Которому служил ты, подтвердит:
      До срока из утробы материнской
      Был вырезан Макдуф, а не рожден.
      "Только ребенок не ползет сам из материнского чрева.
      Его...
      Вот именно, его выталкивают".
      Рида снова уперлась ободранными ладонями в стены и потребовала:
      - Ну, так роди же меня! Роди, тужься ты, тупая сволочь! Ну, давай же, покажи себя!
      Первая "схватка" едва не раздробила ей позвоночник.
      Волна сокращений прокатилась по каменной утробе змея, грозя перемолоть кости, выжимая из груди последние молекулы кислорода.
      И все же, Рида успела толкнуться и отыграть еще сантиметра два-три.
      Глоток воздуха и следующая волна.
      "Ну вот, жива я, или нет, не знаю, но поворот остался позади".
      Потом все стихло.
      Секунд тридцать Рида только ловила ртом воздух и "обезболивала" мышцы. Потом ее настигла новая схватка.
      На этот раз ее протолкнуло чуть ли не на полметра "вперед и вверх".
      "Но так дело не пойдет. Так до выхода из тоннеля доберутся три куска желе".
      На то, чтоб это понять, ушли следующие тридцать секунд. Потом снова адская боль и невероятное изумление: почему она до сих пор жива и в сознании?
      Да и руки-ноги целы, если она все еще ползет.
      На этот раз ей дали целую минуту на размышления, да и последовавшая схватка была короче, и не такой болезненной.
      Неужели тупое чудовище, в брюхе которого они путешествуют, их щадит?
      Впрочем, почему тупое, и почему чудовище?
      Даже сейчас и здесь она не может отделаться от собственных фантазий.
      И тут Риду осенило еще раз.
      Волны!
      Вот что, она же читала когда-то о снах и воспоминаниях, связанных с родами.
      Символ ребенка в чреве матери - золотое яйцо, плывущее по морю.
      Что ж, попробуем.
      Она вновь положила ладони на каменные стены и представила себе, что из ее рук льются два золотых потока.
      Теплые волны, мягко, бережно, без боли.
      "Скользи, скользи" - прошептала Рида.
      Она плела иллюзию внутри иллюзии, иллюзию для себя самой, и отлично это понимала.
      Но, похоже, это работало.
      Ласковая волна осторожно толкнула Риду.
      Пронесла немного на своей спине, передала следующей.
      Рида заскользила.
      Вскоре тоннель повернул еще раз, но Рида только перевернулась на спину и покатилась, как на салазках, вниз.
      Потом стало светлей, стены разошлись, она поняла, что приближается к выходу, и велела: "Море, замри!".
      Стены послушно остановились. Здесь уже можно было передвигаться на корточках. Рида пробралась вперед и увидела круглое отверстие, из которого лился свет.
      Она выглянула наружу и невольно отпрянула. Гладкая отвесная стена уходила в бездонную пропасть. А наверху все так же равнодушно светили разноцветные звезды.
      "Ну, и куда теперь?
      Нет, здесь что-то не так.
      Если испытание, то испытание.
      Должен быть хоть какой-то выход.
      Что ж теперь - назад ползти?!"
      Рида присмотрелась повнимательнее.
      "Ага, вон там, метра на полтора ниже отверстия есть-таки маленький карнизик.
      Если на него встать, а потом, прижимаясь к стене, попробовать сдвинуться вправо... Или влево.
      Может, куда-нибудь и выберемся".
      Рида осторожно сползал по стене.
      Несколько секунд она висела на руках над бездной, в лучших традициях боевика, потом нащупала ногами карниз.
      "Нужно было сапоги снять!" - сообразила она с опозданием.
      Держась левой рукой за маленькие выступы на каменном дне тоннеля, Рида распласталась по стене и сделала шаг вправо.
      Правой рукой она искала, за что бы зацепиться, но не нащупала ничего.
      Стена обрывалась в пустоту.
      Шаг назад, поменять руки, теперь шаг влево.
      Тоже обрыв.
      "Что-то вроде Биг-Бэна, - подумала Рида. - Только вместо часов - выход из тоннеля".
      И почувствовала, как кто-то тихонько прикасается к ее правой руке.
      Рида повернула голову и увидела в проеме тоннеля бледно-рыжую шевелюру Майкла.
      - С тобой все в порядке? - спросил он почему-то шепотом.
      - Вроде.
      - Давай руку, я вытащу тебя сюда.
      - Погоди.
      Теперь, когда Майкл крепко удерживал ее запястье, Рида могла немного поразмыслить.
      Безымянная Дорога испытывала их страхом высоты.
      Но если каменный змей становился таким, каким она хотела, то, может быть, и пропасть существует лишь в ее воображении?
      Во всяком случае, другого пути она не видела.
      "Даже кролик справился со своим "чувством края". А я-то не кролик."
      - Майкл, отпусти меня, - велела она.
      - Что ты хочешь...
      - Отпусти.
      Он послушно разжал руки.
      Рида сказала себе, что внизу невидимая, но надежная опора, и она может безбоязненно ступить на нее.
      Оттолкнулась от стены и шагнула.
      И упала.
      Испугайся она в самый момент падения, она бы, наверно, вечно летела бы в бездну, и умерла бы в полете.
      Но она была джокером, и уроки мастеров засели глубже, чем самые древние инстинкты.
      Она пролетела всего полметра, упала на четвереньки на что-то мягкое и пружинистое.
      И тут же вскочила на ноги.
      - Прыгай сюда! Здесь безопасно! - крикнула она Майклу.
      Майкл, а следом и Пикколо (жив все же, курилка!) приземлились рядом с нею. Воздух трещал и искрился при каждом их движении.
      - Мне кажется, - сказал Майкл осторожно, - только не обижайтесь, но... Я не вижу большой разницы между началом пути и концом.
      - Круговой тоннель? - засмеялась Рида. - Что ж, не удивлюсь! Здешний мир способен и не на такие сюрпризы.
      В глубине души она очень надеялась на подобный исход. Поделом будет другу Ричарду.
      Она вовсе не собиралась прощать ему смерть Юзефа и этот безумный поход.
      Даже если его цели так благородны, как он сам говорит.
      Даже если речь впрямь идет о будущем дреймурской цивилизации.
      "Понять - значит простить" осталось по ту сторону Темной завесы. Она была джокером и даже не пыталась рассуждать по-человечески.
      "Пикколо опасен. Он пожелал всей силы разом, целиком, чуть ли не розовой ленточкой перевязанной. Верный признак того, что с силой он не совладает.
      Все - ничто, сила - бессилие, тварь - творец - такой язык не для джокера. Джокер гибок и текуч, как вода, всегда - не полон, всегда - не завершен.
      А Пикколо опасен. Так же, как опасен камень в горной реке. И его нужно остановить".
      - Ловушек пока не видно, так что принимайтесь за работу, - велела она. - Нужно сплести новый мост.
      И трое людей вновь протянули руки к лучам звезд. И снова началась невероятная, но уже привычная работа.
      Они продвигались медленно, шаг за шагом, сплетая перед собой дорожку из звездного света. Мужчины впереди, Рида на шаг сзади. Видно было, что она еле передвигает ноги. Но голос звучал так же твердо.
      - Боюсь сглазить, но, кажется, мы выходим. Я чувствую впереди Темную Завесу. Если только они не подготовили западню в самом конце.
      Пепельные небеса меркли, растворялись. Сквозь сплетения нитей стали проступать очертания какой-то иной местности. Странной и непривычной была она для человеческих глаз.
      Глубокая долина лежала перед ними. Долина без травы, без деревьев, просто ровная однотонно-зеленая поверхность под ослепительно желтым, бессолнечным небом.
      Словно реки, змеились и стекали по ней золотые жилы. Внизу они густели, наливались киноварью и светились, как угли в печной золе. Красное сияние разгоралось тем ярче, чем ближе люди подходили к краю долины.
      И вдруг из глубины беззвучно взметнулся ало-золотой фонтан. Путники отпрянули, но фонтан не обжигал. Напротив, он словно притягивал к себе. Ровная, неодолимая сила приняла людей в свои объятия; сила, изгоняющая страх, боль, одиночество.
      Майкл остановился.
      Каждая клеточка его тела кричала: "Ну же! Туда! Скорее! Ты же так желал этого! Всю жизнь, каждую секунду! Стань же, наконец, самим собой, истинным! Пей воду истиной жизни!"
      Но что-то приковало его ноги к земле, не давало двинуть и пальцем. Слишком уж... нечеловеческим было это зрелище.
      И он понял с горечью, что всю жизнь мечтал прыгнуть выше головы. Сейчас, в решающий момент, он не сможет сделать и шага. Трус всегда обкрадывает сам себя.
      А маленький горбун не колебался.
      Он не крикнул, не побежал, просто пошел навстречу сияющему источнику силы.
      Шаг. Другой. И вдруг тишину разорвал странный звук: будто покатились по обрыву мелкие камешки.
      Пикколо споткнулся, нелепо взмахнул руками и исчез.
      Закричала Рида.
      Она упала на колени, будто марионетка, которой обрезали нити, и крикнула:
      - Сделано!
      Майкл бросился к ней и замер.
      Долина исчезла.
      Погас золотой фонтан, растаяли зеленые склоны.
      Они стояли у какой-то скалы на узкой площадке. Справа и слева на фоне голубого неба возвышались одетые снегом пики. А впереди, там, где оступился Пикколо, площадка обрывалась.
      - Майкл, не бойся, - сказала Рида. - Это была всего лишь иллюзия. Моя иллюзия. Я же предупреждала: не поворачивайся ко мне спиной. А он не поверил.
      - Но где мы теперь? Ты знаешь?
      - Нет. Я здесь в первый раз.
      За площадкой обнаружился крутой, но отнюдь не отвесный склон, заросший маленькими кривыми кустами, чем-то напоминавшими земные.
      - Майкл, у тебя ведь был ремень, - сказала Рида. - Помнишь, я просила на ошейник сфиксиде? Теперь бы он снова не помешал.
      Ремень она обмотала вокруг запястья землянина.
      - Видишь ниже еще одну площадку? Попробуй до нее добраться, я подстрахую.
      Спустившись метров на пять вниз, они разыскали Пикколо, который тут же обрушил на Риду поток дреймурских ругательств. Она не осталась в долгу.
      - И ничто тебя не берет, идеалист чертов! Вот что самое противное.
      Переругиваясь, они сползли на следующую площадку. Пикколо, закусив губу, осторожно поглаживал правую лодыжку.
      - Убери-ка руки! - велела Рида и бережно ощупала пострадавшую ногу.
      - Надеюсь, что сломана, - прокомментировала она, - но даже за это не могу ручаться. А так - одни синяки. Везуч ты, дурак проклятый! Ну-ка давай сюда рубашку.
      А сама полезла по карманам. Куртку она бросила еще в лесном домике, но микроаптечку взяла с собой. На этот самый случай.
      Дреймурские привычки.
      Рида вколола Пикколо кубик промедола, из лоскутов и веток соорудила импровизированную шину и призадумалась.
      "А что дальше? Еды ни крошки, воды ни капли, а самый главный вопрос: "Где мы?" лучше не задавать даже мысленно.
      Выход напрашивается один".
      - Знаешь, я, когда спускался, заметил там, за скалой что-то вроде тропы, - прервал ее размышления Майкл. - Я схожу, разведаю, куда она ведет.
      - Мне надо идти, - вздохнула Рида. - Ты хоть раз в горах бывал? Я-то выросла на Гальгеберг.
      - А ты далеко уйдешь? Если честно?
      Возразить было нечего.
      Майкл пообещал вернуться через час. Рида осталась присматривать за Пикколо.
      Она устроила его поудобнее, подложила под голову свитер Майкла и поинтересовалась:
      - Ну, что скажешь, герой?
      - А что говорить? Переклюкала ты меня, Рида Светлая. Только кому от этого лучше?
      - Так ты еще не успокоился?
      - А с чего мне успокаиваться? Чуда не случилось. Все осталось как есть. Мы все глубже вязнем в болоте. Чему тут радоваться?
      - В каком болоте?
      - В иллюзорном, разумеется. Ты ведь так ничего и не поняла. Я не могущества искал, просто жизнь, достойную человека. Дреймур - альтернатива Земле? Да нет, скорее, еще один тупик. Страсть и страх, смерть и смех - мы уже забыли, как это выглядит на самом деле. У нас теперь одни иллюзии.
      - Вот уж не было другой печали! - проворчала Рида. - Еще неизвестно, выберемся мы отсюда или нет, а ты о мировых проблемах.
      Пикколо рассмеялся и тут же поморщился: нога все же болела.
      - Ты-то выберешься, кто б сомневался! А мне нужно успеть все тебе сказать. Ты все-таки подумай потом, Рида Светлая. Подумай, как нам жить дальше. А то ведь задушим сами себя и не заметим как.
      - Помолчи! - прикрикнула Рида. - Побереги силы. Завещание он надумал диктовать, видели таких!
      Замолчала сама, а потом сказала неуверенно, будто удивлялась собственным словам:
      - Жизнь, достойная человека, - это танец. От иллюзий нельзя освободиться, остается лишь играть с ними. С миром нужно осторожнее. Ткни пальцем - это реальность, и она тут же ускользнет. Скажи - это иллюзия, и она рассыплется. С чем останешься? Это я поняла в тоннеле. Впрочем, вру. Такое нельзя понять. В такое можно только впасть. Как в ересь.
      Пикколо ничего не ответил.
      Какое-то время оба подремывали, потом из-за поворота появился сияющий Майкл.
      - Все в порядке! - крикнул он. - Там, внизу, коттедж с телефонами. Я вызвал "Скорую". Машина, конечно, останется внизу, но тропа широкая, удобная, носилки протащить можно. Будут здесь через полчаса.
      - Кто будет? Откуда? - переспросила Рида срывающимся голосом.
      Майкл поглядел на дреймурцев радостно - изумленно.
      - Как, я вам еще не сказал? Вы будете смеяться, но это Французские Альпы.
      - Земля?
      - Ну конечно не Луна!
      - Надеюсь, они захватят с собой валерьянку, - пробормотала Рида, опускаясь на камни.
      Они завершили круг.
      Снова был теплый осенний день, и они сидели на террасе кафе. На потрескавшихся плитках пола лежали маленькие алые листья и сухие кленовые крылышки.
      - Как ты объяснишь в консульстве свое появление на Земле? - спросил Майкл.
      Рида, с пристрастием изучавшая меню, поморщилась.
      - Никак. Да они и не станут спрашивать. Очередной каприз сумасбродной богачки. Захотела на Дреймур, через неделю - назад. Нормально.
      - А то, что мы не садились ни на один корабль?
      - Не станут же они, в самом деле, проверять. Не до такой же степени! А если и узнают, решат, что наткнулись на какие-то коварные замыслы Баязида. Будут искать нелегальные корабли, пломбированные вагоны. А то, что было на самом деле, им и в кошмарном сне не привидится.
      - Интересно, что подумал портье в гостинице, когда мы приплелись к нему той ночью?
      - Что мы чудом сбежали от моего разъяренного мужа.
      - От моей жены, - поправил Майкл. - Только женщина способна загонять человека до такой степени. Ладно, кроме шуток, зачем тебе возвращаться на Дреймур?
      Рида заказала еще порцию мороженного с мандаринами и откинулась на спинку пластикового стула.
      - Знаешь, я должна тебе кое в чем признаться. Я была в больнице у Пикколо вчера ночью. Я надела на него ошейник.
      - Даже так? И что же ты ему запретила?
      - Входить за Темную Завесу. И теперь я должна лететь домой, чтобы сделать то же с Кэвином.
      - Бог мой, Рида! Откуда вдруг такой терроризм?
      - Это не террор. И не наказание. Ведь убийства по сути дела не было. Даже "доведением до самоубийства" происшедшее назвать нельзя. Просто несчастный случай. А ошейники мне нужны для того, чтоб больше несчастий не случалось.
      Нельзя быть джокером, если ходишь на поводу у своих желаний. Из нас троих, нет, четверых, включая Юзефа, никто не смог. Все оказались слишком людьми. А я еще что-то о себе воображала! Спасибо Пикколо, надоумил. Теперь мой черед.
      - Ну, хорошо, ты восстановишь справедливость. Что дальше?
      - Брошусь в ноги Конраду. Буду умолять его простить меня и взять в жены. Буду учиться у него любить. Человек должен жить со своими близкими.
      - Что-то у тебя сегодня "должен" не идет с языка. Ты уже пыталась один раз отказаться от джокерства. И в результате оказалась здесь
      Рида не поднимала глаз. Она смотрела на белоснежную горку мороженого, украшенную веселыми золотистыми дольками, но, кажется и ее не видела.
      - Я не знаю другого пути. Наверно я так много занималась мировыми проблемами оттого, что боялась посмотреть на себя.
      - Бог мой, Рида, я сейчас сойду с ума! Напомнить тебе, что ты сделала третьего дня? Открыла способ перемешаться с планеты на планету без ракет, на своих двоих. Это вывернет наизнанку физическую картину мира, а следом перевернется и социум. А мы о чем говорим? О том, как бы половчее скрыть этот факт от начальства!
      - А что? Нормальный разговор осмотрительных людей, - усмехнулась Рида. - Вы хотите все непременно вывернуть наизнанку, поставить с ног на голову. А мы еще и на ногах-то стоять не научились. Пикколо тоже беспокоился о социуме. А я - нет. И Земля - не тупик. И Дреймур - не тупик. Пусть иллюзии поддерживают сами себя, не валите все на них.
      Есть только человек, танцующий со своей жизнью. Или со своей смертью. И кто виноват, если ты плохо танцуешь?
      - Вот-вот, начни с себя. Ты все-таки ребенок, Рида. И решение приняла детское. Домой, под крылышко к любимому.
      Она скривила рот.
      - Тебе виднее.
      Майкл отошел к стойке, вернулся с бутылкой сухого вина и двумя бокалами.
      - Прости, не хочу обижать тебя напоследок. У меня есть тост. Давай выпьем за проигравших.
      Рида послушно пригубила, улыбнулась.
      - Хитрый ты все же. Никогда не знаешь, за кого пьешь, да? Может быть, за себя.
      - Это вопрос времени. И точки зрения. Помнишь, я сказал, что ты счастливый человек? Ты не знаешь, что это такое - чувствовать каждую секунду неизреченное совершенство мира и, одновременно собственное тупоумие.
      Тебе что-то дано от Бога: тоска, потребность, но ты к этому не готов, не знаешь, что с ним делать. И никто вокруг не знает. Да у тебя и слов нет, чтоб объяснить. Молодое вино влито в старые меха.
      Той жизнью, что у тебя есть, жить не можешь, а другой тебе не дано. Дом, школа, университет, семья, родина - просто ряд пустых комнат без окон. А наружно - благополучен и счастлив, все тебе завидуют. Двадцать пять лет такой безнадежной немоты, и эксперимент с его сорока процентами смертей покажется вратами в рай.
      А тебе иную жизнь поднесли на блюдечке. А ты хочешь от нее отказаться.
      - Может и на блюдечке, только заодно порвали все связи между мной и другими людьми.
      - Но ты же сама видишь, что эти связи - только ваша общая иллюзия. Не желаешь видеть? Что ж, хорошо. Тогда вот тебе мое пророчество, Рида Светлая.
      Возвращайся на Дреймур. Люби своего рыцаря. А я буду ждать здесь. Займусь физикой пространства, историей колоний. А через год или два ты пошлешь мне приглашение. Мы встретимся и ты будешь меня учить. А я тебя.
      "Приезжай, приезжай, - подумала Рида. - За себя не ручаюсь, но кое-кто будет тебе очень рад".
      - Пойми, нельзя перестать быть человеком, если ты им родился, - сказал Майкл. - Это генетика. Чем бы он не занимался убийствами, насилием, иллюзиями, черной магией еще черти чем. Он человек, никуда от этого не денешься. Не знаю, к сожалению, или к счастью.
      И нельзя перестать быть джокером - это судьба. Просто одно другому не мешает. Человек - это гораздо больше, чем ты думаешь. Ты говоришь о танце, а сама твердая, как камень.
      Но это не беда, ты еще очень молода, ты и вправду еще многому научишься.
      ЭПИЛОГ
      И снова живую ночь пронзил мертвый белый, всеуничтожающий и очищающий огонь.
      Снова спустилось, а потом вознеслось в темное небо всемогущее металлическое насекомое.
      Снова женщина стояла, слившись с деревом, укрываясь за его спиной от породившего ее чудища.
      Едва огонь ушел вверх, прожигать холодное пространство космоса, по полю побежал бледный робкий лучик фонаря. Женщина прикрыла глаза рукой, когда пятно света наткнулось на нее, потом оно скользнуло вниз и покорно улеглось у ее ног.
      Она увидела, наконец, встречавшего - просто темный силуэт, но мгновенно его узнала и бросилась навстречу.
      Объятие было жарким, поцелуй - долгим.
      - Кон, ты простил меня?
      - Господи, за что? Я себе не могу простить, что оставил тебя тогда, в лесном доме.
      - Женишься на мне?
      - Девочка! Ты серьезно?
      Снова поцелуй.
      В кустах тоскливо взвыл ночной бродяга, чуя человеческую кровь и оружие. Влюбленные не обратили на него внимания.
      - Где там у нас первая церковь на Гелии? - пробормотал Конрад, когда смог дышать.
      - Что здесь было без меня? - спросила Рида. - Кэвина поймали?
      - Спрашиваешь! Поймали. Судили.
      - О Боже, за что? Он же не убивал Юзефа!
      - За преступные эксперименты, способные нанести вред здоровью граждан и благополучию государства. Формулировку придумал дядя Якоб.
      - Он жив? Я имею в виду Кэвина. С благополучием государства не шутят.
      - Жив, жив. Приговорен к вечному изгнанию из Аржента.
      - Плохо, - прошептала Рида, - трудно будет найти.
      Конрад, по счастью, ее не услышал.
      - Кстати, ты знаешь, с кем говоришь?
      - Полагаю, с человеком, которого люблю.
      - Да, но это не все. С недавнего времени я - референт бургмейстера Хайры. У нас дом на скалах у самого моря. Я увезу тебя подальше от Аргенти-сити и от дюдюшки. И не позволю никому тебя беспокоить. Ты согласна?
      - Я? Конрад, я счастлива. Я люблю тебя.
      Рида порадовалась, что сейчас темно, и Конрад не увидит страха и смятения на лице своей невесты.
      "Пусть это будет так, - уговаривала она себя, пока шла к лодке. - Если уж никому не суждено освободиться от иллюзий, то я выберу себе эту. Мужчина и женщина, море, дом, деревья. Мохнатый зверек, похожий одновременно на хорька и чау-чау.
      Пусть это будет все, что необходимо для счастья".
      1 Площадь Академии, одна из старейших и красивейших площадей Берлина.
      2 Нежелательное лицо (лат).
      3 Человек Разумный (лат)
      4 Запрет (лат).
      5 Известная торговая улица Берлина.
      6 Названия городов Дреймура имеют в большинстве своем латинское или греческое происхождение. Туле - от Ulttima Tule - в греческой космогонии самый северный остров обитаемого мира. Аржент - серебрянный, Гелиад (и Гелия) - солнечный (солнечная), Нефелла - облако, Хирон легендарный учитель Геракла, кентавр.
      7 От Hell (нем) - светлая.
      8 Йонгфру (голланд). - барышня (вежливое обращение к незамужней женщине).
      9 "Нет... Как это может быть?" - идишь.
      10 Мейнхеер (голланд) - господин, вежливое обращение к мужчине.
      11 "Сердце! Сердце! Что случилось?" - нем. - строчка из стихотворения Гете.
      12 Инсургент - партизан. Михаил, вероятно, вспоминает американских инсургентов, боровшихся с английской метрополией.
      13 Хоспис - медицинское учреждение для безнадежных, умирающих больных.
      14 Бургмейстер (голланд). - глава городского самоуправления.
      15 Геро и Леандр - пара влюбленных из одноименного греческого романа. Леандр каждую ночь переплывал пролив, спеша на свидание с возлюбленной, а Геро зажигала лампу, чтобы он не сбился с дороги. Брат Геро погасил лампу и Леандр утонул. Геро покончила с собой.
      16 Меестер (голланд). - вежливое обращение к доктору.
      17 Коннал Ста Битв, Кон Юный - персонажи кельтских преданий, великие воины.
      18 "Позволь моему народу уйти!" (англ). - рефрен из знаменитой песни Луиса Армстронга "Сойди, Моиссей!"
      19 Счастливый конец. (англ).
      20 Здесь и ниже - стихи Осипа Мандельштамма.