Розы любви (Падшие ангелы - 1)

      - Лучше заранее приготовьтесь к проигрышу, милорд. И она пустилась бежать вверх по лестнице, чувствуя, как пьяняще бурлит в её жилах кровь.
      Но это её воодушевление продолжалось лишь до той минуты, когда она вошла к себе. Заперев за собою дверь, Клер прислонилась к ней, и её взгляд скользнул по роскошному убранству спальни. На потолке резвились позолоченные херувимы, изукрашенная великолепной резьбой кровать была увенчана балдахином с занавесями из золотистого бархата, а под ногами расстилался китайский ковер, который, весьма вероятно, стоил больше, чем она заработает за всю оставшуюся жизнь. Ее охватило смятение. Милостивый Боже, что она, некрасивая, рассудительная Клер Морган из Пенрита, делает в таком месте?!
      Поначалу её привели к Никласу благие намерения, однако предложенную сделку она приняла, побуждаемая не ими, а нечестивым, греховным гневом. И с тех пор оба они кружили один возле другого в прихотливом танце, то прижимаясь друг к другу, то отступая, по неуклонно сходясь все ближе и ближе. А в центре круга, который день ото дня сужался, лежала погибель, как общественная, так и духовная. И все же она продолжала танцевать, потому что до этих пор никогда ещё не чувствовала себя такой живой. Если все грехи так сладки и увлекательны, то неудивительно, что род человеческий все время грешит.
      На мгновение Клер представила себе, что здесь, перед нею, стоит отец и смотрит на нее. В его глазах не было гнева - лишь глубокое разочарование, но это расстроило её гораздо сильнее. Она знала, что живет не так, как хотел бы он. Она никогда не могла жить так, а с того дня, как встретилась с Никласом, её постоянно обуревали гордыня, гнев и любострастие.
      Клер захлестнула волна отчаяния, тяжкого и безысходного, и впервые после отъезда из Пенрита она встала на колени и попыталась прочесть молитву.
      "Отче наш, иже еси на небесех..."
      Но далекий, незримый небесный Отец никак не помогал ей в её противоборстве с близким, зримым Никласом, чье тепло она ощущала каждый день. Он хотел се, она была ему нужна. Возможно, желание его было мимолетно и порождено стремлением одержать верх в игре и удовлетворить свою похоть, однако оно было подлинным и пылким. Никто никогда ещё не желал её так сильно.
      А ведь это так важно - чувствовать себя нужной и желанной.
      Противостоять чарам Никласа было бы намного легче, будь он злым и порочным. Но на дьявола он походил ничуть не больше, чем на святого. Пожалуй, для определения его сущности лучше всего подходили два слова: "язычник" и "аморальный". Однако с нею он был добр, и порой Клер чувствовала, что в душе он так же одинок, как и она. А одиночество - теперь она начинала это понимать - было ещё более неодолимой движущей силой, чем плотское желание...
      Девушка снова наставила свой разум обратиться к молитве, но опять застряла на словах: "И не введи нас во искушение"
      Было уже поздно, слишком поздно, ибо искушение окружало её со всех сторон. И она подозревала, что не поддалась Никласу по сию пору главным образом потому, что из духа соперничества желала победить его в его собственной излюбленной игре. Если бы она была честна сама с собой, то признала бы, что в её упорном сопротивлении его домогательствам добродетель играла отнюдь не главную роль.
      Если она сумеет сохранить свою девственность, то сможет с чистой совестью вернуться в Пенрит и заставить сплетников замолчать. Но что её ожидает, если она все-таки уступит? Клер не могла себе представить, каким образом вернется к своей прежней жизни, если станет падшей женщиной. С Никласом у неё не было будущего, ведь он хотел завлечь её к себе в постель большей частью для того, чтобы доказать, что это ему под силу. О браке с ним не могло быть и речи, а оставаться его любовницей она бы не смогла, даже если бы он продолжал желать её и дальше.
      Оставив попытки прочесть "Отче наш", Клер мысленно воззвала к Богу из глубин своего сердца. "Господи, прошу тебя, помоги мне найти в себе силы отказаться от этого опасного танца, прежде чем я погублю себя".
      Клер повторяла эти слова снова и снова, и это было самое отчаянное моление, которое она воссылала к Богу за всю свою жизнь. Но хотя она стояла на коленях молча и изо всех сил напрягала слух, не было никаких признаков того, что кто-то её услышал. Она не ощущала ни незримого божественного присутствия, ни внутренней уверенности относительно того, какой путь ей следует избрать. Она по-прежнему была одинока, и некому было подсказать ей, что делать. Реальным в её жизни было только одно - искусительный танец, который, кружа, тянул её вниз, навстречу тьме, опасности и желанию.
      Клер закрыла лицо руками и заплакала, чувствуя себя такой одинокой и сиротливой, как никогда прежде.
      * * *
      Когда Никлас вернулся в библиотеку, Люсьен доливал бренди в их наполовину осушенные бокалы.
      - Мисс Морган сказала, что она не респектабельна и что если меня интересует, в чем тут дело, ты можешь мне все объяснить. - Он отхлебнул бренди. - Ну так вот, подробности меня интересуют, и даже очень.
      В нескольких лаконичных фразах Никлас изложил суть договора, который заключил с Клер: её пребывание в его доме в обмен на содействие в улучшении участи обитателей Пенрита.
      Хотя Никлас намеренно опустил все детали, когда он закончил говорить, Люсьен тихо выругался.
      - Чтоб тебе провалиться! Какой бес в тебя вселился?! За тобой числится немало безумных похождений, но я ни разу не слыхал, что ты погубил наивную девушку.
      - Клер вовсе не наивна, - возразил Никлас. - Ей двадцать шесть лет, она настолько хорошо образованна, что может с полным правом именоваться синим чулком, и у неё уйма практичности и здравого смысла. Она согласилась жить под моей крышей по своей воле.
      - В самом деле? - В глазах Люсьена зажглись зеленые огоньки - верный признак того, что он не позволит перевести разговор в другое русло. - Знаешь, если ты чувствуешь непреодолимое желание жестоко поквитаться со всем женским родом, то найди какую-нибудь стерву, которая этого заслуживает. Не губи хорошую, порядочную женщину, используя в качестве оружия её совесть и неравнодушное сердце. Никлас с грохотом поставил свой бокал на стол.
      - Черт побери, Люс, я никогда не давал тебе права читать мне нотации! Именно поэтому я всегда действовал в качестве шпиона-любителя вместо того, чтобы стать официальным членом твоей хитрой конторы.
      Люсьен вскинул руку.
      - Мир, Никлас, мир. Я не люблю лезть в чужие дела, но данная ситуация меня беспокоит, и мне кажется, что, кроме меня, высказаться в защиту мисс Морган попросту некому.
      - Я вовсе не собираюсь причинять ей зло.
      - Но ты его уже причинил! Ты же наверняка более или менее представляешь, каково это - стать предметом пересудов в небольшой деревне. Ей будет очень трудно возвратиться к своей прежней жизни.
      Никлас встал и начал нервно ходить взад и вперед.
      - Вот и хорошо. Она может остаться со мной.
      - Как? Ты сделаешь её своей постоянной любовницей? - потрясенно проговорил Люсьен.
      - А почему бы и нет? Я мог сделать и кое-что похуже, и частенько делал.
      - Если эта девушка тебе нравится, женись на ней.
      - Никогда, - сказал Никлас без всякого выражения в голосе. - Я уже был женат, и одного раза хватит с меня до конца жизни.
      После долгого молчания Люсьен тихо спросил:
      - Знаешь, все эти годы я часто задавался вопросом: что же все-таки произошло между тобой и прекрасной Кэролайн?
      Никлас резко повернулся и впился в друга свирепым взглядом. Лицо его так напряглось, что казалось, ещё чуть-чуть - и по нему пойдут трещины.
      - Послушай, Люс, дружба двух людей может быть долговечной. только если есть некие границы, которые никогда не переступаются. Если ты дорожишь нашей дружбой, не пытайся заниматься тем, что тебя не касается.
      - Как видно, дело обстояло ещё хуже, чем я предполагал. Поверь, Никлас, я очень сожалею, что все так вышло.
      - Не сожалей. По крайней мере у неё хватило такта умереть. - Никлас взял со стола свой бокал и с шутовской торжественностью поднял его.
      - За Кэролайн, которая преподала мне столько полезных уроков жизни и любви. - И он залпом осушил бокал.
      Люсьен молча смотрел на своего друга. Раньше он полагал, что четыре года достаточно долгий срок, чтобы Никлас мог оправиться от последствий той катастрофы, которая разбила его жизнь и заставила так скоропалительно покинуть Англию. Но оказалось, что он ошибался. Люсьен встревожился - с Никласом было что-то глубоко неладно - так же, как и с Майклом.
      Однако за несколько последних нелегких лет он тоже усвоил кое-какие уроки. И один из них состоял в том, что человек мало что может сделать для друга... кроме разве что одного - при любых обстоятельствах оставаться его другом.
      Глава 15
      Клер спала очень мало, но в темных закоулках ночи ей удалось найти своего рода покой - печальный, но все-таки покой. Хороший христианин-методист должен поступать так, как подсказывает ему внутреннее знание, идущее из сердца, а её сердце знало одно: она хочет быть с Никласом так долго, как только возможно. Не как его любовница, нет; едва ли она смогла бы простить себе такое глубокое нравственное падение.
      Но когда Клер вспоминала проведенные с ним дни, все сцены вставали перед нею, расцвеченные яркими, сочными красками. Рядом с ними вся её предыдущая жизнь казалась блеклой и серой. Это было самое лучшее время в её жизни, и она чувствовала, что когда три месяца истекут, ничто и никто уже не сможет взволновать её душу так глубоко, как взволновал Никлас. А раз так и раз теперь она, несомненно, попадет в ад, то лучше всего провести остаток времени весело - вместо того, чтобы постоянно бранить себя за проявленную порочность. Для раскаяния в её распоряжении будут все оставшиеся годы...
      Клер тщательно оделась, хотя полагала, что Никлас встанет поздно, так как скорее всего просидел с лордом Стрэтмором далеко за полночь. Она весьма удивилась, когда, спускаясь по лестнице, увидела, как он выходит из дверей утренней гостиной.
      Никлас направился ей навстречу, и когда девушка достигла нижней ступеньки, преградил ей путь. Потом, не говоря ни слова, обнял её и поцеловал. Поскольку она стояла немного выше, их лица оказались примерно на одном уровне, и это было восхитительно удобным. Его объятия были полны нежности, и ещё в них чувствовалась тоска по ласке и теплу. Обвивая руки вокруг его шеи, Клер подумала: может быть, этой ночью он тоже чувствовал себя одиноким?
      Когда поцелуй окончился, они остались в объятиях друг друга. Клер, нимало не робея, сказала:
      - Нынче вы воспользовались своим правом на поцелуй очень рано.
      - Мне нравится удивлять вас. Возможно, вам захочется получить сегодня ещё один? Тогда придется проявить инициативу самой. А я, если буду в настроении, вам отвечу. - Хотя говорил он шутливо, глаза его пристально вглядывались в её лицо, - Большую часть сегодняшнего дня я буду занят делами, но к ужину вернусь. Есть ли что-нибудь такое, чем вы особенно хотели бы заняться вечером?
      - Втайне я всегда мечтала побывать в цирке Эйнсли, - призналась она. - Это возможно?
      В его глазах появился веселый блеск.
      - Вам нравятся клоуны и цирковые наездники? Нет ничего легче - сегодня там как раз дают представление. Подумайте, что ещё вам хотелось бы увидеть в Лондоне. В библиотеке наверняка есть путеводитель.
      Он обнял её за талию, и они в полном согласии пошли завтракать.
      Этот день задал тон всей неделе. Часть времени Никлас занимался делами, а остальное проводил с Клер. Было похоже, что осмотр достопримечательностей Лондона доставляет ему столько же удовольствия, сколько и ей.
      По утрам они вместе катались верхом в парке, а во второй половине дня осматривали все, от драгоценностей короны, выставленных в Тауэре, до музея египетских древностей и механического музея, где посетителям демонстрировали ужасающего заводного тарантула. В музей восковых фигур мадам Тюссо Клер ехать отказалась, потому что была уверена, что изображения жертв Французской революции, выполненные в натуральную величину, вызовут у нес ночные кошмары. Никлас возил её в самые интересные и неожиданные места - даже в мебельные мастерские краснодеревщиков и магазины тканей, чтобы она могла заказать для Эбердэра новую мебель и убранство.
      Несколько раз у них обедал Люсьен, чей спокойный интерес к происходящему резко контрастировал с кипучим энтузиазмом Никласа.
      Люсьен относился к Клер изысканно учтиво и чуть покровительственно, словно он был её старшим братом. И хотя она находила его скрытность немного пугающей, в общем он ей очень нравился.
      Чтобы не потерять головы. Клер старалась целоваться с Никласом легко и игриво. Никлас тоже не торопил события, правда, его руки забирались все дальше, осваивая новые территории, и Клер совсем не хотелось его останавливать.
      В общем и целом вся неделя была сущей идиллией, но девушка подозревала, что это затишье перед надвигающейся бурей. Какова будет эта буря, она, однако, не представляла и потому решила не тратить силы на беспокойство, рассудив, что самое лучшее - это не терять ни единой капли удовольствия, которое она получала от часов, проведенных с Никласом.
      * * *
      Клер наклонилась над бильярдным столом, прицелилась и ударила. Как только кончик кия толкнул шар, она поняла, что удар пришелся не в самую его середину, однако на сей раз кий не соскользнул. Белый шар покатился вперед и загнал цветной шар в лузу.
      - Аллилуйя! - с ликованием вскричала она. Лондонский дом не требовал особого присмотра, здесь все и так шло как по маслу, и поскольку Клер не привыкла к праздности, она делила свой досуг между библиотекой и бильярдной. Она поставила себе цель - научиться играть так, чтобы нанести поражение Никласу. Однако она двигалась вперед медленно, пока сапожник с соседней улицы не сделал по её заказу маленькую кожаную шишечку, которую приклеил к кончику кия. Сегодня Клер использовала этот модифицированный кий в первый раз, и результаты были превосходны.
      Она ударила снова, потом еще, и оба раза загнала шары в лузы. Подняв кий, она с удовлетворением поглядела на его кончик. Кожа смягчала удар, уменьшая количество промахов и заметно увеличивая меткость. Улыбнувшись, она принялась упражняться дальше. В следующий раз Никласа ждет большой сюрприз.
      * * *
      - Еще минуточку, мисс. - Горничная Полли воткнула в волосы Клер последнюю шпильку. - Вот так. Теперь все смотрится идеально.
      Клер взглянула на свое отражение в зеркале и осталась довольна. Полли умудрилась уложить её длинные волосы в изящную прическу с локонами, которая выглядела элегантно и без малейшего намека на вычурность.
      - Ты все сделала замечательно, Полли. А я-то боялась, что ты соорудишь из моих волос что-нибудь чересчур замысловатое и я буду чувствовать себя так, словно на голове у меня нагромождены птичьи гнезда.
      - Прошло не так уж много лет с тех пор, как дамы действительно, носили в прическах птичьи гнезда, не говоря уже о моделях кораблей и вазах со свежими цветами, - сказала Полли. - Моя бабушка тоже служила личной горничной и часто рассказывала мне истории про эти старинные парики. - Она уложила один из локонов немного по-другому. - Но у вас, мисс, чудные волосы. Они такие густые и блестящие! Для того, чтобы подчеркнуть их красоту, лучше всего подходит простая прическа.
      - Ну а теперь... - Клер встала, подняла руки, и Полли надела на неё через голову синее шелковое платье. Оно было доставлено нынче днем, как раз к сегодняшнему балу у герцога Кандоувера.
      Пока Полли застегивала сзади крючки и завязывала ленты, Клер гладила руками юбку, наслаждаясь, прикосновением мягкой роскошной ткани. Наверное, сегодня вечером она появится в этом наряде в первый и последний раз, поскольку в будущем ей едва ли предстоит много балов.
      Когда Поли закончила, Клер повернулась. Это было первое в её жизни вечернее платье, и она была ошеломлена своим отражением в большом во весь рост зеркале. Женщина, которую она там увидела, была незнакомкой - соблазнительной искушенной незнакомкой.
      Заметив выражение лица Клер, Полли ободряюще воскликнула:
      - Мисс, вы выглядите просто великолепно!
      - Я не узнаю сама себя, - прошептала Клер. Блестящий, переливающийся разными оттенками синий шелк подчеркивал нежный румянец её щек, а глаза сверкали, как два огромных сапфира.
      Клер оглядела обтянутую шелком тонюсенькую талию и пышные складки на бедрах. Потом посмотрела на свою обнаженную глубоким вырезом грудь и недоуменно сдвинула брови.
      - Не понимаю, каким образом платье и корсет могут превратить совершенно обыкновенную фигуру в такую, которую принято называть роскошной.
      - У вас как раз самый лучший тип фигуры мисс. Иные назовет вашу комплекцию средней, но вы достаточно округлы, чтобы смотреться пышной в таких платьях, как это, и у вас достаточно тонкая талия, чтобы вы казались стройной в других вещах. Вы можете выглядеть и так, и этак, как захотите.
      Клер с сомнением покачала головой:
      - Я не уверена, хватит ли у меня духу появиться в таком виде на людях.
      - На балу у лорда Кандоувера будет множество леди с куда более низкими декольте.
      - Весь вопрос в том, действительно ли они леди, - мрачно ответствовала Клер.
      - Это вам поможет. Это прислал его милость - Полли взяла со столика обитую бархатом коробочку и открыла её.
      У Клер округлились глаза, когда она увидела содержимое футляра - тройную нитку жемчуга. Никлас подарил ей драгоценности, словно она и вправду была его любовницей, и это несмотря на то, что он по-прежнему ничего не получал за свои деньги.
      Полли вынула ожерелье и застегнула его на шее Клер. Прохладные жемчужины ласкали кожу, а их мягкая белизна перекликалась с белизной шелковых цветов, которые были вплетены в её волосы. В дополнение ко всему прочему, три ряда жемчужин помогали ей чувствовать себя не такой оголенной.
      - Спасибо, Полли, ты постаралась на славу и умудрилась точно по поговорке из свиного уха сшить шелковый кошелек. Горничная фыркнула:
      - Я только подала в выгодном свете то, что у вас уже есть, мисс. Я знаю немало дам, которые многое бы отдали, лишь бы иметь такой цвет лица, как у вас, - а он ведь у вас природный, без единой крошки пудры или румян.
      Показав рукою на свое отражение Клер сказала:
      - Но я не узнаю себя в этой женщине. Я не знаю кто она такая.
      - Это вы мисс, хотя может, и не та вы, которая вам хорошо знакома - Полли сдвинула брови - Должно быть, можно сказать это по-другому, как-нибудь получше, да только я не знаю, как.
      Часы пробили девять. Пора было идти к Никласу. Клер накинула на плечи богатую кашемировую шаль и направилась по коридору к парадной лестнице.
      Он ждал её внизу в вестибюле, такой же дьявольски красивый, как всегда. Нет, ещё красивее. По своему обыкновению он был одет в черный фрак, оттененный белой рубашкой и белым жилетом с белой же вышивкой. Услышав её шаги, он посмотрел вверх и улыбнулся.
      - Разве вам никто не объяснял, что светские дамы никогда не бывают пунктуальными?
      - Я и не светская, и не дама.
      Никлас хотел было что-то ответить, но тут Клер вошла в круг света под лампой, и у него перехватило дыхание.
      - Никто, увидев вас такой, какая вы сейчас, ни за что бы не поверил, что перед ним прежняя Клер Морган.
      Откровенное желание в его глазах смутило её. А ещё оно заставило её почувствовать себя глубоко, восхитительно женственной, однако у Клер все равно вырвалось:
      - Но вы же не станете произносить заведомую ложь, говоря, что я прекрасна.
      Когда она сошла с последней ступеньки лестницы, он ответил:
      - Прекрасна? Пожалуй, нет.
      Ее сердце сжалось: как видно, она все-таки хотела, чтобы он солгал.
      - Лучше всего здесь подойдет другое слово - "обворожительная". - Никлас взялся за край кашемировой шали и обошел кругом, так что шаль соскользнула с плеч на пол и легла вокруг туфелек Клер. - Неотразимая.
      Никлас наклонился, и его теплые твердые губы коснулись того места, где кончалась её шея и начинался подбородок.
      - Сильнодействующая смесь невинности и чувственности.
      Странное, опьяняющее чувство пронзило Клер, чувство, порожденное как восхищением Никласа, так и его поцелуем. Внезапно Клер ощутила, что она в самом деле та незнакомка в зеркале, притягательная, обольстительная, способная играть в любовные игры так же искусно, как и Никлас. Это было похоже на то, как если бы его овладел дух другой женщины - притом женщины далеко не респектабельной.
      - Я рада, что вы остались довольны. - Она подняла руку и провела кончиками пальцев по его лбу, щекам, подбородку, постаравшись, однако, не потревожить складок крахмального галстука.
      - Говорила ли я вам в последнее время, что вы, вне всякого сомнения, самый красивый мужчина в Великобритании, если не во всей Европе?
      Он фыркнул от смеха и попытался обнять её.
      - Может быть, продолжим этот обмен комплиментами наверху, в спальне?
      Она грациозно ускользнула от него, зная, что от этого движения его обдаст запахом её духов, западающим в память ароматом дикой розы, который порекомендовала ей Полли.
      - Нам пора ехать. Нельзя упустить случай разыскать лорда Майкла, - с улыбкой промолвила Клер.
      - Вы, как я вижу, учитесь быть опасной, Клариссима, - тихо сказал он; лицо его выражало разом удивление и желание.
      Никлас рассмеялся, затем поднял с пола шаль и вновь обвил ею плечи Клер. От легкого прикосновения его рук по её жилам пробежал огонь. Ничего не говоря, она взяла его под руку; они вышли из дома и сели в поджидающую у крыльца карету.
      - А почему лорд Стрэтмор сказал, что этот бал неподходящее для меня развлечение? Герцог что, закатывает оргии? - спросила Клер, она положила свою руку на его и погладила ладонь большим пальцем.
      - Нет, ничего подобного там не бывает, хотя что правда, то правда: немногие семьи разрешили бы своим незамужним дочерям посещать его балы. Увеселения, которые дает Рэйф, считаются фривольными - мужчина может явиться туда с любовницей и, возможно, встретит там собственную жену, которая тоже пришла в сопровождении любовника. - Никлас сплел пальцы с пальцами Клер и положил их руки себе на колено. - Большинство женщин, приглашенных на этот бал, - из высшего света, однако среди них будут попадаться и дорогие куртизанки.
      - А как их можно различить?
      - Светские дамы поведут себя более вызывающе, - объяснил он, - а куртизанки - чуть скромнее.
      Она улыбнулась. В уютной темноте кареты было легко флиртовать. Полли оказалась права: соблазнительная, кокетливая женщина в зеркале - абсолютная реальность, это была та опасная часть её самой, в существовании которой Клер доселе никогда себе не сознавалась. Однако, как бы случайно касаясь колена Никласа своим, она ничуть не сожалела о происшедшем с ней превращении. Это она сделает позже.
      В темноте губы Никласа нашли её рот, и они слились в долгом, неспешном поцелуе, который стал более пылким, когда его рука проникла под шаль и начала ласкать обнаженную спину Клер. Еще тридцать секунд таких ласк - и она растает, как воск, и позволит ему делать с собою все, что он захочет.
      Вспомнив, что лучшим способом обороны является нападение, Клер положила руку на колено Никласа и стиснула его. По его телу пробежала дрожь.
      - Вы действительно опасны, - произнес он нетвердым голосом. Его рука скользнула к её груди. - Хотите узнать, как далеко можно продвинуться, едучи в карете?
      Клер залилась смехом.
      - Вы же сказали, что дом герцога совсем близко.
      - Я совсем не это имел в виду, и вы меня отлично поняли, беспутная вы кокетка.
      Ее сосок отвердел, когда он начал поглаживать его сквозь шелк большим пальцем. Если они и дальше будут продолжать в таком же духе, то она действительно узнает, как далеко можно продвинуться, едучи в карете.
      - Думаю, нам пора остановиться, - сделав глубокий вдох, сказала Клер.
      Его рука переместилась с её груди на более безопасную территорию - талию.
      - Этот запрет распространяется на весь остаток вечера? Она на мгновение задумалась.
      - Нет, не на весь, а только на то время, пока мы едем. Еще слишком рано, чтобы наложить табу на прикосновения на весь остаток вечера.
      Переводя дыхание. Клер с особой ясностью поняла, что эта безумная игра стала возможной лишь потому, что она доверяет Никласу. Всякий раз, когда она требовала остановиться, он немедля подчинялся, и именно его выдержка позволяла ей безнаказанно играть роль сирены. Она улыбнулась в темноте и подумала: "Интересно, какой будет следующая фаза игры?"
      Глава 16
      Стоя вместе с Никласом в короткой цепочке почетных гостей, которых хозяин дома приветствовал первыми. Клер спросила:
      - Вы уже виделись с герцогом после приезда в Лондон?
      - Я нанес ему визит, но его не было дома, и я оставил свою карточку. Никлас улыбнулся. - После этого Рэйф послал мне записку с приглашением на этот бал и угрозой притащить меня сюда за шкирку, если я не явлюсь добровольно.
      - Очень может быть, что здесь вы успеете только поздороваться, а побеседовать будет уже невозможно, - заметила Клер. - Все говорят, что по-настоящему модный лондонский бал должен быть очень многолюдным.
      - Рэйф не следует моде, он её устанавливает. Поскольку он не любит шумных толп, на его приемах не бывает чересчур больших сборищ. Так оно удобнее, к тому же можно чувство-рать себя одним из избранных.
      Клер бросила на пего лукавый взгляд.
      - Раз незамужних девиц не пускают на его балы, он, наверное, даже не даст себе труда рассылать им приглашения?
      - Благовоспитанные девственницы Рэйфа не интересуют, - сухо ответил Никлас и, показав рукой на женщину, стоящую рядом с хозяином дома, добавил: - Это леди Уэлкот, его нынешняя любовница, во всяком случае, так утверждает Люсьен.
      - Замужняя женщина?
      Никлас кивнул.
      - Рэйфа интересуют только те женщины, которые замужем. Они знают правила и не влюбляются в него, а стало быть, и не доставляют неприятностей.
      - Значит, в светском обществе прелюбодеяние является чем-то само собой разумеющимся, так сказать, образом жизни? - тоном истой дочери проповедника спросила Клер. Никлас пожал плечами.
      - Поскольку многие аристократические браки заключаются ради увеличения состояний и приобретения выгодных родственных связей, едва ли следует удивляться, что супруги ищут утех в чужих постелях.
      Значит, вот почему Никлас изменял своей жене? Но даже её сегодняшнее великолепное платье не смогло придать Клер достаточно храбрости, чтобы задать ему такой вопрос. Вместо этого она сказала:
      - Но ведь герцог занимает такое положение, что вполне мог бы жениться на той, кого выбрал бы он сам.
      - Однажды он чуть было это не сделал - только-только закончив Оксфорд, по уши влюбился в какую-то девицу. Я её никогда не видел, поскольку в ту пору ещё учился в университете, но он писал мне о ней всякий бессвязный вздор: что она, дескать, богиня, сошедшая на землю, и они официально объявят о своей помолвке, когда закончится светский сезон<Лондонский светский сезон длится с мая по июнь.>. На моей памяти это был единственный раз, когда Рэйф проявил неуравновешенность.
      - И что же случилось? Эта девушка умерла, и потом он так и не встретил никого, кто мог бы с ней сравниться? - с сочувствием спросила Клер.
      - Нет, она предала его. Разве не к этому сводится любовь? - с жестким блеском в глазах ответил Никлас.
      Клер почувствовала себя так, словно её внезапно ударили в солнечное сплетение, вышибив из легких весь воздух. Овладев собой, она возмущенно воскликнула:
      - Это самое циничное суждение, которое я когда-либо слышала в жизни!
      - Да? А меня опыт научил, что оно содержит чистую правду. Каждый, кто уверял, что любит меня... - тут он осекся.
      Поняв, что Никлас только что случайно посвятил её в одну из тех горестных тайн, которые сделали его тем, чем он стал, она взяла его напряженную руку в свою.
      - Я думаю, некоторые говорят, что любят, когда на самом деле ими движет вовсе не любовь, а нужда или желание управлять другим человеком, или какой-либо иной столь же эгоистический мотив, - сказала она задумчиво. Однако есть и такие люди, как Оуэн и Маргед Моррис или Эмили и Роберт Холкрофт. Разве вы считаете, что их любовь сводится к предательству?
      Его рука медленно сжала её пальцы.
      - Пожалуй, нет. Возможно, честная любовь - это талант или же попросту везение, удача, которая у одних есть, а у других нет.
      - Иногда и мне так кажется, - с сожалением согласилась Клер. - Но если вы не верите в любовь, то во что же вы верите?
      Немного помолчав, он ответил:
      - Наверное, в дружбу.
      - Однако глубокая дружба - это тоже род любви.
      - Возможно, что и так. - Он иронично улыбнулся. - Но поскольку в этом случае ставки намного ниже, предательство становится менее вероятным, что делает дружбу намного безопаснее.
      Достигнув головы вереницы почетных гостей, Клер наконец смогла разглядеть герцога Кандоувера, пока он разговаривал с парой, которая стояла впереди. Герцог оказался высоким, красивым и почти таким же смуглым, как Никлас; его аристократические манеры показались Клер столь же естественными для него, как дыхание. Вежливый, любезный, сдержанный - олицетворение истинного английского джентльмена.
      Гости, стоявшие впереди, прошли дальше, и герцог повернулся к Никласу и Клер. Его лицо вмиг озарилось улыбкой.
      - Никлас! Рад, что ты смог прийти. - Его рукопожатие было исполнено неподдельного энтузиазма. - Возможно, сегодня у нас не будет времени поговорить, так что надеюсь, ты согласишься позавтракать со мною завтра в "Уайтс-клубе".
      Как и Люсьен, герцог понравился Клер сразу же. Первый завоевал её симпатию тем, что, не раздумывая, вступился за незнакомого мальчика в неравной школьной драке, а второй - тем, что был нескрываемо рад встрече со старым другом. Хотя Никлас имел низкое мнение о любви, он явно обладал даром заводить друзей.
      - Рейф, это мой друг мисс Морган, - сказал он. Последний разговор с Никласом дал ей повое представление о том, что это значит для него представить её как друга.
      - Очень рада с вами познакомиться, ваша светлость, - улыбнувшись, проговорила Клер.