Глава 5

Было уже далеко за полночь, когда Майкл заглянул в кухню и остановился в дверях.

— Простите, я думал, здесь никого нет.

Кэтрин подняла глаза от печи, которую растапливала.

— Ничего удивительного, все нормальные люди давно спят.

Она выпрямилась и отряхнула ладони.

— Герцог, вероятно, загрузил вас работой. За целую неделю я видела вас всего раз.

Майкл почел за лучшее ретироваться, но это было бы непростительной грубостью, и он остался.

— Английские знаменитости, приезжающие в Брюссель в поисках впечатлений, дают вечера, и в мои обязанности входит демонстрировать английский флаг.

— Так я и думала. Веллингтону всегда нравилось, чтобы его старшие офицеры исполняли важные общественные функции, а тем более теперь, когда гражданские так обеспокоены военной обстановкой. — Она чарующе улыбнулась. — Вы придаете аристократический лоск раутам и вечерам. И конечно же, пользуетесь большой популярностью.

Майкл поморщился:

— Пожалуй, вы правы. Но почему вы не бываете там? Веллингтон неравнодушен к привлекательным женщинам, так что вы и Энн с мужьями должны быть первыми в списке гостей.

— Нас приглашают, но Колин… почти всегда занят.

Она помешала деревянной ложкой в кастрюле.

— Прежде я бывала там с Энн и Чарльзом, но теперь Энн не до светской жизни, она сильно устает, и мне не с кем ходить. Я бываю только на вечерах, которые устраивает сам герцог. Их посещают все.

— Я почел бы за честь взять на себя роль вашего спутника, — после некоторого колебания сказал Майкл, хотя любой другой женщине предложил бы это машинально, без всяких раздумий.

Кэтрин вскинула голову и внимательно на него посмотрела.

— Благодарю вас. Я охотно посетила бы некоторые вечера, но идти одной как-то неловко.

— Прекрасно. Сообщите Брэдли, моему ординарцу, когда захотите пойти, и я буду в вашем распоряжении. — Он зевнул, прикрыв рот рукой. — Сегодня я ездил в Рент, с утра ничего не ел, вот и решил совершить налет на кладовку. А вы тоже решили поужинать в столь поздний час?

Кэтрин закинула свою длинную косу за спину, и Майкл заметил темневшие на ее изящной шее завитки волос.

— Мне не спалось, и я спустилась сюда подогреть молока, но суп так вкусно пахнет, что захотелось поесть.

И тонкое голубое домашнее платье Кэтрин, из-под которого виднелась белая ночная сорочка, и полумрак в кухне, освещенной всего двумя свечами и огнем в печи и похожей в этот момент на спальню, располагали к интиму…

— Предусмотрено ли домашним протоколом наказание за ночной грабеж кладовки? — спросил Майкл.

— Вообще-то нет. Все, что найдете, — ваше. На плите обычно кипит суп. Сейчас, например, он приготовлен из овощей и цыпленка. Совсем неплохо. — Вон там, — Кэтрин указала на кладовку, — холодное мясо, сыры и хлеб. Угощайтесь, а я пока накрою на стол.

— Не хотелось бы доставлять вам хлопоты в столь поздний час.

— Почему нет?

Она потянулась за чашкой и отодвинула тяжелые блюда для слуг.

— Я знаю, где что лежит, и не устала, как вы.

— Полагаю, еще больше. Нет труднее работы, чем воспитывать детей.

Она удивленно подняла брови:

— Мужчины, как правило, этого не понимают.

— Этот секрет мне открыла одна женщина.

Кэтрин задумчиво посмотрела на Майкла:

— По-моему, любая женщина доверится вам.

Разговор принимал слишком личный характер, и, чтобы избежать этого, Майкл пошел со свечой в кладовку.

— Здешние сыры превосходны, правда? И хлеб тоже.

— Еда здесь необычайно вкусная, недаром французы мечтают присоединить Бельгию к Франции. Хотите вина? Там есть кувшин столового, очень неплохого.

— Предложение заманчивое. Но хочу вас предупредить: два стакана, и я засну прямо за столом.

— Тогда я накрою вас покрывалом, — спокойно сказала Кэтрин. — У нас тут все предусмотрено.

Выйдя из кладовой, Майкл увидел накрытый стол и на нем две дымящиеся тарелки супа. Кеннет прав — Кэтрин умела накормить мужчину и сделать его счастливым. Любой мог мечтать о такой спутнице жизни, не будь даже она красавицей.

Майкл стал нарезать сыр и тут услышал, как заскулила собака. Из-под стола, куда он заглянул, на него жалобно смотрел Луи Ленивый. Майкл рассмеялся и бросил ему кусочек сыра, который тот схватил на лету.

— По-моему, напрасно его прозвали Ленивым. Не успеешь сесть за стол — он тут как тут.

Кэтрин засмеялась:

— Луи принадлежит к старинной французской охотничьей породе, собак этой породы называют бассет, за их низкий рост. Зато Луи превосходный добытчик, не хуже французских солдат на Пиренейском полуострове. Луи постоянно сражается с кошкой за лучший кусочек.

Словно в подтверждение ее слов к Майклу подошла толстая полосатая кошка и вежливо мяукнула. Справедливости ради Майкл бросил ей ломтик ветчины и только после этого принялся за еду.

За столом воцарилась тишина. Несмотря на то что Майкл проголодался и уплетал за обе щеки, он все время ощущал присутствие Кэтрин. Даже ее манера есть возбуждала его. И в то же время от Кэтрин веяло каким-то удивительным спокойствием, чего нельзя было сказать о Кэролайн, его бывшей возлюбленной.

— Налить еще супа? — спросила Кэтрин, взглянув на пустую тарелку Майкла.

— Да, пожалуйста, если можно.

Она взяла тарелку и подошла к печи, кстати, такой огромной, что на ней можно было поджарить целого быка. Когда Кэтрин склонилась над кастрюлей, ее тугие груди слегка качнулись под тонкой тканью, и Майкл так и впился в них глазами.

Луи поднялся и пошел следом за ней.

— Убирайся, — строго сказала Кэтрин, наливая суп, но Луи заскулил и встал на задние лапы, пытаясь сунуть морду в тарелку. Немного жидкости пролилось на печь. Кэтрин отскочила.

— Луи, тебя снова надо поучить хорошим манерам, — сказала она.

Собака с таким уморительным видом опустила голову, что Майкл невольно улыбнулся. На всех, вместе взятых, светских раутах он не получил столько удовольствия, сколько сейчас, но свои чувства к Кэтрин все время держал под контролем.

Налив суп, Кэтрин повернулась к Майклу, и он, завороженный ее красотой, не сразу заметил, что ее платье горит. Видимо, она задела краем тлеющие угли. О Боже! Сердце Майкла замерло.

Он вскочил и бросился к Кэтрин.

— У вас загорелось платье!

Кэтрин посмотрела вниз и закричала, выронив тарелку, не в силах двинуться с места. Желто-оранжевые языки огня пожирали тонкую ткань. Луи словно ветром сдуло.

За несколько секунд, которые понадобились Майклу, чтобы пересечь кухню, огонь уже добрался до локтя Кэтрин. Майкл развязал ей пояс, сорвал платье и, обхватив ее левой рукой, чтобы она не упала, правой швырнул горящее платье в печь. Сноп искр вылетел в трубу.

Не обращая внимания на ее ожоги, Майкл оттащил Кэтрин от печи и повернул лицом к себе.

— С вами все в порядке?

Дурацкий вопрос. Кэтрин была в шоке. Лицо ее стало белее рубашки. Опасаясь, что с ней случится обморок, Майкл взял ее на руки. Он отчетливо слышал, как колотится ее сердце. Майкла она как будто не замечала.

— Кэтрин, выв безопасности, — громко произнес он, — в безопасности.

Она спрятала лицо у него на груди и начала всхлипывать. Майкл прижал ее к себе и шепотом стал успокаивать. Ее шелковая коса скользнула по его руке. Кэтрин прильнула к нему, и он ощущал каждый дюйм ее тела, ее нежные груди, исходивший от нее аромат розовой воды, и не мог простить себе этого.

Нельзя наслаждаться близостью женщины, когда она в таком состоянии.

Кэтрин почти перестала плакать, но все еще дрожала, дыхание было неровным, прерывистым. Майкл заботливо усадил ее на стул, а она закрыла лицо ладонями, обнажив изящный изгиб шеи.

Вдруг он заметил, что сквозь ее прозрачную ночную рубашку просвечиваются соски. Это было настоящей пыткой.

Господи, что же он за животное, если может желать женщину, трясущуюся от страха! Он быстро снял свою тяжелую шерстяную куртку с расшитыми тесьмой полами и не столько ради тепла, сколько из приличия завернул в нее Кэтрин, как в одеяло, настолько она была велика ей, стараясь при этом не касаться ее грудей. Кэтрин за все это время не проронила ни слова.

Майкл опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. Темно-зеленая куртка великолепно оттеняла ее аквамариновые глаза.

— Позвать вашего мужа?

— Колина нет дома, — с трудом ответила Кэтрин.

— Может быть, разбудить Энн?

— Не стоит, я чувствую себя хорошо. — Она попыталась улыбнуться. — Зачем кого-то беспокоить…

— Обманщица. — Он принялся растирать ее холодные пальцы. — Трудно найти человека, который чувствовал бы себя хуже.

Она усмехнулась:

— Я позорю армию, да? — Кэтрин сжала кулаки. — Вообще-то я не паникерша, но… мои родители погибли при пожаре.

Майкл внутренне содрогнулся: теперь понятно, почему она так боится огня.

— Сожалею. Как это произошло?

— Мне было шестнадцать лет, — в раздумье проговорила Кэтрин. — Полк, в котором служил отец, был расквартирован в Бирмингеме. Мы снимали чудесный старый коттедж, увитый розами. Мне хотелось остаться там навсегда. Потом наступила зима, и однажды ночью загорелась печная труба. Я проснулась от дыма, стала звать родителей, но все уже было объято огнем. Я спала на первом этаже, и мне удалось выскочить в окно.

Кэтрин закрыла глаза и вздрогнула.

— Спальня родителей была наверху. Я так кричала, что сбежалась половина поселка, но… мама и папа не проснулись.

Он сжал ее руки, поднялся.

— В столовой есть бренди?

— Есть, но зачем?

Майкл не ответил, лишь сказал:

— Надеюсь, с вами ничего не случится, пока я схожу за бутылкой.

— Во всяком случае, я не сбегу, — шутливо ответила Кэтрин.

Майкл вытащил из-под стола кошку, положил ей на колени.

— Пусть мурлычет, с ней вам будет не так тревожно.

Майкл взял свечу и тихонько удалился.

Кэтрин стала ласково гладить кошку. Только сейчас она поняла, как ей спокойно с Майклом.

Она бросила взгляд на опаленный край рубашки, и ее вновь охватила паника. Она плотнее укуталась в куртку Майкла, еще хранившую тепло его тела. Его нежность тронула Кэтрин до слез. С самого детства она не помнила, чтобы кто-нибудь о ней так заботился.

Но она тут же себя одернула: все в порядке, нет причин для истерики. Она взяла висевшее на стуле полотенце, вытерла нос и стала успокаивать кошку, которая явно нервничала. Когда Майкл вернулся, кошка тихо мурлыкала, а к Кэтрин вернулось самообладание.

— Выпейте, вам это необходимо.

Майкл разлил бренди по рюмкам, протянул ей одну и уселся напротив в небрежной позе, продолжая в то же время напряженно следить за Кэтрин.

— Благодарю вас.

Она потягивала бренди, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло.

— Поскольку жить без огня невозможно, я преодолела страх. Но не до конца. Не окажись вы здесь, я, пожалуй, с места не сдвинулась бы, как перепуганный кролик, так и сгорела бы.

— Вы заслужили право на этот страх, — тихо произнес Майкл. — Не говоря уже о трагедии ваших родителей, тысячи женщин погибают от огня или получают ожоги.

— Лишь благодаря вам я осталась жива.

Она откинулась на стуле и, потягивая бренди, одним пальцем гладила кошку.

Странно! Огонь больше не пугал ее, ей нравилось смотреть, как его отблески играют на волосах Майкла. Несмотря на привлекательность Майкла, Кэтрин во время их первой встречи была несколько обескуражена его суровым видом. Чем-то он ей напомнил хорошо отточенный меч, как, впрочем, и другие мужчины, тоже прирожденные воины. Очень скоро Кэтрин обнаружила в нем чувство юмора, но для нее было почти катастрофой испытать на себе его доброту.

Она не заметила, как выпила свою рюмку, пока Майкл не налил еще и ей, и себе.

— Хотите меня напоить? — Она с сомнением взглянула на рюмку.

— Возможно, тогда по крайней мере вы уснете.

Она вспомнила о кошмарах, мучивших ее после гибели родителей, и отпила из рюмки. Очень не хотелось говорить о страшном, и, чтобы сменить тему, Кэтрин сказала:

— Чарльз Моубри говорил, что вы принадлежите к группе «Падшие ангелы». Это клуб?

— Да это светское общество приклеило нам четверым такой ярлык. — Майкл пренебрежительно махнул рукой. — Мы дружили еще в Итоне. А название идет от наших имен. Двое из нас носят имена архангелов, а двое других, Люсьен и Николас, имеют довольно зловещие клички — Люцифер и Старина Ник.

Она улыбнулась:

— Я знала многих молодых офицеров и могу поклясться, что вам нравится ваша дьявольская репутация.

В его глазах заиграли смешинки.

— Это было раньше. Теперь я повзрослел и остепенился.

— Вы вчетвером по-прежнему дружите?

— Да, и крепко. — Майкл грустно усмехнулся. — Клер, жена Николаса, всегда говорила, что мы держимся друг за друга, потому что нам плохо в собственных семьях. Пожалуй, это так. Клер никогда не ошибается.

Какая же, интересно, у него семья, подумала Кэтрин, вспомнив о том, что Майкл едва сдерживался от резкости, когда заходила речь об его именитых родственниках. Но представить Майкла падшим ангелом — красивым и опасным — было совсем нетрудно.

— А какие они, ваши друзья?

Майкл слегка улыбнулся:

— Представьте себе огромную длинную стену, загородившую дорогу в обоих направлениях, насколько хватает глаз. Николас, приблизившись к ней, пожмет плечами и вернется обратно. Раф разыщет того, кому стена принадлежит, и добьется разрешения преодолеть ее и продолжить путь. А Люсьен пойдет на хитрость — либо пророет подземный ход, либо каким-то образом обойдет стену так, чтобы его не увидели.

— А вы?

Он мрачно улыбнулся:

— Я буду, как обезумевший весной баран, биться о стену головой, пока она не обрушится.

— Для солдата отличное качество, — засмеялась Кэтрин.

— Кстати, это мое третье возвращение в армию. Служить я начал, когда мне исполнился двадцать один год. Но обстановка в армии была настолько удручающей, что через пару лет я уволился.

Кэтрин прикинула в уме, сколько всего лет он прослужил в армии.

— Вы, наверное, вернулись после прихода Веллингтона на Пиренейский полуостров?

Он кивнул:

— Меня радовало, что появились наконец успехи в борьбе против Наполеона. — Лицо его стало непроницаемым. — Кроме того… были и другие причины, — произнес он.

— Значит, вторично вы уволились из армии после отречения императора, а теперь снова вернулись? — Кэтрин склонила голову набок. — Почему мужчинам так нравится воевать?

Он озадаченно посмотрел на нее:

— Вы должны это знать, раз провели всю жизнь среди военных.

— Но я, право, не знаю.

— Служить в армии или на флоте для джентльмена очень почетно, особенно для младшего сына в семье, такого, как я, которому надо как-то выпутаться из неприятной истории, — сухо произнес Майкл.

— Допустим. Но ведь многие мужчины с удовольствием идут воевать, а что может быть страшнее войны.

Кэтрин вспомнила, как была сестрой милосердия, и поежилась.

— Половина солдат, я это хорошо знаю, мечтают прославиться в кровавых битвах.

Майкл задумчиво тянул бренди.

— — Война — это настоящий кошмар, — сказал он. — Но именно на войне со всей остротой ощущаешь жизнь. И в то же время бежишь от нее. К этому состоянию привыкаешь, как к наркотику.

— Значит, война для вас наркотик?

— Нет, но такая опасность существовала. Это одна из причин, по которой я уволился из армии. — Он вдруг изменился в лице. — Я, возможно, утомил вас своими рассказами.

— Вовсе нет. От вас я узнала о войне больше, чем за все годы, прожитые среди военных. — Кэтрин вздохнула. — Теперь я поняла, почему мужчины, рискуя жизнью, рвутся на войну.

Воцарилось молчание. Кэтрин откинула голову на высокую спинку стула, внимательно глядя на лицо Майкла в отблесках огня. Он и в самом деле был необыкновенно красив и своей гибкостью и изяществом напоминал пантеру. Кэтрин часами могла бы смотреть на него, на тонкие морщинки в уголках его глаз, на широкие плечи под белой рубашкой. Глядя, как он поглаживает своими тонкими загорелыми пальцами Луи Ленивого за ухом, Кэтрин думала о том, что чувствовал бы Майкл, если бы гладил за ухом ее.

Она была поражена, поняв, что хочет его, потому что давно не испытывала ничего подобного.

К счастью, Кэтрин всегда держала свои чувства под контролем, даже когда в свои шестнадцать думала, что влюблена в Колина. После замужества она поняла, что страсть — это дьявольская ловушка, и избегала мужчин, пытавшихся ее соблазнить.

Она также поняла, что ее красота может толкнуть мужчину на любое сумасбродство, что было не только противно, но и опасно. Колин дважды вызывал на дуэль мужчин, которые домогались Кэтрин. К счастью, они приносили свои извинения, и до дуэли дело не доходило, но теперь Кэтрин знала, что надо держать мужчин на почтительном расстоянии.

И к девятнадцати годам научилась этому, завоевав репутацию добродетельной женщины. К мужчинам Кэтрин относилась по-сестрински, не допуская никакого кокетства. И мужчины либо оставляли ее в покое, либо становились ее друзьями и покровителями. Уже несколько лет проблема мужчин для Кэтрин не существовала, а Майкл, джентльмен до мозга костей, не мог в этом смысле ничего изменить.

Кэтрин снова захотелось услышать его глубокий голос, и она сказала:

— Вы мельком упомянули, что один из ваших друзей — Падших ангелов женат. А остальные тоже?

— Люсьен женился в этом году накануне Рождества. — Майкл улыбнулся. — Его жена Кит, длинноногая, с искушающим взглядом, похожа на газель. Она обладает острым, как рапира, умом и смелостью льва. Не знаю, женится ли когда-нибудь Раф, по-моему, его вполне устраивает холостяцкая жизнь.

— А вы? — спросила она и тут же пожалела. Видимо, давало знать себя бренди, иначе она ни за что не отважилась бы на такой сугубо личный вопрос.

— Я собирался провести весну в Лондоне, чтобы присмотреть невесту, но Наполеон сыграл со мной злую шутку, нарушив мои планы, — невозмутимо ответил Майкл.

— Не только ваши.

— Ничего, впереди еще много сезонов. — Майкл пожал плечами.

Узнав, что Майкл собирается искать невесту среди светских красавиц Лондона, Кэтрин испытала что-то вроде сожаления. Она познакомилась с Колином незадолго до смерти родителей, и они поженились через месяц после двойных похорон. Кэтрин надеялась, что его сила и любовь поддержат ее в горе. Но вскоре поняла, что никакой любви нет и что во многом она гораздо сильнее мужа.

Жаловаться она не имела права, но иногда так хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку. Выйди она замуж за такого, как Майкл, он разделил бы с ней все тяготы жизни, поддержал в трудную минуту.

Испугавшись собственных мыслей, Кэтрин поднялась и осторожно опустила кошку на стул.

— Пойду-ка я спать, пока еще в состоянии осилить лестницу.

Но, сделав шаг, Кэтрин покачнулась — закружилась голова. Майкл вскочил и поддержал ее, а она склонила голову ему на плечо и так стояла, пока не прошло головокружение.

— Простите, — пробормотала она. — Бренди сразу ударяет мне в голову.

— Это я должен просить у вас прощения за то, что соблазнил вас слишком крепким напитком.

Он вел ее по лестнице под руку, и его прикосновения вызвали в Кэтрин те же чувства, которые она испытала, когда он держал ее на руках и успокаивал. Но что могла она чувствовать в тот момент, если рыдала, охваченная отчаянием?

— Чепуха, — произнесла она беспечно, — соблазнить меня невозможно. Недаром я получила прозвище Святой Катерины.

Майкл весело улыбнулся, блеснув своими зелеными глазами. Его нежность и теплота лишали ее душевного равновесия. Ее никогда так не влекло ни к одному мужчине, даже к Колину, в которого она была страстно влюблена. Слава Богу, Майкл не домогается ее. Да, он восхищается ее красотой, но достаточно благороден, чтобы не увлекаться замужними женщинами. Когда женится, будет сохранять верность жене и сделает ее счастливой.

Они с Майклом не могут быть любовниками, но могут стать друзьями. Это даже лучше, потому что дружба длится дольше и не приносит страданий.

Майкл проводил Кэтрин до дверей ее спальни, и тут она подумала, что если и есть на свете мужчина, способный ее совратить, так это Майкл.

Глава 6

На следующий день Майкл решил пообедать дома, чтобы узнать, как чувствует себя Кэтрин. Он вернулся, когда все уже допивали свой шерри.

Энн Моубри с улыбкой протянула ему руку:

— Просто не верится, что все наши доблестные офицеры сегодня в сборе! А я уже стала думать, что вы, Майкл, существуете только в моем воображении.

— Именно поэтому я и появился, а то забудете обо мне и сдадите мою комнату.

Энн усмехнулась и снова повернулась к Кеннету Уилдингу. Майкл подошел к Кэтрин. Она разливала шерри и выглядела такой же невозмутимой, как всегда. Взяв у нее рюмку, Майкл тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете после прошлой ночи?

— Немного болит голова, но ночных кошмаров не было.

Кэтрин взглянула на пылавшие угли в камине.

— Видите, смотрю на огонь без всякого страха.

— Очень хорошо.

Он уже хотел отойти, когда Кэтрин спросила:

— Ваше предложение сопровождать меня остается в силе? Завтра леди Троубридж устраивает музыкальный вечер, и мне хотелось бы пойти. Она пригласила струнный квартет и говорит, что это что-то необыкновенное.

— С удовольствием присоединюсь к вам.

Они условились о времени и пошли к столу.

Обед прошел спокойно. Майкл постепенно привыкал к щемящей тоске, которую всякий раз испытывал, оказываясь рядом с Кэтрин. Слава Богу, она видела в нем только друга. Прояви она к нему хотя бы малейший интерес, как к мужчине, Майклу пришлось бы немедленно съехать с квартиры и, за неимением другой, поселиться где угодно, даже в сарае.

После обеда Майкл в силу необходимости побывал на двух приемах, но не стал там задерживаться. Надо было лечь пораньше. Всю прошлую ночь он не спал, преследуемый образом Кэтрин. Он видел перед собой ее аквамариновые глаза, ощущал аромат розовой воды, исходивший от ее нежной кожи, тяжесть ее соблазнительного тела.

Когда же он наконец уснул тревожным сном, ему приснилось, будто они занимаются любовью где-то в другом мире, где нет ее мужа и она свободна. Проснулся Майкл совершенно разбитый. Почему, черт возьми, он не может влюбиться в подходящую женщину?

Потому что никогда не искал в жизни легких путей. Об этом не раз говорил его друг, Люсьен, и даже приводил примеры.

В доме на рю де ла Рейн воцарилась тишина, горевшие кое-где лампы давали тусклый свет. Майкл уже собирался подняться наверх, когда услышал мужской голос и, приняв его за голос Кеннета, направился в холл, разделявший дом на две половины. На полпути он посмотрел налево и остановился как вкопанный, будто получил удар ниже пояса.

В темном конце коридора Колин Мельбурн тискал жену, жадно целуя ее и задрав ей юбку. Он буквально вжал Кэтрин в стену, видны были только ее темные волосы и светлое домашнее платье. Майкл в оцепенении смотрел, как Колин содрал с нее панталоны и овладел ею, в то время как Кэтрин стонала от удовольствия.

Можно было только позавидовать Мельбурнам, все еще страстно желавшим друг друга после стольких лет супружеской жизни, но Майклу стало не по себе, когда он увидел эту картину. Слава Богу, они не заметили его.

Майкл уже собирался идти к себе, когда услышал, как женщина, хихикая, произнесла по-французски:

— Ах, мой капитан, мой красавчик англичанин…

Майкл остановился и круто повернулся. Колин уперся лбом в стену, и стало видно лицо его партнерши. Эта была не Кэтрин, а одна из служанок-бельгиек, темноволосая, примерно одного с Кэтрин роста. Запрокинув голову, она приоткрыла рот, показав крупные неровные зубы.

Приступ тошноты сменился у Майкла приступом ярости. Как мог этот грязный выродок предать и унизить жену прямо здесь, в ее доме? Его следовало хорошенько выпороть.

Майкл с трудом заставил себя уйти.

Он перепрыгивал через две ступеньки, кровь стучала в висках. Направляясь к себе, он заметил, что в комнате друга горит свет, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

Кеннет взглянул на Майкла поверх письма, которое писал.

— Что случилось? Ты только что кого-то убил?

— Чуть не убил.

Майкл бросил на кровать кивер, едва не поломав перья.

— Внизу, в западном холле, Колин Мельбурн развлекается со служанкой. Боже, неужели у него совсем нет чести?

— Вообще-то нет, — спокойно ответил Кеннет. — Говорят, он волочится за каждой юбкой. И, если дама не возражает, может взять ее даже в собственном доме. Но обычно он ведет себя осмотрительно.

— Это просто невероятно! — прорычал Майкл. — При такой жене!

— Не берусь об этом судить. Но ты-то здесь при чем? На свете полно мужчин, похотливых, как мартовские коты, и женщин не лучше.

Майкл нервно мерил шагами комнату. Он знал, что Кеннет прав, но никак не мог успокоиться.

— А Кэтрин известно, что за фрукт ее муж?

— Уверен, что да. Она женщина умная и в такого рода делах разбирается лучше, чем ты. Не вздумай рассказывать ей о том, что видел. Она не скажет тебе спасибо.

— Да, разумеется, — неохотно сказал Майкл. — Но Кэтрин заслуживает лучшего мужа, чем этот узколобый, тупой бабник.

— Возможно, но Мельбурн устраивает свою жену, и если даже заведет целый полк куколок, тебя это не касается. — Кеннет нахмурился. — Понял? Не касается!

Майкл уставился в окно, за которым была ночь. Кеннет как всегда прав. Никто не должен вмешиваться в супружеские отношения, даже с самыми благими намерениями. Одному Богу известно, что в тот раз благие намерения привели его прямиком в ад.

Сейчас все по-другому. Но так ли это, или он сам себе демонстрирует свой опасный талант к самообману? Святой Михаил, поражающий злых драконов?

Кеннет у него за спиной мягко проговорил:

— Она замужем, Майкл.

— Я не забывал об этом ни на минуту! — жестко ответил Майкл и, прежде чем повернуться к другу, сделал несколько глубоких вдохов. — Не беспокойся, я ни слова не скажу ни ей, ни ему. Но мне хотелось бы ради ее же блага, чтобы ее муж вел себя достойно и благородно, как, например, Чарльз Моубри.

— Возможно, она из числа тех женщин, обычно добрых, которые благоговеют перед порочными мужчинами, — сухо произнес Кеннет. — Я ни разу не замечал в ней и намека на недовольство Колином.

Майкл мрачно улыбнулся:

— Надеюсь, ты не пустишь в ход кочергу, которая стоит рядом с камином, если я с тобой не соглашусь?

Кеннет обмакнул перо в чернильницу и с отсутствующим видом нарисовал на полях письма маленькую ласку.

— Кстати, — сказал он, — в последние дни Мельбурн удивительно вежлив со мной.

Майкл опустился в кресло.

— Извини, но он так меня разозлил, что пришлось рассказать ему о твоем аристократическом происхождении.

Кеннет стиснул зубы.

— Пора бы спрятать свой темперамент в карман.

— Мне казалось, что я давно это сделал, но Колин Мельбурн способен взбесить кого угодно.

— Забавно наблюдать, как он передо мной лебезит в надежде когда-нибудь использовать меня в своих целях, даже не подозревая, насколько тщетны его ожидания.

— Вы там у себя в разведке еще не выяснили, каковы намерения Бонапарта? — спросил Майкл, чтобы сменить эту неприятную для него тему.

— Дьявол его знает. Вторгаться в пределы Франции запрещено. И это чертовски ограничивает наши возможности. Скорее бы кто-нибудь объявил войну, чтобы все носило официальный характер. А не слышал ли ты чего-нибудь новенького у вас в штабе?

— Герцог не откровенничает с подчиненными, но даже дураку ясно, что вокруг одни неприятности. — Майкл нахмурился. — Проблемы с пруссаками. Князю Блюхеру можно доверять, но многие у него в ставке с подозрением относятся к англичанам, поэтому его штаб-квартира расположена в добрых пятидесяти милях от Брюсселя. Это создает весьма серьезные проблемы во взаимодействии двух армий.

— Чем непременно воспользуется император, если решит вторгнуться в Бельгию.

— Совершенно верно. Думаю, в ближайшее время Наполеон выступит в северном направлении. Столько французов-ветеранов снова жаждет сражаться под императорскими «орлами», что армия Бонн наверняка будет многочисленнее и опытнее, чем у Веллингтона.

— Объединенные союзные войска во много раз превосходят силы французов, — заметил Кеннет. Майкл насмешливо поднял брови:

— Неужели ты думаешь, что Бонн позволит союзникам объединиться в великую армию? Он и раньше предпочитал атаки, а в его нынешнем положении это для него единственная надежда. Но если он будет с этим тянуть, у Веллингтона появится возможность превратить весь этот сброд в реальную боевую силу и вернуть своих ветеранов из Америки.