Глерб оценил любовные условия, вожделенные комнаты окружали его, а цена их была рядом – любовь к Надрежде, и желательно до ЗАГСА. В качестве любовника он проявлял три свойства: хвастливый, суетливый, верткий. Поцелуи Глерба были переспелыми, чувственность в них была утеряна. Надрежде хотелось встать и уйти от Глерба подальше, и она ушла в ванну. Струи воды успокоили, и варлетка вернулась на место.
      Предложение руки и сердца последовало незамедлительно. Смешно, но Надрежда согласилась. Она поняла одно, что такой муж сексом ее не будет допекать, а в качестве мужа без претензий он ей подходил. Глерб оказался разведенным варлетой, все документы у него были с собой. Путь к законным отношениям был открыт.
      Родители не возражали.
      Законная супружеская жизнь началась со слов Глерба, что у него аллергия на цветущие домашние цветы. Надрежда любила цветы всеми фибрами своей души, и они разошлись спать по разным комнатам. Так бы они и вымерли, но у отца Надрежды наступил юбилей, все его дети и внуки, съехались в дом. Глерб вынужден был вновь стать супругом: одну комнату заняли родственники брата, вторую родственники сестры, в результате Надрежда и Глерб оказались вместе, в комнате без домашней растительности.
      На празднование юбилея пришли их друзья: Осир и Спироза. В доме появились журналисты, вспомнили про первые серийные отечественные звукозаписывающие приборы. Отец Надрежды не вынес популярности, и через день после юбилея он умер.
      Публика еще и разъехаться не успела, как юбилей перешел в похороны. Местная газета посмертно опубликовала статью о нем и о его заслугах. У матери Надрежды на почве таких проблем, произошел срыв в головном мозге. Она осталась жива, но ее сообразительность сильно ограничилась.
      Семьи брата и сестры Надрежды захотели получить свой кусок наследства, но этого мать Надрежды уже не понимала, зато всю ситуацию понял Глерб. Он поговорил по телерфону со своей первой женой, объяснил, что происходит в семье Надрежды. Его жена развелась с ним формально из-за этой квартиры, а теперь кусок наследства Надрежды становился очень малым.
      У Глерба тоже была дочь от первой жены, посмотрел он на ажиотаж, да и решил вернуться в свой первый дом, благо прописка у Надрежды была временная, на постоянную прописку не дали свое согласия ее родители, пока были в полной памяти.
      Собрал временный муж свои вещи и уехал, оставив жену среди ее родственников и наследников. Квартиру решено было разделить на четыре финансовые части, две части доставались тому, кто брал на себя уход за больной матерью.
      Как из-под земли, в самую трудную минуту, перед Надреждой появился Осир.
      – Надрежда, я знаю все о твоей ситуации, есть предложение: бери на себя уход за матерью.
      – Она и так со мной остается.
      – Объединим усилия, я знаю, что Глерб сбежал от тебя, моя квартира пойдет на погашения наследства твоим родственникам, а я остаюсь в твоей квартире, на правах мужа.
      – А Глерб?
      – Разведетесь.
      – А Спироза?
      – У нее своя жизнь.
      – А я?
      – Ты спрашиваешь? Да я люблю тебя!
      – Ты уверен? А если ты только мечтаешь о повторении того, чего давно нет?
      – А мы повторим!
      Родственники разъехались. До получения наследства оставалось еще полгода. Осир с Надреждой перешли жить в квартиру ее родителей. У Осира не было аллергии на домашнюю растительность. Квартирные дела и разводы за год каким-то образом, но были решены. Осир жил с Надреждой на круглой кровати посреди домашних цветущих цветов. Мать Надрежды вышла из кризиса, и разговаривала вполне адекватно.
      Надрежда, каким-то образом взяла в свое время пистолет со стола Спирозы, когда она разрабатывала 'Астру'. Пистолет поискали, не нашли и забыли. А Надрежда взяла в привычку, ездить по выходным в лес, и стрелять по нарисованным мишеням, которые она с собой привозила. В ней затаилась обида, но внешне ее она не показывала, захотела Надрежда сохранить свой счастливый союз. Счастливые улыбки Спирозы и Осира, которые она случайно заметила, оскоминой сводили ее челюсти. На проходной большие сумки часто просматривали до дна, маленькие сумочки не проверяли. Надрежда стала ходить с маленькой кожаной сумкой, в сумке она носила пистолет.
      Осир носил с собой 'Астру' во внутреннем кармане пиджака. Один образец, под предлогом усовершенствования, оставили разработчику нового оружия 'магнитный луч'.
      Надрежда знала привычки Осира, и решила пугнуть его пистолетом, когда он первым придет утром на рабочие место. Она не могла простить ему улыбку, адресованную Спирозе. Позвонила она ему по внутреннему телерфону, который точно не прослушивался, и пошла в его служебное помещение.
      Осир, словно, что почувствовал по голосу Надрежды, и достал 'Астру', положив приборчик рядом с собой. Надрежда, хоть и работала рядом со Спирозой, но конструкцию и назначение 'астры' так и не знала. Спироза умела разговаривать с людьми, держа в секрете свою работу.
      Надо сказать, что она вернулась на свое рабочее место, после выполнения срочного и секретного задания на другой фирме.
      Надрежда зашла в кабинет Осира, села против него на стул, слегка отодвинулась от стола, внимательно посмотрела на него, достала из кармана халата пистолет.
      В этот момент он взял в руки 'астру'.
      – Надрежда, не смей стрелять! Спрячь пистолет, или верни мне! Это я его дал Спирозе! Он у нее пропал!
      – Опять, Спироза! Молись, я стреляю на счет три!
      Осир, видя разъяренное лицо, брошенной и любимой, им варлетки, не знал, что делать! У него было время ее убить, но убивать ему не хотелось. Тут Надрежда еще раз подняла на него пистолет. Он, не поднимая 'Астру' нажал на кнопочку, луч вылетел на пистолет Надрежды. Рука варлетки лежала на курке, но нажать она не успела, так с пистолетом ее рука и опустилась. Она вся обмякла, и грохнулась на пол, как мешок картошки, но поле, при сборе урожая, под дождем. Он убрал в карман 'Астру'. В это время в помещение подразделения Осира зашли две его сотрудницы. Они увидели, лежащую с пистолетом в руке Надрежду, посмотрели на бледное лицо Осира.
      – Осир, что случилось?
      – Она хотела выстрелить в меня, подняла на меня пистолет, да видимо женское сердце не выдержало, она и упала.
      Одна из женщин подошла к Надрежде.
      – Она мертва. Что будем делать?
      – Вам виднее, мне надо подышать.
      – Идите, конечно, идите, вызовем, кого надо.
      Надрежда выжила, благодаря Дорыне Никитичу, это их и соединило.
      Когда вечером Осир пришел ко мне, я достала прибор из его кармана, посмотрела на счетчик лучей в 'Астре'. Счетчик показывал, что прибором пользовались, на нем стояло время, выстрела в Надрежду. Я ничего не сказала Осиру, я умела молчать.
      У меня зазвонил телерфон, в одиночестве любой звук кажется сильным. Звонил Осир.
      – Спироза, ты не забыла меня? Дело есть!
      – О, Осир, ты еще жив?
      – Мне еще мало лет, я полон сил и замыслов!
      – Интересно!
      – У меня своя фирма по изготовлению шпионской технике, благодаря 'Астре', ты еще ее помнишь?
      – Еще бы! Помню.
      – Знаю, ты залезла мне карман и посмотрела на счетчик магнитных лучей, с тех пор мы с тобой расстались, не оправдывайся, я знаю, что ты знаешь про ранение Надрежды.
      – Дальше…
      – А дальше, меня чуть не раскололи из-за ранения Надрежды. И ты знаешь кто? Ее мать, доходяга, ведь умирала после смерти мужа, а тут сообразительная стала.
      Одним словом заключили мы с ней договор о не нападении. Помогаю ей выживать.
      – А я здесь причем?
      – При уме! Надеюсь, из ума ты не выжила? Иди ко мне работать!
      – Опять пистолет в астре или хризантеме?
      – Умница! Надо 'Астру' модифицировать. Прицел должен находиться на экране. Без тебя дело плохо идет.
      Лучевой прибор Астра незаметно делал свое убойное дело, шпионское оружие приобрело широкое распространение из-за своего простого управления. В такой войне нет полководца, агенты от природы играют роль целой армии. Заказчики держали меня под контролем, для меня готовилось новое задание, новая разработка Астра- 17. Астра – 17 в виде беззаботного сотового телерфона отличалась огромной ударной силой, она не взрывала заранее заложенные взрывчатые вещества, совсем нет, она стреляла – мини ядерным взрывом. Маленькое устройство из свинца, внутри которого была капсула с ядерным зарядом, необыкновенно малых размеров, но с приличной силой поражающего фактора. Из устройства вылетала мини пуля с ядерной боеголовкой, она легко могла взорвать военный корабль или крупный промышленный объект.
 

 
      С некоторых пор варлеты перестали лазить по горам из-за безопасности, в качестве гор теперь считались космические станции, опоясавшие землю со всех сторон.
      Космические станции так сроднились со своими орбитами, что даже не требовали коррекции по высоте. Богатые земляне кроме дач на земле имели свои космические комплексы. Океаны были исследованы, как собственные ванны и бассейны. На небольших океанских глубинах выросли поселения, нет, они не были расположены под водой, они возвышались над водой.
      Новые острова в океане удивления не вызывали, их несущие конструкции были основательно разработаны и не боялись штормов и землетрясений, если только глобальных. Земляне давно перестали делиться на национальности и расы, существовала одна разновидность людей – земляне, потому, что космические полеты расширили взгляды человечества на устройство вселенной.
      Большое число наземного, подземного, водного и воздушного транспорта позволило заселить все отдаленные участки земли. Нет, численность населения выросла незначительно, но значительно выросли запросы землян, они уже не любили старые высотки, им нужен был простор всей земли. На работу, благодаря транспорту они добирались достаточно быстро. А еще можно было работать дома, поддерживая связь через компьютер.
      То есть на работу можно было устроиться в любой точке земли, не меняя место жительства. Это относилось ко мне, у меня была возможность выходить на работу либо работать дома, все зависело от задания, но достать меня могли в любом месте и проверить мою служебную исполнительность. Я вернулась к конструкторской работе после некоторого перерыва. Я рассматривала чертеж на компьютере, мысленно его, изменяя, но еще, не меняя его электронного вида. Меня уже не волновал Осир, она о нем забыла. Я думала о том, что в истребителе окно в космос не откроешь, значит, опять вентилятор либо кондиционер будут изображать ветерок, а близкие варлеты уж точно будут далеко от космического летчика.
      Актеры работают на износ по следующим причинам:
      – Отсутствие свежих потоков воздуха на сцене и в целом в театре.
      – Присутствие любых родственников и особенно близких людей в зрительном зале отрицательно сказывается на выступлении актера и его нервном состоянии.
      Эти две причины верны и для прочих профессий, – так думала я, глотая кусочки кекса без изюма, я мучилась от ревности и от злости, но недолго. Мой любимый Осир опять сверлил меня глазами, стоя с другой теткой. То ли он сильно умный, и издалека смотрит на меня, чтобы виднее было.
      На самом деле все это чушь, он – близкий человечек, а тетка – это его сотрудница, можно сказать, служебная жена. Кусочки кекса исчезали, настроение повышалось, воздух дул из вентилятора и создавал нормальные климатические условия. А если бы не было вентилятора, как бы я жала на клавиатуру десятью пальцами, если бы пришлось махать опахалом?
      Вот то-то и оно, – сказал последний кусочек кекса и исчез за забором белых зубов.
      Я прекрасно понимала, что стакан апельсинового сока полезнее мягкого и податливого кекса, так от сока можно и язву желудка нажить, а кекс он безобидный, он ласковый и творожный. Я сняла с себя пиджак с короткими рукавами, и осталась в топике. Жара сжимала со всех сторон. Вот главная несправедливость! Если уж выпала жаркая неделя, то надо всех разом в отпуск отпускать, пусть выживают в свободных условиях.
      Я открыла почту и написала письмо Осиру: "Повторяется история прошлого года: пляж, любовь и молчание. И твое хождение с теткой. Отличное решение всех проблем!
      Счастья вам и на работе и у воды! Хорошо бы ее мужа пригласить на просмотр ваших прогулок! 2 года можешь ко мне не обращаться".
      И в это время зашел Осир собственной персоной, я сбросила письмо, и в его сторону даже не посмотрела.
      Кикимора болотная, – подумала я о его тетке, но лучше, от внутреннего выплеска злобы, мне не стало. Однако я поняла, что у них это надолго, и лишняя в этом треугольнике – я. Вот они две причины повышенного риска: отсутствие воздуха и близкие варлеты. Вентилятор дует, Осир ушел за дверь, не прихватив мое сердце. О, похоже, все отлично!
      И от удивления, я открыла широко глаза: передо мной стоял тройной экран по типу трельяжа. Один плоский экран монитора был передо мной, и с двух сторон я была прикрыта двумя экранами, они были такими большими, что ничего больше, чем эти экраны я не видела. Стало душно, вентилятор оказался за экранами. На трех экранах появился Осир, его глаза насмешливо смотрели мне прямо в глаза:
      – Ревнуешь? Ревнуй! Ты мне больше не нужна, я не хочу тебя!
      Изображение дернулось и исчезло, а экран потемнел.
      Кто бы в этом сомневался, – подумала я, глотая безвоздушный воздух, дышать нечем.
      Экраны засветились, и на них появился мой руководитель проекта собственной персоной в трех видах: фас и два профиля. Я вздрогнула от неожиданности.
      – Спироза, идет проверка настройки нового поколения экранов, как меня видите?
      Как слышно?
      – Хорошо, но слишком неожиданно.
      – Перед вами экраны компьютеров для разработки внутреннего дизайна кабин истребителей на одного пилота. Все должно быть реально, видимо, удобно!
      – Понятно, интересный и неожиданный подход к разработке.
      – Не спеши, все серьезнее, чем ты можешь предположить. Истребитель предназначен для космических маневров. Подъем на орбиту он будет осуществлять в капсуле с термическим покрытием, прикрепленной к ракетоносителю, а в космосе он будет летать между космическими станциями. Так что считай себя летящей в космосе.
      – Круто, надеюсь, я не одна буду эти заниматься?
      – Вас трое, друг о друге вы ничего не знаете, ваши разработки должны быть независимые друг от друга. Все, что ты придумаешь, расхватают и растащат по своим книгам и изобретениям, сколько раз такое уже было!
      – А, где у истребителя космические силы? Он – небольшой космолет.
      – Он будет летать по энергетическим несущим каналам между космическими звеньями.
      – Так, если он будет летать по определенному маршруту, то зачем ему три панели управления?
      – Соображаешь, сократи до минимума число кнопок всех видов и назначений.
      – Тогда зачем мне три экрана?
      – Чтобы было, – проговорил руководитель Пларон и исчез с экранов.
      Я отключила боковые экраны, загнула их на прямую линию с основным экраном, направила на себя поток воздуха. На секунду прикрыла глаза, а когда открыла, то все три экрана на одной прямой линии изображали панель управления космического истребителя. И отдохнуть секунду не дают, – подумала я и приступила к работе.
      Тучи, ветер, холод и июнь. Я пришла домой с замерзшими ногами. Похолодало резко, и мои голые до шорт ноги обиделись на меня за отсутствие брюк. Еще маршину забыла взять, ушла гулять так, вот и нагулялась. Я потерла ноги и включила в ванне воду. Дома я обнаружила костюм космолета. Странно столько раз все убирала и не видела и вот он передо мной! Мог Осир зайти и бросить.
      – Спироза привет! – сказал Осир, входя в комнату. – Что тебя заинтересовало в моем костюме?
      – Воспоминания, я думала это твой старый костюм.
      – Шутишь! Я сегодня по холодку влетел в твой дом. Я знаю, что Глерб опять исчез в работе. А ты где была? Ноги-то как замерзли!
      – Какой ты внимательный! Надоели белые одежды, захотелось разнообразия.
      – Ладно, есть задание. На Сириус С тебя не пошлют, зачтут тебе год за три. Как ты умудрилась замерзнуть? Мне совсем не понятно!
      – Чувства, любовь, лунная ночь…
      – Понятно, работа для тебя и на земле найдется. Не шпиономания, а психотерапия чистой воды.
      – А, как на это Пларон посмотрит?
      – Без его участия прямого или косвенного у нас ничего не делается. Он, конечно, не Бог, но что-то умное из него исходит.
      – Мне надо надеть костюм космолета?
      – Тебе его давно пора одеть, но эта участь постоянно тебя обходит.
      – И что? Смотреть в чужие окна или сразу в них залетать?
      – Круче. Пойдем на выставку космолетов типа космолетов. Один космолет уникальный, предназначен для полетов в космос через наружный портал.
      – Космолет чужой?
      – Совместное производство Макро и Пак округа. На нем можно улететь на Макро.
      – Предлагаешь улететь вслед за Глербом?
      – Не спеши угадывать задание. Нас интересует материал космолета. Он обладает странными качествами, то он весь металлический и блестит на солнце, то аморфный и переливается, как гель.
      – И ты не может оторвать кусочек космолета для анализа материала?
      – Материал необыкновенно прочный, он не отрывается и не отпиливается.
      – А я в костюме космолета отрежу кусок космолета маникюрными ножницами?
      – В костюме ты проникнешь в салон космолета, сделаешь невидимые снимки, сядешь у иллюминатора…
      – А космолет превратится в другое состояние, и я завязну в нем, как муха.
      – Молодец! – сказал Глерб, влетая в окно.
      – Слет космолетов считаю открытым! – шутливо крикнула я.
      – Спироза, Пларон передал тебе интересный предмет, так он такой твердости и прочности, что сможет сделать царапину на космолете. Керн лунного производства поможет выполнить задание, – сказал серьезно Глерб.
      – Варлеты, я не слесарь. Пошлите мужика для взятия образца материала.
      – Понимаешь, какое дело, тебя заменить невозможно, – сказал Глерб.
 

 
      Итак, день был морозный, солнце светило, снег под ногами скрипел. Я шла и не чувствовала мороза. Крепостное право личной зависимости рухнуло в одно мгновенье.
      Я вздохнула свободно от полнейшей независимости. Я весь бисер слов высыпала перед Осиром, и он зазнался. Да элементарно зазнался. Я грустила минут пять словно потерянная, потом поняла, что все в норме. Нечего было его хвалить.
      Перехваленный молодой варлет быстро испортился. А, может, я этого хотела? Нет, я…
      Незачем теперь об этом говорить! Проехала я станцию под названием 'Осир'.
      И мороз быстро охладил мою невольную досаду. Чего мне не хотелось, так это писать и говорить дифирамбы. Я исчерпалась в этом плане, но и ругаться с хваленными мною личностями – не хотелось. Что было, то было, и нет никого. На закате морозного дня появился Глерб. Он ждал меня у входных дверей со стороны улицы. Глерб ходил по скрипящему снегу, как маятник и с Надреждой во взоре всматривался в выходящих из красивого здания людей. Он знал, что у него есть счастливый соперник – Осир, и, как почувствовал, что он больше не его соперник.
      Меня он любил сквозь туман отношений. Глерб ловко подхватил меня под руку и повел вдоль старой аллеи.
      Липовая аллея округа Варлет видела много пар на своем веку, и наша пара ей была знакома, еще до эры Осира. Мы дошли до кинотеатра и остановились. Заснеженная площадь была украшена великолепным подобием ели. Конус с ветками переливался огнями гирлянд всех цветов радуги. Людей рядом не было. Одинокая пара, праздничный конус ели и вечерний мороз. Маршины светили фарами вдоль дорог.
      Новые, великолепные здания ограняли площадь. Глерб тронул мою руку, он посмотрел мне в глаза. Но мои глаза уклонились от встречи. Я стояла рядом с ним, но явно отсутствовала. На автомате я выкрутилась из его рук. Я ничего не хотела Глербу говорить. Я боялась говорить, чтобы не перехвалить его после разлуки. Я пошла вдоль липовой аллеи с корявыми от времени ветвями. Он пошел рядом со мной.
      Перед нашими глазами возник экран. Голубоватый экран с летающими снежинками, мало отличался от действительности. Я невольно коснулась своей перчаткой экрана.
      Экран поглотил меня. Глерб пытался войти в экран вслед за мной, но экран его отверг. Я поднялась верх в экране над площадью. Мое исчезновение Глерб видел, но ничего не мог сделать. Он был бессилен перед непонятной силой. Ладно бы летающая тарелка забрала у него Спирозу, но ее благородно унес в холодное небо экран со снежинками. Экран на секунду завис над конусом ели и исчез в темном небе, выше огней домов.
      Одноместный летающий экран мог вместить одного варлета, и он выбрал меня. Теперь я сидела в узком кресле, в узкой кабине с прозрачными стенами. Я ощущала полнейшую нереальность происходящего момента. Удивительно, но мне было весьма комфортно. Я видела внизу свет огней города, мелькающие гирлянды автострад.
      Страх не успел появиться, удивление от нереальности происходящего сменилось вопросом: где я? Но и это вопрос исчез, едва я коснулась рукой в перчатке стены кабины.
      Нет, я не вылетела из кабины. Прозрачные стены с плавающими снежинками не поглотили меня вновь, я осталась внутри непонятного летательного аппарата.
      Летающий экран приземлился на лесную поляну, среди чудесных елей, и вполне настоящих. Я почувствовала холод и встала с кресла, которое быстро отошло от меня в сторону вместе с экраном внешней стены кабины. Я оказалась в темноте ночи, в старом лесу, с огромными елями. Гигантские шатры окружали меня со всех сторон.
      Из-под шатра ели вышли три гнома в светлых колпаках. Они одновременно поклонились мне. Я вздрогнула от неожиданности, меньше всего я хотела быть Белоснежкой. Гномы окружили меня со всех сторон, и повели по морозной тропе.
      Среди елей возник маленький дворец с большим количеством шпилей на крыше. Ворота разошлись в разные стороны при нашем появлении, и компания вошла во двор морозного дворца. Я заметила, что шпили на домике напоминают перевернутые сосульки.
      Внутри дома никого кроме нас не было. Плоский монитор висел на одной стене. Я взяла пульт управления, включила экран. На экране появилось лицо с длинными, седыми прядями волос.
      – Спироза, меня зовут Пларон. Я президент ассоциации нестандартных летательных аппаратов. Как тебе понравился полет в снежном экране?