Через неделю Бог сжалился надо мной, протянул мне руку, указал путь в жизни. Я по сей день благодарен ему и, как могу, стараюсь искупить мою вину. Помогаю детским домам, домам престарелых и т. д.
      По городу пошли слухи, что разыскивается беглый по имени Михаил Барановский. Единственным человеком, способным его найти, был я, оборвавший эту волчью жизнь. Возможно, за то и простил меня Бог.
      Больше двух недель выбирался я из той сибирской глухомани. Выбрался. В Москве на вокзале встретил знакомого, только что освободившегося зека. Он рассказал, что не кого-нибудь, а именно меня подозревают в убийстве некоего заключенного Корина, который и нашел изначально этот алмаз. Подозревают не только в убийстве, но и в хищении кристалла. Значит, домой возвращаться мне было нельзя. На родину предков и дальней родни тоже. Оставалось одно - жить где-то в нейтральной местности. Я выбрал Среднюю Азию.
      Однако розыск был объявлен всесоюзным, поэтому пришлось сменить имя. Так я стал мусульманином. И это было еще одно страшное предательство по отношению к Богу, подавшему мне руку помощи в критический момент между жизнью и смертью.
      Человек, который передаст тебе бриллианты, когда я умру, тоже мусульманин, но он мой лучший и верный товарищ, ему можно доверять. Он укажет тебе мою могилу. Не удивляйся, но на ней не будет фамилии Оганян. Прости, сынок, прости. Как мог, я вам помогал, а то, что тебе передадут, мой последний, посмертный подарок. Маме ничего не рассказывай. Та, к будет лучше. Прощай, сынок, прощай! Отец".
      * * *
      Я закрыл тетрадь и подумал о том, сколько же жизней унесла эта страшная и чудесная находка Корина, жертвой которой он стал первым. А сколько еще унесет?! По крайней мере, на данном этапе в очереди лидируем мы с Ленкой и Вартан. Если, продав душу дьяволу, как это сделал Самвелыч, мы с Ленкой, возможно, еще и уцелеем, то судьба Оганяна точно предрешена. Так что же делать? Думай, Гончаров, думай! Ситуация пиковая, но безвыходных положений не бывает. Под рукой вон и телефон, и факс. Факсом я пользоваться не умею, но телефонную трубку поднять в состоянии. Мозгов хватит. Нет. Мозгов должно хватить как раз на то, чтобы трубку не поднимать. Как людоед прозвал это местечко, дай Бог памяти. Кажется, Глазково. От него мы ехали еще минут двадцать. Значит, отъехали километров на тридцать. Потом начались дачи. Их мы миновали. Еще минут через десять Унжаков тормознул в редком лесочке перед железными воротами одинокого особняка, ставшего нам западней. Плохо. Не зная местности и даже направления, мне отсюда не выбраться. Тем более здесь чертова Ленка. Надо быть полной идиоткой, чтобы купиться на дешевый трюк с запиской. Но что-то предпринимать необходимо. Не сидеть же сиднем, ожидая, когда тебя трахнут по голове шкворнем. Я вышел в приемную, или, точнее, в дамскую комнату. Потому как в этот самый момент Тамара там переодевалась. Стояла только в трусиках и лифчике. Зачем он ей?
      - Боже мой, какая женщина! Какая грация. Я сражен, убит.
      - Не издевайтесь, пожалуйста. Коряга и есть коряга. Я весьма далека от совершенства. Посмотрите, промеж ног ладонь проходит. Груди - одно название.
      - Это очень красиво. Поверьте мне, вы само совершенство.
      - Перестаньте, что вам нужно? - уже злясь, затявкала она.
      - Вас, и только вас! "Я пригласить хочу на танец вас, и только вас..."
      - Оригинально, - прокомментировал тут же появившийся Унжаков. - Но почему мужчина в смокинге, если дама без ничего?
      - Мужик нынче такой пошел, полчаса прошу его раздеться, а он смущается. И чего смущается, не понимаю?
      - Одно из двух, моя девочка, смущаются обычно, когда или очень много, или очень мало. Как твои ощущения? - поинтересовался Унжаков.
      - По-моему, вообще ничего! - плотно прижавшись ко мне, констатировала поганка.
      - И такое бывает. Ну а если он тебе без толку, то пойдем со мной, Гончаров.
      * * *
      В подвале, где еще несколько часов назад я скучал, уткнувшись разбитой мордой в бетонный столб, находилась небольшая, но фешенебельная комната с зарешеченными подвальными окнами. Здесь-то теперь и обитал, томясь яростью и страхом, золотых дел мастер Вартан Саркисович Оганян. Сейчас он совсем не походил на мультимиллионера. Пиджак и брюки были перемазаны, а кое-где и порваны. Для сохранения его драгоценной жизни, на случай, если ему вздумается ее прервать, галстук и вартановскую гордость - ремень, отобрали. Должно быть, вместе с ключами. Прямой римский нос явно увеличился, впрочем, как и верхняя губа вместе с правой скулой. Но обрабатывали его, в отличие от меня, видимо, щадящими методами. Забившись в угол, он угрожающе оттуда шипел, как драный кот.
      - Еще раз добрый вечер, Вартан Саркисович, - медово пропел людоед, - вы все не спите? А ведь время позднее, отдыхать пора.
      - Прошел ты на... Убийца!
      - Как и папаня ваш, Саркис Самвелыч, земля ему пухом да кол в окопу.
      - Жаль, не получилось из него убийцы, одной тварью было бы меньше.
      - Уж извини. Чему быть, того не миновать. Постояльца вот к тебе привел. Детектива твоего. А то одному-то скучно.
      - Посади его себе на...
      Я и не предполагал, что интеллигент и эстет Оганян владеет таким богатым словарным запасом русского фольклора.
      - Ого! - изумился даже Унжаков. - Ну да ладно, приятной вам беседы, покойнички. Подумайте, как остаться в живых. Если надумаете, кнопка вызова над дверью.
      Лязгнули замки, наступила тишина, я лег на диван думать, как остаться живым.
      - Сука продажная ты, а не сыщик! - не выдержал молчания Оганян.
      - Заткнись, нас прослушивают, говори только то, что можно! Почему я сука?
      - Сука, ты и есть сука, - обреченно взвыл Вартан, - подослал своих ментов.
      - Не понял? - Уже догадываясь, о чем он, я привстал с дивана. Кажется, и до него что-то стало доходить.
      - А как же?.. Я... Позвонили... Двое в форме... Сказали, от вас, что в курсе всех моих дел. Я открыл дверь, они показали удостоверения и попросили меня проехать в отделение. И вот я здесь. Значит...
      - Ты пальцем зачат.
      - Господи! Идиот, какой я идиот!
      - Почему ночью вы не дождались приезда вызванной милиции?
      - А сколько можно было их ждать?
      - Повторили бы вызов.
      - А он и повторял, причем несколько раз.
      - Как? Значит, не вы сообщили об убийстве племянника?
      - Нет, часа два я вообще не мог прийти в себя, потом стал звонить вам. Милицию вызывал Арцевик.
      - Вот это фокус!
      - Вы что, думаете...
      - Ничего я не думаю. Где эти дни провел ваш ювелир Григорий? Что делал?
      - После ограбления я попросил его не появляться в "Сапфире". Но дома у меня бывал.
      - А в тот день?
      - Я его не видел, кажется, он застрял у своей пассии.
      - У вас огромный пес, почему он не набросился на бандитов?
      - Как убитый пес мог защитить хозяев?
      - Его пристрелили?
      - Да, он лежал рядом с Ариком.
      - Как лежал? Я имею в виду положение тела, оскал пасти.
      - Спокойно лежал, на боку, пасть была закрыта. Ему стрельнули в лоб, чуть выше глаз. Зачем это?
      - Не знаю. Ваши племянники родные братья?
      - Нет, двоюродные, а Гриша вообще седьмая вода на киселе, вы их...
      - Гончаров, мне кажется, вам нужно поменять тему беседы, - прервал нас унжаковский голос откуда-то сверху. - Если тебя, Гончаров, интересуют подробности, спроси лучше у меня.
      - Непременно, господин людоед.
      - Я тебя предупреждал, еще раз так обратишься, буду вынужден подтвердить это звание, шашлыком окажется твоя разлюбезная. Она уже моет свою тушку, это кстати.
      - Молчу. Вас так хорошо слышно! А видимость у вас нормальная?
      - Не сомневайся. Ты сидишь на диване, твой работодатель съежился в кресле. А я настоятельно советую вам разрешить интересующий меня вопрос до утра. Сейчас вам принесут легкий ужин. Хавайте, "жмурики".
      Динамик замолчал - зазвенела тишина. Говорить не хотелось, да и смысла не было. Устало и равнодушно я лег.
      - Да отдай ты ему эти побрякушки! Неужели жизнь четырех человек стоит дешевле этого дерьма, - спустя некоторое время сказал я. - Они же убьют тебя, что, возможно, и справедливо, но при чем тут твоя мать и моя жена?
      - Нет, никогда. - Оганян замычал, отчаянно мотая головой.
      - Эх ты, дерьмо ювелирное! - Меня захлестнул приступ бешенства. Вскочив, я выдернул его из кресла и хлестко, наотмашь влепил пощечину. Козел, я сам удавлю тебя, подонок. Ты же не лучше этого Унжакова. Наверное, он бы не поставил свою мать на кон. Подлюга!
      - А вот этого не надо. Успеешь, - остановил меня голос второго мерзавца. - Сейчас поужинаете, потом сядете рядком, поговорите ладком. Доченьку мою, официанточку, можете оставить на десерт.
      - Кушай ее сам, - все еще в бешенстве посоветовал я. - Но этого ублюдка я угрохаю.
      Загремели засовы, в дверях обозначилась харя банщика-буйвола.
      - Утухни, братан, а то гасить буду, - пропищал он, пропуская девицу с сервированным столиком.
      Подкатив его к дивану, она встала, выжидающе глядя на меня.
      - Что вылупилась?
      - Мне остаться?
      - Оставайся, - почему-то согласился я.
      - Полный комфорт, приятного аппетита, ханурики, - ухмыльнулась рожа, запечатывая дверь.
      - Ну что встала? Пришла, так обслуживай!
      - Что будете пить?
      - Я водку, а этому козлу налей коньяку. Выключи свет и садись рядом.
      - Он здесь не выключается, - усаживаясь на краешек дивана, ответила дева.
      - При свете я не могу, да и сокамерник на нет истечет. Жорик, выруби прожектор!
      - Нашел лоха, ментяра хитромудрая. Не знаю, что ты затеял, но нюхом чую двойную игру.
      Итак, мой мгновенно разработанный план так же мгновенно был сорван. Чутье у старого подонка отменное. А нужно мне было немного: в темноте тихо подойти к Оганяну и в самое ухо шепнуть четыре слова.
      - Тогда забирай свою шлюху, при свете я импотент.
      - Вольному воля.
      Когда птичка, так и не взъерошив перышки, упорхнула, я закрыл глаза и запустил ржавые шестеренки мозга на полные обороты. Где выход? Что делать? Как нам с Лелкой остаться живыми? Путь один. Заставить придурка отдать алмазы. Тогда автоматически я становлюсь членом банды и покупаю две жизни мою и Ленкину. Но как уговорить обезумевшего от блеска бриллиантов ювелира расстаться с ними? Возможно, в глубине души он догадывается, что при любом раскладе оказывается в проигрыше. Как быть? "Эх, не ходил бы ты, Ванек, во солдаты". Очень важный момент - передала ли Елена Юрке мою записку? Вряд ли. Я просил сделать это вечером, а ее взяли, очевидно, утром или днем. Собственно, даже если передала, толку мало. Там указан городской адрес, и только. Мы же находимся черт знает где. Единственное, что они могут, опросить соседей и захомутать Гришу или Арцевика. Кто из них подставил Оганяна? Кто?
      Я уже засыпал, но внезапное бормотание Оганяна вернуло меня к действительности. В полубреду и полусне он невнятно произнес: "Нет, не надо. Свет! Выруби свет. Быстро".
      - Успокойся и утихни! - посоветовал я ему, сам проваливаясь в темноту безвыходности.
      * * *
      Разбудил меня веселый голос Унжакова.
      - Ну, Гончаров, нервы у тебя стальные, пять часов продрых, а вот несчастный ювелир мучился всю ночь, ни на секунду не сомкнув глаз. Я понимаю тебя, Вартан, вопрос гамлетовский "Быть или не быть", а точнее - жить или не жить. И к какому же выводу ты пришел, Вартан-джан?
      - Нет у меня никаких бриллиантов.
      - Ты крыса. Если бы я сомневался, не затевал бы большой игры, просто грабанул бы твой вонючий ларек. Ну еще грохнул бы тебя в порядке мести за папашины шалости. Но я замутил по-крутому, наверняка зная, что цацки у тебя. Я лишился четырех квартир, это, конечно, мелочь по сравнению с тем, чего я от тебя добиваюсь. Я тебе, ара, вот что скажу: вернешь мне бриллианты верну тебе твои цацки с мамашей вместе.
      - Нету, нету, нету у меня ничего! - забился в истерике Оганян.
      - Подождем еще немного, может, появятся. Сейчас вам принесут завтрак. Приятного аппетита.
      Мерзавец отключил микрофон. Я понимал - его обещания ювелиру гроша ломаного не стоят, и все-таки с чего это он пустился на посулы? Рассчитывал, что Вартан клюнет?
      - Ну и гаденыш же ты, подлюга вонючая! - в сердцах и я надавил на него.
      - А ты заткнись! Не твоя это забота. Я вам свою жизнь доверил, и что? Профессионал, ха-ха! Сыщик великий, Шерлок Холмс, Пуаро! Да вам только на рынке стоять да бабок-торговок обирать.
      Злые, мы расползлись по углам. Через полчаса нам прикатили знакомый столик. На сей раз на нем стояли бутылка шампанского, салат-ассорти и два закрытых колпаками блюда.
      - Доброе утро, господа, - гаденько улыбнулся здоровый детина, один из тех, кого я видел на лестничной площадке, когда в офицерской шинели уходил от Оганяна. - Приятного вам аппетита. Меню под салфетками.
      Я уже догадывался, что находится под колпаками, поэтому открывать их не торопился, стараясь сдержать мелкую, поганую дрожь. Вартан первым открыл ближайшее к нему блюдо. Несколько секунд бессмысленно смотрел на волосатое старческое ухо, потом глаза его закатились, он что-то вякнул и ничком улегся у моих ног. Я сорвал вторую крышку и, кажется, застонал. Мне преподнесли мизинчик правой ноги Елены.
      Из-под салфеток я выхватил карточку. Пытаясь выровнять прыгающие в глазах строчки, с трудом прочел:
      "Завтрак: 1) салат-ассорти, 2) ухо армянской мамы, 3) пальчик девочки Лены, 4) шампанское. Обед: 1) салат из свежих овощей, 2) солянка, 3) кисть левой руки армянской мамы, 4) большой палец ноги девочки Лены, 5) водка, коньяк, напитки. Подпись. Шеф-повар: дядя Жора".
      - Эй, ты, там, погляди, чтоб он не окочурился, - приказал голос сверху.
      Я потрогал вартановский пульс. Он бился, хотя и слабо. С остервенением стал бить по щекам, а когда ювелир начал приходить в себя, радостно заорал:
      - Жив, жив, подонок!
      - Ну и славненько, - радостно проверещал Унжаков.
      И ведь было чему нам радоваться. От жизни Оганяна зависели две наши Ленкина и моя. А для Унжакова смерть Вартана означала окончательную потерю алмазов.
      Я вплотную прижался к нему, словно делая искусственное дыхание и тихо, но внятно прошипел:
      - Тяни время, сука, проси отсрочки, говори, что согласен, тяни время.
      - Да, воды!
      Полный бокал шампанского он выдул одним глотком.
      - Ну и как ваше самочувствие, господа? - участливо поинтересовался Унжаков. - Вопрос с ужином оставим открытым или как?
      - Да, папа Жора, как и вопрос с обедом.
      - А ты уверен в нем, Гончаров?
      - Пусть немного придет в себя, и прикажи убрать этот мерзкий столик. Я завернул в салфетку мизинец и положил его в карман, чем очень позабавил нашего соглядатая.
      - Отличный сувенирчик подарил тебе дядя Жора! А Вартан-джан, кажется, совсем равнодушен к органу слуха своей старой доброй мамы. Ну что, Оганян, как мы с тобой договоримся? Может, на обед тебе прислать второе, свежее ухо?
      - Нет. Мне нужно поговорить с вами, - твердо, как человек, принявший решение, ответил ювелир.
      - Всегда с нашим полным удовольствием. Я, весь внимание.
      - Хотел бы наедине.
      - Вы не доверяете своему товарищу?
      - Дело не в этом. Вопрос касается только нас двоих.
      - Похвально, похвально! Кажется, умный армянский мальчик что-то понял и наконец пожалел свою мамочку. Ну что же, добро пожаловать, жду.
      Когда уводили Оганяна и выкатывали столик, я придержал бутылку и теперь, периодически прикладываясь к шампанскому, размышлял над действиями моего сокамерника. То ли он, послушный моему приказу, тянет время, то ли затеял какую-то другую игру, а в этом случае наши жизни, моя и Ленкина, здорово удешевятся, если не сказать больше. Так что я ожидал возвращения моего клиента с большим нетерпением.
      Явился он через полчаса с разбитой мордой, но бодрый. Одними лишь глазами дал понять, что все в порядке. Что ж, попробуем поверить.
      - Ты сволочь, Вартан. - На всякий случай, для Унжакова, я съездил ему по уху. - Опрокинул, значит, меня?
      - Оставь его, легавый! - раздался незнакомый голос сверху. - Сейчас - и за тобой придут.
      - Где твой шеф?
      - Скоро увидишь.
      Людоед ожидал меня в холодном яблоневом садике, с сигарой и в кирзачах. Указав мне на шезлонг, участливо поинтересовался моим здоровьем.
      - Пожалела кошка мышку, - зло сплюнул я, с трудом гася желание свернуть ему шею. - Что с моей женой?
      - Насколько я знаю, ты холост. Де-юре.
      - А де-факто женат, где она?
      - Немножко занемогла после ампутации, но, думаю, завтра к утру будет как роза. Собственно, я не для этого тебя позвал. Ара раскололся, и ты мне теперь нужен как прошлогодний снег. Я бы просто выкинул тебя отсюда, вместе с твоей шлюхой. Но беда в том, что ты знаешь много интересных моментов из моей трудной биографии. Правильней всего было бы просто закопать вас в старой штольне, однако чем-то ты мне симпатичен. Может, неординарностью своего поведения, может, внутренним, крепким стержнем. Я никому не верю - ни друзьям, ни братанам, ни холуям. Тебе тоже не верю. И все-таки, считаю, в отдельных случаях на тебя можно положиться. В общем, выбирай! Или ты верным псом служишь мне, или через пару часов вместе со своей сучкой будешь отдыхать в штольне, на приватизированном кладбище дяди Жоры. Думаю, выберешь первое.
      - Да! Что я должен делать?
      - На, досасывай. - Он протянул мне слюнявый охнарь сигары.
      Я понял, проверка началась. Началась борьба за наши жизни. Медленно подняв голову, внимательно посмотрел в его мутно-голубые ожидающие глаза и мгновенно принял единственно правильное, на мой взгляд, решение. Резким ударом ноги тут же выбил протянутую, обжеванную сигару.
      - Соси сам у пьяной обезьяны!
      Из голенища кирзачей он выдернул финку. Вместе с шезлонгом я кувыркнулся через спину, сразу же оказавшись на ногах. Он шел на меня, держа финку привычно, по-зековски на отлете. Выбить ее в таком положении очень не просто, тем более после тренировок с перманентными возлияниями. Воспользоваться тем же шезлонгом я не мог, поскольку наверняка знал, что за нами наблюдают и такой ракурс им не понравится.
      Подмерзшая за ночь земля начала раскисать, а на скользкой почве работать нужно крайне осмотрительно. Я понимал, сунуть мне пику в живот ему не составит никакого труда. Несколько минут мы ходили по кругу, делая ложные выпады, стараясь узнать слабые и сильные стороны друг друга. Кроме того, у меня была еще одна задача - измотать старика. Но тут я ошибся, поскольку первым задыхаться начал сам. А значит, действовать нужно было немедленно! Нелепо взмахнув руками, я сделал вид, будто поскользнулся, а когда он на секунду ослабил внимание, с удовольствием заехал ему ногой по уху. Дальнейшее было делом техники. Через три секунды я сидел у него на спине, до предела заломив ему руки. Еще через пару секунд две подоспевшие гориллы заломили руки мне, а третий приготовился испробовать прочность моего черепа.
      - Мальчики, разбежались! - отплевываясь от глины, приказал пахан. - Ну что ж, начало хорошее. Считай, первое задание ты выполнил.
      - И сколько же их будет?
      - Много. Твоя задача решить их правильно. Тогда и волки будут сыты, и твоя подруга цела.
      - Надеюсь. Что дальше?
      - Дальше посложнее. Расколоться-то он раскололся, причем еще торговался, наглец, предлагая мне половину. Но это детали. Трудность состоит в том, что, по его словам, камушки находятся в другой республике, или, как теперь получилось, в другом государстве. Их необходимо оттуда привезти.
      - Вы хотите, чтобы это сделал я?
      - Нет, это сделает он сам. Твоя миссия проще: следить за тем, чтобы он не сбежал. Не очень-то я ему верю. Ты не расстраивайся, тебя тоже будут держать на коротком поводке. Но мои быки не должны знать, за чем вы отправитесь. Просто будут вас сопровождать до назначенного пункта.
      - А вдруг они мне понадобятся?
      - И это я продумал. Один из сопровождающих будет поставлен в известность, и, как только захочешь, войдет с тобою в контакт. Тебе достаточно обронить носовой платок и не спеша его поднять. Оганян испросил трое суток. Я дал двое, но, если в том будет реальная необходимость, еще одни сутки у вас в резерве.
      - Но какая необходимость во мне? Зачем? - Сработал я под дурачка, и он с сожалением посмотрел на меня. Пришлось исправляться: - А, понимаю!
      - Дай Бог, и чтобы ни одна душа, слышишь, ты, ни одна душа не узнала о бриллиантах. В целости и невредимости, вместе с Оганяном, они должны быть здесь максимум через трое суток. По пути следования, в аэропортах никаких контактов, никаких телефонных звонков. Особо это касается конечного пункта назначения, когда единственным конвоиром Оганяна останешься ты.
      - А если вдруг он там начнет дергаться?
      - Постарайся этого не допустить. В крайнем случае, но только самом крайнем, ликвидируешь его. Но учти - это очень, очень плохой вариант, и для меня, и для тебя. И я, и ты здорово поиздержались. Я потерял четыре квартиры, а ты жалкий пальчик своей овцы.
      - Если наша миссия пройдет успешно, что будет с Оганяном?
      - Подумай о себе.
      - Когда отправка?
      - Я запросил билеты, скоро должны дать ответ. Пойдем ко мне.
      - Я бы хотел повидаться с Еленой.
      - Хорошо, только ни слова о деле, в противном случае - штольня.
      * * *
      Как и в прошлый раз, Ленка находилась в уютной спаленке, только теперь она лежала и пялилась не в экран телевизора, а в потолок. Прежнего удовольствия явно не испытывала, потому что ступня правой ноги была забинтована, а лодыжка распухла и покраснела. Увидев меня, она отвернулась и заревела, завыла протяжно и жалобно. Присев рядом, я погладил ее по голове, стараясь успокоить, но добился обратного результата. Ленка забилась в истерике.
      - Говори-и-ила, не суй свой нос... поганый нос... куда не следует... откусят... А они не у тебя, а у меня па-а-альчик отрезали. Сволочи, он же совсем здо-р-овый, кра-а-сивый. Я неда-а-вно педикюр делала... За-а-а-чем? Чтобы мне мизи-инцы резать. Лучше бы они у тебя член отрезали. Скотина! Ненавижу тебя!
      - Все будет хорошо, - твердо, абсолютно не веря в это, сказал я, поцеловал ее в висок, получил по морде и вышел. Себе же пообещал, что этот мизинец дорого, очень дорого обойдется бандиту, если, конечно, я выживу,
      - Ты зачем искалечил мою бабу? - спросил, входя в кабинет Унжакова. Нужны тебе оганяновские серьги, вот и резал бы ему уши, хоть до самых плеч. Я-то здесь при чем?
      - Как понимать это заявление? - бесцветно поинтересовался людоед, и я понял, что надо исправлять ошибку.
      - Да так, что работать на тебя я согласился бы и без этого варварства. Уха матери Вартана было бы вполне достаточно.
      - Нет, стрессовый удар был нужен и тебе. Но ты не волнуйся, ампутировал хороший хирург, под наркозом. Больно ей не было, и вообще пусть скажет спасибо, что уши остались. Собственно, почему этот эпизод явился предметом нашего разговора?
      - Почему, почему, - передразнил я, нащупав верную почву, - у твоей бы бабы пальцы отрезать...
      - Так и режь, если есть желание! У меня их тут штук десять. У любой чего хочешь отрезай. Они в обиде не будут. Начни хоть с Томки.
      Жуть, он говорил вполне серьезно. Продолжать тему было бессмысленно.
      - Как с билетами?
      - Через час выезд. Вот тебе твое барахло.
      Из стола Унжаков вытащил лицензию, разрешение на право ношения газового оружия, сам пистолет и мой паспорт.
      - Откуда это у вас?
      - Сегодня ночью ребята в гостях у тебя побывали. Но ты не волнуйся, ничего лишнего не взяли. Правда, любопытного соседа с первого этажа пришлось трахнуть по башке, но не сильно. А вот паспорт Оганяна. Держи его при себе. И еще один важный момент. Когда прилетите, ты должен затащить Вартана в аэропортовский кабак. После того, как покушаете, пойдешь в сортир. Один из моих парней поменяет твою пугалку на боевой. Но повторяю, это крайне нежелательный вариант, и в наших интересах...
      - Я все понял. Деньги?
      - В "дипломате". Там же все необходимое для приятного путешествия.
      - Билеты?
      - Тебе их вручат, когда встанете в очередь на регистрацию. Теперь иди мойся, брейся, приводи себя в порядок. Приличная одежда в ванной комнате. Вопросы есть?
      - Нет!
      - Тамара, проводи товарища.
      * * *
      Через час, благоухающий и свежий, обряженный в отличный костюм, кожаный плащ и черную детективную шляпу, я мягко качался на заднем сиденье "мерседеса". Рядом, сосредоточенный и собранный, сидел Оганян. Кроме водителя, спереди восседал мой банщик. Видимо, бандит решил без надобности не светить своих холопов. Врал я ему, когда говорил, что вопросов нет. Был у меня вопрос, и довольно серьезный. Как удавить его самого, а заодно и все осиное гнездо? Но сам бы он на него не ответил. Хуже того, мог обидеться. Жалко, что Юрка, как всегда, действовал не осмотрительно, вот и получил по башке. А ведь вполне мог бы их выследить.
      В аэропорту шофер отлучился на пять минут, вернувшись, вручил нам два билета на рейс, посадка на который уже началась. В самолете мы не разговаривали, я опасался двух парней, сидевших сзади, а Вартан, уставившись в одну точку, сосредоточенно молчал, то ли обдумывая, как половчее надуть людоеда, то ли мысленно прощаясь со своим состоянием.
      По прибытии я тут же потащил его в ресторан, надеясь в грохоте оркестра и ресторанной суете хоть что-то для себя выяснить.
      - Ну что? - перекрикивая визг мужеподобного певца, тормошил я его.
      - То, что вы просили, я сделал. Два дня отсрочки нам дали.
      - А дальше?
      - А дальше дело ваше.
      - Как это понимать?
      - Как хотите. Это вы нанимались мне помочь.
      - Я не знал о бриллиантах.
      - У меня их нет, забудьте об этом.
      - Вы на редкость гнусный экземпляр.
      - Возможно.
      - И что он будет пить и есть?
      - Кто?
      - Этот гнусный экземпляр.
      - Ничего. Бутылку боржоми.
      Щелкнув пальцами и замками "дипломата", я подозвал официанта. Минут через десять он явился, и не как прежние прислужники, извиваясь спиной и хвостом, а с достоинством, на равных. Проклятая Богом страна.
      - Чего надо?
      - Твоего начальника, - захлестнула меня волна авантюризма.
      - Зачем? - распушил он сталинские усы.
      - Хочу ему что-то сказать!
      - Говори мне, я передам.
      - Передавалка короткая, - весело рисковал я, зная, что за моей спиной стоят два-три унжаковских быка, - а если ты думаешь, что я дешевый фраер, то тебе объяснят.
      - У нас отдельное государство.
      - Будет общим. И чтобы быстро, козел, чтобы все по большому счету. Иначе дядя Жора будет сердиться. Ступай.
      - Зачем вы нарываетесь на скандал? - трагично произнес Оганян.
      - Заткнись. Не для того, чтобы спасти твою шкуру.
      - Перестаньте, я все продумал.
      - Это уже легче. И что же?
      - Вас это не должно волновать. Я надеялся, что вы сыщик более высокого класса, но теперь в этом усомнился. Отныне, вам ради собственного спасения предстоит слушать меня.
      - Допустим, а что дальше?
      - Дальше так: то, что нас пасут, мне стало понятно давно, как и то, что вы, господин-товарищ Гончаров, этот орех не угрызете.
      - Пока вы мне его не предлагали.
      - Но он выкатился, а вы стояли безруким вратарем. Ладно, слушайте меня. Я решил вернуть бриллианты, хотя прекрасно знаю, что после этого нас ожидает, но в этом случае появляется шанс выжить, хотя и ничтожный. Вы должны его использовать.
      - Как?
      - Это ваша задача. Сколько, по-вашему, человек у нас на хвосте?
      - Рыла два-три.
      - Эх, Гончаров! Их в два-три раза больше.
      - Допускаю. Но давайте конкретней. Каким образом вы надеетесь уцелеть? Что за шанс у вас появился и как им воспользоваться?
      - Вы обещали отличную кухню. Где же она?
      Между столиками я отловил наглого официанта и вежливо попросил нас обслужить, на что он развязно и некрасиво ответил:
      - Шеф сказал, чтобы ты вместе со своим Жорой шел в... Пошел вон, иначе тебя вынесут...
      Усы у него были замечательные, пышные, длинные и черные, как косы гейши. С удивительным проворством накрутив их на указательный палец, я с силой дернул книзу. Сопротивляться он не мог, потому что в руках держал поднос с дорогими напитками. Единственное, что ему оставалось делать, так это орать и сохранять равновесие. Он заверещал, моля кого-то о помощи, и она тут же подоспела, в количестве трех мясников. Один из них сунул ему в ухо ствол, другой вырвал поднос, а третий расчетливо и серьезно заехал в пах, тем самым поставив точку. Я скромно уселся на свое место, а через три минуты нас обслуживал другой, тоже усатый, но вежливый официант. Съев сплющенного цыпленка и запив его замечательно кислым вином, я устремился в туалет. Спиной ко мне перед средним писсуаром стоял огромный детина.
      - Ты зачем затеял скандал? - не поворачиваясь ко мне, требовательно спросил он.
      - Не люблю хамства. Хамов нужно воспитывать.
      - А если бы они воспитали тебя?
      - А зачем тогда вы? Телохранитель должен беречь и лелеять свой объект.
      - Еще раз повторишь свой прикол, месить будем тебя. Иди в первую кабину.
      В первой кабине, словно в пункте проката, без суеты и проволочки мне обменяли газовое оружие на боевое, причем с соответствующим разрешительным документом, при этом строжайше наказав пользоваться им только по назначению и только в самом исключительном случае.
      - Усе будет по плану, шеф, - попытался я схохмить, стараясь разглядеть за большими черными очками и низко надвинутой шляпой физиономию моего сортирного агента. Ни на одного из тех троих он не походил.