Прошел еще один мучительный день наблюдения. Мы оставались у дома фокусников до наступления темноты. Около девяти нас сменила пара агентов Бюро.
— Пойдем подкрепимся, — сказал я Джамилле.
— Ты это о чем? — спросила она, и мы одновременно рассмеялись, наверное, чересчур громко.
Уезжать от особняка далеко не следовало, поэтому ужинать мы отправились в «Камелию» на Саут-Кэрроллтон-авеню у Ривер-Бэнд. Снаружи «Камелия» напоминала жилище плантатора, внутри же была оформлена как весьма уютная закусочная, с длинным столом и привинченными к полу высокими стульями. К нам подошел официант в белоснежном пиджаке и черном галстуке, и мы заказали кофе и два омлета, а Джамилла еще и фасоль с рисом.
Омлеты оказались легкими и пышными, толщиной со свернутую в трубку газету, а кофе вообще великолепным. Радовала и компания: мы с Джамиллой стали друг для друга настоящими друзьями, а может, и чем-то большим. Нас ни капли не смущали даже паузы в разговорах, возникавшие довольно редко. Один мой приятель как-то раз сказал, что любовь — это когда находишь человека, с которым можешь проболтать до полуночи. Вероятно, он прав.
— Бипер молчит, — сказала Джамилла, когда мы покончили с едой и не спеша перешли к кофе.
Обычно в «Камелии», как мне рассказывали, во время ленча и ужина посетители выстраивались в длинные очереди, но сейчас народу было немного.
— Как думаешь, Алекс, чем они занимаются вдвоем в огромном мрачном доме? Чему вообще извращенцы-убийцы посвящают свободное время?
С подобными типами я сталкивался десятки раз. Все они вели себя по-разному.
— У некоторых даже есть семьи, и жизнь течет вполне благополучно, как утверждают их половины. У Гэри Сонеджи, например, была маленькая дочь, у Джеффри Шефера трое детей. Даже подумать страшно: живешь бок о бок с мужем, или соседом, или отцом и вдруг в один прекрасный момент узнаешь, что он — хладнокровный убийца. А ведь такое нередко случается, сам не раз был свидетелем подобного.
Джамилла отпила из повторно наполненной чашки.
— Соседи Дэниела и Чарлза отзываются о них вполне благоприятно, находят, что они эксцентричные, но очень славные и — это мне особенно нравится — добропорядочные люди. Дом принадлежит Дэниелу, он получил его в наследство от отца, тоже большого оригинала, художника-портретиста. Ходят слухи, будто эти фокусники — геи, но их нередко видят в компании молодых симпатичных женщин.
— Для вампиров половая принадлежность человека не играет особенной роли, я узнал это от Питера Уэстина, — сказал я. — Дэниелу и Чарлзу все равно, кого убивать, мужчин или женщин. Знаешь, кое-что в этой истории до сих пор остается для меня загадкой; я пытаюсь заполнить кое-какие пробелы и никак не могу.
— Убийства происходили именно в тех городах, куда Дэниел и Чарлз являлись со своими волшебными шоу, — напомнила Джамилла.
— Верно. Все собранные нами доказательства неоспоримы.
— Однако твое знаменитое чутье не вполне удовлетворено.
— Не знаю, насколько там оно знаменитое, но чувствую какое-то несоответствие, понимаешь? Это ощущение ни на минуту не оставляет меня в покое. С какой такой стати они вдруг забыли об осторожности? Почему долгие годы никто даже не подозревал их в убийствах, а теперь все стало известно и полиции, и ФБР?
Мы неспешно допили кофе. Зал наполовину пустовал, но после закрытия остальных баров должен был вновь наполниться до отказа. Нас никто не торопил, а возвращаться к утомительному наблюдению за домом магов не особенно хотелось.
Джамилла нравилась мне по многим причинам, а в основном, наверное, потому, что я видел в ней родную душу, товарища по несчастью. Мы оба обожали свою работу, оба жили насыщенно и интересно, и у нее, и у меня были родственники и друзья. И несмотря на все это, и я, и Джамилла страдали от одиночества. Почему?
— Все в порядке? — спросила она.
В ее глазах промелькнула тревога.
Я интуитивно отличаю людей с по-настоящему добрым сердцем от притворщиков. Джамилла определенно относилась к первой категории.
— Увлекся кое-какими мыслями, — сказал я. — Но уже выбросил их из головы.
— И куда же в подобные моменты они тебя уносят? — полюбопытствовала она.
— Во Флоренцию, — ответил я. — В самое красивое место на земле. Мое любимое.
— Значит, ты только что побывал в Италии?
— Признаться честно, нет. На самом деле я думал о нас с тобой... о том, что мы в чем-то похожи.
Джамилла кивнула.
— И мне подобное приходило в голову. Интересно, что нас обоих ждет в будущем? Мы обречены на совершение одинаковых ошибок?
— Нас ждет поимка двух особо опасных преступников. Такая перспектива тебя устраивает?
Джамилла наклонилась ко мне, провела по моей щеке рукой и печально произнесла:
— Устраивает. А мы с тобой и впрямь обречены.
Глава 65
Дирижер наблюдал за выходящим из машины Алексом Кроссом.
Кросс и очаровательная Джамилла Хьюз вернулись с ужина и вновь заняли наблюдательный пост у дома фокусников. Насколько эти двое сблизились? Собирались ли стать любовниками здесь, в Новом Орлеане? Это был один из крупных недостатков в характере Кросса: ему постоянно недоставало любви.
Кросс, просидев в машине наблюдения несколько минут, вышел.
"Великому Кроссу неспокойно. Может, захотел прогуляться после еды? Или поразмыслить о расследовании наедине с собой? Он ведь одиночка, прямо как я.
Мне его намерение не особенно нравится".
Дирижер последовал за Кроссом по темной улочке, застроенной по обе стороны коттеджами с креольским декором — лучшими в этой части Нового Орлеана зданиями.
Пахло жимолостью, жасмином и гардениями. Дирижер с удовольствием втянул в себя благоухающий воздух. Чудесно. Он знал, что сотню лет назад вот эти же самые запахи витали здесь не просто так, а с целью перебить зловоние располагавшихся неподалеку скотобоен. Историю Дирижер изучал с особой тщательностью, историю и все остальное. Познания лежали на полках его мозга упорядоченно и в строгой последовательности. Он владел массой информации и четко знал, как ею пользоваться.
На Сент-Чарлз-авеню, удаленной отсюда на два квартала, грохотали трамваи, заглушая и без того едва слышные шаги Дирижера.
Он упивался прогулкой с Кроссом и раздумывал, не наступает ли
та самая ночь.От одних этих мыслей кровь по его жилам мчалась с удвоенной скоростью.
Расстояние между ним и объектом наблюдения постепенно сокращалось. Да, да, следовало действовать. Прямо сейчас, прямо здесь.
Он не удивился бы, если бы Кросс в это самое мгновение оглянулся и увидел его. Вот было бы здорово: иронично, многозначительно, волнующе. И в необыкновенных особенностях кроссовского чутья, а также в том, что он достойный противник, можно было больше не сомневаться.
Проходя по особенно темным участкам улицы, Дирижер набирал скорость. Наконец он приблизился к Кроссу настолько, что смог бы нагнать его одним прыжком. У старинного кладбища Лафайет, так называемого Города мертвых, Кросс остановился и принялся рассматривать светлеющие за оградой роскошные склепы.
Дирижер тоже остановился. Неожиданное приключение все больше и больше будоражило его кровь.
На кладбищенской ограде висела табличка с надписью: «ОХРАНЯЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ».
Дирижер сомневался в том, что за старым кладбищем кто-то следит, хотя это не особенно его волновало. Полицию Нового Орлеана он мог спокойно съесть на завтрак.
Кросс осмотрелся по сторонам, однако Дирижера, притаившегося в тени, не заметил. Наброситься на него прямо сейчас? Помериться с ним силами? А впрочем, зачем? Победу в этой борьбе, несомненно, одержал бы он, Дирижер.
Кросс спокойно дышал и, быть может, делал последние в своей жизни вдохи и выдохи. Восхитительная мысль.
Кросс медленно развернулся и направился вниз по другой улице, возвращаясь к наблюдательному посту, к инспектору Хьюз.
Дирижер пошел было за ним, но неожиданно свернул в переулок и зашагал в другую сторону. Сегодня ночью он решил не трогать Кросса, оставить его в живых.
По единственной причине: было слишком темно, и ему не удалось бы рассмотреть выражение глаз умирающего противника.
Глава 66
Утром произошло нечто из ряда вон выходящее — событие, которого не ожидал никто из нас. Я по крайней мере точно, вот оно и привело меня в полное замешательство.
Мы явились в местный офис ФБР на совещание. В просторном, чистом зале с окнами на мутную реку Миссисипи собралось человек тридцать.
Ровно в девять Кайл обратился к команде наблюдателей, проведших на постах предыдущие двадцать четыре часа, а побеседовав с ними, принялся раздавать задания на сегодняшний день. Он делал это, как обычно: четко, ясно, без лишних слов, без ошибок и даже намеков на них.
Когда его голос стих, кое-кто поднял руку.
— Простите, мистер Крэйг, меня вы вообще не упомянули. Чем сегодня заниматься мне? — невесело спросила Джамилла Хьюз.
Кайл, по-видимому, уже считая, что совещание завершено, складывал бумаги с записями в толстый черный портфель. Отвечая на вопрос Джамиллы, он лишь мельком глянул на всех нас.
— Спросите об этом доктора Кросса, инспектор Хьюз. Пусть он решит, чем вам заняться.
Его ответ прозвучал чрезмерно жестко, даже невежливо. Меня эта грубость, или, если выразиться мягче, нетактичность, застала врасплох.
— Вы говорите ерунду, мистер Крэйг! — Джамилла поднялась с места. — А я не намерена терпеть подобное, в особенности оскорбительно безучастный тон.
На нее устремились взгляды всех присутствовавших в зале. Обычно перечить Кайлу не отваживались. Хотя бы только потому, что, согласно слухам, в один прекрасный день он мог стать директором ФБР и многие считали его вполне достойным этого поста. Кайл и действительно был умнее всех, кого я знал в Бюро, и работал гораздо больше других.
— Послушайте, я ничего не имею против детектива Кросса, — продолжала Джамилла, — но еще в Калифорнии я сделала все возможное, чтобы расследование не стояло на месте. Я говорю это не для того, чтобы кто-то погладил меня по головке или похвалил, совсем нет. Просто я приехала в Новый Орлеан работать и знаю, что могу быть полезной. Так используйте же мои возможности и не унижайте меня. Кстати, в этом деле почему-то задействованы всего лишь две женщины. Пожалуйста, не извиняйтесь.
Она махнула рукой, давая Кайлу понять, что тот может ничего не говорить в свое оправдание.
Кайл невозмутимо произнес:
— Равно как и для так называемых вампиров, инспектор Хьюз, половая принадлежность человека не играет для меня никакой роли. Я благодарен вам за активное содействие ходу расследования на его ранних стадиях. Но в настоящий момент, как уже и сказал, поручаю руководить вашей работой доктору Кроссу. Если вас что-то не устраивает, можете хоть сейчас отправляться домой. Всем спасибо за внимание, — обратился он ко всем нам. — Счастливой охоты. Будем надеяться, что сегодня удача наконец-то нам улыбнется.
Я недоумевал — большей частью по поводу ответа Кайла, но и по поводу гнева Джамиллы тоже. Когда она подошла ко мне по окончании совещания, я не знал, как себя вести.
— Его поведение меня просто взбесило. Брр. — Джамилла скорчила гримасу и покачана головой. — На меня, конечно, бывает, находит, но в данном случае не прав был он. С этим типом определенно не все в порядке, нутром чувствую. Зачем ему понадобилось унижать меня? Не нравится, что я работаю с тобой?.. Итак, каковы будут указания на сегодняшний день, доктор Кросс? Уезжать домой из-за этого придурка я и не подумаю.
— Он действительно был не прав. Жаль, что все так вышло, Джамилла. Давай поговорим о наших планах.
— Только не важничай, — сказала Джамилла.
— А я и не важничаю. Забудь о том, что произошло, успокойся.
Я видел, что она все еще на взводе.
— Не любит он женщин, точно тебе говорю. И подобно некоторым мужчинам помешан на трех "к" — контроле, конкуренции и критике.
— А что ты вообще о нем думаешь? О нем и об остальных мужчинах?
Джамилла наконец-то улыбнулась.
— Я думаю — и это абсолютно объективное и взвешенное суждение, — он законченный властолюбец и полная сволочь. Твой так называемый друг. Что же касается остальных мужчин... все зависит от индивидуальных особенностей.
Глава 67
Два настоящих вампира считали себя непобедимыми.
Явившись в Новый Орлеан, Уильям и Майкл тут же решили, что этот экзотический город полностью принадлежит им. Два прекрасных принца с длинными светлыми, утянутыми в хвостики волосами, в черных рубашках и брюках, в блестящих кожаных ботинках. Их миссия подходила к концу, и они были уверены, что завершат ее с блеском.
Уильям вел фургон Красного Креста по Французскому кварталу: они с Майклом выискивали жертву, обследуя основные улицы — Бурбон, Руайяль, Дофин, Бургундия, Шартр. Из магнитолы грохотала рок-музыка — «Супернатуральная блондинка», «Радио Токио».
Наконец Уильям остановил машину; выйдя из нее, братья направились к торговому центру. Уильяму сделалось тошно: повсюду пестрели набившие оскомину, отдававшие дешевкой названия — «Банана рипаблик», «Эдди Бауэр», «Лимитед», «Шарпер имидж», «Гэп».
— Что думаешь по этому поводу? — спросил Уильям, поворачиваясь к брату. — Центр такого потрясающего города загажен всякой коммерческой дрянью!
— Давай поскорее выберем кого-нибудь в этом вонючем торговом центре. Может, подкрепимся прямо в примерочной «Банана рипаблик»? Идея неплохая, не находишь?
— Нет! — Уильям схватил брата за руку. — Мы проделали слишком большую работу и не должны все испортить. Давай лучше уедем отсюда, немного отвлечемся.
Им не следовало ловить жертву сейчас. Этот район располагался слишком близко к
владениюДэниела и Чарлза. Братья определенно нуждались в каком-то развлечении, в разрядке иного рода. Потому вернулись в машину, и Уильям повел ее прочь из города в направлении Интерстейт-10, к природным красотам Луизианы.
Уильям чувствовал, что должен провести за пределами Нового Орлеана не менее часа. Насладиться скалолазанием — вот чего ему сейчас хотелось. Альпинисту требуется особая сосредоточенность, в противном случае он разбивается насмерть.
Братья решили, что займутся фри-соло, самым впечатляющим видом восхождения. И конечно, самым опасным. При фри-соло альпинист не использует никакой страховки или специального снаряжения.
— Мы крепкие орешки! — смеясь, прокричал Майкл, когда они дошли до середины утеса высотой сто двадцать метров.
И он, и Уильям были и впрямь классными, на редкость выносливыми и бесстрашными альпинистами. И гордились этим.
— Согласен! — прокричал брату Уильям. — Есть скалолазы старые, а есть бесстрашные.
— А старых и бесстрашных не бывает!
Майкл разразился хохотом.
Восхождение оказалось более опасным, чем братья предполагали. И потребовало массу сноровки. Сначала они поднимались вдоль глубокой расселины, потом — плотно прижимаясь к утесу и цепляясь за очень узкие и неудобные выступы.
— Вот это и называется настоящим кайфом! — проорал Майкл, напрягая голос.
О недавнем поиске жертвы и о своем собачьем голоде он уже не помнил. В такие мгновения вся его сущность принадлежала лишь покорению утеса, только рискованному развлечению, в ходе которого им непременно следовало выжить.
Неожиданно оба брата оказались нос к носу с необходимостью принять срочное решение: если они сделают еще пару движений вверх, то спуститься, вероятнее всего, уже не смогут. Разумнее всего было прекратить восхождение и идти назад.
— Что скажешь, братик? — спросил Уильям. — Право выбора предоставляется тебе. Что говорит твой внутренний голос?
Майкл рассмеялся настолько безудержно, что, дабы не полететь вниз, схватился за выступы в скале обеими руками. А немного успокоившись, глянул на землю. Если бы он упал, разбился бы насмерть.
— Об отступлении даже не думай. Мы не свалимся отсюда, так и знай. Кому-кому, а нам с тобой бояться смерти глупо!
Добравшись до самой вершины, они взглянули на Новый Орлеан. Теперь это был их город.
— Мы бессмертны! И не умрем никогда! — закричали братья, подставляя лица ветру.
Глава 68
Я рассматривал могучие дубы с толстенными стволами. Потом крупные цветки магнолий и банановые пальмы с листьями, похожими на раскрытые веера. Других занятий в Парковом квартале я уже не находил.
Наблюдение продолжалось. Джамилла в своих рассказах начала повторяться, я, разумеется, тоже. От этого нам обоим все чаще становилось неловко. На заднем сиденье нашей машины высились стопки «Таймс-Пикайюн». Мы прочитывали каждый выпуск от корки до корки.
— Существенных подтверждений причастности Дэниела и Чарлза хотя бы к одному из убийств не существует, Алекс. Мы не нашли ничегошеньки ни в одном из городов. Все, что у нас имеется, — доказательства косвенные, гипотетичные, теоретические, одним словом, чушь собачья. Тебе так не кажется? — У меня возникло ощущение, что Джамилла сказала это просто ради того, чтобы поговорить хоть о чем-то. Но ее слова не были лишены смысла. — Что-то определенно не стыкуется. Ну не могут они быть настолько умными и расчетливыми. Это просто нереально.
Наша машина стояла на удалении четырех небольших домов от особняка на улице Ласалле. От
владения.В случае чего мы доехали бы туда в считанные секунды. Но не происходило абсолютно ничего. В этом-то и состояла вся проблема. Дэниел и Чарлз практически не покидали свое двухсотлетнее жилище, а если и покидали, то только ради похода в магазин или ужина в одном ресторане в центре города. У них был тонкий вкус.
Я попытался ответить на вопрос Джамиллы.
— Что касается давних убийств — с ними все ясно. Когда дело устаревает, найти какие-то доказательства становится практически невозможно, сама знаешь. А вот насчет последних убийств... Сам не понимаю, почему мы не находим никаких улик.
— Я постоянно ломаю над этим голову. В Лас-Вегасе и Чарлстоне у нас имеются свидетели. Но Дэниела и Чарлза никто не узнаёт по фотографиям. Что ускользает от нас?
— Быть может, они не сами совершают убийства? — предположил я. — Когда-то занимались этим, а теперь нет?
— Неужели им не хочется попраздновать на месте преступления? Отведать свежей крови? Для чего еще убивать людей? Ради совершения какого-то обряда? Или того требует некий тайный ритуал? А может, они придумывают новую религию? Черт возьми, Алекс, ну чем же занимаются эти чудовища?
Я не знал ответов ни на ее вопросы, ни на свои. Никто не знал, к сожалению. Вот мы и продолжали сидеть в машине и ждать очередного появления Дэниела и Чарлза.
Если они настолько осторожны и предусмотрительны, то почему тогда мы знали о них, почему следили за их домом?
Глава 69
Уильям забавлялся. Нынешнее занятие доставляло ему уйму радости, море веселья. Он наблюдал за полицией, в свою очередь наблюдавшей за домом ужасов — жилищем Дэниела и Чарлза.
Не усидев на месте, юный принц вышел из фургона и направился на улицу Ласалле — с сигареткой в зубах, надменно, уверенно, не боясь ничего и никого на свете, считая себя лучше всех в любом отношении. Майкл спал, вот Уильям и решил прогуляться.
В Парковом квартале можно было повстречать кого-нибудь из проживавших здесь знаменитостей — несравненного Трента Резнора из «Наин инч нейлз» или какого-нибудь придурка с Эм-ти-ви.
На улице Ласалле стояли два неприметных «линкольна». Уильям покачал головой и задумался о том, заметили ли маги эти машины. Его губы растянулись в улыбке. Естественно, Дэниел и Чарлз не теряли бдительности. Эта парочка совершала убийства уже много-много лет. Почему же теперь позволяет копам ошиваться поблизости?
Дойдя до конца квартала, Уильям повернул на юг. Веранды большинства здешних домов увивала виноградная лоза. У одной такой веранды Уильям заметил великолепного парня — примерно двадцати одного года, с поблескивавшими от капелек пота натренированными грудными мышцами. Он поливал из шланга «БМВ» с откидным верхом, машину Джеймса Бонда.
При виде замечательной мужской фигуры и бьющей из шланга струи у Уильяма участился пульс. Старательно сдерживая себя, он прошел мимо. Неожиданно взгляд его упал на другое прелестное создание — девушку лет четырнадцати, сидящую на крыльце одного из домов и поглаживающую персидского кота.
Выглядела она просто невероятно, на удивление сексапильно. Длинные каштановые волосы волнами спадали на маленькую грудь, спрятанную под коротким топом и прозрачной рубашкой. Темно-синие джинсы плотно облегали бедра, а внизу немного расширялись. В ушах поблескивали серебряные и золотые колечки и гвоздики, тонкое запястье украшали разноцветные браслеты, а пальцы ног — кольца. Типичный подросток, она поражала красотой, заводила с полуоборота. И отличалась высокомерием, как и сам Уильям.
Он остановился и, обольстительно улыбаясь, заговорил:
— Классный у тебя кот.
Девушка повернула голову, и Уильям увидел, что глаза у нее такие же зеленые и сияющие, как и у перса. Она внимательно изучала незнакомца зорким, горячим взглядом. Уильям сразу понял, что разжег в ней страсть; подобное происходило со всеми, с кем он заговаривал, не важно, мужчинами или женщинами.
— Зачем ты сдерживаешь себя? — На его губах продолжала играть улыбка. — Ничего не бойся и всегда бери все, что захочешь. Это мой тебе совет, совершенно бесплатный.
— Ты учитель? — спросила девушка. — Ни на одного моего преподавателя что-то не похож.
— А я и учитель, и ученик.
В Уильяме вспыхнуло непреодолимое желание. Девушка была не только красавицей, но и обладала природным чутьем. А еще не по возрасту развитой сексуальностью, гибким умом и умением пускать свои достоинства в ход. Большинство подростков не способны пользоваться дарованными им талантами и растрачивают их впустую.
Девушка больше ничего не сказала, даже не улыбнулась, однако и не отвела взгляд.
Уильям восторгался ее самоуверенностью, этими зелеными глазами, тщетно пытавшимися смутить его. И гордо выпяченной вперед девичьей грудкой — единственным оружием ее обладательницы. Его так и подмывало подойти к этой пташке, овладеть ею прямо здесь, на крыльце, искусать ее, напиться свежей крови, разбрызгать эту кровь по ровным, тщательно выскобленным доскам.
Нет. Только не тут, не сейчас.
Его бесила собственная беспомощность, невозможность быть самим собой. Хотелось поразмяться, воспользоваться своей силой, своими способностями.
В конце концов Уильям развернулся и зашагал прочь. Оставить это очарование, эту обольстительную манящую крошку на ее чертовом крыльце стоило ему невероятных усилий.
Только когда он отошел на некоторое расстояние, девушка прокричала ему вслед, безжалостно хохоча:
— Зачем ты сдерживаешь себя?
Уильям хищно улыбнулся и резко повернул назад.
— Тебе повезло, — сказал он, приблизившись к ней. — Считай, что ты избранная.
Глава 70
Мне казалось, что-то вот-вот случится. В семь утра я в полном одиночестве сидел за столиком в кафе «Дю монд», расположенном напротив Джексон-сквер, ел посыпанные сахарной пудрой пирожки и пил кофе, рассматривая шпили собора Святого Людовика и слушая ноющие гудки речных судов на Миссисипи.
Утро было чудесным, однако я чувствовал себя прескверно: злился и не знал, куда девать скопившуюся во мне энергию.
Я повидал на своем веку множество жутких преступлений, но с такими запутанными и непонятными еще не сталкивался. Их совершали более одиннадцати лет, а схема действий убийц, равно как и их мотивы, оставались для нас загадкой.
Приехав в офис ФБР, я узнал невероятную новость: исчезла пятнадцатилетняя девушка, проживавшая по соседству с фокусниками. Она, конечно, могла и просто сбежать из дома, но мне такая версия показалась маловероятной. С момента ее исчезновения не прошло и двадцати четырех часов.
На запланированное на сегодня совещание я отправился с намерением выяснить подробности, а также узнать, почему мне не сообщили о происшествии раньше.
Едва переступив порог конференц-зала, я почувствовал, как напряжены и взвинчены все собравшиеся. События развивались наихудшим образом: мы считали, что напали на след убийц, а ничего не могли с ними сделать. Л теперь опять они же предположительно убили еще одного человека, и практически у нас перед носом.
Я занял место рядом с Джамиллой. На столе перед каждым стояла чашка горячего кофе и лежал свежий выпуск «Таймс-Пикайюн». Об исчезнувшей девушке в нем не сообщалось. По-видимому местная полиция занималась выяснением подробностей происшествия до самого утра и до последнего никому о нем не сообщала.
Кайл был вне себя от гнева. Никогда раньше я не видел его таким. Он нервно расхаживал от стены к стене, то и дело проводя рукой по темным волосам. Я понимал его: расследование напрямую зависело от организации совместной работы полиции Нового Орлеана и ФБР. Местные копы решили действовать самостоятельно, грубо нарушая правила игры.
— Впервые в жизни я сочувствую мистеру Крэйгу, — сказала Джамилла. — Полиция просто сошла с ума.
— Мы уже несколько часов могли бы заниматься исчезновением девочки, — согласился я. — Кошмар какой-то! Ситуация лишь осложняется.
— Сегодня вечером нам выдается отличная возможность что-нибудь разузнать. Если мы попадем на вечеринку, то есть проникнем в дом магов. Ты как? — шепотом спросила Джамилла. — Я рискнула бы. В любом случае все, кто явится на бал, будут в костюмах. Что мешает принарядиться и кому-нибудь из нас?
Взгляд Кайла устремился прямо на меня и Джамиллу.
— Можно начинать собрание?
—
Егособрание, — едва слышно прошептала Джамилла.
Я не понимал, почему она так сильно невзлюбила Кайла. А впрочем, в последнее время он и впрямь вел себя странно. Наверное, до чертиков устал от этого расследования. Или от чего-то еще.
— Скажи ему про вечеринку, — прошептала Джамилла. — Тебя он послушает, особенно сейчас, когда пропала девушка.
— Сомневаюсь. А вообще-то чего мне бояться? Увольнения?
Джамилла резко повернула голову и смело взглянула на Кайла.
— Мне кажется, кто-то из нас должен проникнуть на бал, устраиваемый сегодня магами. В любом случае мы ничего не потеряем. Не исключено, что и пропавшая девушка окажется там.
Кайл заколебался.
— Пожалуй, вы правы. Надо взглянуть на этот дом изнутри.
Глава 71
Такое могло произойти исключительно в Новом Орлеане.
Большую часть дня я потратил на разыскивание парочки отпечатанных приглашений на бал, потом мы с Джамиллой занимались подготовкой костюмов. Начато мероприятия планировалось на полночь, но мне сказали, что основная масса приглашенных приедет в дом магов лишь ближе к двум.
К особняку Дэниела и Чарлза мы приблизились в третьем часу утра. Некоторые из пожаловавших к фокусникам гостей были студенческого возраста, кое-кто даже моложе, но большая часть собравшихся в их доме людей выглядели на тридцать и старше. Многие приехали на роскошных машинах. Наряды окружающих приковывали взгляд: старинные сюртуки и цилиндры, бархатные платья викторианского периода, корсеты, трости, диадемы.
Готы — мужского и женского пола — явились на вечеринку облаченными в черную кожу и бархат; кое-кто из дам украсил их белыми и черными кружевами. Тут и там мелькали серьги в ушах, на лицах и в пупках, ошейники в заклепках, накрашенные черным губы и тонны туши на ресницах как женщин, так и мужчин.
Глаза в светящихся красных линзах смотрели на тебя, казалось, отовсюду. Заставить себя не пялиться на них удавалось с большим трудом. По всему дому из скрытых динамиков звучала песня «Пистол грип памп». Изо ртов торчали клыки, а шеи некоторых из женщин, наверное, со следами укусов, были обвязаны черными или фиолетовыми бархатными ленточками.
Мой интерес возрастал с каждой минутой. Народ обращался друг к другу напыщенно: сэр Николас, миссис Энн, баронесса принц Уильям, мастер Ормсон. Проплывавшая мимо нас женщина смерила Джамиллу нахальным взглядом. Она была оплетена какими-то ремнями бронзового цвета, все тело покрывала бронзовая краска. В воздухе пахло металлом, кровью, выделанной кожей и маслом из настенных факелов.
Джамилла держалась превосходно. Она явилась на празднество в плотно облегающем фигуру черном кожаном платье, высоких ботинках, черных чулках и купленных в магазинчике на Дюмейн-стрит кожаных браслетах. Губы она накрасила приобретенной там же черной помадой. Я наряжался с ее помощью: для меня выбрали сюртук с полами до земли, галстук, черные брюки и черные кожаные ботинки до колен.
Никто не обращал на нас особого внимания. Мы обошли первый этаж и двинулись со всей толпой вниз, в подвал. Повсюду на каменных стенах здесь горели факелы. Пол был кое-где каменным, кое-где глиняным. Пахло сыростью и плесенью.
— О Господи, Алекс... — прошептала Джамилла мне на ухо, с силой сжимая мою руку. — Если бы я не стояла сейчас на этом самом месте, то, наверное, никогда не поверила бы, что подобные вещи — реальность.
Я тоже верил в это с трудом. Большинство людей, собравшихся в подвале, обладали искусственными клыками, и зрелище это нагоняло чудовищный страх. Горели только электросветильники в виде настенных канделябров со свечами и факелы. Я заметил прибитые к стенам черепа и ни на секунду не усомнился, что они настоящие.
На душе становилось все тревожнее. Я принялся осторожно осматриваться по сторонам, размышляя, как в случае чего выбраться отсюда. О легком побеге, по-видимому, не следовало и мечтать. Толпа сгущалась, и я почувствовал, как меня охватывает клаустрофобия. Суждено ли кому-нибудь умереть сегодня в этом доме? Если да, то кому?
Послышался голос:
— Владыка перед вами. Склоните головы.
Глава 72
Похожий на пещеру подвал замер в напряженной тишине. Возникло неприятное ощущение, будто сейчас я увижу то, чего видеть не должен. Перед толпой собравшихся появились Дэниел Эриксон и Чарлз Дефо.
