- Должен поехать, попробуем.
      С двух сторон взяв сейф за бока, мы подналегли, и, сначала нехотя, а потом легче, "медведь" загрохотал сталью по метлахской плитке. По тому, как заорал Вартан, я понял, что он заметил заклеенную брезентом пробоину.
      - Господи, - раненым зверем он метался по комнате, - кто мог подумать, кто мог подумать?!
      - Да, ворье нынче извращенно-ухищренное. Ну а Гончаров, как по-вашему, аванс че зря взял?
      - Оставьте вы ваш юмор, хотя бы на время, не до него,
      - Вчера, да и десять минут назад, вы были абсолютно спокойны, а теперь. Странно!
      - Мерзавцы, нет, вы только подумайте, какие мерзавцы. - не унимался Вартан, стараясь протиснуться в щель между проломом и сейфом.
      - Туда нельзя! - категорично запретил я, закрывая грудью образовавшийся проход. - Возможно, там остались следы. Идите вызывайте милицию. Я побуду здесь.
      Покорный, вдруг одряхлевший, он двинулся к выходу. Почему такая разительная перемена? В конце концов, он уже двое суток знал об ограблении. Пора бы с этим свыкнуться. А тут сразу скис. Странно.
      - Странно?! - остановил я его вопросом.
      - Что? - промямлила понурая спина.
      - Странно. Ломали стену, а в помещении, как в хирургической палате, ни пылинки.
      - Да! - Дернувшись, его спина замерла, будто ожидая следующего удара.
      - А может быть, Ирина организовала генеральную уборку?
      - Нет, - ко мне повернулась его землистая физиономия с потухшими, неживыми глазами. - Уборки не было. Милиция запретила.
      - Я имею в виду, не после ее ухода, а до того, как вы их вызвали.
      - Нет.
      - Сколько раз в неделю и когда здесь орудует ваша полотерка?
      - Сразу после закрытия салона.
      - В последний раз убиралась одна?
      - Я был в кабинете, но пару раз наведывался.
      - Что заметили?
      - Ничего, все было как всегда.
      - Как тщательно она убирается?
      - А черт ее знает, не задумывался.
      - Когда ваша Ирина приходит?
      - Уже должна бы, она обычно первой, после меня, является.
      - Направьте ее ко мне да вызывайте позавчерашних оперов. И еще, встряхнитесь. Вашу унылую персону Ирина видеть не должна.
      - А что? Вы думаете... Неужели...
      - Ничего я не думаю, и нечего раньше времени гнать гусей.
      - Хорошо, не буду.
      - Так говорите, полгода назад?
      - Что?
      - Установили сейфы.
      - Где-то так.
      - И полгода, как у вас работает Ирина? Как она к вам попала? По рекомендации?
      - Нет. На вакантное место, по объявлению.
      - Но почему именно она? Вероятно, было много других претендентов?
      - Да, около двадцати девушек.
      - Чем же вы мотивировали свой выбор?
      - Наверное, симпатией. Да... Личной симпатией.
      - Когда вы стали сожительствовать?
      - Сожительствовать? Нет, это громко сказано. Просто несколько раз... Как бы это поточнее...
      - Трахнулись, - услужливо подсказал я, с удовольствием наблюдая за его смущением.
      - Ну да, - изящный вартановский носик брезгливо дернулся, - если хотите!
      - Я вовсе не хочу, хотели вы! И, кстати, где?
      - Что?
      - Где предпочитали совокупляться?
      - По-разному. Обычно у меня в спальне.
      - А жена?
      - Я не женат.
      - Ясно. И брюки с ключами обычно висели рядом, на стуле.
      - Надо думать!
      - Суду все ясно. Перед кем еще вы демонстрировали свою доблесть, скидывая штаны с ключами?
      - Но, простите, не буду же я ими греметь в такие минуты.
      - Я спрашиваю, кто, кроме Ирины, ощущал свежесть ваших простыней?
      - И Наташка, и Ленка.
      - Нормально. Идите и делайте то, о чем я вам сказал.
      Мне удалось выкурить сигарету, прежде чем в дверь магазина позвонили. Я был готов к предстоящей встрече. Выстроив ошеломляющую атаку первого вопроса, теперь с нетерпением ожидал противника.
      Но его не было. Устав от бездействия, я громко позвал хозяина.
      - Ну, что она там телится? Вартан, поторопи ее!
      - Ее нет, - ответил он растерянно. - девочки пришли, а ее нет. Обычно она пораньше приходит.
      - Чадно, подождем немного, появится. В милицию позвонили?
      - Да, сейчас выедут.
      - Будем надеяться. Сидите здесь, я на секунду отлучусь. За сейф не суйтесь.
      * * *
      Обойдя дом, я вошел во двор и чуть не лопнул от злости. В другое время над этой картиной можно было бы посмеяться, но теперь... Вдоль дома, по аллейке, с независимым видом прогуливался капитан Шутов. Попросту Юрка. В отлично подогнанной форме, заложив руки за спину, он методично ходил взад-вперед. Ему бы еще связку кованых ключей. и портрет тюремного надзирателя готов.
      - Баран, - прошипел я, проходя мимо. - За мной! На дистанции. Зайдя в самый дальний подъезд соседнего здания и дождавшись "конспиратора", я, наконец, сорвался:
      - Дебил, ты что делаешь?
      - Кот, ты с гвоздя сорвался?
      - Сколько тебе заплатили? Кретин!
      - Кто?
      - Жители двора, благодарные зрители.
      - За что?
      - За клоунаду, что ты разыграл посреди двора. Ты хоть понимаешь, что наделал?
      - Но ты же сам просил.
      - Просил, и просил действовать мягко, ненавязчиво. Неужели у сорокалетнего мента не хватило мозгов обрядиться в штатское? Нате, смотрите, капитан Шутов сел на хвост опасного преступника.
      - Да никто на меня не смотрел. И ходил я так, чтобы со стороны казалось, что жду женщину.
      - Это тебе казалось и тому страусу, что сует бестолковку в песок.
      - Отстань! Может, мне из-за твоего паршивого бомжа еще дворником прикинуться?
      - Если дурак, то это надолго. Где он?
      - Перед тобой я отчитываться не обязан. На это есть начальство.
      - Не нервируй меня, Жора. Не повышай во мне адреналин. Иде мой бомжик?
      - Хрен его знает!
      - Его что, с утра не было?
      - Был, да сбежал.
      - Не понял. Давай-ка по буковкам.
      - После нашего разговора, как мы и договаривались, я притопал сюда. Спустился в подвал, нашел его клоаку... Зашел в этот гадючник, прости меня Господи, чуть кишки наизнанку не вывернуло. Смрад. Тухлая рыба по сравнению с ним - букет сирени, подаренный...
      - Ближе к делу...
      - Гляжу, лежит то ли скелетированный труп, то ли нечисть какая. Я нос зажал, чтобы завтрак на него не...
      - Юра, без эмоций.
      - Ага, фонарик ему прямо в рыло сунул, гляжу - живой, глазные яблоки за веками шевелятся. "Кончай, - прошу, - дуру гнать. Подъем". Кот, я не хилый парень, сам знаешь, но тут я чуть было не обо... Его моргалки распахнулись точь-в-точь как у той бабы, что у Гоголя в гробу лежала. Во мне ужас бамбуком прорастает. Смотрит вроде осмысленно, но как-то сквозь меня, сквозь стены, сквозь потолок. Чтоб себя взбодрить, ору ему: "Лежать, не двигаться!" А он и не думает. Я ему стволом на выход показываю.
      - Заставь дурака Богу молиться, а он весь лоб расшибет. Я ж просил деликатней.
      - Посмотрел бы я на тебя! Твои кальсоны Ленке пришлось бы...
      - Дальше.
      - Отодвинулся я в проход поглубже, чтобы пропустить его. "На выход, говорю, - сука!" Он спокойно пожевал серые губы беззубыми деснами, поднялся и, пошатываясь, прошел мимо. Костя, ты бы видел, во что он был одет! На любой помойке валяются шмотки получше...
      - Еще не вечер.
      - Заткнись. Один рукав от плеча был разодран. Костя, оттуда совершенно четко выглядывали кости плеча и предплечья. Этих бомжей я перевидал сотни, но такого...
      - Короче.
      - Короче, на ступеньках он вдруг повернулся ко мне, задергался, упал и покатился вниз. Я едва успел отпрыгнуть.
      - Дешево он тебя купил!
      - Заткнись. Я же не вчера родился. Нагнулся, в глаза посветил. Они закатились, одни белки видны. Проверил на горле артерию - пульс вроде есть. В общем, выскочил, да за угол, к телефону. Вызвал "скорую" и назад, а оно исчезло.
      - Что - оно?
      - Тело.
      - Ясненько. Из тебя бы получился неплохой магистр каких-нибудь оккультных наук.
      - Перестань. Я же не говорю, что он испарился, трансформировался или что там еще. Нет. Просто тело кто-то унес.
      - Ерунда. Предельное истощение плюс нервный шок. Как следствие глубокий обморок. Пока ты вызывал катафалк, он пришел в себя и поскорее уполз на "запасной аэродром". Прохлопал ты моего бомжика. Иди и сторожи дальше. Теперь в подвал никого не пускай и оттуда не выпускай. Особенно следи за его логовом. Я скоро буду.
      * * *
      На дверях "Сапфира" висела вежливая табличка: "Извините, у нас ревизия". А у тротуара перед входом стояли "жигуленок" и милицейский "уазик". Я нажал кнопку звонка, и нервный Оганян, видно ожидая меня, тут же открыл.
      - Константин Иванович, они только что приехали. Спрашивали вас.
      - И куда вы их подевали?
      - Внизу, возле сейфов, заново все осматривают.
      - Где Ирина?
      - Ее нет! - услышал я вроде простой и лаконичный ответ. Но в нем содержалось множество нюансов, похоже, мы с Оганяном думали и тревожились одинаково.
      - Телефон у нее есть?
      - Есть, но не отвечает.
      - Где вся остальная ваша братия?
      - Гриша еще не пришел, а девочки в комнате отдыха.
      - А мальчики?
      - Там же. Полковник милиции просил никуда не отлучаться.
      - Что, сам приехал?
      - Кажется. Здоровенный, на медведя похожий.
      - Странно, у меня он ассоциируется с огромной откормленной мышью.
      * * *
      - А, Гончаров! - встретил меня Ефимов. - Молодец, сообразил.
      Вокруг злополучного сейфа хлопотал и суетился милицейский люд. Шлепал затвор фотокамеры, сверкала вспышка, с рулеткой наготове стоял лысый лейтенант. Другой лейтенант, но с шевелюрой, используя вместо стола собственные колени, сидел на полу и писал протокол осмотра.
      - Что скажете, Константин Иванович?
      - Пока ничего, Алексей Николаевич!
      - Но каковы крысы, а? Такую норку пробуравили, в полтора кирпича, долгонько же им ковырять пришлось.
      - Не думаю. Трудно было вытащить первые два-три кирпича, а дальше дело техники.
      - Может быть. Но дело проясняется. Из этой дырки появился свет, как вы считаете?
      - Я его не вижу.
      - Ну, батенька, - Ефимов с видимым разочарованием чмокнул губами, давая тем самым понять, с каким тупицей ему приходится иметь дело, - это же просто, как бублик. Лаз в стене свидетельствует, что Оганян вне подозрений.
      - Почему?
      - Тьфу ты! Ну зачем ему разбирать кладку?
      - А он и не разбирал, - согласился я. - Разбирали другие, но по его заказу.
      - Абсурд! Он мог инсценировать ограбление гораздо проще.
      - Проще были бы и наши выводы. Вам не кажется странным, что при всей здешней сложной сигнализации на этой стене она отсутствует? Хотя за ней открытый подвал?
      - Психологический фактор. Глухая стена, Гончаров, всегда кажется надежней любой, даже бронированной двери.
      - Согласен. Но систему-то устанавливали специалисты. Кому, как не им, знать уязвимые места помещения?
      - Алексей Николаевич, у меня все, - доложил лысый с рулеткой, - можно отрывать пластырь.
      - Давайте. Не пойму, зачем они его присобачили?
      - Стойте! - протестующе поднял я руку. - Товарищ полковник, с той стороны, в подвале, ждет Шутов. Вход со двора. Мне кажется, эту заплату необходимо осмотреть оттуда тоже, как и весь чулан пятой квартиры. И еще там есть логово бомжа, прикажите его обыскать. А пластырь - для перекрытия сквозняка.
      - Ты много сделал, Гончаров, - полковник явно начинал сердиться, - но я не люблю, когда блохи кашляют. Это еще что за приказы?
      - Также было бы неплохо, - продолжал я невозмутимо, - взять под наблюдение пятую квартиру. Но в контакты с хозяевами пока не вступать.
      - Это еще почему? - Ежик ефимовских усов угрожающе дернулся.
      - Думаю, они тут ни при чем, глупо воровать так откровенно, хотя и здесь есть своя прелесть. Когда вернусь, пообщаюсь с ними сам.
      - Что значит - сам? Что за самодеятельность? Куда это вы собираетесь?
      - По этому же делу.
      - Тем более. Куда?
      - Мы так не договаривались, господин полковник, - тихо закипал я. Помнится, вы просили помочь, вот и помогаю, но хамство ваше меня не устраивает, тем более что жалованье вы мне не платите. Разберусь и в одиночку.
      - А вот и х... ты угадал. Покажи-ка документы, разрешающие частную розыскную деятельность. Представь квитанции об уплате налога. И разрешение на ношение газового оружия... А вы чего стоите, рты разинули? - обратился полковник в воспитательных целях к личному составу. - Сказано вам, осмотреть чулан и обыскать ночлежку. Вызвать человека для наблюдения за квартирой. Едем, Константин Иванович.
      Это не входило в мои планы. "Я вольный чиж, люблю лишь зелень сада и так боюсь силков моей страны". Но подумал, что на сей раз придется уступить.
      - Извините меня, - неожиданно произнес Ефимов, убедившись, что мы остались одни. - Погорячился.
      - Ага, ошибочка вышла.
      - Привычка, я до этого в войсках МВД служил.
      - И какой же балбес вас сюда назначил?
      - Ты говори, да не заговаривайся! Кому надо, тот и назначил. Едем!
      - Куда?
      - Куда скажешь.
      - В ресторан.
      - Вечером в ресторан не возражаю, - утрамбовывая восьмипудовую тушу за руль сразу же просевшего "жигуленка", согласился полковник.
      - На Северо-Восточную, вот адрес. - Я протянул ему записку, только что полученную от Оганяна. - А у вас что, другой работы нет, кроме как это ординарное ограбление?
      - Да до хрена, только от бумажек в глазах годуновские мальчики пляшут.
      - А-а-а, развеяться, значит, пожелали?
      - Тебя бы на месяц к письменному столу приковать. Здесь, что ли? притормаживая у мини-рынка, спросил Ефимов.
      - Так точно, господин комиссар. Теперь во двор и к началу дома.
      Недовольно фыркнув, "жигуленок" ткнулся в ступеньки первого подъезда хрущевской пятиэтажки.
      - Вы со мной? - вежливо осведомился я. - Но имейте в виду, квартира на пятом этаже, а с вашей комплекцией...
      - Я, в отличие от тебя, водку декалитрами не жру, на здоровье не жалуюсь. Куда, зачем и к кому мы идем?
      - В двадцатую квартиру. Для того...
      Душераздирающий крик заставил меня замолчать.
      Рванув дверцу, я вывалился из машины. Но поздно. Она уже летела, судорожно цепляясь за воздух. Помочь ей мог разве что Карлсон с вертолетом в заднице.
      В следующее мгновение правым боком, областью почек, женщина, буквально как на шампур, нанизалась на штырь, который служил столбиком для проволочной оградки газона. Расколотый о бетонный бордюрчик череп окрасил кровью вперемешку с мозгами бок "жигуленка" и мои брюки.
      Взглядом я проследил траекторию полета. Он начинался из открытого окна кухни пятого этажа. Что-то, пока не уловимое, заставило меня насторожиться: то ли померещившееся в черном квадрате окна бледное пятно, то ли любопытные, прилипшие к стеклам блины соседских физиономий.
      - Закройте рот, полковник... Никого в подъезд не впускайте и не выпускайте. Вызывайте бригады.
      Опрометью я бросился в подъезд и замер, прислушиваясь, не щелкнет ли где замок. На лестничных клетках царила неправдоподобная тишина. Белая старуха смерть, сделав свое дело, прилегла отдохнуть. А любопытные, руководствуясь опытом, предпочли визуальное наблюдение за случившимся из окон.
      Осторожно, на носочках, я крался на пятый этаж, попутно осматривая двери. Основная масса жильцов, должно быть, ушла работать и учиться, оставив дома пенсионеров и больных. Значит, народу в подъезде немного. Это облегчает задачу.
      Примерно так я подумал, остановившись возле металлической двери из нержавейки с латунной цифрой 20, не зная, что предпринять. Ломать ее бессмысленно.
      А звонить, так можно и в лоб что-нибудь получить.
      После падения Ирины едва ли прошло полминуты, выйти из квартиры никто не мог. Значит, самоубийство. А самоубийство потерпит. Вот только мужу надо бы сообщить. Но как это сделать? Все же я решился и позвонил. Безрезультатно. По очереди нажал кнопки звонков всех трех соседских квартир, и только в одной из них, что напротив, услышал шорох. Объектив глазка потемнел, и воцарилось молчание.
      - Живой кто-нибудь есть? - не выдержал я.
      - А кто вам нужен? - въедливо и настороженно поинтересовался старушечий голос.
      - У вас соседка из двадцатой квартиры в окно выбросилась.
      - Я уже знаю, ну и что?
      - Как ее мужу сообщить?
      - Вы меня лучше спросите, а он есть?
      - А она разве не замужем?
      - Молодой человек, перестаньте закручивать старой женщине уши. Она так же замужем, как я сейчас беременна. Перестаньте говорить глупости, лучше вызывайте труповозку с ментами и снимите ее с этого шкворня.
      - Откройте, мне нужно поговорить.
      - Умнее ты придумать ничего не мог? Роза откроет дверь незнакомому мужчине, чтобы он ее изнасиловал и выбросил в окно, как арбузную корку?
      - Вы думаете, ее изнасиловали и вытолкнули?
      - Ничего я не думаю. Только на ее месте не стала бы прыгать с подоконника.
      - От нее кто-нибудь выходил?
      - Почему я должна с вами беседовать? Не морочьте мне голову, там, кажется, кто-то приехал. Пойду посмотрю в окно.
      Я помчался вниз, потому как и сам услышал шум двигателя подъехавшей машины. И хотя помогать было уже некому, "скорая помощь" на этот раз, как ни странно, явилась первой. Сестра и санитарка сидели в салоне, а толстая врачиха гневно подпрыгивала и настойчиво допытывалась у Ефимова:
      - ... Нет, я вас спрашиваю, у вас мозги есть? За каким хреном мы приехали? Ее в морг нужно, в морг! Понимаете?..
      - Но я думал, может, еще не поздно.
      - Поздно! Вы знаете, сколько стоит вызов? А вы? - Она напористо оглядела кучку собравшихся зевак.
      "Балаган какой-то, - подумал я, - клоун в белом халате. Или, может, сам спятил. Только что случилась трагедия. Молодая женщина совершила самоубийство. Труп, кровь, мозги. Бред. Хоть я и сам циник, но..."
      - Закройте рот! - не выдержал Ефимов и сунул ей в нос удостоверение.
      Баба пошла пятнами и, пятясь, залепетала извинения.
      - Я обязательно доложу о вашем поведении главврачу, - пообещал полковник.
      Наконец появилась оперативная группа. Следователя Гену Ермакова и уполномоченного капитана Свиридова я знал давно и потому с удовольствием с ними поздоровался. А вот эксперт-криминалист - это да! Это было явление. Девчонка, на вид лет четырнадцати, суетливо налаживала аппаратуру, стараясь не смотреть на кровавую кашу, вылетевшую из черепа.
      - Приступайте, - приказал Ефимов и, обернувшись к "скорой помощи", добавил негромко: - А вы убирайтесь отсюда.
      Курсистка-криминалистка, сделав пару крупных снимков, тихонько легла на труп.
      - Подождите! - остановил "скорую" Ермаков. - Вот вам и клиент. Оксанка спеклась.
      Медсестра и санитарка утащили девчонку в машину, а Генка защелкал камерой, добровольно приняв на себя обязанности юной криминалистки.
      - Сержант, блокируйте вход, - распорядился Ефимов, заметив, что в дверях в нерешительности топчется длинный нескладный парень. - Никого не выпускать, никого не впускать!
      - Слушаюсь! - Сержант с готовностью и видимым удовольствием задвинул парня в подъезд.
      - А вы расходитесь, здесь не Третьяковская галерея, - обратился полковник к растущей толпе любопытных. Но безуспешно. Положение спас участковый. Сразу войдя в курс дела, начал переписывать свидетелей. Народу тут же заметно поубавилось.
      - У меня почти все, - сообщил Генка, - сейчас только "привяжу" труп к окну, и порядок.
      - Не надо, я сама, - что-то слабо пискнуло слева. Бледная девчонка требовала камеру.
      - Очухалась, слава Богу, ничего, бывает, - успокоил ее Ермаков. - Ты, Оксана, с пяти точек сними. Возьми подальше, чтобы труп и окно были в кадре.
      - Знаю.
      - Ну и славненько, пора бы и медикам появиться.
      - Константин Иванович, - ко мне подошел полковник. - Ну, что там?
      - Да ничего. На лестнице никого не встретил. Замочных щелчков не слышал. Двери в квартирах закрыты. У нее бронированная и тоже закрыта. На звонки никакой реакции. Или ломать будем, или пару омоновцев вызывайте. Пусть с крыши в окно или на балкон спустятся. По-моему, это проще, а то всю дверную коробку придется выворачивать.
      - Я уже вызвал. С кем-нибудь из соседей говорили?
      - Имел счастье. Беседовал с тетей Розой из семнадцатой квартиры. Через закрытую дверь.
      - Почему через закрытую?
      - Боится, девственность бережет.
      - Ну и что она поведала?
      - То, что Ирина - женщина незамужняя и жила совсем неплохо.
      - Значит, ее звали Ириной? Но кто она такая?
      - Продавщица из салона "Сапфир", сегодня не явившаяся на работу.
      - Почему вы не сообщили об этом раньше?
      - Я знал ровно столько, сколько знаете вы, и нет никакого основания...
      - Мужики, у вас все? Можно мы стащим ее с вертела? А, Кот! - приветливо протянул мне руку врач-судмедэксперт Иван Захарыч Корж. - Сколько лет, сколько зим! Надо бы отметить... - По обыкновению, он был под легкой мухой.
      - Всенепременно, Захарыч, заходи вечером, что-нибудь изобразим. Только ты мне девочку осмотри качественно и тщательно. Каждую клеточку ее грешного тела.
      - Есть предположение, что ей помогли?
      - Не знаю, Захарыч. Надеюсь, ты что-нибудь углядишь.
      - Хотел бы я знать, что там можно увидеть. Мешок с костями. Крепенько она навернулась. Не знаю даже...
      - Не ной, старик, дерзай. В твоих руках шестьдесят килограммов прекрасного неисследованного материала. До вечера!
      - Да он же пьян, - удивился Ефимов.
      - Перманентно, - согласился я.
      Омоновский "уазик" появился неожиданно. Он стремительно мчался и только в метре от нас резко остановился, противно завизжав тормозами. Любят мальчики эффекты.
      - Алексей Николаевич, в чем проблема? - с переднего сиденья выскочил коротко остриженный качок-лейтенант, а затем вылезли и его богатыри в количестве трех человек.
      - Да вон в окно нужно залезть и дверь открыть.
      - Обижаете, начальник, туда любой "брандспойт" проникнет... А это что? - Он наконец заметил проткнутое разбитое тело, что киселем расплывалось в руках несущих его санитаров.
      - А это, возможно, работа того, кто сейчас отдыхает в той самой квартире.
      - Ясно. Сколько комнат?
      - Обычно, по планировке, двадцатая квартира - трехкомнатная, - вмешался участковый. - Но именно в этой я ни разу не бывал. Жалоб не поступало.
      - Если трехкомнатная, то одно окно выходит на улицу, к базарчику. Поставьте туда человека на контроль. Он вооружен?
      - Не знаем, - вмешался Ефимов, - поставь лучше своего водителя.
      - Согласен. Коля, на улицу! Держи пятое окно справа.
      - Понял.
      - Орлы, на крышу! Лом, тебе балкон, а ты, Пушистый, пойдешь в окно. Сержант страхует концы на крыше. Я блокирую входную дверь. Всосали?
      - А его как? - поинтересовался Пушистый, совершенно лысый, толстый парень. - Долбить? Или...
      - Попробуйте взять живым, за ним хвост длинный.
      - Попробуем, - согласился омоновец. - Ну что, орелики, поехали. Сейчас десять сорок пять, начинаем ровно в одиннадцать. Алексей Николаевич, если возникнет что непредвиденное, дайте отбой длинным сигналом из нашего "уазика". Если все тип-топ, то за одну минуту до одиннадцати три резких, коротких.
      - Вас понял, - пообещал полковник.
      - По местам!
      От соседнего подъезда отъехала "шестерка", поравнявшись с нами тормознула, пропуская окровавленных санитаров с разбитым телом Ирины. Пожилой респектабельный водитель приоткрыл дверку:
      - Насмерть, что ли?
      - Да нет, легкий обморок, - сострил Захарыч.
      - А почему мозги кругом?
      - Это она обкакалась, когда летела.
      - Слушай, ты, дятел, иди-ка... отсюда на... - не выдержал Ефимов, пошел...
      "Жигуленок" послушно попятился назад. Трое омоновцев на крыше курили в ожидании сигнала. Посмотрев на часы, лейтенант кивнул нам и вошел в подъезд.
      Без одной минуты одиннадцать омоновский "уазик" трижды квакнул, зло и отрывисто. В подъезде заухала бронированная дверь под крепким ботинком лейтенанта. Тяжело, но точно с крыши на балкон соскользнул Лом. Он тут же растянулся за укрытием кирпичной стены и дубинкой методично начал долбить стекла. В это время его напарник на прочной лонже, раскачав достаточную амплитуду, влетел в окно. Послышалась беспорядочная стрельба. Высадив балконную дверь, Лом тоже проник внутрь.
      Еще несколько выстрелов, и Ефимов не выдержал:
      - Завалят ведь, а, Гончаров?
      - Не думаю. Психологический фактор. Так, кажется.
      - Поднимайтесь! - пригласил нас лейтенант с балкона. - Кушать подано.
      * * *
      - Где он? - первым ворвавшись в квартиру, хищно взалкал Ефимов.
      - А вот чего нет, того нет, - съязвил лейтенант. - И, похоже, никого тут не было.
      - А это уж нам решать, - обиделся полковник. - Вы свободны. Стрельбу тут устроили, как... Ермаков, осмотрите все тщательно. После обеда доложите. Мне тоже пора. Вы как, Гончаров?
      - Думаю, тут справятся без меня, да еще с таким экспертом. Я скоро вернусь в салон.
      - Добро, держите меня в курсе.
      Оперативник с сержантом отправились опрашивать соседей. Оксана стояла в ожидании распоряжений, а мы с Генкой рассматривали последнее жилище покойной.
      - Кучеряво жила усопшая, - начал я первым.
      - Не хило! - подтвердил Генка. - Должно быть, новая русская.
      - Ага, продавщица!
      - Нуворишка. Ты что, Оксанка, стоишь, как Доротея? Мышей ловить надо, пальчики искать, деньги зарабатывать. Здесь трупов нет, работай спокойно.
      - Ну ладно, Ермаков, - сказал я. - Если что интересное - звони.
      - Когда встретимся?
      - А давай вечером ко мне. Захарыч будет.
      - Это мудрая мысль. А ты все по немецкой водке западаешь?
      - Дешевле. Слушай, еврейкой из квартиры напротив займись сам, разговорчивая старушенция, должна что-то знать.
      - А что тут знать, ведь самоубийство налицо?
      - Не уверен. Если и так, то, возможно, довели до самоубийства. С чего бы молодой, красивой бабе, да еще обеспеченной лучше нас с тобой в десять раз, сигать с пятого этажа?
      - Вот и я думаю...
      - Подумай! Чао! Оксаночка, когда встретимся?
      - Ее папа прокурор, с тобой будет встречаться он, - усмехнулся Генка.
      - Свидание отменяется. Целую ручки. Узнайте в ЖЭУ, на кого оформлена квартира, а также приватизирована она или нет.
      Близился полдень. Температура была плюсовая, грязный снег потихоньку сдыхал, образуя замечательные лужи с коварным скользким дном.
      "Нет, в эту сказочку о самоубийстве не верится, - размышлял я, виртуозно огибая асфальтовые озера. - Ну зачем, скажите на милость, такой бабе отправляться на тот свет, да еще по собственному желанию? Ведь все имела. Чистенькая работа при большом окладе, жирный любовник. Семьи нет. Пеленок нет. Нет даже пьяного мужа. Но есть квартира, меблированная словно зал Версальского дворца. Квартира? Квартира, квартира... Сколько же в ней комнат? Кажется, две... или три? Ясно. Было три. перепланирована в двухкомнатную. Оттого-то и ощущение зала. Комната в 30 квадратов для нас такая же редкость, как для кита велосипед. А чего стоит отделка! Кстати, где я уже видел такое? Конечно, в доме у Оганяна. Очевидно, это гнездышко по его рецепту и приготовлено. Те же панели, те же гобелены... Немного попроще, но стиль тот же, оганяновский. Почему он врет? Или не врет?
      Возможно, он действительно не вхож в дом своей любовницы, считая, что она замужем. Тогда что мы имеем с гуся? А гусь в этом случае говорит о том, что Ирина вела двойную игру. И вполне может быть, что ограбление планировалось заранее, полгода назад. Но кем? Одной Ирине с этим не справиться. Значит, были сердобольные помощники, которые после успешного проведения акции и помогли ей отправиться к прабабушке".
      Версия мне понравилась, так что, подходя к салону, я был собою доволен. Оставался сущий пустяк - найти грабителя и убийцу. Это мог быть и сам хозяин, выскочивший мне навстречу, едва я переступил порог.
      - Ну, что там, Константин Иванович?
      - Как будто вы не знаете!
      - Что я должен знать? Где она?
      - Как говорила ее соседка, тетя Роза, "перестаньте крутить мне уши". А ваша любовница-работница, думаю, не без вашей помощи, на том свете. Привет передавала.
      С самого кончика его римский носик начал бледнеть и заостряться на глазах. Отрицающе замотав головой, Оганян повалился на диван. То ли в самом деле его достало, то ли играет, черт его знает.
      - Кот, подь сюда, - с улицы меня звал Юрка. От нетерпения он извивался и притопывал ногой.
      - Ну, что у тебя? - вышел я к нему.
      - Золото нашли.
      - Хозяин знает?
      - Нет, решили пока не сообщать. В интересах, так сказать, следствия.
      - Растешь, Шутов. Где нашли?
      - Пойдем, мы ничего не трогали, только отсняли и замерили.
      По грязным ступенькам мы спустились в злополучный подвал. На сей раз здесь было светло, как в съемочном павильоне. Налево, в пятой кладовке, еще работали, но Юрка потянул меня направо, к лежбищу бомжа. Там также вовсю лупил рефлектор.
      Под откинутым матрацем на цементном полу ярились желтизной с десяток колец.
      - И это все?
      - Извините, больше не было.
      - Ясно! Юрка, это просто подставка. Кстати, где он сам?
      - Кто?
      - Житель подземелья.
      - Не появлялся.
      - Прохлопал ты. Скорее всего его завалят. Смерть бомжа будет на твоей совести. И... - Подумав, я добавил: - Найди бродягу.
      - Сколько стоит его жизнь?
      - Сколько бы ни стоила, она не твоя. Он что-то знает, может, был свидетелем.
      - А мне кажется, участником, за что и получил свою долю. - Юрка кивнул на найденный клад.
      - Не думаю. В любом случае его нужно найти. Что с жильцами пятой квартиры? Кто они, выяснили?
      - Да, только не они, а он - Унжаков Георгий Иванович. Одинокий старик. Общительный. Соседи им довольны. Я хотел его допросить.
      - Я ж тебя просил не дергаться.
      - Успокойся, его нет.