- Неужели вы не знаете каких-нибудь других, более благопристойных занятий? - с сомнением в голосе спросила Клер. - Можно, например, прекрасно провести вечер за чтением в библиотеке.
      - Как-нибудь в другой раз. Не тревожьтесь - в бильярде как таковом, нет ничего, безнравственного. Единственная причина, по которой порядочные люди обходят бильярдные заведения стороной, - это риск оказаться в дурной компании. - Уголки его губ дернулись вверх. - Но поскольку вы и так вынуждены проводить время в моем обществе, не думаю, что игра в бильярд может причинить вам ещё больший вред.
      С этими словами он взял канделябр с зажженными свечами и вместе с Клер вышел из столовой.
      Глава 6
      Бильярдная находилась в дальнем конце дома. Весенний вечер был сырым и прохладным, и пока Клер зажигала свечи в большой люстре, Никлас поджег сложенный в камине уголь и развел огонь. Затем он сдернул с бильярдного стола бархатный чехол. Поднялось облако пыли, и Клер чихнула.
      - Извините. - Он осторожно сложил чехол и бросил его на пол в углу. - Еще один пример дурного ведения домашнего хозяйства.
      - Я начинаю думать, что обязанности домоправительницы не оставят мне времени для того, чтобы играть роль любовницы.
      - Ну уж нет! Лучше я примирюсь с пылью. Губы Клер тронула невольная, тотчас же подавленная улыбка, которую Никлас нашел обворожительной. Вызвать такую улыбку - это все равно что приманить к себе пугливого жеребенка, чтобы покормить его из рук; и там, и тут главное - терпение.
      Он вынул из шкафчика набор шаров, выточенных из слоновой кости, и высыпал их на обитый сукном стол.
      - Что вы предпочитаете: мазик или кий?
      - А какая между ними разница?
      Он вложил в её руку мазик - шест, оканчивавшийся широкой, плоской шляпкой.
      - Мазиком играли в бильярд в старину. Им толкают шар примерно так же, как в шаффлборде<Игра с передвижением деревянных кружочков по размеченной доске. Примеч. пер.>, если вам знакома эта игра. Игроку, который пользуется мазиком, не надо наклоняться.
      Он приложил мазик к одному из шаров и ударил. Шар толкнул собою другой шар, и тот скатился в угловую лузу.
      - А как пользуются кием?
      Никлас снял фрак, чтобы тот не стеснял движений, потом наклонился, прицелился и ударил. Белый шар столкнул в лузу красный, после чего отскочил и рикошетом ударился о другой шар, который тоже угодил точно в лузу.
      - Кием удобнее загонять шары в лузы, но вы, сдается мне, предпочтете мазик, поскольку он больше соответствует требованиям морали.
      Темные брови Клер изумленно поднялись.
      - Каким образом один кусок дерева может больше соответствовать требованиям морали, чем другой?
      - Мазик избавляет даму от необходимости наклоняться, открывая свои лодыжки взорам растленных мужчин.
      Полные губы Клер невольно дрогнули, и она плотно их сжала.
      Это позабавило Никласа.
      - Послушайте, почему бы вам не дать себе волю и не улыбнуться? Должно быть, это требует ужасного напряжения - находиться в моем обществе и не смеяться.
      И тут его рассудительная, набожная школьная учительница захихикала. Он ни за что бы не поверил, что она на такое способна, если б не услышал этого звука своими собственными ушами.
      - Вы правы, - с сожалением согласилась Клер. - В вас нет ни капли серьезности, и мне бывает очень трудно сохранять достоинство, когда вы начинаете шутить. Но я все равно буду стараться. - Она взяла в одну руку мазик, а и другую - кий. - Похоже, какой бы из этих двух инструментов я ни выбрала, это ничего не изменит, ибо я подозреваю что попала в лапы бильярдного шулера.
      Он ударил кием по красному шару, пытаясь загнать его в лузу. Шар быстро покатился по зеленому сукну, но наткнулся на выпуклость и отклонился вправо.
      - Этот стол так сильно покоробился, что на нем промажет и самый искусный игрок, - сказал Никлас. - Я с нетерпением жду того дня, когда можно будет опробовать бильярд со столешницей, сделанной из шифера.
      - А каковы правила бильярда?
      - Существует несколько различных способов игры, и игроки могут изобретать новые, свои собственные, если им так хочется. Мы начнем с одного из самых простых. - Он показал рукой на стол. - Как видите, здесь шесть красных шаров, шесть синих и один белый. Белый шар используется для того, чтобы загнать в лузы остальные, однако сам он должен оставаться на столе. Каждый из нас выбирает один цвет. Так, если вы возьмете себе красный, то будете получать очко за каждый красный шар, который загоните в лузу, и терять очко, если случайно загоните синий. Игрок продолжает играть до тех пор, пока не промажет.
      Клер поставила на пол мазик, подошла к противоположной стороне стола и ударила по белому шару кием. Однако удар твердого деревянного кончика пришелся не по центру, и полированный костяной шар лениво откатился в сторону. Клер нахмурилась.
      - Это труднее, чем кажется на первый взгляд.
      - Все на свете оказывается труднее, чем кажется на первый взгляд. Это основной закон жизни. Он обошел стол и встал рядом с нею.
      - Давайте, я покажу вам, как надо бить. Обещаю, что не буду смотреть на ваши лодыжки.
      Губы Клер сами собой растянулись в улыбке.
      - Лжец!..
      - А вы мнительная девица.
      Он поднял кий и принялся последовательно, шаг за шагом показывать ей приемы игры.
      - Перенесите большую часть своего веса на правую ногу и согнитесь в бедрах - вот так. Пальцы левой руки поддерживают кий. Направьте взгляд вдоль кия и постарайтесь ударить им точно в центр шара. - Затем он продемонстрировал все приемы ещё раз.
      Когда Клер наклонилась, чтобы попробовать самой, он прислонился спиной к столу, скрестил руки на груди и стал, ничуть не скрываясь, рассматривать её лодыжки. Однако она демонстративно его игнорировала.
      Да, на её лодыжки стоило посмотреть - впрочем, как и на все остальное. Клер не обладала эффектной фигурой, которая притягивала бы взгляды мужчин в переполненной бальной зале, да и надетое на ней платье было скромно и сшито так, чтобы скрывать её формы, а вовсе не подчеркивать их. Однако тело у неё было стройное, ладное, а когда она расслаблялась, в её движениях появлялась естественная грация, которой невозможно было не любоваться.
      Ему захотелось поскорее увидеть, как она будет выглядеть в элегантной одежде. Более того, он бы с удовольствием посмотрел на неё вообще без всякой одежды...
      После того как Клер усвоила основные правила, они приступили к игре. Никлас дал своей партнерше фору: они условились, что его шар будет засчитываться лишь в том случае, если перед тем, как упасть в лузу, он дважды отскочит от бортов стола. Благодаря этому ограничению и неровностям игрового поля они смогли соревноваться более или менее на равных.
      К большому удовольствию Никласа, его благоразумная школьная учительница играла, как восторженный ребенок, сердясь при промахах и сияя, когда её шар оказывался в лузе. Интересно, как часто она позволяла себе сделать что-нибудь ради чистого удовольствия? Надо думать, очень и очень редко. Весьма вероятно, что всю свою жизнь, с самого младенчества. Клер только и делала, что трудилась и совершала добрые дела.
      Но сейчас она явно наслаждалась. Она уже загнала в лузы два красных шара подряд и теперь вытянулась над столом, целясь в третий. Несколько прядей, выбившихся из строгой прически, соблазнительно вились по краям её лица. А поза, в которой она застыла, подчеркивала восхитительный изгиб её зада. Никласа так и подмывало протянуть руку и погладить его.
      Однако он с сожалением подавил в себе этот порыв, чтобы не разрушать идиллическую атмосферу. Когда Клер не ощетинивается, словно еж, с ней легко и приятно - она весьма неглупа, сдержанно остроумна и хорошо понимает людей, несмотря на то что её жизненный опыт не так уж велик.
      Она ударила кием по белому шару, однако удар получился неточный, и шар неторопливо откатился вбок.
      - Проклятие! Еще один промах! Никлас усмехнулся.
      - Что я слышу, Клариссима! Вы только что употребили бранное слово, сказал он с деланным неодобрением. - Возможно, игра в бильярд и вправду пагубно действует на моральные устои.
      Клер прикрыла рукой рот, чтобы спрятать улыбку.
      - Подозреваю, что дело здесь не в игре, а в дурной компании.
      Никлас бросил на неё восхищенный взгляд, затем наклонился над бильярдом и прицелился. Его движения были исполнены ленивой грации, белоснежная рубашка подчеркивала ширину плеч и тонкость талии. Вот уж поистине дурная компания: смуглый и дьявольски красивый, Никлас Дэйвис воплощал собою мечту всякой романтической девицы и кошмар всякого заботливого отца. Клер с трудом отвела от него глаза.
      За те несколько часов, что они играли, Никлас приспособился к бугристой поверхности стола и даже, несмотря на то что при каждом ударе ему приходилось делать двойной карамболь, сумел послать в лузы четыре шара подряд и в очередной раз выиграть.
      - Хорошо, что мы не делали ставок, - заметила Клер. - Вы бы выиграли у меня последний пенни. Победа располагала к великодушию, и он ответил:
      - Для новичка вы делаете большие успехи. Клер, Вы сокращали разрыв в счете с каждой игрой. При должной тренировке вы и сами могли бы стать бильярдным шулером.
      Клер почувствовала себя до нелепости польщенной, хотя комплимент был весьма сомнительный.
      - Сыграем ещё раз? - предложила она.
      Часы на каминной полке начали бить. Она взглянула на них и изумленно произнесла:
      - Уже одиннадцать часов...
      День неумолимо подходил к концу. Сейчас Никлас потребует свой поцелуй! От этой мысли все веселье Клер вмиг испарилось.
      - Пора идти спать, - немного помявшись, сказала Клер в тщетной надежде, что он, быть может, забыл о своем праве па поцелуй. - У меня завтра куча дел, - торопливо добавила она. - Надо пойти в Пенрит - нанять там кухарку, договориться с Оуэном, чтобы он тайком показал вам шахту, проверить, как моя подруга Маргед справляется с занятиями в школе. В общем, забот будет невпроворот.
      Девушка закрепила кий на подставке и повернулась к двери. Однако Никлас сделал резкий выпад кием, и тот с грохотом уперся в стенку, преграждая Клер путь к выходу.
      - А вы ничего по забыли? - нарочито медленно произнес он.
      Клер вздрогнула.
      - Нет, не забыла. Я надеялась, что забыли вы. Он не спускал с неё глаз красивый, изящный хищник, предвкушающий поживу.
      - Забыть? Как можно? Ведь я ждал этого поцелуя весь день.
      Никлас сделал шаг вперед. Когда он поднял руку, Клер невольно попятилась, и тут же почувствовала себя дурой, увидев, что он всего-навсего ставит на место кий.
      Затем он обратил на нес задумчивый взгляд.
      - Неужели мой поцелуй кажется вам таким ужасным? Я ещё ни разу не слышал подобных жалоб. Совсем наоборот.
      Клер стояла, прижавшись спиной к стене. Дальше отступать было некуда.
      - Что толку в этих рассуждениях? Делайте свое дело, и покончим с этим, холодно сказала она.
      В его глазах мелькнула внезапная догадка. Коснувшись рукой подбородка Клер, он приподнял его, так что теперь она смотрела прямо ему в лицо.
      - Неужели вас никогда не целовал э-э... мужчина, которому вы нравились?
      Клер была слишком честна, чтобы отрицать этот унизительный факт.
      - Ни у одного мужчины не возникало такого желания, - ответила она безжизненным голосом.
      - Ручаюсь вам, что есть немало мужчин, которые мечтали о том, чтобы поцеловать вас, но ваш неприступный вид внушил им такую робость, что они не посмели - Он начал поглаживать се губы большим пальцем. - Расслабьтесь, Клариссима. Моя цель - уговорить вас, а не запугать.
      От этих ритмичных чувственных движений Клер пришла в ещё большее смятение, чем вчера, когда он распустил её волосы. Ее губы сами собой приоткрылись, и она инстинктивно коснулась его пальца языком. Ощутив чуть солоноватый, чисто мужской вкус, Клер тут же покраснела от смущения, осознавая всю непростительную развязность своего поведения.
      Не показав виду, что заметил, как она напряглась и опять плотно сжала губы, он сказал:
      - Поскольку это ваш первый поцелуй, я начну просто. В конце концов, у нас в запасе ещё целых три месяца.
      Он положил руки ей на плечи и нагнул голову.
      Клер приготовилась во всеоружии встретить его атаку; лицо её окаменело. Но вместо того, чтобы поцеловать её в губы, он припал ртом к нежной ямке под её горлом.
      Клер судорожно вздохнула; от обольстительного прикосновения его губ кровь застучала у неё в висках. Она считала, что готова противостоять ему, но оказалась совершенно беззащитной перед этой лаской. По её телу разлилась горячая волна, на коже выступила испарина, упоительные, расслабляющие ощущения пронизали её и сковали волю, распространяясь все ниже и охватывая потаенные, стыдные места.
      - У вас чудная кожа, - прошептал он, лаская губами чувствительный изгиб между её шеей и плечом - Кельтский шелк, гладкий и манящий.
      Клер чувствовала, что должна что-то сделать, но не имела понятия, что. Нерешительно, неуверенно она коснулась руками его талии и ощутила твердые мышцы под тонким батистом его рубашки.
      Ом выдохнул теплый воздух в се ухо, потом слегка куснул мочку.
      Когда он принялся массировать её плечи и руки, глаза се сами собой закрылись, и она поплыла без руля и без ветрил по волнам чувственного моря. У неё было такое ощущение, словно она сделана из воска, которому Никлас может придать любую форму, какую пожелает.
      Внезапно Клер почувствовала, как он легонько дергает сзади ворот её платья, потом его горячая рука скользнула ниже и легла на её обнаженную спину между лопатками. Ее будто окатили холодной водой: она поняла, что он только что расстегнул верхнюю пуговицу её платья. Он начал было расстегивать вторую, но Клер резко отпрянула.
      - Разве поцелуй может продолжаться как угодно долго? - спросила она, тщетно пытаясь говорить спокойно. - Уверена, что этот уже подошел к концу.
      Никлас не сделал попытки удержать се. Пожалуй, дыхание его несколько участилось - но и только.
      - У поцелуя нет раз и навсегда установленной продолжительности, - ответил он снисходительно. - Он заканчивается тогда, когда один из целующихся решает, что он закончен.
      - Прекрасно. Тогда сегодняшний поцелуй закончен. Дрожащими руками она застегнула пуговицу на спине.
      - Неужели все и впрямь было так скверно, как вы ожидали, Клариссима? Мне показалось, что вы не испытываете отвращения.
      Девушка предпочла бы не отвечать, но честность заставила се еле слышно пролепетать:
      - Нет, я... я не испытывала отвращения.
      - Вы все ещё боитесь меня?
      Он коснулся одной из упавших ей на плечи прядей волос. Прикосновение было таким легким, как будто её задела крылом пролетавшая мимо бабочка. Клер могла бы и не заметить этого легчайшего касания, но она замечала все, что он делал, вплоть до самых незначительных мелочей. На мгновение она закрыла глаза, потом открыла и твердо встретила его взгляд.
      - Аристофан говорил, что мальчишки бросают камни в лягушек шутя, однако лягушки умирают всерьез. Вы собираетесь разбить мою жизнь вдребезги и, тут же позабыв от этом, пойти дальше. Да, милорд, вы внушаете мне ужас.
      - Разбить вдребезги можно только то, что окостенело. Возможно, ваша жизнь такова, что её следует разбить.
      - Какая глубокая мысль! - Клер криво усмехнулась. - Ваша жизнь была разбита четыре года назад. И что же: стали вы от этого лучше или счастливее?
      Его лицо окаменело.
      - Уже поздно. Пора идти спать. Завтра я еду в Суонси, так что увидимся за обедом.
      Он поднял пыльный бархатный чехол и набросил его на бильярд.
      Клер взяла маленький подсвечник, стоявший на шкафчике, где хранились шары, и почти бегом покинула комнату. Остановилась она лишь после того, как очутилась в своей спальне. Она заперла дверь на ключ, поставила подсвечник, и, рухнув в кресло, прижала руки к вискам.
      Миновал один день и один поцелуй. Как же ей пережить остальные девяносто?!
      Она только что наслаждалась объятиями мужчины, который не был её мужем и чьи намерения были бесчестны; хуже того, она жаждала завтрашних объятий! Ради спасения своей души ей надо покинуть Эбердэр и притом немедленно. Пусть деревня сама заботится о себе. Никто не просил её жертвовать собою ради Пенрита, она сама возомнила, что это её долг.
      Мысль о том, чтобы уйти и все бросить, охладила разгоряченное сознание Клер. Граф готов предпринять действия, которые принесут пользу сотням людей, и было бы глупо отказаться от всего этого из-за разыгравшихся нервов. Все дело в том, что она не привыкла к объятиям и поцелуям, вот и прореагировала слишком бурно. Завтра его ухищрения уже не смогут подействовать на нее.
      Переодевшись во фланелевую ночную рубашку и заплетя волосы в длинную косу, Клер забралась в огромную кровать и приказала себе заснуть. Завтра ей понадобятся все силы, чтобы противостоять графу-демону.
      * * *
      Никлас стоял перед камином и задумчиво смотрел на догорающие угли. Теперь, когда в доме была Клер, Эбердэр уже не казался таким унылым. Однако дом домом, а его самого её присутствие выбивало из колеи. Наверное, из-за того, что он не привык иметь дело с девственницами. Сочетание се неопытности и хладнокровной практичности было на удивление подкупающим. И на мгновение, пока не вмешалось благоразумие, она с готовностью приняла его ласку, податливая, как ивовая лоза, разогретая солнцем.
      Ему хотелось стать тем мужчиной, который научит её, что желание - вовсе не грех. И, черт возьми, ему хотелось сделать это сегодня.
      Мысленно кляня их уговор, который запрещал ему продолжать попытки соблазнения, пока не наступит следующий день, он нервно забарабанил пальцами по мраморной каминной полке. Воспоминания о Клер, её широко раскрытых глазах и шелковистой коже не скоро дадут ему уснуть.
      Внезапно он откинул голову назад и рассмеялся. Несмотря на то что сегодня ему не удалось добиться своего, он уже давно не чувствовал себя таким живым. И все благодаря этой упрямой методистке.
      * * *
      Клер тихо отворила дверь школы и вошла в простой, выбеленный известкой класс. Большинство учеников работали над заданиями, в то время как Маргед тихим голосом объясняла арифметику самым младшим.
      Все головы повернулись к Клер, дети зашушукались, захихикали. Маргед тоже подняла взгляд и, улыбнувшись, сказала:
      - Уже пора обедать. Поздоровайтесь с мисс Морган и идите по домам.
      Дети столпились вокруг Клер, как будто её не было не полтора дня, а по меньшей мере месяц. Выслушав их приветствия и похвалив за успехи ("Так ты уже выучил вычитание, Энтоу. Молодец!"), она подошла к Маргед и обняла её.
      - Ну как? Справляешься?
      Ее подруга, смеясь, уселась на краешек исцарапанного письменного стола.
      - Вчера мне казалось, что у меня никогда ничего не получится. Если б ты была здесь, я бы стала на коленях умолять тебя вернуться. Но сегодня дела у меня пошли на лад. Думаю, ещё недели две - и я совсем освоюсь. - Она накрутила на палец прядь светлых волос, подыскивая подходящие слова. - Знаешь, учить детей - это, конечно, трудно, но зато как бывает приятно, когда объясняешь что-нибудь и вдруг видишь, как лицо ребенка озаряется пониманием! Я не могу описать это чувство. - Она коротко рассмеялась. - Хотя что это я? Ты ведь и сама отлично знаешь, каково оно.
      Клер ощутила легкую грусть. Хотя она страстно верила в пользу образования, ей уже много лет не доводилось получать от преподавания такого искреннего удовольствия.
      Слишком часто упражнения и постоянное повторение одного и того же вызывали у неё скуку. Возможно, именно поэтому она с такой готовностью вступила в схватку с Никласом: ей нравилась перспектива помериться силами с хитрым, непредсказуемым взрослым, чей ум не уступал её собственному.
      Чувствуя себя немного виноватой за то, что ей в голову лезут такие мысли. Клер решила сменить тему.
      - Лорд Эбердэр собирается спуститься в шахту, чтобы посмотреть, каковы там условия работы, однако ему не хочется прибегать к помощи Мэйдока. Оуэн согласится проводить его и показать, что к чему? - спросила она подругу.
      Маргед закусила губу.
      - Если Мэйдок узнает, Оуэна ждут неприятности.
      - Я знаю, - согласилась Клер, - но если случится худшее и его уволят, лорд Эбердэр найдет ему другую работу. Ты пока никому об этом не говори, кроме Оуэна, но лорд Эбердэр сказал, что готов вновь начать разработку шиферного карьера.
      - Значит, ты его уговорила! Клер, это просто замечательно!
      - Ну, цыплят по осени считают, однако пока дела идут неплохо. Еще он собирается поговорить насчет шахты с лордом Майклом Кеньоном, но сначала ему хочется все увидеть собственными глазами. Думаю, он не хочет полагаться в таком важном вопросе на мнение женщины.
      - Хорошо, если он сам спустится в шахту, - тот, кто там не был, не сможет попять, насколько там опасно. - Маргед на мгновение задумалась. - В середине дня Мэйдок всегда на два часа уходит домой, чтобы пообедать, так что Оуэн сможет показать его милости шахту хоть завтра. Я поговорю с ним нынче же вечером. Если возникнут проблемы, я пошлю в Эбердэр кого-нибудь с запиской, а если записки не будет, приводи Эбердэра сразу после полудня. Кстати, как ты ладишь с этим графом-демоном?
      - Неплохо. - Клер взяла со стола тупое перо и принялась машинально затачивать его перочинным ножом. - Ему не очень-то понравилось, что я поймала его на слове и приняла его вызов, однако он ведет себя со мной довольно любезно.
      - А какую работу ты будешь делать у него в доме? Перочинный ножик в руке Клер дернулся, и она чуть не порезала себе палец.
      - Похоже, я буду полномочной домоправительницей. Он дал мне абсолютную свободу в найме слуг и попросил сделать так, чтобы дом стал более пригодным для жилья.
      - А что об этом думает Рис Уильямс?
      - Я говорила с ним нынче утром, до того как отправилась в Пенрит, и он был в полном восторге. Ему нелегко поддерживать этот огромный дом в порядке с помощью всего лишь двух горничных. - Она продолжала затачивать перо. - Я провела все утро в деревне, нанимая людей на временную работу, которая, возможно, станет постоянной, если граф решит остаться жить в поместье.
      - Уверена, что найти желающих тебе было нетрудно. Клер кивнула.
      - Все не только соглашались, но и сразу же по окончании разговора отправлялись в Эбердэр. Сейчас уже не меньше дюжины человек моют и чистят дом под началом Уильямса, а миссис Хауэлл распоряжается на кухне. В доме ещё надо будет сменить убранство, но по крайней мере одно скоро будет сделано: из него вычистят всю грязь и пыль.
      - Скажи, пожалуйста, а сделал ли лорд Эбердэр что-нибудь такое, э...э, ну, такое, чтобы поддержать свою репутацию распутного повесы? - глаза Маргед лукаво блеснули.
      - Извини, я испортила твое перо. - Клер положила ножик на стол. - Мне он кажется, скорее одиноким, чем распутным. По-моему, он все ещё горюет по своей жене. Похоже, он рад моему обществу - есть кого подразнить.
      - Как интересно!
      - Ах да, чуть не забыла. Я видела тех странных животных, о которых все толкуют. Это пингвины. Очень интересные существа! Лорд Эбердэр сказал, что дети могут прийти и посмотреть на них.
      - Прекрасно! Пожалуй, через несколько недель, когда установится хорошая погода, мы сможем устроить школьный пикник и посмотреть на пингвинов. Думаю, нам не составит труда одолжить пару повозок.
      После этого разговор целиком перешел на школьные дела. Ответив на все вопросы Маргед, Клер попрощалась и поехала обратно в Эбердэр.
      Вестибюль и прилегающая к нему гостиная были похожи на муравейник. Везде кипела работа, и поскольку все работники были валлийцы, все они пели, стройно и с воодушевлением. Песня звучала так празднично, что на мгновение Клер смогла представить себе, как будет выглядеть Эбердэр, когда наконец утратит свой нынешний мрачный и запущенный вид.
      Пока она ошеломленно осматривалась, Рис Уильямс, чистивший медный подсвечник, оглянулся. Клер ещё никогда не видела на его длинном лице такого оживления и энтузиазма.
      - Дом оживает, - сказал он с гордостью. - Я решил последовать вашему совету и сосредоточить усилия на вестибюле и гостиной, чтобы произвести на графа наибольшее впечатление.
      - Пока что вы произвели впечатление - и какое! - на меня. - Войдя в гостиную, Клер изумленно покачала головой. - Просто удивительно, как преобразилась комната, когда из неё убрали наиболее безобразную мебель и безделушки. Но некоторые пустоты надо будет заполнить. Его милость говорил мне, что кое-какая мебель хранится на чердаке. Там есть что-нибудь подходящее?
      - Да, там есть неплохие вещи. Сейчас я отведу вас наверх. - Дворецкий повесил на ручку двери тряпку, которой полировал подсвечник, взял у Клер шляпку и шаль и повел её вверх по лестнице. - В последние годы, когда здесь было так тоскливо, я иногда представлял себе, что бы сделал с этим домом, если б он принадлежал мне. Сами по себе комнаты хороши, и вид из окон всюду превосходный, так что достаточно было приложить немного усилий, и Эбердэр стал бы просто великолепен. Но я ничего не мог сделать без приказа милорда.
      Они остановились, чтобы зажечь лампы, затем продолжили путь по последней узкой лестнице, которая вела на чердак.
      - Поскольку граф разрешил изменить убранство и обстановку комнат, расскажите мне о ваших идеях, Уильямс! Возможно, мы сможем их осуществить.
      Дворецкий открыл дверь, и они очутились на чердаке. Везде стояла мебель, покрытая чехлами.
      - Я бы вернул эти вещи в гостиную, где они стояли прежде. Эта мебель старая, середины прошлого века, но сделана она замечательно, в очень изящном стиле. - Он снял пыльный чехол с небольшого дивана. - Все это было отправлено на чердак из-за капризов современной моды. Леди Трегар заменила эти диваны на такие, как стоят внизу, с ножками в виде крокодильих лап. - Уильямс фыркнул Вот вам наглядное доказательство того, что хорошее происхождение не всегда предполагает хороший вкус.
      Клер улыбнулась. Ей повезло: Уильямс был готов подчиняться её приказам и вместе с тем говорил с нею откровенно, поскольку они оба выросли в Пенрите. Зная, что не подобает обсуждать со слугами их хозяев. Клер тем не менее не смогла противостоять искушению.
      - А что из себя представляла леди Трегар? - спросила она.
      - Я ничего не могу о ней сказать, мисс Морган. Я тогда был помощником дворецкого и очень редко видел её милость. Знаю только, что она была очень красива. Хотите посмотреть на её портрет? - немного помолчав, добавил он.
      - Да, конечно А я и не знала, что здесь есть её портрет.
      - Старый граф заказал его, когда она вышла замуж за его внука.
      Уильямс повел Клер в другое, более просторное чердачное помещение. Возле одной из стен стояла деревянная стойка с прорезями. В большинстве из них стояли картины в чехлах.
      - Я велел плотнику смастерить эту стойку, чтобы картины не испортились.
      Он вытащил одно из полотен, снял с него чехол и поднял свою лампу. Клер увидела великолепно написанный портрет молодой женщины в костюме древнегреческой нимфы Она стояла на покрытой цветами лужайке, и ветер развевал её золотистые волосы и складки белой туники, подчеркивающей роскошную фигуру.
      Клер вглядывалась в безупречно красивое лицо, спокойные зеленые глаза и чуть заметную загадочную улыбку. Эта женщина вышла за Никласа замуж, делила с ним постель и до сих пор снилась ему в снах, полных горя и чувства вины.
      - Однажды я видела леди Трегар издалека, но оказывается, она была ещё красивее, чем я думала.
      - Я больше никогда не встречал такой красавицы, - просто сказал Уильямс.
      - А почему её портрет здесь? Почему он не висит внизу?
      - По-моему, вдова старого графа велела отнести его на чердак перед тем, как закрыла дом и переехала в Лондон.
      "Вдова старого графа" - это та самая Эмили Дэйвис, его вторая жена. Наверное, она любила непокорного внука своего мужа и ревновала его к его красавице жене, поэтому, должно быть, и приказала вынести её портрет на чердак.
      Лицо Клер приняло решительное выражение. Этот дом знал слишком много темных страстей. Хватит, Пора выставить некоторые из них на солнечный свет.
      - Этот портрет будет хорошо смотреться в гостиной, над одним из каминов. Велите отнести его вниз.
      Уильямс хотел было возразить, но передумал.
      - Хорошо, мисс Морган. - Мгновение помолчав, он предложил: - А как насчет вот этого портрета? Не хотите ли повесить его над вторым камином? Раньше он там висел. Вдова старого графа велела убрать его на чердак вместе с портретом леди Трегар.
      Он вынул ещё одну картину и снял с неё чехол. Это был портрет старого графа в полный рост. Судя по белым волосам, он был написан в самом конце его жизни, однако поза старика была исполнена энергии, а лицо - надменности. Импозантный мужчина, но Клер знала, что Никласу наверняка не захочется смотреть на него каждый день.
      - Нет, оставьте его здесь. Я бы хотела посмотреть на остальные картины: может быть, среди них найдется что-нибудь подходящее?
      Она нашла два прелестных пейзажа, которые вполне заслуживали того, чтобы украшать стены любой гостиной. Последняя картина оказалась ещё одним портретом, и на сей раз лицо, глядящее на Клер с холста, принадлежало самому Никласу. Он позировал, держа в руке поводья лошади, а у его ног лежали охотничьи собаки. У Клер перехватило дыхание: столько беспечного обаяния было в этом красивом смеющемся юноше. Именно так выглядел Никлас, которого она видела в детстве и который её очаровал.
      Но тут она озадаченно сдвинула брови: одежда па портрете была слишком старомодной, а цвет кожи и волос - слишком светлым, не таким, как у Никласа.
      - Кто это? Может быть, это отец его милости? Уильямс сел на корточки и прочитал надпись на маленькой металлической табличке, вделанной в раму: "Достопочтенный Кенрик Дэйвис". Дворецкий выпрямился.
      - Он ушел из дома ещё до того, как я начал здесь работать. Я видел этот портрет лишь однажды и решил тогда, что на нем изображен мастер Никлас.
      - Повесьте его над тем камином, который ближе к вестибюлю, а портрет леди Трегар поместите над другим. - Клер вытерла пыльные руки о юбку. - Если все пойдет нормально, гостиная будет полностью готова к приезду лорда Эбердэра из Суонси.