит долго. Незаметно, но долго. А я перелистываю себе учебник, ни на кого как будто бы не обращаю внимания. Но знаю, что она смотрит.

Саваоф с улыбкой наблюдал за переменами моего настроения. Наконец, видимо, удовлетворившись достигнутым мной состоянием, продолжил уже спокойным голосом, как и раньше:

– Героя России я вам, конечно, не обещаю, Илья Евгеньевич. Боюсь, что и медали не будет. Сейчас я вас разочарую еще больше, мой друг. Вы, Илья Евгеньевич, больше никогда не попадете на Землю.

Я ошарашенно воззрился на Саваофа. Ей-богу, этот старикан начинал действовать мне на нервы. Развел тут разлюли-малину, а теперь на попятную. Или это я его своими детскими воспоминаниями напугал? Подумал, небось, что связался с инфантилом, да и проклял все на свете.

– По крайней мере, не попадете в привычном для себя виде, – продолжал он между тем, как ни в чем ни бывало. – Вернуть вас не Землю в виде Ильи Евгеньевича, каким вы его знали, нет никакой возможности. Всем известно, что его застрелили на пороге своей квартиры, и вам придется долго объяснять свое воскрешение и восстанавливать паспорт. А еще более существенно то, что ваше воскрешение катастрофически нарушит естественный ход событий, так что мы вряд ли дотянем даже до две тысячи восьмого года.

Я по-прежнему ничего не понимал.

– Поэтому, Илья Евгеньевич, реплика вашей личности будет помещена в тело человека, уже живущего на Земле. А чтобы ни у кого из его знакомых не возникло никаких подозрений, личность этого человека останется с ним, и о вашем существовании он ничего знать не будет. Вам придется научиться жить в чужом организме. Осмотритесь, попривыкните, ни во что поначалу не вмешивайтесь. Я нашел для вас носителя, который, при вашем своевременном и правильном вмешательстве, имеет реальную возможность направить вашу цивилизацию на нужный путь с минимальным, буквально микроскопическим, нарушением естественного хода событий. Кто это и каким образом он сможет выполнить вашу задачу – разберетесь на месте. Только когда разберетесь, не затягивайте. И помните об ответственности, выверяйте каждый шаг.

– Носитель-то хоть симпатичный? Я привык к комфорту, мне бомжа какого-нибудь не подсовывайте.

– Не волнуйтесь, симпатичный. Вы даже представить себе не можете, какой симпатичный.

– А что потом, когда я выполню задачу?

– Вы сначала выполните.

– А все-таки?

Саваоф тяжело вздохнул.

– Мне не хотелось бы напоминать вам, мой друг, об одной неприятной особенности процесса реплицирования. Но раз уж вы так настаиваете, напомню. Миссию на Земле будете выполнять не вы, а ваша реплика. Грубо говоря, другая личность. Точная копия вашей, но другая. А ваша личность исчезнет в момент реплицирования, потому что информационный континуум не поддерживает одновременного существования во Вселенной двух одинаковых личностей. Это такой же непреодолимый барьер, как принцип Гейзенберга и скорость света в вакууме. Так что, Илья Евгеньевич, вам придется пожертвовать собой, и у вас нет ровным счетом никакого выбора. Смиритесь.

Как же я забыл, он же с самого начала объяснил мне все про реплицирование! Это что же, я, значит, должен опять умереть? Да нет же, не опять, – это будет первая смерть в моей жизни. Тогда умер мой предшественник, а вот сейчас умру я, единственный и неповторимый. Пожил-то на свете всего один день, раз позавтракал и раз пообедал. Не видел ничего, кроме этих четырех забитых книгами стен, да копии пейзажа московского закоулка через копию окна копии чужой квартиры.

– Я не согласен. Я отказываюсь участвовать в вашей авантюре. Я хочу жить.

Саваоф ничуть не удивился:

– Илья Евгеньевич, ваша реакция мне понятна. Успокойтесь. Я повторяю, у вас нет выбора. Если вы сейчас не согласитесь, я буду вести переговоры с вашей следующей репликой. Не согласится она – со следующей. И так до тех пор, пока не возобладает благоразумие. Какая вам разница: умереть, чтобы дать жизнь исполнителю великой миссии или всего лишь новому участнику переговоров?

– Тогда я сейчас наброшусь на вас и задушу. А потом буду жить в вашем замке припеваючи. Двери, которые вы позапирали, взломаю.

Саваоф оказался веселым человеком. Он дребезжал, попискивал и вытирал слезы с дряблых щек до тех пор, пока я не понял, что сморозил очередную глупость. Тогда я изменил тактику. В самом деле, выхода у меня нет. Но моя реплика отомстит этому гаду по полной программе. Поселится в земном теле, а ничего предпринимать ровным счетом не будет. Доживет в свое удовольствие до две тысячи восьмого, а там амба. Но и ему, гаду, тоже конец придет.

– И этот план вам тоже не удастся, Илья Евгеньевич, – сказал Саваоф, прервав смех, но все еще улыбаясь. – Континуум разрушится, как только вы по-настоящему решите ничего не предпринимать, так что до две тысячи восьмого вам в свое удовольствие не дожить. – Он стер улыбку с лица. – Но дело не в этом. Я хотел бы, чтобы вы отбросили эмоции и личные проблемы. Вы ведь все равно уже умерли и больше не принадлежите себе. Но все еще в ваших силах сделать дело, важное и нужное другим, живущим. Поверьте, никому во Вселенной никогда не предоставлялось подобной возможности. Вы будете уважать себя, и я буду уважать вас – это и станет вашим вознаграждением. Выше его ничего нет. Подумайте о людях, живущих на вашей Земле. О детях, о женщинах. Без вашей помощи они обречены на мучительную смерть в ядерной войне. А существа других цивилизаций? Они даже не узнают, что когда-то жили. Вспомните звездное небо. Миры, удаленные от вашей Земли на бесконечные расстояния, светили вам, чтобы вселить уверенность в бесконечности жизни. И что же, все зря? А миллиарды лет развития Вселенной до вас, а миллиарды лет после – это тоже зря? Пожалуйста, Илья Евгеньевич, справьтесь. Я уверен, вы сможете.

– Какова вероятность того, что мне не удастся решить вашу проблему?

– Не мою, а нашу с вами проблему. Вероятность неудачи очень высока. Выше, чем вероятность удачи. Но ведь человек – не статистическая функция. Забудьте о вероятностях. Просто тщательно обдумывайте каждый шаг, а обдумав – действуйте. Вы способны выполнить свою миссию, помните об этом.

– Я хочу выпить.

– Вот это другой разговор, узнаю вас. Кстати, пришло время поужинать. Как насчет меню от «Максима»?

– Валяйте. Только водки побольше.

Говорить стало больше не о чем. Мне оказалось наплевать на яства, опять появившиеся на столе невесть откуда. Не чувствуя вкуса еды, я молча наливался водкой под ничего не означавшим взглядом Саваофа. Он не препятствовал. Где-то после третьей или четвертой я вспомнил, что не спросил у Бога о сроке переселения на Землю. Наверное, требовался еще какой-то дополнительный инструктаж, раз он позволил мне сейчас напиться. Не пошлет же он реплику с таким жутким шлейфом выполнять ювелирную работу по спасению Вселенной. Завтра просплюсь, наглотаюсь таблеток, и с больной головой придется опять выслушивать наставления.

А ведь он так, собака, и не рассказал, каким образом вляпался в эту историю. Почему это у всех нормальных цивилизаций природных ресурсов оказалось достаточно, чтобы выйти в космос, а мы застряли в своей грязи? Ну что же мне так не везет! Мало того, что родился в самой бестолковой стране, так еще и цивилизация оказалась самой бестолковой. А ведь всю жизнь считался отличником и золотым медалистом. Завтра спрошу у Него обязательно. А пока проглочу еще вот эту слоеную корзиночку с жареными улитками, кажись, и вот эту рюмочку…

До постели, похоже, тащил меня Саваоф. Я мешком висел на его старческих костистых плечах, нес какую-то околесицу и размазывал по пьяной роже слезы и слюни. Видавший виды старинный замок вряд ли привык к подобным сценам. Наверное, Саваоф сгрузил меня в спальне, как дрова, и, может быть, даже раздел, но этого я не помню.

Глава 8.

Она идет по жизни смеясь

– Моя любовь, несу кофе. Ты не забыла, что тебе сегодня пораньше? – услышал я сквозь сон мужской голос. Голос был исполнен нежности и явно обращен в мою сторону. Мужчина, похоже, даже чуть-чуть переигрывал, но это, наверное, часть ритуала.

Сон отлетел мгновенно, но я не пошевелился. Лежа с закрытыми глазами, внутренне похолодев, я пытался представить себе ситуацию, в которой мог бы услышать подобные слова. Первое пришедшее в голову объяснение я тут же отмел. Во-первых, чтобы опуститься до связи с мужиком, мне потребовалось бы выпить значительно больше смертельной дозы. Во-вторых, сказано: «ты не забыла», то есть обращались к женщине. Значит, видимо, где-то рядом должна находиться женщина, которой этот тип и принес кофе, и которая сегодня куда-то спешит. Но при таком раскладе выходит, что я с ней сплю, и, значит, ситуация не менее странная. У нас что, шведская семья?

Наконец, возможен вариант, что я приехал, например, в командировку, и живу у каких-нибудь друзей в однокомнатной квартире на раскладушке. Я, правда, не помню, чтобы куда-то собирался, но зато прекрасно помню, что вчера очень прилично принял. Наверное, мы с этим мужиком отмечали мой приезд. Вот это уже похоже на правду. Осталось только вспомнить, в каком я городе и как зовут его и ее, а то может получиться неудобно. Подумают еще, что с тех пор, как мы виделись в последний раз, я спился, и без опохмела теряю разум.

И тут я ощутил на своих губах поцелуй. Утренний такой поцелуй, без страсти, но с любовью. И колючий, потому что целовавшие меня губы оказались обрамлены усами и бородой. Ужасно! Я готов был шарахнуться, пугая этого идиота и вышибая из его рук блюдце с чашкой, но в это мгновение новое, никогда прежде не испытанное ощущение вкатилось в меня мягкой волной…

…Захотелось потянуться, и я потянулась сладко, до звона в ушах, до легкого головокружения. Я услышала утренний птичий щебет, почувствовала тепло летнего солнца и запах крепкого кофе. И открыла глаза. Макс, как это повелось у нас давным-давно, стоял возле кровати с чашкой в руках и ждал моего пробуждения. Я ощутила себя молодой и свежей. Сквозь распахнутую дверь с лоджии веял, чуть шевеля тюль, слабый прохладный ветерок. Верхушки окружавших дом берез поблескивали трепещущей листвой. Горячий квадрат солнечного света лежал на моем голом животе и бедрах, бессовестно освещая в том числе и треугольник жестких волосиков. Макс, оказывается, стащил с меня простыню. Если в девятиэтажке напротив какой-нибудь мужик сейчас смотрит в окно, он, без сомнения, получает большое удовольствие.

Я потянулась еще раз и неторопливо повернулась на бок, спиной к лоджии. Пусть смотрит, но надо же, в конце концов, и границы приличия знать! Утреннее солнце теперь грело мои ягодицы, и, отраженное ими, наверное, подсветило розовым серую стену девитиэтажки.

– Моя любовь, ты проспишь все на свете. Уже звонил референт Соболева, просил напомнить, чтобы ты к десяти была в офисе. Вещи я уложил, а с документами сама разбирайся.

Этот бородатый субъект – мой муж Макс. Он считает себя писателем. Еще он считает, что я личный переводчик у Соболева, президента аэрокосмической компании. В обоих случаях он сильно ошибается. Макс пишет то, что интересно только ему одному, а Соболев больше нуждается в моих, как это называется, эскорт-услугах, поскольку сам вполне прилично владеет английским. Я кормлю Макса и обеспечиваю его средствами на покупку компьютеров, с помощью которых он творит свои эпохалки. За это он платит мне собачьей преданностью и не суется в мои дела. Женщина – слабое существо, ей всегда требуется любовь и поддержка. Когда мне нужна любовь, я ласково, по-матерински, целую Макса перед сном, и мы засыпаем, чтобы утром он разбудил меня с чашкой кофе в руках. А когда мне нужна поддержка, я уезжаю с Соболевым в командировку, и в перерывах между деловыми встречами применяю на нем свои профессиональные навыки в снимаемых им пятизвездочных апартаментах. Очень удобно и для всех безопасно, даже презервативы не нужны. Куда безопаснее, чем раньше, когда Макс служил инженеришкой в той же аэрокосмической компании, тогда еще бывшей НИИ дальней транспортировки, а Соболев торговал бензином, ни уха, ни рыла не смыслил в ракетах и понятия не имел обо мне. А я, выпускница МГИМО с красным дипломом, пахала в эскорт-агентстве и видала по десятку таких соболевых в месяц. Хотя, по большому счету, с тех пор мало что изменилось. Я зарабатываю на жизнь все тем же способом и так же, как и тогда, кормлю Макса. Да и он все так же несет свой бесполезный бред, только уже не в области неракетных средств доставки, а закопался где-то в фэнтэзи, мечом и магией выжигает зло на чужих планетах. Окончательно свихнулся, короче.

«Ну и сволочь же ты, Саваоф Ильич,» – думал я спустя некоторое время, разглядывая в быстро туманящемся зеркале свое крепкое, как свежий огурчик, загорелое женское тело, обливаемое струями прохладной душевой воды. Вода стекала в ложбинку между стоящими торчком грудями, струйками срывалась с сосков, пробегала по животу, щекотала между ног. Хоть бы предупредил, какого носителя ты мне выбрал. Я же мужик, в конце концов, у меня нормальная реакция на красивую женщину. А тут оказывается, что эта женщина – я сам. И что теперь делать? И что дальше? Сегодня улетаю в Лондон вместе с Соболевым. А он там первым делом потащит в постель. У него всегда так – как куда-нибудь приезжаем, так сначала в постель, а потом уже по делам. Катька, жена его, вроде ж классная девка, ничуть не хуже меня, а он как голодный все время ходит. И я, мужик, будучи женщиной, буду вынужден черт знает чем заниматься с этим секс-автоматом?

Размышляя так, я между тем привычно выполнял сложную ежеутреннюю процедуру. Где надо – подбрил, кое-что повыщипал. Оказалось не так уж и больно. А я-то все время удивлялся, как это мои подружки терпят подобные пытки. Наверное, женщины не так чувствительны к боли, как мы. Долго возился с прической и макияжем, – не потому, что в этом что-то для меня новое, просто сегодня требовалось выглядеть на шесть баллов.