9

Под покровом ночи штурмовой отряд вернулся на поле боя, чтобы собрать мёртвых и похоронить их в братской могиле. Необходимо было соблюдать секретность – враг не должен был подсчитать их потери.

Барон прочитал короткую молитву, перечислив имена павших и сказав о них несколько прощальных слов. У свеженасыпанного холма остались стражи – отгонять бродячих собак и волков, а Лэнгтри распорядился выдать остальным бочонок «гномьей водки» на помин душ.

Карамон выпил не только за каждого павшего в бою, но и за каждого рекрута, не выдержавшего испытание в лагере, – так казалось Крысе, который потом тащил еле шевелящееся тело к их палатке. Внутри Карамон окончательно отрубился, рухнув поперёк кровати и разнеся её в щепки, что вызвало лёгкий переполох среди спящих солдат – всем почудилось, прилетел ещё один камень из катапульты.

Рейстлин всю ночь провёл в лекарской палатке, помогая Хоркину с бинтами и мазями. Большинство ран были лёгкими, кроме перебитой ноги несчастного, которого принесли в палатку на руках сразу после боя.

Так Рейстлин оказался в числе тех, кто наблюдал первую ампутацию в лагере, – юному магу поручили приготовить сонный корень мандрагоры и наложить на снадобье дополнительное заклятие сна, а друзья тяжелораненого навалились на руки и ноги приятеля, стараясь предотвратить любое движение.

Рейстлин провёл много часов вместе с Безумной Мэггин, исследуя трупы и познавая тайны человеческой анатомии. Он никогда не чувствовал себя брезгливым, легко согласившись в своё время исцелять заражённых чумой жителей Утехи, а потому уверил Пиявку, что без проблем перенесёт вид крови и справится с ролью помощника,

Он и понятия не имел, что в живом теле может содержаться так много крови, а когда лезвие пилы вонзалось в плоть, ему не раз приходилось закрывать глаза, чтобы не упасть в обморок. Он слегка пришёл в себя, только когда нога была удалена и унесена для захоронения с мёртвыми, а потом не выдержал и попросил у врача разрешения выйти. Пиявка посмотрел на бледного мага и кивнул, прибавив, чтобы тот не возвращался, а пошёл, выспался. До утра усыплённый заклятием и мандрагорой больной не будет ни в чём нуждаться, а другие раненые уже были перевязаны.

Пока Рейстлин ковылял до палатки, он весь взмок от пота, презирая и на чём свет стоит проклиная только одного человека. Себя.

Союзники встретились снова в полдень, барон Лэнгтри ещё раз приехал в ставку командующего Холоса. На этот раз полугоблин был гораздо почтительнее, если не сказать сердечнее. Он разрешил барону оставить меч и даже почти предложил присесть, пока они обсуждали планы, ставящие Безнадёжность на колени.

Оба командира согласились, что, как показала вчерашняя разведка, город прекрасно защищён, поэтому открытый штурм даже объединёнными силами может легко потерпеть неудачу – серьёзная оборона стен вызовет большие потерн. Холос предложил готовиться к длительной осаде:

– Пусть горожане уничтожат все свои запасы, а потом, через несколько месяцев, доедая крыс и глядя, как их дети страдают от голода, они запоют по-другому.

Такой план был неприемлем для барона, которому не хотелось торчать здесь все лето, и он предложил альтернативу:

– Эту войну надо завершить быстро. Пусть небольшой отряд проникнет в город и нападёт на стражу изнутри, наверняка можно кого-то подкупить…

– Предательство? – громко расхохотался Холос. – Вот это мне по душе!

– Несомненно, – сухо кивнул барон, – они даже не поймут, что случилось.

– А чьи силы будут проникать внутрь? – спросил нахмурившийся Холос.

– Я уверен, мои, – Барон давно ждал этого вопроса. – Ты видел их в бою и теперь не будешь сомневаться в их доблести.

– Подожди снаружи, – вновь грубо буркнул Холос. – Я должен обсудить вопрос со своими офицерами.

Прогуливаясь около шатра командующего, барон, скрежеща зубами от гнева, слушал доносившиеся оттуда голоса:

– Пусть их перебьют, нам-то что!

– Мы всегда можем начать затяжную осаду?

– Помогут выиграть нам время и деньги!

Когда его вновь позвали внутрь, Лэнгтри сам отдал меч помощнику, чтобы не иметь соблазна применить его на совете.

– Ладно, барон, – сказал Холос. – Мы решили согласиться с твоим планом, пусть идут ваши люди. Как только они подадут сигнал, мы начнём штурм главных ворот.

– Я полагаю, в атаку пойдут твои лучшие солдаты? – прищурился Лэнгтри. – Если ты не ударишь вовремя, весь мой отряд вырежут.

– Ну да, я знаю. – Холос выковырял из зубов мелкую косточку, потом осклабился и подмигнул барону. – Даю тебе честное слово.

– Ты ему доверяешь, барон? – спросил Моргон, когда они направлялись назад.

– Мне не нравится, как он воняет, – произнёс барон мрачно.

– Ну тогда ты с командующим в очень близких отношениях! – с каменным лицом вымолвил Моргон.

– Ха-ха-ха! – неистово рассмеялся барон, хлопнув Моргона по спине. – В близких, Моргон, очень близких!

– Барон, – произнёс мастер Сенедж громко, – мои штурмовики надеются, что эта миссия выпадет им. У нас есть неоплаченный долг.

Остальные командиры отрядов разразились не менее громкими криками. Лэнгтри поднял руку, призывая к тишине:

– Что ты хочешь этим сказать, Сенедж?

– Парни вернулись с безнадёжного задания, барон. Их безнаказанно уничтожали, но они выстояли, не струсив и не побежав.

– Они обязаны так делать всегда, разрази их Бездна! – нахмурился барон.

– Всё верно, барон, – кивнул Сенедж, – но им нужно вернуть боевой дух. Уже много лет, как штурмовики не отступали ни перед кем.

– Послушай, во имя Кири-Джолита… – слабо махнул рукой Лэнгтри.

– Милорд барон, – отчеканил Сенедж, вытянувшись в струнку, – они были побеждены и горят желанием отомстить. Это вопрос воинской чести.

Остальные командиры притихли: хотя им всем хотелось получить данное назначение, однако они уважали право Сенеджа и вескую причину штурмовиков.

– Будь посему, – кивнул барон. – Твои штурмовики отправятся в город, но не одни. На этот раз с вами будет маг. Мастер Хоркин!

– Да, барон?

– Ты отправишься с ними.

– Прошу прощения, милорд, но я бы предложил в данном случае своего ученика.

– А что, паренёк уже готов к такому серьёзному заданию? – спросил барон строго. – Маджере мне казался очень болезненным, я думал, ему ещё учиться и учиться.

– Красный гораздо сильнее, чем выглядит, барон, – сказал Хоркин, – и даже сильнее, чем он сам думает. Он гораздо лучший маг, чем я, – Хоркин сделал подобное заявление совершенно спокойно, без злобы и зависти, просто констатируя факт, – А там, где будут рисковать жизнями много людей, надо использовать самое лучшее.

– Оно так, но ты гораздо опытнее…

– А как же он заработает опыт, если ему не давать случая его набраться? – торжествующе удивился Хоркин. – Никак, естественно.

– Говоришь гладко. – Барон все ещё колебался. – Но ты у нас боевой маг, а я о таких вещах знаю с гулькин нос. Ладно, Сенедж, найди Маджере и передай ему, что он переходит в твоё подчинение. Потом вернёшься, получишь ещё распоряжения…

– Да, милорд барон!

– Рейст! Ты уже слышал новости? – Карамон осторожно заглядывал в палатку брата, стараясь не дышать внутрь. Силач чувствовал себя мерзко, словно у него в голове затеяли игру в прятки овражные гномы. Вместе с ужасом сражения, торжественностью похорон похмелье дополнило картину жизни бывалого солдата. Однако чтобы не нервировать брата, он старался бодриться. – Мы проникнем в город, и ты пойдёшь с нами!

– Да слышал я! – раздражённо произнёс Рейстлин, не отрывая взгляда от магической книги, раскрытой на коленях. – А теперь уйди и оставь меня в покое… Мне нужно выучить все эти заклинания до ночи.

– Это ведь то, о чём мы с тобой всегда мечтали, – произнёс Карамон задумчиво. – Разве нет?

– Да, Карамон, возможно… – рассеянно ответил Рейстлин.

Карамон постоял ещё, надеясь, что ему выпадет шанс высказать брату накопившееся в душе: о страхе, позоре и жуткой жажде вернуться домой. Но Рейстлин больше не обращал на присутствие близнеца внимания, и Карамон побрёл восвояси.

Юный маг сидел уставясь в книгу, а строчки плясали у него перед глазами, слова и магические понятия скользили мимо мозга, будто хорошенько смазанные жиром. Его брат и другие солдаты будут зависеть от него одного.

Какая жестокая шутка!

Но Боги всегда любили пошутить над ним. В отчаянии Рейстлин снова углубился в магическую книгу, стараясь забыть о собственной трусости.

10

Китиара прибыла в лагерь Холоса на следующий день после неудачного штурма. Она задержалась больше, чем рассчитывала, хотя знала, что Иммолатус будет просто кипеть от нетерпения, но путь из горного секретного прохода оказался гораздо дольше, чем ей показалось. Она нашла дракона мирно спящим в своём шатре, не обращающим внимания на безумный грохот кузни неподалёку. Китиара могла различать громкий храп дракона между каждым ударом молота.

Входя на цыпочках внутрь, воительница неожиданно обо что-то споткнулась. Подхватив загадочный предмет, из-за которого едва не растянулась, она поднесла его к огню, думая, что это карта, но с первого взгляда он напомнил ей футляр для свитков, которые используют маги в своих заклинаниях. Китиара бросила футляр обратно на пол, чтобы не напороться на магическую защиту. Ещё несколько подобных свитков были рассыпаны по полу, вместе с кольцами и разбитым кувшином, в котором, судя по запаху, был куриный бульон.

Интересная загадка. Свитки явно не принадлежали Иммолатусу, иначе он не оставил бы их так валяться, но тогда здесь произошла странная встреча. Свитки означали приход мага, бульон – повара. Может, лагерный повар ещё и упражнялся в магии? Китиара мысленно попросила небеса, чтобы Иммолатус не умудрился оскорбить повара, – есть хотелось уже давно. Воительница встала над драконом, обиженная тем фактом, что он спит себе в тёплом и уютном шатре, когда она делает всю грязную работу, и, усмехнувшись, тряхнула его за плечо:

– Достославный! Иммолатус!

Дракон проснулся мгновенно, яростно воззрившись на, неё своими огненными глазами, ненавидя в этот момент не только Китиару, но ещё и жалкую человеческую оболочку, в которую заключён. Чувство презрения и омерзения, какое она могла бы испытывать к раздувшемуся от крови клещу, окатило Китиару с головы до ног.

Отдёрнув руку, Китиара быстро отступила назад, в очередной раз удивившись, как дракон так быстро умудряется очнуться от сна. Не иначе, тысячелетний опыт… Но все равно в этом было что-то неестественное.

– Сожалею, что разбудила тебя, достославный, – сказала она абсолютную правду, – Но я думала, тебе будет интересно узнать, что наша миссия завершилась успехом, – иронично сказала Китиара, не удержавшись, – Я думала, ты послушаешь, что я нашла… – Она бесцеремонно оглядела шатёр, добавив: – А что у тебя за бардак? Почему все раскидано?

Иммолатус сел на кровати. Он всегда спал в своих красных одеждах, никогда не снимая, не мылся и не стирал их. От него исходил омерзительный запах смерти и гниения, напоминавший Китиаре пещеру дракона.

– У меня тут была интересная встреча с молодым магом, – произнёс Иммолатус, пиная ногой ближайший чехол. – Он торопился уйти и все рассыпал. Такой торопливый юноша… – Дракон неприятно оскалился и пробормотал: – И у него есть то, что я очень хочу.

– Почему тогда ты это не забрал? – нетерпеливо спросила Китиара, которой на желания Иммолатуса было глубоко наплевать. Её утомили долгие поиски, и воительница собиралась выложить добытые сведения, как только дракон замолчит.

– Типично человеческий вопрос, – с негодованием посмотрел на неё Иммолатус. – Ты всё равно не сможешь понять такие тонкости. Я завладею этим предметом тогда, когда придёт время, и единственно нужным способом. На столе лежит записка – отнеси её этому молодому магу. Он служит тем людишкам, которых вы именуете союзниками.

Иммолатус показал на пергамент, небрежно брошенный на стол. Китиара собиралась было взорваться, заявив, что она не нанималась быть на побегушках у дракона, но боязнь того, что перебранка затянется, и она так и не доберётся до кровати, заставила её проглотить гневные слова.

– Как его зовут, милорд? – только и спросила она.

– Магиус.

«Магиус», – презрительно подумала Китиара, выскочила из палатки и остановила первого попавшегося солдата. Назвав имя адресата, она велела тому бегом мчаться в лагерь наёмников.

– Ну, Ут-Матар, – произнёс дракон, когда она вернулась, – как там наше задание? Все успешно? Я уже начинаю беспокоиться, раз ты так долго тянешь.

В ответ Китиара вытащила из-за пазухи книгу и протянула Иммолатусу:

– Убедись сам, достославный.

Дракон нетерпеливо схватил книжку, почти вырвав её из рук женщины.

– Так ты нашла яйца металлических драконов… – вырвалось из его глотки торжествующее низкое клокотание.

Иммолатус жадно пролистывал страницы, а Китиара комментировала;

– Их там навалом, пришлось считать рядами. «З» означает золотые, а «С», понятное дело, серебряные. Вот смотри, если проставлено 11/34 С, выходит, в одиннадцатом раду тридцать четыре яйца серебряных драконов.

– Я вполне понимаю твои каракули, – проворчал дракон, – хотя они выглядят так, как будто карябала курица лапой.

– Меня это приводит в дикий восторг, милорд, – утомлённо произнесла Китиара, не думая, разберёт дракон её сарказм или нет.

Но Иммолатус был слишком погружён в чтение, подсчитывая, кивая и злобно хихикая. Когда он перевернул последнюю страницу и увидел карту, его лицо исказила особенная гримаса ненависти, он рявкнул, едва не срываясь на крик:

– Так это… это… это же секретный проход в горе! – Дракон нахмурился. – Тут у тебя все так начёркано…

– Ничего, командующий Холос разберётся, – зевнула Китиара, протягивая руку, чтоб забрать книжку. – Я отнесу это ему, достославный, если ты уже закончил.

Но Иммолатус вцепился в книгу, так яростно всматриваясь в карту, что Китиара была уверена: дракон пытается выучить её наизусть.

– Ты собираешься сам пойти в пещеру, достославный? – удивлённо спросила она. – Нет никакой причины проверять меня – мои расчёты совершенно точны…

– Я не собираюсь пересчитывать яйца, Ут-Матар, – любезно ответил дракон, пришедший в прекрасное расположение духа. – В тебе я сомневаюсь меньше, чем в обычном слизняке.

– Но тогда, достославный, – очаровательно улыбнулась Китиара, – зачем тратить время? Наша работа завершена, пора трогаться в обратный путь. Лорд Ариакас приказывал вернуться с информацией как можно скорее.

– Ты права, Ут-Матар, – сказал Иммолатус. – Ты должна вернуться к Ариакасу немедленно.

– Достославный…

Иммолатус открыто смеялся над ней.

– Твои услуги мне больше не нужны, Ут-Матар. Возвращайся к Ариакасу и требуй награды, он будет просто счастлив предоставить её тебе.

Дракон встал с кровати, явно собираясь выйти из палатки, но Китиара требовательно схватила его за руку:

– Что ты собираешься делать?

Дракон пристально посмотрел ей в глаза:

– Отойди от меня, слизняк.

– Что ты собираешься делать? – повторила она, хотя уже знала ответ. Чего она не знала, так это как ей быть в этой проклятой ситуации.

– Это моё дело, Ут-Матар, тебя оно не касается,

– Ты собираешься уничтожить яйца!

Иммолатус стряхнул руку женщины и быстро вышел.

– Проклятье! – Китиара бросилась за ним, намертво вцепившись ногтями в человеческую плоть дракона. – Ты знаешь приказ!

– Приказ?! – Иммолатус в ярости развернулся к ней. – Мне никто не смеет приказывать! Особенно этот жалкий человечишка, напяливший на голову шлем вождя и величающий себя «Повелителем Драконов»! О да! – Иммолатус обнажил карминные зубы в усмешке. – Я слышал, как он себя называет подобным образом! Как будто человечишка может равнять свою жалкую силу и смертность с нашими! Но я не обвиняю его! Ариакас думает, что подражает древним, заимствуя часть их силы, и боится, что не весь Кринн уважает его! – Иммолатус фыркал, сполохи пламени вылетали из ноздрей дракона, когда он выплёвывал слова. – Как ребёнок, что бегает вокруг отца в огромных доспехах! Но он быстро увидит, что вес слишком велик, и упадёт, придавленный собственной самонадеянностью… Да, я собираюсь уничтожить яйца! – с плохо скрываемой яростью проговорил дракон. – И ты посмеешь остановить меня?

Китиара понимала, что находится в страшной опасности, но терять ей было нечего.

– Лорд Ариакас дал чёткий приказ, это верно, достославный, – ответила она, смело встречая злобный взгляд драконьих глаз. – Но мы знаем, кто отдаёт ему распоряжения. Ты отказываешься повиноваться своей Королеве?

– Ни на один стук сердца! – лязгнул зубами Иммолатус. – Может, ты думаешь, я её боюсь?! Боялся бы, будь она в нашем мире, а как ты знаешь, её здесь нет! Она заперта в ловушке Бездны и может исходить в ней яростью сколько хочет! Пусть топает ногами, завывает и бредит, но она не в силах помешать моей мести! Я отомщу проклятым золотым и серебряным, которые убивали моих друзей и загнали нас в забвение! Теперь я убью их будущее, как они уничтожили моё… Я сожгу Храм проклятого Бога вместе с мерзким городом… – Изо рта дракона вырвался длинный тонкий язык пламени. – Я сожгу потомка Магиуса, познав полноту мести… – Красные глаза сверкнули. – Убирайся, пока можешь, Ут-Матар! Если Холос со своей толпой встанет на моём пути, я уничтожу и его…

– Милорд, – отчаянно произнесла Китиара, – у Королевы Такхизис свои планы на эти яйца!

– И что?! – проревел Иммолатус. – Скоро Кринн узнает истинную силу и мощь драконов! Люди поймут, что мы вернулись, чтобы взять бразды правления над миром!

Китиара должна была любой ценой не дать дракону разрушить планы Ариакаса, заставить выполнить приказ Королевы Такхизис, а самое главное, не дать разрушить её собственные планы. Пока она говорила, её рука мягким, текучим движением тянулась к мечу. Если бы Иммолатус был человеком, не прошло бы и секунды, как он обнаружил бы у себя в животе фут острой стали.

Но он был драконом.

Красным драконом, одним из самых сильных и страшных существ на Кринне. Воздух вокруг Китиары зашипел и накалился, зловеще потрескивая, стало тяжело дышать, и она упала на колени, ожидая неминуемой смерти. Красная волна пожара захлестнула её с головой.

Внезапно жар утих. Китиара была цела, она сразу поняла, что это лишь наваждение. Но ужас, вызванный из её памяти, нёс явную угрозу. Она не поднималась с колен, разбитая и побеждённая.

– Прощай, Ут-Матар, – вежливо произнёс Иммолатус. – Спасибо за помощь.

Насмешливо поклонившись, дракон зашагал прочь. Китиара смотрела ему в спину, наблюдая, как её карьера и планы удаляются вместе с ним. На ноги она поднялась только тогда, когда убедилась, что Иммолатус не вернётся. Прихрамывая, воительница вышла из шатра и несколько раз с наслаждением вдохнула чистый воздух, который больше ничто не загрязняло.

Отдышавшись, она отправилась искать уединённое место в лагере и обнаружила его прямо позади виселиц. Сюда никто не мог случайно зайти, разве что досаждали мухи, но это была ерунда по сравнению с только что пережитым. Тут Китиара и разместилась, обдумывая сложившееся положение: «Нельзя позволить дракону выполнить свои намерения. Яйца меня не волнуют, так же как и судьба жителей Безнадёжности, а после недавних встреч в Храме, может, я даже помогла бы Иммолатусу сжечь его. Однако сейчас ставки слишком высоки, чтобы баловаться личной местью. И что получается? Вместо того чтобы заграбастать куш в финале, проклятый дракон собирается просадить его на жратву и дурацкое представление! Скоро все на Ансалоне узнают, что драконы вернулись, а армия Ариакаса не готова к глобальным сражениям. Достаточно посмотреть по сторонам, чтобы понять, что Холос с новичками будет для Рыцарей Соламнии как сырое мясо для стаи собак. Они проиграют войну, не начав её, а все потому, что один высокомерный и циничный монстр решил разок плюнуть на свою Королеву…»

– Я не могу превзойти его в бою… – бормотала Китиара, отмеряя десять шагов в одну сторону и десять в другую. – Его магия необычайно сильна, он доказал это… Но у каждого мага есть незащищённая спина… – Она выхватила кинжал из сапога и повертела в пальцах, наблюдая, как по лезвию проскакивают солнечные зайчики.

Был или не был «сэр Найджел» рыцарем, но слово своё сдержал. Она нашла меч и кинжал на выходе из пещеры.

– Даже у драконов нет глаз на затылке… А Иммолатус всегда считает себя невидимым и неуязвимым, в этом его ошибка… – Приметив дерево в двадцати шагах от себя, Китиара перехватила кинжал за лезвие и метнула. Сверкнув в воздухе, оружие вошло точно под сучок, в который она целилась. Воительница сморщила нос. – Всегда уходит чуть вправо… – Она подошла и выдернула лезвие, ушедшее едва не по рукоятку в ствол. – Это, бесспорно, убило бы его, – размышляя, произнесла она. – По крайней мере, пока он в человеческой форме. Но дракону так не навредишь… Как только он изменится, у меня нет шансов.

Ужасное подозрение внезапно поразило её: «А вдруг он уже перекинулся и сейчас летит к пещере? Но нет… Он же уверен, там есть страж, а как дела обстоят на самом деле, Иммолатус забыл выяснить. Страж увидит приближающегося красного дракона и может поднять тревогу. Значит, Иммолатус останется в маскировке минимум до входа в пещеру. А возможно, и внутри её. – Китиара искренне надеялась, что её умозаключения звучат логично, вот только что творится в голове дракона… – Она тяжело вздохнула, покачав головой. – Что бы дракон ни предпринял, выход один. Или я его остановлю, или до конца жизни мне придётся зарабатывать на жизнь в наёмниках».

«Как папаша», – прошептал в голове непрошеный голос.

Рассердившись, Китиара бросила кинжал в ножны и отправилась по следу дракона.

11

Мастер Сенедж оказался прав: настроение отряда улучшилось, как только он сообщил о миссии за городские стены. Задание было не из лёгких, но, побывав под обстрелом и не будучи в состоянии ответить, солдаты рвались в бой.

– Это то, ради чего мы созданы, – сказала сержант Немисс собравшимся воинам. – Тишина и невидимость – наше поле боя. Слушайте приказ. Мы поднимаемся по южным утёсам и осёдлываем перевал. Оттуда спускаемся вниз в город, там, где он подступает к скалам вплотную. Никто не ждёт нас оттуда, это им кажется невероятным, так что у нас очень неплохие шансы. На карте барона отмечен район складов, рядом со старым заброшенным Храмом. Мы должны оказаться там. Город в осаде, склады пусты и безлюдны. Там мы незамеченными переждём день и дождёмся следующей ночи. Вот тогда выберемся и нападём на охрану ворот! – Палец Немисс указал на Рейстлина, стоящего в гуще толпы. – Маг Рейстлин Маджере идёт с нами.

– Ура! – завопил Карамон.

Рейстлин вспыхнул и бросил в направлении брата мрачный взгляд. Он отметил, что остальная часть штурмовиков не столь радостно поддерживает эту идею. Долгие годы службы с Хоркином приучили солдат воспринимать его больше как товарища-сослуживца, а его магический талант считать досадным приложением к душевному человеку. Странное появление Рейстлина, его постоянное отчуждение от всех компаний и болезненный вид не снискали симпатий. Солдаты лишь заволновались, да кое-кто что-то пробормотал себе в бороду, но вслух никто ничего не сказал, поскольку Карамон зорко поглядывал вокруг, а те, кому довелось отведать его кулаков, уже не сомневались в способности силача отомстить любому за обиду, причинённую его близнецу.

Сержант Немисс также наблюдала, чтобы не допустить никакого «нытья» по поводу приказа. Таким образом, Рейстлин был принят в штурмовики без единой жалобы. Один из солдат даже предложил помочь нести его снаряжение, но Карамон заявил, что сделает это сам. С собой Рейстлин взял только посох и магические ингредиенты. Он хотел взять и книгу, чтобы иметь возможность учить заклинания, если выдастся свободное время, но Хоркин запретил. Риск того, что бесценная книга может попасть во вражеские руки, был слишком велик.

– Я могу заменить тебя, Красный, но не могу найти замену этой книге, – весело сказал боевой маг.

– Как только сгустятся сумерки, выступаем, – продолжала Немисс. – В город мы должны попасть не позже рассвета. Наши союзники, как предполагается, устроят небольшую шумиху, чтобы отвлечь часовых на стенах.

Кто-то из толпы солдат издал грубый звук. Немисс кивнула:

– Я знаю, что вы думаете. Я думаю то же самое, но мы ничего не можем поделать. Есть вопросы?

Кто-то спросил, что случится, если солдат отстанет от основной группы.

– Прекрасный вопрос, – кивнула Немисс. – Если кто-то отстанет или заблудится, возвращается в лагерь самостоятельно. Не пытайтесь проникнуть в город поодиночке, можете сорвать весь план операции. Вопросов больше нет? Разойдись! Сбор на закате солнца.