На следующий день после обеда Джамилле предстояло лететь домой, в Сан-Франциско. Она чувствовала себя как выжатый лимон и была окончательно сбита с толку. До аэропорта я повез ее на машине, и всю дорогу мы проговорили об убийствах — это уже напоминало некое навязчивое состояние.
      События, произошедшие вчера ночью, буквально одним махом перечеркнули все наши наработки. Мы выследили предполагаемых убийц — и вдруг нашли убитыми их самих. Начинало казаться, что в чертовски запутанной и изрядно действовавшей нам на нервы преступной неразберихе может случиться все, что угодно. Убийцы обожали неожиданности.
      — И куда ты теперь, Алекс? — спросила Джамилла, когда мы повернули к аэропорту.
      — Куда я теперь? — повторил я, нервно смеясь. — Черт его знает, у меня уже мозги кипят.
      — Я серьезно.
      — Еще с парочку дней, наверное, пробуду здесь, посмотрю, чем смогу быть полезен. Все приглашенные из дома фокусников — по крайней мере все, кого удалось поймать, — находятся сейчас в полиции Нового Орлеана. Толпа ненормальных, с которыми было бы интересно побеседовать. Кто-то из них хоть что-нибудь да должен знать.
      — Вряд ли они захотят делиться с тобой своими знаниями. И потом, местные копы не особенно заинтересованы в сотрудничестве с нами, во всяком случае, до недавнего времени определенно не были.
      Я улыбнулся.
      — Многие местные копы не прочь поупрямиться. Но мы своего добьемся. Я уверен, это одна из причин, по которым Кайл меня здесь задерживает.
      Джамилла нахмурилась при упоминании имени Кайла. А может, просто потому, что не желала уезжать.
      — Я должна вернуться домой, но заниматься этим делом продолжу. Мой друг Тим из «Икзэминер» до сих пор собирает информацию по калифорнийским убийствам. Не исключено, что каша заварилась именно там. Подумай об этом.
      — Заварилась одиннадцать лет назад или даже раньше, — сказал я. — Но кто были первые убийцы? Дэниел Эриксон и Чарлз Дефо? Или другие люди из той же секты? И секта ли это?
      Джамилла вскинула руки.
      — Не имею ни малейшего понятия. Мой мозг уже отказывается работать. Сейчас сяду в самолет и просплю до самого Сан-Франциско.
      Мы еще немного поговорили о странностях этого дела, а потом я спросил о Тиме из «Сан-Франциско икзэминер».
      — Он просто мой друг, — ответила Джамилла.
      У ближайшего к сектору досмотра багажа мы обменялись рукопожатиями. Джамилла поцеловала меня в щеку.
      Я обнял ее за шею и на несколько мгновений задержал. За столь короткое время мы разделили с этой женщиной столько боли, столько страдания. Даже в опасной для жизни ситуации успели побывать.
      — Алекс, мне было приятно с тобой работать, — проговорила она, отстраняясь. — Спасибо за «Криспи-Крим» и все остальное.
      — Позванивай, — сказал я. — Обещаешь?
      — Естественно. На другое можешь и не рассчитывать.
      В следующее же мгновение инспектор Джамилла Хьюз развернулась и зашагала к шумному международному аэропорту Нового Орлеана. Я почувствовал, что буду сильно по ней скучать. Она стала для меня настоящим другом.
      Я смотрел ей вслед, пока совсем не потерял из виду, а потом вернулся в офис ФБР и с головой окунулся в работу. Проглядев все имевшиеся у нас материалы, я еще раз изучил их вместе с Кайлом, окончательно удостоверившись, что мы в тупике. На данный момент у нас не было ни единой толковой версии, которая объясняла бы смерть Дэниела и Чарлза. Мы ничего не знали. Задержанные до сих пор упрямо не желали что-либо рассказывать, а может, просто не владели никакой информацией.
      — Кем бы ни были убийцы, они явно хотели доказать, что выше и умнее нас. Доказать и себе, и нам, — рассуждал я вслух.
      — По-моему, схожесть этого происшествия с магическим трюком отнюдь не случайна, — произнес Кайл. — Тебя это не поразило, Алекс? Иллюзия волшебства?
      — Поразило, но речь всего лишь об иллюзии, а не о настоящем волшебстве. Дэниел и Чарлз мертвы, равно как и многие другие люди. Они умирают вот уже одиннадцать лет.
      — А мы все топчемся на месте. Ты к этому клонишь?
      — Да, — ответил я. — И меня наша беспомощность медленно убивает.

      В тот день я проработал в офисе ФБР до позднего вечера. Впрочем, как обычно. Около девяти на меня нещадно навалились одиночество, раздражительность и отчаяние. Я позвонил домой — никто не ответил. Я заволновался, но вскоре вспомнил, что сегодня день рождения моей тети Тайи и Нана собиралась закатить у нее в Чапел-Гейт, близ Балтимора, праздничную вечеринку.
      А ведь я не купил для Тайи подарка. Болван проклятый.
      С тех самых пор, как я ребенком переехал в Вашингтон, Тайя ни разу не забыла о моем дне рождения. Ни разу. В этом году она подарила мне часы, которые были сейчас у меня на руке. Я позвонил ей в Мэриленд и поговорил со всеми родственниками. Каждый счел своим долгом поддразнить меня, расписав, какой у Тайи чудесный пирог, и заявив, что я много теряю, пропадая неизвестно где. Все спрашивали, чем я занимаюсь и когда вернусь домой.
      Исчерпывающего ответа я дать не мог.
      — Приеду при первой же возможности. Я очень скучаю. Вы и представить себе не можете, как бы я хотел оказаться сейчас с вами.
      На обратном пути в «Дофин» я решил заехать в Парковый квартал, взглянуть на дом магов. Для чего мне это понадобилось, ума не приложу, — наверное, я подался туда, потому что слишком нервничал и потому что помешался на расследовании. У входа в особняк дежурила парочка полицейских. Лица обоих выражали скуку и полное безразличие к ходу дела.
      Я показал жетон, и меня впустили в дом. Никаких проблем, детектив Кросс.
      Не знаю почему, но весь день меня мучило едва ощутимое чувство, будто от нашего внимания в жилище Дэниела и Чарлза ускользнуло нечто важное. Мы обследовали его в течение нескольких часов, но ничего конкретного так и не нашли. Когда я снова вошел в дом — во владение, —мне сделалось не по себе. Возможно, следовало как-то подстраховаться.
      Шагая по огромному, богато украшенному холлу, я прислушивался к звуку собственных шагов и раздумывал: чего же я не заметил в этих хоромах?
      Спальня хозяев располагалась наверху, подняться туда можно было по лестнице из холла. Все в доме выглядело так же, как и утром. Какого черта я сюда приехал?
      Просторная спальня изобиловала произведениями современного искусства: некоторые картины висели на стенах, но большинство просто стояли у стен. Фокусники спали на кроватях, вовсе не в гробах, обнаруженных нами в одном из подземных переходов.
      В платяном шкафу, который я принялся повторно осматривать, я увидел вещи, которых еще утром здесь определенно не было. Среди туфель и ботинок магов лежали миниатюрные изображения Дэниела и Чарлза — две куклы-фокусника.
      На шее, лице и груди каждой темнели отметины и порезы — точно такие же, как на телах убитых.
      Откуда здесь взялись эти чертовы куклы?
      Символом чего они служили? И что вообще происходит? Кто пробрался в дом после того, как мы его опечатали?
      Хотелось позвонить Кайлу, но я почему-то не торопился достать телефон.
      У меня не было ни малейшего желания спускаться одному да еще почти ночью в подземные коридоры, но я уже явился сюда и не мог не осмотреть все. А на улице дежурят два копа, верно ведь?
      На что же мы не обратили внимания?
      Дикие преступления продолжаются более одиннадцати лет.
      Наших главных подозреваемых убили.
      Кто-то подбросил кукол в их шкаф.
      Я спустился в подвал и направился в один из коридоров, расходившихся в разные стороны от центрального зала. Большая часть Нового Орлеана находится примерно на два с половиной метра ниже уровня моря, поэтому в подземелье магов, вероятно всегда было сыро, а стены постоянно покрывала влага.
      Я услышал скрип и остановился. Что-то двигалось неподалеку от меня. Я быстро достал из наплечной кобуры «глок» и внимательнее прислушался.
      Тишина. И вдруг опять тот же звук.
      Мыши или крысы, подумал я. Вероятнее всего. Да, мыши или крысы.
      Я должен довести дело до конца: осмотреть весь подвал, убедиться, что ничего не пропустил. Я просто не мог взять и уйти. Но для чего я все это делаю? Из желания доказать самому себе, что не ведаю страха? Что ничуть не похожу на отца, слишком рано сдавшегося, махнувшего рукой на все, даже на себя и собственных детей?
      Прислушиваясь к мрачному дому, я неслышно двинулся дальше.
      Где-то в сырых туннелях капала вода. Воспользовавшись своей старенькой «зиппо», я зажег несколько факелов на стенах. В воображении плавали устрашающие образы. Зрелище следов от укусов на телах жертв. Сцена нападения на Дэниела и Чарлза. Отравленные раны, нанесенные мне в Шарлотте.
      «Теперь ты такой же, как мы».
      Убийства, совершавшиеся в каждом городе, сопровождались невиданной яростью, нечеловеческой жестокостью.
      На что злятся убийцы?
      Где они находятся в данный момент?
      Я не слышал, как ко мне приблизились, не почувствовал никакого движения.
      Появились мои неприятели сзади, из темноты. Один долбанул мне по голове и шее, второй — по коленям. Они работали слаженно и очень быстро, как единая команда.
      Ослепленный болью, я повалился вниз, к счастью, прямо на того, кто схватил меня за ноги. Послышались хруст, возможно, ломающихся костей и пронзительный вопль. Мои ноги отпустили.
      Я вскочил с пола, но был тут же атакован вторым неизвестным. Он нанес мне удар в спину. О, черт!
      Я выругался, резко развернулся и впечатал обидчика в стену. Потом еще разок.
      Что за сумасшедшие выследили меня в этом доме? Что за кровопийцы?
      Ни один, ни другой больше не пытались ударить меня. Я приставил ствол «глока» к виску второго и еще раз ударил его слева. Он рухнул, как мешок с дерьмом.
      Я учащенно дышал, готовый продолжать бой. Ни один из моих врагов не двигался. Не сводя с них дула пистолета, я зажег факел на стене и сразу почувствовал себя увереннее: свет всегда помогает.
      На полу лежали парень и девушка лет шестнадцати-семнадцати. Их глаза казались темными дырами. Парень был ростом метра два, если не больше. На белой футболке я прочел: «„Мальборо“ финиширует первым».
      Рост девушки достигал примерно метра шестидесяти, у нее были широкие бедра. В черных грязных волосах отросшие рыжие пряди.
      Я пощупал свою шею и с удивлением обнаружил, что кожа на ней не содрана. На пальцах не осталось ни капли крови.
      — Вы арестованы! — рявкнул я, обращаясь к парочке на полу. — Чертовы кровопийцы!

      Вампиры? Следовало выяснить, кто именно эти ненормальные.
      Фанатики? Убийцы?
      Их звали Энн Эло и Джон Мастерсон, они учились в католической средней школе в Батон-Руж до тех пор, пока примерно полгода назад не бросили ее и не сбежали из дома. Им было по семнадцать лет. Совсем еще дети.
      В ту ночь я три часа подряд старался выпытать у подозреваемых хоть что-нибудь; продолжил заниматься тем же и наутро. Эло и Мастерсон наотрез отказывались разговаривать со мной или с кем бы то ни было. За все время они не произнесли ни единого слова. Что они делали в особняке Дэниела и Чарлза, зачем напали на меня, знают ли что-нибудь о куклах, подброшенных в шкаф магов, — мы не выпытали у них ровным счетом ничего.
      Оба подростка, сидя за обычными деревянными столами в полицейском участке, лишь молча пялились то на того, то на другого из допрашивающих. Мы связались с их родителями, и вскоре те приехали в Новый Орлеан, однако подозреваемые не заговорили и с ними. В конце концов Энн Эло обратилась к своему отцу, произнеся всего два слова:
      — Избей меня.
      Я задумался о том, насколько же полно принадлежность к вампирской организации удовлетворяла потребности этой девочки, усмиряла ее необъятную злобу.
      Между тем проводились допросы и других посетителей дома магов, задержанных на балу. Как оказалось, большинство из этих людей работали барменами, официантами, служащими гостиниц, компьютерными аналитиками, актерами и даже учителями и на беседу с нами пошли исключительно из боязни потерять источник заработка. На работе никто не знал об их странных увлечениях. К сожалению, ни о подробностях жизни Дэниела и Чарлза, ни об их смерти нам ничего так и не удалось выяснить.
      В тот вечер работа в отделении полиции шла полным ходом. Более двух дюжин детективов и агентов ФБР, проводивших первоначальные и повторные допросы, обменивались впечатлениями и сравнивали сделанные в ходе бесед записи. Имена отъявленных лжецов и тех, кто под давлением может сломаться, мы заносили в отдельные списки и отправляли в камеры к этим «избранным» других детективов, а потом в очередной раз вызывали подследственных в комнаты для допросов.
      — Не мешало бы раздобыть парочку резиновых шлангов, — сказал один из детективов, когда за Энн Эло в шестой раз за сегодняшний вечер отправили дежурных.
      Звали этого типа — темнокожего, очень плотного, жесткого, толкового и чертовски циничного — Митчелл Сэмс. Ему было лет пятьдесят.
      Когда Энн Эло ввели в комнату, она напоминала лунатика или зомби. Глаза запали и казались необыкновенно темными, губы потрескались, на них запеклась кровь.
      Сэмс воскликнул:
      — С добрым утром, красавица! Как приятно вновь взглянуть на твое мертвецки бледное лицо. Ты выглядишь препаршиво, Детка, если выражаться мягко. А твои дружки, между прочим, в том числе и задумчивый женишок, сегодня вечером раскололись.
      Девочка уставилась на кирпичную стену.
      — Не за ту меня держите, — проговорила она.
      Я решил пустить в ход один трюк, который обдумывал весь последний час и уже успел испробовать на других допрашиваемых.
      — Нам известно, кто стал новым Владыкой. Он удрал в Калифорнию, а на вас наплевал. Ни гнева, ни помощи от него не ждите.
      Выражение лица Эло осталось прежним, но она сложила на груди руки и села глубже на стуле.
      — А мне-то что? Какая разница?
      Ее губы опять кровоточили, наверное, потому, что она их кусала.
      В этот самый миг в комнату для допросов, в которой мы с Митчеллом Сэмсом пытались разговорить Эло, влетел полицейский. На светло-голубой рубашке под мышками темнели пятна от пота, щеки и подбородок покрывала щетина. Выглядел бедняга настолько же вымотанным, каким себя ощущал я.
      — Еще одно убийство! — сообщил он Сэмсу. — Убийство с повешением!
      Энн Эло медленно захлопала в ладоши.
      — Здорово! — провозгласила она.

      На место преступления я отправился один. Мне казалось, все, что происходит, происходит с кем-то другим, не со мной. Колесики в голове крутились медленно и плавно. «Что нам делать теперь?» — думал я. И ощущал себя совершенно раздавленным.
      Убийство произошло в небольшом доме с балконом на третьем этаже, расположенном по соседству с одним из исторических зданий Паркового квартала. С виду дом походил на уютную гостиницу с «ночлегом и завтраком», его окружали магнолии, банановые пальмы и замысловатая ограда из кованого железа, какие встречаются повсюду во Французском квартале.
      На месте преступления уже собралась едва ли не половина всех представителей полиции Нового Орлеана. И несколько машин «скорой помощи» с ослепительно яркими мигающими сигнальными огнями на крышах. Пресса и мы только подтягивались — последними.
      Детектив Сэмс прибыл на место преступления несколькими минутами раньше. Мы встретились в холле, из которого можно было по лестнице подняться на второй этаж, к спальне — там и произошла трагедия. Обстановка дома, оформление каждой его детали — потолков, перил, стен, дверей — поражали продуманностью и утонченностью. Владелец любил свой дом и обожал Марди-Гра. Практически все стены в холле были увешаны перьями, бусами, цветными масками и костюмами.
      — Полный кошмар, все ужаснее, чем мы думали, — сказал Сэмс. — Жертва — детектив Морин Кук — работала в полиции нравов, но помогала нам собирать информацию о Дэниеле и Чарлзе, как и многие другие люди из их службы.
      Сэмс повел меня в спальню Морин Кук, небольшую уютную комнатку с небесно-голубым потолком. Я слышал, что, если покрасить потолок в этот цвет, на нем никогда не заведутся насекомые.
      Морин Кук была рыжеволосой, худенькой и высокой женщиной лет тридцати с небольшим. Ее привесили за голую ногу к люстре. На ногтях краснел лак. Кроме тоненького серебряного браслета на запястье, на ней ничего не было.
      Все обнаженное тело детектива покрывали кровавые росчерки, но ни на полу, ни где бы то ни было в другом месте мы не увидели крови.
      Я приблизился к телу.
      — Как печально, — слетело с моих губ.
      Жизнь оборвалась, раз — и все. Жизнь еще одного детектива.
      Я взглянул на Митчелла Сэмса. Он явно ждал, что я заговорю первым.
      — Возможно, это дело рук других убийц, — произнес я, качая головой. — Следы укусов, по-моему, различаются. Эти слишком уж неглубокие. Что-то не так.
      Я отошел от тела Морин Кук и принялся рассматривать ее спальню. Внимание мое привлекли фотографии, среди которых я узнал несколько снимков Беллока, запечатлевшего проституток из Сторивилля. Странно, но для детектива из полиции нравов вполне подходяще. Над кроватью висели два раскрытых азиатских веера. Постель была смятой, как будто на ней спали или не убрали со вчерашней ночи.
      Зазвонил сотовый. Я достал его и машинально нажал кнопку. Мне казалось, я вот-вот вырублюсь. Я страшно хотел спать.
      — Взглянул на нее, доктор Кросс? Мысль заработала? Открой секрет: каким способом ты планируешь остановить вереницу жестоких убийств? Уже придумал?
      Звонил Дирижер. Откуда он все знает?
      Я неожиданно для самого себя проорал в трубку:
      — Скоро тебе конец, ублюдок! Теперь мне о тебе многое известно!
      Я выключил телефон и осмотрелся по сторонам. В дверном проеме стоял Кайл Крэйг.
      — С тобой все в порядке, Алекс? — прошептал он.

      В отель «Дофин» я вернулся лишь в десять тридцать утра. До смерти уставший и слишком заработавшийся, чтобы лечь и тут же уснуть. Меня ждала записка: в мое отсутствие звонила инспектор Хьюз.
      Я растянулся на кровати, закрыл глаза и набрал домашний номер Джамиллы. Пообщаться с другом, особенно с ней, — в подобном я сейчас остро нуждался.
      — По-моему, у меня для тебя хорошие новости, — сообщила она, взяв трубку. — Я решила, что должна в свободное время — ха-ха! — попристальнее присмотреться к Санта-Крусу. Спросишь, почему именно к Санта-Крусу? Да потому, что в этом городе нередко пропадают люди. Бесследно. Там определенно что-то происходит, Алекс. Нечто, связанное с нашим расследованием.
      — Санта-Крус входил в наш первоначальный список, — ответил я, стараясь сосредоточиться на том, что услышал несколько мгновений назад.
      Мне никак не удавалось вспомнить, где именно располагается Санта-Крус.
      — По-моему, ты чересчур устал. Чувствуешь себя нормально?
      — Вернулся буквально несколько минут назад. После долгой, чертовски изнурительной ночи.
      — Тогда сейчас же ложись спать, Алекс! Дела могут и подождать. Спокойной ночи.
      — Нет, я все равно прямо сейчас не засну. Расскажи мне о Санта-Крусс.
      — Ну, ладно. В общем, я побеседовала с лейтенантом Конове-пом, одним полицейским из Санта-Круса. Разговор вышел занятный. Естественно, им известно об исчезновении людей. А в прошлом году они получили и несколько сигналов о пропаже мелкого и крупного рогатого скота с близлежащих ферм. В вампиров, само собой, никто не верит, но Санта-Крус — особое место. Дети называют его вампирской столицей Соединенных Штатов. А случается, что устами младенца глаголет истина.
      — Я должен тщательнее изучить собранные тобой сведения, — сказал я. — Но позднее, а пока действительно постараюсь уснуть. Перешли мне документы, которые получишь из Санта-Круса, ладно?
      — Ладно. Какие-то важные материалы мне пообещал отправить и мой друг из газеты. А сегодня я могу и сама съездить в Санта-Крус — у меня выходной.
      Я широко раскрыл глаза.
      — Если надумаешь отправиться туда, непременно возьми кого-нибудь с собой. Например, Тима. Я серьезно, слышишь? — Я рассказал Джамилле об убийстве детектива Морин Кук. — Не вздумай поехать в Санта-Крус одна, мы до сих пор не знаем, в какую именно чертовщину ввязались.
      — Обязательно возьму кого-нибудь с собой, — пообещала Джамилла, но я ей не поверил.
      — Джамилла, будь осторожна. Мне твоя затея очень не нравится.
      — Ты просто устал и должен отдохнуть. А я девочка взрослая.
      Мы разговаривали еще несколько минут, однако, прощаясь, я мучился от мысли, что не смог убедить ее не рисковать. Как и все стоящие детективы по расследованию убийств, Джамилла Хьюз отличалась редким упрямством.
      Я вновь закрыл глаза и почувствовал, что куда-то уплываю, а вскоре и вовсе забылся сном.

      В голове Джамиллы крутилась любимая строчка из романа Ширли Джексон «Призрак дома на холме», фильм по которому поставили весьма неудачно. «Что бы ни бродило там, оно бродило в одиночестве», — писал Джексон. Джамилле казалось, что эти слова прекрасно подходят к их нынешнему расследованию. И к ее жизни в последнее время.
      Она ехала на своем надежном пыльном «саабе» в сторону Санта-Круса, большую часть дороги сжимая руль крепче, чем следовало, — до легкого онемения пальцев. Напряжение где-то в задней части шеи усиливалось. Расследование занимало все ее мысли, махнуть на него рукой Джамилла просто не могла. Преступники разгуливали на свободе. И наверняка планировали убивать до тех пор, пока кто-то не остановит их. Попытаться сделать это и намеревалась Джамилла.
      Ее нынешний бойфренд Тим поехать с ней не смог — был слишком занят подготовкой материала о протестах велосипедистов. И потом, она сама сомневалась, что сможет вынести его общество в течение целого дня. Тим нравился Джамилле, но, к сожалению, не так сильно, как Алекс Кросс. Потому-то она и поехала в Санта-Крус одна.
      Опять совершенно одна, черт возьми!
      По крайней мере Тим знал, куда направляется его подруга, к тому же она уже совсем взрослая девочка и до зубов вооружена.
       До зубов.Джамилла мрачно усмехнулась и съежилась при воспоминании о клыках, убийствах и искусанных трупах.
      Санта-Крус она всегда любила. Несмотря на то что в восемьдесят девятом году он стал почти эпицентром землетрясения силой семь баллов, унесшего жизни шестидесяти трех человек, жители Санта-Круса не сломались, быстро его восстановили. Теперь постройки в нем были сейсмостойкие, в основном одно— и двухэтажные.
      Джамилла любила Санта-Крус — настоящий калифорнийский город, один из лучших.
      Проезжая по улицам, она обратила внимание на высокого светловолосого серфера, вышедшего из «фольксвагена» с привязанной к багажнику доской для серфинга. На ходу доедая кусок пиццы, парень с ленивой неторопливостью зашагал в сторону книжного магазина. Чисто по-калифорнийски.
      Народ в Санта-Крус съезжается разный — бывшие хиппи, представители компаний высоких технологий, люди, кочующие с места на место в поисках работы, серферы, студенты колледжей. Джамилла внимательно рассматривала всех вокруг, размышляя, где же прячутся вампиры.
      «Интересно, знают ли они о моем приезде? И о том, что я явилась сюда в поисках их чертовых задниц? Кто эти ненормальные? Может, студенты или серферы?»
      Первым делом она направилась в отделение полиции Санта-Круса. Лейтенант Гарри Коновер ужасно удивился, увидев ее в своем кабинете. Наверное, ему и в голову не приходило, что кто-то из детективов может отдаваться работе настолько всецело.