- Однако в Эбердэре вы специально отвели место для цыганского табора.
      - Конечно. Как-никак они мои родственники. Любой цыганский табор может остановиться здесь и оставаться столько, сколько пожелает. Единственное, о чем я прошу, - это чтобы они не досаждали местным жителям.
      - Стало быть, вот почему цыгане уже много лет не доставляют нам никаких хлопот, - догадалась Клер. - Когда я была маленькая, было не так. Помню, всякий раз, когда они приезжали в деревню, мама уводила меня в дом и запирала дверь на засов. Она говорила, что цыгане - воры и язычники и что они крадут детей.
      Никлас усмехнулся.
      - Насчет воров и язычников - пожалуй, но цыганам нет нужды красть детей: у них полно своих.
      - Я иногда мечтала, что меня украдут цыгане, - призналась Клер. - Мне казалось, что это было бы здорово. Приятно осознавать, что ты настолько кому-то нужна.
      Она тут же пожалела о своих неосторожных словах.
      - Так вы чувствовали себя ненужной, Клариссима? Нежеланной? Я иногда думал о том, каково это - иметь преподобного Моргана своим отцом. Человека непоколебимой добродетели, сострадательного, готового уделить время каждому. кто в нем нуждается. - Он взял тихий, печальный аккорд. - Однако со святыми не всегда бывает легко жить.
      Ее словно полоснули ножом. Да как посмел этот повеса увидеть то, чего до него не видел никто, то, в чем она не решалась признаться даже самой себе!
      - Уже очень поздно, - проговорила Клер онемевшими губами, - Мне надо идти спать.
      - А вы увильнули от ответа, - тихо заметил он. - Как видно, вы из тех людей, которые с удовольствием расспрашивают других, но не желают, чтобы кто-нибудь видел, что творится в их собственных душах.
      - Меня не о чем расспрашивать. - Она встала. - Я простая женщина, и у меня была самая обыкновенная жизнь. Он рассмеялся.
      - О нет, вас никак не назовешь простой! Все что угодно, но только не это. В вас бездна ума, загнанных вглубь и подавленных чувств... - Он наиграл быструю мелодию, которая отчего-то привела ей на ум кота, подстерегающего птичку. - Вы хотите чувствовать себя желанной, Клариссима? Ну так вот - я вас желаю. В вас есть букет - загадочный, топкий, сложный букет хорошего вина, напитка, который хочется смаковать снова и снова. И ещё у вас прелестные ножки - я рад, что для игры на бильярде вы решили использовать кий.
      Не удостоив сие замечание ответом, Клер плотнее запахпула свой бесформенный халат и направилась к двери. Каждый раз, когда она делала очередной шаг, Никлас щипал струны арфы.
      Она зашагала быстрее - и арфа тоже заиграла быстрее.
      Она остановилась - арфа смолкла.
      Она резко обернулась.
      - Перестаньте надо мной издеваться! Он поставил арфу на пол.
      - Я не издеваюсь над вами, Клариссима, - я приглашаю вас на пир жизни, который включает в себя также и смех. - Он встал. - А ещё он включает в себя желание. Страсть - это лучший способ забыть все жизненные невзгоды.
      Клер пробрала дрожь.
      - Теперь я понимаю, отчего вас называют графом-демоном. Ваши рассуждения это теология дьявола.
      - В процессе образования мне пришлось проглотить немало религиозных текстов, и я что-то не припомню, чтобы где-нибудь говорилось, будто удовольствие есть по самой своей сути зло. Зло - это когда причиняешь вред другим людям, страсть же - это источник обоюдной радости. - Он направился к пей. - Уже миновала полночь, и начался новый день. Могу ли я получить свой законный поцелуй?
      - Нет! - Клер повернулась и со всех ног бросилась к двери.
      - Вы очень разумны, Клариссима, - было бы жаль использовать свое право так рано. До свидания - до скорого свидания.
      Последнее, что она услышала, был его негромкий смех...
      Спеша по коридорам в свою тихую, безопасную спальню, Клер думала о том, что рассуждения Никласа больше не кажутся ей такими уж бессмысленными. Еще немного - и он чего доброго её убедит! Воистину прав был человек, придумавший поговорку: "Тому, кто ужинает с дьяволом, нужна длинная ложка".
      Она не только полным ходом катилась к погибели, но ещё и ожидала её чуть ли не с нетерпением...
      Глава 9
      Когда впереди показалась шахта, Никлас остановил коня, чтобы лучше рассмотреть её. Зрелище было далеко не приятное. Самым высоким из сооружений была труба, изрыгавшая в пасмурное небо черный дым. Рядом с покрытыми угольной пылью зданиями высились отвалы пустой породы, и на сотни ярдов вокруг не было видно ни одного дерева.
      - Главный шахтный ствол находится посреди этих зданий, - сказала Клер. По нему в лаву идет воздух, спускаются люди и поднимается добытый уголь. - Она показала рукой налево. - Отсюда его не видно, но там есть ещё один ствол, его называют Бичен. Сейчас он служит в основном для вентиляции, ещё по нему иногда спускаются в южную оконечность выработки.
      Хотя до шахты было больше четверти мили, до них ясно доносилось буханье парового двигателя.
      - Это грохочет насос, который откачивает из шахты воду? - спросил Никлас.
      - Да, он работает на старом двигателе Ньюкомена. Современные двигатели Уаттса гораздо мощнее.
      Никлас пустил лошадь шагом, и они с Клер продолжили путь вверх по склону холма.
      - Насос - это одна из проблем? Клер кивнула.
      - Он слишком мал для такой большой шахты. К тому же ему уже почти сотня лет, и он часто ломается.
      - Почему же его не заменили на новый? Когда Майкл Кеньон купил эту шахту, он собирался модернизировать оборудование, чтобы увеличить добычу.
      - В первые несколько месяцев лорд Майкл осуществил кое-какую реконструкцию, но потом потерял интерес к делу и оставил управление шахтой в руках Джорджа Мэйдока, - пояснила Клер. - В шахте есть несколько старых штолен, по которым вода уходит из нижних выработок, - вот Мэйдок и решил, что не стоит тратить деньги на более совершенный насос. Кроме того, он считает, что для спуска и подъема достаточно старой лебедки на конной тяге. А ведь лебедка с современным паровым двигателем работала бы намного быстрее и была бы гораздо безопаснее.
      - Какая близорукость! Новое оборудование действительно стоит дорого, однако оно быстро окупается. Я удивлен, что Майкл целиком передал управление шахтой в чужие руки, - ведь он и сам обладал недюжинной деловой хваткой.
      Никлас взглянул на Клер.
      - Как вам известно, раньше шахта принадлежала Дэйвисам, но мой дед решил, что от неё больше беспокойства, чем прибыли. Когда Майкл гостил у меня в Эбердэре, он заинтересовался ею. Он счел, что если шахтой хорошо управлять, она станет очень прибыльной, и предложил моему деду продать се. Дед был только счастлив избавиться от того, что доставляло ему столько хлопот, и продал шахту, но с условием, что земля, на которой она находится, останется в его собственности.
      - Так вот почему шахта перешла к другому владельцу, - сухо сказала Клер. Тем, кто в ней работал, никто не потрудился что-либо объяснить. Толковали, что лорду Майклу приглянулась наша долина и он приобрел здесь дом и дело, поддавшись минутному порыву.
      - В этом утверждении есть доля правды - впервые приехав в Эбердэр, Майкл действительно влюбился в эти места. Будучи младшим сыном, он не мог унаследовать земли своей семьи, поэтому одновременно с шахтой купил и поместье Брин-Мэнор. - Тут Никласа осенила догадка. - Неужели вместе с шахтой он забросил и дом?
      - Насколько мне известно, лорд Майкл уже несколько лет не появлялся в наших краях. Когда он закрыл Брин-Мэнор, это лишило местных жителей ещё пятнадцати рабочих мест. - И Клер со значением посмотрела на графа.
      Тот поморщился.
      - Да, похоже, здешние землевладельцы не баловали до липу своим вниманием, не так ли?
      - Дела наши идут неважно уже много лет и, как видите дошли до последней крайности, раз уж я обратилась за по мощью к такому нечестивцу, как вы.
      Приметив озорной блеск в её глазах, он не замедлил с ответом:
      - Ну, но крайней мере с этой стороны все обстоит неплохо. Я даю вам великолепную возможность стать ещё од ной христианской мученицей.
      Их взгляды встретились, и оба расхохотались. Черт побери ему определенно нравилась эта женщина и се едкое чувство юмора. Вот уж кто никогда не полезет за словом в карман!
      Доехав до окружающих шахту мрачных построек, Клер и Никлас перестали улыбаться.
      - А что за жуткий шум доносится вон из того сарая?
      - Сортируют уголь. Большинство тех, кто занят на наземных работах, трудятся именно там.
      Никлас попытался стереть пятна, появившиеся на его белоснежных манжетах.
      - Похоже, именно это место - источник угольной пыли которая покрывает здесь абсолютно все.
      - Вам ли возражать - ведь вы так любите ходить в черном. - Она показала на небольшой сарай. - Лошадей мы можем оставить здесь.
      Когда они спешились, к ним подошел плотный мускулистый человек.
      - Лорд Эбердэр, это Оуэн Моррис, - представила его Клер.
      - Оуэн, дружище! Клер не назвала мне имени нашего проводника! - повысив голос, чтобы перекричать шум, воскликнул Никлас и протянул шахтеру руку.
      - Я не был уверен, что вы узнаете меня, - ведь прошло столько лет, - с улыбкой сказал Оуэн, отвечая крепким рукопожатием.
      - Как я мог тебя забыть? Я и другим ребятам показывал, как ловить форель руками, но научиться этому смог только ты один. Здорова ли Маргед?
      - Здорова. Теперь она даже красивее, чем когда мы поженились, - с нежностью сказал Оуэн. - Она будет рада, что вы её помните.
      - Разве можно не запомнить такую женщину? Конечно, в прежние времена я не решался даже поздороваться с ней, опасаясь, как бы ты не свернул мне шею.
      Никлас вглядывался в лицо своего старого приятеля. Под слоем угольной пыли Оуэн был бледен, как и большинство тех, кто работает под землей, однако вид имел здоровый и счастливый. И явно сохранил то завидное внутреннее спокойствие, которое отличало его ещё в детстве.
      - Лучше переоденьтесь в шахтерское платье, - заметил Моррис, - не то испортите ваш нарядный лондонский костюм.
      Никлас беспрекословно последовал за Оуэном в сарай, разделся и облачился в рубашку, свободную куртку и штаны из грубой фланели. Хотя все это было тщательно выстирано, ткань все равно пропитала застарелая угольная пыль. Надевая на голову шляпу с подкладкой из толстого слоя ваты, Никлас усмехнулся, представив, как прореагировал бы на этот наряд его лондонский портной. С ним наверняка случился бы приступ меланхолии.
      - Привяжите их к петлице, - приказал Оуэн, протягивая Никласу две свечи. У вас есть огниво?
      Огниво у Никласа было, но если бы Оуэн не напомнил, он оставил бы его в кармане своего сюртука. Перекладывая трутницу в карман фланелевой куртки, он спросил:
      - Что-нибудь еще?
      Шахтер взял из деревянного ящика пригоршню мягкой глины и прилепил этот комок к нижним концам свечей.
      - Возьмите. Когда нам придется ползти, глина понадобится, чтобы прикрепить свечу к шляпе.
      Выйдя из сарая, они увидели, что Клер тоже переоделась в шахтерскую одежду. В мешковатых штанах и куртке она была похожа на подростка.
      - Вы пойдете с нами? - удивленно спросил Никлас.
      - Мне не впервой спускаться в шахту, - спокойно ответила девушка.
      Никласа вдруг охватило сильнейшее желание защитить её, оградить от опасности. Он хотел было запретить ей идти с ними, но у него хватило ума промолчать. Во-первых, он не имел никакого права приказывать Клер, а во-вторых, в отличие от него она уже бывала под землей. К тому же, судя по выражению её лица, она, пожалуй, могла бы укусить его, если б он попытался её остановить. Не то чтобы Никлас очень возражал - это было бы даже приятно, - но время и место для этого явно не те.
      Чтобы подойти к устью шахты, им пришлось обогнуть огромный барабан, напоминающий положенное на бок водяное колесо. Вращаемый упряжкой лошадей, он крутил отчаянно визжащие лебедки, установленные над главным стволом.
      Когда они приблизились к устью, оттуда показалась корзина с углем. Двое рабочих подтянули её к себе и опрокинули содержимое в повозку. Пока уголь с грохотом высыпался, из будки вышел человек.
      - Оуэн, это и есть твой гость?
      - Да. Лорд Эбердэр, это мистер Дженкинс, здешний рукоятчик. Он отвечает за все, что спускают в шахту или поднимают наверх.
      Никлас протянул Дженкинсу руку. На лице рабочего промелькнуло изумление, затем он взял протянутую руку и торопливо пожал её, после чего вежливо приподнял край своей шляпы.
      - Для меня это большая честь - посетить вашу шахту. Я постараюсь не путаться под ногами, - сказал Никлас и заглянул в устье шахты. - Как мы будем спускаться?
      Дженкинс остановил одну из лебедок и издал хриплый смешок.
      - Зажгите свечу от той, что в будке, милорд, и хватайтесь за веревку.
      Приглядевшись, Никлас увидел, что к уходящему вниз канату на разных уровнях прикреплены петли.
      - О Господи, так вот как шахтеры спускаются и поднимаются? А я думал, что для этого используется железная клеть.
      - В современных шахтах так оно и есть, - ответила Клер.
      Но пенритская шахта никак не подходила под эту категорию. Она была примитивной и опасной, и именно поэтому он, Никлас, находился здесь... Оуэн зажег свечу, затем поставил ногу в петлю и сел, небрежно держась за веревку одной рукой. Ни на минуту не забывая, что под ним пропасть глубиной в несколько сот футов, Никлас последовал его примеру. Он чувствовал, что Оуэн его проверяет. Никлас тихонько вздохнул. То, что он пэр Англии, не имеет ровно никакого значения, если у него не хватит мужества спуститься в шахту.
      Забраться в петлю оказалось не так уж трудно, но смотреть, как садится Клер, - это было совсем другое дело! Когда девушка закачалась над бездной, Никлас опять с трудом подавил в себе желание остановить её.
      Лебедка заскрипела, и они стали быстро опускаться в темноту, болтаясь на канате, подобно связке лука; пламя их свечей бешено плясало в дымном воздухе. При спуске петли крутились то в одну, то в другую сторону, и Никлас подумал, что этак у шахтера, пожалуй, может закружиться голова. Возможно, здесь иногда случается так, что люди падают в шахту? Клер сидела чуть выше, и Никлас не спускал глаз с её стройной спины. Если бы она закачалась, теряя равновесие, он немедля схватил бы её за талию. Однако она была спокойна и невозмутима, как будто не болталась в петле над глубокой шахтой, а пила чай, сидя в кресле у камина. Вскоре он заметил, что по мере того, как круг света в устье шахты уменьшается, красная точка внизу растет. Действительно, Клер говорила ему, что в самом низу шахтного ствола постоянно горит костер - это нужно для вентиляции. Так вот почему воздух вокруг них такой дымный и горячий: практически, они спускаются по дымовой трубе!
      Он снова посмотрел вниз и заметил, что огонь вдруг стал вполовину меньше его заслонял какой-то огромный черный предмет, мчащийся на смертельной скорости вверх. Никлас инстинктивно напрягся, хотя что он мог сделать, чтобы предотвратить столкновение?
      Обдав их мощной волной воздуха, черный предмет пронесся мимо, всего в нескольких дюймах от Оуэна. Шахтер и бровью не повел. Никлас с облегчением вздохнул, увидев, что это всего лишь корзина с углем. Однако если бы канат, на котором они висели, раскачивался с большей амплитудой, одного из них вполне могло бы задеть. Да, этой шахте явно требовались лебедка с паровым двигателем и железные клети для подъема и спуска шахтеров.
      Минуты через две их движение замедлилось, и канат остановился на расстоянии нескольких футов от ревущего вентиляционного огня. Вылезая из петли, Никлас увидел, что они находятся в просторной галерее. В нескольких футах от них черные от угля фигуры загружали очередную корзину.
      - Это место имеет явное сходство с геенной огненной, которую с таким воодушевлением описывал мне ваш отец, - заметил Никлас.
      Губы Клер тронула легкая улыбка.
      - Тогда вы должны чувствовать себя здесь как дома, Старый Ник.
      Никлас улыбнулся в ответ, хотя, по правде говоря, вовсе не чувствовал себя здесь как дома. Цыганская половина его души всегда жаждала вольного воздуха и открытого пространства, а в шахте не было ни того, ни другого. Он закашлялся, заморгал слезящимися от дыма глазами и ясно вспомнил, что в детстве любопытство ни разу не толкнуло его спуститься в шахту.
      - Мы пойдем в западную лаву, - сказал Оуэн. - В тех местах не так людно.
      От главной галереи отходило полдюжины выработок. Направляясь к той, что вела на запад, они обошли несколько тележек, груженных углем Каждую из них толкали два подростка.
      - В такой тележке - пять центнеров<Английский центнер = 50, 8 кг> угля, сказал Оуэн. - Ребят, которые их толкают, называют откатчиками.
      В больших шахтах тележки толкают по рельсам - это облегчает работу.
      Они вошли в нужный штрек: впереди шел Оуэн, следом Клер, за нею Никлас. Потолок штрека был так низок, что Никласу приходилось двигаться согнувшись. Он шел, чувствуя сырой запах камня, так непохожий на аромат свежевспаханной земли.
      - Одна из главных опасностей - это рудничные газы, - бросил через плечо Оуэн. - Удушливый газ скапливается в заброшенных выработках; он парализует дыхание и может стать смертельным. Гремучий газ ещё хуже, потому что взрывается. Когда его становится слишком много, один из наших заползает в забой и поджигает его, а сам ложится плашмя, чтобы огонь прокатился над ним.
      - Господи Иисусе, да это же чистое самоубийство! Оуэн повернул голову и укоризненно посмотрел на Никласа.
      - Что верно, то верно, но это вовсе не значит, что вы можете поминать имя Господа всуе. Даже если вы и лорд, - добавил он с лукавым огоньком в глазах.
      - Ты же знаешь, я всегда этим грешил. Ладно, впредь постараюсь следить за своим языком, - пообещал Никлас.
      Ему пришло в голову, что Клер, возможно, чувствует то же, что и Оуэн. Пожалуй, в будущем стоит кое-какие фразы говорить по-цыгански. - Вообще-то я слышал о том, что гремучий газ можно выжигать, но думал, что от этого способа давно отказались, потому что он слишком опасен.
      - В этой шахте все делают по старинке, милорд, - сухо ответил Оуэн.
      - Если ты собираешься выговаривать мне за то, что я всуе поминаю Господа, придется тебе оставить "милорда" и снова называть меня Никласом - Он вытер потный лоб фланелевым рукавом. - Здесь действительно теплее, чем наверху, или мне это кажется?
      - Вам это не кажется, - ответила Клер. - Чем глубже шахта, тем в ней жарче. - Она бросила взгляд через плечо. - Как-никак, чем глубже, тем ближе к геенне.
      Никлас улыбнулся, но улыбка продержалась на его лице лишь до тех пор, пока он не наступил на какой-то мягкий предмет, который вдруг громко пискнул и бросился прочь, стуча когтями. Пытаясь удержать равновесие, Никлас ударился головой о потолок и тут же согнулся вдвое, ругаясь на чем свет стоит. Однако ругался он по-цыгански. Клер встревоженно обернулась.
      - С вами все в порядке? Он осторожно ощупал голову.
      - Если б не слой ваты в шляпе, я бы вышиб себе мозги. На что это я наступил?
      Она коснулась его лба прохладной рукой.
      - Наверное, на крысу. Их здесь тьма. Оуэн, который тоже остановился, добавил:
      - И они очень наглые. Случается, вырывают еду прямо из рук.
      Никлас снова зашагал вперед.
      - Неужели никому не пришло в голову привести в шахту кошку?
      - Кошек здесь несколько, и у них очень сытая жизнь, - ответила Клер. - Но крысы и мыши все равно не переводятся.
      Послышался неясный металлический стук, затем впереди показался поворот. За ним оказалась металлическая дверь, перекрывающая путь. Оуэн крикнул:
      - Хью, отвори дверь!
      Дверь со скрипом открылась, и из-за неё высунулся мальчик. Маленький, лет шести.
      - Мистер Моррис! - радостно воскликнул он. - Давно я вас не видел.
      Оуэн остановился и ласково взъерошил мальчугану волосы.
      - Я работал в восточной лаве. Ну, как жизнь? Как работа?
      - Работа-то легкая, - грустно ответил Хью, - но уж больно одиноко сидеть весь день в темноте. И крысы, сэр. Они такие противные.
      Оуэн взял одну из своих свечей, зажег се и протянул мальчику.
      - Разве отец не даст тебе свечу? Хью покачал головой.
      - Он говорит, что они слишком дорогие для парня, который зарабатывает только четыре пенса в день.
      Никлас нахмурился. Этот ребенок работает в таком аду всего за четыре пенса в день? Ужасно...
      Оуэн вынул из кармана леденец и протянул его Хью.
      - Увидимся на обратном пути. Они вошли в дверь и двинулись дальше. Когда Хью уже не мог их слышать, Никлас спросил:
      - Какого черта такой маленький ребенок делает в шахте?
      - Его отцу нужны деньги, - зло сказала Клер. - Мать Хью умерла, а его отец, Най Уилкинс - жадная пьяная скотина, он привел мальчика в шахту, когда тому было всего пять лет.
      - Половина здешних шахтеров ходит в молельню, а другая половина - в кабак, - добавил Оуэн. - Пять лет назад наша Клер встала в молельне и сказала, что дети должны ходить в школу, а не работать в шахте. Обсуждение было очень бурным, но в конце концов каждый мужчина в Сионской молельне обещал, что не пошлет своих детей на шахту, пока им не исполнится десять лет.
      - Да, осадить её посмеет только очень смелый мужчина, - заметил Никлас. Жаль, что меня там не было. Вы молодец, Клер.
      - Я делаю то, что могу, но этого слишком мало, - мрачно сказала она. - В шахте до сих пор работает по меньшей мере дюжина мальчиков такого же возраста, как Хью. Они целыми днями сидят в темноте у дверей, которые открывают и закрывают доступ воздуха в выработки.
      Они прошли мимо штрека, вход в который был забит доской.
      - Почему вход в эту выработку заколочен? - спросил Никлас.
      Оуэн остановился.
      - Там, в конце, порода внезапно меняется, и угольный пласт исчезает. - Он недоуменно сдвинул брови. - Но почему забили вход? В шахте полно таких выработок, и входы в них ничем не загорожены.
      - Наверное, в этой слишком много удушливого газа, - предположила Клер.
      - Скорее всего, - согласился Оуэн.
      Они двинулись дальше, время от времени прижимаясь спинами к неровной стене, чтобы пропустить очередную тележку. В конце концов они добрались до западной оконечности выработки. Здесь в узком, неправильной формы забое около дюжины человек работали кайлами и совковыми лопатами. Бросив на вновь прибывших беглые равнодушные взгляды, они молча продолжали делать свое дело.
      - Это забойщики, - объяснил Оуэн. - По мере того, как они рубят уголь, деревянные стойки передвигают вперед, чтобы потолок не обвалился.
      Они молча смотрели на работу забойщиков. На стены с помощью мягкой глины были прилеплены свечи, так что руки шахтеров оставались свободными. Возле каждого из них стояла тележка, в которую они грузили уголь, поскольку забойщику платили сдельно, в зависимости от количества добытого. Никлас изумленно смотрел на их позы. Чтобы добраться до угля, один стоял на коленях, другой лежал на спине, третий согнулся в три погибели, врубаясь в нижнюю часть пласта.
      Взгляд Никласа остановился на забойщике, который рубил уголь в самом конце выработки.
      - У него же нет свечи, - тихо сказал он. - Как же он видит?
      - А он и не видит, - ответила Клер. - Блитин слепой.
      - Вы говорите серьезно? - Никлас едва верил своим ушам. - Но как может слепой работать в шахте? И потом, откуда ему знать, что он рубит: уголь или пустую породу?
      - Он определяет это на ощупь и по стуку кайла, - ответил Оуэн. - Блитин знает здесь каждую выработку как свои пять пальцев. Однажды, когда вода погасила все свечи, он вывел шестерых из нас в безопасное место.
      Один из забойщиков сказал:
      - Пора закладывать новый заряд. Другой забойщик выпрямился и отер пот с лица.
      - Да, пора. Бодвилл, твоя очередь.
      Широкоплечий коренастый шахтер молча положил кайло, поднял большую ручную дрель и начал сверлить породу. Остальные сложили свои инструменты в тележки и покатили их прочь. Прижавшись к стене, чтобы пропустить их, Оуэн объяснил:
      - Когда он просверлит достаточно глубокую дыру, то заложит в нес порох, а потом подожжет фитиль.
      - А потолок от взрыва не обвалится?
      - Не обвалится, если все будет сделано правильно, - ответила Клер.
      В её голосе звучало едва сдерживаемое напряжение. Казалось, что она и сама вот-вот взорвется. Никлас было удивился, но тут же догадался, в чем дело, и разозлился на себя за непонятливость. Он совсем было позабыл, что здесь погиб её отец, но она об этом помнила: по её окаменевшему профилю было ясно видно, чего ей стоит находиться в шахте. Никласу захотелось обнять девушку, сказать слова утешения, по он подавил этот порыв. Судя по выражению её лица, она не нуждалась в сочувствии.
      Последним свою тележку катил приземистый забойщик с массивными буграми мышц и физиономией забияки. Поравнявшись в Никласом, он вдруг остановился и прищурился.
      - Эге, а я вас знаю! Вы ведь цыганский граф, так?
      - Иногда меня так называют. Забойщик сплюнул.
      - Скажите вашему дружку лорду Майклу, чтобы получше приглядывал за Мэйдоком, а то старина Джордж уж больно хорошо живет. Слишком хорошо для управляющего. И, повернувшись к своей тележке, покатил её дальше. Когда забойщик скрылся из виду, Никлас спросил:
      - Оуэн, как ты думаешь, Мэйдок ворует?
      - Откуда мне знать? - сказал Оуэн. Он явно испытывал неловкость. - Нельзя обвинять человека без доказательств.
      - Ты слишком добр, - сказала Клер. - Когда владелец беззаботен, а управляющий жаден, без воровства дело не обойдется.
      - Если это правда, - заметил Никлас, - и Майкл об этом узнает, мне бы не хотелось оказаться на месте Мэйдока. У Майкла всегда был крутой нрав.
      Бодвилл вытащил дрель из дыры и начал закладывать порох.
      - Нам пора идти, - сказал Оуэн. - На обратном пути я хочу вам ещё кое-что показать.
      Немного пройдя, они свернули в выработку, которая привела их в просторную галерею, потолок которой поддерживали массивные каменные столбы. Подняв свечу, чтобы осветить побольше пространства, Оуэн пояснил:
      - Эту лаву со столбами я и хотел вам показать. Если пласт угля широкий, его обычно разрабатывают именно таким способом Тут есть свои преимущества, но вполне возможно, что половина угля все же остается в столбах.
      Заинтригованный, Никлас пригляделся к ближайшему столбу и увидел, что его шершавая поверхность черна и поблескивает в свете свечи. Это явно был уголь.
      - Береги голову! - внезапно крикнул Оуэн и, схватив Никласа за руку, дернул его назад.
      На то место, где только что стоял Никлас, рухнул кусок породы и, ударившись об пол, разлетелся на куски.
      Потрясенный Никлас посмотрел на неровный потолок галереи.
      - Спасибо, Оуэн. Как ты сумел вовремя его увидеть? Оуэн усмехнулся.
      - Бог сотворил пещеры, и там с потолками все в порядке. А в шахтах, поскольку их создал человек, все то и дело рушится и обваливается. Если работаешь в шахте, поневоле научишься смотреть, что у тебя над головой. Чтобы быть шахтером, нужна сила и сноровка.
      - Хорошо, что здесь работаешь ты, а не я. Цыган бы умер, если б его заставили работать в таком месте.
      - Умереть нетрудно - особенно в этой шахте. - Оуэн повел свечой, освещая галерею. - Мэйдок хочет начать добывать уголь из этих столбов. Говорит, что оставлять их как есть невыгодно.
      Никлас нахмурился.
      - Но ведь тогда потолок галереи обвалится, не так ли?
      - Очень может быть. - Оуэн махнул рукой в сторону деревянной стойки. Если поставить достаточно таких вот стоек, потолок выдержит, но Мэйдок жалеет деньги на крепеж.
      Никлас состроил гримасу.
      - Я уже испытываю к мистеру Мэйдоку глубокую неприязнь, а ведь я с ним ещё даже не знаком.
      - Подождите, пока познакомитесь, - зло сказала Клер. - Тогда ваша неприязнь перейдет в отвращение.
      - Так говорить нельзя, Клер, это не по-христиански, - мягко укорил её Оуэн. - Пойдем, нам пора уходить.
      Свернув вслед за ним в боковую выработку. Клер виновато сказала:
      - Ты прав. Мне не следовало так говорить. Никлас был рад, что они возвращаются. Шагая вслед за Клер, он посматривал то на потолок, то на её грациозно покачивающиеся бедра. Пора было подумать, как он использует право на сегодняшний поцелуй.
      Когда они дошли до главной лавы и повернули к шахтному стволу, Оуэн вдруг наклонил голову и прислушался.
      - Насос опять вышел из строя.
      Прислушавшись, Никлас вдруг осознал, что далекое, мерное буханье парового двигателя смолкло и в шахте воцарилась мертвая тишина.
      - И часто он ломается?
      - Раз или два в неделю. Надеюсь, что его быстро починят. После всех этих весенних дождей шахту наверняка затопит, если насос не заработает через час или два.
      Он двинулся дальше Никлас зашагал следом, по гулкий грохот заставил его остановиться. Этот грохот волной прокатился по выработкам и галереям, и порода под ногами Никласа, Оуэна и Клер задрожала.
      - Взорвался заряд Бодвилла, - бросил через плечо Оуэн. Внезапно девушка резко обернулась.
      - Что это? Послушайте!
      Никлас проследил за её взглядом. Видимость сзади была ограничена - футах в двухстах находился поворот, но воздух словно бы сжимался, и что-то неслось в их сторону со странным, все нарастающим звуком.
      Прежде чем Никлас успел открыть рот, чтобы спросить, что происходит, из-за поворота показался водяной вал, доходящий до самого потолка, и с бешеной скоростью покатился к ним.
      Глава 10
      Едва увидев волну, Оуэн крикнул:
      - Лезьте на стены и держитесь! Я попробую помочь Хью.
      Он бросился вперед, и огонек его свечи погас. Клер схватила Никласа за руку и потащила его к ближайшей деревянной стойке.
      - Быстрее! Надо подняться как можно ближе к потолку. Мгновенно оцепив ситуацию, Никлас бросил свечу, схватил Клер за талию и поднял её так высоко, как только мог. Она влезла вверх по неровной стене, Никлас вскарабкался следом. Между стеной выработки и стойкой было всего несколько дюймов, и Никлас одной рукой обхватил деревянную подпорку, а другой - Клер.
      Затем бешеный поток обрушился на них, потушив свечу на шляпе Клер и накрыв их с головой. Течение было очень бурным, и Никласу понадобилась вся его сила, чтобы удержаться. Что-то тяжелое ударило их и унеслось прочь, едва не выбив Клер из объятий Никласа.